Пролог

Эти корабли были рождены матерью-Землей для одной цели: доставки колонистов на другие планеты. Мать дала своим детям имена, совпадающие с их предназначением: "Колонисты".

"Колонист-1" и "Колонист-2" помогали строить первые базы на Луне. Потом "Колонист-2" отправился на Марс, а "Колонист-1" выработал свой ресурс и был брошен на высокой орбите. Вечная мать отказалась от своего престарелого сына. Но старик не умер, на нем нашла свой дом секта, организованная миллиардером, которого многие считали маразматиком. Эти постояльцы вдохнули новую жизнь в старое корыто. Потомки нелюдимых религиозных фанатиков превратились в процветающих светских бизнесменов. Туша "Колониста-1" оказалась погребена под тысячами тонн станций и отелей, став ядром первого города на орбите.

"Колонист-3" был первым по-настоящему крупным транспортом, способным вместить девять сотен человек и необходимую технику. С его помощью заселяли третью и четвертую базы на Марсе, а затем – базу на Европе, спутнике Юпитера.

"Колонист-4" строился как корабль мечты. Земляне, потерявшие надежду вырваться за пределы Солнечной системы, кое-что нашли. Червоточины. Эти объекты обнаружились в далеком космосе и представляли собой аномалии в пространстве-времени, через которые можно было переместиться на огромное расстояние. Сначала существование таких червоточин рассматривалось как одна из многочисленных фантазий ученых-теоретиков. И вдруг орбитальный телескоп "Омикрон" обнаружил одну из них за орбитой Ксены.

"Колонист-4" был достаточно велик для того, чтобы нести могучие двигатели, позволявшие ему достигнуть червоточины всего за месяц полета, а также самый мощный телескоп. Операция по обследованию червоточины завершилась рискованной попыткой войти прямо в нее. В результате корабль переместился на расстояние в шестьсот световых лет от Солнечной системы. Точкой выхода оказалась другая червоточина или, вернее, та же самая. Физики утверждали, что из-за каких-то эффектов геометрии пространства-времени червоточина присутствовала одновременно в двух точках Вселенной и позволяла перемещаться сквозь себя почти мгновенно. "Колонист-4" несколько раз входил в червоточину и выходил из нее. Всякий раз, когда он это делал, на Земле проходило 20 часов, а для экипажа корабля – всего несколько секунд.

Выход из червоточины находился в пустом пространстве, в нескольких световых годах от ближайшей звезды. Однако неподалеку телескоп обнаружил еще несколько червоточин. Похоже, пространство между звездами было насыщено этими объектами. Давняя гипотеза о "темной энергии", о невидимых космических телах, которые влияют на движение звезд, вновь обрела силу. "Колонист-4" многие годы исследовал червоточины. Оказалось, что они образуют своеобразный лабиринт. Каждый раз, когда корабль входил в одну из них, он перемещался на расстояние во много световых лет в случайном направлении. Потом ему надо было перелететь обычным способом до следующей червоточины и "нырнуть" в нее. Таким образом "Колонист-4" и "Колонист-5" сделали около тысячи нырков и составили схему переходов для двухсот двенадцати червоточин.

Наконец случилось долгожданное событие: после очередного нырка "Колонист-4" обнаружил звезду. Она находилась достаточно близко, чтобы до нее можно было долететь, а не просто любоваться, как на триллионы других недосягаемых светил. Этот ничем не примечательный красный карлик, который назвали X4 (по номеру корабля-первооткрывателя) находился на расстоянии в 1300 световых лет от Земли. Телескоп нашел три десятка планет, обращавшихся вокруг звезды. Большинство из них оказались гигантскими обледеневшими камнями, летавшими по сильно вытянутым орбитам, но две планеты находились недалеко от местного солнца и представляли интерес.

Тогда "Колонист-4" вернулся на Землю, где с него сняли гигантский телескоп, а на освободившемся месте устроили жилые помещения для людей и ангары для техники. Затем "Колонист-4" стартовал в направлении X4. Пока он добирался туда, случилось несчастье: "Колонист-5" пропал без вести после того, как нырнул в одну из червоточин. Через несколько месяцев "Колонист-4" пришел к тому же месту и отправил в червоточину три автоматических зонда, которые не вернулись. Теоретики не смогли сказать ничего вразумительного, кроме того, что эта червоточина находилась очень близко от другой, и, возможно, подобные образования были чем-то опасны. Как бы то ни было, с тех пор никто не рисковал нырять в парные червоточины. А в доках тем временем достраивались "Колонист-6" и "Колонист-7" с новыми, еще более мощными двигателями.

Две планеты около X4 оказались находками. Одна была почти пригодна для жизни. Ее назвали Надеждой. Это должно было олицетворять ожидания человечества на то, что в космосе будут обнаружены и другие, еще более гостеприимные планеты. Толстая атмосфера и сильное магнитное поле Надежды защищали людей от космической радиации, а температура на экваторе была близка к температуре человеческого тела. Правда, в местном воздухе отсутствовал кислород, но не было и ядовитых примесей, так что люди могли ходить в обычной одежде с дешевыми кислородными масками. Жизни тут, разумеется, тоже не было, хотя воды хватало. Кислород для дыхания добывали из горных пород.

Но еще больший сюрприз преподнесла соседняя планета. Впервые получив ее крупномасштабные снимки, команда "Колониста-4" почти единогласно постановила назвать планету "Преисподней". Россыпь извергающихся вулканов смотрелась весьма эффектно, но очень грозно. Позднее оказалось, что не все так уж плохо: хотя для жизни планета была практически непригодна, но вулканы вели себя на удивление стабильно (если это слово вообще применимо к вулканам). Можно было построить базу в относительно спокойном районе без страха, что завтра ее зальет потоком лавы или снесет разломом. Самым приятным известием оказалось то, что планета содержала практически неисчерпаемые запасы радиоактивных материалов, которые во многом и поддерживали ее тектоническую активность. В результате люди неплохо обустроились на Надежде, а на Преисподнюю летали вахтовым методом, разрабатывая месторождения. Запасы ископаемых оказались как нельзя кстати для двух новых "Колонистов". Их прожорливые и могучие реакторы требовали большого количества радиоактивной "еды".

"Колонист-4" остался работать в системе X4, но время от времени посещал Землю. Он привозил туда груз топлива и новую информацию, а обратно уносил новых искателей приключений, оборудование и информацию. Тем временем два его проворных младших брата утюжили космос в поисках новых звезд и планет. Серьезных неприятностей не случалось. Разве что однажды на "Колонисте-6" вышел из строя главный двигатель сразу после нырка. Два транспорта работали, подстраховывая друг друга, и время от времени прилетали в одну точку космоса. "Колонист-7" не обнаружил своего напарника в условленном месте и в условленное время, отправился следом по цепочке червоточин, помеченных радиомаяками, и нашел потерпевший бедствие корабль. Совместными усилиями двух команд двигатель удалось починить, и исследования продолжились.

Было обнаружено много звезд с тысячами планет, до которых можно было сравнительно быстро добраться через лабиринт червоточин. Теперь люди могли выбирать среди них те, которые представляли особый интерес. Так появились звездные колонии на планетах Эдем, Икар, Веха, Прометей, Гор, Пандора и еще дюжине других. Большинство колоний оставались малонаселенными, основанными ради космических исследований или добычи особо ценных минералов. Но две из них – Эдем и Гор оказались вполне пригодными для жизни людей.

Это стало возможным благодаря успехам генетиков, которые вывели особую бактерию – аэрогениллу. Под действием света и влаги она разрушала горные породы, выделяя кислород. За несколько лет культура бактерии покрыла ровным слоем обе планеты, и на этом ее размножение стабилизировалось, так как все освещенные поверхности закончились. В атмосферу было выброшено несметное количество кислорода, и в результате во Вселенной появились две новые планеты, где человек мог ходить даже голым.

Одно плохо: и Эдем, и Гор были стерильными мирами, никакой своей жизни там не было, и не было почвы, куда можно посадить растения. Все сельское хозяйство основывалось на гидропонике с применением золы аэрогениллы в качестве одного из удобрений, но эффективность такой технологии оставалась низкой, о это ограничивало рост населения.

"Колонист-8" прославился тем, что обнаружил первую планету, где бурлила жизнь. Жизнь оказалась похожа на Земную, в ее основе лежали молекулы ДНК и РНК. Здесь росли разнообразные растения, включая хищные. Ничего похожего на животных с развитой нервной системой, тем более, никаких разумных существ, здесь не нашли.

Попытка основать базу на планете провалилась: в атмосфере водилось множество смертельно опасных микробов. Иммунная система людей не была готова к такой встрече. Разумеется, все меры предосторожности соблюдались. Можно предусмотреть многие случайности, но не все. Экспедиция потеряла несколько человек экипажа в результате незначительных нарушений режима стерильности и чудом избежала эпидемии. "Колонист-8" оставил негостеприимную планету, названную Коброй. Исследования ее растительного мира посчитали делом слишком невыгодным и опасным. Никто не рискнул брать с собой образцы, которые содержали смертельно опасные микроорганизмы. Даже падкие на подобные находки военные предпочли не испытывать судьбу.

"Колонист-7" обнаружил еще две планеты с жизнью: Праматерь и Органику. Наученные горьким опытом, люди убрались подальше от Праматери сразу, как только получили первые пробы воздуха и воды. А вот на Органике задержались. Здесь также были опасные микроорганизмы, однако не настолько активные, как на Кобре и Праматери. Развитие земной генетики и микробиологии было подстегнуто не только космическими открытиями, но и непомерными денежными вливаниями в надежде на сказочные дивиденды. Хотя золотой водопад, обрушившийся на ученых, и не принес эпохальных открытий, но одна проблема решилась. Были созданы эффективные препараты, приспосабливающие иммунную систему человека к жизни на поверхности Органики. Этого хватило, чтобы строицей окупить вложения дальновидных дельцов. Флора новой планеты оказалась богата разнообразными веществами, послужившими основой для новых лекарств.

Специально для обслуживания новой планеты построили "Колонист-10" и "Колонист-11", которые начали ее активно и вполне успешно заселять.

Люди прошлого, мечтавшие о полетах к другим звездам и об освоении дальнего космоса, пророчили разные последствия космической экспансии. Кто-то предсказывал создание Галактической Империи. Были опасения, что колонии когда-нибудь разовьются, станут самодостаточными, и сразу начнется свара. Другие рисовали картины встреч с агрессивными цивилизациями и эпоху Звездных Войн. Третьи писали, что к войне приведет конкуренция гигантских корпораций. Но почему-то мало кто предсказывал то, что случилось на самом деле. Наверное потому, что из всех вариантов развития событий этот был самым скучным: вариант внезапного мира.

После того, как были обнаружены новые планеты, войны на Земле сошли на нет. Социологи, историки и антропологи много спорили, пытаясь найти объяснение этому феномену, но без особого успеха. Это просто случилось. Исполнилась давняя мечта человечества о полетах к звездам и открытиях новых миров. Люди словно увидели, насколько незначительна их планета на фоне величия Вселенной. Не очень правдоподобное объяснение: можно подумать, они не знали этого раньше. Но, так или иначе, конфликты, тлеющие десятилетиями, вдруг стали затихать один за другим.

Политики, жаждавшие власти, и разжигавшие ради нее вражду между людьми, вдруг стали погибать с пугающей неизбежностью, и не в военных действиях а, в основном, от рук собственных солдат и безупречно верных генералов. В среде военных вдруг возникла поговорка, звучавшая крайне зловеще для командиров: "убей того, кто приказывает убить". И другая, романтичная: "хочу летать, а не стрелять". Забавно, что эту последнюю присказку особенно любили приводить в качестве оправдания ленивые солдаты, когда начальство упрекало их в недостаточном служебном рвении.

Профессия военного стала восприниматься как некий анахронизм, сохранившийся по недоразумению. Попытки правительств поддержать ее романтический ореол население воспринимало теперь с усмешкой. Самым странным было то, что это отношение демонстрировали даже кадровые военные.

Со временем выросло целое поколение на Земле без войн… и само понятие "война" встало в один ряд с такими вещами, как "святая инквизиция" и "эпидемии чумы". Было, но не с нами. Какое-то небольшое количество вооруженных сил оставалось до сей поры по принципу "на всякий случай".

Нельзя сказать, что на Земле воцарилась идиллия. Преступность все так же процветала, некоторые страны гнили от коррупции, пугающе регулярно появлялись новые болезни, наркотики заполонили мир, экология перенаселенной планеты деградировала, а международные корпорации становились с каждым годом все наглее и жаднее. Но массовых кровопролитий на идеологической почве больше не случалось. Исчезли политические террористы, – как будто была такая мода и вдруг прошла. Вместо выражения "борьба за независимость", популярного в прошлом, теперь говорили только так: "борьба за независимость от собственных мозгов". Существующие страны оставались в какой-то мере самостоятельными, но границы между ними потеряли свою политическую значимость и воспринимались, скорее, как формальность.

А исследования космоса тем временем продолжались. Теперь космический флот Земли насчитывал 15 кораблей серии "Колонист", включая списанные и переоборудованные в космические станции "Колонисты-1, 2, 3" и пропавший без вести "Колонист-5". Только такие космические левиафаны могли за разумное время преодолеть внушительные расстояния. Только такие корабли могли нести телескопы, видевшие червоточины, и грузы, способные окупить регулярные рейсы. Некоторые корабли были приписаны к определенной колонии, а другие продолжали наносить на звездные карты космический лабиринт.

"Колонист-9" под командованием капитана Дуна Брэкета относился ко второму типу.

Только романтика космоса делала возможными подобные экспедиции. Потому что, по правде говоря, это крайне скучное занятие. Долгие недели, а иногда и месяцы полета. Это даже зануднее, чем мореплавание – там хотя бы погода за бортом меняется. Наконец, корабль достигает очередной червоточины. О, счастье! Теперь есть, чем заняться: нырнуть в нее, определить новые координаты, оглядеть ближайший космос в телескоп, найти новые червоточины, принять решение о том, куда двигаться дальше и, наконец, оставить радиомаяк. Работы – от силы на день, а потом вновь долгое и нудное ожидание.

Когда за бортом нет ничего, кроме звезд, то поневоле выучишь все созвездия наизусть вплоть до самых мелких огоньков. Только что была пройдена очередная червоточина, и весь экипаж прильнул к иллюминаторам. Все искали изменения в рисунке созвездий, пытаясь угадать, куда же их занесло на этот раз. Компьютер знал ответ уже через миллисекунду после скачка, но так интереснее. Робкие аплодисменты, а потом нарастающие восторженные вопли разнеслись по всей голосовой сети корабля. Одна из звезд сияла очень ярко, и это могло означать лишь одно: светило находится очень близко, в пределах досягаемости "Колониста".

Открытие очередной звездной системы – не слишком знаменательное событие для тех, кто остался на Земле. Времена X4 далеко позади. Находка новой доступной звезды теперь удостаивалась лишь серии дежурных и кратких отчетов в научных астрономических журналах.

Зато для экипажа корабля это был праздник. Кончились скучные блуждания в пустынном космосе. Пускай вокруг нового светила окажутся одни астероиды. Исследование голых кусков камня – и то интереснее.

Но здесь обнаружились не только астероиды. Несколько полноценных планет заслуживали тщательного изучения. Вот заледеневшие миры вроде Плутона. Возможно, там найдутся какие-нибудь ценные полезные ископаемые. Вот газовый гигант – один на всю систему. Бесполезная планета, ведь высадка на нее все равно невозможна. Ее многочисленные мелкие спутники-астероиды не вызвали большого энтузиазма.

Зато следующее небесное тело даже выглядело необычно. Слишком большое для планеты земного типа, но слишком маленькое для газового гиганта. Матовая сфера идеально однородной зеленой окраски висело в глубинах космоса. Кто-то сказал, что это похоже на жемчужину, но только зеленую. Название сразу прижилось.

Все почувствовали, что без сюрпризов тут не обойдется. И действительно: отчет спектрографа привел экипаж в состояние эйфории. В спектре видны четкие линии неона, кислорода, азота, водяного пара и… сложных органических молекул! Все говорит за то, что там есть жизнь, хотя бы в форме бактерий. Ледяные карлики и газовый гигант оставлены до лучших времен. Курс – на Зеленую Жемчужину.

Следующая неделя прошла в лихорадочных приготовлениях и ожиданиях. Что там? Очередная ядовитая Кобра или сестра гостеприимной Органики? Атмосфера выглядит очень толстой и мутной, поверхности под ней не видно. Какова там температура? Не слишком ли большое давление для человека?

Через неделю "Колонист" приблизился достаточно, чтобы применить радар. Атмосфера в самом деле оказалась непомерно мощной, но даже если вычесть ее толщину, Зеленая Жемчужина оставалась вчетверо больше Земли по диаметру. Радар обнаружил горы и возвышенности, но ничего экстраординарного. Кое-где рельеф, нарисованный компьютером, переходил в идеально ровные поверхности. Это, должно быть, озера. Судя по водяному пару в атмосфере, они должны быть наполнены водой. Никаких крупных океанов не нашлось, а самое большое озеро не превосходило размерами земной Каспий.

Наконец, корабль в последний раз затормозил и вышел на орбиту. Планета надежно хранила свои секреты за толстой и мутной атмосферой. Телескоп не показывал ничего, кроме неясных туманных разводов.

Пора было спускаться. Среди членов экспедиции было много романтиков, но ни одного сумасшедшего, поэтому вниз отправились не люди, а беспилотные аппараты.

Погружаясь все глубже в зеленую пучину, автоматические самолеты-разведчики привезли пробы воздуха, результаты измерений и снимки.

Оказалось, что в верхних слоях атмосферы бушуют ураганы и грозы. Самолеты передали изображения желтоватых облаков. Пробы воздуха анализировались прямо в воздухе с помощью компактных микроскопов. На снимках было очень много бактерий и спор, по большей части мертвых из-за воздействия космического излучения. Чем глубже, тем плотнее становился воздух, скорость ветра уменьшалась. В пробах воздуха появилось огромное количество крошечных водорослей. Планета имела магнитное поле, но значительно слабее, чем у Земли. Однако интенсивность космических лучей стала падать – толстая атмосфера, насыщенная водорослами, служила дополнительной защитой.

Самолеты опустились почти к самой поверхности. Анализируя параметры, биологи с суеверной осторожностью говорят о том, что условия с некоторыми оговорками приемлемы для человека. Очень высокое давление, вероятно, потребуются специальные препараты, но можно обойтись без скафандров. Мало кислорода, но при таком давлении он лучше растворяется в крови. Основу атмосферы составляет безвредный неон. Мутная атмосфера рассеяла и приглушила лучи местного солнца, создавая слабое, сумеречное освещение. Зато с температурой все прекрасно: пятнадцать градусов выше нуля.

Наконец, пришли первые снимки поверхности. Заснеженные вершины гор, ледники… дороги, возделанные поля, города! Лошади, собаки, птицы, еще какая-то живность. Но главное – люди!

 

Лиса и виноград

Капитан Брекет шел по коридору своего корабля. Старый космический волк замечал любую мелочь. Пластиковые стены сегодня вымыты, но не так, как вчера. Здесь они просто блестят чистотой, а здесь – едва протерты. Вывод: кто-то развлекался с программой робота-уборщика.

Навстречу шла симпатичная китаянка… бортинженер. Они обменялись приветствиями. Только приветствия, и все. Радует. Она обошлась без вопроса, который ему задавали по тридцать раз в день.

Кают-компания. Дверь заблокирована в открытом состоянии. Внутри – шум голосов, слышны чьи-то запальчивые интонации. Вдруг голоса затихают. "Караулили черти" – подумал капитан, и был прав. Все давно уже знают, когда капитан просыпается, и по какому маршруту обходит свои владения. "Сейчас вышлют парламентера, чтобы задать проклятый вопрос" – подумал капитан, и угадал. Парламентер получил тот же самый ответ, что и много раз до этого.

Вскоре капитан появился в лаборатории у биологов, где сам задал сакраментальный вопрос:

– Когда можно будет высадиться на поверхность?

– Когда рак на горе свистнет, – сварливо отозвался пожилой мужчина в очках и блестящем халате. – Капитан, вы хотя бы представляете, какова степень нашей ответственности?

– Ну откуда мне, – миролюбиво проговорил тот.

Капитан слишком давно знал главного зануду на корабле: профессора Окински. И давно выяснил, какими словами проще всего превратить профессорское брюзжание в детальный и полезный отчет.

– Во-первых, эти водоросли. Эти чертовы водоросли. Это не атмосфера, это какой-то суп! Неудивительно, что мы ни хрена не видим, их тут миллионы на кубический сантиметр, не считая спор и разного мусора биологического происхождения

– Я всегда думал, что водоросли в воде…

– А эти – в атмосфере. Впрочем, не удивлюсь, если их озера – это вообще кисель из водорослей. А вы говорите: высадиться. Даже от этой живой пыли у каждого десятого последует острая аллергическая реакция.

– Что же делать?

– Придется сначала проверять индивидуальную переносимость здесь, в условиях корабля. А пока я пробую на мышках, как реагирует легочная ткань, нет ли побочных эффектов…

– Можно одеть респираторы.

Профессор возмущенно фыркнул:

– Респираторы! Допустим, водоросли они отсеют, а что с бактериями?

– А что? Непохоже, чтобы здесь был очередной биологический ад как на Кобре. Люди живут…

– Если это люди. У них даже внешние отличия. А если люди, тем хуже для нас. Тогда местные болезнетворные микроорганизмы будут чувствовать себя в наших телах как дома. Но насчет людей и прочего крупного зверья спрашивайте Кантару или Бродгауэра, а у меня специализация в микробиологии.

– А как поживает ваше мелкое зверье?

– Вы хотите, чтобы я вам дал ответ через двое суток после получения первых проб воздуха? Я, конечно, профессор, член академии… эээ неважно, но я не волшебник! Что, если от какой-нибудь идиотской бациллы у вас вскочат вот такие язвы? А если там какая-нибудь зараза, действующая на мозг? Превратит людей в агрессивных животных, как в фильмах ужасов. Или, того хуже, вызовет понос? А, не дай бог, эпидемия?! Вы представляете, сколько видов микроорганизмов на Земле? А сколько надо времени, чтобы все их проверить, засеять культуры, оценить опасность и отдаленные последствия?

– А сколько, кстати?

– Даже с применением всех вычислительных мощностей корабля не меньше месяца! И много, много проб. И то я вам смогу дать лишь предварительное заключение. А что будет при контакте кожи с почвой, водой, растениями, об этом меня даже не спрашивайте, если не хотите пасть в моих глазах ниже канализации.

– Вы предлагаете целый месяц облизываться на все издали? Вы представляете себе, что такое бунт на корабле?

– А это уже ваши проблемы, господин капитан, как поддерживать дисциплину во вверенной вам колбе… тьфу ты, я хотел сказать, на корабле.

Нельзя сказать, что капитан ожидал другого ответа. Месяц? Да, это Окински еще скромно запросил, с микробами шутки плохи. Но команда, команда… Смогут они вытерпеть месяц ожидания, когда внизу, рядышком (по космическим меркам) столько интересного? Сидеть и облизываться на гроздья винограда, как лиса в известной басне? Сейчас заняты только биологи, да бортинженер, которая присматривает за автоматическими самолетами-разведчиками. Физики еще до выхода на орбиту просчитали все, что можно, и тоже заскучали. "Надо посоветоваться с парочкой психов", – решил капитан.

"Парочкой психов" были корабельный психолог Кей Льюис и его любимая женушка – антрополог Мария Кантара. "Психами" их называли за глаза, а открыто – "пси". Вместе с ними в каюте сидел зоолог Курт Бродгауэр.

– Вот где у нас повышенная концентрация профессоров на кубический сантиметр, – пошутил капитан, поздоровавшись.

– Вы, небось, только что от Окински? – спросил Кей.

– Да, как вы догадались? – удивился капитан.

– Вы использовали фрагменты его профессионального арго, а вы любите бессознательно зеркалить, только с инерцией адаптируете подстройку.

– Будем считать, что я понял ваши объяснения, – сказал капитан, который на самом деле ничего понял. – Окински сказал, что люди на планете могут быть и не людьми вовсе.

Оказалось, что именно эту тему обсуждали сейчас профессора. По теории человек произошел в результате эволюции от древних животных, похожих на обезьян. Развитие генетики позволило восстановить фамильное древо вида Homo Seapiens вплоть до очень мелких ступеней. Но генетика пока позволяла лишь с высокой точностью реконструировать прошлое. С предсказаниями далекого будущего дела обстояли куда хуже. Насколько неизбежно было появление именно обезьян и человека? Что, если на других планетах тоже есть разумная жизнь, но там разум возник, скажем, у потомков крыс или дельфинов?

Дальше следовали довольно скучные и замысловатые рассуждения. Кантара говорила что-то о замечательном феномене Зеленой Жемчужины, поминала панспермию, сходные природные условия, и еще что-то. Капитан вынужден был пропустить мимо ушей нагромождения научных терминов, сосредоточившись на выводах. А выводы были интересные.

Туземцы могли лишь внешне напоминать людей, но генетически представлять собой совершенно другой биологический вид. А могли оказаться настоящими людьми, просто немного другой расы (как европейцы и негры). Были аргументы в пользу обоих вариантов.

Туземцы отличались от людей даже внешне. Когда-то существовало древнее искусство, названное "аниме". Персонажи там выглядели похоже. Вэй Лин предложила назвать местных жителей аниме-расой.

– Посмотрите на изображения, – говорила Мария. Голограмма на столе изображала небольшие трехмерные фигурки, смоделированные компьютером по результатам фотосъемки. – Их глаза выглядят как наши, но обратите внимание на эти выпуклые виски и большие радужки. Похоже на какое-то природное приспособление к местному освещению. Кажется, на самом деле глазные яблоки намного больше, но это незаметно, так как они скрыты внутри черепа. Как у кошки.

Их ноги босы, ступни длинные и широкие. Это может выглядеть забавно, но тоже имеет смысл. Если не считать горных районов, почва здесь мягкая и сыпучая, как песок на морском пляже. На высоком каблуке сразу застрянешь, а с большими ступнями – удобно.

Кисти рук, напротив, миниатюрны, даже у крупных мужчин. Вот это даже не знаю, чем объяснить, – антрополог пожала плечами. – Цвет глаз и волос очень разнообразен даже у тех немногих, кого мы уже сфотографировали. Часто встречаются яркие тона: розовый, зеленый, желтый, алый, посмотрите на этого, – она указала на лицо туземца, чьи кроваво-красные глаза навевали мысли о вампирах. – Кожа бывает серой, желтой и молочно-белой. Таких коричнево-розовых, как европейцы или темных, как африканцы, пока не встречалось, но могут еще обнаружиться.

Разнообразна одежда, прически, очень много цветных татуировок или же это просто краска. Нет одежды, характерной только для мужчин или женщин. Мы тут перед вашим приходом как раз строили гипотезы насчет того, как они определяют пол друг у друга. То есть, иногда все очевидно, поскольку надето мало. А иногда такое свободное платье и не слишком мужественное лицо, что сразу и не поймешь, кто перед тобой: девушка, подросток или просто смазливый юноша. Что интересно: рост и фигуры разные, но… – Кантара замялась. – А впрочем, неважно.

– Она стесняется сказать, что мы пока не видели лысых и пузатых, – бесцеремонно перебил Кей. – Не беспокойтесь, у капитана нет комплексов по поводу своей внешности, я проверял.

– По крайней мере я заметен в толпе, – съязвил капитан Брэкет, намекая на невзрачную, среднестатистическую фигуру психолога.

– Хотя по росту разброс большой, – продолжала его жена.- И что касается комплекции выше и ниже талии встречались самые разные варианты, – она автоматически показала на себе. Надо признать, что конкретно у госпожи Кантары и выше, и ниже талии все было в полном порядке. Даже будь она в самом свободном платье и с ведром на голове, у окружающих не возникло бы сомнений насчет ее пола.

– Также мы не видели ничего похожего на очки и обувь. Головные уборы также не в чести. Максимум – это какая-нибудь лента, обруч или бантик.

– Что, мужики тоже с бантиками ходят? – немного ошалело спросил капитан.

– Да… но вы зря так бурно реагируете, – ответила она, невольно улыбаясь в ответ на взрыв гомерического хохота. – Это же совсем другая культура. Может быть, там косы с бантиками означают великого воина, вождя племени? А вы знаете, что в древности европейские мужчины носили парики со специально завитыми кудряшками?

После ухода капитана Кей засел за компьютер, чтобы ответить на вопрос насчет месячного ожидания. И опытный пси, и старый космический волк уже догадывались, каким будет результат, но догадки – это одно, а точный расчет не помешает.

– Вероятность бунта или самовольного угона флаера очень низка, – докладывал потом Кей. – Но предсказывается значительное повышение уровня агрессии у 55% персонала, беспокойства у 75%. Значительного снижения внимания и производительности не ожидается. По совокупности факторов увеличение конфликтности вероятно у 95%, но в разной степени, конечно. Вероятность вспышек насилия с участием больших групп (то бишь, того самого бунта) 0,1%, средних – 1,9%, малых – практически 100%, вопрос только в том, сколько таких вспышек будет. Для 5-9% персонала высока вероятность конфликтов с последствиями в будущем.

– В общем, будет бардак, но небольшой… но бардак, – резюмировал капитан. – Сегодня кто-то перепрограммировал робота-уборщика. Выходит, даже программисты вместо того, чтобы смотреть порнушку в виртуальной реальности, начинают беситься от скуки.

– Меня больше беспокоят биологи, – сказал пси.

– Им то как раз есть, чем заняться, – не понял капитан.

– Да, но они будут испытывать постоянное давление со стороны микросоциума, их будут стимулировать, перманентная фрустрация у окружения приведет к тому, что им будут завидовать – по большей части неосознанно, но бессознательная агрессия со стороны социально адаптированного индивида даже опаснее сознательной, так как при подавлении лишь изменяет феноменологию. В конечном счете это приведет к нервозности, рассеянию внимания и увеличению вероятности непроизвольных ошибок. А этого очень не хотелось бы, ребята ведь работают с микроорганизмами.

Капитан благополучно пропустил мимо ушей кучу заумных слов, поняв основное: биологи будут работать на нервах, и могут ненароком упустить какую-нибудь заразу.

Дун Брэкет недаром командовал кораблем уже много лет. Решение он нашел быстро. Когда глава биологов после очередного перерыва на сон вернулся на рабочее место, его ждал сюрприз. Толпа заполняла весь коридор перед лабораторией. Капитан собрал всех, кому предстояло маяться от безделья, и распорядился оказать всемерную помощь коллегам.

Профессор Окински поначалу закатил грандиозный скандал, утверждая, что людей, не имеющих квалификации в микробиологии, просто опасно подпускать к его оборудованию. Полностью согласившись с его словами, капитан предложил провести курс обучения. Пусть научит людей технике безопасности и только тем простейшим операциям, которые пригодятся именно на этот раз. Биолог продолжал упираться, но капитан не был бы капитаном, если бы не оказался способен подчинить своей воле любого на корабле. Бастионы профессорского упрямства рушились один за другим, пока не пали.

В конечном счете помощь всей этой толпы дала выигрыш всего в одну неделю. Но, по крайней мере, все были хоть немного заняты.

Тем временем маленькие автоматические самолеты – флаеры – продолжали нырять под воздушную шубку планеты подобно голодной моли. Время от времени автоматы поднимались в верхние слои атмосферы, где их встречал шаттл с дозаправкой и техобслуживанием.

Постепенно с помощью аэрофотосъемки получалась подробная карта разных уголков планеты, компьютер рисовал ее сектор за сектором. Работы предстояло еще много, но и новости прибывали с каждым днем. В основном это были фотографии и видеозаписи, огромное множество. Их разглядывание и обсуждение стало основным развлечением. Чувствительные микрофоны, установленные на самолетах, записывали речь туземцев, но земляне не могли понять ни слова. Компьютер пыхтел, перебирая варианты, однако расшифровка чужого языка (или языков) не двигалась с места.

Главное отличие от старинной Земли, которое сразу бросалось в глаза, – другое небо. Изумрудное, с облаками желтовато-зеленого оттенка и непрозрачное. Изображение всегда портил вечный туман. Местные жители, должно быть, никогда не видели ни звезд, ни даже собственного солнца. Днем небо было лишь чуть-чуть светлее в той стороне, где находилось местное солнце. Зато здесь никогда не было по-настоящему темно: даже глубокой ночью атмосфера фосфоресцировала, окрашивая облака и землю призрачным изумрудным сиянием. Наверное, местные детишки не знали, что такое боязнь темноты. Интересно, если абориген зайдет в какую-нибудь пещеру, он испугается непривычного кромешного мрака?

Леса, озера и реки выглядели вполне обычно, прямо как земные. Деревья, зверье, птицы – незнакомые, но не более, чем незнакомы для европейца экваториальные джунгли. Растения в основном широколиственные, приспособленные к слабому освещению. Предсказания профессора Окински насчет супа из водорослей не сбылись: вода в реках выглядела чистой, прозрачной, кое-где при большом увеличении можно было рассмотреть даже крупных рыбин.

Виды городов и поселений напоминали сельские районы Земли примерно 16-го – 18-го века. Дома, высокие башни и укрепленные замки, грунтовые дороги.

Повсюду использовался один и тот же светло-серый материал – и для самых маленьких домишек, и для замков, и для крепостных стен. Жители иногда украшали стены рисунками и барельефами, красили, но было видно, что основа повсюду одна и та же: какая-то сплошная, ровная твердая масса, напоминающая бетон или цемент. Даже самый распоследний курятник и отхожее место были сделаны из этого стройматериала.

Никаких следов индустрии. Ничего похожего на линии электропередачи. Ни заводов, ни фабрик. На домах нет печных труб. Иногда из окон поднимался дымок или теплый воздух. Неужели туземцы еще не изобрели вытяжную вентиляцию?

Зато канализация должна быть непременно, ведь улицы выглядели опрятно, хотя и не стерильно. Где-то валялся мелкий мусор, где-то темнело пятно пролитой воды, но не более того. Интересно: где у них свалки?

Чего было много – так это рынков. Самый маленький городок мог похвастаться рынком, размером чуть ли не в треть этого поселения.

Местные военные (или кто они там) выглядели как обыкновенные средневековые земные солдаты. Холодное оружие – копья, мечи, арбалеты, луки и их всевозможные модификации. Доспехи – металлические, кожаные и кольчужные. Тут нашлось и единственное исключение из правила, что у аборигенов нет обуви и головных уборов: многие солдаты носили шлемы, сапоги и перчатки.

Ездили туземцы и верхом, и в повозках. На первых фотографиях животные были видны издали, и выглядели как лошади. Когда получили изображения крупным планом, стало ясно, что у ездовых животных с лошадьми не слишком много общего. Нечто травоядное, копытное и тех же пропорций – вот и все. Но слово "лошадь" как приклеилось, так и осталось. По правде говоря, на оленей или быков они походили еще меньше.

 

Зубастая улыбка туземца

– Капитан! Вставайте!

– Ну что случилось, мисс Вэй, я видел такой хороший сон…- недовольно кряхтя, капитан Дун заставил себя разлепить глаза. Несмотря на то, что до Земли было много парсеков, капитан ухитрялся быть в каком-то смысле "совой" даже на корабле. Перед сном он развивал бурную деятельность и легко засыпал, зато тяжело пробуждался, а проснувшись, долго пребывал в апатии. Но сейчас его привели в норму двумя словами:

– Самолет сбили!

– Упс…

Лысый капитан говорил, ходя вокруг стола трехмерного проектора. Там сейчас красовалась Зеленая Жемчужина, вид с орбиты. Довольно скучная картинка, надо признать: идеальной формы сфера без каких-либо пятен или полос. Картинка освещала центр комнаты, а стены тонули в темноте. Вдоль стен сидели люди.

– Я собрал здесь именно вас, господа, по одной простой причине: в ваших личных делах упоминается служба в армии.

Послышалось смущенное перешептывание. Большинство присутствующих никогда не участвовали ни в боевых действиях против банд преступников, ни даже в учениях. Но, по крайней мере, у них имелись кое-какие знания по военному делу… в отличие от сугубо гражданского капитана.

Тем временем, Брекет толкал речь:

– Все мы еще помним ту надежду, которую мы почувствовали, когда компьютер идентифицировал подозрительные пятна на поверхности планеты как города… но лишь с некоторой вероятностью. Все вы помните, какой праздник мы устроили, когда "Чайка" передала четкие снимки с постройками и гуманоидами. Разумная жизнь! Да. Величайшее событие в истории, сравнимое разве что с открытием Америки, и мы – его участники.

Но не зря я вспомнил Колумба. Когда европейская, более развитая цивилизация встретилась с туземцами, разразилась серия войн, в которых значительная часть местного населения погибла. Кто был в этом виноват? Пусть спорят специалисты. Но сейчас история повторяется. Более развитая цивилизация Земли встретилась с туземцами, не имеющими космических кораблей. И мне совсем не хочется, чтобы через пару веков какой-нибудь доктор философии рассуждал о нашей вине.

Я думаю, все вы уже в курсе насчет открытия, сделанного несколько часов назад. Показать слайд ноль-один!

Реагируя на приказ, компьютер сменил изображение. Теперь на голограмме был фрагмент поверхности планеты, город непомерной величины. Компьютер воспроизвел трехмерную реконструкцию мегаполиса. Город – приблизительно двести километров в диаметре и шестьсот в окружности. Все шестьсот километров защищала солидная крепостная стена. Пунктиром высвечивалось около сотни дорог, сходящихся к шестидесяти воротам.

Постройки в мегаполисе в основном одно- и двухэтажные, но кое-где между ними торчали высокие башни. Серые контуры показывали кое-где обширные подземные сооружения, обнаруженные радиолокацией. Вокруг внешней стены располагался конгломерат пригородов. Поверх изображения появились цифры. Плотность населения… приблизительные оценки… В этом городе, не считая пригородов, должно жить двадцать миллионов жителей – и это по самым скромным подсчетам. На Земле подобные мегаполисы существовали несколько веков назад и сильно уступали (по площади) грандиозному муравейнику размером со страну.

– Обратите внимание на качество изображения. Оно хуже, чем на других снимках, хотя из-за этих чертовых водорослей в воздухе оно всегда… – капитан сделал паузу, выбирая менее красочный эпитет, чем, тот, что пришел ему в голову первым, и закончил фразу нейтрально -…не очень. Такое впечатление, что над городом висит еще и смог. Однако ничего похожего на промышленные предприятия или электростанции не обнаружено, как не обнаружено и автомобильного транспорта. Теперь открыть слайд три!

Воображаемая камера плавно переместилась, увеличивая центр мегаполиса. Выглядело это как город в городе: еще одна крепостная стена, не хуже внешней. Качество изображения еще ухудшилось, как будто смог здесь стал еще тяжелее. Фигурки людей только угадываются, деталей не рассмотреть, но в целом – все то же самое, что и во внешнем городе. Камера вновь переместилась, выделяя определенную точку. Появилась красная линия, показывающая траекторию "Чайки".

– Наш самолет пролетал над этим местом, когда произошло непредвиденное. Открыть видео ноль-два!

Изображение вновь переключилось, и теперь оно не вращалось, а показывало фильм-запись. Город плавно проплывал под автоматическим аппаратом. Сквозь мутный воздух виднелись дома и башни. Вдруг на земле возникла вспышка и устремилась к самолету. Затем изображение остановилось.

– Это конец записи.

"Чайки" летали на электродвигателях, питающихся от солнечных батарей. Это делало ненужной дозаправку, но оставались проблемы со связью. Слишком толстая атмосфера планеты задерживала даже радиоволны. В верхних слоях постоянно бушевали грозы, создавая сильные помехи. Только мощный импульс мог "добить" до корабля-матки. На поддержание постоянной связи самолету не хватало энергии. Компьютер "Чайки" накапливал информацию и отсылал самые важные сведения короткими импульсами время от времени. Когда и что посылать искусственный интеллект аппарата решал сам. В этот раз он предположил, что вспышка может нести опасность, и принял решение выслать запись последних нескольких минут непосредственно перед столкновением. После этого "Чайка" больше не отвечала на запросы корабля-матки.

– Скажите мне, господа военные, что это такое? – задал вопрос капитан, указывая на изображение, которое сейчас прокручивалось в обратную сторону. Полковник Гарднер уже высказал свое мнение, теперь я хочу узнать мнения остальных.

– Повторите помедленнее, – попросил один из участников собрания, высокий человек с короткой стрижкой, – вот, посмотрите! Изображение начинает вращаться и наклоняется, значит компьютер предпринял маневр уклонения. Но вспышка меняет траекторию вслед за самолетом. Судя по всему, либо управляемая, либо самонаводящаяся ракета.

– Согласен, – подтвердил второй. – Может быть и то, и другое, скорость нашей машины невелика, это не истребитель, и послать ракету ей вдогон могла и автоматика, и человек по радио.

– И вот еще что, – подал голос третий. – С виду остальной город находится на уровне средневековья. Однако заметьте, сколько тут зелени, сколько парков!

– Гхм… какое это имеет отношение к стрельбе? – с недоумением спросил капитан.

– Прямое. Что может использоваться в подобном мегаполисе для приготовления еды, а? Правильно: дрова. Всю эту зелень должны были давно вырубить и спалить. Но этого не происходит! Следовательно, одно из двух: либо мы имеем тут власть "Гринпис", что, я бы сказал, маловероятно; либо… жители используют какие-то другие источники энергии, а значит, эти люди вовсе не такие простачки, какими хотят показаться!

– Это объясняло бы смог над городом, если они применяют какое-нибудь топливо, загрязняющее воздух…

– А может, они тут не варят пищу, а все едят сырым? Что мы знаем о местной кухне – ничего!

– Может, они только сено жуют…

– Стоп, стоп, стоп! – капитан прервал этот обмен мнениями, – Давайте не отклоняться от темы. А тема – оружие туземцев. Что вы можете сказать о нем?

Высокий заметил в ответ:

– А что тут скажешь? Качество снимков отвратительное. Если это – ракетное оружие, то приближаться к городу больше не следует. Что говорят данные радиолокации и другие приборы?

– Ничего! Нет у них радаров, нет самолетов, нет крупных металлических объектов.

– А это значит, что пусковая установка была достаточно малой – переносной зенитно-ракетный комплекс?

– Или перевозной… на корове…

– Какой еще зенитно-ракетный? Если нет самолетов, что там сбивать?!

Дальнейшее обсуждение получилось довольно бестолковым. Посредственное качество записи давало слишком мало информации. Даже если бы дело было на Земле, эксперты не смогли бы сказать ничего определенного, даже не смогли бы назвать марку пусковой установки. Здесь же – совсем другая цивилизация.

В конце концов капитан принял решение отправить разведивательную экспедицию. Биологи уже изготовили и испытали вакцины, дальше откладывать высадку было невозможно.

Для первого контакта был выбран крошечный городок, который вроде бы доказал свою мирную сущность. Самолеты пролетали над ним уже много раз, но никто не пытался их сбить. Окружающая местность была хорошо исследована с высоты и нанесена на карты.

От переводчика с визанского:

Значительная часть этого документа – перевод записок иерарха Чиана Чена. Он принимал косвенное участие в событиях и был лично знаком со многими их участниками.

Языки визанцев содержат значительное количество поговорок, пословиц, специфических сравнений. Записки Чиана Чена не составляют исключения. Если переводить все идиомы дословно, земной читатель вряд ли поймет их. Снабжать каждую поговорку комментариями – тоже плохо. Это может быть интересно разве что для ученых-лингвистов.

Например "упрямый, как осел" – чисто земное выражение, ведь на Визе ослы не водятся. Дословный перевод звучал бы так: "непокорный, как пень залпатусы". И даже этот перевод пришлось бы дополнять объяснениями, что залпатуса – дерево, имеющее очень развитую корневую систему, и при расчистке поля выкорчевывать такие пни – очень хлопотное дело.

Поэтому дословный перевод сохранен только для тех пословиц, смысл которых нетрудно угадать по контексту. Для всех прочих идиом и каламбуров используются земные аналоги.

Иногда применяются земные названия для местных животных и растений, которые внешне или поведением слегка похожи на земные. Эта традиция пошла еще со времен исследования Кобры. Так появились улитка кобрианская, гадюка органиканская, ворона визанская и многие другие.

В традициях визанской литературы передавать слова героев максимально реалистично вместе с оговорками, повторами, запинками, словами-паразитами и особенностями произношения. Но при переводе настоящая речь персонажей была значительно "приглажена", согласно земной литературной практике, привычной читателю.

Визанский язык содержит частицы, обозначающие отношение – уважение, доверительность и так далее. Эти частицы приблизительно переведены с помощью местоимений "ты" и "вы".

 

Неофит

Эйдар не помнил подробностей. Право, это простительная слабость, ведь малышу тогда было всего два года. Родители столько раз описывали ему тот случай, что сейчас он представлял себе события ярко, будто видел все своими глазами. Это было похоже на большие цветные панорамы или панно, застывшие в неподвижности, словно подкрашенный лед. Трудно сказать, был ли это целиком плод детской фантазии, которая услужливо дополнила деталями рассказы родителей, или же настоящие воспоминания всплыли из омута забвения под впечатлением рассказов.

На первой картине – черная птица, огромная и грозная ворона. Не стоит усмехаться, ведь это точка зрения карапуза. Нынешний шестилетний Эйдар, само собой, уже не боялся ворон. С одной стороны, он верил родителям, чтоптица была самой обыкновенной. С другой стороны, в глубине души он сохранил уверенность, что та ворона была огромной и грозной. Противоречие мало беспокоило мальчугана, он вообще пока плохо умел замечать такие вещи.

На второй картине – та же птица, падающая сверху. Крылья развернуты, застилают светлое утреннее небо, на фоне которого кажутся еще чернее, клюв раскрыт, хвост растопырен веером. По словам родителей птица вовсе не атаковала. Она просто спланировала с дерева и села рядом, на расстоянии вытянутой руки. Ее привлекла какая-то блестящая игрушка, откатившаяся чуть в сторону. Эйдар сильно испугался и закричал.

На третьей картине все вокруг заволокло пылью, поднятой столбами песка, выстрелившими вверх и создавшими своеобразную стену между ребенком и птицей.

Такие образы возникали в памяти Эйдара, и такие картины он видел сейчас на поверхности выпуклой зеркальной полусферы, стоя в окружении родителей и еще двух взрослых – старика и молодой девушки.

– Понятно, понятно, – спокойно прокомментировал старик последнее изображение, – очевидно, стихия воздуха.

– Воздуха? Мы думали земли, – усомнился отец. – Но маг в приемной канцелярии направил нас к вам.

– И правильно сделал. Вы судите по поднятой пыли, – заметил старик. – Трудно усомниться в том, что пыль – это земля, но поднята она ветром, который относится к стихии воздуха. Алия, что ты можешь сказать по этому поводу?

С этими словами старик обратился к девушке. Она с готовностью ответила:

– Иерарх имеет в виду, что перемещение предметов, включая даже пыль, – это, как правило, прерогатива магов воздуха. Маги других стихий могут перемещать только то, что сами создали, например Огненный Шар или Ледяное Копье. Но для такого движения существуют очень серьезные ограничения и сложности. Для юных дарований это невозможно в принципе. Исключение может составлять лишь цепная магия и взаимодействие с астральными тенями…

– Цепная магия, астральные тени – все это слишком умные слова для простого горожанина вроде меня, – заметил отец Эйдара. – Лучше поверю вам на слово. Я всего лишь надеялся, что мой сын когда-нибудь вернется на земли моего отца. Знаете ли, у его деда виноградники, и там дела нашего клана идут не слишком хорошо…

– Так вы надеялись, что, став магом земли, ваш сын сможет сделать землю плодороднее, а сорта лучше, не так ли? – спросил старик и увидел ответный кивок. – Что ж, может быть, со временем так и получится. Воздушные маги не так уж бесполезны в сельском хозяйстве, особенно, когда надо пригнать облака с дождем или отогнать тучи с градом. К тому же, он может оказаться двух или даже трехстихийным магом. Хотя, надо признать, такие дети рождаются редко. Это что-то вроде двойняшек: обычно женщина рожает одного ребенка, реже – сразу двоих, и уж совсем редко – трех.

– Я слышала, что в Ихтанвале какая-то аристократка родила пятерых, – впервые подала голос мать Эльдара.

– Я тоже слышал эту историю, – подтвердил старик, – но маги, способные управлять четырьмя или пятью стихиями, пока науке неизвестны. С другой стороны, кто знает, кто знает, ведь дети, одаренные магическими способностями, рождаются гораздо реже, чем другие. Может быть, где-нибудь, когда-нибудь… – тут речь старика, постепенно затихая, перешла в еле слышное невнятное бормотание, похожее на спор с самим собой. Из этого состояния его вывел тактичный кашель Алии.

– М… да, я тут вспомнил кое-что, но это неважно, так о чем мы говорили?

– Кажется, о детях.

– Да, верно, но это тоже неважно, нас сейчас интересуют не дети вообще, а один конкретный ребенок, который, как мне кажется, даже слегка надулся от важности, не так ли молодой человек? – и старик подмигнул малышу. Тот одновременно и смутился, и заулыбался.

– Так что вернемся к нашему юному дарованию, – продолжил иерарх. – Вы собираетесь отдать своего сына к нам на обучение. Осталось лишь сделать последнюю проверку. Хотя я уже догадываюсь, каким будет результат. Есть одна мелочь, которая вселяет в меня уверенность. Но в любом случае надо убедиться, что ваш рассказ – не плод воображения любящих родителей, которые убедили сами себя и своего ребенка в том, во что им очень хотелось бы верить. Не надо так хмуриться, уважаемый, и не надо так вскидываться, уважаемая, но такова традиция, таковы условия. Эйдар, тебе ведь не приходилось позднее делать что-то подобное? – спросил старик, указав на полусферу, которая все еще изображала миниатюрную пыльную бурю со смерчами.

– Нет…

Старик стал озираться вокруг, вертя головой, словно курица на насесте, а потом целеустремленно зашагал в угол зала.

– Что он делает? – спросил Эйдар у девушки заговорщицким шепотом.

– Ищет подходящую капсулу маны, чтобы проверить, сможешь ли ты ее разбить.

– Но я ничего не вижу!

– Я тоже, – улыбнулась девушка, – но так и должно быть, поскольку я – маг огня, а ты – еще не инициирован.

– А этот дедушка, он маг чего?

– Он маг воздуха, света и снов.

– Значит, сразу много стихий? Это ведь круто, правда!? – округлил глаза Эйдар.

– Да, да, наш иерарх очень крутой, особенно, если судить по рассказам его старых друзей… – хихикнула Алия, – Но ты его лучше не называй "дедушкой", хорошо? Или ты у нас совсем маленький мальчик и еще не выговариваешь слово "иерарх"?

– Иерраррх!! – громко возопил Эйдар, оскорбленный до глубины души, и покраснев ушами.

– А? Что случилось?! – откликнулся старый маг с другого конца зала.

Отец Эйдара засмеялся, мать улыбнулась. Старый волшебник продолжал свои поиски, занудно ворча себе под нос:

– Сколько уже я учу детей, и никак не могу привыкнуть к тому, что у них такие луженые глотки. Иногда я не понимаю логику градоправителей: и зачем они берут в глашатаи взрослых…

Краснота медленно перелилась с ушей Эйдара на щеки.

Иерарх, наконец, нашел то, что искал, и возвратился назад. В руке он нес что-то невидимое. Двигался старик при этом так осторожно, словно держал сосуд, наполненный вином до самых краев, да еще "с верхом".

Он подошел к столу, где стоял металлический поднос с выпуклой стеклянной крышкой. Сейчас под стеклом было пусто. Маг поставил поднос прямо на пол, положил туда невидимый предмет, а потом медленно и аккуратно накрыл крышкой.

– А теперь, молодой человек, попробуй как-нибудь сдвинуть то, что находится внутри. Маши руками, бегай, скачи, ползай рядом на карачках, но только ни в коем случае не задень ни поднос, ни крышку. Они не должны даже шелохнуться.

Эйдар стал делать то, что ему говорили: махать руками, бегать и так далее. Ничего особенного не происходило. Тогда он подполз, приблизил лицо к подносу и стал уговаривать невидимого собеседника подвинуться. Потом стал изображать пальцами каких-то животных, показывая их тому, кто сидит под стеклом. Наконец, он начал ругаться – совсем по-детски, но некоторые слова Алия слышала впервые, возможно, они были придуманы только что.

Отец Эйдара нахмурился.

– Ничего, ничего, – успокоил его старик. – Буйная фантазия – одно из необходимых качеств для мага. Собственно, капсула внутри давно разбилась, а я хотел посмотреть, что придет ему в голову. Детишки иногда такое откалывают. Помнится в позапрошлом году…

Алия опять кашлянула.

– А? Да, Алия, ты права, вернемся к делу. Что же, папаша и мамаша, вы можете быть спокойны: ваш сын прошел вступительный экзамен. Не могу вам обещать, что из него когда-нибудь выйдет толковый волшебник, но первоначальные способности на вполне обычном уровне.

– Иерарх хотел сказать "на приличном уровне", – дипломатично уточнила Алия.

