Новый, 2000 год, Рауль Хоакин Мендес встретил в тюрьме. И по случаю наступления нового года ему разрешили свидание, но только лишь с женой.

Однако его удивила формулировка письменного разрешения на это свидание: «в связи с миллениумом». А шла эта почти всемирная ошибка, как оказалось, с севера из США. И новый мэр Буэнос-Айреса Энрике Оливера, сменивший на этом посту Фернандо де ла Руа, с 10 декабря 1999 года ставшего президентом Аргентины, поначалу тоже попал в эту ловушку.

У нас с американцами оказывается различия не только в экономике, в идеологии и в политике, но и в математике?! – не переставал Рауль удивляться тупости и самонадеянности стремящихся властвовать над миром.

Но сейчас его миром была предстоящая встреча с Исабель. Он продумал план разговор с нею, чтобы не выдать себя, а наоборот – оправдать, тем самым успокоив жену, а через неё и всех родственников, особенно детей.

Но исполнения этого плана не потребовалось. И хотя они проговорили всего несколько минут, но уже с первых слов Исабель, он понял, что она и все её родные считают его осуждение за смерть нападавшего в Мадриде несправедливым, так как Раулем не была превышена степень необходимой самообороны. Поэтому гибель пострадавшего следует считать лишь несчастным случаем, и потому тесть Рауля обещал ему хорошего адвоката.

Далее Исабель рассказала о детях, их успехах, но особенно много о новорождённом Диего. А завершилось это недолгое свидание передачей привета Раулю от тестя и других родственников.

После такого долгожданного и нужного свидания Гектор находился в прекрасном расположении духа.

Хорошо, что комиссар Баранья ограничился для Исабель лишь информацией о мадридском случае! Спасибо ему за это!

Ведь если бы он сообщил жене, что я русский и американский шпион, то она, как патриотка, поддержанная всей семьёй, могла бы порвать со мной. Хоть по аргентинским законам расторжение брака с иностранцем возможно только по взаимному согласию сторон, но, если один из супругов находится в тюрьме, тем более за шпионаж в пользу другого государства, то можно!

Значит, дома пока всё будет более или менее спокойно. Хотя все домашние, конечно, будут волноваться за исход пересмотра моего дела, не без оснований надеясь на моё освобождение! Особенно будет удивлён отрицательному итогу этого пересмотра дон Диего. Ведь любой адвокат смог бы без труда доказать мою невиновность. Но при этом приговор почему-то не будет пересмотрен!? И это будет всем непонятно. А интересно, какие потом аргументы для обоснования такого решения придумает Хоакин? – думал Рауль.

И дело тут было вовсе не в правовой системе Аргентины, в целом похожую и напоминавшую романо-германскую правовую систему, но обособлявшуюся от неё своими латиноамериканскими особенностями.

Ведь исторически она естественно формировалась на базе правовой культуры бывшей метрополии – Испании.

Её же гражданское право во многом копировало уже французское и германское законодательство.

А конституционное право – копировало уже американскую модель, являясь источником всех прав.

Вершиной же иерархии нормативных правовых актов Аргентины естественно являлась её Федеральная Конституция.

Законы, принятые Конгрессом страны на её основе, договоры с иностранными государствами и международные правовые акты являлись высшими законами аргентинской нации, источниками права Аргентины, к которым относятся и местные обычаи.

А контроль над выполнением такого верховенства осуществляли суды всех уровней Республики Аргентина. И именно судебная практика здесь признавалась источником права.

Апелляционный суд издавал здесь лишь обязательные для нижестоящих судов пленарные решения, цель которых состояла в обеспечении единообразного толкования ими правовых норм.

Самым суровым наказание в Аргентине, в том числе за шпионаж, была пожизненная тюрьма (prision perpetua). При этом виде наказания освобождение возможно только через 13–25 лет, в отличие от пожизненного заключения, при котором освобождение не возможно вообще.

Дело Рауля рассматривал Верховный суд правосудия, являвшийся частью Федерального суда страны. Судебное разбирательство по его делу, в отличие от принятой практики, не было публичным. И окончательное решение по его делу не принимал обычный для обще-уголовных дел суд присяжных заседателей.

Более того, по отношению к Раулю Хоакину Мендесу, по понятным причинам, не была применена и распространённая законодательная практика отпуска обвиняемого до суда под залог.

По формальному ходатайству адвоката дело Рауля Хоакина Мендеса несколько раз пересматривалось, но срок его заключения после этого почему-то не изменялся, а иногда даже несколько возрастал.

Поэтому своё тридцатипятилетие, 16 марта 2000 года, он также встретил в тюрьме. А на вопрос его матери Варвары Александровны Гавриловой, заданный уполномоченному лицу СВР по поводу возможности поздравить сына с этим маленьким юбилеем, тот уклончиво ответил, что такой возможности, как и пять лет назад, пока нет.

А 20 мая 2000 года Указом президента РФ Директором СВР был назначен её представитель в США генерал-лейтенант Сергей Николаевич Лебедев. На этом посту он сменил первого генерала армии в разведке – Вячеслава Ивановича Трубникова, с конца июня ставшего первым заместителем министра иностранных дел РФ по странам СНГ, и которому в ушедшем 1999-ом году было присвоено звание Героя Российской Федерации.

А тем временем новому сотруднику СВР, посланному в Буэнос-Айрес с другим заданием, параллельно удалось кое-что выяснить у жены Гектора, представившись ей корреспондентом испанской газеты «Эль Мундо» Марио Корсо, ведущим самостоятельное расследование мадридского инцидента, и приятелем Рауля.

При отсутствии заранее оговорённого пароля, такое имя было сознательно выбрано связником. Ведь Вячеслав Гаврилов-Кочет, бывший одно время левым атакующим полузащитником юношеской команды Московского «Динамо», вместе с отцом давно симпатизировал итальянскому футбольному клубу «Интернационале» из Милана, где, ещё в молодость его отца, всю свою футбольную карьеру как раз и блистал тоже левым атакующим полузащитником Марио Корсо, впоследствии ставший тренером.

Связник надеялся, что когда Исабель встретится с Раулем и расскажет ему о нём, тот сразу поймёт, что это свой.

И теперь новоиспечённый Марио Корсо попросил дать ему возможность взять из гаража их виллы в Пунта Ларе материалы, якобы специально подготовленные Раулем для него. В доказательство этого он сообщил Исабель, что Рауль как-то назвал её в Мадриде «Моя Артемида», что тоже как бы явилось невольным паролем. Та удивилась, согласившись назвать адрес и дав ему ключи от виллы, объяснив, как попасть в гараж.

Мадридский гость посетил пустующую виллу супругов Мендес в Пунта Ларе, взяв из тайника в гараже Рауля материалы разведчика. Однако «Марио Корсо» в суете лишь с большим трудом смог найти урну с прахом их товарища, хотя она и стояла на полке на видном месте. А ведь более поздняя её передача в Москву была бы опасной, так как могла указать на новые связи Рауля Хоакина Мендеса с СВР.

