Коротко о главном
В этой небольшой главе приведены интересные истории, в которых важно вовсе не то, что они произошли с вашим покорным слугой, а то, что они – своего рода примеры, по которым можно научиться выявлять и отслеживать задатки успешности. Анализировать собственные поступки и действия сложнее, чем «ставить диагнозы» другим людям. До написания диссертации и книги, я не видел в этих историях ничего особенного, это были рядовые эпизоды из моей жизни; можно сказать, я заново открываю их и удивляюсь им вместе с вами.
Думаю, подобные случаи происходили в жизни многих читателей: мы часто проявляем свои лучшие или худшие качества в ситуациях простых, бытовых, но не всегда умеем отследить, проанализировать и понять, что же произошло и какие именно качества в нас привели к тому или иному результату. Надеюсь, что, прочтя эту книгу и опираясь на материалы, приведенные в ней, вы другими глазами посмотрите на некоторые эпизоды своей жизни, лучше узнаете таланты – свои и своего окружения. А узнав их, сможете лучше развиваться и стать более успешным.
Как я был польским миллионером
Эта история – один из примеров того, как в девяностых зарождалось предпринимательство в России. В то время страна находилась в движении, которое я видел, ощущал и в которое не мог не включиться. Челночный бизнес тогда был очень распространенным явлением – самое популярное занятие, которым занимались многие. Правда, с разной степенью эффективности. Ездили «челноками» и мои друзья. Они-то и уговорили меня составить им компанию.
Я тогда еще работал на госслужбе, в органах внутренних дел, а точнее – в милиции. Зарабатывал 160 рублей плюс подрабатывал тренером по восточным единоборствам и имел с этого дела еще 1000 рублей. В итоге получался заработок очень неплохой по тем временам. Поэтому в Польшу я поехал не ради денег, а чтобы приодеться: всегда любил хорошую модную одежду. Эта поездка дала мне возможность, что называется, изнутри увидеть, каким тяжелым был удел начинающих предпринимателей-челноков начала 90-х.
Когда я пришел домой к моим друзьям, инициаторам поездки, они спросили:
– Где твои вещи?
– Вот! – Я показал легкую спортивную сумку, в которой лежали две футболки, смена белья и бритвенные принадлежности.
– Это понятно, а остальное-то где?
– В смысле – остальное?
– Все ясно. Володя, неси!
Они принесли из кладовки гору вещей. Я запомнил, что там точно была надувная лодка, две коробки «Мальборо», пять или шесть металлических кухонных наборов, пила «Дружба». Я взял только сигареты.
– Еда с собой? – спросили друзья.
– Зачем? Там что, нет кафе? – удивился я.
– Дорого! Володя, неси!
К моим сигаретам добавились еще консервы, и друзья решили, что я достаточно экипирован. Хотя по сравнению с ними я ехал налегке: две моих сумки против их пяти-шести баулов на каждого.
Вообще челночный бизнес был делом сложным и опасным: там ведь присутствовала и криминальная составляющая: челноков «напрягали», у них отнимали товар, сначала рэкетиры, потом милиция. На каждой остановке им приходилось либо нанимать охранников, либо охранять свой товар самим, по очереди. Это было очень тяжелое время, и его нужно было пережить и пройти эту школу. И проходили ее с наименьшими потерями те, кто умел обойти препятствия, локализовать проблему, договориться, решить. Те, кто обладал предпринимательской жилкой.
Работа челноков, несмотря на простоту схемы, представляла собой титанический труд. Они ездили по местным оптовым базам и скупали все: посуду, сигареты, моторные лодки. Товар, собранный по крупицам, притаскивали по домам. Упаковывали (это тоже была целая наука). Приезжали в Польшу, продавали то, что привезли из России, на местной барахолке, расположившись прямо на грязной пыльной земле, под солнцем и дождем. Не уходили, пока все не продадут. Затем на польские злотые покупали местные товары – бегали, искали, торговались. Причем, имелись свои хитрости и нюансы. Необходимо было знать, где купить товар дешевле; угадать с товаром, то есть вычислить спрос: бывало, человек привозил несколько баулов, а его товар не покупали – и все! Приобретя новый товар, челноки упаковывали новые баулы и отправлялись в обратный путь, полный сложностей и опасностей, – на родину, где снова продавали товар, на вырученные деньги делали новые закупки – опять по кругу.
Это была работа, тяжелая еще и физически: Баулы челноков весили в среднем 40 – 50 кг каждый, а большую часть челночных команд составляли женщины.
