Мари

— Саш, какого черта ты творишь?! Что он здесь делает?! — я не могу отвести взгляд от Ника, а Саша, игнорируя меня, садится в авто и уезжает.

Шикарно! Мы с моим бывшим остаемся вдвоем в чужом огромном доме. Это попытка нас помирить? Или что вообще за хренотень?

Пока я стою потерянная, Никита подходит ко мне. Мы оба молчим, буравя друг друга взглядами.

— Ты полная дура, но я тебя люблю, — говорит парень и резко прижимает меня к себе. Это не совсем то, что я ожидала от нашей встречи, но могло быть и хуже.

Ловлю какое-то нереальное удовольствие от нахождения рядом с ним. Я соскучилась… мне было плохо… можно хотя бы самой себе признаться в этом. Я не готова его терять, как бы ни пыталась оттолкнуть и сбежать. Он слишком дорог мне, въелся в самое сердце.

— Пусти, — неуверенно вырываюсь из объятий.

— Неа, — крепче сжимает руки Ник. — Никуда я тебя больше не пущу, истеричка ты моя.

— Сам такой! Задушишь же…

— Зато всегда со мной будешь, — задумчиво тянет мне в макушку блондин.

— Недолго. Живой пробуду дольше, — говорю я прежде, чем думаю.

Черт! Такими обещаниями лучше не разбрасываться.

— Нам нужно серьезно поговорить, — гладит меня по волосам парень.

Ненавижу эту фразу. От кого бы она ни звучала — за ней всегда следует что-то плохое. Поэтому я сразу напрягаюсь. Понимаю, что все наши проблемы, в общем-то, заварила сама, но расхлебывать все будет непросто. Сейчас, когда Ник меня обнимает, я верю ему. Верю, что ошиблась, и глаза меня обманули. Верю, что не видела в его руках знакомые кристалики, таблетки и прочую дрянь. Просто верю ему.

Приглашаю блондинчика в дом, где чувствую себя уже достаточно уверенно. Первый день тенью ходила за Сашей или отсиживалась в выделенной мне комнате. Но Метеорит умеет убеждать. Он вообще необычный парень. После разговоров с ним, становится легче. Эмоции перестают скакать от хороших к плохим. Я чувствую, как меня «отпускает». Оказывается, мне просто нужно было выговориться. Вывалить все свои проблемы на человека, умеющего слушать и сопереживать.

После разговора с Оливкой становилось полегче, как и всегда, но именно сейчас я чувствую себя будто другим человеком. А еще Саша дал совет — довериться своим чувствам и Нику. Он сказал, что за любовь нужно бороться несмотря ни на что. И как бы мне ни было жутко, нужно смотреть страху в глаза, только тогда можно побороть его.

Мы с Ником устраиваемся на кухне. Я варю нам кофе, а парень молча сидит и разглядывает помещение. Да, дом заставляет задуматься. Не уверена, что хотела бы себе такой — чересчур огромный и аристократичный.

— И давно ты знакома с этим мужиком? — отвлекает меня от помешивания напитка блондинчик.

— Мужиком? — удивленно оглядываюсь, но вернув взгляд к турке, отвечаю. — Еще со времен, когда мы с группой гастролировали по миру. Саша и ребята часто выступали с нами на одной сцене.

Я киваю на фоторамку, которая стоит на столе. Мы перенесли ее сюда, когда вспоминали прошлое. Никита внимательно рассматривает фотографию, после чего выдает:

— Ты всегда была хорошенькой.

— Спасибо.

Кофе уже готов, и теперь мы можем поговорить, отгородившись друг от друга горячим горьким напитком. Пусть такая хлипкая, но стена поможет нам сосредоточиться на разговоре.

— Здесь курят?

Киваю в ответ, потому что Саша разрешил мне курить на кухне. Сказал, что он тут редко бывает, и дым все равно выветрится. А я без сигарет не могу, особенно, когда нервы кроют.

Мы молчим еще какое-то время, будто бы ища ту ниточку, с которой лучше всего будет начать разговор. Каждый из нас натворил дел, хотя не буду лукавить — на мне больше грехов.

— То, что я видела, — первой решаюсь я, — это ведь не твое, правда?

— Это Кира, — ставит чашку на стол Ник. — Я так был занят собой и нашими отношениями, что не заметил, когда братишка залез в это дерьмо.