Однако при этом Марио Корсо был обнаружен ищейками майора Брауна, который решив снова выслужиться перед начальством в этом деле, сам, без согласования с руководством, организовал погоню за связником.

Но тот в машине оказался не один. Его сообщником в этом деле был ещё не старый чилиец Пабло Ней, давно готовивший покушение ещё на Пиночета, но со временем вынужденный эмигрировать в Аргентину и сначала влиться в ряды местных партизан Монтонерос. Эта левоперонистская городская партизанская организация хоть и самораспустилась ещё в 1981 году, но её кадры остались.

И 23 января 1989 года Пабло, в числе сорока шести бывших партизан из этой организации, участвовал в налёте на армейские казармы Ла Таблада в предместьях Буэнос-Айреса. Тогда 28 партизан были убиты, 13 были пленены и посажены в тюрьму, а пятеро, среди которых был и Пабло Ней, бесследно исчезли.

В этом же году он участвовал в гражданской войне против контрас в Никарагуа, и покинул эту страну вскоре после поражения сандинистов на демократических выборах 1990 года, с помощью российской разведки, через несколько лет снова вернувшись в Буэнос-Айрес.

При отъезде от виллы Мендеса со 142-ой улицы и попытке правого поворота на улицу Костанеро Альмиранте Брауна, Марио с Пабло обнаружили за углом, стоящий справа около калитки на территорию той же виллы, автомобиль американского посольства. Пока американцы заводились, разворачивались в противоположном направлении, подавая задним ходом до перекрёстка, задом сворачивая на ту же 142-ую улицу, затем поворачивая влево, и разгонялись, автомобиль связников, начавший было правый поворот, всё же успел резко свернуть влево и оторваться от преследователей.

Американцы не зря заняли такую выгодную позицию, ибо основной, скоростной путь из Пунта Лары в Буэнос-Айрес проходил сначала на юго-восток в сторону города Энсенады, почти сразу поворачивая на юго-запад, на проспект Доминго Мерканте, а с него – на северо-запад уже на скоростную магистраль Ла-Плата – Буэнос-Айрес. И теперь на более скоростной машине они постепенно стали настигать беглецов.

Пока те не свернули на юго-запад, на прямую, как стрела 19-ую просеку, идущую вдоль канала и ведущую сразу на скоростную магистраль, где на узкой просеке они не обгонят беглецов, американцы и открыли огонь до поворота на неё, на пока ещё относительно пустынной, идущей вдоль океанского берега, улице Костанеро Альмиранте Брауна.

Майор Браун, сидевший рядом с водителем, высунулся из правого окна и открыл огонь одиночными выстрелами по колёсам. Особенно интенсивный огонь он вёл, когда улица, по сути представлявшая собой загородное шоссе, чуть сворачивала вправо, подставляя под огонь и переднее правое колесо преследуемого автомобиля. Этим он очень досаждал, сидящему справа от связника-водителя Пабло. Наконец, на левом крутом повороте, когда им пришлось невольно притормозить, Пабло кубарем вывалился из автомашины, моментально перекатившись под кусты на правой обочине.

И, как только автомобиль преследователей притормозил на том же повороте, Пабло открыл по нему шквальный огонь из своего «Узи», изрешетив весь его передок и правый борт, опустошив по ним всю обойму. И это он делал с необыкновенным остервенением, сводя счёты с американцами, мстя им за давнее убийство своего кумира Сальвадора Альенде, за попранную свободу своей страны, и за свою горемычную судьбу.

С ещё дымящимся автоматом он прыгнул на переднее сидение уже трогающегося своего автомобиля. Через несколько сот метров они остановились у приблизившегося берега канала, и Пабло выбросил ненужное оружие и перчатки в воду. Через несколько километров, на одной из стоянок на магистрали, они поменяли свой автомобиль с пулевыми пробоинами на заранее припаркованный там другой.

А оказавшийся первым на линии огня, майор Браун был сразу убит, водитель и ещё один из пассажиров были тяжело ранены. Последний из подчинённых Брауна, сидевший сзади водителя, успел укрыться за спинками сидений и телами коллег. После этого машина загорелась и полностью сгорела, погребя в себе тайну.

А, успевший её покинуть, агент, добравшийся до посольства США, вынужден был лишь доложить о трагедии своему руководству, в лице Вильяма Ортмана пожелавшему замять и замолчать и этот, на этот раз последний и трагический, прокол своего слишком рьяного сотрудника.

Расследовавший этот случай комиссар Баранья, вместе с экспертами осмотрев останки троих погибших и остов автомобиля, поразился количеству входных отверстий от пуль на его обгоревшем корпусе. У него создалось впечатление, что по цели стреляли в статике и сразу из нескольких стволов. Всё это походило на давно не случавшееся нападение партизан, уж слишком профессионально и мощно, без шансов для погибших, всё было сделано.

А интересно, не связано ли это каким-то образом с Мендесом? Ведь погибший Браун был его куратором от ЦРУ. Так может, это русские как-т о отомстили этому Брауну? А американцы опять попросили дело не заводить. Темнят, гады! Да чёрт с ними со всеми! Надоели! – терзался комиссар Баранья.

Кстати, эксперты по артикуляции недавно сообщили мне, что Мендес вполне мог быть и русским! – вдруг вспомнил комиссар недавнее заключение специалистов по считыванию и распознаванию речи по артикуляции.

А российский связник тем временем успел передать изъятые им на вилле материалы в российское посольство, а то – в Москву.

Этот случай возымел большой скандал, и некоторым сотрудникам ЦРУ в Буэнос-Айресе чуть было не указали на дверь. Руководство ЦРУ в Лэнгли воспользовалось этим и перевело Пола Фридмана обратно в США.

Перед отлётом в Вашингтон он неожиданно навестил Рауля в тюрьме.

– «Привет, Руди!» – панибратски обратился он к заключенному.

– «Здравствуйте, Пол!» – сухо ответил Рауль, хотя ему всегда было приятно разговаривать с этим умным американцем.

– «Рауль, сегодня я к Вам неофициально! Это наш с Вами последний разговор. Послезавтра я улетаю, надеюсь, навсегда в Штаты».

– «Поздравляю, Пол! Вот и мне тоже бы домой!».

– «Как раз по этому поводу я и хотел с Вами переговорить! Вернее даже не поговорить, а просто дать совет!».

– «Слушаю Вас, Пол!».

– «Только прошу Вас сейчас не перебивать меня. У нас мало времени, а Вы, я знаю точно, как всегда будете стоять на своём и упорствовать, кто бы и что бы Вам ни говорил!».

– «Хорошо, я буду молчать… Я – весь внимание, Пол!».