– На обычном, на приличном… когда вы доживете до моего возраста, вы поймете, что никакие красивые слова не могут ни на йоту изменить то, что призваны украсить… нет, нет, Алия, можешь не набирать воздух и не кашлять, я еще не совсем впал в маразм и помню, зачем мы здесь собрались. Эйдар, ты принят в Школу Магии, теперь ты неофит, то бишь, ученик младшей школы. Можешь пойти поиграть у фонтана, на который ты все время косишься, а мы пока обсудим с твоими родителями кое-какие скучные взрослые детали…

Столичная Цитадель Магии выглядела будто крепость внутри крепости. Ее стены лишь на локоть уступали монументальным внешним стенам города, зато во много крат превосходили их по магической защите. Впервые оказавшись внутри, Эйдар ожидал найти здесь какие-нибудь особенные чудеса, но был разочарован. Те же люди, те же дома. Взрослый на его месте заметил бы гораздо больше.

Здесь было чище и тише. Птицы по каким-то причинам облетали Цитадель стороной, предпочитая гадить на крыши внешнего города. Большинство прохожих носило на голове повязки, включая детей.

Кто-то из старших устроил небольшую экскурсию для Эйдара и еще нескольких малолеток, принятых в этом году.

Все пространство за стеной рассекли дольки секторов. В каждом секторе располагался свой факультет, где обучали магов определенной стихии. Повязка на голове означала, что ее обладатель – маг, а цвет указывал на стихию, которой он мог управлять. Почти у всех повязки были однотонные, но изредка встречались двухцветные.

Сначала детям показали факультет воздуха. Тут им предстояло учиться. Маги воздуха занимались управлением погодой и полетами, они носили прозрачные повязки. Частокол изящных игольчатых башен заполнял весь сектор. Главная – Башня Ветра – потрясала воображение своей высотой. Экскурсовод посоветовал ребятам не задирать нос, поскольку размеры еще не означали величия или главенства. Всего лишь практические соображения: воздушным магам нужны ветер и высота.

По соседству располагался факультет огня. Нетрудно догадаться, какого цвета повязки носили здесь – красные. Огненная магия используется почти исключительно в военных целях. Большинство огнемагов в конечном счете оказывались в армии, в страже или в чьей-нибудь охране. Сооружения здесь отличались не столько изяществом, сколько толщиной стен, помогающих выдержать удар Огненного Шара или Метеоров. Повсюду, даже днем, горели огни. Половину сектора занимал покрытый копотью глубокий котлован, служивший полигоном.

Маги воды неплохо устроились среди многочисленных хаотично разбросанных фонтанов и бассейнов. Дома здесь строились самые разные, без малейшего намека на общий стиль, продуманный план, беспорядочно и бестолково. Принадлежность к водной стихии символизировалась повязками синего цвета.

По словам экскурсовода водные маги были наименее дисциплинированными и организованными. Этот факультет служил источником постоянной головной боли для начальства, с учениками вечно случались какие-то скандалы, да и учителя не подавали своим воспитанникам хорошего примера. Основная специализация факультета – целительство и химические исследования, которые по большей части сводились к поиску новых видов выпивки, лекарств и волшебных зелий. Выпивка шла в этом списке первой неспроста.

Факультет земной магии выглядел как дремучий лес. Экскурсовод со слабо скрываемой ехидцей пояснил, что местные живут либо в дуплах, словно белки, либо в землянках, как кроты.

Иронии в голосе гида заметно поубавилось, когда он перечислял все то, чем занимается факультет земли. Добыча полезных ископаемых, включая драгоценности, изготовление особенных материалов, в том числе для оружия и доспехов, выведение новых сортов растений (особенно лекарственных и магических), новых пород животных, строительство, главным образом, крепостей, дорог, мостов и тоннелей, предсказание землетрясений, зачарование стен крепостей и жилищ, врачевание – довольно внушительный список. Так получалось, что "кроты" в зеленых повязках стоили больше, чем все остальные маги, вместе взятые. Эйдар начал понимать, почему его отец выглядел разочарованным, узнав, что его сын оказался магом воздуха, а не земли.

Пятым оказался факультет снов. Больше всего здесь поражала тишина. "Работа" мага снов по большей части проходит в состоянии медитации или сна. Пустынные улицы словно бы сами спали, лишь кое-где неспешно прогуливались фигуры с серыми повязками на головах.

Эта немногочисленная каста, тем не менее, пользовалась большим уважением. Факультет снов занимался предсказаниями, ясновидением и чтением мыслей, включая расследование преступлений, шпионаж и контрразведку. Во внешнем городе маги снов управляли телепатической почтой.

Шестой факультет отвечал за стихию света (серебристые повязки). Малыши сразу стали спрашивать, а существует ли факультет тьмы? Оказалось, нет, поскольку тьма – это всего лишь отсутствие света, и, как следствие, отсутствие магической энергии. Местные сооружения строились в форме амфитеатров с ажурными стеклянными крышами. Маги света были непревзойденными художниками, артистами и мастерами иллюзий.

Последний факультет был мал и пустынен. Как пояснил гид, теоретически должна существовать еще одна магическая стихия – стихия пустоты. Однако маги пустоты до сих пор не рождались. Здесь стояло единственное мрачноватое здание: металлическое и без окон. Из него можно было откачать воздух, и внутри иногда ставились опыты. Цветом факультета считался черный, но носить черные повязки было некому.

Надо сказать, что помимо официального названия стихии, маги каждого факультета имели неофициальную слегка язвительную кличку: "ветряки" (воздух), "водяные" (вода), "светляки" (свет), "сони" (сны) и "кроты" (земля). Маги пустоты не имели клички, поскольку давать ее было бы просто некому, а то бы их непременно нарекли "пустышками". Также не было клички у магов огня, так как попытки переврать название их факультета были слишком опасны для здоровья.

Кто-то из малышни спросил, что значат белые повязки? Экскурсовод объяснил, что это – сравнительно недавняя традиция. Полоски белой ткани носят те, кто уже принят в Школу, но еще не закончил ее – студенты и неофиты.

– А нам когда дадут такие? – спросил Эйдар.

– Очень скоро. Когда станет ясно, что вы тут приживетесь. Только не пытайтесь цеплять на себя цветные повязки.

– Потому, что запрещено?

– Потому, что засмеют.

Цитадель была не столько местом обучения, сколько местом работы. Какое-то количество волшебников, закончив Школу Магии, разъезжалось, занимаясь, так, сказать, "частной практикой". Но для многих исследований нужны были усилия сразу нескольких магов, зачастую из разных стихий или специализирующихся в какой-нибудь особенной области. Легко и быстро найти подходящего помощника можно было только в таком месте, как Цитадель. Столь же часто возникала необходимость в каких-нибудь особенных артефактах или материалах. Их искали, привозили в столицу, или изготавливали… а потом оставляли "на всякий случай". Нередко эти артефакты представляли ценность лишь для магов. В конечном счете в Школе скопилось множество дорогих вещиц, еще больше – странных, и немного – опасных. Сам собой вставал вопрос об их охране, а высокие стены Цитадели и многочисленная стража выглядели самым очевидным решением проблемы. Похожим образом дела обстояли и в других городах.

Во главе факультетов стояли магистры. Общие вопросы решались Советом Цитадели, состоявшем из шести магистров: трех в звании "иерарх", двух – в звании "атарх" и одного, главного, которого величали титулом "арх". Арх имел три голоса в Совете, атархи – по два, а иерархи – по одному. Главенство определялось в зависимости от того, насколько востребованы услуги факультета. Проще говоря, командовал тот факультет, которому больше платили горожане.

Чаще всего архом был глава факультета земли. "Кроты" знали себе цену и к остальным обращались с некоторой добродушной величественной важностью, примерно как богатый горожанин относится к соседу победнее, покуда тот ведет себя достаточно почтительно.

Атархи по очереди играли роль заместителей арха во время его отлучек или в случае смерти (до выборов нового). При угрозе войны Совет Цитадели сокращался до арха и двух атархов, с тем, чтобы все решения принимались быстрее.

Одно место атарха прочно занимал глава факультета снов, по прозвищу Страшный Сон – человек, искушенный в интригах и заговорах. Атарх был тот еще пройдоха, но дело свое знал. Мафия, обнаглевшая при его предшественнике, оказалась перед неприятным выбором: вымереть или исчезнуть. Они предпочли второй вариант: кто эмигрировал, а кто спешно свернул преступную деятельность, перейдя к легальному бизнесу. Награбленные ранее средства вполне позволяли это сделать. Воров подручные атарха почти не ловили, предоставляя это обычной страже, зато целенаправленно изводили скупщиков краденого. У них и добра всякого конфисковать можно куда больше, а ведь конфискованное имущество идет целиком в казну факультета. В результате жулики сбивались с ног в поисках, кому бы сбыть награбленное, и быстрее попадались в руки стражи. Зато разного рода вороватых чиновников атарх почему-то не трогал, разве что слегка "ощипывал" перышки у тех, кто слишком жирел, и следил, чтобы они не объединились в организованную силу, в новую мафию.

Второе место занимал атарх огня, но кресло под ним шаталось. Дело в том, что город давно не воевал, а с ролью стражников и охранников вполне справлялись обычные бойцы. Все, конечно, понимали, что мир имеет обыкновение сменяться войной в тот самый момент, когда начинают экономить на армии. Но это понимание оставалось чисто теоретическим, а денежный вопрос – очень даже практическим. По всему выходило так, что второй атарх скоро должен смениться.

Молодой иерарх воды вовсю наслаждался жизнью, "положив орган" на дальнейшую карьеру, вполне довольный единственным голосом в Совете. На место нового атарха претендовали лишь главы факультетов воздуха и света.

По большей части борьба выражалась в экономической конкуренции. На данный момент оба сектора приносили Школе примерно одинаковый доход, и обе группировки пытались отвоевать друг у друга позиции в магической "экономике". "Ветряки" издавна занимались перевозками по воздуху, включая левитацию и почту. Они также были нужны для управления погодой. "Светляки" до последней поры прочно удерживали сектор развлечений.

Но "ветряки" ухитрились наладить выпуск гоночных "ковров-самолетов". Повальное увлечение богатой публики новой забавой серьезно пошатнуло позиции иерарха света. За счет этого факультет воздуха пока выигрывал конкуренцию, но мода на воздушные гонки могла в любой момент пройти также внезапно, как появилась.

Так уж получается, что везде, где возникает различие между людьми, появляется и хвастовство, и зависть, и желание получить власть, благодаря такому различию. Стихии далеко не равны по своим свойствам. Это неравенство влияло на жизнь взрослых магов, а дети им всячески подражали.

Кроты задирали носы, щеголяя дорогой одеждой, амулетами и побрякушками. Огненные постоянно нарывались на драки. Вся школа ненавидела сонь за доносы и любовь к чужим секретам. Светляков и водяных наоборот, привечали: первые вечно устраивали веселые розыгрыши и фокусы, а вторые оставались неисчерпаемым источником выпивки, особенно популярной у студентов постарше. Ветряки по какой-то причине пользовались репутацией наиболее дисциплинированных и надежных, за что их часто назначали на должность судей в играх и на другие ответственные посты.

 

Огни, воды и медно-рыжая девушка

Иерарх воздуха неторопливо шествовал по дорожке, огибавшей кольцом Башню Ветра. На каждый его шаг приходилось примерно три-четыре шага Алии. И дело было не столько в длине ног, сколько в темпераменте: молодая волшебница не могла заставить себя передвигаться медленно. Она прямо-таки порхала вокруг старика. Это было похоже на то, как суетливый дрозд вьется вокруг спокойно парящего ворона.

– Иерарх, откройте-ка секрет?

– Который, Алия?

– Когда вы принимали одного из учеников… ну помните тот крикливый малявка-воздушник?

– Да, помню, конечно, я еще не склеротик…

– Так вот мне показалось, что вы заранее знали результат. Кажется вы даже сказали что-то в этом роде…

– Было дело.

– И откуда вы знали?

Иерарх почесал затылок, нахмурил правую бровь и подозрительно покосился из-под нее на Алию. Потом сказал:

– Не такой уж это большой секрет, но было бы лучше, если бы обыватели про него не знали. Понятно?

– Да чтоб мне больше ни одной капсулы не разбить! – горячо поклялась волшебница.

– Хорошо. Видишь ли, маленькие дети воспринимают мир немного не так, как взрослые. Они улавливают звуки, которые мы, взрослые, не слышим, и различают цвета, которых мы уже не видим. Чуть-чуть больше зеленых и красных оттенков, меньше синего. Со временем чувства меняются, но так плавно, что человек этого не замечает. Помнишь мы смотрели воспоминания ребенка и родителей?

– Ну мне то еще рано быть склеротичкой, – хихикнула Алия.

– В этих воспоминаниях, помимо прочих различий, был немного разный цвет неба. У ребенка оно имело чуть более желтоватый оттенок.

– Ну надо же, а я ничего такого не заметила!

– Умение различать малейшие оттенки зачастую от природы присуще магам света. Благодаря этому, я понял, что имею дело с воспоминаниями о реальных событиях, а вовсе не с тем, с чем обычно… ну ты понимаешь.

– Да, конечно: вы имеете в виду ложные ранние воспоминания.

– Именно. Часто люди путают то, что с ними случалось в детстве, и то, в чем они себя убедили потом. Есть много родителей, которые замечают какой-нибудь необычный случай с их ребенком, принимают его за проявление магических способностей, потом рассказывают ему свои наблюдения, что-то домысливают, что-то домысливает он сам, и получается такая каша из былого и небывалого…

Большой фонтан (один из немногих в секторе воздуха) располагался неподалеку от Башни Ветра. Малышня играла поблизости, но брызг они избегали, ведь погода стояла еще весьма прохладная. Лишь один шалун, похоже, не боялся промокнуть и норовил облить сверстников. Алия поежилась, представив себя попавшей под ледяные брызги.

– Иерарх, по-моему бандит в фонтане – это тот, про кого мы только что говорили. Возится в ледяной воде, как будто водный, а не воздушный. А что если он двойной?

Иерарх снова изобразил свой "коронный" взгляд из-под нахмуренной брови, на этот раз направив его в сторону детей.

– Ну… это, конечно, один из косвенных признаков… "огненные" детишки поустойчивее к ожогам, водные – к холодной сырости, воздушные – к сквознякам… но все это очень ненадежно. Ты ведь знаешь, что вторая стихия в таком возрасте очень редко выявляется…

– А если проверить?

– Хе-хе, кое-кому неймется. Это же совершенно не к спеху… Ну хорошо, хорошо, раз тебя разбирает любопытство, ступай да проверь… только я ведь не "водяной", и ты – тоже, придется тебе поискать кого-нибудь. Да хотя бы хахаля своего попроси. Ваши отношения напоминают мне об одной своенравной особе, которую я знал много, много лет назад…

Иерарх договаривал уже в спину уходящей волшебнице. Алия чуть покраснела и фыркнула. Старик имел в виду Джерра – одного студента-старшекурсника из "водяных", с которым у Алии были довольно противоречивые отношения. Ей сразу припомнились кое-какие недавние проблемы. Подзадорив себя еще одним воинственным фырканьем, Алия решила не откладывать неприятное дело.

Экономическое соперничество – удел зрелых магов. Что касается молодежи, то тут соревнования представляли собой нечто среднее между спортом, дуэлями и мелким хулиганством. В основном речь шла о магических состязаниях. Сравнить волшебников одной стихии нетрудно, но когда речь заходила о студентах двух разных факультетов, то начинались сложности из разряда "кто сильнее слон или кит". Все-таки было несколько особых испытаний специально для таких случаев, своего рода стандарт для сравнения стихий. Дуэли между огненными и водными студентами возникали особенно часто, а среди них особенно регулярно выясняли отношения Алия и Джерр. Они были среди лидеров в своих стихиях, но, притом, еще достаточно молоды, чтобы развлекаться подобным образом.

Магическая дуэль между юношей и девушкой не считалась чем-то предосудительным, поскольку никаких требований к физической силе она не предъявляет и серьезной опасности не несет. Последняя схватка окончилась победой Джерра, но при этом он применил одну весьма и весьма сомнительную уловку. Алия пришла в бешенство и обвинила соперника в нечестной игре, использовав в его адрес несколько очень крепких словечек. Тогда Джерр заявил, что согласен на переигровку в любой момент, но до тех пор пусть нахалка заткнется и вообще не разговаривает ни с ним, ни о нем.

Шагая в сторону полигона огненных, Алия думала о предстоящей схватке. Ей вспомнились слова подруги: "если хочешь ладить с парнем, поддавайся ему". Этого Алия не понимала: какой смысл в соревновании, если поддаваться?! И она никак не могла решить для себя, хочет ли она вообще дружить с Джерром, и, если хочет, то как далеко должна зайти эта "дружба". С одной стороны, они слишком часто и слишком горячо ссорились. С другой стороны, каждый раз вскоре после ссоры, откуда ни возьмись, появлялась веская причина помириться… вот как сейчас. И вообще… у него такие глаза!

Мысленно Алия вспоминала предыдущий поединок…

Состязание называлось несерьезно: "расправа над подушкой". В этой игре довольно много всяких уловок, но главный смысл состоит в том, что огненный маг пытается сжечь обыкновенную подушку, а водный – намочить ее. Кончается все тем, что подушка превращается либо в кучку золы, либо в мокрый комок.

В "расправе" использовались два простеньких заклинания: огненное носило название Бласт, а водное – Плеск. Заклинание Бласт создает небольшой комочек огня, а Плеск – столь же скромный сгусток чистой холодной воды. Ничего особенного, обычные арканы, применяемые в быту. На Бластах весь город готовит еду, а амулеты с Плеском предпочитают колодцам.

При столкновении Бласта, созданного средним огненным магом, и Плеска, созданного средним водным, получалось облако пара. Но если один из магов был посильнее, то оставалось немного искр (которые могли поджечь подушку) или немного брызг (которые могли ее намочить). Обычный маг может создать почти бесчисленное количество Бластов или Плесков, настолько мал расход маны. Вот только после создания Бласт надо заключить в какую-нибудь железную клетку, а под Плеск подставить ведро. Заставить их лететь вперед с помощью магии очень трудно, да это и не нужно никому: для стрельбы льдом и огнем есть гораздо более удобные заклятия.

Но если хорошенько сосредоточиться и потратить много магической энергии, все-таки можно подтолкнуть сгусток огня или воды вперед и направить в цель. Зачем? Только ради спорта!

В тот раз Джерр решил испробовать новый фокус. Выпустив несколько быстрых Плесков, которые Алия перехватила и испарила, он внезапно создал сразу два сгустка половинного размера, летящих на разной высоте. Это не запрещалось правилами, но применялось редко. Два Плеска получались медленными, и перехватить их было несложно, потратив один обычный Бласт. Девушка так и поступила. Пытаясь сохранить инициативу, Джерр создал еще два Плеска, запустил их быстрее. Чем быстрее они летят, тем больше усилий тратится на разгон и управление.

Алии пришлось защищаться, увеличив скорость своего Бласта. Джерр запустил еще два Плеска, еще быстрее… примерно с той скоростью, с какой обычно пускают одиночный заряд, но он не справился с управлением, и один из Плесков полетел мимо подушки. Алия, увлекшись, все равно его сбила. Джерр запустил еще два. На этот раз снова один из Плесков промазал, но Алия не стала его сбивать, а позволила улететь в стену. При этом у нее остался наполовину погасший Бласт недалеко от подушки. Волшебница направила сгусток огня в цель и Джерру пришлось напрячься изо всех сил, чтобы фантастически стремительным одиночным Плеском потушить его.

На это Джерр потратил почти всю свою магию, так что Алия уже предвкушала победу, спокойно запустив неторопливый одиночный Бласт в мишень. Джерр, кажется, решил пойти ва-банк: он создал еще два быстрых Плеска, видимо, затратив последние капли маны. Один полетел в подушку, а второй – прямо в Алию! Вообще-то стрелять друг в друга запрещалось, но случайные попадания не считались нарушением правил. Тут невозможно было сказать, нарочно Джерр направил заряд в соперницу, или просто потерял над ним управление, так как растратил все силы. Увернуться от Бласта или Плеска совсем легко, что Алия и сделала, не желая промокнуть вместо подушки. Но это отвлекло ее на мгновение, огненный комочек отклонился, а второй Плеск Джерра попал точно в цель.

Судьи подумали, подумали, да и решили (тремя голосами против двух), что тот Плеск был нечаянным, к тому же, Джерр не мог его остановить, явно расходовав весь запас маны. Вот тогда то Алия и назвала Джерра жуликом, шулером и скользкой гидрой, а судей – болванами.

Сегодня Алия нашла своего соперника около одного из бассейнов.

Джерр дулся. Делал он это, источая шумное веселье в направлении парочки симпатичных водных студенток, назло отворачиваясь от Алии, которую, похоже, уже заметил.

– Джерр, там на тебя какая-то горожанка пялится, – хихикнула одна из студенток

– Где? – Джерр сразу обернулся, так как ожидал увидеть не горожанку, а волшебницу.

– Ах, простите, я просто не заметила повязку на этом… фоне, – съязвила студентка.

Алия скрипнула зубами. Да, конечно, она была рыжая, даже можно сказать огненно рыжая, но все-таки не настолько, чтобы не заметить на фоне ее шевелюры красную повязку. "Ладно, я запомню твою рожу, и когда-нибудь подпалю твою прическу, а потом скажу, что не заметила" – мысленно пообещала огненная. Тот, кто знал Алию, отнесся бы вполне серьезно к этому обещанию.

– Кажется, кто-то говорил о переигровке?

– Да, скользкие гидры держат свое слово, – бросил Джерр.

– Тогда давай сыграем сейчас. А то у меня есть дела и поважнее… – Алия не стала уточнять, что это были за дела.

Они отправились на полигон огненных. Джерр выбрал два столба, вкопанных в землю, провел линию между ними, нашел середину. Потом отсчитал двадцать пять шагов в поперечном направлении. Оставил там подушку.

На каждом столбе торчал крюк. Алия достала кожаный ремень с петлями на концах. Одной петлей захлестнула собственный пояс, а второй надела на столб. Получилась этакая своеобразная привязь, которая не позволяла далеко отходить от столба, но оставляла некоторую свободу для маневра. Джерр сделал то же самое, после чего… надел большие очки из тугоплавкого стекла.

Алия снова заскрипела зубами. Конечно, она кидается огненными шариками, а не водой. Обычные ожоги легко вылечить, и лишь травмы глаз требовали долгих и мучительных процедур. Вот почему соперники огненных иногда применяли защиту для глаз. Но, на самом деле, попадания случались редко. На таком расстоянии было несложно увернуться, а уж для того, чтобы всадить комок огня прямо в лицо, надо было постараться специально. Все-таки Бласт – не Огненный Шар, заклинание бытовое, а не боевое, скорость небольшая, прицелиться сложно… короче, очки надевали только на официальных соревнованиях или же… когда ожидали намеренной подлянки от соперника. Алия еще никогда не попадала в противника. "Судит по себе, скользкая гидра!" – возмущенно подумала она.

Джерр в это время размышлял над тем, не надо ли наложить на себя еще и защитное заклинание. О вулканическом темпераменте и злопамятности Алии ходили легенды. Нельзя сказать, что это было необычно для воинственных огненных, которых чуть ли не с пеленок воспитывали как будущих солдат. Но если человек ухитрился выделиться даже на фоне своих собратьев… в общем, Алию можно было видеть кроткой или, вернее, укрощенной разве что в присутствии старого иерарха воздуха.

Все еще продолжая злиться, Алия вышла на позицию. Все еще продолжая раздумывать над защитой от огня, на позицию вышел и Джерр. Все-таки он решил, что перед таким поединком не стоит тратить ни капли энергии.

Прозвучал сигнал судьи. Алия решила захватить инициативу с самого начала. Обычно стрелял кто-то один, а второй перехватывал. По ходу игры соперники могли несколько раз поменяться ролями. Вечный спор о том, какая тактика выгоднее – атакующая или защитная, длился столько же, сколько существовала эта игра. Так получилось, что Джерр тоже захотел захватить инициативу и выстрелил сразу после сигнала. Огонь и вода устремились к цели одновременно. Поняв, что происходит, оба выпустили еще по одному заряду вдогонку. Два хлопка, и два облачка пара возникли почти рядом с подушкой. Ткань не затлела и не потемнела от влаги.

Соперники посмотрели друг на друга. Алия коротко кивнула головой, как обычно делала, выпуская Бласт, Джерр вскинул руку, формируя Плеск наперехват… но никакого Бласта не появилось. "Водяной" успел остановить заряд, шарик воды застыл около его руки. Алия невинно ухмыльнулась: номер не прошел. Джерр демонстративно пожал плечами… и в то самое мгновение, когда плечи пошли вниз, Плеск вдруг устремился в цель! Алия была готова: Бласт, облачко пара, пауза. И этот номер тоже не прошел.

Алия наколдовала новый Бласт, чуть меньше обычного, запустила в цель. Джерр создал свой Плеск, стандартного размера, пустил наперехват, надеясь, что часть воды после столкновения останется не испаренной и даст преимущество. Тут Алия оскалилась в грозно-хищной улыбочке, повернулась к Джерру и, глядя прямо ему в глаза, создала у своей переносицы совсем крошечный Бласт, но… он резал глаза желтым светом! Таковы настоящие боевые Огненные Шары! Джерр открыл рот, вздрогнул и мгновенно наколдовал Водную Пелену. Хоть он и не боевой маг, но, по крайней мере, их тренировали защищать себя и мирных жителей на случай войны. Некоторые приемы были доведены до автоматизма, в том числе вырабатывалась привычка ставить защиту от огня при виде комка яркого света, появившегося около противника. Вот и сейчас Джерр действовал быстрее, чем думал…

Джерр, естественно, на мгновение забыл об игре, и его Плеск отклонился от цели самую малость. Столкновение, хлопок! Облачко пара вспухло в воздухе. Заряды столкнулись, но только вскользь. Часть Плеска осталась не испаренной и ушла в сторону веером никем не контролируемых брызг. Совсем маленький кусочек Бласта отскочил в сторону, но Алия перехватила его и отклонила к цели. Джерр уже не успевал ничего сделать…

Крошечный Бласт пробил мишень, из отверстия вырвался фонтанчик горящего пуха, а потом пламя охватило подушку целиком.

Алия посмотрела на яркий шарик, который все ее висел перед ней… шарик немного повернулся… и оказался вовсе не смертельным заклинанием, а обыкновенным Бластом. Хотя нет, не совсем обыкновенным. На одной его стороне мерцал крошечный язычок пламени, который почему-то сверкал ненормально ярко. Через мгновение Бласт погас, и никто так и не понял, как рыжая это сделала.

– Кажется кто-то испугался? – ехидно поинтересовалась Алия.

Судьи громко заспорили между собой. В спор сразу втянулись и зрители. Гвалт стоял как на базаре. Нельзя использовать после начала игры какие-нибудь иные заклинания, кроме Бласта и Плеска, – говорили одни, – но Джерр создал Водную Пелену как защиту от огня. Это против правил. С другой стороны, эта защита на игру никак не могла повлиять, – возражали другие.

И никто не мог понять, что же такое наколдовала перед этим Алия? Все видели, что заклинание было только одно и с виду очень похожее на Бласт. Но если это и Бласт, то нестандартный, с кусочком странного пламени. Не все его заметили, но те, кто увидел, быстро объяснили остальным. Вот только этот кусочек пламени был совсем крошечным, – признавали они. Считать из-за него Бласт тем самым Бластом, который допускается правилами, или другим заклинанием? Правила не регламентируют виды Бластов, которые вообще-то бывают разноцветными.

Решающим стал аргумент одного из опытных болельщиков. Он признал, что был прецедент, когда водяной игрок использовал немного твердого льда внутри Плеска. Это не посчитали нарушением, поскольку в правилах ничего не сказано насчет того, какие Плески разрешены. А раз уж был прецедент, когда применялся не совсем обычный Плеск, то нельзя запрещать и капельку необычный Бласт. А если оговаривать такие случаи в правилах, то делать это надо заранее, до игры.

В конце концов, победу единогласно присудили рыжей.

– Я тебе говорила, что у меня есть более серьезное дело, чем игры? – обратилась Алия к Джерру, который стоял, покраснев как рак. Как же – позволил девчонке взять себя на испуг!

– Джерр!?

– А? Что? – побежденный очнулся от своих переживаний.

– Я говорю, дело есть. Пойдем-ка… мой дорогой пугливый птенчик…

Теперь настал черед Джерра поскрипывать зубами.

 

Лапша на ушах

– Ну и на кой ляд тебе нужно проверять этого пацана? – допытывался Джерр, – Ты же знаешь, что лет до четырнадцати нет никакого смысла учить магии, а перед началом обучения его проверят на все стихии в любом случае.

– Тебе что, жалко?! – возмутилась Алия, подпустив в голос нотки легкую стервозность.

– Не жалко мне, но порядок есть порядок.

– Ха! Водяной будет мне говорить о порядке!

– Ну ты мне можешь объяснить, зачем?

– Для тупых повторяю свой вопрос: тебе что, жалко?

– Э… да я… ну… я вообще-то первый спросил! Ты говоришь, что пацан хорошо переносит холод, возможно, он не только воздушный, но и водяной маг. Допустим, я его проверяю, убеждаюсь. А дальше что? Да в Школе двойных магов больше сотни, и тройных полтора десятка, одним больше одним меньше, тебе какая разница?

– Можешь считать, что это предчувствие… и женская интуиция.

– Ах, да, конечно, как же я забыл об этом! Женская интуиция – то, чем можно оправдать любой каприз. Ну ладно, тогда сделаем так: в "расправе над подушкой" у нас счет 1:1…

Алия даже задохнулась от возмущения. Вокруг сразу заметно потеплело. Около ее головы воздух задрожал маревом как над пламенем костра.

– Ну нет уж!! Это была переигровка после твоего подлого жульничества, так что прежняя игра аннулирована!

– Ты поспокойнее, дорогуша, не перегрейся. Я у тебя выиграл за счет того, что отвлек тебя, ты выиграла сегодня за счет того, что отвлекла меня. Так что мы квиты. А за твой каприз с этим мальчишкой ты будешь мне должна услугу, вот!

– Ах, так значит, ты тогда отвлек меня специально!!?

– А ты?

Глаза Алии загорелись, ноздри расширились, она тряхнула головой, и в землю с тяжелым вздохом воткнулась огненная стрела. Несколько прохожих оглянулись, но, увидев рассерженную рыжую, с безразличным видом отправились по своим делам. Подумаешь, староста огненных бесится – привычное дело. Вот если бы это был кто-нибудь другой, такая выходка могла бы что-то значить… Джерр некоторое время посозерцал небольшое (палец просунуть) дымящееся отверстие в одной из каменных плит, которыми была вымощена дорожка.

– Перебесилась? Ну, может, теперь покажешь мне твоего вундеркинда?

Эйдара на месте не обнаружилось. Кто-то из старшеклассников подсказал, что сегодня у малышей первая лекция. Неожиданно водяной проявил великодушие и согласился подождать. А чтобы убить время, он предложил послушать, (цитируя самого Джерра) "какую лапшу нынче вешают на уши салагам" – понаблюдать за уроком, посидев в сторонке. Это не возбранялось.

Занятие проходило на одном из верхних этажей Башни Ветра. Это был весьма своеобразный этаж. Окна как таковые отсутствовали вовсе, да и стен тоже не было, отсутствовали даже колонны или распорки – лишь одна большая дыра от пола до потолка зияла по всей окружности. Сам потолок и несколько оставшихся верхних этажей держались, опираясь на центральную часть башни, словно шляпка гриба на толстой ножке. У края чудовищной пропасти не было даже перил. Именно об этой пропасти и говорил детям светловолосый маг в белоснежном костюме.

– Ученики, как вам вид отсюда? Не страшновато? Возможно вы спросите: почему тут нет никакого ограждения, – говоря это, учитель пятился в сторону обрыва, – ведь с перилами спокойнее. А вдруг кто-нибудь упадет, – с этими словами лектор споткнулся, зашатался на краю обрыва и… взмахнув руками, рухнул вниз! Мальчишки вытаращили глаза, девчонки завизжали. Вдруг из-за края пропасти показалась… улыбающаяся физиономия учителя. Он плавно воспарил назад, пролетел несколько метров над полом и бесшумно приземлился.

– Надеюсь, теперь вам понятно, почему здесь нет никаких перил? Для нас, магов воздуха высота не имеет никакого значения! Мы как птицы! Простые смертные боятся высоты, для нас же это – родная стихия! И вы, ученики, тоже сможете летать, но… не сейчас. Пока вы еще птенцы. Однако скоро… скоро из птенцов, я надеюсь, вырастут настоящие орлы!

– Ага, скоро, как же, лет десять до этого "скоро", – ехидно и тихо прокомментировал Джерр – так, чтобы слышала одна только Алия. Лектор, тем временем, продолжал:

– Ну а пока вы еще летать не научились, я думаю, вы поймете, почему на верхние этажи младшим доступ закрыт. Я специально провожу первое занятие здесь, чтобы вы все увидели своими глазами, и не слушали глупые домыслы о секретных сокровищах на вершине башни, – учитель сказал о сокровищах с такой драматической интонацией и сделал такие большие загадочные глаза, что вызвал смех малышни и очередной ехидный комментарий Джерра:

– Только два самых верхних этажа они своими глазами не увидят, а там как раз есть кое-что интересное, к чему лучше не допускать малолетнюю шпану.

– Ваше обучение будет проходить в два этапа, – продолжал тем временем "ветряк", – несколько лет вы будете считаться учениками младшей школы, неофитами. Сколько именно лет – зависит от вашего нынешнего возраста и знаний. Обычно мы принимаем тех, кто достиг шести или семи лет, и к четырнадцати годам они младшую школу заканчивают. Но некоторые вновь поступившие ученики старше, и обладают кое-какими знаниями, так что с ними мы будем решать особо: кого в какой класс. По ходу дела разберемся.

– А сейчас, дорогие ученики, я покажу вам магическое заклинание. Оно заставляет людей гудеть. Да, я забыл вас предупредить, что в младшей школе магии не учат, то есть, до 14 лет колдовать вы не сможете…

– У-у-у-у-у-у-у! – громко и разочарованно хором протянули малыши.

– Ну вот видите! – победно воскликнул учитель, – я магически заставил вас гудеть! – гудение сменилось взрывом хохота. – Да, вы, конечно, понимаете, что никакая это не магия, а просто уловка. Но дело в том, что жизнь мага одной магией не ограничивается. Есть много вещей, которые должен знать образованный человек прежде, чем начнет постигать азы волшебства. Вы же не залезаете на дерево с вершины? Нет, вам придется сначала карабкаться по веткам и сучьям, снизу вверх. Да, это долгий путь. Но за те годы, что вы проведете в младшей школе, станет ясно, годитесь ли вы на что-нибудь. Ведь простых способностей к магии мало. Как вы думаете, сколько учеников заканчивает младшую школу? – лектор сделал многозначительную паузу, – только каждый третий.

Малыши начали переглядываться, пытаясь угадать, кто же из них окажется неудачником.

– Да, вы, видимо, спрашиваете себя: а куда же деваются все остальные? А они заканчивают несколько классов младшей школы, после чего покидают наши стены. Видите ли, обладать врожденным чувством магии мало, надо иметь еще одну способность. Угадайте, какую? Это способность учиться. Увы, увы, далеко не у всех она есть. Лень, разгильдяйство, непослушание, – при этих словах лектор пафосно возвысил голос, – все это приводит к тому, что многие младшие ученики так и остаются младшими. Конечно, это еще не позор, – оратор заговорил теперь мягко-утешающе, – не всем же быть магами. Многие из тех, кто не закончил младшую школу, получают здесь достаточно знаний, чтобы найти себе какое-нибудь другое солидное занятие. А некоторые понимают, что им интересна не магия, а что-то иное, и продолжают учебу в другом месте. В этом, кстати, еще одна причина отсева. В Школу попадают почти все дети со способностями к магии. Но ведь способности к музыке имеют тоже многие люди! Но разве они становятся музыкантами? Нет, конечно. Так же и с магией. Не все, кто имеет способности к магии, захочет в конце концов стать магом. Это вам сейчас, возможно, кажется, что на всем свете нет ничего более увлекательного, но с возрастом мнение может легко перемениться. Семь лет младшей школы помогут вам самим решить, кем вы хотите стать.

– А точнее, решить надо не столько им, сколько иерархам: кому из детишек можно доверить в руки магию, а кого лучше спровадить под тем или иным предлогом, – пробормотал Джерр.

– Ваше обучение будет вестись примерно по той же системе, что и в немагических школах. Математика, механика, риторика, травоведение и звероведение, история, основы алхимии и астрологии, кое-какие навыки в области сельского хозяйства и оружейного дела…

– А на мечах сражаться нас научат? – вдруг спросил кто-то.

– Это не твой воспитанник случайно? – уточнил Джерр.

– Угу, вроде бы мой, – подтвердила Алия.

– Э… на мечах? – учитель, похоже, совсем не ожидал, что его прервут в этот момент. – На мечах, говоришь… знаете, ребята, на эту тему ходит одна байка. Жили-были маг и воин. Маг был, как и мы с вами, воздушным, а воин – мечником. Все бы ничего, да вот поссорились они как-то раз. И тут мечник достал свою железяку и говорит: "Да если ты прямо сейчас не извинишься, я тебе снесу голову с плеч моим верным мечом!" В ответ на это маг взлетел на высоту в четыре человеческих роста и заявил воину: "Отсюда очень удобно плеваться. Так что, пока я не заплевал тебе всю голову, советую найти место, куда ты засунешь свой меч".

– Я слышал вариант этой байки для взрослых, – прокомментировал, хихикая, Джерр. – Там маг не грозил заплевать, а стал демонстративно расстегивать штаны…

– Впрочем, сказал лектор, – если кому-то хочется освоить меч, ваши родители вполне могут найти учителя в городе. То же касается других ремесел, к магии не имеющих никакого отношения. Кроме того, у вас будет достаточно свободного времени для любых развлечений по личному вкусу. Да, что касается свободного времени. Те, у кого родители живут в городе, могут после занятий уходить домой, но если хотите, можете ночевать и питаться тут, у нас очень неплохо кормят.

– Надо будет позавтракать, – вспомнил Джерр.

– Тебе все равно не впрок, – съязвила огненная, намекая на его тощую фигуру.

– Зато у тебя весь прок собрался в одном месте, – не остался в долгу тот, покосившись на пышный бюст подружки.

Лектор, тем временем, решил подвести итог:

– По окончанию младшей школы кто-то из вас перейдет в старшую школу, где будет учиться магии. Если в младшей школе учатся, как правило, семь лет, то в старшей школе это время не определено вовсе. Вы к тому времени будете достаточно взрослыми, чтобы самим для себя выбрать, что именно вас интересует. Хотите ли вы получить минимум наиболее полезных навыков, поскорее отправиться зарабатывать деньги и строить свой дом? Тогда пары лет обучения вполне хватит. Если же вы захотите наняться куда-нибудь на престижную службу, придется потратить больше времени. Бывает, старшие ученики открывают первое свое дело прямо в стенах Школы, совершив какое-нибудь интересное открытие, и первое время работают тут. А некоторые так и остаются на всю жизнь в старшей школе, все время чему-нибудь учатся у других магов и у матушки-природы, и учат других, – это маги-исследователи и воспитатели, такие, как я.

 

Редкое малолетнее явление

Долго уговаривать Эйдара не пришлось. Достаточно было сказать, что новое испытание – не экзамен, а развлечение. Для проверки Джерр выбрал тот же самый фонтан. Тут и там из воды высовывались головы больших каменных рыб, изо ртов которых били струи. Летнее развлечение малолетних шалопаев заключалось в том, чтобы, играя в салочки, прыгать по спинам статуй. При этом легко было попасть под струю или поскользнуться. Сейчас стояла слишком холодная погода, и желающих рискнуть не находилось. И только Эйдару было наплевать на все. Напротив, он использовал фонтан как место, где до него никто не мог добраться.

Они втроем подошли к фонтану. Джерр стал задумчиво ходить вокруг, высматривая что-то в воде. Эйдар немедленно заинтересовался:

– Скажите, дяденька, вы ищете капсулу маны?

– Соображаешь, шкет… – с долей уважения ответил Джерр.

– Я не шкет! – сразу возмутился малыш.

Джерр ничего не ответил, лишь ухмыльнулся. Тут он остановился, наклонился и просто зачерпнул руками немного воды из фонтана. Когда он выпрямился, между ладонями сочилась струя воды.

– Дяденька, у вас протекает! – воскликнул Эйдар.

Алия захихикала. Кто ее знает, о чем она подумала…

– Стой спокойно, мелкий, все под контролем… – пробормотал "водяной".

– Я не мелкий! – снова возмутился малыш.

– Ну не крупный же, – резонно возразил водный маг.

Тем временем, Джерр медленно обходил мальчика, поднося воду в ладонях то к его голове, то к лицу. Дольше всего он задержался около затылка, водя руками то туда, то сюда. Наконец, он хмыкнул, выплеснул остатки воды и с равнодушным видом объявил:

– Ага, двойной.

– Что это значит? – нетерпеливо потребовал отчета мальчик.

– Это значит, – стала объяснять Алия, что у тебя есть способности не только к магии воздуха, но и к магии воды. Это довольно редкое явление…

– Точно, – ввернул Джерр. – Таких редких явлений сто с лишним человек только в пределах школы…

– А сколько из них оказались двойными в шесть лет? – парировала Алия.

– Ну… да…- признал Джерр, но тут же нашелся. – А скольких из них удосужились проверить в шесть лет?

– Вот потому то и проверяют только по окончании младшей школы, что вторая стихия, как правило, проявляется гораздо позднее, если, конечно, проявляется. И вообще, я не понимаю твой скептицизм, ты что, завидуешь Эйдару

– О! Значит я крут! – нахально заключил тот, о ком шла речь.

– У тебя нос в штукатурке, – заметил Джерр, а когда мальчик начал его вытирать, добавил, – это оттого, что ты его до потолка задираешь.

Эйдар перестал тереть нос и надулся.

– В общем, ты пока и вправду не зазнавайся, – пояснила девушка. – Если ты вылетишь из младшей школы за неуспеваемость, тебе будет все равно, одна стихия у тебя или две.

– А какая магия круче?

– Денег больше дают за воздушную, – признал водный маг. – Однако друзей больше у водных! – гордо подытожил он.

– Друзей или собутыльников? – с невинным видом поинтересовалась Алия, на что получила циничный ответ:

– Одно зачастую влечет за собой другое… и наоборот…

 

Птички

Следующей "жертвой" Алии оказался старый иерарх воздуха. "Отловив" его на крыльце Башни Ветра, она без обиняков потребовала проверить Эйдара на стихии света и снов. Диалог поначалу получился похожим на спор с Джерром, с той лишь разницей, что огненная тщательнее выбирала выражения: все-таки иерарх!

– И зачем тебе это надо? Ты же знаешь: в четырнадцать лет мальчонку все равно проверят на все стихии. У него сейчас может не быть какой-то способности, а потом появится, так что сейчас он двойной маг, а к концу младшей школы может оказаться и тройным.

– Вам же это нетрудно?

– Проверить на свет нетрудно, но вот проверка на сон потребует от меня всю ночь бодрствовать, а я уже слишком стар для этого.

– Не такой уж вы и старый, у вас все еще впереди!

– Дипломатка из тебя никудышная, – ехидно прокомментировал иерарх. – Плохо замаскированная лесть – это твой предел.

– Хорошо, тогда говорю в лоб: иерарх, который намеревается стать атархом, никак не может быть слабаком.

От такой наглости у старого мага слегка отвисла челюсть, но через секунду он рассмеялся, хотя по звуку это больше походило на сиплый кашель.

– Да, согласен, удар в лоб у тебя поставлен лучше. Однако! Однако, почему ты сама не проверила своего протеже на свою стихию, на огонь?

– Потому, что это всегда успеется. И он не мой протеже, просто…

– Просто что? Если мне суждено не спать сегодня, я хотел бы понять, ради чего. Выкладывай, что задумала, или ищи другого дурака!

Алия некоторое время молчала, раздумывая, что будет хуже: рассказать или не рассказывать? Врать она, конечно, умела, но перед ней был все-таки не только воздушный маг, но также и маг снов, а "сони" обман чувствовали за версту. Наконец, она решила, что молчание, похоже, ведет к отказу, а если рассказать, то кто знает…

– Иерарх, вы понимаете, что такое женская интуиция?

Старый маг буркнул под нос что-то неприличное.

– Алия! Алия!! Ну что за невежество! Ты же знаешь, что женская интуиция – это лженаучное понятие. И мужчины, и женщины в равной степени пользуются интуицией, и в равной степени неудачно. Нельзя играть в карты с судьбой, она тот еще шулер! Научный подход должен основываться на эксперименте и логике, а не на интуиции и прочих… детских сказках.

– А как же предсказания?

– Да что ты понимаешь в предсказаниях?! Это же епархия факультета снов!

– Но моя мама была магом снов.

– А ты – нет.

– Да, но я слышала от нее, что в предсказаниях используется интуиция, и что среди женщин потому гораздо больше хороших предсказательниц.

– Да это шарлатанство чистой воды! Никакой интуиции в магии нет! Просто для целенаправленного предсказания надо перелопатить уйму деталей, перебрать море вариантов, нигде не сделав ошибки. Для этого нужна упертость как у пня залпатусы, которую ты унаследовала в полной мере!

– Не смейте оскорблять мою маму!!!

– Тьфу… – иерарх мгновенно остыл и замолчал, поняв, что попался на горячем слове.

Однако он, похоже, сделал правильное заключение насчет дипломатических способностей Алии. Другая на ее месте использовала бы ситуацию в полной мере: закатила бы истерику по поводу оскорбления памяти дорогой родительницы, вызывая жалость к сиротке… но Алия просто рассвирепела и… ее вулканический темперамент воплотился в три аккуратные дымящиеся дырки под ногами.

– Это хороший способ выпускать пар, – прокомментировал иерарх. – Ты вымещаешь злость не на людях, а на пыли, которой все равно. Только не делай так в секторе земли, там ведь есть кое-какие подземные хозяйственные помещения, не защищенные магией.

– Да знаю я… там я долблю в небо. Но в землю все-таки лучше… успокаивает.

– Ага. Я так думаю, что мы не будем друг перед другом извиняться. Ты проявила невежество, а я… несдержанность. И мне кажется, что ты не договариваешь. Дело ведь не только в… хм… интуиции, не так ли? Выкладывай уж все…

– Хорошо, – кивнула Алия, – тот мальчик на самом деле не мой протеже. На его месте мог быть любой другой новичок. Нужен был кто-то еще очень юный и со способностью к двум стихиям. Но у маленьких редко проявляется вторая стихия Мне оставалось надеяться только на случай. Нескольких новичков я сама проверила на огонь…

– И, конечно, без успеха?

– Увы. Это оказались обычные любители играть с огнем, которых среди малолеток каждый второй.

– То есть, тяга к огню была продиктована возрастом, а вовсе не способностями…

– Угу. И тут я заметила, что вот этот новичок-воздушник скачет по камням фонтана, словно горный козел. А вода ледяная, увидела, что он промочил ноги и не обращает на это внимания. И тогда я решила его проверить.

– Понятно. Здесь мне все понятно. Я всегда говорил, что с наблюдательностью у тебя обстоят дела не так плохо, как с терпением. Вот если бы ты еще не тратила время на всякие эфемерные штучки вроде интуиции… Повторю: мне понятно, что ты искала юного двойного мага. Мне непонятно, зачем? И зачем нужны досрочные проверки на другие стихии?

Алия замялась. Отвечать не хотелось. И тут очень кстати в небе над головой показалось нечто интересное.

– Смотрите, похоже на урчатку. Как она долетела досюда и никто ее не подстрелил? И урчит она как-то странно.

– Неважно, – заметил старик. – Главное, чтобы на вкус была также хороша, как все урчатки.

Сейчас требовалась филигранная точность. Алия свела руки грациозным жестом. Между указательными пальцами остался небольшой промежуток. Она подняла руки к небу, зажмурив один глаз и прицеливаясь. Воздух потеплел. Между кончиками пальцев затрепетал ослепительный крохотный огонек. Прошло мгновение, и он устремился вверх. Девушка растопырила пятерни, и перед ними образовался новый Огненный Шар, не такой яркий, зато значительно больше по размеру. Он стартовал немедленно вслед за маленьким.

– Не пережаришь таким то здоровым? – иерарх с сомнением проводил два взглядом два заряда.

– Нет, прямое попадание будет только у маленького.

Тут старый маг понял, что наколдовала огненная. Сравнительно редкая разновидность огненной магии: Огненный Шар с детонатором. Маленький Огненный Шар (детонатор) легче нацелить. За ним нетрудно послать заряд побольше. Взрыв маленького подорвет и большой заряд, который зальет потоком огня всю тушку с небольшого расстояния. В результате сразу получится урчатка гриль.

Птица почувствовала неладное, и внезапно заложила глубокий вираж. Маленький Огненный Шар повернул следом за ней, а за ним – большой. Наконец, сверху блеснула маленькая вспышка и почти сразу прогремел сильный взрыв. Птицу разорвало на куски.

– Упс… кажется, я все-таки перестаралась. Ловите наш гриль, а то рассыпется!

Излишний призыв. Даже слегка подгоревшая снаружи урчатка – блюдо для гурманов. Иерарх принял меры. На этот раз никаких внешних эффектов, разве что смотрел он в сторону цели. То, что осталось от несчастной птахи, медленно опустилось перед гордой охотницей.

– Кажется, это не урчатка, – задумчиво признала она.

– И даже не птица, – подтвердил иерарх, озадаченно почесывая нос. – Что-то я не припомню птиц с твердыми крыльями, а ты?

– Может быть, это такой голем? – предположила Алия.

Иерарх только недоуменно развел руками.

– Голем, который летает…

Внезапно он вздрогнул. Вздрогнул оттого, что по астралу пронесся тягучий неприятный свист. Здесь, в магическом пространстве не было настоящих звуков или лучей света, просто человеческий мозг воспринимал их как шум, цвета и прочие образы нормального мира.

Звук все усиливался, и теперь больше напоминал визг тысячи детенышей будюгов, которых какие-то чокнутые мясники взялись резать одновременно и в одном месте. Этот шум, который слышал иерарх… так ощущался в астрале человеческий страх. Где-то тысячи людей одновременно ударились в панику.

Судя по всему, источник страха приближался. Бросив обломки голема, волшебник наколдовал Левитацию, и взлетел, увлекая за собой Алию. Стены Цитадели виднелись совсем близко. Что бы ни вызвало панику в городе, оно двигалось к Школе Магии, которую иерарх должен был защитить.

Цитадель уже стояла на ушах. Здесь было полно магов снов, которые подняли тревогу. Слышались тревожные крики. Головы прохожих настороженно обращались к востоку. Многие воздушные маги левитировали, пытаясь рассмотреть источник шума с высоты. Иерарх, однако, приземлился. Затем он растянулся на ближайшей скамье, закрыл глаза и задышал глубоко и ровно, входя в транс. Но лежал он очень недолго. Уже через несколько секунд магистр вскочил, словно подросток (кто там только что говорил о старости?) и наколдовал Громоглас.

– Тревога!!! Всем в укрытие за десять секунд!!! Серая тревога с воздуха!!! Повторяю: серая тревога с воздуха!!! Семь секунд!!! – густой бас, созданный магией, зарокотал над Цитаделью, пробиваясь даже сквозь толстые стены башен и плотно закрытые окна.

Алия еще не видела иерарха в таком состоянии: глаза выпучены, лицо покраснело, брызжет слюной и размахивает руками. Условный сигнал "серая тревога с воздуха" означал, что по воздуху приближается нечто совершенно необычное и на вид весьма опасное. Десять секунд – время, которое оставалось у людей, чтобы принять меры. Это было ненормально мало даже для военного времени, что говорить о городе, где повзрослело два поколения без войн.

Все-таки кое-кто успел среагировать, в том числе и Алия. Она села, скрестив ноги, перед ней возник Огненный Шар размером с лошадь, ожидающий последнего мысленного приказа – наведения на мишень. Мгновением позднее вокруг появились три Огненные Стрелы, тоже готовые к старту.

– Четыре секунды!!!

Левитирующие вокруг маги один за другим кто опускался на землю, кто облетал башню, прячась за ней. Некоторые растерялись, и все еще висели на виду. Небо подернулось пеленой – это сильнейшие волшебники ставили многослойную защиту, действуя, кто во что горазд – ведь природа опасности была неизвестна.

– Всем убраться с открытых мест!!! Идиоты в воздухе не торчать!!! Две секунды!!! Без приказа не стрелять!!! Не стрелять!!!

Иерарх заткнулся и начал колдовать что-то. Приближающийся шум еще усилился.