В челночном бизнесе самое «веселое» начиналось обычно на таможне. В нашем случае тоже не обошлось без веселья. Таможенная проверка произошла в поезде, и кто-то из ребят уперся: из принципа отказался открывать свой чемодан. Таможня сказала: «Без проблем!» И высадила весь вагон. В это абсолютно беспредельное время жаловаться было некому, а требовать справедливости – бесполезно. В общем, поезд ушел, а мы остались.
Конечно, началась ругань, крик. Я сказал:
– Зачем ругаетесь? Есть же другая таможня. Значит, нам нужна машина…
Мы находились недалеко от какого-то городка, я дошел до него, нашел автобус, пригнал его, погрузил туда всех наших с их барахлом.
На другой таможне ребята сказали:
– Знаешь, проходи первый. Мало ли что, вдруг тебя не пропустят, останешься один. Возьми вот все наши консервы, иди, жди нас.
В итоге меня с моими маленькими сумками беспрепятственно пропустили, а моих друзей – нет. У них оказалось слишком много вещей. Я, конечно, чуть не метнулся обратно, но меня удержала другая челночная команда.
– Ты что, с ума сошел? Это же государственная граница! Ты не можешь туда-сюда бегать!
– И… что теперь делать?
– Поехали с нами в Краков.
И я отправился с ними, надеясь, что мои товарищи присоединяться ко мне позже. В Кракове мои новые знакомые достали свои товары и начали торговлю. Я же просто бродил по рынку, ждал своих. Тут меня окликнула девушка, почти ровесница, может, чуть старше:
– Эй, чего ходишь? Что не продаешь?
– А как это делается?
– А что у тебя есть? Сигареты? Давай сюда и иди погуляй.
Она просто выложила мой товар на газету, лежащую на земле. Я сделал еще круг по базару, а когда вернулся, она отдала мне мои деньги.
– А это что у тебя такое?
– Консервы…
– Давай сюда!
Я сделал еще круг по рынку, и она снова отдала мне выручку – 4 млн 500 тысяч злотых. Так я стал польским миллионером. По тем временам на эти деньги можно было купить подержанный польский автомобиль, что-то типа наших «жигулей».
Девушка, которая помогла мне стать миллионером, работала преподавателем в университете. Среди челноков было много таких людей, занимавшихся этим бизнесом не от хорошей жизни.
Через пару дней все «расторговались», то есть все продали. Мы жили все это время в очень скромной гостинице, что-то вроде общаги. Проснулись на исходе второго дня – за окном шум, крик, визг. Что случилось? «Война, революция!» Какая война, какая революция? Мы прибежали на площадь, увидели, как какой-то мужик говорит речь, прямо как Ленин на броневике: «Границы закрывают. В стране переворот». Шел 1991 год. Мы поняли, что можем не попасть домой. Начались обсуждения, куда бежать, что делать. Некоторые предлагали искать в Польше рабочую визу или идти почему-то в Германию.
Я не знаю, кто куда двинулся в итоге, потому что решил следовать своему первоначальному плану: купил одежду, за которой, собственно, и приехал, и отправился на вокзал, где встретился с моими ребятами. Они только вырвались с таможни, сидели немытые, небритые, злые. Я побыл с ними еще день, пока они по-быстрому не продали свой товар подешевле, пока не купили новый. Я вернулся домой с новым опытом: недолго побыл польским миллионером и увидел вблизи, что такое челночный бизнес, которым занимались тысячи россиян, восполняя рынок бытовых товаров молодого государства.
Первый заработок
Всегда интересно обернуться назад, увидеть, как еще в раннем возрасте проявлялись задатки, которые в будущем определили жизненный путь.
Вот, к примеру, один случай, который вспоминается довольно часто. Когда мне было семь лет, а моему брату – девять, недалеко от нашего дома на футбольном поле открылся авторынок.
Это было событие с большой буквы! Столпотворение машин, лето, жара. Конечно, мы с братом побежали на все это посмотреть. Мы прогуливались между автомобилями, слушали разговоры взрослых.
И тут я услышал, как кто-то сказал:
– Пить хочется… Где здесь можно попить воды?
– Пойдем принесем им воды! – сказал я брату.
Мы помчались домой, взяли два чайника, кружки, прибежали обратно на рынок и громко провозгласили:
– Кто хочет пить?
Конечно, желающих оказалось много. И тут кто-то из автомобилистов дал мне пятак. Это было как озарение.
– Так на этом можно еще и заработать… – сказал я брату. – Побежали еще за водой?
На этот раз я взял большой чайник, а брат – ведерко. Когда мы вернулись на рынок, послание у нас было уже другое:
– Кому воду? Пять копеек стакан!
