Подходил к концу третий год деятельности Штангера в разведцентре «Хорн» в Беловеже. От советского командования он получил короткое сообщение, что капитан Клаузер находится в надежных руках… Штангер радовался, что игра с этим опасным человеком закончилась раз и навсегда. С радостью он узнал также, что пилот Петр Наиров, который вырвался из рук Клаузера и тем самым способствовал его падению, находится уже по ту сторону фронта.

Теперь Штангер развернул деятельность по изучению вражеских гарнизонов на Белостокщине и в Белоруссии и наблюдению за транспортами, направлявшимися на Восток. В этой будничной работе каких-либо ярких событий не было.

Ранняя зима затрудняла деятельность партизан, и Никор редко давал о себе знать. Штангеру было известно, что отряд Никора оборудовал себе базу в лесных дебрях и оттуда время от времени выходит на операции. Последние дни старого года проходили спокойно, но перед самым Новым годом одно сообщение заинтересовало Штангера.

Пришлось прервать зимнюю передышку Никора…

* * *

Обильный снег покрыл землю. Мороз все крепчал. С наступлением темноты улицы Белостока пустели. Затемненный город казался вымершим. Однако топот сапог многочисленных патрулей жандармерии и полиции, круживших по городу, напоминал о том, кто здесь хозяйничал. И хотя приближался Новый год, жители Белостока не готовились по традиции проводить старый и встретить Новый год. Родина переживала лихую годину, и печаль царила почти в каждой семье.

Напротив дворца Браницких в Белостоке находился пышный отель «Ритца». За несколько дней до Нового года как в отеле, так и во дворце (официальной резиденции гаулейтера Эриха Коха) началась предпраздничная суета. Автомашины привозили провизию и ящики со спиртными напитками, награбленными в подвалах всей Европы. Многочисленные повара, кулинары и кондитеры готовили изысканные закуски, торты и десерты. Декораторы в соответствии с проектом управления пропаганды украшали ресторан и дансинг отеля «Ритца», а также самый большой зал во дворце. Здесь по приказу гаулейтера должен был состояться специальный бал — новогодний прием, на который кроме местных гитлеровских чинов приглашались герои Восточного фронта из СС и вермахта — кавалеры Рыцарского креста.

Высочайший контроль за этим старательно подготавливаемым торжеством от имени Коха осуществляли генерал СС Отто Хельвиг и доктор Брикс — заместитель Коха в Белостоке. Они оба за всем наблюдали и оба уже подготовили речи, в которых для поднятия бодрости духа говорилось об исторической миссии Третьей империи, об окончательной победе в приближающемся 1944 году.

Весь высший нацистский свет в Белостоке жил в радостном ожидании праздника. Курьеры развозили приглашения. Дамы выписывали туалеты даже из Кенигсберга и Берлина. Делегация в составе офицеров гестапо и СС, а также командования гарнизона под руководством доктора Брикса готовилась к встрече специального поезда, на котором 31 декабря прибудут герои Восточного фронта.

Инженер Хелен приехала в Белосток сразу же после Рождества, которое провела вместе со Штангером в Беловеже, и, как обычно, поселилась в отеле «Ритца». Она намеревалась остаться здесь на несколько дней, а потом возвратиться в Беловеж, чтобы там вместе с женихом встретить Новый год. Ей сразу же бросилась в глаза необыкновенная суета, царившая в гостинице. То же самое она заметила и во дворце, куда направилась на конференцию к доктору Бриксу, с которым была знакома еще раньше.

Брикс принял Хелен в присутствии доктора Адама, специалиста в области сельского и лесного хозяйства. Темой беседы было состояние лесного хозяйства в белостокском округе. Надзор за всеми работами осуществлял институт имени Геринга в Кенигсберге.

После обсуждения служебных дел перешли к личным вопросам. Доктор Брикс, словно вдруг что-то вспомнив, выдвинул ящик письменного стола, достал большой красивый конверт и протянул его Хелен.

— Что это такое? — удивленно спросила она.

— Прошу прочитать. — Брикс мило улыбнулся.