И тут все увидели в воздухе… нечто. Оно выглядело настолько чуждо, что люди замерли, пытаясь подыскать слово, которым можно назвать это… и не находя. У него было восемь огромных крыльев. Но эти крылья были настолько тонки, что больше напоминали лапки гигантского паука. Хотя лапками эти отростки тоже не могли быть, так как существо летело. Его движения не напоминали ни птицу, ни паука, а скорее какое-нибудь водное животное с тонкими и длинными щупальцами. Существо летело по воздуху так, словно плыло по воде. В полете оно издавало низкий, утробный гул.

Существо двигалось прямо к Башне Ветра, и, похоже, не собиралось сворачивать. Тут кто-то не выдержал. Алия увидела, как в воздух разом стартовало несколько Огненных Шаров и Огненных Стрел. Чудище никак не отреагировало, но все заряды разбились в вышине, не долетев до цели. Огонь жидким маслом растекся, очерчивая призрачную полусферу.

Только тут Алия поняла, что колдовал иерарх воздуха. Это был Развеивающий Купол – одно из сильнейших заклинаний сферы воздуха. При попадании в него любой магический заряд рассеивался, отдавая свою энергию куполу и укрепляя его. Вот только купол, созданный старым волшебником, защищал не от ударов снаружи, а от ударов изнутри. Другие маги ухитрились понаставить множество защит от атаки извне, и только иерарх воздуха догадался поставить одну защиту от слишком нервных идиотов внутри.

Тем временем загадочная тварь, не отвечая на атаку, набрала высоту, пролетев над Башней Ветра, сделала полукруг над Школой Магии и легла на обратный курс. Когда она превратилась в едва заметную точку вдали, иерарх вдруг обратился к Алии с интонациями не немощного старика, но молодого командира:

– Я собираюсь лететь вслед на разведку. Предупреди арха!

Отпускать престарелого иерарха неизвестно, куда, неизвестно, за кем, и без боевого прикрытия?! Ну уж нет!

– Я с вами! – заявила Алия, крепко вцепившись в его пояс.

Не говоря больше ни слова, иерарх схватил Алию в охапку и взлетел на высоту Башни Ветра. Девушка, не совсем привычная к таким полетам, разрывалась между желанием покрепче обхватить старика руками и ногами (чтобы не свалиться) и опасением его ненароком придушить. Иерарх продолжал колдовать. Сначала под ними образовалась плоскость сильно сгущенного воздуха, похожая на стекло, способная выдержать человеческий вес. Это было уже привычнее: Алия, не дожидаясь приглашения, отпустила мага и легла животом на плоскость. Затем Икен соорудил еще одну плоскость позади (упор для ног) и улегся справа от Алии в той же позе. На этом аркан Хрустальных Саней был завершен. Алия почувствовала противный холодок в животе, когда "сани" стали резко ускоряться и ноги уперлись в заднюю "стенку"… а вдруг она сейчас не выдержит? Пришлось мысленно убеждать себя, что магистры воздуха таких просчетов не делают.

– Я бы предпочел, чтобы ты осталась и предупредила наших, – сказал волшебник.

– Вам ведь пригодится хороший огненный маг на случай боевого столкновения, а предупредить арха вы можете и телепатически…

Рассудок иерарха вынужден был признать справедливость замечания, как и то, что его приказ был менее рациональным, чем вопиющая недисциплинированность Алии. Женская интуиция? Нет. Скорее, воинственность молодости с ее стороны, – рассудил иерарх.

– Признаю. Но я не представляю, насколько это опасно. Может, передумаешь?

– Не передумаю.

Нельзя сказать, что упрямство огненной его порадовало. Все-таки опасно. С другой стороны, войну за самостоятельность Алия начала и выиграла за десять минут еще в день своего совершеннолетия.

Тогда они поспорили. Это было два года назад. Алия заявила, что благодарна за то, что иерарх удочерил ее после смерти матери. Но тогда ей было пятнадцать, а теперь – семнадцать, она совершеннолетняя, и срок опекунства истек. Так что, если иерарх Эйо Икен хочет сохранить хорошие отношения с приемной, но уже вполне взрослой дочерью, ему следует прекратить командовать.

Иерарх напомнил о том, что он не только ее опекун, но и старший по званию. Алия возразила, что это касается только учебных занятий, военного времени и разведывательных операций.

– Каких еще операций? – рассвирепел тогда Икен. – Не рановато ли?

– Я закончила обучение по боевой магии, и у меня лучшие показатели среди выпускников как раз по профилю "разведка, рейды, диверсии". Между прочим, с вас пример брала. Если вы когда-нибудь не возьмете меня в бой из-за того, что я ваша приемная дочь, это будет означать, во-первых, что вы считаете меня неполноценным, недоразвитым воином и, во-вторых, вы подорвете мой авторитет, сделаете из меня папенькину дочку в глазах других.

Иерарх попыхтел, покряхтел, потом спросил только:

– Долго речь репетировала?

– Не очень. Сами же говорили, что с помощью логики вас можно убедить в чем угодно. Или найдите изъян в моих аргументах, или признайте мою правоту!

– Называется: научил на свою голову…

Икен не нашел, что возразить ни тогда, ни позднее.

И теперь, пролетая над окраинами Столицы, ему оставалось только усилием воли подавлять беспокойство, напоминая себе, что для огненных магов единственная карьера – военная, и что лучше уж пусть воюет под его командованием, чем под командованием какого-нибудь идиота. Его логика сразу же нашла дыру в этих размышлениях: даже под командованием какого-нибудь идиота, но в тылу своих войск гораздо безопаснее, чем под командованием генерала Икена, но в тылу врага.

С другой стороны, вряд ли она пойдет охранять склады. Действительно Алия – лучше многих, и очень скоро ей предложили бы какую-нибудь опасную миссию. Времена нынче не совсем спокойные. А после этого случая о спокойствии придется надолго забыть. Скорее всего, в ближайшие недели Алию ждала какая-нибудь серьезная миссия от атарха огненного факультета, но где-нибудь на подхвате и, разумеется, в низшем звании. Что-нибудь примитивное, для тех, кто не имеет достаточного боевого опыта. Но что-то весьма суровое, соразмерное ее магической силе. И она бы не стала увиливать – только не Алия.

И еще… мало, кому удастся сладить с ее темпераментом. Вот она даже приемного отца не очень то слушается… предаваясь этим раздумьям, иерарх так и позабыл предупредить Цитадель о своем отлете.

Хрустальные Сани продолжали свой путь. После магии воздуха старик применил магию света, наложив заклинание Невидимости. Потом, недолго думая, добавил Неслышимость и закрыл глаза, входя в транс. Алии, пока делать было нечего: ее ведь взяли в качестве живого оружия, но врагами поблизости пока не пахло.

Своеобразный летательный аппарат несся вперед, благодаря хитро сплетенному букету ветров. В сотнях метров в стороне это был просто сильный попутный ветер, в нескольких метрах – настоящий ураган, а сами сани могли перемещаться над землей намного быстрее звука. Но даже тогда не возникало ни грома от преодоления звукового барьера, ни встречного потока. Хитрость заключалась в том, что скорость саней относительно земли могла стать огромной, но скорость относительно ближайших слоев воздуха – мизерной. Ветер дул даже не навстречу, а подталкивал сзади. Далеко впереди воздушные потоки плавно расступались, как лезвия едва раскрытых ножниц. Сани оказались в безопасном коконе, состоящем из воздушных течений – медленных снаружи и быстрых в середине.

Так они летели некоторое время. В этот раз скорость была не слишком большой – странное существо парило впереди, а маг осторожно следовал за ним на некотором отдалении. Они давно пересекли черту города, миновали засушливые степи и сейчас парили над песками пустыни Виз-Бакир.

Иерарх вышел из транса и обратился к огненной. Его голос отражался многократным эхом (обычный побочный эффект от Неслышимости).

– Я не могу понять, что это такое! Это в корне противоречит науке!

– Как женская интуиция?

– Будь серьезнее, девочка, сейчас не время для шуток!

– Хорошо, хорошо, я молчу и внимательно, внимательно, внимательно… внимаю.

Иерарх наколдовал Дальновидение, так что теперь Алия могла вместе с ним рассмотреть странную тварь как на ладони.

– Я не ощущаю магии воздуха. Это невозможно! Как же оно тогда летит, почему не падает? Оно слишком велико, чтобы поднять себя крыльями! Я же говорю: это какое-то оскорбление научного знания!

– Зато это очень похоже на джаа.

– Джаа – это легенда!

– Но ведь похоже? Как там…

Паук, плывущий по небу – Свет

Тростник, пронзающий облака – Дым

Брызги, тающие робко – Страх

Шелест, рождающий гром – Стон

– Избавь меня от вечера поэзии Предтеч! Не могу это слушать. Они слишком туманно выражаются. Никогда нельзя быть уверенным, что правильно понял смысл. "Свет", "Дым", "Страх", "Стон"? Что это может означать?

– О, это просто: древние так рифмовали. Последнее слово должно быть похоже по смыслу на предпоследнее: гром – стон, робко – страх…

– А все остальное?

– Ну посмотрите: "паук, плывущий по небу" – оно действительно похоже на паука, и движения немного напоминают плавание. "Тростник, пронзающий облака" – пожалуй, это про его крылья или лапки: посмотрите, как они сгибаются и резко распрямляются, будто тростинки. Если бы на его пути встретились низкие облака, было бы совсем похоже. "Брызги, тающие робко" – возможно, это люди, разбегающиеся в страхе при виде его.

– А "шелест, рождающий гром"? Оно гудит, а не шелестит или гремит.

– Ну это же очень старые стихи, может быть, значения слов немного изменились со временем…

Внезапно раздался ужасный грохот, и через мгновение наступила мертвая тишина. Алия увидела, как из ушей старика потекла кровь и почувствовала горячую влагу на собственных щеках. Лицо иерарха было искажено болью и гневом, губы выговаривали что-то явно нецензурное. Хрустальные Сани затрепетали, перевернулись и рухнули вниз. Порывы взбесившегося ветра, которые раньше заботливо несли путешественников, теперь чуть не переломили Алию надвое.

Она почувствовала, что падает – все быстрее и быстрее. Снизу стремительно неслись навстречу барханы. Но песок не сможет смягчить падение с такой высоты! Земля совсем близко! Алия уже собралась разреветься от безысходности. Но вдруг она почувствовала, что поток ветра, дующий снизу, резко усилился. Кажется, это было Перо – самая примитивная разновидность левитации, замедляющая падение до безопасной скорости. Подняв тучу песка, Алия упала и, несколько раз перекувыркнувшись, скатилась к подножию бархана.

Кровь течь перестала, но уши все еще болели. Не было слышно ни звука, ни шелеста, ни даже шороха песка. Видно было, как ветер сдувает его с верхушек дюн. Алия сделала вывод, что лопнули барабанные перепонки. Какой-нибудь водный или земной маг вылечил бы травму, но где его взять? "Сначала надо найти иерарха", – подумала девушка. Она медленно поднялась на корточки, но тут ее поджидал новый сюрприз. Оказалось, что порывы ветра, которые несли хрустальные сани и едва не переломали ей кости, раздели волшебницу догола, оставив лишь набедренную повязку и пояс. Непропорционально солидный бюст, предмет зависти подружек и источник некоторых бытовых неудобств, бесстыдно выпирал. "Если иерарх еще жив, то его может хватить удар", – подумала Алия. – "Или он уже такой старенький, что ему все равно?"

В любом случае ничего не оставалось делать, кроме как вставать и идти на поиски. Алия закричала, но не услышала собственного голоса. Потом поднялась на бархан, осмотрелась вокруг. Ничего. Только песок и холодный ветер. Здесь в пустыне за сотни километров от города климат теплее, но весна еще только начиналась. Голая Алия мгновенно замерзла на ветру и вынуждена была поспешно спуститься вниз. "Если я скатилась при падении вниз, иерарха тоже надо искать где-нибудь у подножия барханов", – решила она. Девушка успела сто раз пожалеть о том, что ее стихия – огонь. Любой другой маг имел больше возможностей для поиска. Земной или водный маг вылечил бы свою глухоту, "соня" обнаружил бы ауру иерарха даже на большом расстоянии, "светляк" использовал бы Дальновидение, а "ветряк" мог бы осматривать местность с высоты птичьего полета.

Тут Алии пришло в голову, что огонь тоже не совсем бесполезен. Огненное Кольцо – вот что нужно! Толстый оранжевый шнур пламени затрепетал вокруг девушки. Теперь можно не мерзнуть. Немного поэкспериментировав, Алия ухитрилась поднять кольцо от пояса до уровня груди. "Огненный лиф для огненной леди", – подбодрив себя нехитрой шуткой, она побежала, стараясь двигаться по расширяющейся спирали.

Она нашла иерарха только к ночи и довольно далеко. Дело было худо. Старик не погиб, но лежал без сознания. Левая рука и левая нога сломаны. Что там творилось с внутренними органами Алия даже гадать боялась. Огненные маги – разрушители, а тут нужен лекарь. Опасаясь случайно задеть пострадавшего, Алия погасила Кольцо и зажгла вокруг десяток Бластов, чтобы согреть пострадавшего. Она лишь приблизительно представляла себе, как полагается оказывать первую помощь в столь тяжелых случаях. В Школе под рукой всегда находился подходящий эликсир или лекарь. Сейчас она ничего не взяла с собой, кроме пары амулетов, которые сорвало вместе с одеждой. Огненная низко склонилась над несчастным и осторожно похлопала старика по щекам:

– Иерарх! Эээ… очнитесь?!

Подействовало. Тихонько закряхтев, старик открыл мутные глаза, скосил глаза вниз и проговорил:

– Я наверное сплю: какая-то красавица пытается вскормить меня своей грудью… – и снова отключился.

Сомнительный комплимент пропал впустую: Алия все еще не могла ничего слышать.

 

Паника

Сравнения с разворошенным муравейником или потревоженным ульем избиты, но они лучше всего подходят к тому, что происходило в Цитадели и в городе. Было некоторое количество пострадавших в возникшем беспорядке, в том числе двое погибших: какого-то горожанина затоптали испуганные лошади, один мальчишка, вылезший на крышу, чтобы получше рассмотреть невиданное чудо, упал и разбился. Остальных раненых удалось спасти, во многом благодаря расторопности Цитадели. Многочисленные лекари с факультетов воды и земли оказывали квалифицированную помощь, а быстрые летуны с факультета воздуха вовремя доставляли целителей к пострадавшим.

Реакция горожан оказалась непомерно бурной по всем меркам. Хотя близость Школы Магии должна была приучить жителей к разным эффектным зрелищам, но люди ударились в панику. В городе взбесились все без исключения лошади и прочие травоядные, большинство собак попряталось, но некоторые стали носиться по улицам и кусать людей.

– Положение в Столице серьезное, – докладывал глава факультета воды, сравнительно молодой иерарх Чиан Чен. – Некоторая паника неудивительна, но она не стихает до сих пор. Это очень странно. Надо срочно принимать меры. Наибольшую опасность представляют собаки и лошади. Собаки нападают, но без ярости, кусают за ноги и бегут дальше. Приятного мало, но травмы мелкие, вылечить несложно. С лошадями хуже: в городе их слишком много. На улицы сейчас опасно выходить – повсюду бегают взбесившиеся тяжелые туши. Они могут затоптать. К счастью, люди это осознали и стараются не высовываться из домов. Тем не менее, уже есть один погибший и два-три десятка тяжело раненых. Это только те, о ком мы уже знаем.

– Обычные, небоевые лошади в самом деле пугливы, но не до такой же степени, – заметил Страшный Сон, атарх снов и глава контрразведки. – И не говорите мне о диверсии, все слишком масштабно.

– К тому же, это означало бы провал твоих молодцов, – проворчал арх. – Но у меня по этому поводу есть другие соображения. Слишком много сегодня было магии, слишком много самых разных арканов. Как бы нам не пришлось отвечать перед соседями за последствия.

– Вы думаете… возникла интерференция?

Интерференцией называются неожиданные магические эффекты, возникающие от смешения различных заклинаний. Большинство эффектов безобидны и бесполезны. Однако, когда смешивается множество разнообразных сил, как сегодня, случаются совсем уж непредсказуемые вещи, как хорошие, так и весьма неприятные.

– У меня есть одно предположение, – это заговорил иерарх света Джпурджкгангхан, которого все называли просто "Пур" из-за непроизносимости его настоящего имени. – Когда все мы подняли над Школой разного рода защитные купола, призванные отразить атаку врага, кое-кто поднял обратный купол, который защитил врага от нас.

– Сейчас не время для сведения счетов, Пур, – перебил его Чен. – Мы все знаем, что этим "кто-то" был иерарх факультета воздуха. У вас с ним соперничество, граничащее с враждой. Глупо провоцировать стрельбой существо, которое подозрительно похоже на самую опасную тварь из легенд.

– Строго говоря, мы этого не знаем. Опасно ли это существо? Разумно ли оно? Враг ли оно нам? – прервал его скрипучий голос атарха огня.

Этот человек славился своей рассудительностью и мудростью. Во многом благодаря его характеру он оставался атархом во времена, когда на магию огня практически не было спроса. Высказав столь неожиданное заявление, он завладел вниманием аудитории и продолжил:

– Все решили, что имеют дело с врагом. Почему? Что нам сделал этот якобы враг? Летал над нами? Мы стали слишком пугливыми. Воспринимаем все необычное и большое как агрессию. Джаа? Тварь из легенд? Какова цена легендам? Мы это знаем. Но, если верить легендам… По ним джаа сильны. Но не всегда агрессивны. Провоцировать монстра глупо. Иерарх Икен поступил разумно. Непосредственного вреда не было. Нет, говорю я вам. Враг это был или не враг, но атаки не было. Ни в каком смысле. Сейчас важнее бардак в городе. Надо выяснять его причины.

– Ваша аналитика, как всегда, детальна, уважаемый Ибрис, – польстил ему Пур, но от лести сразу перешел к нападению. – Кстати, мне кажется, это ваши люди пускали те самые Огненные Шары и Стрелы, которые могли спровоцировать монстра? О, можете не отвечать, я все понимаю… с дисциплиной и подчинением приказам у боевых магов в мирное время начинаются проблемы… но я не о вас! Как я сказал, иерарх воздуха поднял обратный купол, который должен был отражать всю магию, направленную на незваного гостя. Мы все видели Огненные Шары, десятка два Стрел… но это только то, что мы видели. А что, если было что-то еще, не такое заметное, и это что-то вернулось назад?

– Кажется я понимаю, куда вы клоните, Пур, – заметил арх. – Если бы кто-то послал вверх отпугивающее заклинание, тогда мы не увидели бы и не услышали этого. Ведь Шатер Ужаса, Игла Жути и Кошмарный Спазм не сопровождаются внешними эффектами.

Перечисленные арканы относились к стихии снов. Страшный Сон никак не прокомментировал намек на возможное своеволие своих людей. Он знал, когда лучше помалкивать.

– Именно! А интерференция с другими куполами могла привести к тому, что магия не поглотилась, а была усилена и отражена вниз, на город. И все из-за поспешности иерарха воздуха! – продолжал гнуть свою линию Пур.

– Кстати, а где сам почтенный Эйо Икен?

Совещание глав факультетов проходило в одной из укрепленных пещер сектора земли. Совет Цитадели, другие сильные маги собирались в спешке и начали обсуждение, не дожидаясь опоздавших. Они только сейчас осознали, что не хватает старого иерарха воздуха. Страшный Сон послал телепатический зов сначала в резиденцию иерарха, затем по всей Школе, наконец, пару секунд посомневавшись, напрягся изо всех сил, и мысленно прокричал зов иерарху на всю Столицу. Никакого отклика.

Однако времени на поиски сейчас не оставалось – в городе все еще продолжались беспорядки. Столь долгое и обширное помешательство животных не оставляло сомнений в магической природе этого явления. Предположение об отраженном заклятии страха приняли за рабочую версию. Маги стали лихорадочно готовить что-нибудь нейтрализующее. Вопрос о том, как теперь оправдываться перед горожанами, решили оставить до лучших времен.

Только к вечеру удалось справиться с проблемами. Выяснилось, что первоначальная гипотеза была почти правильной: два сильнейших заклинания Кошмарного Спазма и несколько других невидимых арканов послабее попали в защитный купол, созданный иерархом воздуха. Но несколько других куполов, поставленных почти одновременно, пересеклись с этим, возникли щели, и зыбкая, текучая сонная магия исказилась, рассеялась брызгами, кое-где достигнув даже пригородов. Пур, высказавший своевременную и удачную догадку, ходил, гордо выпятив грудь.

А старый иерарх воздуха так и не объявился. Уставшие маги послали телепатический зов еще раз, но снова безрезультатно. Немедленно был отдан приказ искать свидетелей, которые могли бы знать, куда пропал иерарх. Уже совсем стемнело, когда в подземелье пришел Джерр, приведя с собой Эйдара. Мальчишка рассказал следующее. Он играл с ребятами, когда увидел Алию и иерарха. Потом магистр Икен стал кричать, чтобы все прятались и Эйдар по своему обыкновению скрылся среди скульптур фонтана. Оттуда он наблюдал за странной летающей штукой, которая кружила над Школой. А чуть позже видел, как Алия с иерархом полетели вслед за ней.

Джерр, в свою очередь, рассказал что получил приказ искать иерарха. Он вспомнил, что Алия собиралась отвести мальчишку к старику. Тогда он попросил своего знакомого с факультета снов отыскать их. Девушки поблизости не обнаружилось, а мальчик нашелся неподалеку от Башни Ветра.

Стали думать, что делать. Направление поисков теперь было приблизительно понятно – туда, куда улетел джаа. Несколько магов снов, объединив силы, послали телепатический зов в нужном направлении. Снова никто не отозвался. То ли Алия с иерархом были слишком далеко, то ли находились в другой стороне.

 

Среди песков

Постоянная тишина надоедает. Особенно, когда к тишине добавляется мрачноватый сумрак. Лишь огоньки Бластов горят в ямках, выкопанных в песке, освещая небольшой круг. Алия пыталась уговорить себя, что нужно еще немного подождать. Она не была хилой, и могла бы, наверное, протащить тощего старика на спине на какое-то небольшое расстояние, но ведь до города не меньше ста километров! К тому же непонятно, можно ли его тревожить. Алия попыталась на ощупь вправить сломанные кости пострадавшего и зафиксировать их, присыпав руку и ногу песком.

Иерарх Икен оставался без сознания. По крайней мере, переохлаждение ему не грозило – одежда иерарха пострадала намного меньше, чем тело. Если Алии нравились тонкие яркие ткани и накидка из перьев, которые так легко сорвало сильнейшим ветром, то старый маг предпочитал тяжелую, плотную одежду. Его балахон был лишь слегка разорван, потеряны пояс и повязка мага. На руке остался браслет, на шее под балахоном – два каких-то амулета. Именно в них могла заключаться единственная надежда. Подобные украшения часто носили ради каких-нибудь полезных заклинаний типа Замочной Скважины или Прибоя. Бывало, к ним добавляли что-нибудь лечебное, особенно люди пожилые. Оставалось только надеяться, что в амулетах в самом деле заложено что-нибудь целебное, что если и не залечит переломы, то хотя бы приведет пострадавшего в сознание.

Алия лежала рядом на спине, посылая время от времени в небо Огненную Стрелу на тот случай, если их уже ищут. Вдруг она заметила краем глаза, что старик шевельнулся.

– Иерарх?! Иерарх, очнитесь, пожалуйста!

Старик приоткрыл глаза и что-то прошептал. Алия показала жестами, что оглохла. Маг попытался сесть и скривился от боли, но сознания не потерял. Осторожно приподнял голову, осмотрел себя, потом девушку и снова что-то сказал. Алия вновь показала на уши, и тут только вспомнила, что совсем голая. Даже полуживой старик заулыбался при виде безуспешных попыток огненной закрыть слишком большие груди слишком маленькими ладонями. Он что-то наколдовал, и на девушке появилась прежняя одежда. Это была, конечно, всего лишь простенькая световая иллюзия. Алия засомневалась: а вдруг эта иллюзия только для нее, а старый прохвост по-прежнему видит ее голой? Потом одернула сама себя за глупые мысли.

Иерарх протянул руку характерным жестом – два пальца согнуты полностью, три – наполовину. Сцепление передачи силы. Понятно. Иерарх что-то задумал. Cкорее всего, собирается позвать помощь, но ему нужна энергия. Когда маг потерял сознание, почти вся его мана должна была рассеяться в астрале. Алия согнула пальцы так же: ее мизинец зацепился за мизинец старого мага, указательный палец – за указательный, большой палец уперся в большой. Старик закрыл глаза и, казалось, заснул, но Алия почувствовала, как ее мана быстро утекает. Резко навалилась усталость – быстрая потеря маны вызывает примерно такие же ощущения, как быстрая потеря крови. Затрепетали огни Бластов, засвистел ветер, поднимая пыль. Похоже, колдовство у иерарха не ладилось. Такие сильные побочные эффекты возникают только у неопытных новичков. Потом старик снова отключился.

Шло время. Девушка продолжала посылать стрелы, надеясь, что Икен смог вызвать подмогу. И вот в ночном небе блеснул огонек, он стремительно приближался. Вздох облегчения вырвался у Алии. Хрустальные Сани прибыли на зов иерарха. Оттуда соскочили Джерр, Чиан Чен и еще какой-то маг, имени которого Алия не помнила. Джерр немедленно бросился к ней, а Чен – к старику. Джерр посмотрел уши Алии, ощупал ушибы и указал ей в сторону саней. Чен немного поколдовал над иерархом, после чего мужчины втроем с превеликой осторожностью подняли старика и понесли его следом. В санях оказалось еще трое: все маги воздуха. Втроем они разогнали сани до фантастической скорости.

В пустыне на месте драмы лишь несколько Бластов сиротливо горели на песке. Через пару дней они погаснут.

 

Свет истины

Молодой, крепкий организм Алии и умение Джерра сделали свое дело: уже к утру она могла слышать достаточно громкие разговоры. Через пару дней слух должен вернуться окончательно.

Воздушный иерарх все еще оставался в своих покоях. Как оказалось, в момент крушения он был оглушен и пришел в себя только у самой земли. Он успел найти взглядом падающую фигурку спутницы и наколдовать на нее Перо. Потом наколдовал на себя, но было слишком поздно – до земли оставалось всего ничего. Пара переломов, что так беспокоили Алию, – это было далеко не все. Чен долго перечислял поврежденные внутренние органы. О некоторых из них девушка даже никогда не слышала (не будучи сильна в анатомии). Возможно, проще было перечислить то, что не пострадало. По всему выходило, что даже под присмотром лучших магов школы старый волшебник еще не скоро придет в норму.

Пур (иерарх света) как раз обсуждал эту тему со своим преданным помощником.

– Это очень плохо, что старый Икен так сильно пострадал.

– Нехорошо радоваться таким вещам, но ведь это нам на руку, не так ли? – спросил помощник.

– Скажем так: радоваться неспортивно. Но дело не в этом. Его ранения нам вовсе не на руку.

– Почему?

– А ты подумай головой! Икен сделал серьезную ошибку, которая привела к жертвам, и за которую он должен понести наказание. Более того, он сделал и еще одну ошибку, когда погнался за врагом, не предупредив никого. И что? Можем ли мы это использовать? Нет! Если я сейчас заведу разговор на эту тему, ханжи из Совета Цитадели непременно скажут мне: "как вы можете говорить об этом сейчас, когда достопочтенный Икен тяжело ранен, имейте хоть толику сочувствия". И я же в итоге окажусь виноват!

– Видимо, придется подождать.

– Придется, но время работает против нас: чем дальше, тем менее серьезным будет казаться проступок Икена, так что мы не сможем получить выгоду в полной мере! А ведь кресло атарха было практически в моих руках!

– Да, я тоже надеялся, что ваше назначение – вопрос решенный. Но есть одна проблема… что нам делать с Ибрисом?

– А что Ибрис? Огненный факультет давно растерял все свои козыри. Единственное, что может укрепить позиции огненного, – это война.

– Вот именно! А что насчет донесений об ордах Джаггарана? Что, если эта тварь – его разведчик?

– Не считай меня идиотом, конечно я это предусмотрел. Но Ибрис сам себе вырыл яму, когда стал говорить о том, что этот враг может быть и не враг и так далее, и тому подобное. Нам остается только поддакивать и успокаивать страсти. Наша линия поведения проста: нечто непонятное прилетело, никому не навредило, а во всех бедах виноват старый пень Икен!

– А если и правда война?

– Тогда используем второй план. В военное время кто должен командовать всеми? Очевидно, военные. Вот пусть атарх огня возглавит Совет, станет архом, а мне все равно останется место атарха. Я первый поддержу огненного, я не гордый. Он и в самом деле неплохой стратег. Главное, успеть занять место атарха до того, как разразятся военные действия… и здесь время тоже работает против нас.

– Что же нам делать?

– Есть одна идея… ведь никто пока не знает о причинах беспорядков в городе?

– Верно. Они хотят молчать о том, что свои же маги нанесли весь ущерб. Возможно, это выплывает рано или поздно, но когда события позабудутся, страсти поутихнут…

– А что, если горожане узнают об этом прямо сейчас?

– Тогда грандиозного скандала не избежать! – воскликнул помощник.

– Верно. И что тогда сделает глава Совета? Вернее, что он будет вынужден сделать? Он должен будет, как говорится, бросить кость стае рычащих псов. Костлявый иерарх Икен подходит для этого как нельзя лучше. И опять-таки, кто станет терзать тяжело раненого старика? Найдется много сочувствующих. Совет вынужден будет принять какое-то промежуточное решение: например, отставку или изгнание, но не тюрьму. Но даже если Икен каким-то чудом сохранит свой пост, никакой конкуренции мне он уже не сможет составить.

– Таким образом… город должен узнать правду? Как бы случайно?

– Да, да… раз уж мы – факультет света, так прольем же свет истины! – иерарх Пур с довольным видом подмигнул своему коллеге.

 

Яд Зеленой Жемчужины

Лесную поляну освещал изумрудный свет. Какие-то бабочки, стрекозы… цветы тут и там. Идиллия. Ее нарушил легкий ветерок, который постепенно усиливался. Летучая мелюзга поспешно разлетелась, а травы и мелкий кустарник обреченно склонились к земле. Ветер крепчал, воздух заколыхался теплым маревом. Под аккомпанемент нарастающего гула, трава стала вянуть на глазах. Прошло еще несколько секунд, и кустарники вспыхнули один за другим. Трава сначала потеряла цвет, потом побурела и, наконец, почернела. Тень накрыла поляну. В землю ударил столб пламени. На почерневшую, покрытую пеплом твердь неспешно и аккуратно опустился "Кашалот" – шаттл космического флота Земли.

Часом позже на опушку леса вышли двое. Знакомые легко бы опознали Вэй Лин, разве что ее одежда изменилась: теперь на ней красовалось что-то вроде римской тоги, и появился объемистый рюкзак. Зато мистера Джексона вряд ли узнала бы даже родная мать. Черная кожа стала серой под действием красителя. Прозрачный клей, нанесенный на виски, натянул веки так, что совершенно изменились разрез глаз и форма бровей. Все это сделало его похожим на туземцев. Одежда Джексона также напоминала тогу: длинные рукава и подол маскировали слишком маленькие по местным меркам ступни и, наоборот, слишком большие кулаки. Немаловажная деталь, скрытая от посторонних глаз: на подошвы ног обоих разведчиков нанесли специальный защитный состав, который застыл, образовав твердую корку. Сколько километров смогут прошагать босиком привыкшие к обуви земляне? Почва Зеленой Жемчужины очень мягкая, но корабельный врач посоветовал не экспериментировать.

Вдоль кромки леса пролегала сельская дорога. Земляне устроили наблюдательный пункт в ветвях большого дерева, наблюдая сквозь мощную оптику за аборигенами.

Сначала мимо прошествовала важная матрона в годах, сопровождаемая молодой девицей – может быть, дочкой. Матрона что-то громко втолковывала своей спутнице. Естественно, разведчики ничего не поняли: это только в старинных сказках герои, попадавшие в новый мир, непонятно откуда узнают местный язык. Общение с местными жителями может вылиться в серьезную проблему.

Вскоре в обратную сторону прошли четверо мужчин. Все они несли какие-то предметы – нечто среднее между алебардой и мотыгой. То ли оружие, то ли сельскохозяйственное орудие – поди догадайся. Космонавты поспорили, но рассудить их пока было некому.

Потом мимо проскакал всадник, жестко подгоняя коня. Через полминуты в том же направлении проследовало еще трое. Вэй Лин предположила, что они гонятся за первым, а Джексон – что солдаты немного отстали от командира.

Следующим был весьма колоритный персонаж: старик в балахоне и с посохом. Его можно было бы принять за колдуна из сказки, но все впечатление портила совершенно несуразная высокая прическа на голове. Вэй Лин с трудом сдержала смех. Старик почему-то остановился, обернулся и посмотрел прямо на дерево, где скрывались разведчики. Земляне замерли. Старик сделал какой-то жест рукой, потом еще. Затем отвернулся и пошел дальше. Заметил или случайно повернулся в эту сторону? Что-то хотел сказать? Похоже, с пониманием жестов тоже будет проблема.

Разведчики продолжали наблюдение. Больше никто их не заметил. Насчитали десятка два пеших, столько же всадников, три телеги и одну собачонку, торопившуюся невесть куда. Пролетавших мимо ворон пересчитывать не стали.

Туземцы выглядели довольно безобидно.

Разведчики связались с кораблем, доложили обстановку и получили "добро" на следующий этап. Спустившись с дерева, они вышли на дорогу и, не спеша, двинулись в сторону ближайшего поселения, отмеченного на карте. По пути им встретилось множество пеших и конных, но никто не проявил интереса к чужакам. Похоже, маскировка работала безукоризненно. Разведчики не рискнули заходить в поселок, а устроились в ближайшем перелеске, откуда могли наблюдать за жизнью аборигенов.

Селение оказалось небольшим: сорок или пятьдесят домов. Скромные по размерам постройки, но все как на подбор опрятные и на вид очень прочные: сделанные из того самого материала, похожего на цемент или бетон. По какой-то причине дерево для строительства не применяли. На "табу" не похоже, так как повозки были деревянными. Вэй Лин выдвинула интересную гипотезу: мол, это не камень, а просто местная земля, особым образом обработанная и потому практически бесплатная как строительный материал. Звучало правдоподобно.

Посредине селения стояла какая-то башенка неизвестного назначения. Не было ничего похожего на гарнизон, фабрику – просто дома, дома, дома, дурацкая башенка посредине и торговая площадь вокруг нее.

Аборигены не выказывали желания покинуть пределы села и примыкающих к нему дорог. Согласно аэрофотосъемке, где-то поблизости находятся возделанные поля, но в пределах видимости не было ничего подобного, – как будто вся остальная природа представляла собой цветочную клумбу, которую не полагается топтать.

Джексон снова вышел на связь с кораблем. Энергичный капитан забросал разведчиков вопросами. Больше всего его интересовало поразительное сходство аборигенов с землянами. Капитан жаждал получить генетический материал для анализов – хотя бы пару волос с головы местного жителя. Только где их взять: не подойдешь же и не выдернешь у первого встречного?! Вот если бы кто-то уронил расческу или предмет одежды, но нет. В конце концов капитан приказал не высовываться, наблюдать и готовиться к ночлегу.

На корабле положение дел обсуждали много часов. Сбитый над мегаполисом аппарат поубавил энтузиазма даже у оптимистов. Поселение выглядело мирным и безобидным, но таким же безмятежным казался и мегаполис. Большинство сходились к мнению, что торопиться некуда: прежде, чем идти на близкий контакт, стоит понаблюдать издали несколько дней, а лучше – неделю.

Местное светило, как обычно, скрывалось в бездонной глубине туманного неба, и лишь медленно сгущавшиеся тени показывали, что близится ночь. Вэй Лин и Арнольд Джексон ели шоколадки и обсуждали картины местного быта, выдвигая разные предположения. Поселок выглядел как-то неправильно. Сначала было непонятно, откуда берется это ощущение странности, но вскоре разведчики стали замечать разные мелочи то тут, то там.

Откуда жители берут воду? Никто не ходит с ведрами, значит, должен быть водопровод. Может быть, эта башенка посредине – водонапорная? Кое-где торчали столбики с решетчатыми верхушками округлой формы. Похоже на освещение, но нет ни проводов, ни факелов. На улицах чисто, но нет ни дворников, ни мусорных ящиков, ни урн. Есть ли в таком маленьком поселении канализация? Окна в домах застеклены, а за стеклами виднелись самые обыкновенные занавески. Как и в мегаполисе, отсутствовали дымовые трубы. Водосточных, кстати, тоже не было.

Смеркалось. По улице шла женщина и волокла за собой на веревочке корыто с крышкой. В руке она держала что-то вроде половника. Женщина подошла к одному из столбиков, открыла крышку и опустила половник в корыто. Затем протянула руку к столбику, и что-то нажала. Решетчатая верхушка раскрылась, и женщина перелила в нее из половника… жидкий огонь! Пламя не пролилось на землю, а осталось внутри решетки, немного покачиваясь и освещая улицу ярким желтовато-зеленым светом. Женщина поволокла свое корыто дальше, от одного столбика к другому, повторяя процедуру.

– Что бы это могло быть? – задал вслух вопрос Джексон, до предела увеличивая изображение электронного бинокля.

– Единственное, что приходит в голову – большое насекомое наподобие светлячка, – предположила Вэй Лин.

Освещенный зеленоватыми огоньками поселок выглядел мирно засыпающим. Прохожих становилось все меньше, жизнь замирала на глазах. Поняв, что больше ничего интересного аборигены сегодня не "покажут", разведчики тоже отправились на боковую. Вернее, уснул только Джексон, а Вэй Лин должна была первую половину ночи отдыхать с открытыми глазами – на всякий случай…

Джексон подскочил как ужаленный, разбуженный громким воплем. Напарница каталась по полу палатки и непрерывно кричала, держась за горло. Уже через пару секунд ее крики затихли, и женщина замерла без движения. Джексон бросился к ней и отшатнулся: из-под тела Вэй Лин выползла какая-то длинная тварь, очень похожая на змею, но с двумя крошечными лапками у головы, с шипами на морде и воротником вокруг шеи. Тварь раздула воротник, засвистела и стремительно уползла во тьму.

Вэй Лин не шевелилась и, кажется, не дышала. На шее разведчицы сочилась кровью серповидная ранка. Джексон попытался нащупать пульс, но мешало бешеное биение собственного сердца. Если пульс и был, то очень слабый.

Что же делать? Разведчик связался с кораблем. Капитан сказал, что высылает второй шаттл, но прибудет тот не раньше, чем через час. Корабельный врач фактически расписался в своей беспомощности: это скорее всего, яд, но неизвестно, сколько времени у Вэй Лин. Ни о каком противоядии речи не шло, поскольку животное неизвестно земной науке, и его яд – тоже. Также непонятно, что случится, если Джексон попытается отсосать яд. Вполне возможно, что отравится сам. Капитан потребовал от врача хотя бы предположений, на что тот ответил примерно следующее: если Вэй Лин уже не дышит, то у нее не больше десяти минут.

Из этих десяти минут Джексон лишь минуту потратил на сомнения и колебания. Затем вскочил, зажал в зубах фонарик, перекинул тело напарницы через плечо и резвой рысью рванул прямиком к поселению аборигенов. Своим ничего говорить не стал – когда приземлятся, сами поймут, где он (по радиомаяку).

Уже подбегая к околице села, Джексон подумал, что фонарик выдает в нем чужака, и выплюнул его в кусты. Разведчик пнул дверь ближайшего дома, но она оказалась каменной, удар получился глухим, тихим. Тогда он постучал в окно и закричал.

В ответ на его вопли одна за другой открылись сразу несколько дверей. Похоже, местные жители хотя и разбрелись по домам, но еще не спали. Джексон подбежал к первому попавшемуся человеку и указал на рану на горле женщины. Теперь уже аборигены разразились громкими возгласами. Разведчик ни слова не понял, но интонации были тревожными. Кто-то куда-то побежал. Одна из женщин обратилась к нему на своем языке. Джексон сказал, что ничего не понимает. Тут подскочил какой-то верзила, чуть ли не вырвал напарницу из рук Джексона и потащил куда-то. Землянин побежал следом.

Поселение переполошилось. Люди выходили на улицу, о чем-то громко переговариваясь. Верзила нырнул в один из домов, на стене которого висел большой молот. Джексон вошел следом. Никто ему не препятствовал, напротив, смотрели сочувственно. Пострадавшую положили на каменную кровать. Верзила (видимо, хозяин дома или вождь) что-то повелительно сказал, сделал красноречивый жест, и люди стали покидать дом. Остались только Вэй Лин, Джексон, хозяин и какой-то носатый мужчина лет пятидесяти. Здоровяк ухватился за локти женщины и стал делать движения, в которых легко угадывался местный гибрид искусственного дыхания и массажа сердца: локти вверх и в сторону, потом на грудь и несколько толчков, потом снова вверх и в стороны, и так далее.

Носатый обратился к разведчику. Джексон снова ответил, что не понимает. Тогда туземец взял с полки три каких-то медальона, один повесил себе на шею, второй отдал верзиле, а третий протянул землянину со словами:

– Вы так торопились, что забыли свой переводчик?

Джексон опешил: инопланетянин говорил на земном языке без всякого акцента.

– Вы говорите на моем языке?!

– Я не понимаю, что вы сказали, оденьте медальон, – ответил носатый.

И после паузы добавил:

– Вы что, не умеете пользоваться переводчиком? Из какой берлоги вы вылезли? Если вы не оденете, вы будете понимать меня, но я не буду понимать вас. Одевайте, времени нет.

Джексон, наконец, справился с удивлением и поспешно одел медальон.

– Вы меня понимаете? – спросил он. – Мою спутницу укусила змея, или что-то похожее, – у вас есть противоядие?

– Противоядия от укуса табипена у меня нет. Но не паникуйте раньше времени: лекарь сейчас придет. Как давно ее укусили?

– Я не уверен… минут пять… может больше.

– Что такое минута? Это долго?

– Пять минут – это триста ударов сердца, – нашелся разведчик.

– Ага. Понятно. Тогда лекарь поможет… будем надеяться… Как это случилось?

– Я не знаю. Я просто спал, она присматривала…

– Спали у кого?

– Тут… неподалеку, – Джексон указал в сторону своего лагеря, и только потом запоздало подумал, что не стоило этого делать: а вдруг местные кинутся искать палатку, а там – рюкзаки с высокотехнологичным оборудованием!? Его мысли были прерваны восклицанием верзилы:

– Вы спали в лесу!? – судя по выражению лица, здоровяк был удивлен несказанно.

– Ну вы даете… – поддакнул носатый.

Его фраза была прервана появлением… знакомой личности. Это был тот самый старик со смешной прической. Вблизи можно было рассмотреть ярко-желтые глаза, как у кота, синюю повязку на лбу и замысловатую синюю вышивку на голубой ткани: он успел сменить длинный балахон на рубаху и штаны.

Местный лекарь вел себя профессионально: ни одного лишнего движения. Оглянулся, понял, кому требуется помощь, подошел к Вэй Лин, приложил руку к сонной артерии, ощупал пальцами место укуса и полез в свою сумку, попутно задав вопрос. На нем не было медальона, так что Джексон ничего не понял.

– Тысячу тинов или немного больше, – ответил носатый. Джексон подумал, что хорошо бы, речь шла о времени укуса, а не о цене услуг лекаря. Ведь местных денег у него нет.

В руках у старика оказались какие-то стеклянные трубки. Он приложил обе к ранке на шее пострадавшей. Потом что-то сделал, Джексон не понял, что – трубки стали наполняться желтоватой жидкостью, которая сочилась прямо из ранки. Заполнив сосуды наполовину, жидкость прекратила свое движение. Лекарь снял трубки и убрал куда-то.

А Вэй Лин медленно открыла глаза.

– Яд покинул соки ее тела, – прокомментировал старик, предварительно достав из сумки еще один медальон-переводчик. – Какое-то время, часок-другой, она еще будет парализована, пока организм не восстановится.

– Вы уверены, что с ней все будет нормально? – спросил землянин.

– Уверен, – ответил лекарь. – Я успел вовремя. Сейчас беспокоиться уже не о чем. Правда пока вам лучше оставить ее в покое, она сейчас почти не соображает, этот яд путает мысли. Пусть полежит и придет в себя. Давайте, подождем, побеседуем. Я слышал слова про ночевку в лесу. С вашей стороны это было очень глупо. Только чокнутому могло прийти такое в голову… чокнутому или чужеземцу. Откуда вы?

А вот и самый трудный вопрос. Про межзвездные полеты говорить нельзя. Астроном корабля считает, что аборигены практически ничего не знают о звездах и планетах, так как через их мутноватую атмосферу даже солнце выглядит размытым пятном. Если начать рассказывать о космосе, они могут решить, что их пытаются обмануть, что земляне сумасшедшие или, того хуже, шпионы. И лучше обойтись без вранья: если у местных жителей есть такие совершенные переводчики, то где-нибудь под рукой может оказаться и детектор лжи.

Джексон решил следовать тактике недоговаривания:

– Из меня не очень хороший географ… в общем, мы пришли с востока, и место, где мы живем, очень, очень далеко отсюда, – вроде бы и не соврал, так как шаттл действительно высадил их к востоку от городка. – Там, откуда мы пришли, лес безопасен.

– А, так это вы торчали на дереве около восточной дороги? Представляешь, Стит, сегодня вечером иду от дочки, смотрю – какие-то тени на дереве. Вот, думаю, остолопы – скоро же стемнеет! Помахал им рукой, да только оттуда – никакой реакции. Я решил, что мне почудилось, зрение у меня уже не то, что в молодости. Что за дикие люди… и сколько раз вы так ночевали по дороге?

– В лесу? В первый раз… не знали мы. Наш… транспорт не смог доставить нас ближе.

– Да что я спрашиваю, конечно в первый раз! В наши леса и на пару минут зайти опасно. А с наступлением темноты ядовитые твари становятся особенно агрессивными. Табипены не выползают далеко из травы, так что на дорогах, в городах или на деревьях их нет. Если вас застала ночь далеко от жилья, лучше ночевать на придорожных деревьях, привязавшись к ветвям, на голой пустоши, на песчаном пляже. Понятно?

Джексону оставалось только кивать, слушая эту лекцию. Похоже, к чужакам тут относились без подозрения, скорее даже покровительственно. По крайней мере, в этом доме. Разведчик решил рискнуть и выяснить это сразу:

– Я смотрю, ваш народ гостеприимен к чужеземцам…

– Нельзя сказать, что мы гостеприимны к чужеземцам, просто мы сами… кто чужеземец, кто сын чужеземца, кто внук… вот так. Понимаете, тут рядом Столица. Ее правительство очень популярно, и туда едут отовсюду. "Народ" – это сильно сказано. В этих краях никакого определенного народа давно уже нет, поскольку перемешалась кровь всего света. Я понимаю, что для вашей родины это может быть странно, но таковы наши обычаи, привыкайте!

Джексон подумал, что это, напротив, большая удача. На "Колонисте", пожалуй, трудно найти двух людей одной национальности. Он и мечтать не мог о том, чтобы в первые же сутки решились две самые сложные проблемы: с языком и с ксенофобией. Если туземцы будут воспринимать их как обыкновенных туристов, что может быть удобнее? Пользуясь случаем, разведчик решил собрать как можно больше информации.

– А как же работают земледельцы, если даже по траве ходить опасно?

– Здесь – почти никак. Рядом со Столицей полей немного. Те, что есть, обносят канавами с водой. В основном продовольствие везут по реке с верховьев, где прохладнее, и этих холоднокровных тварей меньше. Зато у нас и разбойников на дорогах не бывает. По кустам особо не попрячешься, если в любой момент в твою задницу может вцепиться ядовитая гадина.

– Чем же занимаются местные жители, если не земледелием?

– Хм? Можно подумать, больше нечем заняться… – встрял носатый.

– Например?

– Да всем, абсолютно. Столица не так далеко, а там можно купить все, что угодно и нанять, кого угодно. Это дает возможность начать любое дело – лишь бы были деньги.

– А как называется столица?

– А зачем ее называть? – не понял вопроса носатый.

– Ну как же… чтобы отличить от других городов…

– Но ведь она и так отличается, она же Столица! А вот если бы обычные города назывались просто "городами", получилась бы путаница. Из какой вы глухомани, что таких вещей не знаете? – к счастью, любопытство носатого не пошло дальше риторического вопроса. – Наш город, кстати, называется Упур.

– Наверное это слово что-то значит на вашем языке…

– Скорее всего что-нибудь значит на каком-нибудь древнем диалекте, но я не летописец, не понимаю в этом. Ашмаир, ты не знаешь? – носатый обратился к лекарю.

– Наверное, и тебя кто-то укусил, а то бы ты помнил, что я тоже не летописец.

Джексон обратил внимание на ироничные интонации в голосе старика и лишний раз подивился эффективности местного устройства для перевода.

– А как работает эта штука? – спросил он, рассматривая внешне ничем не примечательный медальон: просто черный отполированный камешек на веревочке.

– Она переводит с одного языка на другой. А в ваших краях как это делают? – получил он встречный вопрос.

– Нам как-то без надобности… у нас для этого есть один общий язык…

– Ну а когда к вам приезжают чужаки, что вы делаете? Вот к нам тут постоянно ездят отовсюду, так что без переводчика как без рук!

Джексон по-прежнему остерегался врать, но не говорить же, что на всей планете давно применяется единый язык, а национальные постепенно забылись. Тогда он решил рассказать о переводчиках древних текстов.

– К вам ездят, а к нам… как-то не очень. Но у нас в старинных записях встречаются языки, непохожие на наш, но они все давно переведены. Раньше были люди, которые этим занимались специально, всю жизнь переводили с древних языков на тот, которым пользуются все. Они просто запоминали слова, какое слово что значит. Потом они заменяли одни слова на другие. У вас так не делают?

– Делают, но редко. Зачем, когда можно купить медальон? Некоторые люди знают по два языка потому, что у них близкие родственники говорят на разных языках. А нарочно учить чужой язык – это слишком долго и скучно, ну кому же захочется возиться?

– Да уж, с помощью медальона все так легко и просто. Как же он это делает?

– Когда вы его одеваете, то окружающие слышат вместо ваших слов слова своего языка. Арниец услышит по-арнийски, чилниец – по-чилнийски и так далее. Это такая иллюзия. А если встретится слово, которого нет в нужном языке, то оно не переводится.

– Ага, – заметил Джексон, – я припоминаю, что вы не поняли слово "минута". Это потому, что ваши единицы измерения времени совсем другие, да?

– Точно. Ведь камешек считать не умеет. Еще бывают проблемы с пословицами, поговорками, с шутками, основанными на игре слов. Из-за этого случается много забавных недоразумений, кто-то может даже поссориться.

– Но как это происходит? Как устроен переводчик?

Носатый почесал затылок, посмотрел на лекаря и сказал:

– Да я не знаю, честно говоря. Это надо махудов спрашивать, которые их делают.

– Махудов?

– Ну да… махудов.

– Кто такие махуды? – не понял Джексон, – А, это, наверное, одно из тех слов, которые не переводятся. Если я правильно понял ваши объяснения, получается, что в моем языке нет такого понятия…

– Очень странно: махуды есть, а слова нет… – в свою очередь удивился носатый. Вот, например, Ашмаир – махуд, – он кивнул в сторону старика со смешной прической.

– То есть, махуд – это лекарь?

– Не обязательно. Есть разные махуды, кто-то лечит, кто-то вот такие камешки-переводчики делает, а кто-то воюет.

– Но камешки – не моя специальность, никогда не интересовался, как они устроены, – заметил лекарь.

– Вы меня заинтриговали! – воскликнул Джексон. – Да, простите, я забыл представиться: меня можете называть Арни, а она – Вэй Лин, – и разведчик посмотрел на собеседников, ожидая, что они тоже назовут свои имена. Возникла неловкая пауза.

– Что такое "представиться"? – похоже, теперь носатый наткнулся на непонятное слово.

– Ну… это когда незнакомые люди в первый раз встречают друг друга, они называют свои имена.

– Ах, это такой ритуал? Интересно. А у нас имена называют, когда говорят о ком-то из присутствующих, или при прощании. Примерно так: "если будете вспоминать обо мне, называйте меня Стит". Это, как вы поняли, мое имя. А если будете вспоминать ту гору мяса, – носатый указал на верзилу (который только усмехнулся в ответ на подобное обращение), – называйте его Ургор.

– Так все-таки: кто такие эти загадочные махуды? Чем еще они занимаются?

– Много чем. Помогают земледельцам, лекарства делают, ловят преступников… долго перечислять.

– Ага, наверное махуд – это мастер?

– Нет, совсем не то. Вот, например, Ургора все у нас считают мастером. Он делает замечательные ножи, мечи, топоры. Но он не махуд, потому что не применяет махудские уловки.

"Черт", – подумал с досадой Джексон, – "эти камни-переводчики явно основаны на какой-то продвинутой технологии, не хуже компьютерной. Это может быть очень ценно. Как же не вовремя возникли языковые проблемы! Кто же такие эти чертовы махуды и, особенно, их махудские уловки!?"

– А махудские уловки чем отличаются от немахудских?

– Это очевидно! Тем, что их применяют махуды, – солидно пояснил Стит.