– «И так! Я очень уважаю Вас, Рауль! Поэтому хочу напоследок дать Вам свой личный совет. Вы можете со мной и не согласиться, но на досуге всё же подумайте. Может в этом моём совете есть какое-то рациональное зерно для Вас?! Продолжу. Рауль, для меня лично совершенно очевидно, что Вы русский – Вячеслав Платонович Гаврилов-Кочет – советский, а теперь российский разведчик, волею случая, которым явилось наше ЦРУ, оказавшийся в Аргентине, в Буэнос-Айресе!

Так же для меня вполне очевидно, что совершенное Вами в Мадриде убийство некого Хорхе Куэрво явилось всего лишь несчастным случаем при необходимой самообороне!

И совершено для меня очевидным является факт убийства Вами здесь, в Буэнос-Айресе, Вашего соотечественника Воронцова, шантажировавшего Вас разоблачением, как русского и возможно сотрудника СВР!

Теперь, могу Вас уверить, в связи со случившимся, Вы больше не будете представлять интереса ни для нас, ЦРУ, ни для СВР России, ни для аргентинцев!

А чтобы выйти отсюда, Вам надо для начала успокоить аргентинские власти и сознаться в убийстве Воронцова. Но и отсидеть за это несколько лет!

Во-вторых, надо чтобы Ваши, там, в России, стали бы хлопотать о Вашей выдаче и возврате домой, как якобы бывшего перебежчика! Этим они прикроют Вас, как разведчика.

Тогда при таком раскладе Вы можете рассчитывать на помилование, обратившись к действующему на тот период президенту Аргентины! Они наверняка будут часто меняться и не преминут войти в историю, как…. Ну, понятно, кем? Поборниками милосердия хотя бы!

Так что думайте, Рауль, думайте! Ну, всё, прощайте!» – протянул он руку своему бывшему коллеге и сопернику по холодной войне.

– «Спасибо, Пол, за совет! Я подумаю. Прощайте, всего Вам хорошего!» – ответил он крепким рукопожатием якобы своему классовому врагу, подумав при этом – будь Пол россиянином, у них могли бы сложиться вполне дружеские отношения.

К тому времени и поднимавшиеся в гору отношения Аргентины со США стали понемногу стабилизироваться и затихать, а интерес к новой России, наоборот, возрастать.

В своё время СВР РФ не зря приняла меры по дискредитации агентуры ЦРУ, действующей в Аргентине, хоть американцы и ответили тем же.

А в качестве мер давления на США и Аргентину, на их спецслужбы в вопросе об освобождении Рауля Хоакина Мендеса, СВР в этот же период через свою агентуру в Израиле спровоцировала публикацию разоблачительной статьи о резиденте ЦРУ в Буэнос-Айресе Вильяме Ортмане. Более того, для дискредитации ЦРУ в самой Аргентине в 2001 году в одной из газет Буэнос-Айреса была опубликована та же статья о том же резиденте ЦРУ в Аргентине Вильяме Ортмане с его фотографией, что в итоге и привело к его провалу и отставке.

Но на этот раз постарались «коллеги» Рауля. И это был всего лишь второй случай провала резидента в истории американской разведки.

Так же, в том же 2001 году, Аргентине был дан практический ответный совет – поучиться у России опыту преодоления последствий дефолта. А ведь ещё чуть больше трёх лет назад в Москве трепетно изучали ценный опыт далекой Аргентины.

В том же 2001 году, распоряжением от 16 октября, президент России Владимир Владимирович Путин закрыл Центр радио и радиотехнической разведки в Лурдесе на Кубе.

И 29 декабря Центр, в котором начинал свой долгий путь в Аргентину советский разведчик Вячеслав Платонович Гаврилов-Кочет, перестал функционировать. За эти прошедшие десять лет Россия заплатила Кубе три миллиарда долларов, причём без учёта расходов на техническое обслуживание и содержание личного состава с семьями, общей численностью в полторы тысячи человек.

Но это был не тот ущерб, который нанёс предатель Запорожский.

К этому времени уже были собраны убедительные материалы и все доказательства предательства и огромного ущерба, нанесённого «незаурядным» полковником СВР Александром Запорожским.

Для суда над ним и воздания предателю по заслугам его вновь пригласили в Москву якобы на тридцатилетие одного из управлений СВР.

Для выманивания предателя в Москву использовали не только этот повод, но и его большую любовь к деньгам.

Ведь в 2001 году у российской контрразведки уже не осталось никаких сомнений в предательстве Запорожского.

– «Приезжай, Саша! Посидим за столом, выпьем, вспомним былое, помечтаем о будущем. А если ты ещё и проспонсируешь этот праздник, то мы не откажемся, а тебе честь и хвала!» – просил его по междугороднему телефону бывший соратник, всё же волнуясь, решится ли тот действительно приехать в Москву.

Но именно этот призыв стать спонсором и должен был по замыслу и расчёту контрразведки усыпить недальнозоркого и самолюбивого «крота».

Ведь он знал, что в России живётся нелегко. Денег на корпоративную вечеринку государственной службы собрать не просто. Поэтому он не стал мелочиться и привёз деньги, но и не только на праздник. Запорожский действительно клюнул, подумав, что он вне подозрений, что его, во всяком случае, пока не тронут.

Теперь Скиф решил воспользоваться ситуацией полностью, с дальним прицелом. Полковник не стал мелочиться на спонсорские деньги, и привёз их не только на праздник, но и для вербовки себе новых агентов из числа сотрудников СВР. Он, по заранее составленному списку кандидатов, решил сделать им для затравки дорогие подарки. Запорожский намеревался в тёплой компании за столом получить нужную ему информацию и переговорить с некоторыми новыми сотрудниками.

Только тогда ему можно будет надеяться на новые деньги от ЦРУ.

И вот 9 ноября 2001 года его самолёт приземлился в «Шереметьево-2». Из него Запорожский выходил последним, и страшно удивился и оскорбился, когда на запястьях его щёдрых рук вдруг защёлкнулись наручники.

– «Да-а! На этот раз… щедрость фраера сгубила!» – прокомментировал задержание один из руководителей операции.

В результате следствия, длившегося почти полтора года, пятидесятидвухлетний бывший полковник был осуждён на восемнадцатилетний срок.

И перспективы Запорожского теперь стали весьма мрачными. Ведь в наших тюрьмах к предателям Родины относятся даже хуже, чем к педофилам, детоубийцам и насильникам несовершеннолетних девочек.

Ему оставалось теперь надеяться только на ЦРУ и обмен на кого-нибудь из наших разведчиков, томящихся в их застенках. Хотя из бывшего «крота» американцы давно уже высосали всю информацию.

Когда отставного полковника Александра Запорожского арестовали и предъявили ему обвинение в шпионаже в пользу США, многие его бывшие коллеги были удивлены. Что тому не хватало в России? У него ведь было всё: недвижимость (квартиры и дачи), автомобили, и полковничья пенсия – в то время 12 тысяч рублей в месяц.