Теперь я вижу — парень сам не свой. Он на грани… Ему хреново и сложно. А я, блин, только подкинула дров в огонь. Мой здравый рассудок вернулся, и теперь меня мучает совесть.

— Прости, — я не знаю, что еще говорить.

Это слово ни капли не передает того чувства вины, которое кусает изнутри, но сказать его нужно… потому что другого просто нет.

— Почему ты не можешь мне довериться, Марин? Почему у нас всегда все так сложно? Мне нужно бегать за тобой, ловить, уговаривать… Я не могу тащить наши отношения один. Разве так сложно выслушать, дать шанс и просто поверить?

Голос парня пропитан грустью и тоской настолько, что я с трудом сдерживаю слезы. Он не злится на меня, не ругается… даже пытается понять, но в его словах столько безысходности… И в этом опять же виновата я. Было бы проще, если бы он кричал, потому что этот спокойный тон убивает.

— Я запуталась… Мои прошлые отношения закончились очень плохо, — готова ли я поделиться с Никитой своим прошлым? Наверное, стоит… иначе нам не справиться. Иначе даже смысла нет пытаться. Если начинать все сначала, то с полного доверия. А для меня это в первую очередь мое прошлое.

— Ник, когда-то давно, если быть точнее — лет пять назад, я пела… Пела много и весьма успешно. Сначала конкурсы, потом сольные выступления, затем первая группа… Когда шикарные парни рокеры взяли меня к себе, я была вне себя от счастья и влюбилась в их вокалиста. При первой встрече ты мне напомнил Алекса. Он тоже был блондином с татуировками и пирсингом. Мы ушли с головой в любовь и музыку. Но потом оказалось, что с нами был третий лишний… наркотики… Я доверяла ему и считала забавным, что Алекс мог втолкнуть мне в рот таблетку или дать сигарету… Это дерьмовая история. Суть ее в том, что одним утром я проснулась, а он — нет. Вместо того чтобы помочь девочке, потерявшей свою первую любовь, меня кормили транквилизаторами и прочей дрянью. Честно, я представления не имею, что мне давали… Но тур я почти закончила. Когда отец узнал обо всем, забрал меня, устроив жуткий скандал. С тех пор я не пою… и с тех пор ненавижу все, что связано с этим дерьмом, которое увидела у тебя в руках. Когда тебя в трейлере увидела, просто не смогла поверить, что все начинается заново. Мне нужно было бежать… я не видела другого способа. Я люблю тебя. И мне было очень больно…

Ник внимательно смотрит на меня. Он ни разу не попытался перебить. Мне страшно… Я выложила ему все, а вдруг он не ответит и не поймет? Внутри все сковывает льдом. Сердце готово разбиться вдребезги. Я сижу, внимательно разглядывая осадок от кофе на дне кружки. Говорят, по нему можно предсказать судьбу. Вдруг и у меня получится. Но кофейная гуща молчит, так же как мой парень…

— Ник, скажи уже хоть что-нибудь, — шепчу я, сильнее сжимая в руках чашку.

В голове гудит от напряжения. Кажется, что весь мир превратился в одну натянутую струну — чуть-чуть зацепи, и не то что зазвенит — лопнет. Неужели это конец? Слезы сами наворачиваются на глаза. Всхлипываю и закрываю лицо ладонями, потому что притворяться сильной больше не могу.

Парень в секунду оказывается рядом со мной, обхватывает мои ладони руками и отводит от лица.

— Ну и что ты ревешь, крошка? — он мягко улыбается и целует меня.

А я лишь сильнее всхлипываю. Тот случай, когда пытаются успокоить, а нервы сдают, и в итоге получается еще больше слез.

Меня обнимают, прижимают к себе и гладят. Ник шепчет мне на ухо, что я глупая. Он любит меня и ни за что больше не отпустит. Постепенно его слова доходят до меня. Я успокаиваюсь, вновь чувствуя себя виноватой. Устроила истерику. Опять. Так меня точно отправят куда-то подальше.

— Прости, — хлюпаю носом в кофту парня.

— Это ты меня прости, Мари, — говорит мне в макушку Никита. — Просто немного в шоке был от всего. Затупил. А ты сразу реветь.

— Я испугалась. Для меня все это слишком больно вспоминать… Вдруг ты бы решил, что такая я тебе не нужна.