Джексон мысленно застонал, а верзила вдруг расхохотался. В первый раз за долгое время он открыл рот и сказал:

– Стит, ты бы еще сказал, что дерево – это то, что деревянное!

Лекарь с важным видом поднял палец и стал говорить:

– Возможно, молодой человек, вам будет понятнее, если я расскажу о нас, махудах, подробнее. Вот Ургор у нас – кузнец, но не махуд. А почему? Да потому, что он работает с тем, что видит. Кусок металла, молот, наковальня, огонь, вода, дрова – это те предметы, которые можно увидеть глазами. Любой человек, если он не слепой, может увидеть то, что видит Ургор, когда работает. Но Ургор знает свое дело лучше, чем другие, у него руки умелые и голова в порядке. Вот он сидит, молчит, с виду – деревенщина. А потом вдруг как скажет… и прямо в цель. Голова работает получше, чем у многих. Но видит он так же, как и все.

А махуды видят то, что не видят другие. Сначала способность эта совсем слабая, но ее можно развить. Мы, махуды, видим невидимое – кто-то в огне, кто-то в воде, и так далее, так что есть махуды огня, махуды воды, махуды воздуха…

Джексон воскликнул:

– Постойте-ка… махуды огня, воды, воздуха… что-то мне это напоминает… а, вспомнил! Маги огня, маги воды, маги воздуха, махуды – это маги?! – спросил Джексон и осекся, увидев выражение лица лекаря. Оно было гневным. Мягко говоря. Джексон попытался исправить ситуацию:

– О, я наверное что-то не то ляпнул, возможно, у вас не полагается перебивать или еще какой-то обычай, прошу прощения…

– Дело не в этом! – ответил Стит, повысив голос, и тоже хмурясь, – скажите, маги ведь шарлатаны?

– Ну… в общем… да.

– Вот видите! А разве Ашмаир – шарлатан?! Разве он не вылечил вашу женщину!? Как вы можете называть махудов магами, тем более, когда рядом сидит пожилой и всеми уважаемый махуд?!

Джексон понял, что сказал что-то не то. Требовалось срочно исправлять ситуацию. К счастью, разведчик соображал достаточно быстро в нестандартных ситуациях, недаром капитан выбрал для этой миссии именно его и Вэй Лин.

– Я прошу меня простить… – Джексон хотел поклониться оскорбленному лекарю, но вовремя остановился, "мало ли что означает поклон в жестах этого народа, может, вызов на дуэль!" – Я вам благодарен за помощь. По обычаям моего народа нельзя оскорблять того, кто тебе помог. Это какое-то недоразумение. Наверное из-за того, что я еще не привык пользоваться вашим переводчиком. Мне надо было сразу понять: раз камешек не перевел слово "махуд" как "маг", значит, между этими словами слишком большая разница. Если я правильно понял, то махуды не жульничают, маги – жульничают. Есть ли другие различия?

Кажется, старый лекарь смягчился, поскольку немедленно ответил, хотя в голосе еще оставались сердитые нотки.

– Пожалуй, это главное. Маги не жульничают.

Джексон опешил:

– Постойте… но ведь вы только что сказали, что маги жульничают…

Лекарь и Стит переглянулись и рассмеялись. Лекарь сказал:

– Да, похоже у вас будет много проблем с переводчиком с непривычки. Вы не поняли, что произошло? Вы мысленно согласились с тем, что те, кого вы привыкли называть магами, могут быть честными. Для вас слово "маг" потеряло значение "шарлатан", и переводчик стал переводить то же самое слово по-другому.

Джексон забеспокоился:

– Это что же, переводчик читает мои мысли?

На этот раз лекарь и Стит хохотали еще громче, к ним присоединилось довольное ржание верзилы.

– Надо бы, конечно, подразнить вас, сказать, что мы видим насквозь все ваши страшные тайны, – ответил, ухмыляясь, Стит. – Но я вас успокою: переводчик говорит только то, что вы хотите, ничего лишнего. Если вы врете, то переводчик тоже врет. Вы знаете, что переводчики иногда применяют даже люди, которые говорят на одном языке?

– Это еще зачем?

– О! Вы даже не представляете, как это бывает полезно. Особенно, когда говоришь с женщиной.

– А при чем тут женщины? – Джексон был сбит с толку.

– Видите ли, женщины уж очень любят намеки. Поди пойми, что она имела в виду. В самом деле она отвергает твое внимание или просто дразнит. Или жалуется на одно, а хочет, чтобы ты сделал совсем другое. И ведь она не собирается меня обмануть, просто она полностью уверена, что я пойму ее и так! Но я то не понимаю… Вот тогда я одеваю на нее медальон-переводчик, и все действительно становится понятно! Например, моя жена говорит мне: "у меня болит спина", а я слышу: "я на тебя обижена". Значит, надо идти к цветочнице, чтобы она перестала дуться. А на другой день она говорит мне: "у меня болит спина", и я слышу: "у меня болит спина". Значит, на этот раз у нее и правда болит спина, и теперь надо идти не к цветочнице, а за лекарем.

– Местные мужики, такие же лентяи, как и наши: вместо того, чтобы учиться понимать любимую женщину с полуслова, они используют какое-то устройство. Грош цена такому пониманию… – эти слова произнесла Вэй Лин, приподнимаясь на своем ложе.

– Вэй Лин! – обрадовался Джексон, – ты выздоровела? Ты слышала все, что мы говорили?

– Конечно! И даже все видела. Только я ничего не могла сказать, я даже дышать не могла. Жуткое ощущение: воздуха не хватает, а вздохнуть не можешь. Ты не представляешь, какое было облегчение, когда мне стали делать искусственное дыхание! Да что там, я даже думала ужасно медленно и тяжело, словно сонная черепаха в маразме.

– Четвертого медальона у меня нет, – развел руками Стит, – придется вам пересказывать, что говорит ваша спутница.

– Кажется, она окончательно пришла в себя, потому, что шутит и делится впечатлениями. И она очень благодарна Ургору за первую помощь.

Джексону показалось, что молчаливый верзила слегка покраснел.

– Скажи им, что мы торговцы, и готовы заплатить за лечение, если поймем, какие товары пользуются спросом в их стране, – подсказала Вэй Лин.

Лекарь заявил, что за услуги ему ничего платить не надо. Вэй Лин вдвойне зауважала местных целителей, когда узнала, что по их традициям нельзя брать деньги с человека, которого спасаешь от верной смерти. Дескать, жизнь за деньги покупать – кощунство.

Джексон заметил, что в любом случае он интересуется торговлей, что, если это не запрещено, он хотел бы купить партию медальонов-переводчиков.

– О, это как раз по моей части, – оживился Стит.

Оказалось, что он местный торговец. Стит буквально забросал землянина информацией. Да и у Джексона обнаружилась, так сказать, коммерческая жилка. Обсуждение затянулось. Лекарь заскучал и засобирался домой.

Скучно стало не только лекарю. Верзила заявил, что ему завтра рано вставать, идти в кузницу, и отправился спать. Вэй Лин не заметила, как задремала на той же каменной кровати, где ее лечили. Джексон и торговец обсуждали бизнес несколько часов до самого рассвета и остались весьма довольны друг другом. Землянин получил подробный список товаров, услуг и цены на них в ближайших городах и в Столице, сведения о торговых законах и традициях. Стит в свою очередь, уже предвкушал неплохую выгоду. Оказалось, что планета довольно бедна цветными металлами, причем все они ценились весьма высоко. Джексон посулил ему хороший запас меди.

С рассветом землянин разбудил напарницу, и они отправились обратно, по дороге на восток.

 

Экспедиция

Свет пробивался сквозь тонкие муаровые занавески в комнату лазарета. Сплошь разрисованные стены изображали леса, поля и города. Роспись изобиловала мелкими деталями и даже ребусами. Предполагалось, что созерцание и разгадывание картин развеет скуку больных. На кровати, глядя в потолок, лежал иерарх Икен.

В дверь постучали. Вошла Алия.

– Рад тебя видеть в добром здравии, девочка.

– Да уж. Джерр меня разве что грудками урчаток не кормил. Насмешничать перестал, я даже стала подозревать, что ему что-то от меня нужно…

– Хе-хе… ну что может быть нужно молодому парню от красивой девушки? Тоже мне, тайное знание…

– О! А вы, я смотрю, насмешничать не перестали, иерарх, значит, идете на поправку, верно?

– Со мной все будет в порядке, только не так быстро… у меня же нет пылкого возлюбленного лекаря, – шучу, шучу, не сердись, просто я старше и мне больше досталось. Ты кому-нибудь рассказала, что произошло?

– Только то, что случились неприятности, а обо всем остальном пусть узнают у вас. Иерарх Пур задолбал меня расспросами…

– Так я и знал!

– Но я уперлась копытом.

– И почему же ты ему не рассказала больше?

– Только не иронизируйте, хорошо? Это все женская интуиция.

– Ах! Опять эта жен… хм, ладно, не буду иронизировать. На этот раз она тебя не подвела. А что говорят? Что нового?

– Если вы о той твари, то она больше не прилетала. В Совете Цитадели обычные склоки…

– Договаривай.

– Лучше потом, когда вы выздоровеете.

– Так! Я, конечно, еще не могу летать и воевать, но уши и глаза у меня уже в порядке! Даже не видя твоей ауры, я понимаю, что ты что-то скрываешь. Говори!

– Я не знаю…

– Что-то случилось? Опять Пур задумал какую-то гадость?

– Не совсем… может, лучше все-таки потом? – в голосе Алии появились необычно жалобные интонации.

– Если ты сомневаешься, значит дело важное. Ты вообразила себе, что должна меня жалеть? С головой у меня все в порядке! Не помру, выкладывай.

– Ну… знаете… когда мы улетели, тут случилось несчастье, – и Алия подробно рассказала о том, что произошло.

– Значит, по городу ходят слухи, что это я во всем виноват?

– Да. Они не хотели говорить, но сведения как-то просочились. В городе поднялся невообразимый шум. Арх решил сделать из вас козла отпущения.

Старик задумался. Глаза его стали отрешенно стеклянно застывшими. Наконец, он произнес:

– Когда мне было пять, я думал, что отец никогда не ошибается. Когда мне было десять, я думал, что он ошибается очень редко. Когда мне было пятнадцать, я думал, что взрослые вообще ничего не понимают. Потом мне исполнилось двадцать, и мне казалось, что уже я не ошибаюсь почти никогда. В тридцать я стал сомневаться в этом. В сорок я стал презирать двадцатилетних, которые не видели своих ошибок. Потом меня это стало забавлять. Позднее я их жалел. В какой-то момент я смирился с тем, что все время от времени делают ошибки, очень часто их не замечают и не признают. В конце концов… я даже привык к тому, что из-за моих ошибок погибают люди. Скажи, Алия, может быть, человек не должен жить так долго, иначе он превратится в черствое бревно? Конечно, я могу привести оправдания для себя… быть может, даже разумные…

– Если уж на то пошло, то ваш купол только отразил на город заклинания ужаса, а разве не виноваты те, кто их послал, вопреки приказу? А те, кто испортил ваш купол своими? Без тех и других ничего бы не случилось!

– Вот видишь: то, о чем я и говорил – разумные оправдания. А люди погибли. Но я не чувствую раскаяния. Я привык. Представляешь? Это странно, но это так. Может быть, я с возрастом схожу с ума или деградирую? Это дико, но я привык! Не знаю… может быть, когда-нибудь, я привыкну к тому, что привык…

Иерарх снова замолк, задумавшись о чем-то. Алия не знала, что тут сказать. Она не представляла себе, какими словами надо успокаивать старца. И надо ли. Молчание иерарха слишком тяготило, и она ляпнула первое, что пришло в голову:

– Может быть я еще в каком-то неправильном возрасте, но когда меня начинают мучить мысли о том, плохая я или хорошая, я что-нибудь взрываю или поджигаю, и мне сразу становится легче. Давайте пойдем и разберемся с джаа, или что это за тварь, раз уж все началось из-за нее. Мы должны взять реванш!

Старик посмотрел на Алию так, будто впервые ее увидел.

– Реванш? Реванш… реванш… Алия, ты можешь позвать арха Оруда?

Арх Дахар Оруд, двойной маг земли и воды, глава факультета земли пришел один. Его лицо было подчеркнуто непроницаемым. Главный маг самого большого города планеты был одет в длинная мантия из лоснящейся темно-зеленой ткани со множеством тонких синих вертикальных полосок и подпоясан черным поясом. Коротко подстриженные волосы сочетались с пышными усами, свисавшими ниже подбородка. Пальцы босых ног переплетала прочная жилка, усеянная черными бусинками.

Икен сразу перешел к делу:

– Дахар, мы с тобой никогда не были ни врагами, ни друзьями, так что я могу положиться на твою беспристрастность и нейтралитет. Сразу скажу, я не собираюсь сопротивляться. Считай, что я подписал безоговорочную капитуляцию.

Лишь едва уловимое движение морщин арха выдало его удивление.

– Я знаю, что в сложившихся обстоятельствах Совету выгоднее пожертвовать одним своим членом, чем поставить под удар сразу множество людей или, тем более, всю Школу. Я готов понести наказание.

– Ваше ранение, Икен, дает нам возможность обойтись с вами не слишком сурово, одновременно успокоив общественное мнение… – арх Дахар ответил обращением "вы" на "ты" Икена. Оставалось только гадать: то ли дело было в том, что арх на сорок лет моложе, то ли он желал сохранить официальный тон и дистанцию.

– И как же вы со мной… обойдетесь? Я должен подать в отставку?

– Это было бы лучше для всех. Горожане жаждут крови… что-то вроде возмездия за свой страх. Еще не факт, что они удовлетворятся этим.

– Понятно. Я подам в отставку. Как я сказал, я не буду сопротивляться. За это я попрошу одну незначительную услугу. Как ты думаешь, Дахар, это справедливо? Тебе не придется доказывать, что именно я виноват в том, что кое-кто не понимает приказа "не стрелять". А мне не придется уговаривать тебя насчет одной услуги.

– Справедливо или нет, зависит от услуги, – осторожно заметил глава Совета, обойдя молчанием тему стрельбы.

– Я хочу, чтобы Совет официально отправил меня в изгнание.

На этот раз арх не смог скрыть удивление:

– Но это же… отставка с изгнанием – это же более серьезно, чем просто отставка?!

– Верно. И так вам будет легче успокоить горожан, да и моя рожа не будет напоминать о позоре Цитадели. Но я хочу, чтобы это было не просто изгнание, а задание.

– Какое еще задание?

– Со всем этим переполохом вы, кажется, забыли о том, что его вызвало.

– Мы не забыли. Но летающая тварь больше не появлялась. Многие считают, что это – один из легендарных джаа. Но что толку долго обсуждать то, что все равно нельзя изучить поближе?

– Или можно, – возразил Икен. – Именно об этом задании я говорю. Я пытался выяснить, но потерпел неудачу и оказался на этой койке. Я хочу повторить попытку. Помнишь последнее донесение моих людей, Дахар?

– Конечно. Оно заставляет относиться к Джаггарану всерьез.

– Есть еще кое-что, о чем я не успел тебе рассказать. Это случилось перед самым прилетом джаа. Одна из студенток сбила летающего голема.

– Летающего голема?! Но големы не летают! – кажется, на этот раз арх был удивлен по-настоящему.

– Так все считают. До недавних пор все считали, что джаа – всего лишь легенда. Однако как же тогда назвать нечто летающее, но сделанное из металла? К сожалению, сразу после этого случая начались беспорядки, и теперь обломки не найти.

Арх внимательно вглядывался в старика, слушая это известие. Потом заключил:

– Это делает предзнаменования еще более значимыми. Если ты в самом деле можешь выследить джаа, сделай это! Твое якобы изгнание будет прекрасной маскировкой. Цитадель окажет тебе любую помощь… но втайне. Можешь просить многого.

– Многое не понадобится. Пока что. Мои люди – в основном, маги воздуха, но на этот раз мне потребуется сборная команда. Мне нужны четверо помощников… двое уже есть на примете. Третьим должен быть кто-то с твоего факультета, "крот". Достаточно молодой, достаточно отчаянный, не слишком тупой, имеющий опыт боевых операций. И понадобится еще один такой же с факультета света, и лучше, если иерарх Пур останется в неведении…

По-видимому, даже седобородый старец должен хотя бы иногда делать необдуманные глупости. В таком духе Икен прокомментировал свое решение Алии. Горячая амазонка немедленно изъявила желание делать глупости вместе.

Третьим разведчиком стал Джерр, чем несказанно удивил девушку. Она думала, что молодой водяной маг по характеру прагматичен, довольно уравновешен и не имеет никаких причин отправляться в авантюрное путешествие. Видимо, в чем-то она ошиблась, поскольку он согласился, перекинувшись лишь несколькими фразами с отставным иерархом. Джерр задал всего четыре вопроса: куда, зачем, когда, и с кем. Получив ответ на последний вопрос, он сразу согласился и попросил час на сборы.

Вскоре появился и "крот", которого обещал прислать глава Совета. Им оказался маг земли по имени Камо. Алия помнила его в лицо, хотя и не знала по имени до сего момента. Высокий, немногословный, тяжеловесный и немного неуклюжий, он напоминал чем-то големов, с которыми неплохо управлялся. Лицо Камо пересекала татуировка в форме широкой косой черной полосы, охватывающей правый глаз, нос и подбородок слева. Камо был вдвое старше Алии и Джерра, но по сравнению с магистром Икеном – сущий мальчишка.

Последним членом экспедиции стал маг света Люпин. Этот был помоложе: высокий мужчина со светлыми волосами с голубовато-серой кожей. Люпин только что вернулся из дипломатической миссии на востоке, и был в курсе тамошних дел. Арх Оруд откровенно объяснил, что хотя Люпин формально подчиняется иерарху Пуру, но на деле является человеком Страшного Сна, который его и порекомендовал. С атархом снов Икен давно дружил и вполне доверял как ему самому, так и его способности подбирать правильных людей.

Солнце Виза отправилось освещать другую сторону планеты, изумрудно-туманная атмосфера медленно гасла, когда тяжело нагруженный ковер-самолет перелетел сначала внутреннюю стену Школы, а вскоре и внешнюю, городскую. На ковре сидела молодая рыжая девушка весьма решительного вида и трое мужчин: один – неопределенного возраста гигант, второй – совсем молодой, длинноволосый и жилистый, третий – красивый и холеный. И еще на ковре-самолете летел старик, который умиротворенно похрапывал в центре под тяжелым и теплым одеялом.

Этот летательный аппарат правильнее было бы назвать коробкой-самолетом, поскольку основу летающего сооружения составлял большой деревянный короб. Обычная конструкция: на дно насыпан слой перьев, а сверху расстилено толстое льняное полотно, прибитое скрепами по краям, борта украшены узорами. Вдоль бортов сложен багаж, а в середине располагались спальные места. На носу и корме возвышались две мачты, которые поддерживали матерчатую крышу, если шел дождь. В движение ковер-самолет приводился ветром, который создавался вокруг него магией. С течением времени магия в древесине расходовалась, и аппарат летел все медленнее. Тогда нужно было искать мага, чтобы подзарядить его.

Конечно, ковер перемещался намного медленнее, чем созданные из чистой магии Хрустальные Сани. Но зато ковер был грузоподъемнее, не требовал постоянного присмотра и мог использоваться как палатка.

Сейчас спешить было некуда. Алия чувствовала себя умиротворенно. Борта закрывали обзор, так что видимым оставалось лишь небо, окрашенное легкими зеленоватыми мазками. Движения не ощущалось, разве что облака немного смещались назад и в сторону. Пахло сушеной рыбой – рядом лежала пара мешков. Алия подумала, что к утру вся одежда провоняет, но шевелиться не хотелось.

– Магистр, вы спите?

– Нет.

– О чем вы говорили с архом? Что-то про донесения, про Джаггарана. Расскажите!

– У нас военная разведывательная миссия, Алия. В таких миссиях участники знают лишь минимум.

– Да, я поняла, – дисциплинированно ответила девушка, решив, что больше ничего не добьется.

– Но пока вы не знаете этого минимума. Думаю, пора вам рассказать кое-какие детали.

Разведчики подсели ближе к командиру. Под слабыми отсветами ночного неба лица пятерых магов казались мрачными фресками.

– Что вы слышали о Джаггаране? – спросил магистр, обращаясь ко всем.

– Только слухи. Говорят о большом войске где-то далеко на востоке, которое взяло несколько городов и продолжает в том же духе. Так бывает. Рано или поздно они наткнутся на крепость, о которую сломают зубы.

– В общем, верно, – подтвердил старик, и начал подробный рассказ.

Войско называют ордами Джаггарана по имени предводителя. На вид – обычный завоевательный поход. Но есть кое-что странное. Новые градоправители сохраняют подчинение и верность Джаггарану.

Казалось бы: какой в этом смысл? Как только войско уходит, новые руководители могут наплевать на бывшего босса. Ведь город, который уже разграблен, никто не станет брать повторно. Ни один солдат не пойдет воевать, если знает, что трофеев не будет.

Это, так сказать, азы военного искусства. Одновременно это и традиция. Так было издавна. Но, тем не менее, ставленники Джаггарана остаются верны ему. И еще одна странность: в захваченных городах они устанавливают законы, подобные законам диких горных племен: жестокие, бессмысленно ограничивающие свободу населения, замешанные на страхе и лживых лозунгах.

Это неэффективно… это ослабляет экономику, науку и в конечном счете все остальное… избыток свободы лучше, чем недостаток. Чем меньше законов соблюдается из-под палки, тем стабильнее и эффективнее система управления. Если тебе необходимо принудить кого-то делать то, что ему не хочется, тебе придется поставить над ним надзирателя. А потом – надзирателя над надзирателем и так далее. Гораздо разумнее создать такую систему, в которой большинству людей выгодно исполнять законы. Эти принципы знает весь просвещенный мир за исключением дикарей. Но, во всех городах, захваченных ордой Джаггарана, насаждаются именно дикарские законы.

И, к сожалению, в этом обнаруживается особый смысл. После ухода орды захваченные города продолжают обучение воинов. Новые солдаты присоединяются к орде. Без верности правителей и жесткого режима такое было бы невозможно. В результате орда все время растет.

Вот в этом главная неприятность и странность. Любое войско несет потери и потому рано или поздно останавливается или оказывается разбито. А орда все время увеличивается. Если эта армия будет и дальше расти, она сможет сломить любое сопротивление. И непонятно, когда и как это все закончится. Последний случай, когда на Визе происходили масштабные битвы – это Баталии Предтеч. Они привели к очень печальным последствиям.

Сначала, услышав об этих ордах, Совет Цитадели решил: как хорошо, что все это происходит так далеко от нас. Но оказывается, недостаточно далеко!

По сведениям агентов, орда использует для разведки и диверсий летающих существ. Весьма странных летающих существ, которых трудно описать. Незадолго до штурма их видят в небе обреченного города все чаще и чаще. А что видели мы? Сразу и джаа, и летающий голем. Не предвестники ли это грядущей беды? Что, если Джаггаран присматривается к Столице? А может быть, это совпадение? Это надо выяснить.

Тут даже мрачно-молчаливый Камо счел необходимым вставить свое слово:

– Если легенды о джаа правдивы хотя бы на одну сотую, это уже обещает проблемы. Даже без всяких там орд.

 

Заяц

– Ничего себе!

– Что такое?

– У нас заяц!

Прошли примерно сутки с тех пор, как ковер-самолет с экспедицией бывшего иерарха, а ныне "просто" магистра стартовал из Столицы. И тут Джерр сделал неожиданное открытие: среди мешков с припасами прятался мальчишка. Это был Эйдар. Допрос с пристрастием был почти сразу прерван заявлением: "я ОЧЕНЬ хочу писать". Пришлось садиться и делать внеочередной привал.

К этому времени летательный аппарат достиг пустыни и немного углубился в пески.

Если свести ответы шестилетнего зайца в единый рассказ, то получалось примерно следующее. Он видел, как "дядя Джерр" собирается в дорогу. Тот сказал, что уезжает с "тетей Алией" и "дедушкой Икеном" по делам. Малыш увязался следом из любопытства, и сначала хотел просто поглазеть, как взлетает ковер-самолет. Но в последний момент ему взбрело в голову, как весело будет спрятаться, а потом "всех напугать", выскочив с диким криком. Довольно глупая затея, но что возьмешь с шестилетнего сорванца?

Ночь он проспал среди мягких мешков. Наутро какое-то время раздумывал, пора уже выскакивать или нет. Но затем настолько увлекся невиданным зрелищем земли с высоты птичьего полета, что целый день прошел незаметно. И только когда простирающиеся внизу картины начали тускнеть в сумерках, Эйдар очнулся, и выдал себя шумом.

Земные путешественники в такой ситуации, возможно, пришли бы в ужас: шутка ли – увезти с собой чужого ребенка?! А что скажут родители? Для магов выходка сорванца тоже создавала проблемы. Что за удар по репутации: какой-то малолетний шалопай пролез в сверхсекретную разведывательную миссию! Назад в Столицу решили не возвращаться. Путь ковра-самолета лежал на восток в пустыню, но если сделать небольшой крюк к югу, можно пролететь через город Упур, где жили родителя Эйдара. Пускай сами делают своему сынку внушение и везут обратно в Цитадель.

Ленивый недомаг

Ковер-самолет держал курс в сторону пустыни, где произошла катастрофа. Путешественники не торопились: пока магистр не выздоровеет, активные действия все равно невозможны. Тот не жаловался, но случай с зайцем говорил сам за себя. Способность чувствовать ауры живых существ – основа магии снов, азы. Однако старик не заметил ауру ребенка, который спрятался в нескольких шагах. Значит, сейчас он не мог наколдовать даже самое простое из заклинаний. Время от времени они совершали посадку, и Джерр с Камо что-то колдовали над своим пациентом.

Полет до Упура с периодическими остановками занял несколько дней. Все это время Эйдар должен был бы посещать занятия. Алия заявила, что раз шалопай все равно прогуливает уроки, она самолично займется его обучением. Возражать никто не стал.

Надо сказать, что педагог из огненной получился никудышный: она хотела от мальчишки много, сразу, сердилась на его непонятливость, говорила быстро, неразборчиво и на повышенных тонах.

Ученик попался под стать учительнице: упрямый, и непослушный. Может быть, и не такой агрессивный, но зато бесстрашный, так что угрозы и окрики огненной на него действовали примерно так же, как на бревно. Парень был для своего возраста сообразительный, даже, наверное, на редкость сообразительный, но Алия хотела от него слишком многого, пытаясь объяснять ему как взрослому.

Упрямство мальчишки выражалось еще и в том, что он не хотел учиться счету и письму, а мечтал о магии. Резонные объяснения, что одно связано с другим, не помогали.

– Как ты выучишь заклинание, если не сможешь прочитать книгу, где оно записано?! – увещевала Алия.

– А ты мне прочитай…

– Оно мне надо?

– Ну хоть разик…

– У тебя все равно не получится. Заклинание надо рассчитывать, а ты даже цифр не знаешь!

– Ну, может, есть без цифр? – жалобно спрашивал ребенок.

– Хм… некоторые заклинания можно "на глазок", но получается неуклюже и бестолково.

– Пускай неуклюже, зато магия! – восторженно восклицал неофит.

И так далее в том же духе. Наконец, Алия придумала решающий аргумент. По крайней мере, ей казалось, что он решающий:

– И вообще уговаривать меня бесполезно, потому, что я все равно не смогу тебя учить: ты – будущий воздушный и водный маг, а я – огненная.

Малец нахмурился и замолчал. Потом спросил девушку:

– Что, никак-никак не сможешь?

– Не смогу.

– А почему так получается?

Алии пришла в голову мысль, что этот вопрос можно использовать в педагогических целях, и разразилась краткой лекцией:

– Видишь ли, все маги черпают магическую энергию из астрала. Эта энергия называется маной. Мана заключена в особые пузырьки, которые мы зовем капсулами. Капсулы есть в воздухе, в земле, воде, повсюду. Обычные люди их не видят и не могут на них воздействовать. Только маги это умеют. Но капсулы маны очень по-разному выглядят и ведут себя в разных стихиях. Поэтому, если я хорошо различаю их в огне, то совсем не вижу в воздухе. Значит, я не могу научить тебя, как обращаться с ними. Они просто летают вокруг, а я их не вижу…

– И я не вижу…

– Это временно, пока тебе не активизировали магическое зрение. Вот когда научишься счету, письму и другим предметам, то в один прекрасный день какой-нибудь маг воздуха позовет тебя и научит видеть ману в воздухе, это совсем несложно.

– Несложно? И читать-писать не надо?

Алия только ругнулась под нос, но до вранья опускаться не пожелала:

– Не надо. Только Икен с тобой возиться не будет, ему сейчас совершенно не до твоих глупостей. Я же вижу только огненную ману. А ты, кстати, молодец: сможешь видеть сразу и водную, и воздушную. Я хотела просить Икена проверить тебя на магию света и сна, но теперь это придется отложить.

– То есть, я могу еще какую-нибудь ману видеть?

– Возможно… но это проверять надо…

– А может, я и огненную могу? Тогда ты бы могла меня учить…

– Что за несносный мальчишка! Да я и так тебя учу!! А магией тебе заниматься рано, сначала надо учиться читать и считать. И хватит ковырять в носу!

– Это я от задумчивости, – вдруг выдал пацан оправдание. – А давай ты меня проверишь, а я потом буду учиться. Я выучу все… как их… сифры?

– Цифры. Это такие значки. Их всего пять. Надо запомнить их названия и научиться рисовать.

– Я их обязательно запомню, честно-честно, только ты меня сначала проверь.

– Ну хорошо. Но помни: ты обещал!

Алия давно могла проверить Эйдара, но не делала этого, поскольку была уверена, что ничего не получится. Стихии воды и огня были плохо совместимы, и маги, сочетавшие в себе умение управлять этими двумя видами энергии, встречались крайне редко. Воздух и вода были близки, воздух и свет – еще ближе. Сон неплохо сочетался со всеми стихиями. А вот вода была "враждебна" огню, воздух и свет – земле.

Не сомневаясь в провале, Алия, тем не менее, к делу подошла со всем тщанием. Для проверки нужен был огонь немагического происхождения, и на очередном привале она разожгла костер.

– Видишь этот огонь, Эйдар? А теперь ты должен хлестнуть по нему голой рукой. Я принесла воды. Намочи рукав одежды и руку.

Мальчик округлил глаза:

– Го… голой рукой? Хлестнуть? Ты думаешь, я дурак?

– Вообще-то да, раз не хочешь учиться читать.

Пацан обиделся:

– Я же обожгусь?!

– Конечно обожжешься, но совсем чуть-чуть.

– А если не чуть-чуть?

– Тогда Джерр тебя вылечит за минуту. Кстати, это плохой признак: обычно огненные маги не боятся пламени и ожогов. Так что ты, скорее всего, не пройдешь эту проверку.

Эйдар надулся. Потом подошел к пылающему костру и робко поднес палец. Сразу отдернул и подул.

– А по-другому нельзя?

– Нет, нельзя. В этом пламени я вижу очень много капсул огненной маны. Отличное горючее. Если хотя бы одна капсула расколется, я это замечу. Это будет значить, что ты можешь воздействовать на огненную магию. Это также и проверка характера. Твоя рука должна ударить по огню.

Эйдар сделал вторую попытку приблизиться… впрочем, с тем же результатом.

– Ты вообще слушаешь, что тебе говорят, упрямый ребенок? Ты неправильно делаешь. Когда ты подносишь палец к огню так медленно, он успевает нагреться. Так ты ничего не добьешься, разве что сделаешь из пальца жареную сосиску. Надо быстро-быстро хлестнуть рукой, чтобы ладонь прошла середину пламени. Тогда рука не успеет достаточно нагреться. Самое худшее – кожа чуть покраснеет. Ладно, можешь и не пробовать, уже все ясно: огненный маг, который боится огня – так не быва…

Алия осеклась потому, что Эйдар, вдруг зажмурившись, ударил по пламени! Движение легкой детской руки было быстрым, почти неуловимым для глаза. При ударе его тело резко повернулось, находясь рядом с огнем – то, что требовалось. Если в ауре мальчика есть нужные линии… Алия поначалу не заметила никаких изменений в огне, но затем прищурилась с подозрением: десяток или больше капсул маны слегка потрескались, но не разбились. Девушка объявила об этом мальчишке.

– И что это значит? Могу я быть огненным магом или нет?

– Похоже, что можешь, но… надо ждать сюрпризов… Это необычно. Начинающие огненные маги обычно разбивают одну-две капсулы вдребезги. Сильный взрослый маг может разбить все, что есть в костре, одним усилием мысли. Ты же слегка повредил сразу много, но не разбил ни одной. Честно говоря, я не знаю, что это должно означать. Может это потому, что ты маленький. Потом спросим Икена. Возможно, он слышал о таком.

– А где эти капсулы?

– Там, в огне…

– Я не вижу.

– Ты не обучен.

– А ты меня научишь видеть огненную магию? Ты же обещала!

Алия опять рассердилась:

– Что-то я не помню таких обещаний: я лишь сказала, что не могу тебя учить, так как ты не огненный маг. Теперь я могу, но, возможно, не захочу. А вот ты мне кое-что обещал, помнишь? Пока не выучишь пять цифр – никакой больше магии!

Этот ультиматум подействовал лучше всяких заклинаний и произвел прямо-таки волшебный эффект: уже через полчаса Эйдар умел считать до пяти без запинки, и с запинками – обратно. До этого для него было только два понятия: "один" и "много". Алия не знала: то ли радоваться, то ли ругаться, поскольку перед этим она все утро не могла заставить мальца выучить хотя бы пару цифр.

Целители закончили очередной сеанс лечения магистра, и ковер-самолет продолжил путь. Ободренная успехом, Алия попыталась показать, как пишутся цифры, водя пальцем по песку, рассыпанному по ровной доске. На это ей было заявлено, что цифры выучены, а за их рисование надо платить: мол, давай, теперь поучи еще какой-нибудь магии.

– Ну что ж, будет тебе магия, но потом будешь трудиться, пока не напишешь по 10 раз каждую цифру правильно. На следующем привале попробуем.

Судя по тому, как загорелись глаза у ученика, он, похоже, был готов написать скучные цифры и по тысяче раз. Но потом.

И вот, на очередной остановке девушка снова развела костер. Алия заметила, как азартно горят глазенки пацана. Потом вспомнила тусклый и грустный взгляд, которым он смотрел на цифры, и тихо выругалась.

– Сейчас я научу тебя видеть огненную ману, – начала она. – Как я говорила, вся мана заключена в капсулах. Капсулы с огненной маной можно найти в обычном, немагическом огне, – Алия указала на костер. – Видишь что-нибудь?

– Не-а… только огонь.

– Это нормально, поскольку твои чувства еще не инициированы… но раз ты смог повредить капсулы, значит, увидеть их тоже сможешь.

– Глазами?

– Нет, магию видят не глазами и не ушами, ее ощущают хребтом. У обычных людей это чувство не развито, а у магов начинает работать, если дать сильный толчок.

– Непонятно…

– Ну что за глупый ребенок! Ну хорошо. Представь себе, что твои руки покрыты коркой засохшей глины в палец толщиной или больше. Вряд ли ты сможешь почувствовать ими слабое тепло или дуновение ветерка. Но если я начну сильно стучать по рукам, корка постепенно отвалится, кожа очистится, и станет чувствительной.

Эйдар недоверчиво посмотрел на девушку, потом вдруг снял с себя рубаху и, вывернув шею, попытался увидеть свои лопатки.

– Ты что делаешь? Холодно же.

– Нет у меня глины на хребте, я не грязнуля, – насупившись заявил неофит.

– Глупыш! Это я образно. То, что тебе мешает, оно внутри. И "стучать" я буду вовсе не руками.

– А как?

– Очень просто. Сейчас в пламени этого костра есть много капсул с огненной маной. Ты их не видишь, пока они плавают там поодиночке. А теперь я начну собирать их все вместе, сжимать в одну маленькую яркую точку… смотри внимательно! – Алия села, скрестив ноги, и уставилась на огонь.

Сначала Эйдар не заметил никаких изменений. Потом ему показалось, что нижняя часть пламени чуть потемнела, а верхняя – побледнела. Вскоре в огне образовалось что-то вроде горизонтальной полосы, которая висела неподвижно. Одновременно Эйдар ощутил внутри себя нечто… для чего не мог подобрать слов. Откуда-то пришли ассоциации с пушистой лапой, которая прошла сквозь его тело и погладила позвоночник, отчего тот натянулся и загудел, подобно струне. При этом оставалось четкое понимание, что лапа растет откуда-то из той темной полосы в огне.

Между тем полоса постепенно сжималась в точку, которая мелко дрожала и становилась все ярче и ярче. Одновременно ощущения в глазах и позвоночнике усилились, причиняя нестерпимую боль. Пушистая лапа превратилась в острое жало. Эйдар инстинктивно закрыл глаза. От этого он перестал видеть Алию и костер, но "острая" точка осталась! Мальчик жалобно пискнул.

– Видишь что-нибудь? – спросила Алия, сосредоточившись на своем деле.

– Больно!

– Так что же ты молчишь, дурилка лохматая?! А я тут стараюсь, собрала уже почти все капсулы… Нет, глаза закрывать бесполезно. Я же тебе объясняла, что магию видят не глазами. Ты просто встань и отойди подальше от костра. Что ты чувствуешь теперь?

– Что-то маленькое и яркое в огне, пушистое, и колет меня насквозь до спины…

– Внизу огня или вверху?

– Ближе к низу и чуть левее середки, – для верности он указал пальцем.

– Правильно! Вот это и есть магическая энергия огня. Я ее собрала в одну точку, такую яркую, что ее "свет" пробился даже через твой толстый слой "глины". А теперь я стану понемногу ее рассеивать, а ты смотри и говори, что видишь.

Яркая точка начала шевелиться и распухать… из нее выпадали какие-то мутные клочки, исчезая в пламени. Языки пламени заметались бурно и сердито. Свет огня мешал, и Эйдар закрыл глаза. Так стало "видно" гораздо лучше. Мутные клочки постепенно начали превращаться в неправильной формы пузырьки, блестящие и мерцающие, покрытые скользкой упругой оболочкой. Сквозь эту оболочку пробивалось то самое "пушистое" ощущение. Наконец, центральная точка сама раздулась в пузырек, который стал плавать в огне среди множества таких же.

– Эти пузырьки, – объяснила Алия,- и есть капсулы, в которых заключена мана. Всякие обычные ощущения вроде "блеска" и "пушистости" – это иллюзия, которую называют "синестезией". Ты привык к своим пяти чувствам, а когда появилось шестое, то твой разум не знает, как его синхронизировать с другими и выразить словами…

– Ты говоришь так мудрено… – уважительно сказал Эйдар,- я почти ничего не понял. Только то, что пушистое не совсем пушистое…

– Уфф, ну что за тупой ребенок! Хорошо, забудь об этом. Со временем сам научишься отличать шестое чувство от пяти других. Поговорим о той мане, которая заключена в капсулах. Огненный маг может собирать ее и запасать внутри себя, – с этими словами девушка протянула руки к костру, и пузырьки-капсулы плавно потекли в ее сторону, стали вылетать из огня и один за другим исчезать в руках волшебницы.

И тут произошло то, чего не ожидала учительница. Когда огненные капсулы одна за другой стали двигаться в направлении ее рук, и исчезать, достигая границы пламени, Эйдару показалось, что вокруг него мелькают какие-то тени. И вдруг внутри него словно лопнула какая-то оболочка, а весь мир вокруг заблестел от множества хрустальных кристаллов, рассыпанных в воздухе. Они были совершенно прозрачны, не мешали смотреть вдаль, но, тем не менее, очень хорошо заметны. В отличие от тех пузырьков, которые деловито поглощала Алия, эти не вызывали ощущение пушистого, а создавали другое, совершенно непередаваемое чувство – все, что смог сказать Эйдар, что они "толкаются".

– Не понимаю… кто там "толкается"… хотя погоди-ка, ну конечно! Ты что научился видеть воздушные капсулы?! Ну да… ты же будущий воздушный маг, так что одновременно могла активизироваться и эта часть магического зрения. Я тебе даже завидую немного. Можешь описать, какие они, и как себя ведут?

Рисование цифр было накрепко и надолго забыто, поскольку учительница увлеклась не меньше ученика…

 

Оазис

Путь к оазису Унар-Бакир указывали длинные цепочки Бластов, тлеющих в песке. Каждый день местный огненный маг ездил по пустыне, добавляя новые путеводные огни или обновляя старые. Бласты лежали попарно: стандартный красный и нестандартный желтый. Караванщики, путешественники на коврах-самолетах, просто случайные путники, попавшие в пески, – все знали этот символ пустыни: красный Бласт указывал в сторону ближайшего жилья или колодца, а желтый – наоборот.

Сначала под ковром-самолетом виднелась одна цепочка, потом стали появляться новые и, наконец, внизу расцвел прекрасный огненный цветок или звезда, состоящая из десятков сияющих лучей, исчезающих в пустыне.

Оазис Унар-Бакир потянул бы по земным меркам на средних размеров поселок: небольшое озерцо, питающееся подземными родниками, давало жизнь людям и лошадям. Здесь даже стояла своя магическая башня: Ахир-Унар, что в переводе с местного языка означало… Ну что ж, из песни слов не выкинешь: буквально это переводилось как "мужской половой орган оазиса".

Формально, тут тоже была своя маленькая Цитадель, которая состояла из единственной башни, где были свой арх, два атарха и три иерарха. А начальник стражи в городке носил гордое звание генерала, хотя в его подчинении было меньше десятка солдат. Но система званий – она везде одинакова – и в большом городе, и в маленьком.

Маги жили богато: в пустыне их умение было очень востребовано. Ковер аккуратно приземлился на широкий балкон, огороженный вычурно изогнутой металлической решеткой в форме стальных стеблей с несколькими медными (большая роскошь по местным меркам!) бутонами.

Здесь уже властвовала пустыня. Путешественники прилетели с запада. Дальше на восток простирались все те же пески. К северу она упиралась в высокие горы, а южнее пески кончались. Там снова шли плодородные земли, людское жилье, в том числе и родина Эйдара. Экспедиция сделала длительную остановку в оазисе, чтобы запастись водой, припасами и подзарядить ковер-самолет. Потом они собирались лететь на юг, сдать ребенка с рук на руки родителям, затем снова вернуться в оазис, закончить лечение Икена и, наконец, продолжить путь на восток.

Путешественники разбрелись кто куда. Джерр и Люпин ушли в город, магистр – в башню, поговорить с коллегами, а Камо и вовсе не сказал, куда собрался. Остались лишь мальчишка и девушка. Для Эйдара настал час расплаты: проклятые цифры, которые теперь придется рисовать…

В столичной Школе детишек-новобранцев обычно мало загружали уроками. Среди преподавателей считалось, что есть некоторые вещи, которые надо непременно узнать до шести или семи лет: чтение, письмо, простейшие основы счета и рассуждения. Если упустить время, то потом всему этому научить будет гораздо труднее. Однако со всем остальным можно подождать. Ребятишкам разрешали играть почти целый день – но под присмотром самых старых магов и волшебниц. Они постоянно были где-то поблизости. Не слишком явно, почти незаметно, следили, лишь изредка приближаясь к той или иной группе как бы невзначай.

Эти мудрецы умели одной насмешкой разнять драчунов, легкой провокацией подтолкнуть слишком инертных, найти слова поддержки для робких. Иногда они собирали вокруг себя круг ребятишек, жаждущих услышать какую-нибудь интересные истории (под ширмой которых в юные головы закладывались практические знания и моральные установки).

Учителя старались вовремя подкидывать детворе новые игры – раньше, чем они придумают себе развлечение сами. От того, какую игру выберут малыши, зависело, какие качества в них будут развиваться. Среди магов более всего ценились концентрация внимания, воображение и быстрота мышления. Постепенно среди игр появлялось все больше таких, которые требовали сообразительности и терпения.

Конечно, Алия даже отдаленно не дотягивала до уровня этих старых педагогов. Но, ей помогало то, что Эйдару играть было просто не с кем. К башне его сверстников не подпускали, а предложение "поиграть с самим собой" он воспринял как жестокое и незаслуженное наказание. Так что скучающий малыш ходил за огненной следом, словно цыпленок за курицей, и готов был даже учиться, лишь бы не сидеть одному.

Рисование цифр вызывало пока проблемы: на песке получалось неплохо, а вот на бумаге – невнятные каракули. Алия снова начала сердится, но тут вернулся Камо. Он послушал, что происходит, да вдруг и встал на сторону мальца, напоминая, что нельзя научить всему за один день. К тому же, темнело.

Они сидели около башни, разговаривали при свете Бласта о странной летающей штуковине, об отставке Икена, о том, о сем: Люпин заглянул на минутку, предупредив, что переночует в доме какой-то местной девицы, с которой уже успел познакомиться. Потом из палатки вышел Икен, спросил, не видели ли они Джерра и, получив отрицательный ответ, ушел спать в ковер-самолет, забрав с собой малыша.

У костра остались только Алия и Камо.

Маг земли оказался не таким уж и угрюмым, как это могло показаться на первый взгляд. Молчавший почти всю дорогу, он вдруг разговорился, описывая свой родной город, знакомых и клиентов. Внешность туповатого силача оказалась обманчивой: под ней открылся скромный и неглупый человек, увлеченный своим делом и обладающий слегка своеобразным чувством юмора. Когда Камо шутил, он не улыбался и говорил таким же тоном, как обычно. И только через минуту или две собеседник начинал понимать, что его разыгрывают. Розыгрыши, впрочем, были беззлобные, так что Алию эта манера даже забавляла. Рядом с ним огненная почувствовала себя в покое и безопасности, словно со старшим братом, которого знала с рождения. Так что, когда разговор зашел про Эйдара, она легко рассказала о том, что скрывала и от симпатичного Джерра, и от мудрого Икена.

– Я хочу проверить Эйдара на все стихии.

– Зачем?

– Видишь ли… ладно, я объясню, но ты никому не рассказывай, хорошо?

– Как скажешь, – легко согласился Камо.

– Меня очень интересует тема многостихийных магов. Наверное, это личное.

– Но ты сама одностихийная…

– Дело в том, что… не совсем.

– Так не бывает.

– Помни, ты обещал никому не рассказывать.

– Само собой.

– Моя мать тоже была магом, но в другой стихии – стихии снов. Ты знаешь, что у магов часто рождаются дети-маги той же самой стихии.

– Верно.

– А я оказалась огненной. Мама специализировалась на предсказаниях и предчувствиях. Не мне судить, но знакомые говорили, что она прорицательница редкой силы.

– Она предсказала тебе что-нибудь?

– Нет, нет, дело совсем не в этом.

– Не хочу гадать, сама расскажи… – сказал Камо и перестал перебивать.

– В детстве у меня проявлялись кое-какие спонтанные способности, в общем, как и у всех будущих магов. Причем, способности в области магии снов. Но ты же знаешь, как это ненадежно, а с магией снов хуже всего: ребенок что-то предсказывает или что-то чувствует, но потом оказывается, что он просто угадал…

Мама решила проверить самолично, есть у меня способности или нет. И ничего не нашла. Она подумала, что наверное еще слишком рано, и отложила это до школы. Но, когда мне исполнилось шесть, оказалось, что я – пустышка. Она очень расстроилась, так как надеялась, что я пойду по ее стопам.

Меня отдали в обычную школу, прошел где-то год. Однажды у нее дома был праздничный вечер, отмечали какое-то событие. Знакомый с факультета воды принес какую-то настойку, не содержащую спирта, но эффект от нее был примерно такой же, как от крепкого вина. Гости крепко выпили, развязались языки. И тут кто-то ляпнул, что вот, дескать, у такой знаменитой мамаши, дите подавало надежды, но получилось сплошное разочарование. Мама поначалу рассердилась, а потом заплакала. Тот человек стал ее утешать, дескать, ляпнул спьяну, неподумав, дескать, немногим магам-родителям везет, обычное дело. Мама кивала, говорила, что все это она понимает… умом, но в душе все равно огорчалась оттого, что сама себя уверила и обнадежила, что дочь продолжит династию предсказательниц. А когда не сбылось, стало очень обидно.

Конечно, друзья понемногу ее утешили. И тут один предложил: а давайте проверим девочку на другие стихии. Чтобы даже мизерный шанс не упустить. На вечере как раз были представители всех стихий. Эти проверки, кроме проверки на стихию снов, довольно простые, так что гости решили не откладывать дело в долгий ящик. И каково же было их удивление и торжество мамы, когда, кажется, на третьем по счету испытании я вдруг расколола сразу две огненные капсулы.

Мама была рада просто несказанно. Хотя огненная магия – это не совсем то, о чем она мечтала, но это означало, что я буду учиться там же, где работает и она, и ее друзья. Тот праздник превратился в двойной. Многие гости тогда упились в стельку.

Меня перевели в Школу Магии, я училась хорошо, что неудивительно под крылышком у такой мамы… а потом ее не стало. Но… я не хочу сейчас о грустном. Потом я какое-то время пыталась доказать и себе, и другим, что стою чего-то даже без ее поддержки. Моим опекуном стал иерарх Икен, но он никогда не хлопотал за меня, всецело поддерживая мое стремление самоутвердиться. Кажется, у меня получилось.

Но дело в том, что все время, пока я училась, со мной продолжали время от времени случаться всякие странные… вещи. Я могу объяснить их только спонтанным проявлением магии снов, но, как всегда, их можно было списать и на совпадение. С большой натяжкой, так как таких случаев было слишком много.

В четырнадцать меня, как и всех, проверили на шесть стихий, и никаких больше способностей не обнаружили. Так я с тех пор и остаюсь официально только огненной волшебницей. Но странные вещи со мной упорно продолжают случаться. Я даже научилась как-то ими управлять. Иногда я просто знаю, что надо сделать, хотя для этого нет никаких оснований, а вариантов очень много. Но я угадываю единственное верное решение. Мало желающих играть со мной в азартные игры. Или иногда я узнаю заранее, что случится. Бывает, предчувствую опасность. В жизни я не робкая, так что, когда возникает беспричинное ощущение беды, оно для меня бывает непривычным и неприятным.

– Но капсул снов ты не видишь, сонную ману накапливать не умеешь?

– Не вижу и не умею. Это не похоже на те внезапные видения, которые иногда случаются у магистра, и на ту сложную магию, которую применяла мама. Я не вижу никаких картин, я просто вдруг откуда-то узнаю. И вообще, это со мной случается не во сне и не в трансе, а наяву. Иногда даже окружающие замечают за мной… кое-что, но я нашла хорошую отговорку: говорю про женскую интуицию. Я ведь и сама не знаю, что это: может быть, и вправду интуиция. Они смеются, иногда относятся снисходительно, как к глупой женской причуде, но, в общем, это срабатывает.

– Удивительная история. Ты больше не пробовала проходить проверки?

– Формально – нет. Но несколько раз были моменты, когда маги снов, например магистр Икен, по какому-нибудь поводу концентрировали большое количество маны снов – эксперименты всякие, кое-какие специфические арканы. И я там присутствовала, но по-прежнему ничего не видела.

– А как с этим связан Эйдар?

– О! Эйдар – это уникальный случай, – девушка хитро улыбнулась, – там столько всего, хоть диссертацию пиши. Во-первых, три стихии в шесть лет – это само по себе редчайшее явление.

– Постой… кажется, я слышал о двух?

– Устаревшие сведения! – победным тоном воскликнула Алия. Воздух, вода, и… что бы ты думал? Огонь! Вот тебе и вторая странность и редкость: огонь и вода в одном человечке. Третья странность: на испытании по огню не разбил ни одной капсулы, но заставил потрескаться сразу множество. Ты такое встречал? Четвертое: без моей помощи и без концентрации воздушной маны вдруг увидел воздушные капсулы. Я нарочно проверяла по своим записям: он не выдумывает и описывает их очень точно. Пятое: мозги у него отлично работают для его возраста, хоть и не гений. Ну это ладно, это не такая уж редкость. Но самое главное: с тех пор, как его привели в школу, у меня постоянно возникают предчувствия, напрямую с ним связанные или в его присутствии. Если во мне и дремлют какие-нибудь нераскрытые способности мага снов, то при Эйдаре они почему-то усиливаются. Что если понаблюдать за ним? Можно раскрыть пару загадок из области двойной и тройной магии. Может, и со своими странностями я бы разобралась.

– И какие предчувствия у тебя насчет Эйдара?

– О! Но ты же знаешь, что о предчувствиях нельзя говорить заранее.

– Извини… – Камо выглядел смущенно. – Я закончил Школу так давно, что уже не помню теорию предсказаний.

– Понятно, – Алия улыбнулась ему с самым заговорщицким видом. – А я прогуливала лекции по земле. Ваш лектор Гун такой нудный, на его занятиях можно сдохнуть со скуки. Но я тебе могу рассказать коротко, в чем соль.