Хелен вынула из конверта приглашение: «От имени гаулейтера Эриха Коха имеем честь просить Вас прибыть на новогодний бал, который состоится в залах дворца и ресторана отеля "Ритца". Бал организуется в честь героев Восточного фронта войск СС и вермахта, награжденных Рыцарским крестом, которые прибудут в Белосток… Много развлечений и сюрпризов…»

— О, это замечательный бал, герр доктор!

— Да. Мы хотим устроить нашим героям сюрприз.

— Когда они приезжают? — спросила Хелен.

— После полудня тридцать первого декабря. Надеюсь, что фрау инженер почтит бал своим присутствием.

— Я тронута вашей заботой, герр доктор, но я уезжаю.

— Вы не хотите быть в нашем обществе?

— Что вы, доктор!… Только я еще раньше получила приглашение на бал в Беловеж.

— Здесь будет намного интереснее. Избранное общество, столько героев!…

— Я не сомневаюсь, но мой жених — офицер, служит в Беловеже. Вы понимаете… — улыбнулась Хелен.

— А, это меняет дело. В таком случае зовите жениха сюда. Приглашение на два лица.

— Прекрасно, но я должна поговорить с ним, а времени на это уже нет, — заколебалась она. — Впрочем, если мой жених захочет, а вернее, сможет прибыть сюда, то мы повеселимся, герр доктор. Разрешите воспользоваться вашей телефонной связью. У вас ведь прямая связь с Беловежем?

— Да, разумеется!

— Я позвоню ему. Постараюсь уговорить его. Благодарю вас и до встречи, герр доктор, — сказала Хелен, вставая и подавая ему руку.

Она медленно пересекла двор, вошла в кафе отеля, заказала кофе и, рассеянно перелистывая «Ди Вохе», стала обдумывать то, что услышала от Брикса

«Поймет ли Штангер то, что я скажу ему по телефону? Должен понять! В приглашении написано: "Много развлечений и сюрпризов…" Да, должны быть и развлечения, и сюрпризы, о которых, пожалуй, не подумали организаторы бала… Но как ему это сказать?…» Она мысленно составила план разговора и теперь ждала, когда после полудня можно будет позвонить Штангеру. Один пункт оставался неясным в ее плане, но на его выяснение у нее уже не было времени.

Персонал телефонного узла во дворце знал инженера Хелен, которая уже не раз пользовалась здесь прямой связью с Кенигсбергом. Она дружески поздоровалась с дежурным телефонистом и попросила его соединить ее но прямой связи с дворцом в Беловеже.

— Сейчас соединю, — ответил дежурный. — Прошу пройти в переговорную кабину.

Кабина имела хорошую звукоизоляцию. Отсюда высшие чины немецкой администрации в Белостоке вели переговоры с Кохом, Розенбергом или Гиммлером. Через толстые двойные стеклянные рамы, какие бывают в радиостудиях, Хелен видела телефониста, возившегося со своей аппаратурой. Наконец он махнул рукой, давая понять, что можно говорить.

— Алло! Беловежский дворец?

Далекий голос ответил утвердительно.

— Попросите к аппарату лейтенанта Штангера… Хорошо, жду…

Прошло несколько минут, и она услышала его запыхавшийся голос.

— Добрый вечер, дорогой, это я! — радостно произнесла она. — Нет, все в порядке. Только много работы… Слушай, я прочитаю тебе кое-что… — Она достала из сумочки приглашение, полученное от Брикса, и медленно его прочитала. — Понял? Ну так как? Может, ты приедешь? Нет, я хочу быть с тобой. Но доктор Брикс очень просил. Впрочем, я не могу тебе всего объяснить… Решено: ты приезжаешь… Наши знакомые приедут поездом… Привет от меня всем друзьям. Расскажи о приглашении Нику… Он придет в ярость, что не получил такого… Понимаешь? Это хорошо. Пока, дорогой…

Хелен поблагодарила телефониста за быструю связь с беловежским дворцом и возвратилась в отель. Здесь всю ночь продолжались лихорадочные приготовления к празднику. Хелен, прислушиваясь к доносившимся в комнату звукам, думала о том, как Штангер воспользуется полученным известием.

