Мифология о сотворении предлагает африканцу такое видение мира, которое уже является для него исходной точкой философского размышления и первым наброском справочной системы, морального костяка его личности.

Но как только системы встали на свое место, приходят созерцание, сомнение, вопросы, т. е. все то, что появляется после более глубокого осмысливания вещей. Открываются двери духовного мира, человек становится существом думающим, обладающим интеллектом.

Так формируется особое мышление или, если придерживаться принятых определений, состояние умов, иначе говоря, комплекс мнений (или "предрассудков"). В этом мышлении большое место всегда занимают заботы онтологического или даже метафизического порядка.

Из-за отсутствия непроницаемых перегородок понятия реального и трансцендентного не только взаимно проникают, но часто сливаются вместе. Сакральное проявляется в повседневной жизни и пронизывает в той или иной степени все виды человеческой деятельности.

Вот почему мышление этого типа предстает как архаическая и одновременно глобальная сумма представлений.

Приняв эту предпосылку, поставим теперь более узкий вопрос: действительно ли африканец, воспитанный в традиционном духе, так религиозен, как это утверждает большинство наблюдателей?

На этот вопрос можно без всяких колебаний дать положительный ответ. Однако, чтобы избежать недоразумений, нужно все же сделать несколько оговорок.

Прежде всего, необходимо, чтобы западный наблюдатель, привыкший ко всему подходить со своей меркой, не принимал частое употребление африканцем в разговорном языке божественных имен и всяких заклинаний за подлинно религиозное чувство. Само собой разумеется, что о религиозности нельзя судить по числу соответствующих слов и выражений.

То, что мы только что назвали религиозным чувством, всегда присутствует, хотя, конечно, и в разной степени, во всякой душе, от самой простой до самой утонченной. И чистота этого чувства, его выражение зависят не только от интеллекта и еще в меньшей степени от моральной подготовки индивида (впрочем, и то и другое может привести человека к духовной карьере). Другими словами, мы считаем, что мистиком в той форме, в какой это мы наблюдаем в рамках африканских традиций, человек может стать прежде всего в результате естественной склонности, которой содействует образовательная среда, но которая требует для своего полного расцвета систематической подготовки и крепкой догматической опоры. Для африканца встать на службу своей религии целиком, хотя и на свой манер, — это и прекрасный дар и тяжелая ноша, особенно в наши дни.

Это все не ново, и так бывает не только в архаических обществах Африки, где часто одних святых людей объявляют неприкасаемыми (как, например, огон у догонов), а другим приходится подвергаться риску, не получая при этом никакого материального вознаграждения. У некоторых групп населения дело доходит до того, что таких людей начинают считать козлами отпущения, их изгоняют и даже ведут на костер. Иногда случается, что мистика приравнивают к колдуну — врагу общества, и тогда ему плохо приходится. Зато его очень уважают в исламизированных кругах, где созерцание или мистицизм возведены в одну из главных добродетелей верующих.

В наиболее благоприятных случаях склонность к наблюдению за внутренней жизнью, вкус к размышлениям рассматриваются как качества, могущие содействовать исполнению литургических функций. Но нужно отвечать и другим, более материальным условиям: во внимание принимаются физические данные, принадлежность к высшему социальному классу или к определенному роду, возраст, красноречие, умение обращаться с ритуальной механикой и т. д.

Со многих точек зрения африканская "религиозность" — явление специфическое и в целом отличное от того, что средний европеец понимает под этим термином. Ее не нужно рассматривать как бегство от действительности, средство утешения или возможность возвыситься до божественного уровня. Африканская религиозность — это прежде всего логическое следствие особого видения мира, иначе говоря, сознательное применение в повседневной жизни определенных философских принципов.

В "глобальном" обществе созерцание и размышление — это привилегия, своего рода роскошь мысли. Тогда как религиозная практика, напротив, считается первейшей необходимостью, ибо только она может вести человека к божественным источникам энергии, где он черпает средства своего материального существования.

В древнеафриканской мысли физическое существование и духовный мир очень тесно связаны между собой, и одно нельзя понять без другого. Логическим следствием такого положения является неминуемость или, лучше сказать, близость сакрального.

Люди, воздающие культовые почести своим предкам, укрепляют их мистическую потенцию; в свою очередь, удовлетворенные предки гарантируют процветание своей группы и нормальное продолжение рода. Конечно, эта схема на практике расширяется, выходит за пределы строго семейного круга и достигает божественных сфер. Но принцип сотрудничества на основе взаимообмена остается в силе вплоть до самой высокой ступени, где обитает бог или верховные боги.