Представ, что я предсказала тебе: завтра ты на улице упадешь, сломаешь ногу и сильно расшибешь голову. Ты, узнав об этом, просто просидишь весь день дома, и мое предсказание не сбудется. Допустим, я загляну в будущее еще раз и теперь увижу, что завтра ты не упадешь, потому, что нарочно останешься дома. Допустим, я тебе и об этом скажу или ты догадаешься по моему виду. Но ты, узнав об этом, станешь слишком беспечным, совсем перестанешь смотреть под ноги и споткнешься дома! А все потому, что ты услышал мое второе предсказание. Теоретически раскрытие любых сведений из предсказания, изменяет будущее. Даже то, что я сама буду знать будущее, уже изменит его. В тот момент, когда я узнаю будущее, оно меняется. А если один клиент обратится к двум предсказателям, тогда и вовсе все запутывается.

– Но как же тогда вообще что-то можно предсказывать?

– Можно. Но стопроцентной гарантии никогда не бывает. Предсказания магов сна сбываются далеко не всегда. Их способности заметны только на фоне остальных людей. У обычных людей тоже бывают предчувствия, только они сбываются гораздо реже. Лучше всего предсказывать судьбу человека, который куда-нибудь уезжает. Тогда ты, скорее всего, с ним не встретишься и никак не сможешь повлиять на события, которые с ним происходят. Хуже дела обстоят с родственниками. И совсем никудышно – с самим собой. Насчет себя предсказывать очень сложно.

А еще можно предсказывать очень двусмысленно, туманно. Тогда человек не поймет смысла предсказания до тех пор, пока оно не сбудется. Такого рода предсказания сбываются лучше других.

– Ну хорошо! Допустим. Но зачем тогда вообще предсказание, если его нельзя узнать заранее?

– Я сказала "нельзя"? Прошу прощения, правильнее было бы сказать: обычно нельзя. Иногда предсказателю кажется, что какой-нибудь поступок может в будущем сильно помочь клиенту. Тогда он может дать ему совет. Но видишь ли, когда предсказатель начинает раздумывать, что посоветовать клиенту, то тут он думает уже как обычный человек, а не предсказатель. Он вполне может ошибиться, и от его совета станет только хуже.

– А заглянуть в будущее и посмотреть, к чему приведет совет?

– Не поможет. Во-первых, пока ты ничего еще не посоветовал клиенту, ты не изменил будущее в своей астральной плоскости. Так что придется сначала посоветовать. Во-вторых, магия снов – ненадежная. Заглянув в будущее, ты можешь увидеть уже какой-нибудь другой эпизод из жизни клиента, так что и не поймешь, повлияло твое вмешательство или нет. И, в-третьих, если ты, дав совет, все-таки увидишь нужный момент будущего, тебе опять придется решать ту же самую проблему: что говорить клиенту. Так можно сделать несколько попыток и, в конечном счете, получить ситуацию хуже, чем была в самом начале.

Поэтому, если нет уверенности, что твои слова изменят будущее в лучшую сторону, то, может быть, стоит промолчать. Обычно моя мама в таких случаях говорила: "Я не вижу вашего будущего" – и не брала денег. А вот если клиенту грозят серьезные неприятности, о которых он не подозревает, ему, наверное, стоит об этом сказать. Ведь тогда велик шанс, что новый вариант развития событий окажется благоприятнее.

– Ага. Значит, с Эйдаром ничего плохого не случится. Рад слышать.

– Ну вот видишь! – голос Алии был немного сердит, – теперь, когда ты знаешь, что ему не грозят большие беды, ты станешь беспечным. Или хотя бы чуть-чуть беспечнее, чуть-чуть расслабишься. А возможно ему не грозили беды в будущем только потому, что в какой-то момент ты его спас от большой опасности. Теперь же тебе, возможно, не хватит какой-нибудь доли секунды в критический момент.

– Нет! Раз ты так говоришь, я присмотрю за ним, обещаю.

– Нет уж. Теперь, когда ты собрался присматривать за ним, ему, возможно, надоест твоя опека, он сбежит куда-нибудь от твоей навязчивой слежки и попадет в беду.

– Тьфу ты! Так что же мне делать? Получается, я все испортил, когда спросил тебя о предсказаниях?

– Кто знает, что бы было, если бы не спросил? Возможно, было бы хуже. А если бы я не объяснила тебе принципы предсказаний? Может, ты бы заподозрил что-нибудь плохое, и совершил какую-нибудь глупость? Я надеюсь, что наш разговор ничего не изменил в худшую сторону. Эта надежда не основана на предвидении, просто обычная надежда. Зато мне пришла в голову одна мысль.

– Какая?

– Есть хороший способ доказать тебе, что я кое-что умею. Я напишу одно предсказание, – Алия достала листок и нацарапала на нем несколько слов, – сложу его вот так… и отдам тебе. Но ты его не читай, до тех пор, пока я не скажу тебе, что настало время. Я надеюсь, что долго ждать не придется.

– Надеюсь, там записано в самом деле трудно предсказуемое событие, а не то, что я сегодня поздно лягу спать, засидевшись тут с тобой… Кстати, ты говорила, что собираешься проверить Эйдара на другие стихии? Но ведь уже три стихии есть. Неужто ты надеешься обнаружить первого в истории четырехстихийного мага? Многие мечтали прославиться таким образом…

– Кстати, по некоторым сведениям, четырехстихийные маги были. Но это все из разряда непроверенных свидетельств и легенд глубокой древности, ты же знаешь. Дело не в том: мне интересно, какой номер выкинет Эйдар в следующий раз. На испытании по огненной магии, он увидел воздушные капсулы. А что, если на испытании по земной магии, увидит водные? Ведь водные способности у него есть, а видение водной магии ему еще не открывали. Поэтому, если ты не против, давай завтра проверим его на магию земли рядом с тем озерцом, что в центре оазиса?

Наутро обнаружилось, что Джерр так и не пришел ночевать. Охранник в башне сказал, что молодой маг как ушел вечером, так больше и не возвращался. Один из колдунов местной башни запустил заклинание магического Поиска, но не обнаружил его в пределах оазиса.

Изрядно сдабривая речь крепкими выражениями, старый магистр сокрушался, что не может перевернуть вверх дном проклятый городишко, не может лично использовать волшебство для широких поисков в окрестностях, и не может долго ждать. Теперь, когда вместо двух лекарей остался один Камо, лечение магистра грозило затянуться. Это дополнительно задержит экспедицию.

Икен слегка бесился. Или, возможно, не слегка, но скрывал свои эмоции. Придется искать хоть какую-нибудь замену среди магов оазиса и ближайших поселений. Магистр попросил разослать объявления о вакансии.

Отозвалось двое магов воды. Один из оазиса, а второй прислал письмо по телепатической почте письмо из городка на границе пустыни. Икен обоих забраковал. Местный был слишком стар. "Хватит одной развалины, которая не может быстро очухаться" – таково было заключение магистра. Городской же был храбр, но слаб и заносчив. Этому Икен ответил вежливым, но непреклонным отказом. Еще говорили о какой-то отшельнице, жившей неподалеку, прямо в пустыне, умелой, но нелюдимой колдунье. За ней послали гонца.

Алия, которая часто ссорилась с Джерром, теперь беспокоилась о нем. Когда Камо закончил утренний сеанс лечения магистра и спросил ее насчет испытания, оказалось, что она напрочь забыла и о проверке неофита, и про его обучение. Эйдар нашелся на кухне башни, с двумя пирожками в руках и одним за щекой. Сердобольные поварихи угостили.

Мальчишка был только рад очередным магическим развлечениям. За это ему пришлось сначала повозиться с написанием цифр. Впрочем, без особого успеха: получалась только одна, самая примитивная руна. Остальное юный аколит рисовал вкривь и вкось. Камо, однако, успокоил молодую преподавательницу:

– Ты то сама сколько этому училась?

– Я уже точно не помню…

– Обычно детишки учатся неделями, пока у них начинают получаться первые руны без ошибок. А ведь кроме цифр есть множество других рун, посложнее. Тут возни на месяц-другой… А потом из рун складывать текст…

– Ох! Хорошо, что мы скоро сдаем его родителям! Я бы не выдержала такой тягомотины дольше недели. Тренировки на нашем полигоне гораздо интереснее.

– Точно! Я же говорю, магия интереснее, – встрял Эйдар.

– Но сначала все-таки придется научиться считать и писать, – опомнилась Алия. – Впрочем, на сегодня с меня хватит твоих каракулей. Пошли к озеру, будет тебе магия.

– Ура-а-а-а-а!!!

– Нет, он не земной маг, – сделал заключение Камо, – рассматривая раскрошенные кусочки глины. Тест на магию земли был очень простым: Камо взял комок глины и заключил в него капсулу земной маны. Она была сильно растрескавшейся и должна были разрушиться от соприкосновения с аурой ребенка, имеющего способности к земной магии. Камо долго водил этим комком глины вдоль тела мальчика, но ничего не произошло.

– Точнее, он не земной на данный момент, – поправила Алия.

– Разумеется. Иногда магические способности развиваются медленно и могут появиться к четырнадцати годам или даже позднее, но сама знаешь, каковы шансы на то, что он окажется четырехстихийным.

– И это все? – разочарованно протянул Эйдар. – Другие испытания были интереснее. Помнишь, как у Джерра чуть вся вода из рук не утекла раньше времени?

– Помню, – погрустневшим голосом ответила Алия. – Хорошо, будет тебе одно магическое занятие. Ты видел, как я накапливала магическую энергию?

Эйдар кивнул. Тогда Алия разожгла костер. Здесь в оазисе посреди пустыни жечь дерево считалось верхом неприличня. Вместо него применяли особый горючий песок. Получалось устойчивое, мощное голубоватое пламя. Алия пояснила:

– Чем больше маны ты накопишь, тем более сильное волшебство сможешь сотворить. Поэтому надо тренироваться. Сам процесс очень простой. Тебе надо представить, что капсулы летят к тебе, сжимаются и прячутся в твоем теле. Да, примерно так. Выбери место, которое тебе удобно, например, руку или живот. Как только капсула попадает внутрь тебя, она там и остается. Правильно. Это просто. Если получится, попробуй выкачивать ману не только из костра, но также из воздуха. Твоя цель – научиться накапливать как можно больше маны и как можно быстрее. Ты пока потренируйся, потом покажешь, чего достиг. А нам надо проведать магистра.

 

Предсказание Алии

А магистр был не один.

– Знакомьтесь, это Джуна, маг воды. Она будет членом нашей экспедиции в том случае, если Джерр не вернется.

Та самая отшельница из пустыни. Камо рассматривал предполагаемого члена команды с плохо скрываемым интересом. Отшельница оказалась очень молода, наверное, ненамного старше Алии.

Было забавно созерцать двух столь разных представительниц племени колдуний. Алия – с короткими вьющимися волосами ярко-рыжего, почти красного цвета. У Джуны – волосы черные, гладкие, свисающие до пояса. Огонь и вода. Судя по всему, темперамент соответствовал стихиям. Алия двигалась быстро, подобно пламени. Ее стройные мускулистые ноги и крепкий животик больше подошли бы юноше, но никто не принял бы ее за парня даже издали, поскольку угрожающих размеров бюст с лихвой компенсировал впечатление. Джуна двигалась плавно и спокойно, словно вода в широкой реке, да и фигурой она была вылеплена словно для контраста к Алии. Полноватые икры и очень пышные, тяжелые бедра плавно переходили в немножко пухлую талию и вполне обычную грудь. На лицо обе были не сказать, что красавицы, но довольно симпатичны, хотя и здесь непохожи: у Алии все черты мелкие, но правильные, кожа темно-желтая, почти коричневая, глаза серые, выражающие решительность, отвагу и немного – озорство. У Джуны – аристократический, удлиненный овал лица, кожа светло-серая, глаза черные, глубокие, непроницаемо, загадочно холодные.

Джуна неохотно отвечала на вопросы. Например, о том, что заставило молодую женщину выбрать образ жизни отшельницы. Она сослалась на неопределенные личные причины, и столь же неопределенные исследования, побочным эффектом которых стало появление в пустыне нескольких колодцев и мелких оазисов. Икен был удовлетворен положительными отзывами местных магов и тем, что по силе волшебница была сравнима с пропавшим Джерром. Был, правда, и минус: Джуна увлеченно осваивала самые разные арканы водной магии, но при этом жертвовала традиционной для водных областью: лечебными заклинаниями. Но именно сейчас, как никогда, нужен был хороший лекарь, чтобы экспедиция поскорее могла приступить к действию.

А уже вскоре необходимость в лекаре встала с новой силой.

Икен обсуждал дела с Джуной. Скоро должно было стемнеть, и Камо отправился за мальчишкой. Пришел какой-то солдат и сказал, что генерал стражи зовет по делу кого-нибудь из приезжих магов. Вызвалась Алия. Они отправились к зданию, которое здесь служило одновременно бараками, тюрьмой, судом, кабинетом генерала и больницей. Начальник стражи сказал, что нашли двух полумертвых бродяг. Один был хорошо известен как попрошайка, вор и плут, он был оглушен и ранен, хотя неопасно. Второй бродяга в грязных лохмотьях, найденный в том же переулке, судя по всему, расшибся, упав с крыши. Он был при смерти и без сознания, но никто из стражников не знал этого человека. Генерал предположил, что он мог попасть в оазис с кем-нибудь из приезжих и послал солдат в купеческую гильдию, в башню к магам и в гостиницу.

Пока он говорил эти слова, Алию все больше наполняло то самое неприятное ощущение близкой опасности. В ушах зазвенело, как бывало всегда, когда должно было сработать предвидение. Это было похоже на воспоминание того, чего никогда не было. Ей вспомнилось, как Камо со странным выражением лица смотрел на Эйдара, а мальчишка глядел куда-то в сторону, и его глаза были широко открыты от ужаса. Потом она припомнила слова Камо: "С этим проблем нет…" – и тут странные воспоминания закончились, а чувство смертельной опасности стало еще сильнее. Кому грозит беда? Эйдару, Камо или ей?

– Генерал, у меня возникло КРАЙНЕ срочное дело, давайте я очень быстро посмотрю на вашего бродягу и пойду, – сказала она.

– Прошу…

Генерал провел ее через коридор в больницу. На ближайшей кровати лежал самого бандитского вида верзила, волосатый и грязный. Его грудь пересекали глубокие порезы, расходящиеся звездой, стянутые целебным клеем. На голове красовалась пара здоровенных шишек, а на плечах – синяки. Алии показалось, что эти травмы что-то ей сильно напоминают. Но стражник указал не на этого человека, а на дальнюю кровать. Какая-то пожилая женщина, видимо лекарка, склонилась там над мужчиной с перебинтованной головой. Рядом висели лохмотья, видимо, принадлежащие бродяге. Когда Алия приблизилась и увидела лицо раненого, то вздрогнула.

– Это мой… коллега, его зовут Джерр.

– В самом деле? – недоверчиво переспросил генерал. – Но одет он был как нищий попрошайка, причем, эти лохмотья раньше были еще и грязными. Просто в больнице все обязательно стирают.

– Я не знаю, что случилось, – сказала Алия, – но не собираюсь терять время на допрос. Надеюсь, еще не поздно, и наш маг земли сможет ему помочь… Кто-нибудь, помогите донести его до башни!

Генерал не стал спорить с боевым магом и покладисто вызвал четверых солдат. Они, положив беднягу на носилки, резвой рысцой устремились к башне. Икен, Люпин и Джуна оказались на месте, в большой палатке, в которую превратился их ковер-самолет. Камо должен был вернуться с минуты на минуту.

– Нашелся! – воскликнул магистр, вскакивая. – Что произошло? И куда делась его мантия? – Икен подразумевал дорогую и модную одежду, которую обычно носил Джерр. – Где шляется Камо?! Джуна, вы можете что-нибудь сделать?

Джуна уже склонилась над пострадавшим, сбросив покрывало и быстро расстегивая одежду.

– Я не претендую на звание врачевательницы, – сказала она, – но точный диагноз я поставить смогу. Будьте добры посторониться.

Она потерла руку об руку, и на ее ладонях выступила кровь. Этой кровью она буквально вымазала Джерра с головы до ног.

– Не очень эстетично, – прокомментировала она. – Но подействует.

Потом она что-то наколдовала. На глазах у присутствующих кровь исчезла почти отовсюду, словно ее и не было, и лишь кое-где остались пятна. Еще одно заклинание – и красные капельки поднялись, зависли в воздухе, образовав четкое объемное изображение внутренних органов.

– Здесь повреждения. Сломаны ребра. Они пробили оба легких и селезенку. Треснуло несколько позвонков. Кровоизлияния в кишечнике и печени. Крупные артерии не задеты, но зато поврежден спинной мозг. Это ужасно. Голову ему могли и не перевязывать: там лишь маленькая ссадина. А в сознание он не приходит из-за страшной боли, которую испытывает при каждом вдохе. Такие травмы бывают при падении на спину с большой высоты.

– Говорят, он упал с крыши, – сказала Алия. – Он выживет?

– Мне это неведомо. Но я могу на время избавить его от боли…

– Действуйте! – приказал магистр.

Джуна сжала руку в кулак и занесла ее над головой раненого. Струйка вязкой жидкости вытекла прямо из кулака, упала на лоб, тонкой блестящей пленкой растекаясь по лицу. Потом колдунья движением руки отодвинула в сторону все еще висящие в воздухе изображения и погрузилась в их изучение.

Джерр вдруг захрипел и очнулся. Он попытался что-то сказать, но получался лишь тихий шепот. Алия и Икен склонились над ним.

– На меня напали грабители… Трое. Я забежал в какой-то дом, они загнали меня на крышу. Кажется, я кого-то убил… – сказав это, Джерр снова потерял сознание.

– Не убил, – прокомментировала Алия. – Я видела одного негодяя в больнице. И у него были очень характерные раны, прямо как в учебнике. Одна – от Ледяного Копья, и куча здоровых шишек и синяков от Града. Проклятый бандит не на того нарвался. Джуна, что будет с Джерром?

Джуна оторвалась от своего занятия и пристально смотрела на Алию, словно взвешивая: что будет, если сказать всю правду до конца.

– Все очень печально, – наконец ответила она. – Слишком обширные раны, а ткани позвоночника очень плохо восстанавливаются. Вашему Камо, наверное, хватило бы умения, но умения тут мало. Для лечения в него нужно влить море маны за несколько мимолетных мгновений. Потребуется сильный маг, заряженный до отказа… любой стихии, но уровня магистра, а лучше двое таких… и срочно.

Икен тяжело вздохнул. Он был магистром, но сейчас в нем магии было не больше, чем в новорожденном ребенке, а другие сильнейшие маги остались в Столице.

– Где же взять магистра?

– С этим проблем нет…

Алия вздрогнула, услышав голос Камо, который произнес слова, которые услышала чуть раньше. Оказывается, он только что вошел, и слышал отчет Джуны. Рядом с ним стоял Эйдар, с ужасом уставившись на умирающего. А Камо снова покосился на мальчика со странным выражением. Предсказание сбылось, только совсем не так, как девушка его истолковала: смертельная опасность сейчас грозила не ей, не Камо и не мальчишке, а Джерру.

– Я пошел за ним, – пояснил Камо. – Наш неофит все еще развлекался с накоплением и рассеиванием маны. Когда я подходил к озеру, то уже заподозрил неладное: вокруг почти совсем не было капсул. А потом я увидел этого малыша… он ухитрился впитать в себя всю магию в радиусе нескольких десятков метров. Сколько живу, а таких номеров еще не наблюдал. Так что один "магистр" у нас есть. Конечно, только будущий магистр, но нам этого достаточно. Пускай он совсем не умеет колдовать, но сможет помочь нам как источник магии.

Для Камо это была на редкость длинная речь – видимо, он удивился очень сильно.

– Постой-ка, Камо, – встрял Икен. – Но как ты мог увидеть, что он поглотил всю магию, если ты земной маг?

– В том-то и дело, шеф. Он как раз тренировался, поглощая ману воздуха. Но при этом, хотя и не нарочно, впитывал еще и земную магию. В общем, Алия, похоже, я ошибся, и тебя можно поздравить… но праздновать будем потом!

Тут Камо встряхнулся и довольно бесцеремонно предложил всем, кроме Джуны, "выйти, заткнуться и не мешать". Некоторое время двое лекарей о чем-то совещались. Из-за тонкой стенки палатки до Алии доносился бас мага земли: "Вы использовали заклинание Воспаленной Крови для обнаружения повреждений и Кровавый Слепок для детального рассмотрения? Грамотно, но зевак следовало удалить, кто-нибудь мог наблевать". Джуна говорила не так громко, слышно было что-то насчет обезболивания и падения. "Обезболивание Холодной Слизью – это правильно, но также следовало его усыпить, чтобы не пришел в сознание. Легкие травмированы, и нельзя было позволять ему говорить", – это снова Камо.

Потом из палатки довольно долго доносились обрывки разговоров, какие-то подозрительные звуки, похожие на плеск воды и шорох песка. Камо что-то коротко отвечал, пояснял и распоряжался, Джуна вторила ему, как будто что-то быстро-быстро диктовала. Так они возились некоторое время. Потом колдунья вышла, попросила "подготовить мальчика", и снова скрылась внутри. Подготовка заключалась, в основном, в том, чтобы успокоить малыша, и показать ему, как сцеплять руки для передачи магической энергии. Алия ощущала мощный заряд огненной маны, заключенный в ребенке. Видимо, он "доил" костер, который зажгла Алия, пока тот не потух. Икен подтвердил, что воздушной маны в нем тоже "целый океан".

Наконец, все было готово к решающему шагу. Камо удалил поврежденные ткани, везде, где мог, соединил порванные сосуды и так далее. Теперь надо было подстегнуть организм раненого мощным магическим воздействием, чтобы клетки начали бурный рост.

Возник непредвиденный курьез: ладонь Камо оказалась слишком широкой, а пальцы слишком толстыми, так что не получилось правильно совместить его руку с рукой малыша. Случай, который ни в каком учебнике не описан. Даже Икен не смог припомнить, чтобы когда-нибудь такой маленький ребенок становился источником магии. Но он все-таки кое-что придумал: промежуточное звено. Ладони Алии как раз по размеру были чем-то средним между ладонями здоровенного мага земли и ручонкой шестилетки. Она встала посредине. Икен с легкой усмешкой предупредил, что сейчас ее ждут незабываемые впечатления.

– Приготовиться! – прозвучала команда Камо. Джуна затаила дыхание. Икен помалкивал, но всем своим видом излучал оптимизм. Алия ободряюще улыбнулась мальчику и сцепила свою левую руку с его правой. Камо соединил свою левую с правой рукой Алии. Потом он просто положил другую ладонь на живот раненого…

Алия даже покачнулась, ошутив слабость в ногах – так стремительно из нее уходила ее собственная энергия. Вдруг пальцы словно обожгло кипятком, а потом все тело охватил жар. Это бурным потоком хлынула огненная мана из мальчишки. Но как же ее непривычно много, хоть лопни! Она поспешно пропускала энергию через себя, передавая ее дальше. Потом правую кисть внезапно охватила судорога, позвоночник стало покалывать. "Кажется, пошла мана воздуха" – подумала Алия, и почувствовала, что не в силах пошевельнуться, ее полностью парализовало. И вдруг все кончилось: Камо отпустил ее руку, поток энергии остановился.

– Уфф, ну ты силен, пацан, – пробасил маг земли и слегка похлопал по плечу неофита, от чего тот едва не упал. – Накопил маны как хомяк зерна на зиму. Кажется, мы расходовали только половину твоих запасов. Слушайся свою учительницу, не ленись, и вырастешь великим магом.

– Как там Джерр? – допытывалась Алия.

– Мы в него влили столько, что можно было починить двоих. Все с ним будет в порядке. Пока что я его усыпил, чтобы организм пришел в равновесие. А завтра он будет как новенький, и даже сможет вместе со мной дальше лечить Икена.

– Хмм… кстати об Икене, – сказал о себе в третьем лице сам Икен. – Раз уж у нас есть будущий магистр, нельзя ли со мной… так сказать, повторить процедурку? Чтобы не ждать неделю… у нас ведь миссия, если вы, конечно, не забыли.

– О! Об этом я как-то не подумал,- почесал голову Камо. – А ведь в самом деле. Вас то долечить теперь можно в любой момент и за один раз. Да хоть сейчас! Никаких противопоказаний я не вижу. В ребенке осталась половина, мы с Алией тоже теперь переполнены маной… А ну-ка, шеф, быстренько в койку!

– Камо, ты сегодня необычно несдержан на язык. Команду "в койку" обычно дают своей жене, – проворчал Икен для порядка, однако же улегся.

Процесс повторился. Через несколько минут знаменитый грозный боевой маг, великий магистр воздуха, света и снов мирно посапывал под одеялом неподалеку от другого великого магистра, но только в будущем. Доктор Камо и второго своего пациента усыпил по ходу дела. Мальчишку же сморил обычный сон. Уже было очень поздно, да и резкая потеря маны вызывает дремоту.

– Ты уже поняла, Алия, что ты натворила? – спросил Камо.

– А? А что?

– Похоже, случай с Джерром тебя крепко выбил из колеи, – заметил Камо с торжествующим видом.

– Ну еще бы… – не стала возражать огненная.

– Настолько выбил, что ты забыла, какую новость я тебе принес.

– Что-то я не поняла, ты о чем?

– Ха! Я же тебе сказал: я ошибся. Мальчишка поглощал огненную ману, воздушную и… земную! Рядом с нами дрыхнет первый четырехстихийный маг!

Джуна, которая обычно имела непробиваемо-спокойный вид, ахнула и всплеснула руками. Это заявление для магов значило примерно то же самое, что для землян – объявление о том, что наконец-то найдена Атлантида.

– Неслыханно! Великолепно! Потрясающе! – восклицал Люпин. – И кто же первооткрыватель?

– Вообще-то заслуга этого открытия полностью принадлежит Алии, так как именно она настаивала на испытаниях и начала его обучать, – ответил Камо.

– Ах это… – Алия пожала плечами.

– Что-то ты не выглядишь потрясенной, – подозрительно сказал он.

– А ты посмотри тот листочек с предсказанием, который я тебе дала вчера.

Камо пошарил у себя в карманах, вспоминая, куда он засунул эту бумажку, достал и прочел три слова:

"Эйдар – маг земли".

Вот теперь потрясенными выглядели все, кроме Алии.

Наутро Икен проснулся в прекрасном настроении.

– Ах, Алия, как все-таки хорошо чувствовать себя полноценным человеком!

– Можно подумать, вы были недоразвитым, – Алия, как обычно, ляпнула то, что думала, без лишних церемоний и скидок на субординацию.

– Почти так, почти так! Магическая разорванность для волшебника – это все равно, что для музыканта сломать руку, для танцора – сломать ногу, для бабника – сломать… хм…

– …третью ногу, – ехидно закончила Алия.

– Извините, что прерываю безусловно интересную тему переломов, хотя в третьей ноге ломать вроде бы нечего… но какой будет моя судьба? – спросила Джуна. – Если ваш коллега теперь в порядке… что ждет меня?

– И со мной? – спросил Джерр. – Я теперь разжалован? Меня, военного разведчика, ограбили и побили как простого прохожего…

– А со мной? – пискнул Эйдар, – Алия, научи меня чему-нибудь магическому!?

– И со мной? – спросил Камо.

– А тебе то о чем беспокоиться? – удивилась Алия.

– Я за компанию спросил, – ответил маг земли, сохраняя невозмутимую мину под пристальным взглядом магистра.

Люпин, который уже открыл было рот, покосился на шефа и решил промолчать.

– Значит так, – сказал Икен. – я рад, что наша миссия наконец-то может начаться. Камо и Алия, очевидно, остаются в отряде. Джерр, выбрось из головы свои глупости: водная стихия – совершенно не боевая, ты лекарь, а не мордобоец. Джуна, я решил, остается с нами. Я не собираюсь разбрасываться добровольцами, доказавшими способность действовать в критической ситуации и в команде.

Вскоре ковер-самолет с легким толчком поднялся с балкона башни и, плавно набирая скорость, устремился на юг.

 

Чума войны

– Кэп, кэп!!! – вовсе не слабонервный капитан вздрогнул от внезапного вопля, раздавшегося из динамиков. Горящая надпись обозначала нарушителя спокойствия: "Отсек управления спутниками". "Что-то случилось на планете", – подумал капитан.

– Хватит орать, и докладывайте.

– Кэп, тут такое… вы не поверите. Их город, где у нас был первый контакт, похоже, подвергся бомбардировке!!

– Ничего себе пастораль…

Это выражение стало поговоркой на корабле после возвращения двух разведчиков и обсуждения полученной информации. Сказать, что космонавты были сбиты с толку, значит, не сказать ничего. Мало кто поверил в магическую природу излечения Вэй Лин, версии ходили самые разные. Наиболее популярная: яд местной твари требовал какого-то несложного противоядия, которое лекарь применил незаметно, а магическая природа лечения – просто блеф для малограмотных жителей. Но вот работу медальонов-переводчиков к фокусам свести не получалось. Ничего подобного на Земле не было придумано до сих пор. Эти скромные приспособления помогли понять друг друга людям, которые не знали ни слова из языка собеседника. Даже суперкомпьютер "Колониста" с этой задачей справиться не смог, работая много дней.

Назревала сенсация. Спешно готовилась новая экспедиция, которая должна была закупить партию медальонов для изучения в обмен на здоровенную катушку медной проволоки.

Нежданно бурную реакцию вызвало замечание торговца насчет перевода с языка жены. Женщины-астронавты (которых на корабле была примерно половина) отнеслись к нему с непонятным возмущением, которое объясняли весьма невнятно и эмоционально. Вот уж когда не помешал бы медальон-переводчик – чтобы понять, что же их так возмутило.

Одно было ясно: жители планеты Зеленая Жемчужина кое в чем заметно превзошли землян. Простоватый вид городов сбивал с толку. Он ничем не напоминал кварталы земной цивилизации в стиле "хай-тек" или "морф". Внешне это была средневековая пастораль. Но кое-какие мелочи вроде тех медальонов контрастировали со скромным фасадом, заставляя даже серьезных ученых восторженно восклицать: "Ничего себе пастораль!"

А сейчас эта фраза прозвучала из уст капитана с крайне мрачными интонациями.

– Что конкретно удалось выяснить? – попытался уточнить он.

– Самой бомбардировки мы не видели. Когда самолет в очередной раз пролетал над городом, обнаружилось следующее… – в голопроекторе показалось изображение. – Вы видите, что город и окрестности скрывают облака пыли. Все дома разрушены и сожжены. Обломки далеко разбросаны. На улицах видны трупы. Но самое главное – повсюду зияют глубокие воронки, как от бомб или снарядов. А вот то же место за два часа до этого, – картинка сменилась, появилось ставшее привычным мутноватое изображение городка. – Тут все как обычно, ничто не предвещает…

– Есть ли выжившие?

– Мы не знаем. В самом городе движения не зафиксировано, термодатчики зашкаливает из-за пожаров. Есть надежда, что кто-нибудь спрятался в подвалах. А вот еще… посмотрите на это, – в проекторе появилось изображение дороги, масштаб увеличился, и стало видно, что она запружена повозками, конными и пешими, – Это дорога неподалеку. Ближайший город. Будь я проклят, кэп, если это не беженцы. Это война, кэп!

– Война…

Капитан и вся команда "Колониста" относились к тем поколениям, которые выросли, зная о войнах только из учебников истории. Их реакция была похожа на реакцию землянина XX века, которому сказали, что на таком то острове свирепствует эпидемия бубонной чумы. Как бы не заразиться. Как бы на Земле снова не начались войны, когда человечество узнает, что внезапно обретенные братья по разуму, оказывается, "развлекаются" уничтожением городов.

Двое суток земляне спорили и обсуждали, обсуждали и спорили. Девяносто человек экипажа должны были принять решение, которое могло повлиять на жизнь девяти миллиардов. Каково это – одному решить за сто миллионов человек? У людей не оставалось сомнений в том, что небольшой город уничтожен, и вместе с ним погибло две сотни жителей. Толпы беженцев и перемещение больших групп солдат говорили о том, что внизу начинается война, хотя было совершенно непонятно, кто, с кем и за что воюет.

Должны ли земляне узнать об этом? Должен ли экипаж попытаться понять, что происходит, и продолжить исследования? Или лучше убраться восвояси, признав, что контакт с этой цивилизацией опасен? По сути это была лотерея. Если земные войны прекратились именно благодаря тому, что люди увлеклись исследованием космоса, то такое бесславное отступление как раз могло вызвать обратную реакцию: разочарование в идеалах и новые конфликты. Если же причиной было что-то другое, то, возможно, как раз наглядное напоминание о войнах поспособствует новым кровопролитиям.

В конечном счете все решил характер. Если бы эти девяносто человек были трусливыми бюрократами с Земли, отступление стало бы неминуемым. Но в огромном титановом "гробу" с ядерными реакторами и в триллионах километров от Земли робким душам делать просто нечего. Здесь были люди, для которых в неопределенной ситуации проще действовать, чем отступать или выжидать.

На этот раз предполагалось высадить группу из четырех человек. Основное задание: не вступая в конфликты с аборигенами, получить столько информации, сколько возможно, особенно о войне.

Разведчики учли опыт прошлой экспедиции. Высаживаться решили не в лесу, а на дороге и глубокой ночью, поскольку реакцию аборигенов на появление космического шаттла никто не брался предсказать. Кроме того, люди надели тонкие гольфы из незаметной прозрачной пленки. А то в прошлый раз у разведчиков все время мерзли ноги.

В качестве местной валюты космонавты прихватили с собой бобину медной проволоки.

В этот раз на дорогу восточнее Упура высадились Джексон, Вэй Лин и тезки: Брюс Игнатов и Алекс Игнатов.

 

Пепелище

Когда магистр увидел пепелище на месте Упура, он сразу посадил ковер-самолет. В разрушенный город пошли огненная, Люпин и магистр. Чья это работа? Слишком жестоко для обычной войны между городами. Поступок дикарей. Неужто люди Джаггарана добрались и до этих мест?

Старик знал, что там уже некому помогать и некого бояться. Ничто живое не тревожило астрал. Трупы давно остыли. Скоро падальщики похоронят останки. Ступая по пепелищу, Икен искал одну вещь: магический амулет, который видел на матери Эйдара. Обнаружить его не составило труда по тени, повисшей в астрале. Дом мальчика оказался полностью разрушен. Среди трупов старик узнал, вернее, угадал родителей малыша.

Вечно скрывать правду от него было невозможно, но что делать? Икен наотрез отказался говорить с неофитом, заявив, что у него никогда не было детей, и он не знает, "с помощью каких заклинаний ими можно управлять". Алия сказала, что просто не знает, что надо говорить. Джерр признался, что никогда не ладил с детьми. Джуна заметила, что слишком много времени провела в пустыне и разучилась обсуждать с людьми такие непростые вещи. Камо вообще ничего не сказал, просто отвел Эйдара в сторонку.

Возвратились они не скоро. Видно было, что малыш много плакал, но теперь изо всех сил пытался выглядеть мужественно. Камо потом рассказал, что расспрашивал его насчет остальных родственников. К сожалению, малыш знал лишь то, что в какой-то далекой деревне у него есть две бабушки и еще какие-то родственники, но где это место находится – он себе не представлял даже приблизительно. Тогда Камо рассказал малышу правду. Скупой на слова "крот" – неизвестно, как и что он говорил.

– Бездомным ты не останешься, – сказал магистр. – Теперь я могу создать Хрустальные Сани. Сегодня же отвезу тебя в Столицу. Там будет твой новый дом. Там будут взрослые, которые о тебе позаботятся.

– Я не хочу! Я хочу остаться с тетей Алией, – закричал мальчишка и разревелся.

Огненная была бледна и вообще выглядела так, словно прямо сейчас увидела что-то страшное.

– Что с тобой? – спросил магистр. – Ты же маг огня. Не раскисай!

– Я не… Ему нельзя в Столицу, – прошептала Алия.

– Как тебя понимать?

Оказалось, ее посетило очередное предчувствие. Воспоминание, в котором мертвый Эйдар лежит на улице Столицы. Магистр нахмурился и явно разозлился. Но тут выступил Камо, и предъявил маленький листочек, на котором было написано три слова. А с ним – свое свидетельство. Икен где стоял, там и сел.

– Не нравится мне все это, – рассуждал он вслух. – Слишком, слишком много событий. Каждое из них – слишком уникальное. Существо, которое считали легендой, джаа, вдруг появляется над городом. Огромная армия, которой не было десять тысяч лет, рыщет где-то на востоке. С утра вы меня огорошили в третий раз: четырехстихийный маг. Вы хоть представляете себе, что это значит? Вижу, что не до конца.

Я мог бы понять, если бы какое-то из этих чудес случилось бы вдруг. Слишком мало шансов, но возможно. А тут – сразу три неслыханных новости, и почти в одно время. Невероятно!

А теперь вы говорите мне, что девушка, в которой я не чувствую ни капли маны снов, предсказывает на приличном уровне? Да еще и предвидение какое-то странное. Не видение, а воспоминание. Не в трансе, а наяву. Четвертое чудо!? Что-то здесь не так. Хотел бы я знать, что.

Одно ясно: чтобы предсказание не сбылось, ребенок не должен попасть в Столицу. Но куда его девать? В приют? Такое чудо!? Нет, нельзя. Придется ему остаться с нами. Это плохой вариант, но другие варианты еще хуже. На какое-то время нам придется стать его семьей. Придется его обучать, играть с ним. Придется помогать Алии.

А что с нашей миссией? Было бы полным идиотизмом бросаться в военную операцию с малолетним ребенком на шее. Это значит, что всякий раз, когда возникнет рискованная ситуация, мальчишку придется оставлять под присмотром.

Я думаю так. В возможном боевом столкновении меньше всего полезен Джерр. Не обижайся. Зато после боя ты полезен больше всех. Ведь ты – среди нас лучший лекарь. Сделаем так. Чуть что – Джерр остается и присматривает за ребенком. Остальные летят туда, где может быть жарко. Только так.

Малыш сказал, что очень хочет помогать хоть как-нибудь. Икен сначала хотел обойтись обычной отговоркой, что лучшая помощь – это прилежно учиться и слушаться старших. Но Эйдар каким-то образом почувствовал неискренность и замкнулся. И тут Икен вспомнил о том, как они лечили друг друга, как "подзаряжались" от неофита, и у него родилась идея.

– Что ж, наверное, ты прав: слушаться и учиться – это не совсем помощь. Это способ не мешать нам, что тоже важно. Но я придумал кое-что еще. Наверное, не было прецедентов, когда такой мале… я хотел сказать, такой юный неофит был членом такой важной и серьезной экспедиции. Но есть одна должность, одна работа, которую ты мог бы выполнять…

Глаза Эйдара с интересом заблестели.

– И она связана с магией, – добавил магистр.

Мальчик от нетерпения чуть не выпрыгнул из штанишек, прекратил дуться и поинтересовался, что за работа.

– Но я не уверен в тебе. Потому, что работа – это не игра. Ее надо делать даже тогда, когда она надоела, даже когда появляются другие, более интересные занятия, даже когда тебя отвлекают, потому, что от тебя будут зависеть другие.

Эйдар немедленно поклялся, что он будет самым-самым надежным работником. Конечно, магистр не надеялся всерьез на то, что терпения шестилетнего ребенка хватит надолго. Но он посчитал, что даже попытка послужит некоторым утешением и хотя бы отчасти отвлечет от страшного горя. Он объяснил Эйдару, что взрослым придется растрачивать много магической энергии. Для ее восполнения нужно подолгу собирать капсулы, и все это время они вынужденно бездействовать. Когда Камо лечил магистра, он колдовал только дважды в день: утром и ближе к вечеру, а все остальное время ждал, пока накопится мана для следующего сеанса. Но ману можно восполнить быстро, если кто-то ее уже собрал, сумел удержать в себе, и готов отдать. Если бы Эйдар взял на себя обязанности собирателя маны для всех членов экспедиции, это стало бы настоящей помощью. А если учесть, какие феноменальные способности малыш продемонстрировал, то с этой работой, пожалуй, никто на свете не справится лучше.

Икен принял это решение, скрепя сердце, и ворча сам на себя:

– Ребенок в разведке.Пятое чудо? Хотя нет. Это не такое уж чудо. У дикарей случается. Может, я становлюсь дикарем? О! – вдруг вскинулся он. Я чувствую странные ауры к востоку отсюда! Четыре человека, и все – весьма насторожены, но настроены решительно и даже немного агрессивно. Возможно, это кто-то из армии, напавшей на город!

 

Допрос с пристрастием

Четверо шли по дороге. Пыль размеренно поднималась и опадала у них под ногами.

– Уже близко, за этим поворотом, – пояснила Вэй Лин своим спутникам.

Джексон помнил, где находится городок, а вот двое других мужчин демонстрировали неподдельный интерес.

Алексей Игнатов на Земле служил в полиции. В космосе он выполнял примерно ту же работу, будучи заместителем начальника по внутренней безопасности. На таком большом корабле, как "Колонист", требовались хотя бы рудиментарные органы правопорядка.

Брюс Игнатов был потомственным военным, в армии занимался ликвидацией радиоактивных захоронений. Окончательно разочаровавшись в своей профессии, он сумел переквалифицироваться в физика. Если Алексей выглядел как интеллигент, то Брюс больше походил на бандита или члена мафии, благодаря бритой голове, шрамам и неприветливому выражению лица.

Дорога поднималась на пригорок, за которым должна была повернуть в сторону Упура. Внезапно раздался тяжелый и глухой удар, и землю впереди рассекла глубокая трещина, быстро превратившись в траншею. Мгновением позже такие же траншеи появились вдоль обочин и позади. Четверка разведчиков оказалась на пятачке, окруженной широким рвом.

– Сесть на землю! Не дергаться!

Космонавты оторвались от созерцания рва, подняли глаза и слегка опешили. На пригорке стояла на редкость колоритная компания. Молодая рыжая девица самого хулиганского вида (это она орала), одетая в какой-то экстравагантный наряд, похожий на подпоясанную курточку до колен, почему-то сделанную из перьев. Худой старик в простом сером балахоне, смотрящий очень недобро. Толстушка в белом одеянии с длинным посохом, чем-то напоминающая монахиню. Высокий блондин франтоватого вида. И огромных размеров детина с разукрашенным лицом, смахивающий на людоеда из сказки.

– Кому-то что-то неясно!? По-хорошему не хотите? – заорала рыжая.

Внезапно раздался громкий хлопок, и перед глазами космонавтов что-то вспыхнуло. Ослепленные и оглушенные они попадали наземь.

Когда Вэй Лин пришла в себя, она обнаружила, что сидит в лесу, накрепко привязанная к дереву. Неизвестно, чем были скручены руки за спиной, а ноги перетягивали какие-то корни, уходившие прямо в землю. Лес?! Вэй Лин поежилась, вспомнив о ядовитой твари, которая ее покусала в прошлый раз. Но туземцы, стоявшые перед ней, кажется, не беспокоились на сей счет. Вэй Лин почувствовала влагу на лице и шее: кажется, ее окатили водой, чтобы привести в сознание.

Старик и рыжая сидели прямо перед Вэй Лин, скрестив ноги, а "людоед" мрачной неподвижной статуей маячил сзади.

– Кто такая? – спросила рыжая.

– А ты кто такая? Разбойница с большой дороги?

Рыжая достала что-то из кармана и повесила на шею Вэй Лин. Разведчица узнала медальон-переводчик.

– Повтори! – приказала рыжая.

Вэй Лин повторила. ожидая агрессивной реакции.

Как ни странно, рыжая рассмеялась и ответила строго, но без злобы:

– Это не секрет. Меня зовут Алия. Ты должна отвечать на мои вопросы быстро, прямо и без вранья. Если не захочешь, есть надежные способы тебя заставить. Для тебя это будет означать унижение. Я повторяю: Кто ты такая? В смысле, твое имя, откуда ты, твое занятие?

"Почему она пригрозила унижением?" – подумала Вэй Лин. – "Бандиты, по идее, должны угрожать смертью и пытками".

– Меня зовут Вэй Лин. Мой народ называется "китайцы". Мы мирные торговцы… вернее, мы были торговцами, пока вы нас не ограбили. Что вы собираетесь с нами делать?

– Зависит от вас. "Китайцы?" Я не знаю такого народа. Где находится твоя родина?

"И ни слова о драгоценной меди. Нет, это не разбойники. Больше похоже на инквизицию или полицию".

– Наша родина очень далеко. Мы пришли с востока. Вы из полиции?

– Не притворяйся! Ты прекрасно видишь, кто мы такие. Ты не ответила на мой вопрос. Где находится твоя родина?

– Я же сказала: очень далеко.

– Точнее!

– Я не знаю, – Вэй Лин была по образованию биологом и в самом деле не помнила, сколько километров до Земли, – и я действительно не знаю, кто вы такие. Мы мирные торговцы, но мы не местные. Возможно, вы какие-то известные люди в своей стране, и вас каждый знает в лицо, но я вас прежде никогда не видела.

Рыжая обменялась взглядами со стариком.

– Что такое "стране"?

"Так… начинаются языковые проблемы", – поняла Вэй Лин. – "Надо воспользоваться этим, чтобы потянуть время. Возможно, нас уже ищут".

– Как это?

– Что означает слово "стране"?

– Как, вы не знаете, что такое "страна"?

Рыжая нахмурилась:

– Я еще раз напоминаю, что у нас есть способы заставить тебя говорить. Не пытайся лгать. Не пытайся притворяться. Даже я вижу, что сейчас ты притворяешься.

"Даже она?! Что она хочет этим сказать? У них где-нибудь тут припрятан детектор лжи?"

– Хорошо. Страна – это местность, окруженная границей, в пределах которой правит… ну… кто-нибудь. Я не знаю, кто у вас правит.

Вдруг старик встал, подошел, и коснулся ее лба. Девушка почувствовала, что ей очень хочется спать…

Вэй Лин пришла в себя в каком-то доме. За окном было уже темно, виднелся лес. В комнате горел необычный светильник: яркий огонек внутри металлической решетки. Вэй Лин больше не была связана, однако обнаружила на себе чужую одежду. Похоже, пока она была без сознания, ее обыскали и переодели. Сколько она спала? Наручного компьютера на руке не оказалось, время неизвестно. Кроме нее в комнате был только старик. Тот самый.

– Позволь тебе кое-что объяснить, девочка, – сказал старик. – Меня зовут Икен. Так… судя по твоему лицу, ты не знаешь, кто такой Эйо Икен. Не знаешь. Плохо. Это упростило бы многие вещи. В былые времена пленный, услышав мое имя, становился на редкость говорлив, даже если до того были немым с рождения.

– А! Так значит я пленная! А вы… из контрразведки что ли? Или палач?

– Разведка. Если ты будешь называть меня палачом… я могу не уловить твоей иронии и в самом деле стану палачом. Понятно?

– Понятно. Очевидно, у вас тут охрана за дверью, иначе вы бы не угрожали.

– Охрана? А ты такая опасная? – старик ухмыльнулся настолько хищно, что даже неробкая разведчица поежилась. – Не совсем. Скажем так: мои коллеги тут недалеко. Так вот. Я потерял много времени. И я не хочу терять больше. Ты можешь начать сотрудничать со мной немедленно и в полной мере. Никаких уверток. Никакого притворства. Никаких умолчаний. Само собой, никакой лжи. В этом случае у тебя и твоих спутников более благоприятные перспективы. Или ты можешь продолжить свою игру, но если так… я думаю, ты никогда не простишь мне то, что я с тобой сделаю.

"Ага! Кажется, пошли угрозы".

– Если у вас так мало времени, попробуйте сэкономить его, ответив сначала на пару моих вопросов. Если бы вы сами оказались в плену у неизвестно кого, разве стали бы вы сотрудничать с вашим тюремщиком? И второй вопрос: с чего мне верить вам насчет "благоприятных перспектив"? Я хочу видеть моих спутников и убедиться, что с ними все в порядке.

– Хорошо. Но это будут последние два вопроса, на которые я тебе отвечу. После этого тебе придется решать.

Ответ на первый вопрос. Я – не "неизвестно кто". Я – Эйо Икен, магистр воздуха, света и снов, бывший генерал армии Столицы, специализировался на диверсионных и десантных акциях в тылу противника, включая разведку, захват пленных и уничтожение высокопоставленных лиц у врага. Сейчас я занимаюсь тем же. Сотрудничать со мной тебе стоит хотя бы потому, что я все равно узнаю все, что хочу узнать. Но в этом случае мы оба что-то теряем: я – немного времени, а ты – свою личность и рассудок.

У Вэй Лин засосало под ложечкой.

– Ответ на второй вопрос. Твои спутники будут поставлены перед той же самой дилеммой. Так что совершенно неважно, увидишь ли ты их сейчас в добром здравии. Ведь уже скоро все это может измениться в худшую сторону. Увидишь ли ты их потом, зависит от твоего решения, и от решения каждого из них.

Радиомаяки были вшиты в одежду и пропали вместе с ней. Значит, подмоги можно не ждать. Угрозы Икена насчет методов допроса были похожи на правду: у землян давно в ходу были разные психотропные препараты, действующие как "сыворотка правды". Побочные эффекты от их применения могли быть какими угодно, в том числе и потеря рассудка. Если туземцы смогли сделать медальоны-переводчики, у них вполне может быть какая-нибудь мощная химия или аппаратура для допросов, и вовсе не безвредная. Все секреты она разболтает в любом случае. Если она останется в здравом рассудке, то сможет хоть что-то предпринять. Если же она героически сойдет с ума, никакого толку от нее не будет вообще.

– Я согласна, только есть две просьбы.

– Два вопроса… теперь две просьбы… – это мне начинает надоедать. Что за просьбы?

– Во-первых, вы сказали, что моим спутникам дилемма еще только БУДЕТ предложена. Я не хочу, чтобы они пострадали зря. Я вам расскажу все, что знаю, и быстро, а вы за это их не тронете. Поверьте, они знают примерно столько же, сколько и я.

– А вторая просьба?

– Во-вторых, многое из того, что я вам расскажу, вам может показаться неправдоподобным. Я прошу не делать поспешных выводов.

– Вторую просьбу я исполню легко. Какая бы ни была твоя "неправдоподобная" правда, ложь я почую, не будь я магистр снов.

"Ну точно у старого хрыча где-то припрятан детектор лжи!"

– Что касается первой просьбы… я ее исполню, но частично. Обещаю, что не трону твоих друзей до того, как закончу с тобой. А после… ты пойдешь со мной, сможешь переговорить с ними и постараешься убедить не оказывать… бессмысленного сопротивления. Итак, продолжу с того вопроса, на который ты не захотела отвечать. Где живет твой народ?

– На других планетах.

Вэй Лин ожидала проблем с переводом. Но, судя по тому, как вскинулся старик, ответ он понял.

– Мы знаем только одну планету: нашу. Другие планеты упоминаются иногда в сказках, иногда – в верованиях некоторых народов. Ты сказала правду, и ты не дитя. Значит, это твое искреннее религиозное убеждение?

Чего-то в этом роде стоило ожидать. Туземцы, которые никогда не видели даже своего солнца, вряд ли смогут так легко поверить в инопланетян. Хорошо хоть, что такое понятие есть хотя бы в их сказках. Ничего не остается, как попытаться убедить своего тюремщика.

– Я же говорила, что вам трудно будет поверить. Нет, это не религиозное убеждение. Я родилась и жила на другой планете, и это было не в ином воплощении, не в легенде, не в каком-нибудь трансе, а в самой обычной жизни, всего несколько лет назад.

– Интересная религия…

– Это не религия!

– Тогда как ты можешь это доказать?

– Ну вы же говорили, что чувствуете ложь.

– Я чувствую, когда человек говорит то, во что сам не верит. Но ты веришь в то, что говоришь. Вопрос только: на чем основана твоя вера: на каких фактах – экспериментальных или религиозных? Поэтому я спросил о доказательствах. Какого рода эти доказательства? Что-нибудь такое, что я смогу проверить сам, или же это чужие свидетельства, какие-нибудь священные откровения?

– Можете и сами проверить… вы нашли такой… чемоданчик?

– Да.

– Это передатчик. Через него я слышала своих друзей, которые не на Зеленой Жемчужине. Так мы назвали вашу планету.

– Правильное название: Виз, – поправил старик.

– Вы можете воспользоваться им и тоже услышать.

– Хочешь сказать, это какой-то амулет? Но в нем нет энергии. Видимо, разряжен. Допустим, я им воспользуюсь. Но где доказательства, что тот, кто говорит через него, не на планете? Я могу выйти в другую комнату оставить вам подобный амулет и заявить, что говорю из Шиманасары.

– Из Шиманасары?

– Это такое место из одной детской сказки.

– А запеленговать источник сигнала вы можете?

– Какого рода сигнал?

– Радиоволна.

– Хмм… магия света для дальней связи? Экзотично…

Икен некоторое время молчал. У девушки появилась надежда: если удастся послать весточку своим… После некоторых раздумий старик все-таки отказался:

– Я не хочу, чтобы ты таким образом вызвала подмогу или предупредила сообщников. Но предположим, что я позволил тебе это сделать. И что я бы тогда обнаружил? Откуда исходил бы ответный сигнал?

Вэй Лин указала рукой в потолок.

– Из-за облаков.

На этот раз Икен молчал еще дольше, переваривая услышанное.