Только наслаждайся жизнью – путешествуй, занимайся детьми и будущими внуками, машинами и дачами. Ан, нет! Всё ему мало! Захотелось больше денег и… прилива адреналина. Ну, точно: жадность фраера сгубила! – рассуждали бывшие сослуживцы.

Но жадность сгубила не только его, но и бывшее аргентинское руководство. В декабре 2001 года в стране разразился экономический кризис, быстро переросший в политический. Страну охватили беспорядки: отчаявшиеся жители начали грабить магазины и поджигать административные здания, откуда, по их мнению, и исходила первопричина кризиса. Полиция попыталась восстановить положение, но безуспешно.

При подавлении беспорядков более двадцати человек погибли, а страна лишилась правительства и президента Фернандо де ла Руа.

А новое временное правительство Аргентины судорожно пыталось найти способ избежать крупнейшего в истории дефолта. Оно пыталось добиться реструктуризации своих долгосрочных кредитов, ставших долгами, но безуспешно, что надолго привело страну к финансовому забвению. Пытаясь защитится от возможной девальвации аргентинского песо, инвесторы стали скупать акции пока успешных компаний.

Все эти события в экономике и во внутренней политике привели к переоценке ценностей аргентинским руководством.

А посеянное Раулем Хоакином Мендесом умное и доброе постепенно дало свои всходы, добавив свой вклад в общее воздействие на аргентинское общественное мнение и руководство страны. И отношения между двумя странами стали улучшаться, а русские эмигрантские круги стали всё с большим интересом поглядывать на Россию.

А деятельность американцев и их вмешательство во внутренние дела Аргентины стали беспокоить руководство страны.

Так что информация Гектора и его контакт с СВР России могли быть весьма полезными для аргентинского руководства в разоблачении деятельности ЦРУ США на их территории.

Но ему сейчас было явно не до этого. В стране продолжался затяжной экономический кризис, которому не было видно конца. В высшем руководстве государства началась настоящая чехарда.

После ухода 21 декабря 2001 года в отставку Фернандо де ла Руа, в течение двух дней временно исполняющим обязанности президента Аргентины был главы исполнительной власти Рамон Пуэрта.

Затем Конгресс избрал на этот пост Адольфо Родригеса Саа, который руководил страной в течение восьми дней, пока сам не ушёл в отставку.

А с тридцать первого декабря того же 2001 года очередной глава исполнительной власти Эдуардо Каманьо стал новым временно исполняющим обязанности президента страны, пока Конгресс 2 января не избрал очередного нового президента Аргентины Эдуардо Дуальде, продержавшегося на олимпе власти почти пять месяцев, уйдя в отставку лишь 25 мая 2003 года.

Эта чехарда в высшем руководстве Аргентины естественным образом сказалась и на других службах страны. Так, например, и руководство их спецслужбы СИДЕ в эти же 2001–2002 годы коснулась эта кадровая чехарда. В эти годы СИДЕ поочерёдно возглавляли три Карлоса: Бекерра, Сарньезе и Сориа. И даже им было не до этого заключённого тюрьмы Магдалена.

В этот период американцы уже подумывали об обмене Запорожского на Мендеса, если бы тот всё же сознался в своей принадлежности к СВР РФ. Но Рауль, не зная нового политического расклада в Мире, всё упорствовал и стоял на своём, продолжая сидеть в тюрьме.

Однако Рауля всё равно продолжали держать в одиночке, выбрав для этого самую маленькую из всех общих камер, исключив общение Мендеса с другими заключёнными, боясь, что он свяжется со своими. Но для одного заключённого эта камера казалась хоромами.

Выбор одиночки для Мендеса был обусловлен ещё и тем, что представители судебных органов, прокуратуры и контрразведки Аргентины, как и представители ЦРУ её союзника США, частенько наведывались в его камеру для приватных бесед с ним в попытке склонить непокорного к признанию своей принадлежности к России и к её разведке. А курировал эту моральную бомбардировку заключённого сам Министр юстиции провинции Буэнос-Айрес Эдуардо ди Рокко.

А в Москве, не зная, что теперь предпринять в связи с его такой позицией, решили помочь ему по-другому, то есть подыграть ему в его позиции. И через Евгения Михайловича Астахова, бывшего в 2000–2004 годах послом Российской Федерации в Республике Аргентина, был передан ответ российского правительства на запрос аргентинского МИДа, что гражданин Аргентины Рауль Хоакин Мендес никогда не был гражданином Российской Федерации, и тем более он никак не мог быть кадровым сотрудником СВР России. Несколько удивившись такому ответу, власти Аргентины на время оставили заключённого в покое, и он продолжал испытывать свою судьбу в тюрьме Магдалена.

Шли не только дни, недели и месяцы, но и годы, а Рауль Хоакин Мендес всё ещё находился в заключении.

В думах о своей судьбе и участи, Вячеславу иногда приходила в голову мысль, что на Родине его давно забыли, или попросту предали, бросили, как заблудшую овцу, или просто предали забвению. Ведь время шло, а ничего у него и вокруг него так и не менялось и не происходило.

Естественно он не знал, какая борьба шла за него на политическом и дипломатическом фронте, в том числе и с участием спецслужб.

И для как бы косвенного подтверждения давно переданного послом России в Буэнос-Айресе и для передачи через СМИ соответствующего сигнала Гектору, в Москве 13 мая 2005 года руководством СВР было инициировано интервью с Первым заместителем директора СВР генерал-полковником Владимиром Ивановичем Завершинским.

Он прежде всего сообщил безымянному корреспонденту «Российской газеты», что ни один кадровый сотрудник СВР не находится в настоящее время под арестом или в тюрьме за рубежом.

– «Могу и сейчас подтвердить, что ни один кадровый сотрудник внешней разведки не находится сегодня под арестом или в тюремном заключении за рубежом! – начал он, интонацией подчёркивая определённые слова, отмечая, что: – Никто из сотрудников СВР не был задержан на длительное время с тем, чтобы его не вызволили, не поменяли, или не приняли других мер для освобождения!».

Давая сигнал специально Гектору, он особо подчеркнул, что:

– «Даже, если человек после службы у нас занялся другим делом и арестован за границей по обвинению в причастности к СВР, то государство, мы – в беде его тоже не бросаем. Это твёрдый принцип, которому не изменяли и не изменим! Жизнь преподносит сюрпризы. Иногда это воля президента страны, который вправе помиловать осуждённого после определённого времени».

Намекая на возможную внутреннюю политическую обстановку при этом, Владимир Иванович обратил внимание, что:

– «Меняется политический режим, к власти приходит другая партия. Случается, к освобождению ведут целенаправленные, скоординированные действия, в том числе и с участием спецслужб».

А на предварительно оговорённый и подготовленный вопрос якобы корреспондента «Российской газеты» о запрещении по обновлённому закону иметь двойное гражданство:

– «А если гражданство иностранного государства сотрудник получает в ходе исполнения служебных обязанностей, находясь в командировке?».