— Ты мне любая нужна. Крошка, доверяй мне, пожалуйста, иначе у нас точно ничего не получится.

Мы еще долго говорим о прошлом, настоящем и будущем, которое теперь кажется не таким серым и унылым. На душе становится тепло. Рука Ника уверенно держит мою, и мне все время хочется улыбаться. Оказывается, нужно было просто довериться и открыться…

Саша приезжает совсем поздно вечером. Мы слышим шум двигателя и выходим на порожки. Мой блондинчик выходит вперед, протягивает Метеориту руку. Он больше не злится и не ревнует, ну, почти не ревнует.

— Слава богу, помирились. Ты бы видел ее, парень, вообще потухшая звездочка была. Вы только на фестах ближайших не мелькайте вместе, плиз. Пусть наши фотки пресса еще помусолит. Они горазды все сами придумывать, мне это на руку.

— Фотки? Вместе? — не понимает мой парень.

— Я была с Сашей на сцене, чтобы пошли слухи, будто мы вместе.

— Кхм?

— Долгая история, — отмахивается от вопросов друг. — Но малая меня спасла. Спасибо.

Вечер в компании парней проходит спокойно. Саша не дает нам уехать, хоть Ник и порывается. Нас оставляют до утра, обещая лично отвезти в город. Тем более, что ребята отписались, они уже уехали с Солнечного домой. Будут ждать в квартире Никиты и Кирилла.

— Надо что-то с Киром придумывать, — говорит блондинчик, когда мы уже лежим в кровати. Я прижимаюсь к парню грудью, а он гладит меня по волосам и спине.

— Я могу помочь.

— И чем же ты поможешь, крошка? — не верит мне Ник.

— Я знаю хорошую клинику, где не будут лишний раз ничего афишировать. Ему там помогут.

— Откуда ты знаешь такие места?

— После того тура… В общем, я пробыла там немало времени, пока смогла жить дальше. Мне пришлось долго лечиться.

— Прости, — парень прижимает меня к себе.

— Все хорошо, — отвечаю честно, потому что рядом с ним мне и вправду хорошо. — Завтра утром позвоню Оливке и попрошу номер Олега.

* * *

На следующий день Саша отвозит нас в город. Потом Оливка помогает определить Кирилла в клинику. Оказывается, парень еще несовершеннолетний, но тревожить его маму не хотят. У женщины проблемы с сердцем, она может не выдержать подобного шока. Олег Сергеевич — глава клиники и заведующий психиатрическим отделением — долго ругается за подобную самодеятельность, но я прекрасно знаю, что ради Лив он готов на многое и не сможет отказать.

Так всего за один день мы расправляемся со всеми делами и проблемами. В квартире нас встречает соскучившаяся Луна. Ее подкармливали, но все же котенку требуется больше внимания и любви.

— Девочка моя, прости, мы больше не будем оставлять тебя так надолго, — клятвенно я обещаю кошке, прижавшейся к моей груди и мурчащей на всю прихожую.

— Да, Лу, я бы тоже хотел, чтобы эта девушка не терялась, — гладит Никита серую подлизу.

На этот раз я выдвигаю идею о переезде парня ко мне. Он даже немного удивляется, но для себя я все решила. Если мне правда дорог Ник, то нужно двигаться вперед и держаться за нас.

* * *

Когда я вышла выступать вместе с Сашей, на сцене мне стало дурно. Я с трудом смогла допеть, внутри все переворачивалось, накрывала паника и безысходность. Я пела, а перед глазами вместо толпы были глаза Алекса. Казалось, прошлое отпустило меня.

Вот только все оказалось так, да не так. Когда рядом Никита, мне легко и свободно. Я могу петь, веселиться и даже выступать перед огромной толпой без страха. Он затмевает собой все проблемы, заставляя думать только о себе. Как бы ни был добр и мил со мной Саша, он — не Ник. Я практически потеряла сознание от напряжения, когда была с ним на сцене. Благо, что он все понял и увел меня. Но именно тогда я поняла разницу между ними. Поняла, как сильно люблю моего сероглазого блондинчика.