В общем, в тот день продажа у нас шла бойко: мы успели сделать еще две «ходки». Так я заработал свои первые деньги.
Другая история произошла спустя два года после моего финансового дебюта. Брат, которому уже исполнилось одиннадцать, нашел подработку на лето: устроился на тарную базу сколачивать ящики.
– Возьми меня с собой! – просился я.
– Нет, – отвечал брат, – таких маленьких туда не берут.
– А ты все равно возьми! Я сам со всеми договорюсь.
– Ну… ладно, пошли.
На базу меня, конечно, пускать не хотели. Но у меня был железный аргумент:
– Так я же не работать пришел, а брату помогать!
В итоге, имея меня в подмастерьях, брат стал делать не одну норму, не две, а целых три. В чем заключался секрет? Я просто оптимизировал его работу. Собственно, сама по себе эта работа сложной не была – знай колоти ящики. Но много времени отнимала организация рабочего места: необходимо было вовремя подтаскивать и подавать доски и гвозди, приносить заготовки, правильно их раскладывать, своевременно уносить готовые ящики.
Вспоминая этот случай, я до сих пор удивляюсь: откуда я знал, как надо поступить, откуда у меня взялся этот навык оптимизации труда, который привел к увеличению его производительности? Размышляя об этом, я прихожу к выводу, что, возможно, предприимчивость – это некое врожденное качество, обусловленное, возможно, в том числе и генетикой. Научных доказательств этой теории у меня нет, но на уровне умозаключения она мне очень нравится. Сейчас я говорю всем: вспоминайте себя, наблюдайте за своими детьми. Были ли в вашем детстве истории, когда вы проявили предприимчивость? При этом неважно, заработали вы денег или нет. В тех историях, которые я рассказал, предприимчивость гораздо важнее заработка. Потому что она обеспечивает заработок в будущем.
Притча о двух мальчиках
Обе истории произошли в 80-е годы. Мальчики, о которых я хочу рассказать, не знали друг о друге. Просто независимо один от другого, они продемонстрировали в свои юные годы качества, которые впоследствии помогли им стать успешными предпринимателями.
Первый мальчик трудился разнорабочим на фабрике. Ему было 17 лет, и, конечно, денег на жизнь не хватало. В один прекрасный день он подошел к начальнику и сказал:
– Мне нужны деньги. Дайте мне дополнительную работу.
– Хорошо, – ответил начальник, – завтра придет лес. Распилишь на доски. Получишь 40 рублей.
На другое утро мальчик получил наряд, пошел на площадку и увидел лес. Диаметр некоторых бревен составлял что-то около метра. А мальчик весил 55 кг. Стало очевидно, что он не справится в одиночку.
Тогда мальчик отправился к бригадиру.
– Слушай, тут такое дело. Попросил дополнительной работы, а она непосильная. Помоги. Я с тобой поделюсь деньгами.
Бригадир подозвал двух рабочих:
– Парни, нужно помочь молодому лес «распустить».
– Без вопросов, – ответили парни и назвали свою цену: – Пузырь белого.
– Два красного, – не задумываясь, выпалил мальчик.
«Пузырь белого» означал пол-литровую бутылку водки. «Красное», соответственно, – бутылку красного вина. Мальчик не знал цены ни того, ни другого.
– Договорились, – сказали рабочие, – дуй в гастроном.
Но мальчик уперся:
– Сначала – работа.
– Ну ты чего…
– Я сказал. Сначала работа.
Мужикам ничего не оставалось, как приняться за работу. Мальчик все же сбегал в гастроном за вожделенными «двумя красного», и там его ждало новое открытие: две бутылки красного вина оказалась дешевле одной «поллитры» водки. То есть мальчик инстинктивно совершил выгодный поступок.
– Отлично! – обрадовались рабочие, когда мальчик вернулся, – давай их сюда, мы уже сделали половину работы!
– Нет, – ответил мальчик, – я не плачу за половину работы.
Рабочие «распустили» лес и получили вожделенный алкоголь. Мальчик утром взял свои 40 рублей и начал считать выгоду: 3 рубля он потратил на вино, осталось 37 рублей, половина из них причиталась бригадиру, который помог с рабочими.
Но бригадир денег не взял.
– Ты их честно заработал, – сказал он в ответ на возмущение мальчика, – ты не просил денег просто так, а сразу намеревался заработать их. Не испугался тяжелой работы. Когда увидел, что она тебе не по плечу, не отказался от нее, а пошел искать помощь и абсолютно верно определил, у кого можешь ее найти. Когда я дал тебе людей, ты договорился с ними правильно: не согласился на их условия, отстоял свои. Правильно рассчитался за работу только после ее завершения. И последнее, что ты сделал правильно, – ты пришел делиться деньгами. Пусть они станут тебе наградой за то, что ты все сделал верно.