Владимир Иванович Завершинский ответил заранее подготовленной фразой:

– «В соответствии с Законом «О внешней разведке» сотрудником органа внешней разведки может быть только гражданин России. Записано чётко и недвусмысленно».

– «Но ведь бывали случаи, когда на время выполнения особых заданий разведчик получал гражданство другой страны?» – якобы не унимался корреспондент.

– «Это было элементом легенды разведчика, а иностранный паспорт рассматривался, как один из документов прикрытия» – в данном случае больше для СИДЕ сообщил Первый заместитель директора СВР Владимир Иванович Завершинский.

– «Но я хотел бы обратить внимание: в предыдущей редакции закона отсутствовало требование к сотрудникам не состоять в гражданстве иностранного государства» – уточнил он на всякий случай на перспективу.

А для успокоения разведчика и членов его российской семьи, что было в данном случае уже вторичным, опять якобы корреспондентом был задан очередной вопрос:

– «Какие гарантии правовой и социальной поддержки установлены сотрудникам СВР и членам их семей?».

– «Они закреплены в Законе «О внешней разведке». Главная гарантия в том, что государство обязано спасти, выручить разведчика и членов его семьи, арестованных или осуждённых в связи с осуществлением им разведывательной деятельности. И есть множество примеров того, как государство это обязательство неуклонно выполняет! Кроме того, каждый сотрудник СВР застрахован государством на сумму в 180 окладов. В случае ранения, травмы или потери трудоспособности ему выплачивается денежная компенсация. Тоже касается членов семьи разведчика и его имущества. В законе есть норма об обязанности органа внешней разведки трудоустроить расшифрованного разведчика» – через океан успокаивал и Гектора Первый заместитель директора СВР.

– «А в каких странах деятельность разведки регулируется открытыми законами, а где спецслужбы наглухо засекречены?» – в поддержку предыдущих ответов был якобы задан очередной инициированный вопрос.

– «Разведывательная деятельность законодательно регулируется в большинстве демократических государствах – от США, Бельгии и Великобритании – до Аргентины, Перу и Намибии» – несколько маскируя нужные страны в общем перечне, окончательно успокаивал Гектора Владимир Иванович.

Выбор «Российской газеты» был не случаен. Можно было конечно это интервью поместить в издававшиеся за рубежом газеты «Аргументы и факты», «Комсомольская правда» и «Московский комсомолец», или даже в начавшую издаваться в Испании газету «Жизнь». Но, тогда бы, как говориться, «торчали бы ушки», то есть выпячивалась бы цель этого интервью и возможные его адресаты за рубежом.

Специально несколько номеров «Российской газеты» забросили в Аргентину через российское посольство в Буэнос-Айресе, «потеряв» несколько экземпляров, в том числе нужного номера, в местах возможного появления московских гостей, в том числе эмигрантов из России.

Она появилась в аэропортах, на железнодорожных вокзалах, в морском порту, а также в редакциях нескольких центральных газет Буэнос-Айреса, включая редакцию газеты «Наша страна», куда было передана целая кипа номеров этой газеты.

И расчёт оправдался. Через несколько дней в стопке газет, получаемых Мендесом, в его камеру попала и «Российская газета» с предусмотрительно сделанным, на всякий случай, переводом с русского языка на испанский.

Поначалу Гектор подумал, что это провокация, или очередной трюк с целью вынудить его сознаться в принадлежности к СВР России.

Но тщательный осмотр газеты, полное отсутствие каких-либо грамматических ошибок и недочётов, а главное – анализ самого текста интервью, ответов Владимира Ивановича Завершинского – успокоили разведчика, вселив в него надежду на забрезжившее скорое освобождение.

Но теперь решение этого вопроса упиралось в его личную позицию.

И Гектору предстояло здесь, в тюремной одиночке, срочно провести анализ своего положения, возможных выходов из ситуации и последствий этого для себя и своих аргентинских родственников.

Тюрьма Магдалена, в которой отбывал заключение Рауль Хоакин Мендес, находилась в пригороде Буэнос-Айреса и была рассчитана на почти девятьсот заключённых, хотя фактически вмещала их более тысячи.

Пенитенциарная система Аргентины держала в заключении в этот период более полусотни тысяч человек. Условия содержания в этой тюрьме, как впрочем, и в других аргентинских тюрьмах были очень тяжёлые. Обычные заключённые в них подвергались жестокому обращению. Из-за чего бывали случаи тюремных бунтов.

Но Рауля Хоакина Мендеса это к счастью пока не касалось.

В тот же 2005 год, но 16 октября, в этой тюрьме произошёл бунт, в результате которого 32 человека задохнулись от ими же подожженных матрасов. Эта весть из-за океана испугала соратников и руководителей Рауля в Москве. И через некоторое, но довольно длительное время, уже новым руководством СВР было принято решение об изменении тактики работы по его делу. И этот расчёт оказался верен.

Постепенно и Гектор пришёл к выводку, что выйти отсюда он сможет, лишь сознавшись в своём российском происхождении и после хлопот Родины о его выдаче. Но тогда прощай Аргентина и, главное, семья!? Как же тогда быть? Рассчитывать на чудо? Что же делать? На что решиться?

Ну, ладно! Начнём рассуждать логически, учитывая имеющиеся на сегодняшний день у меня факты:

Первое: аргентинцы и американцы, выступая против меня единым фронтом, знают, что я русский разведчик! Но у них нет необходимых доказательств этого. Поэтому осудить меня за шпионаж против Аргентины в пользу России они не могут! Зато они могут осудить меня за шпионаж в пользу США, что, естественно, сделано не будет! И на том спасибо! Кстати этим шпионажем я прекрасно прикрыл свою деятельность в пользу России!

Делал-то я ведь и для тех и для своих практически одно и то же. И так, я, формально, юридически – всё же не шпион! Я теперь не Руди и не Гектор!

Второе: привязать ко мне мадридское убийство, происшедшее по неосторожности, им так и не удалось, хотя и очень хотелось! Они его использовали только для давления на меня, и для оправдания ими моего ареста и тюремного заключения, и адресовали его больше моим родственникам и общественности. Прямых и убедительных доказательств убийства мною Воронцова у них тоже нет, хотя они прекрасно понимают, что это сделал я! Но, как говорится, не пойман – не вор! Значит, формально, опять же юридически – я и не убийца! Так за что же я сижу? Отсюда вытекает третье!

Итак, третье: и аргентинцы, и американцы хотели перевербовать меня для работы против моей России и друг друга. Но это ведь взаимоисключающие желания! И как меня обрабатывали, гады?! Хорошо, что я устоял! Наверно они потому теперь от меня и отстали?! Так получается, что я им теперь на фиг не нужен!? Так за что же я сижу здесь? Наверно только из-за мести мне?! Но время-то уже прошло достаточно?!