Пуща оделась в снежный наряд. Деревья вокруг дворца казались сказочными. До конца старого, 1943 года, оставалось еще два дня, и ничто не предвещало, что в центре разведки «Хорн» может произойти что-то необычное. Здесь тоже ждали новогоднего бала, который но традиции организовывали в казино. Майор Завелли сидел в своем кабинете и читал утреннюю почту. В одном из конвертов он нашел красочное приглашение на новогодний бал в Белостоке. Вместе с приглашением в конверте было письмо, в котором начальство информировало его о том, что после полудня 31 декабря через территорию, находившуюся в сфере деятельности центра «Хорн», пройдет специальный поезд с Восточного фронта в Белосток. Секретная инструкция требовала обеспечить безопасность следования этого поезда. К инструкции был приложен перечень станций, на которых предусматривались кратковременные остановки.

Майор Завелли просмотрел эту трассу по своей карте, записал некоторые вопросы, которые необходимо было обдумать, и приказал собрать офицеров разведки на совещание. Когда офицеры явились в кабинет, Завелли обсудил с ними меры по обеспечению безопасного следования поезда в районе Беловежской пущи. Согласно его приказу надлежало усилить подвижные патрули на железнодорожной линии Высоке-Литевске, Черемха, Бельск-Подляски, а также усилить охрану железнодорожных станций и полустанков. На каждую станцию и каждый полустанок Завелли приказал направить группы полицейских и жандармов.

Кроме того, как и перед каждым праздником, майор порекомендовал офицерам разведки встретиться со своими агентами, чтобы получить как можно больше сведений о намерениях противника.

Штангер, прослушав сообщение Завелли, нашел необходимое дополнительное звено к информации, которую ему передала Хелен из Белостока. «Да, — подумал он, — правы были авторы приглашения на новогодний бал в "Ритцу" и дворец Браницких, когда писали о многих развлечениях и сюрпризах. Один из них будет весьма эффектен и заменит все остальные. Жаль только, что Никору не придется спокойно встретить Новый год…»

Дверь в землянку приоткрылась, и часовой доложил:

— Товарищ капитан, связной из Беловежа!

— Давайте его скорее сюда! — ответил Никор.

Вошедший, весь покрытый инеем, поздоровался с Никором и подал ему маленький сверток. Никор быстро развернул листок бумаги и приступил к расшифровке сообщения:

«Вечером 31 декабря но железнодорожной линии Брест, Черемха, Бельск-Подляски проследует специальный скорый поезд. "Товар": герои СС и вермахта с Восточного фронта. Усиливается охрана железнодорожного полотна и станций по пути его следования».

Сообщение вызвало оживление в землянке. Партизаны окружили командира. Долго обсуждали различные варианты диверсии. Наконец план был готов. Никор дал конкретное задание каждой группе.

— Итак, товарищи, кавалеры Рыцарского креста едут на бал в Белосток. Мы должны на нашей территории приготовить им теплый, я бы сказал, горячий прием. Этого требует наше славянское гостеприимство, — закончил совещание Никор. Последние его слова партизаны встретили взрывом смеха. Операция предстояла очень опасная, но отряд уже не раз принимал участие в подобных акциях…

* * *

Зал отеля «Ритца» в Белостоке и большой зал дворца Браницких сверкали множеством огней. Вокруг отеля, дворца, и соседних улиц усиленные патрули следили за тем, чтобы никто не нарушил новогоднего торжества. Генерал СС Отто Хельвиг и доктор Брикс придирчиво осмотрели залы. В последней информации, которую получил генерал Хельвиг, сообщалось, что специальный поезд благополучно проследовал до Бреста и направился к Белостоку.

На город спускались ранние декабрьские сумерки. Через два часа специальная делегация вместе с оркестром должна была выехать на вокзал в Белостоке, чтобы встретить героев Восточного фронта.

Ресторан отеля «Ритца» приковывал взоры своим довольно замысловатым убранством. Парадные мундиры офицеров перемежались с изысканными туалетами дам и вечерними костюмами штатских лиц. Над эстрадой висел увитый еловыми ветками портрет фюрера и большой лозунг: «Победа — 1944», бросались в глаза две хвастливые цитаты из речей Гитлера.