Второй мальчик был чуть постарше – ему было 20 лет. Эта история случилась с ним, когда он служил в армии. Время подходило к дембелю, в частности – к обычаю, который назывался «дембельский аккорд» и согласно которому солдат должен был сделать какую-нибудь хозяйственную работу, после чего он мог ехать домой.
Мальчику и трем его товарищам поручили пробить в лесу просеку. Явившись на место работы и оценив ее масштабы, мальчики в буквальном смысле слова ошалели. Вырубка такой просеки, по самым их скромным подсчетам, должна была занять не меньше трех месяцев. Однако, мальчик не потерял присутствия духа. Он просто побежал в ближайшую деревню, принялся стучаться во все окна и двери и кричать:
– Кому нужны дрова за полцены?
Желающих набралось много. Всех их мальчик собрал и привел к месту работы:
– Вот вам разбивка по квадратам. Пожалуйста, рубите.
Люди начали рубить дрова и выполнили это за три дня, при этом заплатив мальчику обещанные «полстоимости». В этой истории счастливы остались все: и жители деревни, получившие дешевые дрова, и мальчик, сделавший деньги буквально из воздуха, и его товарищи и командир части, с которыми мальчик честно поделился заработанным.
В чем разница между двумя мальчиками? Первый сделал деньги из денег, получив не половину, а полную стоимость как награду за то, что все сделал правильно. Второй сделал деньги из ничего: ведь труд, данный ему командиром части, вообще в принципе не предполагал оплаты и никто не говорил мальчику, что на этом можно заработать. Просто так было устроено его сознание.
В чем сходство между ними? В том, что оба они благодаря врожденным способностям буквально на пустом месте приумножили то состояние, которое имели на тот момент. Причем сделали это так, что все участники процесса остались довольны и счастливы.
Обе истории наглядно демонстрируют, что предпринимательские качества – дело сугубо личное. Им невозможно научиться, они либо есть, либо их нет, разной может быть только глубина проявления. Начинающий, состоявшийся, малый или крупный предприниматель – он всегда хозяин своей жизни, он управляет ею.
Спустя годы оба мальчика стали успешными, известными предпринимателями. Только первый – в масштабе страны, а второй – мира. Первый мальчик – ваш покорный слуга, тюменский предприниматель Эдуард Омаров, директор и основатель компании «Кванта+». Второй – миллиардер и бизнесмен Роман Абрамович.
Победы без боли
Как можно эффективно работать с человеческим ресурсом, я понял, еще когда служил в армии. Служба в воздушно-десантных войсках многому научила. В частности, как можно закалять дух и тело и как этого делать нельзя. Этот опыт позволил мне стать эффективным тренером после армии. Я учил детей и молодежь восточным единоборствам по собственной особой методике. Суть методики заключалась в том, что всякую нагрузку я доводил до усталости, но не до боли. А ведь как происходило обычно? Всегда, чтобы добиться успеха, надо было преодолевать боль – меня и самого так учили. Мне это никогда не нравилось, и я старался при любой возможности заниматься самостоятельно, а поскольку я показывал отличные результаты, тренер шел мне навстречу.
Я считал и считаю до сих пор, что боль – это знак того, что мы что-то делаем не так или произошла микротравма, поэтому в моей методике сигналом «стоп» служило начало усталости. Я все время следил за самочувствием своих учеников и принимал решение: можно ли дальше усложнять задачу? Основная масса тренеров работала со своими спортсменами иначе – на преодоление боли, на открытие так называемого второго дыхания.
Результат был следующий: ребенок из моей группы через месяц занятий делал растяжку и подтягивался 10 раз – без травм и боли. У другого тренера ребята давали результат месяца через три, и процесс сопровождался травмами и срывами.
Надо было видеть моих ребят! С каждым разом усталость приходила к ним чуть позже. После тренировки они выходили как из бани: разгоряченные, энергичные.
Однажды мы с моим другом-тренером устроили турнир между двумя школами и, когда мои «выхлестали» его ребят, друг сказал: «Ну, конечно, ты ветеранов привел!» Между тем его группа тренировалась уже полтора года, в то время как мои ребята занимались около трех месяцев.
Суть состояла в том, что я умел распределять нагрузку: каждый получал ее в соответствии со своими силами. Это был путь правильного использования ресурса ученика и его мотивации. Обычно тренеры бессознательно настраивали своих спортсменов на боль, в то время как мотивация достижений оказалась выгоднее: «Завтра мы с вами будем отжиматься 12 раз, подтягиваться – 6 раз. А послезавтра отжиматься будем 15 раз, подтягиваться уже 7 раз. И – никакой боли!»