Отсюда вытекает четвёртое: из России мне был дан чёткий сигнал: ты русский, но ты не разведчик! И при таком варианте мы вытащим тебя из тюрьмы на Родину! Поэтому я ни в коем случае не должен сознаваться в принадлежности к СВР России, что я разведчик. И до сих пор это мне удавалось! Значит, меня вытащат! Ведь теперь новая Россия сделает как бы жест доброй воли, прося аргентинские власти освободить меня, заблудшего, из тюрьмы, как блудного сына, как бывшего гражданина СССР, правопреемницей которого она является. И это хорошо, но только с одной стороны. Ведь с другой стороны – я хочу остаться со своей семьёй в Буэнос-Айресе, в Аргентине, как говорится на ПМЖ. Поэтому я должен не только с помощью Родины выйти на свободу, но и, побывав дома, вернуться сюда же не только гражданином Аргентины, но и мужем и отцом.

И, наконец, пятое: Я теперь так должен себя вести, так себя преподносить властям, чтобы они поверили в эти мои истинные и искренние намерения. Значит надо признаться, что я действительно уроженец России, не имеющий отношение к её спецслужбам, а, наоборот, в своё время бежавший из СССР в США через Кубу, но лишь по политическим и экономическим мотивам, – и эта версия пройдёт, – естественно не смогший отказать вербовщикам из ЦРУ, и ставший потом добропорядочным гражданином Аргентины. При этом не явно надо намекнуть, что убийство Воронцова – и я в нём как бы сознаюсь – явилось нечаянным и вынужденной мерой, чтобы обезопасить от шантажиста себя и свою аргентинскую семью, за что я уже как бы отсидел срок! В итоге я должен попросить нового президента, а это теперь женщина, надавив на её женские эмоции, человечность и милосердие, помиловать меня, дать мне возможность повидаться со своими родителями и близкими в России, вернувшись в Аргентину на постоянное жительство её полноправным гражданином!

Пока Гектор терзался в раздумьях и доходил до этого своего чудесного решения, чудо произошло в атмосфере, но пока не в окружающей его в Буэнос-Айресе, а в настоящей.

Ещё одиннадцатого июля 2007 года Буэнос-Айрес оказался заваленным снегом, что последний раз случалось почти 90 лет назад – 22 июня 1918 года.

А тем временем несколько сменилась атмосфера и в Москве, но политическая. Девятого октября 2007 года Указом Президента РФ Директором Службы внешней разведки был назначен Михаил Ефимович Фрадков. Назначение нового штатского директора породило и новые слухи.

Первый из них – о возможности слияния СВР и агентурной разведки ГРУ. Прецедент такого объединения в истории СССР был. С 1947 года по 1949 год существовал Комитет информации (КИ) при Совете Министров СССР, который объединял внешнюю политическую и военную разведку.

В 1949-ом году этот комитет был выведен из подчинения Совмина и передан Министерству иностранных дел, где и просуществовал до 1952 года.

Одно время именно сотрудником этого комитета был дед Вячеслава Платоновича Гаврилова-Кочета – Пётр Петрович Кочет.

Поэтому идея такого объединения теперь не казалась абсурдной. Тем более что за прошедшие годы виды военных действий претерпели существенные изменения, и «полномасштабной» войны, в которой будут участвовать многомиллионные армии, в обозримом будущем не предвиделось. Тогда как агентура СВР и ГРУ работала в смежных направлениях, как в экономической области, так и в политике.

Поэтому к плюсам такого объединения можно отнести повышение эффективности при получении развединформации агентурным путем. Ведь часто военные разведчики получали информацию, необходимую СВР, а сотрудники разведки имеют источники в среде «подопечных» ГРУ.

А поскольку обмен сведениями между двумя ведомствами сейчас затруднен, и в их работе присутствует скорее конкуренция, нежели сотрудничество, во всяком случае, на уровне руководителей, то эффективность каждой из этих систем все-таки ниже, чем у объединенной структуры.

Однако подобное слияние неизбежно приведет к конкуренции армейских генералов с генералами СВР. А такая жёсткая конкуренция – это, как правило, потеря агентуры и, как следствие, неминуемая потеря эффективности разведывательной деятельности. К тому же при таком объединении некоторые подчиненные обоих ведомств наверняка займут выжидательную позицию и будут лишь демонстрировать активность, нежели работать. А другая часть разведчиков будет участвовать в этом конфликте активно. В итоге государство может получить снижение эффективности разведки. И хотя это большой минус, но достаточно кратковременный. Но есть и стратегический минус – получение развединформации из одних рук.

Невозможность проверки полученных данных создает предпосылки для ее необъективности или однобокости. Причем у руководителей государства не будет альтернативы при принятии решений. А это уже приведёт к непосредственному отрицательному влиянию на внешнюю, да и на внутреннюю политику.

Так что подавляющему большинству сотрудникам российской разведки вопрос о таком слиянии пока казался слишком сырым и преждевременным.

С десятого декабря 2007 года президентом Аргентины стала женщина – Кристина Фернандес де Киршнер, сменившая на этом посту своего мужа – Нестора Киршнера, бывшего президентом Аргентины с 25 мая 2003 года, сменив на этом посту Эдуардо Дуальде.

А мэром Буэнос-Айреса стал Маурисио Макри, занявший, как и новый президент страны, этот пост надолго.

А Рауль Хоакин Мендес на эту дату отсидел в тюрьме уже более восьми лет. И он выполнил свой план, сначала написав покаянное заявление в прокуратуру страны, а затем и прошение на имя президента Аргентины о своём раскаянии и с просьбой о помиловании. Но ответа пока он не получил, ни от следственных и надзорных органов, ни тем более от президента страны.

Возможно, они были заняты более важными вопросами внутриполитической борьбы или что-то выжидали. Но в этот период новый посол РФ в Аргентине Юрий Петрович Корчагин довёл до аргентинского руководства просьбу российского правительства об освобождении Мендеса.

И через некоторое, хоть и длительное время, Рауля всё же вызвали из камеры для беседы с представителем Ведомства Генерального прокурора Аргентинской республики.

– «Садитесь, пожалуйста» – предложил он гостю, когда того ввёли в помещение для бесед.

– «Спасибо» – сдержанно поблагодарил Рауль вежливого чиновника, и сел, с интересом разглядывая того.

– «А Вы пока свободны» – обратился тот к охраннику.

– «Господин Мендес, Ваше заявление с признаниями на имя прокурора и прошение о помиловании на имя президента – рассмотрены.

Ваше государство теперь очень настойчиво хлопочет о Вас, просит и даже требует освободить Вас и отпустить на родину – в… Россию! И мы теперь можем это сделать, так как Вы дали необходимые признания, в том числе в принадлежности к России. Но теперь мы формально должны лишить Вас гражданства Аргентины, после чего выслать из страны. А как Вы сами представляете своё будущее?» – одновременно обрадовал и огорчил Вячеслава высокопоставленный чиновник Прокуратуры Аргентины.