Жить вместе с ним оказывается не так страшно, как я себе представляла. Меня совершенно не смущает, что он постоянно находится рядом. Даже наоборот — мне стало легче творить. После пар я с таким энтузиазмом бегу домой, что девчонки смеются. А самое главное — мне есть для кого готовить! Это просто сказка. Я извращаюсь как могу. Варю, жарю, пеку и запекаю. Блюдо разной кухни могут соседствовать на нашем столе.

— Ты хочешь, чтобы я стал толстым и некрасивым? — смеется Ник, уплетая тирамису, которое я приготовила, пока он был на работе.

— Тогда тебя буду любить только я… хм… неплохая идея!

— Ну-ну! Меня должны любить все, мы ж с ребятами уже звезды. — Тыкает в мою сторону ложкой парень.

— Я тебе дам «все»! — рычу я, оттаскивая тарелку от блондина. — Больше не получишь сладкого, раз такой умный.

— Ну, Марин, вкусно же. Оттай, — тянет свои загребущие лапки Никита.

— Неа, — прячу торт в холодильник. — Оставь хоть немного Кириллу. Проведаем его завтра?

— Ты тоже хочешь?

— А чему ты удивляешься? Он неплохой парень, тем более для тебя он очень важен. Без меня же тебя не пустят. Олег у нас строгий дядя. Я удивляюсь, как он в свое время не убил меня. Мы тогда с Катеной столько раз сбегали из клиники. В окно! Со второго этажа… Оливка нас находила и прикрывала перед ним. Он уже тогда обожал ее. В общем, он меня хорошо знает, пропустит проведать, если подруга выходная.

Клиника находится в двух часах езды от города. Мы едем на байке, поэтому Никита заставил меня одеться теплее. Обратно возвращаться ближе к ночи, будет уже холодно, да и вообще в дороге ветер и прочее. В итоге, я чувствую себя капустой: на мне майка, свитер, а поверх еще и кожаная куртка. Меня заставили надеть теплые штаны!

— Меня там не узнают! — возмущаюсь я.

— Мне плевать. Ты так далеко на байке не каталась, реально замерзнешь. Я привычный, но все равно одеваюсь теплее.

Ага, как же. Вместо привычной майки, Ник одел что-то с длинным рукавом — потеплее называется. Но мои аргументы, что тогда и мне можно не утепляться, не работают. Уступаю ему, потому что нужно скорее выезжать. Хоть я и знакома с персоналом и начальством, поздно нас не пропустят — режим там строгий. Тем более для зависимых.

Мне в свое время было полегче, потому что я сидела на той гадости вынужденно, то есть не осознанно заглушала свой разум. Ломка была скорее физической, потому что тело привыкло к таблеткам. Когда всю дрянь из организма убрали, меня перевели в другое отделение, где помогали справиться уже с психологической травмой. И почти смогли. Там-то я и нашла Катену. Она была такой потерянной и грустной, что мне захотелось ей помочь. Катена была первой, с кем я заговорила по собственной инициативе. До этого врачи добивались от меня лишь односложных ответов и кивков.

Клиника навевает уйму воспоминаний, причем не только плохих. С удовольствием рассматриваю массивное здание за решетчатым забором. Оно окружено парком с множеством высоких сосен, елей и других деревьев. Это зона отдыха, в которой нам позволяли гулять. По утрам многие отправлялись на пробежки. Физическая активность — одно из правил клиники. Как и питание по расписанию.

Мы с Ником остановились у главных ворот. Охранник пропускает нас без проблем, только проверяет документы — таковы местные правила. Парк кажется мрачным и пустынным, хоть елочки и не сбрасывают листву на зиму. Все вокруг еще не ожило, не прониклось весенним теплом и светом.

Никита крепко держит меня за руку, видимо, догадывается, что это место для меня не совсем простое. И пусть мне не плохо, но я благодарна за такую поддержку. Приятно осознавать, что рядом есть родной и любимый человек, который никуда не денется.

— Олег Сергеевич, здравствуйте, — улыбаюсь я высокому русоволосому мужчине, который курит на входных ступеньках. — А нас гоняли за это. Ай-я-яй.

— Алексеева? Марина? Какими судьбами?

— Оливка к вам нашего друга устроила. Вот, решили проведать.

— А, паренька несовершеннолетнего? Значит, вот кого мне надо благодарить за очередную подставу? — хмыкает мужчина.