Американские уроки
В Америке в первый раз я побывал в 2005 году по приглашению Госдепартамента США в рамках программы «Общественные связи». От Тюменской области поехала целая делегация из 10 человек. Мы путешествовали по разным штатами, посещали государственные учреждения, торгово-промышленные палаты, университеты, производственные предприятия и т. д. В общем, узнавали жизнь Америки и американцев изнутри, а они, соответственно, узнавали нас. Кстати, опыт великолепный: из туристических поездок не привезти и десятой части тех знаний, которые мы получили в рамках этого проекта. В общем, хорошая была программа, жаль что ее закрыли.
В одном из штатов хозяева дома, принимавшие нас, решили устроить в нашу честь торжественный вечер.
– Хорошо, – сказали мы, – А что от нас потребуется?
– Ничего. Мы пригласим гостей, просто пообщаемся, узнаем друг друга лучше. Вы расскажете про свою страну, мы – про свою.
Приехали гости – человек 40—50. Первая интересная вещь, которую я отметил: у хозяев на груди стикеры с именами, а в прихожей – набор чистых стикеров и маркер. Поразило то, как умело они построили коммуникацию: ведь случается, что забываешь имя собеседника, и спросить неловко. И еще хозяева не сказали нам, что надо сделать так же, как и они. Просто показали личным примером. Самый эффективный путь воспитания.
Наши ребята сначала посмеялись над американской инициативой, но уже в начале общения с американцами оценили ее и побежали за стикерами. Причем некоторые из нас подписали свои «бейджики» излишне креативно и вскоре пошли переписывать: собеседники все никак не могли прочитать имя, теряющееся в многочисленных завитушках.
В целом на этом приеме мы вели себя, как мне показалось, не очень достойно граждан великой державы. Я понял это по отношению одной из гостий. Как психолог, я хорошо поймал ее интонацию – высокомерную, язвительную. И, конечно, начал общаться именно с этой женщиной, пытался как-то отстоять честь своей страны. Моя собеседница, увидев во мне бойца, тут же кинулась в «драку», и стало очевидно, что такой стиль общения для нее привычен. Вскоре я понял, что продуктивный диалог не входит в планы моей собеседницы, и сменил тактику: стал сам задавать вопросы, то есть стал ведущим в диалоге. К нашему разговору подключились другие гости.
Я спросил у одного из них:
– Дэн, а чем вы занимаетесь?
– О, у меня большой бизнес, – ответил Дэн. – У меня работает 50 человек.
И больше ничего о сути своей работы не сказал. Я подумал, что, видимо, как-то не так сформулировал вопрос, и обратился к другому американцу:
– Сорри, у вас какой бизнес?
– О, у меня большой бизнес. У меня работает 70 человек.
Я снова проклял свой, видимо, совсем плохой английский, и тут спросили меня самого:
– Эдвард, а у вас в компании сколько сотрудников?
– У нас в компании немного народу. Всего 215 человек.
На этих словах воцарилась такая тишина, что я окончательно перепугался и начал звать переводчика:
– Саша, подойди, у нас, кажется, проблемы…
Саша приблизился, широко по-американски улыбаясь и тихонько повторяя сквозь зубы:
– Ты главное улыбайся, улыбайся, у нас все хорошо…
– Что хорошего-то? Они все напряглись…
– Улыбайся! Просто ты здесь самый крутой…
И я понял, что Саша прав, когда изменились интонации у той самой язвительной гостьи. Теперь она разговаривала со мной совсем иначе и на другие темы: о социальных программах, о людях, о пенсиях. И знаете что? Оказалась милейшей женщиной. И когда я спросил у нее мое традиционное:
– А вы чем занимаетесь?
Она ответила:
– А я прокурор штата.
В общем, на этой вечеринке присутствовали чиновники, представители администрации штата, сотрудники Госдепа, бизнесмены, пенсионеры, просто соседи. И у всех них просто на глазах поменялось ко мне отношение: я был уже не диковатым русским, а крупным работодателем, что в американской системе координат звучит очень гордо: ведь я – крупный налогоплательщик, обеспечивающий рабочими местами столько народа.
В общем, честь великой державы я, будем считать, отстоял. А мне, в свою очередь, американцы показали пример удивительно здравого отношения к предпринимателю, с полным пониманием его роли в судьбе не только его собственного предприятия и города, где он живет и работает, но и всего мира.