– Ты хочешь сказать, что это не обман? Что где-то там за облаками находится другая планета, и оттуда с тобой говорят?

– Да нет же. За облаками находится корабль, на котором мы прилетели с другой планеты. Планета очень далеко, с ней так просто не поговоришь.

– Ага! Значит все-таки религия! – удовлетворенно заключил магистр. – Ваш народ изобрел какую-то магию для летания над облаками. И вы, наверное, вообразили, что ваши предки прилетели откуда-то с другой планеты. Но та планета достаточно "далеко", чтобы оправдать тот факт, что этой планеты не существует.

– Ну хорошо, пусть будет религия, – обреченно согласилась Вэй Лин.

– А сейчас ты мне врешь, – заметил Икен. – Хоть я и думаю, что это религия, но ты веришь, что не религия. Религиозное убеждение в нерелигиозности? Это было бы странно. Не надо пытаться мне угодить ложью. Я ничего тебе не сделаю за то, что ты со мной споришь. А вот за отказ могу и наказать. Продолжай спорить и убеждать, посмотрим, что из этого выйдет.

"Что же сказать старому зануде, чтобы он отвязался?" – спросила себя Вэй Лин. – "Как жаль, что я не астроном!"

– Я плохо разбираюсь в таких вещах, это не моя профессия. Я могу рассказать вам все, что знаю, хотя, скорее всего, что-нибудь перепутаю. Но вы уж сами смотрите, что из этой информации вас убедит.

Вэй Лин начала сбивчиво пересказывать ту часть школьной астрономии, которая осталась в ее памяти. Магистр сначала недоверчиво фыркал, но не перебивал, а потом и фыркать перестал, словно лишившись дара речи.

– И тогда астроном корабля сказал нам: ни в коем случае не говорите им, что вы с другой планеты. У них атмосфера непрозрачная, и они никогда не видели ни звезд, ни планет. Они могут решить, что вы лжецы и шпионы. Вот все, что я знаю на тему путешествий между планетами, – закончила свой рассказ Вэй Лин.

Ни слова не говоря, магистр встал, и шустро выскочил из комнаты, захлопнув дверь. Прошла минута… две… Вэй Лин встала, подошла к двери. Заперто. Окно… слишком маленькое. Стены толстые.

Пришлось ждать. Даже в такой обстановке в ней не угас дух исследователя. Вэй Лин заинтересовалась туземной лампой. Между железными прутьями колыхался огонек. Это не насекомое, как она думала раньше. Просто огонь. Если поднести руку – жжет. Может быть, откуда-нибудь поступает газ? Купить бы такую штучку, физики на корабле разберутся. Вот только добраться бы теперь живой до тех физиков!

Вэй Лин думала, что этот старик ведет себя необычно. Назвался генералом, а рассуждает как ученый. Очень похоже на Брюса Игнатова: военное прошлое, но научное настоящее. Да и грозный вид умеет на себя напускать не хуже Брюса. Вот бы на ее место Кея, корабельного психолога…

Дверь открылась, и вошли все пятеро визанцев. Молча расселись. Вблизи гигант уже не казался таким тупым, и толстушка больше походила на строгую врачиху, чем на монахиню.

– Я, наверное, слишком стар для того, чтобы поверить во все то, что ты мне рассказала, – начал Икен. – Но на твое счастье со мной есть коллеги, из которых песок еще не сыпется. Они меня убедили проверить кое-какие из… твоих утверждений. И получается так, что, возможно, я не прав. Подчеркиваю: возможно! Сейчас я собираюсь задать тебе ряд вопросов. Постарайся отвечать на них коротко и быстро. Мне надо было давно додуматься до такого простого способа, но, кажется, старческий консерватизм дает о себе знать. Итак, начнем?

– Я готова.

– Небо на твоей планете прозрачное как стекло?

– Даже прозрачнее.

– И сквозь него видно другие… как ты сказала… звезды, планеты?

– Да.

– Ты видела это собственными глазами?

– Да.

– Как часто?

– Всегда, когда смотрела на небо. Хотя нет. Иногда небо сплошь закрывают тучи, но в наших краях это бывает не так уж часто.

– Сколько лет тебе было тогда, когда ты их видела?

– Да всю жизнь. С "Колониста" звезды тоже видно. Так что до сих пор. Сейчас мне тридцать семь.

– Считает ли тебя кто-нибудь сумасшедшей?

– Мама. Она считает, что это сумасшествие лететь так далеко. Слишком опасно.

– Считал ли тебя кто-нибудь сумасшедшей за то, что ты видела звезды?

– Нет.

– И рядом с нами есть… звезда?

– Да.

– И небо светиться из-за нее?

– Да.

– Твои спутники ответят на мои вопросы так же?

– Да, но… кроме вопроса про сумасшествие. Не представляю, как их родные относятся к профессии космонавта.

– Люди с твоей планеты виновны в том, что случилось с Упуром?

– Что!!?? Нет!

– Люди с твоей планеты как-нибудь связаны с тем, что случилось с Упуром?

– Нет!

– Зачем вы четверо шли в Упур?

– Собрать информацию. И генетический материал. Возможно, торговать. Медь в обмен на медальоны-переводчики.

– Генетический материал?

– Капелька крови или волосы. Вы не подумайте, не для чего-то плохого. Просто вы очень похожи на нас внешне, а по крови можно узнать, насколько похожи внутренне.

– Зачем вам медальоны-переводчики?

– Узнать, как они устроены.

– Тоже мне тайна за семью печатями! А какую информацию вы хотели собрать?

– Какую получится… Но главное: почему у вас началась война.

– А у нас разве началась война?!

– Но ведь ваш город кто-то подверг бомбардировке!

– Что такое бомбардировка?

– Это когда бросают бомбы. Хорошо хоть не ядерные.

– Что такое бомбы? Ядерные?

– Я не знаю, как объяснить. Это что-то вроде таких круглых штуковин, в которых заключена очень разрушительная сила.

– Магия?

– Возможно.

– Что за сомнения?

– Дело в том, что мы пока не поняли толком, что вы называете магией.

– Вот те раз! Но вы знаете, как действуют бомбы?

– Лично я не знаю, но на корабле кто-нибудь может знать.

– У вас на корабле есть ядерные бомбы?

– Нет!

– А откуда вы о них услышали?

– Из истории. Это оружие… давным-давно запрещено и уничтожено. Без него гораздо спокойнее.

– Вот как? Без оружия спокойнее? Но с чего вы взяли, что именно бомбы виноваты в том, что случилось с городом?

– Я же говорю, я в этом мало что понимаю. Так говорят специалисты. Воронки похожи на следы неядерных бомб.

– Зачем вообще люди с вашей планеты пожаловали к нам?

Она задумалась. Зачем она сама прилетела сюда? Если рассказать про дух исследователей, про мечты, про неведомые дали, поймет ли старый вояка? Придется попробовать.

– Это мечта. Мы же, в отличие от вас, давно знаем про другие планеты. И мы мечтали найти на них кого-нибудь вроде нас. Мечта сбылась, но…

– Но?

– Но у вас война!

– А… это что-то меняет?

– У нас давно не было войн. И мы… опасаемся… заразиться. Да. Пожалуй, именно так. Мы считаем войны опасным сумасшествием, психической болезнью, которая, возможно, заразна. Мы от нее излечились, но сами толком не знаем, как. И мы опасаемся заболеть снова, заразившись от вас.

– Икен! – вдруг пробасил Камо. – Может, это не враги?

Вэй Лин разозлилась:

– Так давно бы спросили меня, черт бы вас побрал, враги мы вам или нет!

– Вы нам враги?

– Нет!!

Они помолчали.

– А жаль… – вздохнул Икен.

– Почему?! Неужели вы не способны признать, что были неправы?!

– Неправота – это мелочь… но мы подозревали, что ваши люди замешаны в нападении на Упур. Единственные люди в окрестностях пепелища. Со странными аурами. Было ясно, кого искать, кого ловить, кого допрашивать. Теперь же… надо вести поиски дальше.

– Значит, вы нас отпустите?

– О, разумеется. Для надежности я задам некоторые из этих вопросов каждому из трех ваших коллег. Потом вам вернут вещи, и отпустят. Хотя… наверное, есть смысл обсудить вопрос о компенсации…

Вэй Лин заподозрила неладное.

– Если вы думаете, что мы вам еще что-то должны…

Икен засмеялся:

– Вообще-то я имел в виду нечто прямо противоположное.

У девушки слегка отвисла челюсть, она смогла лишь выдавить из себя нечленораздельный звук.

– Как я понимаю, ваши люди представляют весьма необычный народ. Какая-нибудь информация может оказаться очень ценной для нас. А вам, как я понял, хочется получить информацию о нас. Очевидно, есть все условия не для вражды, а для союза при взаимной выгоде. Я рад, что мне не пришлось никому из вас нанести вред… это все бы усложнило. А так – вы живы, здоровы, разве что испытали некоторые неудобства. В качестве жеста доброй воли можете оставить у себя медальоны, которые на вас висят. И… пожалуй, еще вот это…

Икен засунул руку куда-то в складки халата, достал оттуда маленькую скляночку и… нож весьма монстроидального вида. Магистр откупорил склянку и выпил (с видимым удовольствием) ее содержимое. Затем аккуратно надрезал себе ладонь, даже не поморщившись, и выцедил полный пузырек собственной крови. Столь же неспешно и аккуратно укоротил наполовину собственную бороду.

– Вроде бы вы это называли "генетическим материалом"? Забавный термин. Передайте это своему правителю или командиру, и скажите, что магистр Эйо Икен хотел бы встретиться для переговоров…

Остальных разведчиков долго уговаривать не пришлось. Они, конечно, предпочли бы сохранить инкогнито, но что сделано, то сделано. К тому же задание капитана было выполнено по всем пунктам. Когда они вышли наружу, то оказалось, что все это время сидели взаперти в одиноко стоявшей избушке недалеко от Упура.

 

Дипломатия

Тем временем космонавты вернулись на корабль, где их ждали коллеги. Капитан не знал, ругать подчиненных или хвалить. С одной стороны, задание выполнено. А с другой стороны, произошла утечка информации – и какой! Если написать список тем, о которых капитан бы предпочел сохранять гробовое молчание при общении с аборигенами, то тема ядерного оружия стояла бы одним из первых пунктов – после технологии постройки межзвездных кораблей и точного маршрута, ведущего к Земле. Так что капитан Брэкет счел необходимым сначала сделать разведчикам крепкий разнос, потом торжественно поздравить с успехом, после чего еще раз напомнить о необходимости сохранения некоторых тайн.

А для себя Брэкет сделал вывод, что никогда не пошлет на Виз людей, обладающих опасными знаниями. Физика Брюса Игнатова Икен допрашивал последним, задал ему только несколько вопросов, и только по счастливой случайности среди них не было вопроса о принципе действия ядерных зарядов. Как говорится, "пронесло".

Генетики пришли в восторг, поскольку их гипотеза нашла подтверждение. Анализ крови Икена показал, что аборигены Виза – тот же самый биологический вид, что и люди Земли, и теоретически могут даже иметь детей от смешанных браков. Разница была, но небольшая, примерно как между японцами и итальянцами. Определенно можно было говорить об открытии еще одной расы людей. Откуда они здесь взялись, оставалось тайной.

Медальоны-переводчики прекрасно работали. Лингвист, знавший китайский язык, говорил на нем разные фразы, а медальон исправно переводил их на всеобщий. Кто-то догадался говорить полную тарабарщину, и обнаружился забавный эффект: если человек четко представлял себе, какую мысль он хочет выразить этими звуками, то перевод получался. А иначе тарабарщина оставалась тарабарщиной. Когда от медальонов откалывали крупинку, они продолжали работать, как ни в чем не бывало. Одно устройство разбили на три части, и он работать перестал. Его аккуратно склеили, но без толку – прибор испортился.

Электронщики и акустики готовы были рвать волосы на головах от отчаяния, поскольку земная наука никак не могла объяснить работу туземного устройства. По химическому составу и кристаллической структуре это были самые обыкновенные полированные кусочки слюды. Самые тщательные анализы, в том числе и под мощным микроскопом, не обнаружили ничего необычного, никакой структуры, кроме природной. Звуки речи непостижимым образом изменялись в восприятии слушателя, хотя акустические приборы не фиксировали никаких изменений.

Эйо Икен с нетерпением ждал ответа от землян, а капитана Дуна Брэкета терзали сомнения. Краткая биография магистра, с которой тот познакомил Вэй Лин на допросе, не вселяла доверия. Хотя тот и не причинил вреда космонавтам, но его угрозы совсем не были похожи на блеф. Если же это был блеф, то магистр был прекрасным артистом, а тогда вряд ли стоило доверять хоть единому его слову. А что, если он возьмет заложников?

В конце концов сработал тот же фактор, что и раньше: в неясной обстановке капитану проще было действовать, чем ждать, непонятно чего.

На 79-й день 13865-го года по летоисчислению Виза переговоры состоялись. Стенограмма стала историческим документом, который любят цитировать как свидетельство первого контакта между цивилизациями. На самом деле первый контакт состоялся, когда парочка визанцев решила съесть человеческий самолет, приняв его за птицу.

Переговоры получились довольно спокойными, но многословными и скучными. Нельзя сказать, что стороны остались друг от друга в восторге, но конфликтом тоже не пахло.

После переговоров капитан сказал Льюису:

– Скользкий тип этот Эйо Икен. Не ухватишь, не подловишь. Но мне почему-то кажется, что договариваться с ним будет несложно. Есть в нем какая-то своеобразная честность.

А магистр отозвался о своем собеседнике так:

– Хитрый артист. Только я все его поползновения вижу насквозь. А значит он – вполне подходящий партнер для переговоров.

Обоим было ясно: прежде, чем вести речь о чем-то серьезном и долгосрочном, хорошо бы понять чужую культуру, мораль и вообще образ мышления. Предложение Икена было простым: пусть ваши люди отправятся с нами. Капитан согласился. Для землянина это значило, что его исследователи получили бесплатных местных проводников. Для визанца это означало, что подозрительные чужаки будут под постоянным присмотром.

Икен мог бы отправить землян в Цитадель. Но у него были свои соображения на сей счет. Совет Цитадели решил сделать из него козла отпущения. Поэтому магистр не чувствовал себя обязанным помогать Совету. Уж лучше он сначала сам извлечет максимум пользы от неожиданной встречи. А потом можно будет поразмыслить, с кем и чем поделиться.

Он не боялся, что земляне узнают слишком много тайн, поскольку не собирался посвящать их в военные секреты, показав лишь то, что они могли узнать сами со временем.

Если для землян открытие новой цивилизации стало эпохальным событием, то визанцы из отряда Икена отнеслись к этому спокойно. Виз – огромный мир, то и дело встречаешь посланцев из далеких земель, о которых раньше не слышал. Вот теперь посланцы с другой планеты. Но разве это что-то меняет, кроме расстояния?

Гораздо больше магистра заботила другая проблема. Эйдар. Похоже, кроме него, никто в экспедиции не знал, что означает четырехстихийный маг. Это не просто уникальное сочетание. Ох, не просто! Назревали перемены. Большие перемены.

 

Выставка достижений народного хозяйства

Маги и неофит могли наблюдать посадку космического шаттла с близкого расстояния. Эйдар смотрел, раскрыв рот. Икен и Камо сохраняли совершенно невозмутимый вид. Лица остальных выражали явную заинтересованность.

Эйдар под присмотром Джерра стоял поодаль. Четверо космонавтов спустились по трапу и подошли к ожидавшим их визанцам. В прежней команде землян произошло изменение. Капитан решил, что профессиональный физик, знающий принципы работы атомной бомбы, не должен оказаться в руках чужаков, и заменил Брюса.

На этот раз на землянах не было никакой маскировки или грима: форма службы охраны космофлота с карбопластиковыми доспехами, плотно набитые рюкзаки, оружие. Шаттл улетел.

– Вот, значит, как вы выглядите, когда не притворяетесь,- заметил Икен. – Похоже на горцев.

– На горцев?

– Да. Они тоже носят обувь и защиту.

– А розовая кожа и разрез глаз вас не смущают?

– Мелочь какая, – пожал плечами Икен. – Внешний вид тела от нас мало зависит. Другое дело – одежда. Ее мы выбираем сами, и этот выбор говорит о нас многое.

– Хотел бы я знать, кто придумал эту теорию, – заметил землянин. Это был новый человек, которого визанцы раньше не видели. Внешне ничем не примечательный, среднего роста, среднего сложения, с обычным, трудно запоминающимся лицом. Выделялось только выражение глаз: внимательное, цепкое и немного с хитрецой.

– Это наш коллега, Кей Льюис, психолог, – представила его Вэй Лин.

– Психолог?

Внезапно у Алии зазвенело в ушах. "Снова предвидение?" – подумала она. Звук сменился яркими воспоминаниями того, чего никогда не было. Она вспомнила какой-то странный шелест, похожий на звук дождя, большой, но простецкий стол, за которым сидел Эйдар. Перед ним на тарелке корчился отвратительный падальщик, которого он собирался потрогать. Рядом сидел этот землянин – Кей Льюис, и что-то в его внешности было не так, чего-то не хватало. Алия не успела осознать, чего именно, так как увидела его лишь мельком за мгновение до того, когда предвидение оборвалось.

– Те самые языковые несоответствия, о которых вы говорили? – спросил Льюис. – Это профессия. Психологи изучают мысли и чувства.

– А… понятно. Некая разновидность мага снов.

– Возможно… с этим словечком еще предстоит разобраться. А на чем мы поедем? На лошадях?

– Нет, это слишком долго… – Икен посмотрел направо, и палатка, стоявшая в стороне, плавно и бесшумно поднялась в воздух, а потом поплыла в сторону людей.

Теперь роли поменялись. Вэй Лин с детской непосредственностью открыла рот. Джексон и Игнатов попытались сохранить невозмутимость (что им удалось не очень хорошо). Льюис созерцал с вежливым интересом, но без особого удивления. Его больше интересовали люди, чем механизмы. Кею приходилось смотреть старинные японские мультфильмы. Он вынужден был признать, что название "анимэ-раса" еще больше подходит жителям Виза, когда видишь их на расстоянии вытянутой руки. Большие глаза – серые, зеленые, карие, черные, желтые, фиолетовые и даже белые, особой формы веки, разнообразные, по большей части яркие и вычурные прически, татуировки, одежда – и впрямь похоже на стиль анимэ.

Правда, этим сходство и ограничивалось. Забавно смотрелись маленькие кисти рук у огромного Камо. Плечи и предплечья – соразмерно длинные и толстые, но кулаки – как у изящной и невысокой Вэй Лин. Интересно, есть ли у них аналог земного бокса? А у шестилетнего Эйдара пальцы совсем крошечные. В том, что касается движений, мимики, походки – больших отличий от землян не наблюдается.

 

Кто тут главный

Смешанная экспедиция погрузилась на ковер-самолет. Икен быстро перенял земной ритуал и коротко "представил" визацев от младшего к старшему:

– Это Эйдар. Малыш с большим потенциалом, наш ученик. В случае опасности, мы оставим его под присмотром. Рисковать детьми нельзя. Такова традиция нашего народа.

– Нашего тоже, – заметила Вэй Лин.

– Это Алия. Маг огня. Несмотря на свою молодость, очень сильный маг. Если все будет хорошо, со временем дорастет до магистра.

Мужчины земляне с интересом уставились на рыжую. Кей подумал, что ему нравится нестандартная фигура "очень сильного мага", и, если бы он не был женат, можно было бы изучить эту фигуру потщательнее, в постели. Алия некоторое время перехватывала нескромные взгляды, блуждающие чуть ниже ее шеи, а потом ляпнула:

– Можете не задавать глупых вопросов, это не иллюзия, они настоящие.

Визанцы засмеялись, земляне заулыбались. Икен прокомментировал:

– Забыл сказать: Алия временами весьма прямолинейна. А поскольку она маг огня, я бы рекомендовал ради вашей же собственной безопасности… некоторую дополнительную толику осторожности. Если вы еще не поняли, что такое маг огня, то сходите и посмотрите на пепелище Упура. Ваш капитан говорил насчет бомбежки. Так вот: это была не бомбежка. Там действовал огненный маг. Судя по размеру воронок, негодяй был слабаком по сравнению с той девушкой, на которую вы сейчас глазеете.

– Это Джерр, – продолжал Икен, – маг воды. Завхоз, лекарь и опекун мальчика.

"И, судя по тому, как посматривает завхоз на рыжую, он к ней неравнодушен", – мысленно заключил Кей.

– Джуна, тоже маг воды, но специализируется в других областях. Недавно к нам присоединилась.

"Кажется, эта Джуна тихоня, но себе на уме. И не в моем вкусе: с такой то необъятной задницей", – забраковал Кей вторую визанку.

– Это Люпин, маг света. Раньше работал в охране у дипломатов. И, наконец, Камо, маг земли, мастер големов. Не стоит пугаться его вида, он никого пока не съел… насколько мне известно. На данный момент Джерр, Камо и Джуна имеют примерно тот же уровень, что и Алия, – закончил Икен.

– Тоже дорастут до магистров? – спросил Игнатов.

– Не возьмусь предсказывать так далеко: Алию я знаю почти с пеленок, а остальных не настолько хорошо изучил.

– А вы родственники? – спросил Кей.

– Нет. Мать-прототип Алии умерла, когда девочка была уже почти самостоятельной. На правах старинного друга семьи, я присматривал за ней, пока она не повзрослела.

– Что-то вроде приемного отца? – уточнила Вэй Лин.

– Скорее уж, приемного деда, – улыбнулся Икен.

– А что такое мать-прототип?

– О, это когда у ребенка есть только мать, но нет отца.

– В смысле, отец неизвестен?

– Нет, это когда отца вообще нет.

– Ух ты! Так вы клон, Алия? – в глазах Вэй Лин вспыхнул профессиональный интерес.

– Как ты меня назвала? – грозно нахмурилась рыжая.

– Клон – это такой ребенок, которого выращивают из клетки матери, и он получается похожим на свою мать как сестра-близнец, только, конечно, с разницей в возрасте.

– А… понятно. Нет, я не клон, у нас это называется дочь-сестра. Женщина беременеет, но без обычного оплодотворения. Ребенок и впрямь очень похож на свою мать, но не как близнец, а как обычная сестра. Моя мама, как и любая женщина, несла в себе черты своего отца и матери, но во мне они смешались как бы в другой пропорции.

– Я вижу по вашим глазам, – заметил Икен, – что эта тема вас очень заинтересовала. Но давайте не будем терять время. Расспросите потом. А сейчас, раз уж вы станете членами моей экспедиции, я бы хотел уточнить некоторые вопросы. Например, что умеет каждый из вас? Особенно меня интересуют способности, которые могли бы пригодиться в путешествии или в бою.

– Как я уже сказал, я изучаю то, как люди мыслят, говорят и чувствуют, – сказал Кей. – Это пригождается, когда надо кого-нибудь понять, убедить, успокоить, помирить, когда надо с кем-то договориться… так что, если между нашими и вашими людьми возникнут какие-то нежелательные конфликты, – Кей многозначительно посмотрел на Алию, – лучше всего обращаться ко мне.

– Вэй Лин – наш биолог, она ученый. Биолог – это значит, что ее интересуют птички, рыбки, травка, зверюшки, включая людей; как они устроены, что они едят, как растут и размножаются, что им вредно или полезно. В таком роде. При случае может и подлечить, хотя, как вы сказали о Джуне, "специализируется в других областях". Ее способности полезны в первую очередь для нас, ведь мы хотим узнать больше о вашем мире, в том числе о флоре и фауне.

Кей продолжил представлять своих друзей:

– Арнольд Джексон, – инженер. Если Вэй Лин разбирается в живом, то Арни – в неживом. Он кто-то вроде вашего кузнеца. Вещи, с которыми он имеет дело, гораздо сложнее, чем мечи или топоры. Мы взяли с собой много всяких… предметов, которые помогут нам в изучении вашего мира, а вам могут пригодиться для разведки.

– И, наконец, Алексей Игнатов. Он у нас в службе безопасности. По вашим меркам, это кто-то вроде стражника, воина, разведчика и контрразведчика в одном лице. Как я понимаю, ваш коллега, Икен. Наверное, вам не надо объяснять, какая польза от таких, как вы и он.

– Только он не маг, – с явным превосходством заметил Икен.

– Это верно. С другой стороны, раз уж мы направляемся на разведку, второй специалист в этой области не помешает, – дипломатично заметил Кей.

Икен кивнул:

– Хорошо, я все понял. Теперь – самое важное. Я в этой экспедиции главный. Это не подлежит обсуждению. По нашим обычаям, когда новый человек или новые люди присоединяются к существующему коллективу, они договариваются с главным. Договор насчет того, какую власть над вами получу я, и что дам вам взамен. Я перечислю свои условия, это стандартная формула для подобных случаев.

Первое условие: вы не должны посягать на здоровье, рассудок и свободу мою и моих людей.

Взамен: я гарантирую, что мои люди не будут посягать на здоровье, рассудок и свободу ваших людей.

Второе условие: вы не должны мешать мне и моим людям выполнять нашу миссию. Это значит, что наша миссия имеет приоритет перед вашей.

Взамен: я позволю вам путешествовать вместе с нами, наблюдать за нами и гарантирую, что, отпущу вас по первому требованию.

Третье условие: в случае боевых действий, вам следует исполнять мои приказы как можно быстрее и точнее.

Взамен: я и мои люди, будем защищать вас в бою как своих соратников.

– Позвольте уточнить: что, любые приказы? – спросила Вэй Лин. – А если вы прикажете… ну, скажем, прыгнуть с обрыва?

– Очевидно, тогда вы прыгнете или… мы перестанем вас защищать. В бою нет времени для неподчинения. Все очень просто: в критической ситуации надо действовать слаженно и четко, иначе враг получает преимущество. Если вы начинаете вносить сумятицу, мы вас бросаем и заботимся только о себе.

– А какой смысл мне подчиняться, если я упаду с обрыва и разобьюсь?

– Ну я же не идиот, а маг воздуха, я позабочусь, чтобы вы не разбились.

– Вот даже как…

– Итак, вот три условия, которые я бы хотел, чтобы вы приняли. Первые два – обязательно. Третье – на ваше усмотрение. Если вы его не примете, тогда при любой опасности мы будем вас оставлять вместе с Эйдаром и Джерром.

– Мои друзья имеют сугубо мирные профессии, – сказал Игнатов. – Вряд ли от них будет какая-нибудь польза в бою. Могу ли я принять третье условие, а остальные – нет?

– Разумеется, я этого и ожидал, – подтвердил магистр.

– А что насчет обмена информацией? – напомнил Кей. – Вы ее даже не упомянули в своих условиях.

– Это потому, что у вас неизбежно будут свои тайны, а у нас – свои, так что договориться заранее о каких-то условиях не получится, – пояснил Икен. – Здесь я надеюсь на взаимную заинтересованность и выгоду. Вы же понимаете, что я вас беру с собой не для того, чтобы устроить вам бесплатную экскурсию. А теперь, если вы согласны на мои условия, можете подниматься вслед за нами на ковер-самолет.

С этими словами Икен перелез через бортик своего летательного аппарата.

Космонавты коротко посоветовались с капитаном по рации. Рассудили, что в крайнем случае, если властолюбие старика станет раздражать, никогда не поздно убраться восвояси.

Джексон разве что на зуб не попробовал доски ковра-самолета в поисках двигателя или чего-то подобного. Объяснения Икена, что корабль движется магией, были восприняты землянами с вежливым скептицизмом. Кей обтекаемо заметил, что "в некоторых вопросах еще предстоит достичь понимания".

 

Азы волшебства

– Наши "маги" сплошь шарлатаны, танцуют с бубном или фокусничают, – говорил кто-то из землян. У вас – не все так просто. Как же это действует?

В ответ на это землянам предложили послушать ту лекцию, которую Алия собиралась прочесть своему ученику. Бесстрашная амазонка вдруг занервничала: пятеро – это уже толпа. Люьис, заметив ее колебания, ухмыльнулся и заметил:

– После тех рекомендаций, которые дал вам магистр, это мы должны побаиваться вас.

Алия непроизвольно заулыбалась в ответ. В конце концов она решила сосредоточиться на малыше, обращаясь только к нему и рассказывая только для него.

– Все, что мы видим, слышим и чувствуем, относится к семи стихиям. Вот это дерево – она постучала по борту ковра-самолета – твердое. – Это – стихия земли. Все, что твердое. Камень, земля, дерево, сталь.

А есть жидкое. Такое, как вода, как сок, как кровь или слезы. Это – стихия воды.

Еще бывает газ. Вроде воздуха. Благодаря воздуху, мы слышим звуки и чувствуем запахи. А главное, из воздуха получается ветер, который сейчас несет наш ковер-самолет. Воздух, звуки, запахи, ветер относят к стихии воздуха.

А вот это называется плазмой, – девушка кивнула головой, и перед ней возникла огненная сфера. Любое пламя – это стихия огня.

Пятая стихия – свет. Что тут объяснять, достаточно открыть глаза, чтобы увидеть его.

Шестая – стихия снов. Объяснить про нее труднее всего. К ней относятся ауры всех живых существ. Я еще расскажу про нее позже.

Последняя, седьмая – стихия пустоты. О ней известно очень мало.

Итак, семь стихий. Каждая из них символизируется своим цветом: огонь – красный, свет – зеркальный цвет, воздух – прозрачный, вода – синий, земля – зеленый, сны – серый, пустота – черный.

Повсюду разлита магическая энергия, которая называется маной. Ты уже можешь видеть ее в воздухе и в огне. Мана бывает семи видов – те самые семь стихий. Огненная, воздушная, водяная, земная, световая, сонная и, может быть, пустотная. Вот семь видов маны.

Теперь о том, что ты видишь. Я тебе говорила, что эти штучки, которые летают в воздухе называют капсулами маны. Это – чистая природная мана воздуха. Но здесь начинается самое интересное! Каждая капсула имеет тончайшую оболочку, состоящую… из маны снов. Оболочка слишком тонкая, чтобы ее увидел даже маг снов.

Я говорила, что стихия снов самая важная. Понимаешь теперь, почему? Воздушные капсулы – это воздушная мана в оболочке из маны снов. Огненная – это огненная мана, опять же, в оболочке из маны снов. И так далее. А сонные капсулы? Это просто мана снов – и внутренность, и оболочка. Что касается капсул пустоты, то про них есть только гипотезы. Предполагается, что это – нечто, заключенное в оболочку из маны снов. Как мыльные пузыри. А может быть, не нечто а ничто. Никто толком не знает.

Но мана снов – не только оболочка для природной магической энергии. На самом деле, она еще важнее. Из нее состоят наши ауры. Все живое имеет ауру, а самая сильная аура – у людей.

Аура у магов в свою очередь способна воздействовать на разные виды магической энергии. И тут происходит самое загадочное. Маг способен управлять этой энергией, способен "видеть" ее, но не видит собственную ауру. Знаешь, это трудно объяснить. Вот я, к примеру, вижу огненную ману, я могу на нее влиять своей аурой. Но вот эту свою ауру я видеть не могу. Это похоже на руку. Я ее могу поднять… но я не вижу, что при этом происходит внутри руки, как там течет кровь. Аура – это как кровь магии. Она управляет магией, но саму ее не видно. Или она как глаза. Я вижу своими глазами тебя, но я не вижу собственных глаз. Я вижу ману огня, с помощью своей ауры, но я не вижу свою ауру. Аура – это как глаза магии.

И только одна каста магов может видеть ауры. Маги снов. Но зато они не видят другие виды волшебной энергии. Если, конечно, это не двойной или тройной маг, как наш магистр. Тебе все понятно?

Эйдар слушал Алию, раскрыв рот. Когда она задала вопрос, он словно вышел из оцепенения. Малыш был вынужден признать, что не очень понял, особенно последнюю часть.

– Ну что за непонятливый ребенок, – привычно возмутилась огненная. – Рассказывала, рассказывала, а он…

– Позвольте мне чуть-чуть уточнить, – встрял Кей Льюис. – Тело действует на ауру. Аура действует на ману. Мана бывает семи видов. Аура и оболочки капсул состоят из шестого вида – маны снов.

– Угу, все верно, – подтвердила огненная.

– Вот! Так гораздо понятнее! – воскликнул малыш. – Потому, что короче…

– Ах, так!? – возмутилась Алия. – Ну тогда пусть Кей тебя и учит.

– Ну что вы, что вы! – поспешно воскликнул психолог. – Все, что я могу – это лишь пересказать вкратце то, чему научили меня вы, Алия. Не обижайтесь, это просто профессиональная привычка: упаковывать информацию в такие крохотные узелки, которые легко охватить одним взглядом, – говоря это, Кей жестикулировал, завязывая пальцами невидимый узел. – Только одно я не понял, если тело управляет аурой, аура – маной, то как же получаются все эти фоку… то есть, волшебные явления. Вроде того огня у вас в руках.

– А… про это я еще не рассказала. Слушайте.

Тот огонь назывался Бласт. Это такое заклинание. Самое простое в стихии огня. Итак, тело управляет аурой, аура – маной, а мана – вот мана как раз управляет огнем. А огонь – маной. Думаете, зачем я говорила о семи стихиях? Мана определенного вида встречается в определенных местах. Огненная – в огне, водная – в жидкости, и так далее. Мана снов так называется потому, что маг снов может черпать ее из собственной ауры, когда видит сны. Получается, он черпает ее как будто бы из снов. Но на самом деле, из ауры.

Огненная мана образуется в огне, она может воздействовать на огонь, может потушить его, создать, изменить. Вот этот Бласт, который тут горит, я создала из огненной маны, которая хранилась внутри меня. Водная мана появляется в воде. Она может изменить воду, например, превратить ее в лед. Правда, после этого водный маг уже не сможет ничего сделать с получившейся сосулькой, разве что расколоть ее руками. Ведь сосулька – это уже не жидкость, а твердый предмет. Зато маг земли может повлиять на лед, превратив его обратно в воду. Наши тела – отчасти жидкие, отчасти твердые, поэтому лечить больных и раненых могут и земные, и водяные маги, хотя и по-разному. Мана света позволяет управлять светом, создавать иллюзии, а мана воздуха повелевает звуками и ветром. Интересно, что молнии оказываются где-то посредине между тремя стихиями – воздуха, света и огня. Но пока что заклинание, управляющее молниями, смогли придумать только воздушные маги. Наконец, магия снов сильнее всего связана с нашими мыслями и чувствами. Она помогает улавливать настроение, передавать мысли, искать в астрале.

– А что такое астрал? – спросил Эйдар.

– Это вся магическая энергия, всех видов. Ну, что понятно?

Эйдар открыл рот, потом покосился в сторону Кей.

– Пусть дядя Кей "завяжет узелок"…

Алия не стала возражать.

– Мана может управлять тем, в чем рождается, – подытожил землянин.

– Надо же… все мои объяснения уместились в семь слов. Теперь тебе понятно, Эйдар?

– Угу. А как мне… как мне зажечь Бласт? Я пытался кивать, как ты, но он не зажигается.

Алия рассмеялась.

– Не так все просто! Кивание – это просто вредная привычка. Как ты любишь ковырять в носу, когда сосредоточенно думаешь. Но вряд ли ты из носа достаешь свои мысли, правда? Сначала надо найти ману, увидеть ее. Потом, собрать, накопить ее где-нибудь внутри твоего тела или в каком-нибудь амулете. Это ты умеешь. А вот потом… потом самое сложное. Чтобы мана повлияла на стихию, надо создать из нее плетение. Плетение – это такая маленькая штучка из маны… которая тоже спрятана внутри мага. Сколько плетений ты сделал, столько разных вариантов заклинаний можешь сотворить. Плетение можно спрятать и внутри амулета. Наконец, когда плетение готово, мы направляем запас маны в плетение, она проходит сквозь него, и от этого случаются всякие интересные вещи. Вроде Бласта. Но для того, чтобы рассчитать и создать плетение для себя, надо долго учиться. В том числе надо научиться, наконец, писать цифры! Понял? Кей, давай, завязывай узелок!

– Чтобы наколдовать что-нибудь, надо пропустить запасенную ману через сплетенную. Запасать ты уже умеешь, а вот плести придется долго учиться.

– Именно! – обрадовалась огненная тому, что ее педагогический посыл поддержали. – Надо не лениться, а учиться, учиться и учиться…

"Где я слышал нечто подобное?" – подумал Кей. – "Или это просто дежа вю?"

– Ты сказала, что колдовать могут только маги. А как отличить мага? – спросил он.

– Отличить можно по-разному. Если маг уже обучен, то по ауре. В ней будет заметна запасенная мана и полотно биауральных линий. Если нет, то специальным тестом. Ребенок, имеющий способности к магии, хотя бы раз за свою жизнь нечаянно наколдует какое-нибудь слабенькое волшебство. Погасит свечку взглядом, предскажет какую-нибудь мелочь или поднимет пыль усилием мысли. Если рядом окажется другой маг, он это заметит, и сразу все поймет. Если это увидят родители, то отведут в Школу Магии, где его проверят и попробуют обучить.

– А могут ли быть скрытые маги среди нас, землян?

Алия пожала плечами. Тут в разговор встрял магистр.

– Вряд ли. Если вы не знали даже таких простых вещей, которые рассказывала Алия, значит, скорее всего, среди вашего народа маги не рождаются. Это ведь связано с генами. Если среди ваших предков не произошла нужная мутация, в ваших хромосомах никогда не сойдутся нужные звенья.

– Что?! – воскликнула Вэй Лин. – Вы знаете о генах и хромомосах?

– А что же мы по-вашему совсем дикари? К сожалению, вопрос об аллелях, влияющих на магические способности, очень запутан. По господствующей теории, там необходимо сочетание несколько генных комплексов, из которых установлена только часть, плюс дополнительное влияние ауры матери на зиготу, чтобы в нейронах и глиальных клетках продолговатого и спинного мозга произошли необходимые метаморфозы.

– Ничего себе пастораль… – только и смогла вымолвить Вэй Лин.

 

Другие

Можно сказать и так – другие. Дальнейшие расспросы постепенно рисовали очень своеобразную картину. Визанцы не выглядели ни младшими, ни старшими братьями землян. Они были просто другими.

Действительно, визанцы не имели никакого представления об иных планетах и звездах, даже о собственном солнце. Самой развитой наукой у аборигенов оказалась математика. И тут уже землянам впору было завидовать. Эксперты "Колониста" встали на уши, когда получили и расшифровали короткое доказательство теоремы Ферма. Земные математики слышали о нем, но давно отчаялись найти. Кое-какие выкладки по топологии, продиктованные Джерром и Камо, вообще не поддавались расшифровке, так как земная математика даже близко не подошла к соответствующим понятиям.

Надо было отсылать сквозь червоточину зонд с отчетом для капитана корабля-напарника "Колонист-12". Капитан чуть мозги не сломал, думая, как описать магию аборигенов. Брекет хотел, чтобы капитан "двенадцатого" поскорее отправился к Земле с важными известиями. Но, если написать в отчете о магии, коллеги могут решить, что здесь случилось массовое помешательство и поспешат на помощь.

Решение придумал хитрый Льюис. Он посоветовал назвать магию "зюоникой", ману – "зю-энергией", ауру – "зю-полем". Названия стихий тоже стали другими. Вся эта игра словами не изменила сути происходящего, но сразу придала отчету требуемую наукообразность. Теперь в нем рассказывалось о том, что у аборигенов обнаружена необычная наука – зюоника, которая изучает редкую форму энергии.

Такое впечатление, что все прочие науки на Визе развивались лишь постольку, поскольку это нужно было магам. Даже математика пользовалась особой популярностью лишь из-за того, что с ее помощью рассчитывались все плетения.

Визанцы изобрели нечто подобное рентгеновскому микроскопу, благодаря чему получили представление о молекулах и атомах, но не додумались до ядерного оружия. Они открыли основные законы электричества, но никакой электроники, компьютеров не изобрели, больше интересуясь свойствами света. Знали о радиоизлучении, но не пользовались радио. Открыли простейшие законы механики, но самым сложным техническим устройством оставался арбалет. Единственной наукой, похожей по развитию на земную, оказалась биология.

На удивление плохо была развита география при том, что история, наоборот, процветала. Визанцы больше знали о своем далеком прошлом, что происходит в отделанных регионах. Магистр показывал карту, которую назвал "картой мира". На ней были отмечены города на расстоянии три-четыре тысячи километров от Столицы, а вокруг – сплошные белые пятна. На резонный вопрос, что же находится там, был получен обескураживающий ответ: да какая разница?

В то же время, каждый из аборигенов (за исключением маленького неофита) мог многое рассказать об истории своего рода и клана. С особой гордостью они перечисляли подвиги прославленных предков, даже очень далеких.

 

Запах убийц

– Интересная штука этот ваш ковер-самолет. Жаль, не такая быстрая, как наш шаттл, зато экологически чистая, – заметил Джексон.

– А нам сейчас не нужно быстрее. И что такое "экологически"?

– Иногда человек портит природу настолько, что ему самому становится хреново.

– Да… всякое случается, – согласился Икен. – Недавно я рассказывал Алии одну историю про Дикие Земли. Там вот уже десять тысяч лет никто не живет. Кое-кто перестарался с магией.

– Кажется, вы этим даже немного гордитесь, – удивилась Вэй Лин. – Но это же плохо, если даже через столько лет там все еще гиблое место!

– Зато представьте: какая мощь была задействована, какая стабильность плетений! А место… что ж, Виз велик, найдется место, где жить.

Они опять прибыли на пепелище Упура, на этот раз в сопровождении землян. Космонавты готовились к ужасному запаху сотен разлагающихся тел. Но воняло лишь горелым деревом. Руины уже не дымили. Слабый ветер гонял мелкий мусор по бывшим улицам, постепенно присыпая его пылью. Ни одной живой души… да и мертвой тоже.

– Куда делись трупы? – удивился Кей.

– Кажется я знаю. Посмотрите на эти следы, – указала биолог. – Какие-то мелкие животные вроде кротов.

– Падальщики. Они водятся повсюду. Живут под землей, заботятся о мертвых, – сказал Люпин.

– Вы что, не хороните своих умерших?! – воскликнула Вэй Лин.

– Их хоронят падальщики.

– Отвратительно… – проворчала она.

– Наоборот, очень чисто и быстро, – возразил Люпин.

Кажется, он даже не понял, что так возмутило девушку.

– Обычаи погребения очень различаются у изолированных культур. На этой почве возможна иррациональная ксенофобская реакция, – невозмутимо проинформировал ее Льюис. – В некоторых племенах африканских людоедов мертвых хоронили в желудках живых.

– Тьфу на тебя! Придурок! Как я теперь обедать буду!?

– Слишком впечатлительная натура, да? – спросил Икен психолога. Они переглянулись с понимающим видом. Это не укрылось от девушки.

– Ох уж эти мужики… С разных планет, но уже спелись, – проворчала она уже совсем не сердито, скорее, по инерции.

Люди Икена уже обследовали разрушенный городок. Сейчас они вернулись сюда по просьбе Алексея. С его опытом работы в полиции и с аппаратурой Джексона можно было попробовать что-нибудь выяснить.

Алексей ворчал раздраженно насчет падальщиков и злостного уничтожения улик. Но кое-что он обнаружил. Следы. На мягкой почве их было очень много. Отпечатки получались нечеткими, но кое-что еще можно было определить. По глубине следов – примерный вес пешехода, и время, когда тот прошел; по расстоянию – рост; по форме отпечатков – направление и то, бежал человек или шел.

Не так много свежих следов вело из города. Алексей утверждал, что отсюда уехало восемь или девять всадников. Видимо, налетчики. Из города следы вели на тракт, где их еще можно было различить среди более старых. Но потом дорога соединялась с другой, более оживленной, и там следы терялись окончательно.

– А что ваша магия? Может, есть какое-нибудь заклинание, которое нам поможет? Вы говорили, что магия воздуха отвечает за запахи. Что скажете, магистр?

– Не все, что можно себе вообразить, можно сделать, – проворчал он. – В общем, не слышал я о таких заклинаниях. По крайней мере, в моих трех стихиях точно.

– Зато кое-что есть у меня, – сказала Джуна. Все взгляды обратились в сторону толстушки. – Не так уж трудно приготовить снадобье, которое до предела обостряет чувства. Зрение, слух и… обоняние. Зверя и человека можно выследить по запаху. Есть… добровольцы?

Добровольцем вызвался Алексей. Приготовление снадобья не заняло много времени.

– Ух, какое забористое, – прокомментировал он. – Зато теперь кличка "лягавый" мне больше подходит, ведь нюх у меня стал как у собаки.

– Говори громче, тебя не понять, – заорала Вэй Лин. На самом деле она говорила как обычно, но для Алексея ее голос звучал подобно грому.

– Не кричи ты! – прошептал он в ответ. – Даже уши заложило. А люди, оказывается, довольно вонючие существа. Но лошади еще хуже, – заметил он, принюхиваясь к следам.

– А как зрение?

– Словно я на пляже на Земле в самый солнечный день. Вместо местного сумрака – все очень ярко освещено. Я не стал видеть дальше, и мелкие детали остались мелкими. Как будто смотришь не в подзорную трубу, не в микроскоп, а используешь мощный прожектор.

Алексей принюхался к следам, оставленным налетчиками, и сказал, что вполне способен учуять запах каждой лошади и отличить их друг от друга. Теперь он был уверен, что всадников было восемь.

Разведчики вернулись на ковер-самолет и полетели вдоль тракта. Каждый раз, когда дорога пересекалась с другой или раздваивалась, они спускались и Алексей проверял, в каком направлении продолжали свой путь налетчики. Наконец, путь привел их к придорожной гостинице. По навесом стояло два десятка лошадей, восемь из них – те самые.

– Вот, – Джуна протянула полицейскому какой-то пузырек. – Это избавит вас от вредных последствий моего зелья.

– Но меня никто не предупреждал о том, что будут вредные последствия! – возмутился он, поспешно выпивая содержимое.

– Их теперь и не будет, – невозмутимо пожала округлыми плечами водяная волшебница.

Чувства полицейского почти сразу померкли, вернулись к обычному состоянию. Насчет того, какие именно последствия грозили ему, он спросить не успел, поскольку Икен приказал готовиться к захвату налетчиков. Его распоряжения были краткими: все подозреваемые в зале, среди них трое магов и пятеро боевиков. Постараться взять живым лидера, его можно опознать по высокому росту и носу с горбинкой. Алексею магистр приказал действовать на свое усмотрение, но ни в коем случае не делать двух вещей: не атаковать людей с повязками на лбу (то есть, магов) и не вставать на линию между своими и чужими.

 

Магическая драка в салуне

Мальчишка и трое землян погрузились в ковер-самолет, и Джерр увел его от греха подальше. Люпин остался снаружи на случай бегства врагов. Магистр, Камо, две волшебницы и Алексей двинулись ко входу в постоялый двор через пыльный широкий тракт. "Чем-то мне это напоминает фильмы о диком западе", – подумал полицейский. – "Для полного сходства магистр должен открыть двери в местный салун пинком ноги".

Двери пинком ноги открыл Камо. Нога у Камо была солидной, поэтому дверь сорвало с петель, и она с грохотом упала на пол. Сидевшие в зале люди вскочили с мест. Тренированный взгляд профессионала немедленно выделил среди них тех, кто мог представлять опасность. Алексей заметил двоих с красными повязками на лбу и одного – с двойной, сине-зеленой.

Лидера он тоже выделил. Тот не стал вскакивать, а наоборот, рухнул вместе со стулом на пол.

На первый взгляд ничего не случилось, но трое вражеских магов вдруг одновременно схватились за головы, скорчились и закричали в ужасе. Однако это длилось недолго. Сначала один, а потом другой сменили жалобные крики на злобное рычание. Перед тем, что стоял ближе, загорелась точка. Она была такая яркая, что резала глаза. "Как будто кусочек Солнца" – рассказывал позже Алексей.

Бармен и случайные посетители поняли, что здесь началась крутая разборка. Кто-то поспешно бросился на пол, кто-то заорал и попытался удрать вверх по лестнице.

Вдруг сбоку что-то полыхнуло. Боковым зрением он успел заметить, как четыре желтых линии прочертили воздух. Результатом стали четыре дыры в телах огненных магов и запах паленого мяса, заполнивший таверну.

Вдруг мир подернулся зыбким маревом, и Алексей обнаружил, что всю их группу загородило какой-то прозрачной пеленой, переливавшейся подобно мыльному пузырю. В этот момент раздался гром, и яркий шар взорвался. Как будто расцвел огромный цветок астры, у которого каждый лепесток был молнией. Вспышка испепелила уже мертвого огненного мага, стол, за которым он сидел, и еще одного налетчика, которому "посчастливилось" разделить с ним трапезу. В полу образовалась обугленная дыра. Пелена, окружившая разведчиков, упруго прогнулась, но сдержала взрывную волну.

Один из налетчиков выхватил меч, но Камо, не размениваясь на заклинания, запустил в его сторону тяжелый табурет, подвернувшийся под руку. Налетчик, приняв страшный удар в грудь, вяло сполз по стенке. Двое оставшихся одновременно взлетели вверх и с треском впечатались макушками в потолок.

На этом бой кончился. Алексею не пришлось ничего делать, разве что оттолкнуть пинком какого-то придурка, который в панике метнулся под ноги Икену.

От двоих налетчиков остался только пепел, трое лежали без сознания, еще один огненный маг испустил дух с двумя дырками в груди, а последний волшебник валялся на полу, жалобно всхлипывая. Лидер вражеского отряда все это время тихо и скромно пролежал под столом. Кажется, его никто не атаковал. То ли он посчитал сопротивление бесполезным, то ли просто струсил.

Камо быстро связал налетчиков, кого выволок, а кого пинками выпер из салуна. Икен кратко извинился перед хозяином заведения с таким видом, словно речь шла о пролитом кофе. Потом Алексея ждало маленькое потрясение. Камо приподнял выбитую дверь, прислоняя ее на прежнее место. На глазах землянина вырванные с мясом петли деформировались и вернулись в нормальное состояние. Дверь теперь выглядела так, словно ее никогда не ломали.

Оглушенных пленников очень быстро привели в чувство, посадили на их собственных лошадей и эскортировали в ближайший город под конвоем Алии и Люпина. Остальные летели рядом на ковре-самолете.

Глядя на понурых пленных, Вэй Лин изнывала от любопытства. Что происходило внутри? Осталось загадкой, почему для своих расспросов она выбрала самого угрюмого из инопланетян:

– Быстро вы их!

– Нас было больше, – пожал плечами Камо.

– Я думала, пятеро против восьми?

– Четверо против двух. Немагов и лекаря не считаем. Да еще у нас магистр.

– И что, серьезный был бой? Вы вернулись так быстро…

– Да, быстро. Магистр долбанул вражеских магов Кошмарным Спазмом. Их лекарь сразу сдался. Двое огненных пытались бороться. Один даже создал Огненный Шар, но не успел запустить. Алия их прикончила, пока не натворили чего похуже. Джуна защитила нас от взрыва Водяной Пеленой. Потом осталось лишь оглушить немагов. Вот и весь бой.

– Вы это так буднично и спокойно рассказываете… как будто вам каждый день приходится участвовать в таком!

– Я же сейчас не в бою, теперь то о чем беспокоиться?

Лин посмотрела на него с подозрением и недоверием. В армии она служила всего лишь в лаборатории защиты от биологического оружия. Зато вояк-пехотинцев видела регулярно. Те возбужденно хвастали даже после учений… особенно перед девушкой. А тут – совсем не учения.

 

Слава Цитадели!

Когда они прибыли в город Кешим, магистр вышел вперед и заговорил со стражниками у ворот. Что они там обсуждали, земляне не слышали, но вскоре всю их группу пропустили. Взгляды стражников, которыми они провожали пленных, мягко говоря, не излучали нежности.

Вскоре все, кроме малыша и Джерра, оказались в каком-то обширном строении. То ли пустующий склад, то ли заброшенная мастерская.

Всю дорогу командир вражеского отряда постоянно бросал взгляды на повязку магистра. Потом решился и спросил, как его зовут. Когда он услышал имя "Эйо Икен", то побледнел так, словно увидел собственную смерть. Двое пленных, немедленно рухнули на колени, умоляя о пощаде. Остальные тоже выглядели весьма удрученно.

– Я вас не убью, – сказал магистр.

– Нас убьют ваши люди? – воскликнул единственный оставшийся в живых вражеский маг.

– Тоже нет. Но при одном условии: вы расскажете все, что знаете. Вы догадываетесь, что случится в противном случае?

– О, нет, только не Чтение Мыслей! – взмолились пленные. – Лучше смерть!

– Что это за Чтение Мыслей? – тихонько спросил Кей у стоявшей рядом Алии.

– Заклинание стихии снов, запрещенное законом. Исключений только два: военнопленные и преступники, приговоренные к смерти. Принудительно читает мысли жертвы.

– Ничего себе! Значит, мысли любого человека можно вот так взять и прочитать!?

– Не любого, конечно. Нужно соблюдение закона – это раз. Нужен достаточно сильный маг снов – это два. Нужно, чтобы он коснулся своим лбом затылка жертвы – это три. Наконец, нужны особые химические препараты.