Я знаю, что он не злится, просто любит побурчать или даже поиздеваться. Сколько я ему хлопот доставила. Он тогда, только открыл клинику, и не был таким терпеливым. Как он ругался, когда нас полиция привозила с заброшек. Ооо — можно целые поэмы писать — такие витиеватые и замысловатые слова выдавал наш доктор. Кажется, тогда он и закурил — довели мы его. А когда Оливка присоединилась к нашей гоп-компании — вообще труба дело. Я даже боялась, что ей практику не закроют. Она тогда по уши влюбилась в брата Катены, поэтому постоянно вертелась с нами. Но был и плюс — Лив уже тогда была серьезной, а значит хоть как-то, но контролировала нас.

— Да, Кирилл. Проводите нас к нему? — Строю умилительную мордочку.

— Не кривляйся, — усмехается он. — А вы, молодой человек, кем ему приходитесь? Да и Марине нашей?

— Прям уж так вашей, — бурчу я.

— Я — парень Марины. А с Кириллом мы выросли вместе, он мне как младший брат. Это я попросил помочь ему, когда узнал.

— Ладно, пойдемте, — кивает нам Олег, выбрасывая сигарету в урну. — Вообще, вы паренька вовремя привезли. Он вполне адекватный, помочь будет не проблема. Но выпишу я его не раньше, чем через полтора месяца. Лучше даже подольше подержать — посмотрим по обстоятельствам. Марин, но дальше, сама понимаешь, контроль, поддержка и регулярные посещения.

— Знаем, Олег Сергеевич, проходили.

— Ой, не напоминай, Алексеева, — передергивает мужчина плечами.

Всю дорогу Ник ведет себя тише воды, ниже травы. Теперь уже я крепко держу его за руку. Мне атмосфера больницы в какой-то мере привычна. А парню неуютно, плюс он переживает за друга.

— Все будет хорошо, — шепчу ему на ухо.

— А чего вы без Лив? — оборачивается доктор.

— Я думала, она на работе. Вроде говорила — будет.

— Она должна была работать сегодня, но отпросилась, что-то там с Дашей, я толком не понял. Вечером поеду к ней, все узнаю.

— Надо позвонить ей, — достаю телефон из кармана.

— Потом, Марин, уже пришли, — останавливает меня Олег и открывает двери в палату. — Кирилл, к тебе гости.

* * *

Домой мы возвращаемся уже поздно ночью. Доктор позволил нам побыть с Киром подольше. Парень нам очень обрадовался, буквально ожил на глазах, извинялся за все. Спрашивал, как группа.

Пришлось рассказать, что известность у них все растет, но на время его лечения Май согласился взять перерыв. Чтобы все отдохнули и с новыми силами ринулись в бой. Вокалист даже отказался от контракта с лейблом, решив лично заниматься всем. Ну, как сказать, лично: все наша девчачья команда продолжает помогать группе, но нам это только в кайф.

У меня вообще теперь получается, что, помогая ребятам и отцу, я зарабатываю себе имя в режиссуре музыкальных клипов. Мне уже приходила парочка сообщений с вопросами о цене и возможности сотрудничества. Только я привереда, хоть еще и не столь крута, но делать видео к отвратным песням для безголосых музыкантов — не хочу. Поэтому цену ставлю невысокую, но предварительно слушаю, с чем придется работать.

Кирилл радуется, что ребята его не послали, а преданно ждут. Зря он так. Парни и не сомневались в этом. У них странный коллектив, но жутко дружный. Друг другу могут и морду набить, но при этом своих обижать чужим не дадут. Мне это в них нравится.

Дорога домой — дольше, потому что на улице темно. Ник не хочет гнать, потому что за его спиной сижу я. Сижу и тихо радуюсь, что послушала своего мужчину. Ехать — писец как холодно. Если бы не была одета, как капуста, уже бы вся окоченела. И как мой блондинчик не мерзнет.

Добравшись до квартиры, сразу заваливаемся спать. Силы хватает только покормить кошку. Я обнимаю Никиту, прижимаюсь к нему всем телом и устраиваю голову на груди. Парень крепче прижимает меня к себе и мы сладко засыпаем. Лишь краем сознания улавливаю, что Лу умостилась у меня перед лицом, на животе Ника. Да, девочки облюбовали единственного мужчину в доме. Ну а что? Он теплый и удобный. Нам очень нравится.