Для африканца религиозные предписания в какой-то мере и до определенной степени заменяют подлинно этическую систему или, если хотите, правила хорошего поведения. На основе имеющихся в нашем распоряжении на сегодняшний день скудных исторических материалов можно считать, что древние цивилизации Тропической Африки не разработали кодексов морали, подобных законам Хаммурапи или законодательным актам древних китайских династий и античных цивилизаций Средиземноморья. Из-за отсутствия письменности этические законы Тропической Африки попали в лабиринт устного традиционного творчества. Хотя они нигде открыто не сформулированы, их можно обнаружить окольным путем в условных эпических образах. Рассказы этого литературного цикла на первый взгляд, как правило, лишены какой-либо нравоучительной цели, но на самом деле в их задачу входит дать до малейших деталей образец поведения индивида. Миф, легенда и сказка в равной степени выполняют религиозные и воспитательные функции.

В начавшемся таким образом психологическом процессе обычно действует принуждение и даже насилие. Употребляя термин "образец", следует уточнить, что речь идет отнюдь не о простых предложениях или советах. Несмотря на отсутствие всякого юридического формализма, общественное мнение настойчиво требует подчинения этим моделям. А в случае отказа предусмотрены строгие санкции.

Но было бы упрощением представлять себе, что жизнь индивида в таком психосоциологическом обрамлении протекает в постоянном подражании первому человеку — герою основных мифов, рассказываемых у очага во время сезона дождей. Под давлением материальных обстоятельств данного момента действительность подвергается многочисленным изменениям, хотя нельзя сказать, что она стала "совсем другой". А эти изменения не всегда позволяют следовать полученным советам буквально. Тем не менее общая тенденция прослеживается очень четко, в большей степени, конечно, в сельских районах, чем в крупных городах, которые в первую очередь попадают под удары переходного периода к нормам современного общества.

Теперь допустим совершенно гипотетическое существование африканца, еще не освободившегося от тради ионного уклада мысли. Такой экскурс в теорию может представлять для нас интерес.

В общественной жизни, полностью подчиненной влиянию традиционной философии, тесная духовная близость между прототипом и его подражателем такова, что на протяжении всего своего земного существования подражателю кажется, что он составляет единое целое с трансцендентным миром, где вперемежку живут, как мы уже знаем, множество существ. Несмотря на огромную сложность этого мира-модели, человек в нормальных условиях и с помощью нескольких предков-покровителей довольно хорошо выходит из положения.

Больше того, он чувствует себя потерянным каждый раз, когда отношения с его невидимыми руководителями нарушаются, с ним могут даже произойти настоящие психические кризисы. Наблюдения за таким растерянным состоянием привели некоторых авторов к разговорам о "духовном вакууме", в принципе преходящего характера. Однажды в районе, расположенном между нынешними границами Мали, Верхней Вольты и Берега Слоновой Кости, он расстроил жизнь нескольких племен, до этого считавшихся вполне разумными. Действительно, сенуфо — мы приведем только этот пример, который был хорошо изучен, — стали на протяжении примерно десяти лет претерпевать серьезные структурные пертурбации в результате быстрого вторжения нового нетерпимого культа Масса. Жители обычно мирных деревень начали уничтожать свои старинные сооружения, бросили обрабатывать поля и целые дни проводили в какой-то мистической бездеятельности. Потом они стали воссоздавать прежде разрушенные сооружения, но, конечно, не так тщательно, как раньше.

Так или иначе африканец чувствует себя глубоко солидарным со всей массой векового опыта, определяющего его традиции. Однако он не включается туда автоматически. Прежде чем быть по праву допущенным в общество полноправных социальных индивидов, ему надо пройти физическую и духовную подготовку. Эта подготовка занимает различное время, предусматривает иногда очень тяжелые испытания и, естественно, поставлена под покровительство как богов, так и предков. В интересах ее стабильности она возведена в ранг особого института, который на Западе обычно называют "инициации", хотя термин неполно передает смысл и масштабы этих обычаев. В западной части Африки наиболее разработанную форму инициации представляет собой система поро; ее описывали много раз, но не всегда удачно. Сокращенным вариантом ее можно считать период изоляции юношей, прошедших обрезание, и девушек, прошедших эксцизию.

В связи с исключительным значением такой подготовки и связанными с нею трудностями включение молодого человека в коллектив взрослых происходит обычно по этапам; совершаются коллективные выпуски согласно возрастным классам. Несколько подобных примеров мы привели в одной из предыдущих глав, специально посвященных системам инициации.

Все это касается живого человека. Ну, а что потом? Смерть, доводя до конца развитие человеческой личности в материальном или, иначе говоря, экзистенциалистском плане, открывает переход в другую онтологическую область — сверхъестественную; умерший получает почетное звание предка — семейного представителя, допущенного отныне в божественные сферы.

Итак, в традиционной Африке всякий человек рождается, живет и умирает согласно неизменным правилам. Он навсегда включен в постоянное циклическое движение.