Постепенно заполнялись места за столиками. Атмосфера становилась все более непринужденной. Звенели бокалы и рюмки. Штангер в своем парадном мундире с Железным крестом на груди пришел вместе с Хелен, Хайденом и его невестой Лизой, которая приехала сюда из Берлина. Сопровождал их Иорст. Они заняли столик, подняли тост за старый год, а когда заиграл оркестр, Штангер и Хелен пошли танцевать.

— Помнишь наш первый танец? Ты был тогда такой угрюмый, недоступный… — радостно прошептала Хелен. — Помнишь ту песенку?

— Нет, все забыл. И песенку тоже забыл…

— Помнишь, помнишь… Разговор понял?

— Нет.

— Перестань, не дурачься.

— Конечно, понял.

— Ну и что решил?

— Главным церемониймейстером будет наш дорогой Никор, или твой Ник. Он приготовит и развлечения, и сюрприз.

— Чудесно! А теперь до конца бала — ни слова об этом…

Штангер опытным глазом разведчика осматривал зал.

Завелли, хотя и получил приглашение, не поехал на бал в Белосток.

Атмосфера в ресторане с каждым часом становилась все более непринужденной.

Штангер и Хелен нетерпеливо поглядывали на часы — ждали момента, когда в дверях появится вестник с «сюрпризом» для гитлеровцев. Ведь если Никор ударит, так ударит…

С наступлением сумерек отряд капитана Никора подошел к железнодорожному полотну вблизи станции Черемха. Белые маскировочные халаты сливались со снегом и желали партизан почти невидимыми. Партизаны залегли на лесной вырубке, в молодняке, на склоне возвышенности, откуда хорошо просматривались черные ленты рельсов. Никор шепотом отдавал приказания: куда поставить ручные пулеметы и миномет, кто отправится снимать часовых, патрулировавших вдоль железнодорожного полотна, и где заложить мины. Дозор отправился в направлении, откуда должен был прийти специальный поезд, чтобы ракетой предупредить о его приближении.

Никор наблюдал за железнодорожным полотном, ожидая появления немецкого патруля. Наконец показались двое патрульных. Партизаны в маскхалатах поползли к полотну. Захваченные врасплох, немцы не успели оказать сопротивления. Их место на железнодорожных путях заняли двое партизан, надевшие шинели и каски немецких солдат. Таким же образом устранили второй и третий патрули… Теперь участок железнодорожного полотна длиной в несколько километров «охранялся» партизанами.

Приближалось время подхода ожидаемого поезда. Вот издалека донесся приглушенный, характерный шум, и паровоз с несколькими товарными вагонами промчался мимо партизанской засады. Это предусмотрительные немцы, не доверяя патрулям, курсировавшим вдоль полотна, пустили этот состав впереди специального поезда, чтобы проверить, не заминирован ли путь. Следовательно, ожидаемый «объект» должен был вот-вот показаться. Никор пристально вглядывался в восточную сторону неба, где должна была взвиться сигнальная ракета партизанского дозора. Он еще раз обошел огневые позиции, осмотрел подготовленные мины и стал напряженно ждать…

Впереди паровоза были прицеплены две платформы с песком, а за ним — шесть классных вагонов, внутреннее оснащение которых отвечало требованиям самых взыскательных пассажиров. В вагонах все сверкало от никеля, люстр и бронзы. В каждом купе сидело по нескольку военных, преимущественно офицеров, в которых с первого же взгляда угадывались бывалые фронтовики.

31 декабря после полудня, когда поезд отошел от станции Высоке-Литевске, в вагонах началась суета. Пассажиры брились, приводили себя в порядок, надевали парадные мундиры, прицепляли на них награды; В вагонах запахло одеколоном, кремами. То здесь, то там доставали бутылочки со спиртными напитками, чтобы еще больше подогреть праздничное настроение.

Атмосфера царила приподнятая, далее торжественная. Пассажиры этого необычного поезда все чаще нетерпеливо поглядывали на часы. Самый опасный участок пути остался позади. Через партизанские районы Полесья проехали днем. Теперь находились на территории Белостокщины. А здесь, согласно заверениям офицеров СС, с ними ничего не могло случиться.