– «Всё дело в том, а я об этом не раз заявлял, что я никогда не вёл никакой подрывной и иной деятельности против государства и народа Аргентины. Вся моя работа пошла на укрепление отношений, экономических и прочих связей между Аргентиной и… в том числе с Россией. И Вы об этом хорошо знаете. И мне, во-первых, нечего стыдиться.

Во-вторых, я люблю свою семью: жену, детей. Я давно стал истинным и деятельным гражданином Аргентины! Меня можно упрекнуть лишь в несанкционированной деятельности против недругов Аргентины, её народа.

Но я хочу всю оставшуюся жизнь прожить со своей семьёй в этой стране, и трудиться на благо её народа.

Поэтому прошу не лишать меня гражданства Аргентины, и не высылать из страны, а лишь дать мне возможность съездить на мою историческую родину и повидать моих родных, считайте, попрощаться с ними!».

– «Ну, что же. Ваши доводы и пожелания мне ясны. Я доложу об этом своему высшему руководству!».

На том они распрощались, и Рауля опять увели в камеру.

Прошло опять ни мало времени.

И вот произошло что-то новое во взаимоотношениях между высшими сферами руководства Аргентины и России.

С 13 декабря 2008 года начался визит в Москву президента Аргентины Кристины Киршнер.

По завершении переговоров Дмитрий Анатольевич Медведев подарил ей красивую меховую шапку, сказав при этом поначалу не до конца гостьей понятое:

– «Уважаемая госпожа Киршнер! По просьбе нашего общего друга Уго Чавеса, и от себя лично, я дарю Вам эту шапку в знак признательности и уважения к Вам лично и к народу Аргентины! Пусть она своим теплом напоминает Вам о тёплом приёме в зимней Москве, и пусть это тепло распространится на все наши последующие отношения!».

– «Спасибо, господин президент! Я тронута Вашей заботой! Это неожиданно для меня! Я даже не знаю, чем, таким же тёплым, отблагодарить Вас?!».

– «А Вам это легко будет сделать! – заулыбался Дмитрий Анатольевич – Подарите мне за шапку нашего… Славку!».

Кристина Фернандес с недоумённым видом уже было хотела повернуться к переводчику, чтобы переспросить, но президент России, теперь широко улыбаясь, уточнил:

– «Я имею в виду господина Мендеса – нашего блудного сына!».

И эта располагающая улыбка российского лидера даже не предполагала какой-либо формы отказа, учитывая уже имеющуюся принципиальную договоренность по этой кандидатуре ещё при предварительной подготовке перечня обсуждаемых на переговорах вопросов.

– «Хорошо, господин президент, я сделаю Вам такой подарок и приму соответствующее решение!».

И через два месяца, потребовавшиеся для различных юридических и организационных процедур, в свой день рождения 16 марта 2009 года, теперь уже сорокачетырёхлетний Рауль Хоакин Мендес досрочно и навсегда покинул свою одиночную камеру в тюрьме Магдалена.

Когда двери камеры и тюрьмы закрылись за ним в последний раз, Вячеслав понял, что его выводят не только из тюрьмы, но и возвращают из забвения.

Тут же он ощутил это наяву, когда к нему на шею бросилась его любимая Исабель. Супруги упоённо целовались, не замечая никого вокруг, тиская друг друга в объятиях.

Их ласки вскоре прервал младший сынишка Диего, слегка дёрнувший мать за подол. Ему не терпелось взглянуть на своего отца, которого он никогда ранее живьём не видел.

Исабель с трудом оторвалась от мужа, рукой подталкивая к нему Диего. А тот, с опаской пододвинувшись к отцу, во все глаза с любопытством таращился на Рауля. Они ранее видели только фотографии друг друга. И только теперь познакомились воочию.

Отец чуть наклонился к своему младшему, всё же подхватив немаленького девятилетнего мальчика под мышки и приподняв его на уровень своего лица, прижимая к себе, обнимая и целуя его в обе щёки.

Такое приветствие сразу сняло некоторую напряжённость у Диего, и он ответил отцу, ласково обняв его за шею и целуя в щетинистую щёку.

Тут же подскочили и остальные дети. Семнадцатилетний Даниэль был уже ростом с отца. И его дочери – пятнадцатилетняя Габриэль и четырнадцатилетняя София тоже были высокорослые. Рауль по очереди расцеловал всех своих детишек, всё время, повторяя им, как он рад их всех видеть таких выросших, здоровых и красивых!

Как же я рад! Теперь я буду навёрстывать упущенное – заниматься только детьми, женой и…журналистикой! – решил про себя сейчас самый счастливый.

Когда из автомобиля вышел его сильно постаревший тесть, Рауль явственно осознал, как долго пробыл он в тюрьме, как много задолжал он не только жене и детям, но и этому мужественному и красивому пожилому мужчине. Они обменялись крепким мужским рукопожатием и обнялись. Взглянув в лицо тестя, Рауль увидел в его глазах слезинки. Ещё раз крепко обняв тестя, он прошептал ему на ухо:

– «Папа, я перед Вами в очень большом долгу! Простите меня за всё!».

– «Ну, что ты, что ты?! Я же всё понимаю! – отстранил он Рауля, глядя ему в глаза и успокаивая – Самое главное, что ты, наконец, вернулся!».

Тут же Исабель повесила на шею мужа его давний талисман, заметив:

– «Милый мой, если бы ты тогда не снял этот свой талисман, то тебя бы не арестовали!».

– «Конечно, милая!» – якобы согласился он с нею – Теперь не сниму!».

Но освобождение Рауля Хоакина Мендеса было оговорено несколькими различными условиями.

Во-первых: до конца года, дабы всё же хоть как-то выдержать хоть десятилетний срок заключения, ему предстояло прожить под домашним арестом со всеми вытекающими последствиями.

Во-вторых: после этого ему разрешался кратковременный выезд в Россию для свидания с родными и близкими, и улаживания всех юридических формальностей, в том числе по оформлению гражданства Российской Федерации.

В-третьих: после выполнения условий первых двух пунктов, его полностью восстанавливали во всех правах гражданина Аргентины.

Все эти девять с лишним месяцев Рауль с удовольствием проводил дома, почти без умолку общаясь с женой и детьми, воспитывая и обучая их, в том числе и русскому языку.

Исабель давно работала. А теперь, после выхода на свободу мужа, дон Диего сделал дочь полной хозяйкой своего предприятия.

Рауль естественно не мог обходиться без своей бывшей работы журналистом. Поэтому он активно знакомился с внутриполитическими событиями, пытаясь войти в их курс, ассистируя жене с подготовкой документов по её бизнесу, как ранее это делал для дона Диего, помогал детям в их учёбе и других занятиях, и проводил анализ экономики страны, тем подготавливая поле своей будущей деятельности.

