Его глаза ничего не выражают. Голос, произносящий мое имя, кажется чужим. Он пуст, пуст, пуст…

ПсевдоВолк. Ненастоящий Лонан.

С трудом высвобождаюсь. Оглядываюсь по сторонам. Серебряный футляр лежит совсем недалеко, открытый, с двумя шприцами – янтарным и голубым. Но меня опережает Феникс. Он берет по шприцу в каждую руку. Лонан хватает меня за локти и удерживает на месте, хотя я отчаянно брыкаюсь.

Я – в меньшинстве. Два ПсевдоВолка, две иглы – все против меня. Ава, конечно, свято верит в то, что мы прибыли убить Зорнова. Особенно сейчас, когда голубой шприц у нас на виду. А как стопроцентно удостовериться в том, что Зорнов не умрет? Правильно, вколоть сыворотку кому-то другому – и подопытным кроликом стану как раз я.

– Знаешь, а перед смертью твой отец умолял за него попрощаться, – говорит Феникс, прокручивая шприцы в пальцах.

Феникс опять превратился в передатчик. Оружие-марионетка. И не может такого быть – я отказываюсь верить, что отец погиб, пока не увижу исчерпывающие доказательства. Если Ава врала, почему я должна верить ей сейчас? Вожаки, похоже, наобещали ей золотые горы и звезды с неба в придачу.

Из искр разгорается пламя, которого я от себя не ожидала. Вырвавшись из хватки Лонана, я бросаюсь прямиком на Феникса. Я пыталась быть осторожной, и куда это меня привело? Впившись в его слабую руку – ту, что с янтарным шприцем, – выворачиваю ее, пока игла не вонзается Фениксу в живот. Выцарапываю из второй руки смертоносный голубой шприц – даже отключаясь, Феникс до боли стискивает пальцы. Пока оружие у меня, оно не достанется Лонану.

Правда, Лонан еще сильнее хочет его заполучить. Он загоняет меня в угол, к панорамному окну, и бьет так, что я удивляюсь – почему ни череп, ни стекло, ни вселенная не разлетаются вдребезги? Кровокод чудом остается цел, но, наверное, ненадолго. Мне хватает скорости, чтобы ускользать, но Лонан вновь и вновь ловит меня.

Против меня – вся его мощь.

Весь его огонь.

И весь его гнев.

Направляю иголку подальше от себя – и от него, насколько такое вообще возможно. Я не желаю вкалывать ему сыворотку. Лонан уже перестал быть Лонаном… но я не хочу убивать его, зная, что где-то внутри него по-прежнему трепещет душа Лонана.

Но черта, проведенная на песке, может погубить и меня.

Понимаю это, когда Лонан выдирает шприц из моих пальцев.

Мы падаем, и я едва не расшибаю голову об пол.

Лонан нависает надо мной и встряхивает голубую сыворотку.

Я умоляю, лихорадочно ищу в его глазах хоть что-нибудь от того Лонана, которому всецело доверяю. Но его там нет. Последним, что я увижу в жизни, будет его безразличная улыбка, думаю я.

Игла опускается ниже.

И входит в эбеновую кожу. Пеллегрин каким-то образом сумел втиснуться между нами. Лонан отшвыривает Пеллегрина, как будто тот ничего не весит. Пелл отлетает к окну, и стекло наконец не выдерживает: по нему пробегает паутина трещин. Я откатываюсь дальше и обретаю свободу. Сколько же усилий приложил Пеллегрин? Он пошел на такую жертву ради меня?

Я осталась жива. Хотя не должна была.

Укол действует мгновенно. Вспоминаю спектакль со «смертью» Алексы. Сейчас передо мной разворачивается совершенно другая картина.

Остекленевшие, похожие на мраморные шарики глаза. Страшные, полные страданий хрипы. Скорченные, как ветки засохшего дерева, конечности.

Шприц подарил мне жизнь. Зато Лонан еще способен подарить мне смерть.

– Аварийный гидрозатвор активируется через десять секунд, – произносит ровный женский голос. – Соблюдайте правила безопасности. Зайдите за желтую линию.

Феникс и Касс лежат без сознания с нужной стороны, а меня, если я не сдвинусь хотя бы на дюйм, сейчас разрежет пополам… Пеллегрин находится у окна.

Впрочем, его уже поздно спасать.

– Пять, четыре, три… – считает голос. Сквозь паутину трещин просачиваются капельки воды – сюда жаждет попасть целый океан, и окно в любую секунду уступит его напору.

Я бросаюсь к двери, Лонан следует по пятам. Едва мы успеваем выбежать наружу, как затвор падает вниз, навеки отрезая от нас Пеллегрина и кровожадный поток.