Наступали ранние зимние сумерки. В вагонах зажгли свет. Послышались звуки песен. Поезд помчался по Беловежской пуще.

По железнодорожному пути проехала моторная дрезина. Это была очередная проверка бдительности патрулей. Никор напряг слух. Ему показалось, что он слышит характерный шум приближающегося поезда. Действительно, гул нарастал. И в эту секунду в той стороне, откуда мчался поезд, мрак ночи прорезала сигнальная зеленая ракета.

Три группы минеров во главе с Никором бросились к полотну, поднялись на насыпь и начали торопливо вставлять в вырытые ямки заряды взрывчатых веществ. Заложив мины, быстро отошли назад, протягивая за собой шнуры от взрывателей. Партизанские патрули, выдававшие себя за железнодорожную охрану, исчезли с путей.

Никор залег за густым ельником рядом с начальником разведки отряда. Накрутив шнуры к взрывателям мин на вспотевшую ладонь и до боли в глазах напрягая зрение, Никор смотрел в ту сторону, откуда должен был показаться состав.

— Не прозевай! Рви, как только поезд минует вон тот столб, — сказал начальник разведки, хотя об этом уже не раз говорили в этот вечер…

— Вовсю несется, черт его возьми! Видно, спешит на бал? — прошептал Никор. — Прижмись плотнее к земле, чтобы не задело осколками…

Паровоз дал пронзительный гудок. Замерзшая земля многократно усиливала эхо. Вот уже показался желтый сноп фонаря и стали заметны искры, летевшие из трубы паровоза.

«Раз, два, три, четыре, пять…» — считал про себя Никор, провожая взглядом паровоз, и в следующее мгновение рванул шнур.

Взрыв потряс воздух. Оглушительный грохот смешался со скрежетом сошедшего с рельсов паровоза и падающих с насыпи вагонов. Свист пара, треск взорванных вагонов нарушили царившую еще несколько мгновений назад ночную тишину.

Заработали ручные пулеметы. Раздались выстрелы из миномета.

— За Максима и погибших товарищей! — крикнул кто-то из партизан.

Пулеметные очереди захлестали по вагонам. Выстрелы и разрывы мин заглушали крики и стоны раненых. То здесь, то там вспыхивали языки пламени.

После нескольких минут убийственного огня Никор дал приказ отходить. Разгоряченные боем, партизаны исчезли в пуще. Потерь не было.

В свой лагерь вернулись к полуночи. Их ждал праздничный партизанский ужин. Кружки со спиртом переходили из рук в руки. Говорили о только что пережитом. Отряд капитана Никора встречал новый, 1944 год.

До полуночи оставалось минут тридцать — сорок. Бал в казино центра разведки «Хорн» был в самом разгаре. Внезапно в зал вошел возбужденный, очень бледный дежурный офицер. Остановившись в дверях, он отыскивал кого-то взглядом. Наконец заметив за столиком майора Завелли, он протиснулся между танцующими парами и, не отвечая на веселые шутки и вопросы товарищей, вытянулся перед шефом.

— Что у тебя? — рявкнул на него Завелли, так как не любил, когда ему мешали веселиться. Офицер протянул майору маленький листок. Лицо Завелли мгновенно побледнело. Не сказав ни слова сидевшим с ним за одним столом, он быстро вышел из казино…

Генерал СС Отто Хельвиг и доктор Брикс сидели вместе со своей свитой в маленьком зале отеля «Ритца». С минуты на минуту они должны были выехать на вокзал встречать дорогих гостей и никак не могли понять, почему задерживается поезд.

Внезапно двери зала открылись, и все увидели оберштурмфюрера Кёнига, дежурного офицера гестапо. Он отдал честь, молча подошел к генералу Хельвигу и протянул ему листок. Генерал, прочитав первые строки, окинул присутствующих ошеломленным взглядом и, не отвечая на посыпавшиеся вопросы, швырнул на стол телеграмму. Первые же ее слова объясняли все: «Спецпоезд уничтожен. Обстоятельства диверсии…»