– А почему они в таком ужасе?

– Из-за препаратов. Они ломают волю и разум. Особенно, если маг не жалеет того, кого допрашивает, чтобы получить максимум информации. В результате получается безмозглый идиот, способный только ходить под себя и питаться через то же место. Магистр славится своими жесткими методами, а этих выродков жалеть не точно будет.

– Выходит, ваш магистр – что-то вроде пугала для врагов?

– Это еще с прошлой войны. Восемьдесят лет прошло, а люди помнят.

– Восемьдесят? Сколько же ему сейчас?

– Он не любит называть свой возраст. Сильные маги живут намного дольше обычных людей.

– Ничего себе! И что он натворил, если его даже через восемьдесят лет боятся?

Об этом Алия могла судить только по урокам истории.

Тогда Столица была гораздо меньше. Несколько крупных городов, еще могли соперничать с ней, особенно Шантаб, Тилт-Мора, Чент-Мора и Тхекка. Им удалось создать объединенную армию, которая двинулась в поход. Некоторые города меньшего размера, надеясь на богатую добычу, также присоединились к наступлению.

Армией Столицы командовал нынешний атарх огня – Теартили Ибрис. Под его предводительством войско выступило навстречу противнику. Произошли отдельные небольшие сражения. Именно в те дни Ибрис начал зарабатывать свою грозную репутацию великого стратега. Но по-настоящему прославился он намного позднее и стал вторым пугалом для врагов Столицы.

А тогда до полномасштабной битвы армий просто не дошло, благодаря Икену. Вернее, благодаря диверсионной группе, которой он командовал. Они попортили много крови противнику. Люди Икена начали вырезать предводителей чужих армий одного за другим. Естественно, на место павших военачальников немедленно вставали их заместители. Разумеется, были приняты меры, усилилена охрана, чтобы подобного больше не повторилось. Тогда Икен создал еще несколько диверсионных групп и прошелся по вражеским генералам вторым кругом. Не обошлось без потерь со стороны диверсантов, но вся верхушка армии противника была обезглавлена еще раз. Казалось, что никакая охрана не способна защитить генералов. Это был страшный удар по боевому духу армий. Нашлись, конечно, и новые заместители, но это были уже не те, кто вывел армии из стен своих городов, далеко не самые лучшие стратеги.

Но все же был среди новых генералов один – наиболее активный, наиболее харизматичный, так сказать, лидер среди лидеров. Звали его Харар.

Как то раз, во время дневного перехода основная часть его армии растянулась вдоль дороги. Вдруг Харар остановил ее, а сам в одиночку поскакал на вершину холма, чтобы осмотреть местность. Даже охрану не взял. И тут на глазах солдат фигура Харара расплылась, превращаясь в человека, чье изображение наизусть знала вся контрразведка противника – в Икена. Тот пренебрежительно "сделал ручкой" и улетел. В какой момент Икен "убрал" Харара, когда занял его место и каким образом сумел обмануть иллюзиями вражеских магов, никто так и не узнал. А сам магистр не спешил делиться секретами.

Для вражеской коалиции это стало последней каплей. Половина армий, узнав о происшедшем, немедленно повернула назад. Другие поняли, что с оставшимися силами не имеют серьезных шансов против войск Ибриса.

Но не за этот случай Икен получил свою пугающую репутацию. А за то, что произошло позднее, когда все армии противника уже вернулись в свои города. Разведка Икена "вычислила" всех вдохновителей похода, в том числе и невоенных, а потом устроила основательную чистку в их рядах. Этот процесс растянулся на годы. Такой последовательный геноцид уже после окончания войны был большой редкостью. Он внес настоящую панику в ряды тех, кто мнил себя "серыми кардиналами" или "идеологами". Вот этот террор как раз и всполошил население региона и запомнился на восемьдесят лет. Каждый политик, который имел хотя бы отдаленное отношение к подготовке похода, прожил остаток своих дней в страхе, что однажды к нему явятся люди Икена.

Потом все случившееся обросло слухами, легендами и несусветными преувеличениями. Говаривали даже, что магистр собственноручно вырезал весь вражеский генералитет. С тех пор лидеры крупных соседних городов избегали даже косо посматривать в сторону Столицы.

После той войны Икен уже не участвовал в боях. Занялся преподаванием, но о нем все равно помнили. Настали времена, когда гремела слава Ибриса, а чуть позднее у Столицы появилось еще и третье "пугало", которого даже величают не иначе, как Страшный Сон. Но это – уже представитель нового поколения.

На этом рассказ Алии завершился.

Магистр тем временем допрашивал пленных. Традиционный сеанс запугивания он пропустил. Назвать собственное имя оказалось вполне достаточным. К допросу в какой-то момент присоединилось еще двое. В одном из них Вэй Лин узнала стражника, что стоял в воротах. Второй – рослый бородатый мужчина – ей был незнаком.

Командир налетчиков знал мало, но и эти сведения были важны. Они оказались диверсионной группой Джаггарана. Да, действительно, орда заинтересовалась Столицей и окрестностями. Их задачей было – посеять террор. Разрушить несколько маленьких городков, напугать население. Затем атаковать другие мелкие поселения, но не уничтожать полностью. Расчет был на то, чтобы посеять панику и создать массовые потоки беженцев.

Для чего – неизвестно, но догадаться нетрудно. Запруженные беженцами дороги мешают переброске войск и доставке продовольствия в Столицу. Множество людей, которые спасаются под стенами чужого города приносят с собой страх, беспорядки и недовольство. Одна диверсионная группа не могла натворить много дел, а значит, должны быть и другие. О них командир ничего доподлинно не знал, но подозревал, что они должны существовать.

– Нам говорили, что магистр Икен когда-то посеял ужас в рядах врагов. Мы должны были сделать что-то подобное, – объяснял командир налетчиков. В его голосе явственно слышалось подобострастие. – Кажется, вы вовсе не такой монстр, как нам говорили, если обещали нас не убивать.

Икен посмотрел на него непроницаемо, потом закончил допрос со словами:

– Я обещал, и я сдержу свое слово. Ни я, ни мои люди вас не тронут. Мы находимся в Кешиме. Это город, ближайший к сожженному вами Упуру. Здесь много родственников погибших. Вот эти, – он указал на стражника и бородатого, – только двое из них. Они слышали все ваши признания. Остальные ждут на улице. Им я вас и оставлю. Пусть решают, какой участи вы достойны.

По мере того, как Икен говорил, командир бледнел. Магистр быстро увел своих людей, не слушая причитаний налетчиков. На улице уже собралась толпа. Люди стояли молча, хмуро, ожидая вердикта магистра. Икен ограничился краткой речью:

– Допрос окончен, двое ваших людей знают подробности. Вкратце объясню. Двое магов, которые жгли город, уже получили по заслугам. Волшебница Цитадели отплатила им огнем за огонь. Командир, который отдавал приказ, внутри. Там же солдаты, которые прикрывали магов. Там же лекарь, который, вместо того, чтобы лечить обожженных, следил, чтобы никто случайно не выжил. Теперь они ваши.

– Слава Цитадели! – закричал кто-то. Остальная толпа поддержала этот возглас.

Икен не слишком радовался настроению толпы. Сегодня они славят столичную Цитадель, а назавтра станут проклинать. Случится это, когда люди поймут, что маги Цитадели не способны их защитить. Орда огромна. Джаггаран может организовать великое множество таких диверсионных групп. Маленький отряд магистра остановит, быть может, еще одну или две, а другие, тем временем…

 

Синий зонтик для джаа

Они остановились около крошечной фермы в окрестностях Кешима.

Алия по-прежнему пыталась учить малыша. Теперь не было родителей, которым можно было "сдать" мальчугана, и Алия постарась набраться терпения. Магистр заметил, что для нее это будет полезно. Дело немного сдвинулось с мертвой точки. Высунув язык, Эйдар старательно выписывал простейшие руны. Он тоже смирился с тем, что настоящее волшебство сможет применять очень нескоро. Все, что можно было освоить, он уже освоил. Камо научил его видеть и собирать земную магию, а Джерр – водную. Мальчик, как и обещал, тренировался в накоплении маны. Казалось, что он – словно бездонная бочка – способен поглотить столько энергии, сколько найдет вокруг. Джуна сдержанно удивлялась, Джерр и Люпин восхищались и немного завидовали, Алия хвалила ученика, а Камо по обыкновению оставался непроницаемым. И лишь Икен хмурился, подозревая предстоящие перемены.

Вот уже несколько часов магистр сидел в трансе, слушая совещание в Цитадели ушами Чиана Чена и наблюдая его глазами.

Покуда волшебник восседал в задумчивости, земляне наставили на него все приборы, какие были (с разрешения, конечно). Джексон колдовал над аппаратурой, а биолог с психологом приклеились к голографическому экрану. Информация непрерывно записывалась, чтобы потом передать ее на орбиту.

– Повышена электрическая активность ретикулярной формации…

– Что характерно для бодрствования, хотя его альфа-, бета-, тета- ритмы соответствуют фазе глубокого сна. Затронуты близко расположенные клетки. Посмотри, Лин, кровоснабжение усилено в этой окрестности, – показывал Кей.

– Посмотрим, что скажет компьютер корабля. А что ты думаешь, про ту толпу? – вдруг сменила тему биолог.

– О чем конкретно?

– Ну… ты же понимаешь. Это по-твоему нормально?

– Я испытываю недостаток информации для формулирования однозначной гипотезы.

– Те родственники погибших. Магистр фактически отдал пленных на растерзание, – Вэй Лин испытующе уставилась на психолога.

– Я не заметил попыток манипулирования толпой с применением обычных приемов, учитывающих уязвимость индивидов, находящихся под воздействием метагрупповых взаимодействий и в ярко выраженном аффективном состоянии. А насчет "отдал на растерзание"… мы собрали недостаточно данных об их обычаях. Судя по всему, диверсанты готовились к скорому умерщвлению сознания посредством необратимого разрушения высших психических функций, когда идентифицировали противника, к которому попали в руки. Возможно по местным понятиям поступок магистра Икена – что-то вроде милосердия.

– Ничего себе милосердие!

– Потише, – прошипел Кей. – Надеюсь, ты не сделаешь какую-нибудь глупость?

– Ну я же не дура. Я могу сдерживать эмоции, когда они начинают мешать делу.

– Именно поэтому ты – космонавт и ученый, а не домохозяйка, – строго заметил Кей. – Помни, что наша задача – понять местные обычаи, а не навязывать свои.

Джексон оторвался от своей электроники и поделился сомнениями:

– А меня беспокоит эта война. До сих пор никто не знает, из-за чего прекратились войны на Земле. Что, если это заразная психическая болезнь? Не принесем ли мы ее на Землю?

– Малообоснованная, хотя и популярная версия. Но что касается выводов, боюсь, что твои интуитивные предчувствия имеют вероятность сбыться, – вздохнул психолог. – Я не представляю себе, как отреагирует человечество, когда узнает, что мы нашли планету, где братья по разуму продолжают воевать. Не будет ли дурной пример заразителен, хотя и не в биологическом смысле?

Тем временем Икен своими мыслями находился далеко отсюда – в Цитадели. Магистр давно предоставил отчет и ждал, что решит Совет. Старый колдун так и не рассказал им ни об Эйдаре, ни о землянах, а лишь о налете диверсантов орды. Со смешанным чувством он смотрел на своего преемника на посту иерарха факультета воздуха. Им стал некий Дро, один из помощников. Достаточно компетентный волшебник, хотя весьма консервативный и осторожный. Вряд ли он мог соперничать с хитрым иерархом факультета света.

Впрочем, интригана Пура тоже ждало жестокое разочарование. В связи с надвигающейся войной руководство Цитаделью должно было перейти к огненным магам. Но главы земного и огненного факультетов просто поменялись ролями. Ибрис стал архом, а Дахар Оруд – атархом. Остальные согласились с этим решением. Все произошло так быстро, что бедняга Пур не успел встрять с заготовленной речью об успехах факультета света и особой важности заклинаний Невидимости в предстоящей войне. Его голос теперь уже ничего не мог изменить, и Пур предпочел молча проглотить пилюлю. Он проголосовал так же, как и все, сделав вид, что ничем не удивлен.

После перестановок началось обсуждение. Мудрый Ибрис дал выговориться соратникам. Когда споры утихли, все обернулись к новому главе Совета, ожидая его предложений.

– Экспедиция Икена не сможет остановить диверсии. Их слишком мало. Это компетенция контрразведки, – он посмотрел в сторону Страшного Сна. Тот лишь молча кивнул, принимая ответственность на себя. – Приказ группе Икена: найти джаа. Эти существа – неопределенный фактор. Возможно, они – секретное оружие орды. Нам надо узнать о них больше. Это как раз дело разведки. Кто лучший разведчик Цитадели? Ему и карты в руки.

Чиан Чен кивнул, услышав короткое телепатическое подтверждение от Икена.

– Что касается стратегии, – продолжал Ибрис. – Ваши мнения очень ценны. Я должен их тщательно обдумать. Не ждите готового решения прямо сейчас. Выработка стратегии не терпит суеты. Через сутки я соберу вас снова. Надеюсь, у вас появятся дополнительные соображения.

Желтоватые облака висели так низко, что были хорошо различимы даже сквозь вечно туманную атмосферу. Расстояние до них сокращала гора, одна из немногих в этом районе. На пологой вершине стояли двое – старик и ребенок. Первый был одет всего лишь в серый балахон. Не слишком характерное одеяние для этого народа. Тут любили украшать и свою одежду, и самих себя, и женщины, и мужчины. А на старике не красовалось ни одной татуировки, ни одной драгоценности, ткань не разнообразила ни краска, ни аппликации. Даже свою длинную седую бороду он не стал заплетать в косички (что делали многие местные бородачи). И повязка на голове тоже не вносила оживления в эту нарочито простую картину. В ней сплетались три ленты, но все три – неокрашенные: серая, прозрачная и зеркально-блестящая.

Мальчишка был одет вполне обычно для своих лет. Темно-зеленая замшевая курточка с косыми ярко-желтыми вставками делала коренастую фигурку чуть более взрослой. Брюки того же стиля составляли гармоничную пару. Снежно-белая повязка неофита немного контрастировала с короткими русыми волосами. Правое запястье охватывал широкий и тяжелый стальной браслет с гравировкой. Такая же гравировка украшала пряжку белого пояса.

Легонько дернув старика за рукав, ребенок спросил:

– Почему остальные остались там? Им разве неинтересно?

– Я попросил их. Так надо.

Икен лукавил. Он попросил, но таким тоном, что это было равнозначно приказу. Любопытным землянам появление на вершине горы тоже было запрещено.

– Что мы будем делать?

– Колдовать. Вдвоем.

– Ух! Вы научите меня какому-нибудь заклинанию? Наконец-то!

– Можно сказать и так. Ты ведь знаешь, что еще не скоро сможешь колдовать сам. Все из-за того, что ты не умеешь рассчитывать плетения. Но сейчас мы с тобой сотворим одно заклятие на двоих. Мое плетение, и наша объединенная энергия. Я думаю, что еще никто не пробовал этот аркан. Мы будем самыми первыми.

Малыш чуть не выпрыгнул из своих штанишек от возбуждения:

– А как оно называется?

Икен немного удивился:

– Называется? Знаешь, об этом я не подумал. Ведь это совершенно новый аркан. Его расчеты я закончил только сегодня на основе заклинания, которое называется "Тройная Спираль". Думаю, когда мы закончим, я предоставлю тебе честь дать имя новому волшебству. Что скажешь? Сможешь придумать хорошее? Чтобы не глупо, осмысленно, но и не слишком претенциозно?

Мальчик растерялся:

– Претеци… как это?

– Это когда слишком хвастливо или вычурно. Вот к примеру "Шатер Ужасов" – это хорошее название для аркана, который накрывает страхом дом или площадь. А "Величайший Шатер Ужасов" или "Сакральные Псевдоподии Неадекватной Жути" – слишком претенциозно.

Когда магистр предложил выдумать название, малыш поначалу несказанно обрадовался. Теперь он засомневался, сможет ли справиться с такой сложной задачей. Икен успокоил неофита, сказав, что торопиться необязательно. Когда хорошее название само прибежит и запрыгнет к нему в голову, останется лишь произнести его вслух.

– Ты должен будешь пообещать мне одну вещь, – предупредил Икен.

– Что угодно!

– Никогда не говори так, – улыбнулся старик. – Иначе какой-нибудь шутник потребует от тебя невозможного. Но то, о чем я попрошу, тебе по силам, хотя и непросто. Когда мы начнем, я буду находиться в трансе очень долго. Ты будешь ждать до тех пор, пока все не закончится. При этом могут произойти очень странные и неожиданные вещи. Я точно не знаю, какие именно. Может быть, приятные, а может быть, станет страшно. Ты должен будешь все это вытерпеть, сохранив самообладание. Пока я буду в трансе, никто не сможет тебя успокоить или заставить не отвлекаться. Ты должен будешь справляться сам. И еще: я попрошу тебя не рассказывать о том, что произойдет. Никому, даже тете Алии и дяде Джерру. Это может быть очень важно. Все, что можно рассказать, я им расскажу сам. Понимаю, что тебе шесть лет, но ты должен набраться сил, и в этот один раз повести себя как взрослый мужчина: не струсить и сохранить тайну.

Надо ли объяснять, как воспринял ребенок предложение поступить по-взрослому? Икен был неправ, когда говорил, что не знает заклинаний, которые управляют детьми. Вообще-то многие взрослые их знают. И не волшебники – тоже. Само собой, Эйдар согласился. Магистр объяснил ему, что надо делать. Они немного потренировались, а потом начали.

Старик нашел каменистый выступ недалеко от вершины, расстелил на нем одеяло, улегся и закрыл глаза. Малыш сел у его изголовья, вспоминая все инструкции.

Он выдернул волосок из бороды Икена и аккуратно поднес к носу спящего. Волосок плавно отклонялся и возвращался в такт дыханию – все медленнее и медленнее. Волшебник погружался в транс. Его тело приходило в такое состояние, по сравнению с которым сон – это разудалая пляска. Вот волосок совсем перестал двигаться. На самом деле маг еще дышал, но очень, очень медленно.

Теперь следующий этап. Мальчик взял пипетку, наполненную особой жидкостью. Аккуратно капнул из нее на лоб волшебнику. Эйдар загнул один палец. Он мысленно сосчитал до двадцати пяти (вот и пригодились уроки Алии). Потом капнул еще раз, загибая еще один палец. Так повторилось десять раз. Магистр сказал, что достаточно восьми капель, но для верности, на случай, если мальчик собьется со счета, пусть будет десять.

Эйдар отложил пипетку и взял руку мага в свои. Кисть Икена была мягкой и расслабленно безвольной. Неофит аккуратно разогнул три пальца магистра и согнул два, потом сделал то же самое с другой рукой. Потом так же сложил свои пальцы, зацепился, уперся кулачками в руки мага. Получилось два соединения для передачи маны. На этот раз два. Магистр объяснил, что сразу вся магия, накопленная неофитом, ему не понадобится. Поэтому он будет брать ману из одной руки, а излишки возвращать через другую. Вот тут как раз от малыша и требовалась полная сосредоточенность: надо было регулировать поток энергии, постепенно расходуя запас. Сдерживать его, если Икен возвращает обратно слишком много; а если он перестает это делать, значит, ему не хватает, и поток надо усилить.

Долго ничего не происходило, только мана текла туда и обратно. Эйдар заскучал, и лишь данное обещание заставляло его сидеть на месте. Как назло, зачесалась шея. Но руки нельзя было убирать. Мальчик наклонил голову, почесав шею об плечо. И тут появился зуд между лопатками. Вот ведь невовремя! Попытки достать спину затылком и пяткой успехом не увенчались. Неизвестно, чем бы это кончилось, но тут поток маны из левой руки прекратился и Эйдару пришлось срочно усиливать напор. Увлекшись делом, он сразу забыл о зуде.

Неофит в общих чертах представлял себе, что делает сейчас магистр. Он пытался найти того самого джаа, который пролетал над Столицей. Увидев это существо однажды, маг запомнил его ауру. Сейчас, находясь в трансе, он пытался обнаружить джаа. Неизвестно, как далеко улетела тварь, поэтому потребовался специальный усиленный вариант заклинания и очень много маны. Икен не смог бы запустить его в одиночку. Нужны были объединенные усилия целой толпы магов… или один мальчишка, способный запасать непомерное количество энергии.

Чтобы сосредоточиться, Эйдар закрыл глаза. Теперь он видел лишь магию. Вот множество капсул, которые он не успел собрать, витает в воздухе. Вот спокойно лежат под ногами угловатые капсулы земной маны. Вот четыре ярких шара внутри самого Эйдара – его запасы. Из одного вытекает тонкая струйка, которая уходит в руку Икена. В чужом теле она сразу становится едва заметной, а потом и вовсе исчезает. Потом он различил размытое туманное пятно в локте Икена. По своим ощущениям мальчик понял, что это запасы воздушной маны, которые хранятся в теле самого магистра.

Ему стало интересно: где-то там должны быть еще запасы маны света и маны снов. Вот бы и их рассмотреть! Магистр забирал энергию равномерным потоком, неофит подкачивал свежую. Это стало уже привычно, и мальчику захотелось немного поиграть. Насчет своего обещания не отвлекаться он благополучно позабыл. Пришла мысль попытаться отколупнуть кусочек от запасов Икена. Но страшно: вдруг проснется да рассердится? Ну хоть рассмотреть ее можно получше? Он ведь ничего не сделает…

Смотреть скоро стало скучно: ну пятно и пятно, сквозь плоть и кровь другого человека трудно что-то различить. А что делается вокруг? Интересно, где прячет Икен загадочные плетения, которые позволяют ему колдовать? Какое-то время он безуспешно искал, но ничего не нашел. Взрослые забыли сказать ребенку, что плетения слишком крошечные, чтобы увидеть их в чужом теле без специальных заклинаний.

Тут магический "взгляд" мальчика немного приподнялся, и ему показалось, что над телом Икена витает что-то едва заметное. Эдакая нить, уходящая вверх. Подняв взгляд еще, он обнаружил, что нить утолщается и становится вполне различимой, исчезая где-то на фоне облаков. Эйдар открыл глаза, он ничего нового не обнаружил. Значит, это Икен колдует что-то невидимое, волшебное. Малыш вновь зажмурился, сосредоточившись на происходящем.

Ему показалось, что верхушка нити сначала поднималась, а потом остановилась и стала расти. Она набухала на глазах, как капля воды, обращенная вверх. Интересно, что случится, когда она сорвется и "капнет"? Но ничего подобного не произошло. Вместо этого капля перестала расти, но стала деформироваться и проступать все более явно и четко. Если до сих пор Эйдар сомневался в том, что действительно что-то чувствует, то теперь сомнения рассеялись. Высоко в небе гудел и напряженно вибрировал загадочный объект в форме восьмигранника. "Звук" был не настоящим, он ощущался магическим "слухом", и этот звук продолжал усиливаться. Неофиту показалось, что еще немного – и он оглохнет. Потом стало больно, шею обожгло огнем. Приходилось терпеть, хотя на глазах выступили слезы.

Вдруг словно что-то лопнуло внутри, и окружающий мир мгновенно стал иным! Боль осталась, но кое-что изменилось. Восьмигранник засверкал. Неясная нить, которая поднималась к нему, превратилась в аккуратную трубку, по которой что-то текло. Опустив взгляд, мальчик обнаружил, что поток исходит из тела магистра, а там… там творилось что-то невообразимое! Какие-то сполохи, ветви, закрученные кольцами и дугами, мелко вибрирующие лепестки и нечто вовсе неописуемое. Мальчик удивленно открыл глаза, но старик все так же неподвижно лежал на своем месте. Странное зрелище не исчезало, окружая и магистра, и неофита. Теперь Эйдар видел, как его энергия втекает в тело мага, и смог проследить ее путь. Вот здесь она превращается в нечто совсем иное, попадает в… да, еще одно пятно! И тут до него наконец дошло: он видит ману снов! Пятая стихия?! Он видит пятую стихию? Вот Алия обрадуется! Ой! Он же обещал ничего не рассказывать! Выходит, магистр подозревал, что такое может случиться? Но зачем делать из этого тайну?

Неофит стал смотреть дальше. Его мана перетекала в пятно. Оттуда уходила тонкая струйка, которая сочилась через другую руку старика. Это излишки энергии возвращались назад. А основной поток направлялся куда-то в сторону шеи, сужался в точку, потом вливался в трубу и быстро поднимался вверх. Там в вышине все громче гудел восьмигранник. Шею все еще жгло нестерпимо, на глаза наворачивались слезы, но сжав всю свою волю в кулачок, малыш понял: это он вытерпеть сможет, не подведет.

И тут неофит почувствовал, что вся энергия, которую он отдает, возвращается назад. Пришлось сократить поток до самой тонкой ниточки, сохраняя связь на всякий случай – вдруг магистру понадобится еще. Он увидел, как внутри мага что-то изменилось, и вверх по трубе прошел быстрый импульс, вслед за которым растаяла сама труба. Раздался звук, подобный удару колокола, и четыре вершины восьмигранника взорвались. Через них хлынул поток энергии.

Поток превратиося в синие искрящиеся линии, за мгновение покрыл расстояние до самого горизонта и ушел по дуге куда-то дальше. Боль сразу исчезла, отпустило. Остатки восьмигранника начали вращаться все быстрее, а линии закручивались в спираль. Кажется, Икен говорил о Тройной Спирали? У этой было четыре ветви. Восьмигранник продолжал вращаться, линии закручивались все гуще, сливаясь и образуя синюю крышу… или зонтик. Интересно, понравится ли магистру название Синий Зонтик?

Неофит открыл глаза, чтобы посмотреть: неужели все это светопреставление заметно только магическому зрению, а снаружи ничего не происходит?

Оказывается, происходило. Да еще как! Все вокруг заволокло пылью. Рядом прямо из скалы с гудением бил черный фонтан. Эйдар осознал, что какая-то часть шума была вовсе не магической. Завывал налетевший откуда-то штормовой ветер, стучали осколки камней, падающие сверху. Стало страшно: не рухнут ли они на голову, но нет: словно повинуясь какой-то силе, вся стихия бушевала, аккуратно обходя старика и мальчика.

– Ну ты натворил дел, – раздался шепот магистра. – Успокойся, все хорошо. Эта буря нам не навредит, и сейчас кончится.

Словно услышав его слова, ветер стал стихать. Грозный фонтан иссяк, и пыль начала рассеиваться.

– Что это было?

– Шторм, который ты вызвал.

– Но я же… я же не умею колдовать?!

– Колдовать нет, а нечаянно хулиганить – да. Это называется грязный стихийный выброс. Помнишь, как в детстве ворону отпугнул? Сейчас случилось нечто похожее… но в других масштабах. Ты переливал в меня свою энергию. Но ты еще не можешь управлять ею уверенно. Часть маны просочилась наружу и вызвала весь этот бардак.

– А чтобы управлять уверенно, нужно плетение?

– Умница, – похвалил магистр. – Теперь понятно, почему мы сюда пришли одни? Шторм исходил от тебя, я был рядом, нам ничего не грозило. А если бы поблизости стоял кто-то еще, ему бы не поздоровилось. Я специально выбрал это пустынное место.

Тут Эйдар вспомнил обо всем, что происходило перед тем, как он был испуган разыгравшейся стихией.

– Магистр! А я видел, что вы делали! Там в небе получился такой синий зонтик… – и Эйдар рассказал старику о своих впечатлениях.

– Синий Зонтик, говоришь? Звучит немного по-детски, но почему бы и нет. Пусть будет Синий Зонтик. Да, я ожидал чего-то подобного. Всю энергию, которую я получил от тебя, я преобразовал в ману снов и сконцентрировал там, наверху, в восьмиграннике, который ты видел. Из-за этого произошла инициация твоей пятой стихии.

– А что это за узоры вокруг нас?

– Это ауры. Моя и твоя. Они тоже состоят из маны снов. Когда мы вернемся, ты увидишь ауры тети Алии и всех остальных.

– Ух ты!

– Но это скоро пройдет.

– Почему!? – огорченно возопил неофит.

– Сложно объяснить… В тебе сейчас есть небольшой излишек маны снов, которая вернулась от меня. Излишки истекают из тебя наружу, и делают видимой ману снов вокруг. Когда излишек кончится, ты перестанешь видеть ауры.

– Похоже на игрушечный масляный светильник в чулане. Пока он горит, все видно. А кончится масло – сразу темнота. А я могу сам накопить ману снов?

– Нет, извини. Пока не сможешь. Управляемые сновидения – вообще штука хитрая. А те управляемые сновидения, которые тебе понадобятся – они только для взрос… я хотел сказать, им ты сможешь научиться еще не скоро. И помни: ты обещал молчать о том, что увидел и чему научился. Это очень важно.

– Но почему?

– Прямо сейчас я не смогу тебе объяснить. Если бы ты был совсем маленьким, я бы придумал для тебя отговорку, но давай сегодня поступать как взрослые. Просто поверь: это необходимо. Помнишь, я тебе не объяснял, почему мы сюда пришли одни? А потом оказалось, что это было нужно, иначе кто-нибудь мог бы пострадать. Зачем нужно хранить секрет, ты тоже поймешь… когда что-нибудь случится.

– Ну ладно. У меня теперь будет Большой Секрет с целым магистром! – заговорщицким тоном сообщил малец.

Целый магистр рассмеялся, посадил мальчишку на плечи и полетел назад, к своим.

 

В тылу врага

Теперь Икен знал, где находится то существо. Их путь лежал дальше на восток – туда, где бесчинствовали орды Джаггарана. Направление, было нетрудно предсказать. Другое дело – точное место.

Заметить их ковер-самолет, летящий над облаками, никто бы не смог. Даже локаторы землян не смогли бы обнаружить эту легкую деревянную коробку – разве что вблизи. Но магистр помнил, что случилось в прошлый раз. Кто-то все же смог заметить их и оглушить. Поэтому он не рискнул подлететь слишком близко.

Икен выбрал большой город, уже захваченный врагом. Назывался он Раншид, что переводилось как "Старая крепость". Здесь Джерру, Люпину, мальчишке и троим землянам предстояло обосноваться, покуда остальные отправятся на поиски джаа.

Пожалуй, стены этого города не уступали по высоте столичным, но были гораздо древнее. Говаривали, что в кладке остались заложены заклинания, которые давно стерлись из памяти ныне живущих.

Они подъехали к городским воротам. Люпин уже прошел их несколько часов назад, передав остальным, что их ждет впереди, и вновь вернулся в город. Ворота состояли из двух частей. Внешние – металлическая решетка из толстых прутьев. Ее можно было опустить почти мгновенно, возникни такая необходимость. А внутренние ворота представляли собой целый фрагмент каменной стены, который ездил на колесах туда и обратно. Их могла закрыть и открыть только упряжка из двух десятков лошадей, которые тянули толстенные канаты, подсоединенные к системе блоков.

Над воротами возвышались башенки, по стене расхаживали солдаты с арбалетами. Внизу стояла группа стражников в черной форме с металлическими эмблемами Джаггарана: две стрелы, переплетенные оперениями и смотрящие наконечниками в разные стороны. Стражники вели себя с большой важностью и высокомерием, хмуро и величественно.

К воротам тянулись три людские очереди, вытянувшиеся в цепочку.

Первая очередь – для тех, кто уже был в городе ранее. Они предъявляли какой-то документ, и быстро проходили внутрь. Эта очередь продвигалась быстрее всех.

Во вторую очередь вставали те, кто имел документ, но также вез и большой груз. Стража тщательно осматривала все телеги и мешки, применяя различные амулеты. Здесь цепочка людей продвигалась чуть медленнее. Но все же город не мог существовать без вывоза товаров и ввоза продовольствия и сырья, так что стража не затягивала осмотр. Дисциплина солдат оставалась на высоте: путешественники не заметили даже намека на вымогательство, хотя… кто их знает.

Наконец, третью очередь составляли новички без документов. Их осматривали и расспрашивали особенно тщательно. Тех, кто казался слишком подозрительным, задерживали и запирали до прихода мага снов, который посещал каждые ворота города два раза в день.

Джерр представил Кея как торговца медью из далеких краев, а Вэй Лин – как его жену. Джексон выступал в роли компаньона Кея. К чужеземцам здесь привыкли, к их разнообразию – тоже. Необычная внешность землян только подтверждала правдивость легенды о том, что они прибыли издалека.

Сам Джерр назвался лекарем и проводником на службе у торговцев, а Эйдара представил как своего ученика. Не все дети со способностями к волшебству начинали обучение в Школах Магии. Нередко небогатые маги брали себе ученика, который одновременно исполнял обязанности слуги.

Пришлось кое-чем пожертвовать ради соблюдения легенды. Маг такой силы, как Джерр, не мог быть бедным и сразу бы заинтересовал оккупационные власти, да и местную Цитадель Магии – тоже. Первый встречный маг воды понял бы, кто перед ним. Поэтому Джерру пришлось сохранить внутри себя лишь небольшой запас маны на всякий случай, изображая из себя неинтересного слабака. Эйдар вовсе остался без энергии: малолетние ученики магов не умели ее накапливать. Исключения бывали, но так редко, что это сразу привлекло бы внимание.

Стражник спокойно проглотил ложь Джерра, и начал оформлять документы. Для каждого, включая Эйдара, было заполнено по две одинаковые бумаги, где было вписано имя, возраст, подробные внешние данные, дата оформления, стояла подпись командира караула и печать орды. Одну бумагу надо было носить с собой как удостоверение личности, а вторую – спрятать в надежном месте, например, дома. Если одно из удостоверений будет потеряно, придется заплатить штраф и восстановить его по второму экземпляру. Если внутри городских стен патруль задержит человека без удостоверения, его немедленно арестуют и отправят на допрос с участием мага снов. То же самое – если кто-то без документа попытается покинуть город. Очередь на выход полагалось занимать у других ворот.

Стражник особо указал Джерру на то, что он как маг должен пройти обязательную регистрацию в Цитадели в течение суток. В заключение он дал путешественникам по одному свитку с законами города и обязал тщательно ознакомиться с ним. После чего взял с них плату за оформление документов и за свиток (как будто его кто-то просил об этой "услуге") и, наконец, пропустил в город.

Получив свои бумаги, путешественники, наконец, прошли внутрь. В Раншиде было много патрулей: по дороге их останавливали дважды. Один раз проверили Джерра, напомнив ему о том, что нужно зайти в Цитадель. Второй раз потребовали документы у Джексона. По словам Джерра такое внимание к обыкновенным горожанам необычно.

Бросались в глаза черно-серебряные эмблемы. Они были на солдатах, на воротах города, на административных зданиях. Вся стража носила одинаковую черную форму. Джерр заметил, что это тоже необычно. Как правило, в городах есть несколько отрядов стражи. Каждый отряд носит свой отличительный знак, реже – целый мундир. Здесь вся стража была единой, подчинялась напрямую наместнику Джаггарана и получала деньги от него. Визанец недоумевал: каким образом можно добиться профессионализма и честности стражи, если отряды не будут соперничать между собой за взносы населения? Говорили, что в других городах, захваченных ордой, установлены те же самые порядки.

Все барды тоже носили форму и кричали на перекрестках одно и тоже, зачитывая с листа, на котором красовалась печать орды. Читая свиток с законами города, Джерр обнаружил, что для работы бардом требовалось специальное разрешение наместника, говорить они имели право только то, что написано на бумаге, а прохожим воспрещалось задавать им вопросы. Также не допускалось писать на стенах домов и вывешивать объявления. Каждая торговая вывеска должна была пройти проверку у особого чиновника, который ставил на ней печать и регистрационный номер.

На том же свитке значилось еще несколько занятий, на которые требовалось особое разрешение, включая обучение магии, боевым искусствам и военному делу, телепатическую и птичью почту, представления с применением иллюзий и даже стрижку, бодиарт и татуировку. Любые полеты над городом были строжайше запрещены. Не только ковры-самолеты, но даже зарегистрированные маги воздуха обязаны были взлетать и садиться только за городской чертой.

Но больше всего возмутил Джерра тот факт, что орда, захватив город, не только ограбила его (как полагается), но и ввела налоги. Это было неслыханно! Земляне сначала не поняли, в чем дело, а когда узнали, то были весьма удивлены.

Оказалось, что в "цивилизованных" визанских городах вообще не существовало такого понятия, как налог. В каждом городе работало очень много разнообразных служб, включая стражу, дворников, фонарщиков, прачек, кухарок, конюхов и многих других. Каждый житель платил тем службам, в услугах которых нуждался, а те, в свою очередь, обслуживали только тех, кто им платил. В одном районе города могло работать несколько служб одного типа, которые соперничали между собой. Благотворительные фонды оплачивали некоторые специфические услуги вроде содержания сумасшедших или сирот.

Как сказал Джерр, система налогов и пошлин была признана неэффективной еще несколько тысяч лет назад, и встречается лишь изредка в тех поселениях, где люди все еще недостаточно развиты, и переходят от дикарских обычаев к более разумным и цивилизованным.

Земляне решили, что не стоит упоминать про то, что на Земле налоги – обычное явление. А то еще примут за полудиких.

Люпин специально выбрал бедный квартал города, но не беднейший. Здесь не слишком наглела преступность, зато меньше было шансов встретить мага снов – единственного, кто мог раскрыть их инкогнито при близком контакте. И патрули здесь ходили сравнительно редко.

Регистрация в городской Цитадели Магов оказалась наиболее рискованным делом, но ходить без нее по городу было еще опаснее.

Первым туда пошел Джерр, тщательно проработав легенду так, чтобы говорить исключительно правду – на случай, если где-нибудь за стеной дежурит маг снов. Также Джерр приготовил особое снадобье, которое вводило человека в слегка эйфорическое, расслабленное состояние, чтобы на допросе демонстрировать лишь легкое замешательство вместо сильного беспокойства, которое он испытывал на самом деле. Хороший маг может почувствовать, что Джерр слегка "навеселе", но это не было преступлением.

Внутри сидел какой-то бюрократ, рядом скучали охренники. Бюрократ стал задавать вопросы, впрочем, без особого рвения – видимо, рабочий день его утомил. Джерр отвечал. Да, он лекарь при путешествующих торговцах. Действительно, земляне путешествовали и намеревались торговать, а Джерр был готов их лечить. Да, он также учит одного мальчика. Нет, он не собирается братьв ученики кого-то еще. Да, да, он знает, что без лицензии это воспрещено. Нет, что вы, он совершенно не имеет намерений тут шпионить или как-то иначе вредить орде – и действительно в Раншид они прибыли, чтобы просто поселиться, а шпионажем занимался Икен с остальными.

Люпин пришел чуть позже Джерра. Как будто бы случайно еще один маг зашел к чиновнику в то же самое время. На самом деле, в случае чего, вдвоем было легче отбиваться. Когда Джерр получил свой документ, он сделал вид, что у него распустились завязки на мантии, и, отойдя подальше, стал возиться с одеждой.

Люпин, тем временем, отвечал на похожие вопросы. Для него не требовалось никакого снадобья. На дипломатической службе он насмотрелся на такое количество чиновников, что сейчас откровенно скучал.

Да, он маг света. Нет, он пока не решил, чем будет заниматься в Раншиде. Он узнал, что для магии с применением иллюзий требуется особое разрешение и теперь раздумывает, чем заняться. Да, он обдумывал возможность поступить на военную службу в орду, но пока не решил. И это было правдой, так как Икен рассматривал и такой вариант разведки, но отверг его из-за слишком большого риска. Чтобы чиновник не стал задавать рискованных вопросов, Люпин сам стал занудно расспрашивать о том, какого рода магия считается иллюзиями, как полагается получать разрешение, сколько это стоит, и так далее.

Чиновник все же задал один опасный вопрос: знакомы ли они с тем магом, который замешкался в углу. Люпин приготовился наколдовать на обоих Невидимость, а Джерр – прикрыть их Водяной Пеленой и бежать. Люпин признал, что да, он видел этого мага неподалеку от городских ворот. Тот шел с какими-то людьми, похожими на заморских торгашей и, кажется, там был еще ребенок. Таким образом Люпин и не соврал, и подтвердил легенду Джерра.

Постоялый двор, где они сняли жилье, находился рядом с рынком, и окна выходили прямо на торговую площадь. Кей часами сидел перед окном, увлеченно созерцая происходящее в электронный бинокль, и подслушивая разговоры туземцев через направленный микрофон (который был встроен в тот же бинокль). На всякий случай Кей включил запись, пересылая видео с бинокля в наручный компьютер.

Обнаружилось, что рынок – не только место торговли, но что-то вроде культурного центра. На той же обширной площади располагались театры, библиотеки, принимали лекари и происходило еще много всего интересного.

В отличии от Кея, который наблюдал издали, Джексон предпочел более близкий контакт, ходил по рядам, приценивался, торговался.

– Не понимаю, – в который раз говорила ему Вэй Лин. – Ты столько времени проводишь на рынке, а возвращаешься с пустыми руками.

Инженер лишь загадочно улыбался, и что-то высчитывал. Слушая эти вопросы, психолог тоже почему-то улыбался и хитро смотрел на девушку.

Из подслушанных Кеем и Джексоном разговоров стало ясно, что местные жители недовольны оккупацией, но не рискуют высказывать это недовольство слишком явно. Кто-то жаловался на то, что наместник изымает из библиотек некоторые интересные книги. Кто-то сетовал, что налоги затрудняют торговлю. Чаще всего упоминали повышение цен, которое происходило из-за этого.

Джерр заметил, что в городе довольно много нищих. На вопрос землян про то, как с этим обстоит дело в других крупных городах, он ответил, что там нищие тоже есть. Но их там намного меньше, и выглядят они не такими голодными. Визанец винил во всем налоги. Джексон заметил, что система налогов, насколько он успел в ней разобраться, очень сырая и несовершенная.

Как-то сразу наступило лето, и жара опустилась на эти края. Зной навевал сонливость на Кея. Вдруг что-то рассеяло дрему. Это за стеной в соседней комнате разгорался какой-то спор. Слышались упрямые возмущенные реплики мальчишки и ехидный смех Джерра. Кажется, юный неофит опять отказывался учиться. Кей оторвался от своих грез и пошел полюбопытствовать, что там происходит.

Перед ним разыгралась интересная сцена.

С потолка на нитке свисала какая-то замысловатая конструкция из проволоки. На первый взгляд она выглядела как перепутанный клубок. Но нет – рядом на стене красовался лист пергамента, изображавший ту же самую фигуру с разных ракурсов.

Эйдар сновал вокруг странной конструкции, все время что-то в ней поправляя. А Джерр восседал на стуле, придирчиво наблюдал, и время от времени отпускал какие-то замечания. У психолога возникла ассоциация: цапля учит тигренка. Длинный, худощавый Джерр напоминал птицу, которая высматривает рыбку в болоте, а маленький крепыш – пушистого звереныша, играющего с клубком ниток.

Прислушавшись к репликам учителя и ученика, Кей понял, что происходит. Это была какая-то игра, развивающая пространственное воображение. Мальчик должен был соорудить из проволоки скульптуру, точно повторяющую чертеж. Даже взрослому землянину задача показалась слишком сложной, но ребенок, кажется, вполне справлялся. То ли водяной маг был талантливым учителем, то ли знал какой-то методический секрет, но, как бы то ни было, абстрактная конструкция получилась очень похожей. Сейчас неофит спорил с учителем по поводу того, завершена ли работа, или же требовалось внести в нее еще какие-нибудь поправки.

– Не ленись, – говорил наставник. – Все должно быть точно. Это похоже на плетение, а там нельзя делать ошибок. Помнишь, Джуна дала тебе зелье, снимающее сонливость? Представь себе, что она напутала, и получилось слабительное. И заседал бы ты сейчас не тут, а в туалете.

– Еще неизвестно, где лучше, – ворчал неофит, но все-таки брался за дело.

Кею вдруг подумалось, что эти люди на самом деле очень похожи на землян. Магия, техника – это все наносное, а думают и действуют они одинаково. Вот на вид самый обыкновенный школьник – способный, но не слишком старательный, и его учитель – молодой, но терпеливый.

Одинаково – но не во всем, не во всем. На многие вещи приходится смотреть шире, и намного… Например, недавно он узнал, что на Визе в порядке вещей не только многоженство, но даже многомужество. Вопросы насчет того, как обстоят дела с равноправием полов, вызвали удивление и непонимание: конечно, равные права, а что, разве может быть иначе?

В этом мире значительная доля власти издавна принадлежала магам, а они рождались и среди женщин, и среди мужчин, притом, одинаково часто. В конечном счете и волшебники, и волшебницы время от времени оказывались на вершине иерархии. Даже тот факт, что в данный момент всеми факультетами Цитадели командовали мужчины, оказался редким стечением обстоятельств: бывало и наоборот. Хотя, все равно странно: разве властолюбие не присуще в первую очередь мужчинам?

На третий день Джексон вернулся не с пустыми руками а напротив, нагруженный по уши. Оказалось, что все это время он изучал местную торговлю, приценивался, расспрашивал и вот теперь, сделал решительный шаг. Большую часть меди он продал. Здесь она считалась драгоценностью. Вырученные деньги вновь пустил в оборот, замышляя какую-то хитрую сделку с большой прибылью.

– Зачем тебе это надо? – спрашивала китаянка. – Мы же не торгаши на самом деле. Если понадобятся местные деньги, можно привезти еще меди.

– Торговля, милочка, это основа экономики! – отвечал тот. – Я изучаю туземцев в их среде обитания. А еще поддерживаю нашу легенду.

– И заодно развлекаешься, – вставил Кей.

– Не обязательно называть все мои карты вслух! – возмутился Джексон. – Лучше посмотрите, что я принес:

Разбор покупок сразу смягчил сердце Вэй Лин. Здесь было три десятка разных фруктов, овощей и трав и еще полдюжины клеток с мелким зверьем – какие-то грызуны, гады и даже птица. Глаза биолога загорелись как у вампира, и шприц для забора крови сам прыгнул в руки. Предстоял анализ ДНК и прочего…

Для Кея тоже нашлись подарки: книги. Это были длинные листы пергамента, сложенные гармошкой и скрепленные проволокой. Букварь, толковый словарь, поваренная книга, и самое ценное – карты Виза. Хотя в местной письменности Льюис не понимал ни слова (медальоны-переводчики тут не помогали), но разбираться в этих ребусах предстояло не в одиночку. Достаточно был пролистать книги перед наручным компьютером, и отослать всю информацию на "Колонист", чтобы подключить к делу экипаж корабля и мощные вычислительные системы. Джексон выходил на связь с орбитой ежедневно, отсылая отчеты и записи.

– А это что? – спросила девушка, указывая на несколько мешков, набитых какими-то сухими листьями. – Похоже на травку.

– Травка и есть! Представляешь, она здесь не запрещена! И к тому же, это редкость. Я скупил все, что было. Через пару дней продам дороже.

Лин ахнула:

– Ты что, собрался стать наркобароном?!

– А как говорит наш "псих"? "Мы не должны навязывать свои обычаи". Я следую их обычаям, только и всего. Если на этом можно сделать законный бизнес, почему бы и нет?

Девушку эти оправдания совершенно не убедили:

– Все равно мне это не нравится. И не может быть, чтобы здесь росла земная конопля… наверное, это просто совпадение, что они похожи.

– Непременно дам тебе листочек-другой на анализ, дорогуша! – пообещал Джексон.

Вдруг в дверь постучали. Стук был громкий, уверенный и нетерпеливый.

В соседней комнате мгновенно стихли разговоры. В дверь заглянули маг и психолог.

– Кого там принесло? – прошептал Джерр.

Инженер вывел на свой компьютер изображение с микрокамеры, приклеенной у входа. Пучок слабых лазерных лучей спроецировал картинку прямо на хрусталик левого глаза.

– Это солдаты… или полиция.

– С ними есть человек в повязке?

– Да… есть.

– Цвет? Какого цвета повязка? – потребовал Джерр.

– Серого.

– Вот ухрюпский дыр! Это маг снов!

В дверь вновь постучали.

– Открывайте! Патруль!

Земляне переглянулись.

– Что делать?!

– Нельзя тянуть время, – прошептал Джерр. – Тогда они точно заподозрят неладное. Открывайте, может быть, это рутинная проверка, и все обойдется. Я попробую поговорить. Лин, присмотри за малышом, чтобы не выкинул какую-нибудь глупость. Арнольд, Кей, если обратятся к вам, не вздумайте врать! Маг снов сразу это обнаружит!

– А если недоговаривать? – спросил Кей.

– Да, но эта уловка всем известна. Будем надеяться, что они не спросят ни о чем таком…

Джерр подошел к двери и открыл. Бесцеремонно оттолкнув его в сторону, в дом вошел здоровенный, как шкаф, стражник с двумя мечами на поясе. Его рожа с низким лбом и злобными глазками больше подошла бы закоренелому преступнику, чем представителю закона. Можно было бы усомниться в том, кто он на самом деле, если бы он не напялил на себя форму, трещавшую по швам. За ним ввалились еще двое солдат мельче калибром. Последним вошел маг снов. Или лучше сказать не вошел, а вкрался, так как двигался он словно кот.

Морща бычью шею, шкаф деловито покрутил головой, оглядывая комнату с видом хозяина. Потом перевел взгляд на землян и Джерра. Неизвестно, почему, но из всех он выделил внешне самого непримечательного Кея и громко спросил:

– Эй, ты! Чего уставился?!

– Извините, – сказал Кей. – Просто вы мне напомнили одного человека.

– Как его имя?

– Ломброзо, – ответил тот. Он не стал объяснять, что речь шла о давно умершем землянине, который прославился тем, что пытался распознавать преступников по чертам лица. По классификации Ломброзо командир стражников имел склонность, как минимум, к разбою.

– Не помню такого. Наверное, не в розыске, – заявил он.

– Я уверен, что господин Ломброзо не в розыске, – с самым серьезным видом кивнул психолог.

– Ну и дыр с ним, – заключил шкаф. – Кто такие? Откуда?

Джерр улучил момент, чтобы переключить внимание на себя.

– Этот господин путешествует по делам торговли, – сказал он, указывая на Джексона. – Мы его сопровождаем.

Шкаф вперился взглядом в негра.

– Ну ты и выкрасился, придурок, – заметил стражник. – Можно подумать, что у тебя такая кожа от природы. Да только на ладонях краска слезла. Меня не проведешь, я все вижу!

– Вообще-то, от природы, – вдруг заговорил чужой маг, отталкиваясь от стены, у которой стоял прислонившись. – Дальше я, – повелительно бросил он в сторону живого шкафа.

Тот послушно отступил, становясь фоном этой интермедии. Стало ясно, кто тут на самом деле заправляет. Не большой злобный пес, который громко лает, наводя страх, а незаметная, но ядовитая тварь, что тихо ползает неподалеку, наблюдая.

– Мы слышали, вы скупаете сушеную арень…

Джерр недоуменно посмотрел на землян. Инженер решил, что сейчас отмалчиваться рискованно.

– Да, я скупаю. Но мне сказали, что это законно.

– Законно… – подтвердил маг. – Но подозрительно. Зачем вам столько?

Джексон развел руками:

– Мне показалось, что это может принести прибыль.

Оба мага – и Джерр, и чужак посмотрели на инженера с явным недоумением. Чужак пожал плечами. Он не понимал, зачем скупать эту траву в таких количествах, но не почувствовал лжи и принял ответ, переходя к следующей теме:

– И что вы продаете?

– Медь, – ответил Джерр.

– Верно. Так говорили. Черный иноземец, торгующий медью. Где вы ее взяли?

Маг упорно обращался к землянам, игнорируя попытки Джерра отвлечь внимание на себя. Тот мысленно выругался. Если землянин даже знает каким-то чудом, где и как добывается медь на Визе, ответ все равно окажется ложью.

Возникла короткая пауза, в течение которой Джексон лихорадочно подыскивал ответ.

– Медь от друзей. Они надеются получить выгоду от торговли. Как и я.

– Должно быть далеко живут ваши друзья, – заметил маг. – Черный цвет кожи сравнительно редок в наших краях. Откуда вы?

– Издалека.

– Как называется ваш родной город? Где он находится?

Воцарилась тишина. Джексон мог назвать Денвер, но потом придется объяснять, где это!

– Наверное, это было бы нетрудно объяснить, если иметь соответствующий навык, но у нас тут у всех довольно плохо с географией, – вдруг встрял Кей. Он полез в карман и достал… обыкновенную шоколадную конфету. Развернул обертку сунул в рот, а блестящую обертку из фольги стал вертеть в руках.

– Что это? – удивился маг.