В мае 2009 года аргентинское телевидение сняло передачу про Рауля Хоакина Мендеса, во время которой были взяты интервью у него самого, а также жены и тестя. После этого его восстановили в качестве журналиста, но пишущего пока лишь дома статьи по экономике страны.

И упор он пока естественно сделал на вопрос производства мяса в стране, тем самым лоббируя интересы своей семьи.

Аргентина давно являлась одним из крупнейших мировых производителей говядины. В стране было более пятидесяти одного миллионов коров. И весьма значительный вклад в производство говядины в стране вносили животноводческие предприятия дона Диего Родригеса, торговая марка которого теперь изменилась на «Исабель Родригес де Мендес».

Дотошный Рауль даже докопался до новой проблемы для страны, неожиданно возникшей в связи с большим поголовьем коров. Ведь каждая корова каждый день своей пищеварительной системой «производила» почти тысячу литров метана, который составил до 30 % от всех выбросов парниковых газов в стране.

Поэтому аргентинские учёные предложили провести эксперимент по выявлению связи рациона питания коров и количеством производимого ими метана. Для этого некоторым коровам прикрепляли на спину специальные резервуары. Своих коров для этого исследования предоставила и чета Мендес. И уже первые замеры, произведённые на фермах в их эстансиях, показали, что клевер и люцерна, которыми в основном питались коровы их хозяйств, давали выбросы метана на 25–30 % ниже, среднего по стране.

Рауль так увлёкся различными исследованиями в области практической экономики, что журналистика стала перемещаться на второй план, хотя его популярность понемногу стала возвращаться.

Этому конечно способствовал и ареол некоторой романтической таинственности, возникший вокруг его персоны после амнистии и выхода из тюрьмы.

В этом же году в Аргентине в очередной раз поменялась и расстановка внутриполитических сил.

В июне 2009 года оппозиция одержала победу на парламентских выборах, в ходе которых наполовину была обновлена нижняя палата депутатов Национального конгресса, и на этот раз опять без дона Диего Родригеса, и на треть – верхняя палата – Сенат.

В ходе этих выборов правящий перонистский блок «Фронт за победу» стал терять парламентское большинство. Одновременно стала набирать силу и вес оппозиционная коалиция в составе консервативной партии «Республиканское предложение» и диссидентствующих перронистов. Эти изменения, безусловно, явились следствием внутренней и экономической политики правительства. Пока экономисты и политики спорили, ища виновных, охватившая экономику страны лихорадка опять привела к волнениям в крупных городах, приведшим даже к поджогам зданий и грабежам магазинов.

Основной причиной этого являлась, с одной стороны, позиция Международного Валютного Фонда, давшего кредит не готовой выполнить требования бюджетной дисциплины, Аргентине.

Этот последний кредит переполнил чашу терпения инвесторов, и вызвал бегство капитала с её рынка, перегруженного долгами.

С другой стороны, причиной этого могло быть проведение непродуманной политики открытия рынков, диктат воли МВФ, и слишком жёсткие условия, наложенных на Аргентину, как на страну-должника.

И с третьей стороны, причиной этого, сведшей на нет все предыдущие усилия, считался спад экономики США, на которую ориентировалась экономика Аргентины, невозможность прибегнуть к девальвации аргентинского песо, и слишком большие бюджетные расходы.

Рауль с большим интересом следил за давно ставшими ему понятными экономическими и политическими процессами в стране, искреннее переживая за свою новую родину, за теперь и свой народ.

Но, кроме того, теперь больше по привычке, нежели по необходимости, Рауль Хоакин Мендес продолжал следить и за процессами, происходящими в русской диаспоре в Аргентине.

Теперь он следил за скандалом вокруг раскола в Русской Православной Зарубежной Церкви (РПЦЗ) в Аргентине.

В октябре того же 2009 года министерство юстиции Аргентины под нажимом Российской Федерации, оказанным по дипломатическим каналам, полностью удовлетворило жалобу священников Скалона, внёсшего протест против «неканонических протестантских реформ», и Булатова, защищавших не только свои личные интересы, но и имущество и интересы подчинённой Московскому Патриархату части РПЦЗ.

А бороться было из-за чего. На конгрегацию, как на юридическое лицо, было зарегистрировано всё движимое (иконы, церковная утварь и другое) и недвижимое имущество (земельные участки, в том числе в дорогих районах Буэнос-Айреса, церковные здания и прочее) РПЦЗ в Аргентине.

Генеральный инспектор юстиции Аргентины удовлетворил жалобу священника Скалона, восстановил его в должности председателя конгрегации, а все решения общих собраний и заседаний правления Конгрегации, принятые в 2007–2008 годах, объявил недействительными.

Таким образом, было прервано двухлетнее управление этой религиозной организацией со стороны, избранным большинством русских православных прихожан в Аргентине руководством, осуществившим «незаконные» перемены в Уставе Русской Православной Конгрегации в Аргентине. В их числе: категорический отказ от соединения с Московской Патриархией; ограничение числа священников в правлении организации, и их представительство не из числа сторонников Московской Патриархии; церковный суд над священником Скалоном со стороны созданной комиссии конгрегации и его смещение со своего поста.

Рауль теперь и не знал, правильно ли он всё делал по отношению к Русской Православной Зарубежной Церкви в Аргентине? Ту ли информацию передавал он в Москву по линии СВР? Правильно ли в Москве использовали его информацию по этому вопросу? Полезные ли, и не преждевременные ли решения были приняты Московским Патриархатом, естественно сначала стремившимся взять под своё влияние своих зарубежных собратьев, а затем и прибрать к рукам всю аргентинскую епархию? Ведь, по мнению большинства прихожан, эти действия были неверны и несправедливы. Ведь теперь этим решением утверждался легальный статус перехода всего имущества от, по их мнению истинной РПЦЗ, к «филиалу» Московского Патриархата в Аргентине, якобы находящегося под опекой российских спецслужб. И это вызывало в душе Вячеслава смятение, и даже чувство досады, как будто бы он своей деятельностью здесь внёс раскол в ряды православных верующих, на много лет отбросив их истинное объединение.

Но он не был специалистом в вопросах религии, поэтому успокоился, поняв, что там… все они разберутся сами и без него.

А мне теперь моих детей растить, учить и воспитывать надо! – решительно порвал он со своим прошлым разведчика.

За всей этой после тюремной его активной работой девять месяцев пролетели для Рауля незаметно. Под Новый 2010 год он получил долгожданный карт-бланш на теперь всеобъемлющую и полноправную деятельность на территории Аргентины.

И вот, 4 января 2010 года Вячеслав Платонович Гаврилов-Кочет, наконец, связался по Skype со своими родителями и родственниками в Москве, пообщавшись с ними и представив им свою жену и детей.

Все теперь с нетерпением ожидали его визита в Москву и полного выхода из забвения, то есть возвращения своего блудного сына из прошлого.