– Это? Это просто, все просто… – сказал Люьис, чуть растягивая слова. – Небольшой кусочек металла, блестит как вода, тонкий. Вы же видели воду… она стекает по стеклу, когда становится тепло… чистая вода, прозрачная, без примеси… это хорошо, когда нет примесей, нет грязи, помыслы чисты…

Кусочек фольги в руках психолога постепенно сминался, превращаясь в блестящий шарик. А тот продолжал нести какую-то чушь:

– Красиво, когда свет отражается, как от зеркала, искрами, – на стенах комнаты в самом деле заплясали мелкие солнечные зайчики, некоторые на мгновение попадали в глаза магу и скользили дальше. – Если в теплый солнечный день сесть на краю фонтана, можно увидеть… да вы же знаете, что можно увидеть. Свет и чистую воду, и блики, которые говорят вам, убеждают вас, что вода чиста, и там все в порядке. Хочется посидеть, созерцая, отдохнуть, но что-то толкает в путь… долг зовет уйти, оставить… забыть всю эту красоту, забыть посещение этого места и уйти, забыть без сожаления и уйти…

Вдруг речь Кея оборвалась. Глаза чужого мага застыли, словно остекленев. Возникла длинная пауза. Стражник-шкаф засопел. Услышав этот звук, маг как будто очнулся, оторвал взгляд от кусочка фольги в руках Кея и сказал:

– Да, кстати, нам пора…

– Чего это он? – недоуменно спросил Джерр, когда за стражниками закрылась дверь. – Я уж подумал, наши дела плохи. Наверняка контрразведка. Не будет маг снов ходить с обычным генеральским патрулем. Не к добру этот визит.

Инженер вдруг издал невнятное восклицание, открыл рот и сделал круглые глаза:

– Слушай, Кей, неужели… ты что, загипнотизировал визанца!? А я думал: и чего это ты говоришь как-то странно… Ну "псих", ну ты даешь!

– Что такое "загипнотизировал"? – заинтересовался маг.

Психолог ответил занудно:

– Гипноз – семантико-интонационное или комплексное вербально-невербальное воздействие на восприятие, приводящее к измененному состоянию сознания, которое вызывает тотальное торможение волевых центров, включая зону логико-критического анализа.

Инженер фыркнул:

– Ты сам понял, что сказал?

– Определенно, мой речевой синтез был в достаточной мере осмысленным, – невозмутимо кивнул Кей.

– Тьфу на тебя! – осерчал Джексон. – Можно подумать, ты не способен говорить по-человечески, когда хочешь.

– По крайней мере одного из их хваленых магов снов удалось сбить с толку. Не знаю, надолго ли… Прогноз времени действия при отсутствии достоверного объема статистики работы с данным индивидом неопределенный. У всех людей разная внушаемость, у визанцев, скорее всего, тоже. Влияние амулета-переводчика не поддается учету. Он отлично переводит смысл и передает интонацию, но, возможно, ослабляет гипнотическое воздействие. Или наоборот – усиливает.

– Короче, ты хочешь сказать, что этот шпик может в любой момент вернуться?! – воскликнул Джексон. – Тогда давайте убираться отсюда!

Когда стало ясно, что патруль может вернуться, путешественники поспешили собрать вещи, особенно тщательно следя, чтобы не оставить улик. Оставаться в городе было рискованно. Вражеский маг видел их ауры. Если он силен, то сможет обнаружить их даже на другом конце города. Кей отдал вражескому шпику гипнотическую команду все забыть, но не мог гарантировать, что она подействует. Кто их знает этих визанцев…

Через ворота Раншида они проехали без проблем. Если враги уже спохватились, то сюда тревога еще не дошла. Отъехав чуть подальше, путешественники пустили лошадей в неспешный галоп. Они бы скакали во всю мочь, если бы могли, но земляне еще не привыкли к верховой езде.

Люпин стал копить энергию. Если за ними пошлют в погоню, на него будет вся надежда. Он и мальчишке приказал собирать все, что сможет, на всякий случай.

Они гадали, что же могло вызвать интерес патруля. Раншид – большой город, лежащий около торговых путей, и допрашивать каждую группу чужеземцев никто не станет. Значит, что-то навело на подозрения, но что?

Джерр подтвердил, что растение под называнием "арень" действительно обладает слабым наркотическим эффектом, вызывая сон с красочными и радостными сновидениями. Но торговля аренью не запрещена, и ничем не примечательна. Они не сделали ничего такого, что могло бы их выдать.

Вэй Лин была слегка шокирована дальнейшими откровениями мага воды. Оказалось, что визанцы изобрели огромное количество самой разнообразной "дури", проще говоря, наркотиков. Это было что-то вроде популярного способа развлечения, ухода от реальности. Правда оставалось одно весьма существенное отличие от Земли: столь же развитым был и рынок антидотов – лекарств и снадобий, устраняющих похмелье, привыкание и прочие побочные эффекты.

Девушка не знала, что и думать: с одной стороны, она была воспитана на мысли, что наркотики – это ужасная, затягивающая отрава. С другой стороны, как относиться к ним здесь, где все вредные эффекты можно было легко нейтрализовать? С одной стороны, на Земле наркотики стоили бешеных денег и были главной причиной преступлений. С другой стороны, здесь, на Визе, они были дешевы и продавались легально. Только мучительная ломка заставляет наркомана платить огромную цену за дозу. А если эффективное лекарство против ломки стоит дешевле дозы, то выгоднее купить лекарство.

На вопрос: употребляет ли наркотики сам Джерр, последовал утвердительный ответ. Да, конечно, он же маг воды. Маги воды как раз и занимаются изобретением разной "дури", выпивки и лекарств. Конечно, Джерру приходилось пробовать собственные снадобья. На предложение попробовать что-нибудь эдакое земляне отказались. Особенно удивило Джерра то, что земляне при этом были не против выпить. По его понятиям, это примерно одно и тоже.

Тогда Джексон заинтересовался: раз это примерно одно и то же, то должно быть и средство от похмелья? Ответ был утвердительным. Джексон уже строил радужные планы по торговле этим препаратом на Земле. Правда, оставалась одна большая проблема: в состав снадобий, как правило, входили магически синтезированные компоненты… Интересно, можно ли заманить на Землю кого-нибудь из местных магов? И сохранятся ли там их способности? Есть ли на Земле эта невидимая магическая энергия, о которой они все время толкуют?

 

Погоня

– Кажется, нас преследуют, – вдруг сказал Джерр, оборачиваясь через плечо.

Кей обернулся, прижимая к глазам свой бинокль, и увидел кавалькаду из трех десятков всадников. Среди них скакал и тот самый маг снов, и бандитского вида командир стражников, а возглавлял погоню человек с красно-зеленой повязкой на лбу.

– Очень плохо, – сказал Джерр. – Мы не сможем отбиться от такой большой толпы. Придется сдаваться. Вы слишком плохо справляетесь лошадьми, чтобы пытаться ускакать от них.

– Нет ли какого снадобья, которое даст нам эту способность? – спросил Кей.

– Есть снадобье, которое увеличивает ловкость, но его долго готовить…

Люпин раздумывал, не набросить ли на всех спутников Невидимость, но они находились на дороге, зажатой с двух сторон лесом. Если солдаты просто развернут строй, они непременно столкнутся с беглецами, да и маг снов обнаружит невидимок по аурам.

– А вдруг их маг захочет прочесть наши мысли, как магистр!? – испугалась биолог. – Мы все тогда сойдем с ума?

– Боюсь, что именно этим они займутся, как только возьмут нас, – мрачно ответил Люпин.

– Выходит, ничего нельзя сделать? А вызвать магистра?

– Я не могу вызвать Икена, я не умею колдовать Зов, это стихия снов! – вскричал Джерр. – Предполагалось, что мы в этом городе в безопасности до его возвращения. У нас была идеальная легенда! Я не представляю, почему они уцепились за нас! Кей, может быть, вы снова примените этот ваш… гипноз?

– Боюсь, что нет… может быть, позже, в другой обстановке… нельзя ли как-то потянуть время? Как-то защититься от чтения мыслей и эмоций?

– Ну… вообще-то… но это безнадежно… – Джерр совсем упал духом.

– Говори скорее!

– Если мы зажжем "арень", и все нанюхаемся ее дыма, устроим передозировку, то до нашего сознания очень нескоро можно будет достучаться. Но тогда мы и сами будем беспомощны…

Вражеские всадники приближались. Уже невооруженным глазом можно было различить повязку мага, скачущего впереди. Кей понял, что и лекарь, и дипломат растерялись и взял командование на себя:

– Все равно у нас другого выхода нет. Арни, немедленно свяжись с кораблем, пусть попытаются вызвать Икена через радиостанцию Алекса. Бросайте все тяжелое барахло, кроме травы, и дуйте в лес!

– Но там же табипены! – в ужасе воскликнула Вэй Лин. Воспоминания о предыдущей встрече с ядовитой тварью были еще слишком свежи.

– Если кого-то укусят, то он попадет в плен, и там его вылечат, чтобы допросить. А если не вылечат, все равно убьют. А так есть надежда скрыться. В лесу они не смогут преследовать нас на лошадях!

Спешившись, они бегом устремились к опушке.

Джексон прямо на ходу послал короткий отчет на орбиту. Потом забросил тяжелый передатчик, шлем и бронежилет в дупло какого-то дерева. То же самое проделали остальные, избавляясь от лишнего груза и предметов земной технологии. Кей взял один тюк с травой, поджег и оставил дымить позади.

– Джексон, следи, чтобы мальчишка не отстал, не выпускай его руку! – крикнул Кей, ломая кусты на бегу. – Все, не теряйте из виду меня. Джерр, у тебя есть хоть что-нибудь полезное из магии? Хотя бы задержи их немного!

– Я попытаюсь… – кажется, лекарь начал брать себя в руки.

Здесь, в лесу всем было непривычно – и землянам, и их преследователям. Визанцы вообще не совались в лес, предпочитая смотреть на него со стороны. Все трое землян были городскими жителями, но в настоящем лесу бывали хотя бы изредка.

Это дало им крохотное преимущество. Хотя лес был не тот. Он выглядел похоже, но чем-то неуловимо отличался. Бежать по нему было неудобно – густые заросли, корни, торчавшие из земли. Пару раз грохнулся Джерр, по разу – Кей, Люпин и Джексон, а биолог ухитрилась подвернуть ногу. К счастью, Джерр быстро наколдовал какое-то обезболивающее заклинание, и задержались они всего на полминуты. Один только Эйдар с детской ловкостью избегал неприятностей.

Тем временем их преследователи задержались на опушке леса.

Двойной маг, возглавлявший погоню, громко орал:

– Вы идиоты! Когда вы ухитрились нанюхаться этой дряни?! – он обращался к трем стражникам, которые стояли, пошатываясь, и молчали с улыбками идиотов. Четвертый, еще мог кое-как объясняться:

– Кто-то по… оджег мешок с арень-травой… ну м-ы-ы-ы-ы и дохнули… сле-е-е-егонца…

– Слегонца?! Дыр тебе оторвать, это называется слегонца!? Да вы двух слов связать не можете!!

– Не-е-е-е-е. Дв-а-а-а я могу-у. Ме-е-е-е-е-е…

– Чего?!

– Ме-е-е-е-е-е…

– Чего ты блеешь?!

– Мешо-о-к был большо… ой! – сказал стражник и рухнул наземь. Послышался храп и посапывание.

Командир приказал одному стражнику стеречь пострадавших, а сам с остальными людьми отправился по следу беглецов.

Сначала все шло неплохо. Ордынцам не надо было опасаться табипенов, поскольку маг снов наколдовал заклинание, отпугивающее тварей. И им не нужен был следопыт, поскольку тот же маг повесил "Якорь" на Кея. Якорь – это заклинание, связывающее мага снов и какого-то другого человека. Теперь он всегда мог определить, в каком направлении находится Кей, и на каком примерно расстоянии.

Но одного преследователи не учли. Земляне хотя бы имели представление о том, что в лесу можно заблудится. Визанцы об этом даже не догадывались, воспитанные в такой культуре, где считалось, что по лесу бродят только идиоты. Причем, недолго. Троих ордынцев с тех пор так больше никто и не видел. Двое, поплутав порядком, вышли на дорогу, а одного позднее нашли мертвым на обочине – табипен укусил. Вскоре из двадцати пяти преследователей, вошедших в лес, осталось лишь девятнадцать. Они слишком поздно осознали, что остальные пропали из виду.

– Командир Фиун! Попросите Лхора разыскать их! Вдруг их укусят… – попросил один из стражников.

– Молчать, идиот! Нам приказано искать шпионов, а не тех придурков, которые не видят, куда идут!

– Но, командир Фиун… это же наши…

Фиун достал из ножен короткий меч и приставил к горлу солдата. Потом злобно проговорил:

– Чтобы Лхор нашел пропавших, он должен войти в транс. Если он сделает это прямо в лесу, ему придется остановить отпугивающее заклинание, и нас всех перекусают. Ты предлагаешь возвращаться на дорогу!? Потом придется ждать, пока Фиун войдет в транс, ждать, пока он найдет всех шестерых, ждать, пока выйдет из транса, потом найти каждого. И только после этого продолжить погоню. Но пока мы будем искать своих, шпионы уйдут далеко. Может стемнеть прежде, чем мы догоним их.

Эта длинная речь могла бы показаться вполне вразумительной и справедливой, если бы не произносилась так злобно и если бы струйка крови не стекала по горлу побледневшего солдата.

– Это первый и последний раз, когда я объясняю свои приказы. Еще один идиотский вопрос, и я перережу болтуну глотку. Понятно?

Как тут не понять… солдаты присмирели. Если у кого-то и оставалось желание поднять бунт, то деваться было некуда: вокруг дремучий лес, полный табипенов, и путь назад не пройти без мага снов.

А тем временем магистр Икен и его бойцы шли по одной из дорог Виза. Все это время они двигались пешком, далеко обходя крупные поселения и продвигаясь к району, где был обнаружен загадочный джаа. Оставалось совсем недалеко. Старый разведчик непрерывно сканировал окрестности в поисках подозрительных аур.

Поля чапры колосились вдоль дороги. Всходы вымахали уже высоко, но первый урожай на их верхушках созреет еще не скоро. В любой момент магистр был готов отдать приказ спрятаться среди длинных стеблей.

Рация лежала в рюкзаке Игнатова, и мигания ее лампочки никто не заметил. В это самое время капитан Дун рвал и метал, требуя результатов от связистов. Он уже готовил шаттл к высадке в точке, откуда пришел сигнал "SOS". По всем законам тактики ввязываться в бой с неизвестными силами было бы идиотизмом. Требовалась предварительная разведка. Но как раз разведка в лице Икена не отзывалась. В этот район был направлен автоматический беспилотник, но он тоже не мог прилететь на место мгновенно.

Когда настало время привала, Алекс обратил внимание на то, что в его рюкзаке мелькают какие-то отсветы. Раскрыв ворот пошире, он извлек рацию. Капитан Дун к тому времени уже не рвал и не метал, а чуть ли не молился, и отозвавшегося Алекса приветствовал как родного.

Икен принял решение прервать рейд.

Вся маскировка, весь аккуратный, осторожнейший переход с просачиванием в тыл врага пошел насмарку. На обратный путь со всеми мерами предосторожности времени не было. Икен создал Хрустальные Сани, которые понеслись быстрее звука. Поминая случай над пустыней, старый волшебник потратил много энергии, чтобы создать Развеивающий Купол. И не зря.

Удар был силен. Враг использовал какую-то неизвестное, но вполне эффективное заклинание для того, чтобы разрушить кокон ветров, несших Сани. Но защитная магия смягчила атакующую, и пассажиры смогли плавно приземлиться.

Кажется, они разворошили осиное гнездо. То ли здесь был опорный пункт вражеских войск, то ли путь разведчиков по досадной случайности пересекся с путем крупного вражеского отряда.

Как только они приземлились на вершине небольшого холма, то немедленно попали под плотный обстрел. Со всех сторон летели Огненные Шары вперемешку с арбалетными болтами. В душу закрадывался страх, явно искусственного происхождения. На небе собирались грозовые тучи, готовясь обрушить молнии на разведчиков, если вдруг они попробуют укрепиться и отсидеться.

Джуна подняла Водный Купол, гася им все атаки огненных магов. Внутри этой защиты Камо соорудил Каменный Купол, от которого отскакивали выстрелы арбалетчиков. Магистр разогнал грозовые тучи небольшим Ураганом и наколдовал аркан Раж Гордого Горца, который вселил храбрость в сердца, и сорвал попытки двух вражеских магов снов наслать страх. Даже Игнатов нашел для себя дело: достав парализатор, он готовился отразить атаку любого, кто попытается подойти близко к укреплению.

Из-за этой надежной защиты Алия била Огненными Шарами и целыми очередям Огненных Стрел. Вражеские маги и арбалетчики скрывались за Невидимостью, но их ауры были заметны для магистра. Ему было трудно совмещать картину аур и обычный рельеф местности, поскольку у астрала и нормального пространства разная геометрия. Но время от времени это удавалось, и магистр подсказывал огненной расположение мишеней. Тогда то здесь, то там раздавались вопли раненых, задетых близким взрывом. Не склонная к излишней жалости, огненная студентка добавляла для верности несколько зарядов на звук.

Засеянные поля, окружавшие холм, полыхали. Молодая чапра неохотно занималась огнем, но горячее пламя магии и поднятый ветер усиливали пожар. Скоро дым горящих посевов заволок все вокруг, так что теперь враги могли обмениваться ударами только наугад.

Должно быть, у противника помимо арбалетчиков была и пехота, но приближаться к огненной смерти в образе молодой и весьма сердитой девушки никто не рисковал. Бой перешел в затяжную стадию. Немногочисленная группа не могла разделиться, так как атаки врагов были слишком массированными и разнообразными. Враги тоже не могли подойти близко, наоборот, понеся потери, они расширили кольцо, предпочитая разрядить строй и бить с большой дистанции, постоянно меняя позицию.

Алекс Игнатов гадал, что случится раньше: кончится энергия у обороняющихся, к ордынцам придет подкрепление или же чаша весов склонится в пользу немногочисленных, но более сильных магов Икена? Люди магистра выглядели уверенно, но время шло…

И там, где беглецы уходили от погони, тоже прошло несколько часов. Было большой удачей, что ядовитые твари пока не нападали, но надвигались сумерки, когда они станут гораздо активнее. Хуже всего было то, что беглецы не могли понять: оторвались они от погони или нет? Они давно уже выдохлись, и сменили бег на быструю ходьбу. Даже очень резвый и на вид крепкий мальчишка был слишком мал, и ему не хватило выносливости. Эйдар еле плелся, спотыкаясь, вцепившись в руку инженера.

– Что вы колдуете, дядя Джерр? – спросил он.

– Противоядие. На случай, если меня укусят, приготовлю одну дозу, – маг где-то сорвал некрупный желтый плод, и пытался на ходу выдавить его содержимое в пробирку. – Остальных я вылечу и без снадобья.

– Значит, можно не боятся табипенов? – с облегчением вздохнула Вэй Лин.

– Лучше бойтесь. И магия, и это лекарство действуют медленно. Если мы задержимся для лечения, нас могут догнать. Скорее бы стемнело…

– Быстрее, вялые дыры! Скоро стемнеет! – кричал командир стражников на своих людей.

Те подчинялись, но расстояние не сокращалось. Беглецы были непривычны к марш-броскам, но шли налегке, бросив шлемы и бронежилеты, а на тренированных солдатах висели доспехи и оружие. На самом деле всех задерживал маг снов, который ухитрился где-то повредить ногу, и теперь хромал. Но на своего коллегу командир предпочитал не орать. Это почти ничего не меняло: охромевший маг прекрасно чувствовал раздражение в ауре командира, когда тот смотрел в его сторону. Раздражение медленно превращалось в гнев и ненависть.

Вечерний визанский лес был прекрасен. Тысячи лет он не знал топора дровосека. На рубеже весны и лета благоухали цветы, зелень мягко ласкала глаз. Какие-то крупные яркие насекомые тучами витали вокруг, не пытаясь нападать на людей. Только солдатам было не до красот природы. Они тоже стали выдыхаться. Привычный темп быстрого марша по ровной дороге для леса оказался непригодным.

На Визе никогда не бывает таких темных ночей, как на Земле. Даже в полночь небо сильно фосфорецирует. При таком свете нельзя читать, но вполне можно идти по дороге, проложенной по открытой местности. Но уже в узких переулках городов становится слишком темно без фонарей. В густом лесу – тем более. Скоро преследователи вынуждены были остановиться.

– Привал! – прорычал предводитель стражников. Он был недоволен. До последнего момента Фиун надеялся, что они догонят беглецов. Теперь предстояла ночевка в лесу.

Приказав всем стоять на месте, он сосредоточился и пропустил большую часть энергии сквозь плетение. Образовался здоровенный Огненный Шар. Заряд пролетел недалеко вперед и врезался в дерево. Раздался громкий взрыв, все на мгновение ослепли. Когда дым рассеялся, все увидели широкую обугленную воронку. Лес, кустарник и трава – все было выжжено в радиусе нескольких десятков метров. В центре землю покрывал лишь серый пепел, а по краям еще тлели угольки, которые освещали сцену разрушения. У ее краев кое-где дымились деревья, но влажный лес не позволил заняться настоящему пожару.

Не говоря ни слова, Фиун прошел в центр выжженной поляны и разложил свое одеяло прямо поверх слоя пепла. Второй маг последовал его примеру и облегченно вздохнул, гася распугивающее заклинание. За сегодняшний день он потратил слишком много энергии, пока искал беглецов а потом отгонял магией зверье. Сюда на голый пятачок земли табипены не выползут. Он чувствовал ауры десятков тварей, которые шли по следу их отряда. Надо будет хорошенько выспаться, зарядившись энергией. Иначе назавтра ее может не хватить.

Солдаты последовали примеру магов, располагаясь подальше от края пожарища, но не слишком близко к начальству. Дабы не прогневать.

Предосторожность опытных вояк оказалась нелишней. Командир устал ругаться и теперь бесился молча. Приказ, данный наместником Ченегаром, был четким и недвусмысленным: настигнуть и доставить в ставку в течение дня. Приказ выполнить не удалось, и теперь Фиуна ждет наказание. Можно попытаться свалить вину на кого-нибудь и снять с себя хотя бы часть ответственности, но пока никто не давал повода придраться всерьез. В любом случае надо поймать шпионов, и чем раньше, тем лучше. Возвращаться с пустыми руками – значит, навлечь на себя еще больший гнев.

– Брат Лхор, далеко ли шпионы?

– Все так же, брат Фиун. Я чувствую, что их Якорь все еще движется.

– Тогда нам надо продолжить преследование!

– Без света? Были бы у нас факелы или светильники…

Фиун скрипнул зубами. Он не мог тогда взять факелы с собой. Это было все равно, что открыто признаться: задание не будет выполнено до темноты, то есть, в срок. Сейчас поляну освещало несколько Бластов, но нести их было не в чем.

– К тому же я – не бездонная бочка маны, брат Фиун, – признал маг снов. – Беглецы успели уйти далеко от города, и я потратил слишком много энергии, когда запускал Поиск. Остатки маны ушли на поддержание отпугивающего заклятия. Если мы настигнем шпионов, я не смогу помочь в их захвате.

– Тогда спи, брат Лхор, и пусть твоя мана соберется в тебе побыстрее, – сказал вслух командир. А мысленно подумал: "Проклятый дыр, если бы не твоя ошибка, мы бы сейчас сидели в Раншиде, наслаждаясь воплями вонючих шпионов".

Когда Лхор вернулся со своими людьми в казармы, то выяснилась странная вещь. Он помнил о том, что получил приказ найти и задержать подозрительного водного мага, который путешествует в компании с чернокожим иноземцем и еще какими-то странными типами. Он помнил, как расспрашивал свидетелей, и как цепочка слухов привела его на рынок, а потом – к постоялому двору. Но все дальнейшее сохранилось в памяти смутно. Он был уверен, что вошел в какой-то дом, и там было "все в порядке", после чего он с чувством исполненного долга вернутся назад.

В ответ на требовательные расспросы командира он мог лишь сказать, что там все в чисто, и ничего подозрительного нет. Только теперь к своему удивлению он обнаружил, что не помнит никаких деталей, которые привели его к такому заключению. Лишь чувство ясного спокойствия и чистоты охватывало его при попытке вспомнить происшедшее. Командир пришел в ярость (к чему Лхор давно привык) и потребовал, чтобы его приказ был выполнен в точности: раз сказано привести, значит надо привести. А есть там что-то подозрительное или нет, – не Лхору решать.

Когда они вернулись к тому дому, там уже никого не было. Хозяин заявил, что постояльцы давно собрались и уехали. В душу мага закралось непонимание и подозрение. Командир потребовал найти беглецов по их аурам. К стыду своему Лхор не запомнил не только аур, но даже внешности тех людей, с которыми встречался. Ему пришлось долго медитировать для того, чтобы восстановить свою память. Это удалось. Воспоминания неохотно всплыли из небытия.

Лхор вспомнил дом и трех мужчин, которые там его встретили. Внешность соответствовала описанию свидетелей. Среди них был только один маг – водный, и два немага: один с черной кожей и один – с розовато-коричневой. В соседней комнате ощущались ауры женщины и ребенка. Маг вспомнил разговор, который произошел. Ничего особенного: обычный допрос. Последними всплыли слова человека с розоватой кожей. Он говорил многословно и бестолково какие-то глупости насчет блестящего кусочка металла. Почему-то после этого Лхор решил, что можно уходить. Он так и не смог уразуметь, почему. Ордынец не почувствовал никакого магического воздействия на себя. В конце концов Лхор сделал вывод, что произошло какое-то временное помешательство. Возможно, он слишком устал, что-то съел или… просто стареет. Надо будет обратиться к лекарю.

Вспомнив ауры, Лхор запустил Поиск. Заклинание срезонировало на дороге к западу от города. Туда они и поспешили.

Даже такой гневливый человек, как Фиун, в какой-то момент утихомиривается. Но все равно ему не спалось. Он думал о том, как поймать беглецов. Те успели уйти не так уж далеко. Лишь поначалу, пока стражники не освоились в лесу, шпионы оторвались на какое-то расстояние, которое и сохранили позднее. Если бы можно было продолжить путь…

Фиун задумчиво смотрел на Бласты, горевшие на земле. Двое караульных сидели и вглядывались в заросли при их красноватом свете. Этого достаточно, чтобы идти по лесу. Но каким бы слабым не было пламя Бласта, в руках его не унесешь. Обычно применяли небольшие проволочные держатели на деревянной ручке. Это и были те самые светильники, которых он не взял с собой. Если бы можно было их сделать… хотя… почему бы и нет?!

Нужно что-нибудь металлическое. Жалко портить мечи, они еще пригодятся. Но наконечники стрел вполне подойдут. Маг вскочил, и забрал колчан у одного из воинов. Через пару минут наконечники превратились в проволоку, благодаря аркану Стальной Волос. Вскоре разбуженные солдаты уже вили из нее металлические корзинки, а командир спешно восполнял энергию, поглощая ее из разожженного костра.

У беглецов с освещением все было в порядке. Люпин зажег Светило, так что вокруг было светло, как днем. Но они выбились из сил. Джексон – самый выносливый из всех – какое-то время смог нести мальчишку, но в конце концов им пришлось остановиться.

– Раз табипены не обладают способностью лазить по деревьям, наиболее оптимальной позицией для восстановления тонуса нашего микросоциума мне представляется вон тот дуб, – выдал тираду Кей.

– Это не дуб, – поправила Вэй Лин. – Это какое-то местное дерево, похожее на земной дуб.

– О, нет, лучше не надо! – проворчал Джексон. – Если бы Кей еще и слово "дуб" заменил на "дерево, похожее…" – я бы вообще ничего не понял.

– Дядя Арни, а что вы поняли? – недоуменно поинтересовался Эйдар.

– Дядя Кей предлагает лечь спать на том дереве.

Залезть на дерево они кое-как залезли. А вот потом… Попробуйте уснуть на толстом бревне и не свалиться. Как назло никаких лиан поблизости не нашлось. Проще всего было мальчишке, который удачно уместился между стволом и двумя толстыми ветвями. Остальные не столько спали, сколько дремали, пытаясь удержать равновесие и не упасть.

Вэй Лин разбудил глухой удар и мгновенно оборвавшийся вопль. Вздрогнув, она очнулась от забытья, едва не свалившись с ветки. Похоже, кто-то другой все же не избежал этой участи.

Она разбудила остальных. Джексон посветил фонариком вниз и ужаснулся. Целый клубок табипенов тихо шевелился внизу. Под ними было погребено неподвижное человеческое тело. На дереве не хватало Джерра.

Эйдар громко заплакал от ужаса. Ядовитые твари, услышав шум, бросили свою жертву и обратили рыла кверху.

– Дядя Джерр!!

– Надо что-то делать, – воскликнула Вэй Лин. – Скорее дайте ему противоядие!

– Кто даст? Ты спустишься… туда? – Джексон указал на стаю тварей.

Лин достала свой пистолет. Это было маленькое оружие, стрелявшее парализующими иглами. Против солдат, вооруженных арбалетами, слабовато, а тут… Она выстрелила несколько раз, то же самое сделали другие земляне. Табипены злобно шипели от боли, но яд, рассчитанный на людей, на них не действовал.

Иглы быстро закончились. Все, чего удалось добиться – хищники оставили свою жертву в покое, и сосредоточили внимание на дереве. Но если искусанному визанцу не дать противоядие в ближайшие пять минут, потом будет слишком поздно. Люпин попытался ослепить тварей или отпугнуть иллюзиями, но это подействовало слабо, так как те ориентировались, в основном, по запаху и звуку. На крики людей животные отвечали злобным шипением.

Внезапно шипение стихло. Зверье насторожилось, принюхиваясь вокруг и опасливо озираясь. Потом они тихо разбежались. Поляна под деревом очистилась. Джерр лежал внизу неподвижно. Даже при свете фонаря были видны многочисленные ранки, покрывавшие грудь и шею жертвы.

– Скорее… надо поднять его наверх! – скомандовал Кей.

– Постой! – вдруг воскликнула Вэй Лин. – Они вели себя так, как будто их спугнул крупный хищник.

– Кей, в твоем бинокле есть тепловизор, – напомнил инженер. – Осмотрись!

– Вроде бы никого… – ответил тот, вглядываясь в темноту между деревьями.

Хотя молодой маг был тощим, но затащить его на дерево, не имея веревок, оказалось непростым делом. Наконец, они справились с этой задачей. Раны были неглубоки, но многочисленны. Сколько яда попало в кровь? Подействует ли противоядие? Оставалось только ждать и надеяться.

Но времени им не дали.

– Там свет… – сказал Эйдар.

Действительно: в чаще мелькнул огонек. Потом еще один – с другой стороны. И еще. На поляну вышли люди. Их было нетрудно узнать – преследователи настигли беглецов.

– Вот, значит, кто напугал табипенов… – пробормотала Вэй Лин.

Она подумала, не выстрелить ли в солдат, но вынуждена была отказаться от этой самоубийственной мысли. Все они в доспехах, только небольшие участки кожи оставались открытыми. Будет трудно попасть даже в одного. Зато у противника были наготове арбалеты. Только потом она вспомнила, что иглы в парализаторах все равно кончились…

В центр поляны вышел человек, облеченный в темные доспехи с головы до ног. На его шлеме красовались две ленты – красная и зеленая. Маг земли и огня. Очень плохо.

– Сдавайтесь или умрете немедленно!

– А если сдадимся, умрем чуть позже? – мрачно бросил Люпин.

Командир кивнул кому-то, и всех внезапно охватил животный ужас. Страх сковал тела, и беглецы посыпались с дерева словно груши.

– Переговоры излишни… – прошипел вражеский маг, приближаясь к нескольким телам, которые корчились около "дуба".

Внезапно земля взбрыкнула как норовистая лошадь! Потом последовал гулкий басовитый удар, и вся поляна прогнулась впадиной, словно это был барабан, по которому ударили сверху. Вокруг зашумели деревья, а "дуб" вдруг ни с того ни с сего взорвался со страшным треском и разлетелся на мелкие щепки! Воздух наполнился подброшенными вверх глыбами земли и обломками веток. Вокруг упало несколько деревьев, одно из них чуть было не рухнуло прямо на беглецов.

Вражеский командир закричал что-то. Страх, охвативший всех, отпустил, и почти сразу разыгравшаяся стихия стихла.

Воспользовавшись секундным замешательством, Люпин прошептал:

– Все плотно зажмурьте глаза!

В лесу полыхнуло несколько слепящих Вспышек. Послышались проклятия вражеских солдат. Люпин набросил на своих спутников Невидимость.

– Бегите!

Неизвестно, что получилось бы из этой затеи, но Люпину не повезло. Почти все солдаты были ослеплены, но дело происходило в лесу. Вражеского командира от ближайшей вспышки заслонил ствол дерева, и его левый глаз еще мог чуть-чуть видеть. Этого ему хватило, чтобы послать Огненный Шар в Люпина за мгновение до того, как он исчез.

Раздался тихий взрыв, и Невидимость мгновенно рассеялась, а в траву упали какие-то обугленные ошметки. Можно было только догадаться, что это – останки человека.

Не видя никакого другого выхода, Кей схватил мешок "травки" и поднес к нему зажигалку. Язычок пламени прожег тонкую ткань и лизнул содержимое.

– Дышите глубже! – скомандовал он.

Вражеский командир ругнулся снова, и запустил совсем маленький Огненный Шар. Кею мгновенно оторвало обе руки вместе с мешком, а самого отбросило взрывом в сторону. Человеческая плоть вспыхнула вперемешку с травой, превратившись в пепел и дым, который заполнил легкие лежащих вокруг людей. Солдаты немедленно отбежали в стороны, зажимая носы. Лишь один замешкался, вдохнул немного и сразу упал, истерически хохоча.

– Ну что там, брат Лхор?

– Этот в отключке, надышался дымом до бровей, – констатировал маг, изучая ауру Джексона. – Женщина тоже. И ребенок. Этот безрукий сейчас умрет. А этот… его покусали, посмотри сам.

– Да, он парализован, – заключил Фиун, осмотрев Джерра. – Но, кажется, выживет. Наверное, использовал противоядие. Ты видел, какой выброс энергии?! Энергия стихии земли.

– Очень мощный выброс, – подтвердил Лхор. – Это мог быть только пацан, он будущий маг, судя по ауре.

Командир приказал поднять пинками всех, кто мог идти. Будучи под действием наркотика, они мало что соображали и бездумно шли туда, куда их подталкивали. У мальчишки даже глаза съехались в кучку. Джерра, который все еще был парализован, положили на носилки и понесли. А раненого бросили умирать.

– Собираешься их всех допросить? – спросил Лхор.

– Разумеется. С твоей помощью. Прочтешь их мысли, результаты запишем, и ты перешлешь их командованию.

– Что, и ребенка будем допрашивать… с применением Чтения Мыслей?

– Разумеется. Мы должны получить максимум информации. Нельзя дать им шанс утаить что-либо.

Кей все еще пребывал в сознании. Благодаря наркотику, он не чувствовал боли. Многие сосуды оказались "заварены" адским пламенем, но сквозь трещины в обугленной корке все равно утекала кровь. Вместе с ней уходила и жизнь. Шаги преследователей стихли несколько минут назад. Одурманенный землянин даже не понял, что его бросили одного в лесу. Шипение подползавшего табипена он воспринял отрешенно, слыша шелест моря на далекой Родине.

 

Плен

Светало. По дороге к Раншиду ехала группа всадников и несколько телег. Встречные крестьяне спешно и молча сходили с дороги на обочину, предпочитая лучше приблизиться к лесу и табипенам, чем к солдатам в черной форме.

На первой повозке везли пленников. Командир отряда брезгливо морщился при запахе мочи. Захваченные вдохнули такую дозу дыма, что не способны были контролировать даже собственную физиологию. Сейчас, когда наркотик распространился по всему организму и проник во все клетки, они стали еще беспомощнее, чем в первые часы. Фиун пытался оценить хотя бы приблизительно, сколько времени придется ждать, пока пленники окажутся готовы к "беседе". Но ничего хорошего на ум не приходило. Арень-трава – очень сильное средство, которое употребляют в самых мизерных дозах, и уж точно не делают из нее костер. Фиун вполне допускал возможность, что пленники сойдут с ума, или умрут, не приходя в себя.

Вторая повозка вся была предоставлена в распоряжение одного человека. Магу снов необходимо было восстановить силы и ману после сумасшедшей ночки, когда ему не дали отдохнуть как следует. Здесь спал Лхор. Вернее, он спал несколько минут назад, а сейчас – притворялся. Все так же, лежа с закрытыми глазами, он вошел в транс.

– Зовет Лхор. Интран, зовет Лхор.

– Зовет Интран. Канал установлен, брат Лхор, – донесся ответ от другого мага за сотни километров от этого места. Интран был связным при наместнике.

– Канал установлен, брат Интран. Как поживает наместник Затаб?

– Вполне хорошо. Каково ваше дело, брат Лхор?

– Есть важное донесение. Могу надиктовать его сразу, но, возможно, наместнику захочется отдать мне приказ и быстро принять необходимые меры.

– Сейчас это возможно… – ответили на том конце телепатического канала.

После непродолжительного молчания оттуда пришла еще одна мысль:

– Его превосходительство находится рядом, и будет слышать наш разговор.

Имелось в виду, что связной маг будет проговаривать вслух все реплики телепатического диалога.

– Докладывайте.

Лхор стал диктовать, делая длинные паузы.

– По доносу нашего агента нами была обнаружена и захвачена группа весьма подозрительных иноземцев, предположительно шпионов или контрабандистов. При задержании они приняли большую дозу одурманивающего препарата. Это вынуждает отложить допрос, но окончательно подтверждает версию о шпионаже. Брат Фиун предполагает допросить всех задержанных с применением Чтения Мыслей. Но среди них есть ребенок – мальчик на вид приблизительно восьми лет.

– В вас внезапно проснулось сострадание? – последовал вопрос с той стороны.

– Э… не совсем. При задержании произошел стихийный выброс магии, источником которого мог быть только этот ребенок. Мощность выброса была… феноменально высокой. Вероятно, мы имеем дело с уже инициированным, но совершенно необученным будущим магом уровня магистра. В случае допроса с применением Чтения Мыслей, его обучение станет невозможным в принципе. Если же получится воспитать его в духе верности орде, он сможет принести нам ту или иную пользу в будущем. В то же время, вряд ли ребенку такого возраста доверена сколько-нибудь серьезная информация. Я подумал, что многоуважаемому наместнику Затабу, может быть, захочется самому решить, каким образом использовать этого необычного пленника.

На том конце возникла пауза. Потом Лхор услышал ответ наместника, переданный через мага.

– Вам предписывается произвести допрос всех пленных без применения Чтения Мыслей. Повторяю: всех из этой группы пленных. Не следует наносить их психическому здоровью непоправимый вред. Здоровье физическое наместника Затаба не интересует. Вы должны ждать прибытия нашего человека, который этапирует их в Егелан. Все полученные сведения и пленных передадите ему. На месте мы проведем окончательное дознание, разумеется, с применением Чтения Мыслей. Если в ходе допроса будет выяснено что-то очень важное, не следует без нужды ставить в известность командира Фиуна. Особо по ребенку. Вы правы, наместник, вероятно, найдет ему лучшее применение. Отделите его от остальных пленных, содержите в строгости, изоляции и неведении, но не допрашивайте и не настраивайте враждебно без нужды. Наместник Затаб передает вам благодарность за ценную информацию. Запишите код, подтверждающий подлинность сообщения для командира Фиуна: семь, тринадцать, сорок, пять…

Командир Фиун зря гневался на своего подчиненного. Преследуя свои корыстные цели, брат Лхор в конечном счете сохранил ему жизнь. А маг снов надеялся, что еще несколько таких доносов, и он либо займет место командира гарнизоном, либо его переведут куда-нибудь поближе к ставке Великого Джаггарана.

Кею казалось, что он лежит на берегу очень теплого, даже горячего моря. Вода почему-то была темно-красной. Рядом находились какие-то люди. "Вот… смешные… такая одежда… на пляже" – мысли Кея рождались очень медленно и красиво, как будто распускались бутоны цветов. А люди, стоявшие вокруг, говорили, тараторя так быстро, что Кей не мог уловить смысл. Или ему лишь казалось, что они говорили быстро.

– Почему он не истек кровью?

Ответила женщина в белом:

– Несколько табипенов укусили его. Все процессы в организме замедлились стократно, в том числе и кровообращение. А наркотик, похоже, смешался с ядом, и получился непредвиденный эффект. Вместо того, чтобы умереть от болевого шока, он впал в глубокую спячку.

– Джуна, Камо, вы сможешь спасти его? Люпина мы потеряли, но он солдат. Мне не хотелось бы объяснять капитану Дуну, как я просрал его гражданского.

– Надо попробовать, – сказал Камо. – Пока не знаю.

– Непонятно, какие еще сюрпризы может преподнести смесь яда и наркотика, – заметила Джуна.

– Надо найти и других, – сказала Алия.

– Найти – не проблема, вот отбить – проблема, – ответил магистр.

Комната была скучной. Серые стены. Окно так высоко, что виднелся лишь краешек неба. Дешевый зеленый ковер устилал пол. Сбоку находилась ниша с простым туалетом. Тяжелая и гладкая, постоянно запертая дверь тоже не представляла никакого интереса. Ему дали абстрактные фигурки для какой-то игры. Эйдар не знал ее, и изобретал собственные правила, стараясь разогнать скуку и тоску.

Щелкнул засов двери. Ребенок встрепенулся, надеясь увидеть дядю Джерра или хотя бы тетю Лин. Но это был один из тех… Серая повязка – маг снов. Это малыш усвоил твердо, как и то, что такие, как он чуют ложь. А мысль о том, что этот страшный дяденька может свести его с ума, приводила в ужас.

– Ах, вот ты где, мальчик, – голос мага был слащав.

"Где еще я могу быть? Ты же сам меня тут запер", – подумал Эйдар, но вслух ничего не сказал, боясь навлечь на себя гнев.

– Я смотрю, ты уже почти пришел в себя. Неудивительно, учитывая особенности детского метаболизма… Значит, мы с тобой сможем поговорить. Не так ли?

Почему-то ребенок не поверил, что все ограничится одним лишь разговором.

"Сейчас он меня начнет убивать. Как родителей!" – решил Эйдар, и разревелся.

– Ну… ну… не надо, – сказал мужчина с недовольной интонацией.

Эйдар увидел, как от мага отделилась какая-то блестящая штучка, и вонзилась прямо в него. От удивления у мальчика округлились глаза. Он почувствовал, что ему больше не хочется плакать. Нет, кажется, все еще хочется, но гораздо меньше. "Что это было? Какая-то магия? Похоже на стихию снов".

Мальчик видел энергию, собранную вражеским магом. Запасы хранились у того в подбородке. Жалкие крохи по сравнению с тем, что у магистра Икена. Вот бы украсть у этого страшного человека хоть чуть-чуть… тогда можно было бы увидеть ауры. Тут Эйдар осознал, чего он только что возжелал, и испугался еще больше: вдруг враг догадается. Тот почувствовал внезапный страх ребенка.

– Что-то ты слишком пуглив сегодня, – сказал маг. – Твой интеллект и восприятие в порядке, а эмоции, как я вижу, еще очень далеки от нормы. Давай договоримся: ты сейчас скажешь мне, как тебя зовут, и сколько тебе лет. А после этого я уйду.

"Соврет и не уйдет" – подумал Эйдар.

– Эйдар. Шесть лет.

– Шесть? А выглядишь на все восемь. А теперь я уйду, как и обещал, – сказал маг и действительно вышел, не забыв запереть за собой дверь.

"Он еще моложе, чем я думал", – размышлял маг. – "Прямо как мой сын, и внешне похож, разве что физически крепче, и от того кажется старше. Я был прав, когда рискнул действовать через голову Фиуна: вряд ли от такого крохи будет хоть какой-то толк. Потом я его допрошу подробнее, но все самое интересное начнется только тогда, когда очнутся взрослые".

Со взрослыми так не церемонились. Командир Фиун, не очень то доверяя своему подчиненному, начинал каждое утро с поливания пленных холодной водой и пинков по ребрам. Те стонали, что-то невнятно бормотали, но все еще были далеки от вменяемости. Единственное, что сдерживало начальника гарнизона от нанесения более тяжких увечий – это сомнения: не задержат ли лишние травмы процесс выздоровления?

Зато потом можно будет как следует оттянуться. Этот чернокожий, кажется, очухается первым. Он уже лепечет отдельные слова, вернувшись к уровню годовалого ребенка. Фиун рассматривал мускулы Джексона с профессиональным интересом: сколько и каких пыток сможет выдержать такое тело без риска для рассудка? Пожалуй, можно будет начать сразу с дробления пальцев, а кастрацию отложить "на сладкое".

Интересно, питает ли кто-то из двоих пленных мужчин слабость к женщине? Если так, это может значительно ускорить извлечение сведений из них. Тогда лучше начать с небольшой боли для чернокожего, чтобы немного пошатнуть волю и показать серьезность намерений. А потом начать резать и ломать женщину прямо у него на глазах. Нет… пожалуй, лучше, чтобы и второй мужчина присутствовал. Один будет испытывать страх за любимую, а второй – чувство вины. А если они соперники? О, тогда еще лучше! Замечательный план…

Командир Фиун был весьма доволен собой и своими замыслами. Только медленное выздоровление пленных омрачало его торжество. Посланец наместника может прибыть слишком рано. "Проклятый Лхор! Говорит, что сам Затаб его вызвал и потребовал отчет. Так я ему и поверил. Копает под меня… Ах, ты гнилой дыр табипена!" Недавнее довольство командира быстро сменилось гневом, как бывало нередко.

– Типичный психопат, – сказал Кей.

Он сидел у изголовья магистра. Старик пребывал в трансе, обследуя казармы противника и говорил вслух о том, что видит. Реплика землянина относилась к резким сменам настроения у вражеского командира. Конечно, магистр не мог читать его мысли, но приступ садистского наслаждения, сменившийся самодовольством, а потом неистовой злобой, он уловил.

Кею Льюису в жизни везло редко. Обычно он добивался своего, медленно двигаясь к намеченной цели, следуя плану. Лишь дважды ему улыбнулась удача. В первый раз – когда попал в межзвездную экспедицию. Во второй раз – когда встретил на корабле свою будущую жену.

Сейчас ему повезло по крупному в третий раз. Сигнал тревоги успешно попал на "Колонист". Обеспокоенный запрос капитана Дуна достиг цели. Магистр знал ауры всех членов экспедиции, и ухитрился отследить почти погасшую ауру умирающего на порядочном расстоянии. И он успел долететь до него вовремя. Хотя еще несколько минут, и слабый огонек жизни, по которому ориентировался магистр, погас бы. Но повезло.

А вот кому сильно не повезло, так это большому патрулю из войск Джаггарана, который перехватил Хрустальные Сани магистра, спешившие на помощь. Столичные маги оказали яростное сопротивление, ордынцы сразу понесли серьезные потери и не смогли взять штурмом позицию противника. Перелом в бою наступил после того, как Алия сумела тяжело ранить обоих вражеских магов снов. Теперь некому было обнаружить группу Икена по аурам, он набросил на свой отряд Невидимость, вызвал краткое замешательство среди врагов Шатром Ужасов и поспешил продолжить путь.

Когда дым рассеялся, враги с великой опаской подошли к Каменному Куполу. Разломали его, и лишний раз убедились, что там никого нет. Командир вражеского отряда вошел внутрь, намереваясь обнаружить какие-нибудь улики.

Здесь его ждал один очень неприятный сюрприз, доказывающий, что водная магия – не совсем безобидная штука. В качестве прощального подарка Джуна заставила всю траву, оказавшуюся внутри, выделить сок, а сок превратила в сильнейший контактный яд. Так отряд лишился генерала и двух его телохранителей.

Командир Фиун уже предвкушал будущий процесс. Перед пленниками были демонстративно разложены разнокалиберные щипцы, ножи и иглы. Фиун тщательно проверил свой инструмент и лишний раз продезинфицировал иглу, которая показалась ему недостаточно чистой. Она должна причинить боль, но заражение крови излишне. Пленники должны остаться в живых. К большому сожалению командира Фиуна удовольствие доканать их до смерти присвоил себе наместник Егелана.

– Сейчас мы с вами немного развлечемся, – промурлыкал он, с профессиональной тщательностью опытного палача делая надрез вдоль ребра Джексона.

В этот момент дверь распахнулась, и в пыточную вбежал дежурный.

– Нас атакуют! – воскликнул он. – Трое магов огня пробили стены города, прорвались в порт и жгут речной флот! Они неуязвимы!

– Идиоты! – прорычал Фиун. – Неуязвимых не бывает. Должно быть, вы стреляете по иллюзиям, а настоящие маги рядом под прикрытием Невидимости. Сейчас же вызовите Лхора и остальных магов снов и направьте к месту прорыва под прикрытием двух магов воды!

Он с сожалением посмотрел на пленников, но все же здравый смысл возобладал. Придется заняться обороной, а удовольствия подождут. А вот развязывать пленников не надо. Пускай повисят. К тому времени, когда он расправится с нахалами, атаковавшими порт, эти типы будут представлять весьма приятное зрелище, которое порадует его по возвращении.

Канонаду в порту было слышно даже отсюда. Видимо, и вправду не меньше трех магов "работает" по целям. Придется послать туда дополнительное подкрепление и отряды городской гвардии. Казармы тоже нельзя оставлять без защиты. Еще несколько отрядов отправить к резиденции наместника. Хоть он и пешка, подчиненная наместнику Егелана, и опирающаяся на мечи Фиуна, но пешка полезная.

Постепенно взрывы стали доноситься все реже.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил командир у юного мага снов. От этого сопляка в бою мало толку, но хватит, чтобы держать связь с войсками.

– Лхор докладывает, что прибыл на место, и уже обнаружил одного мага огня. Остальные, то ли убиты, то ли отступили. Последнего пытаются окружить и уничтожить. Стрельба стихает.

– Замечательно. Держи с ними связь и доложи мне, если возникнут проблемы. А я пойду займусь кое-чем… более важным, чем мелкая диверсия.

Он спустился вниз, в казематы. В мрачных коридорах стояли стражники, почтительно отдавая честь вожаку. Тот удостаивал каждого лишь легким кивком. Он взялся за тяжелую металлическую ручку и с наслаждением повернул ее, предвкушая приятное зрелище.

Фиун не обманулся в своих ожиданиях. Пленники висели на своих местах. Вид их был в должной мере изможденным и измученным, благодаря длительному растяжению конечностей. Вот только палача нигде не видно. Вероятно, этот урод покинул свое рабочее место, чтобы поссать. Надо будет обругать.

В этот момент Фиун почувствовал легкое головокружение, и невольно оперся о стену. К головокружению добавилась тяжесть в ногах, а потом и во всем теле. Выступил холодный пот. Командир тяжело дышал, гадая, что за дрянь он выпил или съел за обедом.

Сзади донеслась какая-то возня, потом послышался шорох, шаги, и в пыточную вошел какой-то старик, на вид вполне безобидный.

Однако "безобидный" дед достал из под своей хламиды нож, мало уступающий по длине короткому мечу. Пыточных дел мастер оценил этот инструмент с профессиональной точки зрения, и страх закрался в его душу. Он почувствовал, что не может пошевелиться. Старик подошел к пленным и перерезал ножом их путы.

Послышались новые шаги. В комнате появились новые люди, но Фиун не мог даже повернуть голову, чтобы рассмотреть их.

– Сейчас мы с тобой немного побеседуем, – сказал незванный гость.

"Где же стража?" – восклицал мысленно Фиун, уже догадываясь, каким будет ответ. Солдаты, которые минуту назад отдавали ему честь, скорее всего, уже мертвы.

– Как тебе понравился контактный яд на ручке двери? – спросил старик – Замечательное изобретение, скажу я тебе. Парализует почти все, даже магию, но болевые рецепторы не отключает. Ты все будешь чувствовать.

С этими словами старик подходил все ближе, поигрывая своим ножом. Он сделал несколько быстрых надрезов, и одежда упала с Фиуна, обнажив его до пояса.

– Я вижу, что одному моему человеку ты слегка порезал бок.

Сказав это, старик быстро провел лезвием, и оставил на ребрах Фиуна точную копию раны, которая красовалась на боку Джексона. Парализованный Фиун смог выдавить из себя только тихий писк.

– А мне он сломал пару ребер, скотина, – послышался голос освобожденной пленницы.

Палач хотел зажмуриться, уже догадываясь, что сейчас произойдет. Но из-за паралича не мог даже закрыть глаза. Старик молча врезал ему рукояткой кинжала по другому боку. Внутри что-то хрустнуло.

Подождав, пока писк Фиуна затихнет, тот продолжил "беседу":

– Ты не добил одного из моих людей. Да, да. Тот, которого ты бросил в лесу подыхать, как собаку, тоже выжил. Он просил передать тебе привет, – старик сделал паузу, и высоко поднял нож двумя руками.

Только тут до Фиуна дошло, что тот собирается сделать. Командир заверещал, как крыса, которой наступили на хвост, а потом его сознание померкло от боли. Когда он пришел в себя, рук он уже не чувствовал.

– А ты слабоват, – сказал старик. – Я возвратил тебе те физические увечья, которые ты нанес моим людям, и ты уже обгадился. Выходит, ты гораздо слабее тех, кого пытаешь. Одного моего человека ты все-таки убил. Но ты не тронул ребенка, – добавил Икен. – За это я оставлю тебе жизнь… на время.

В поле зрения палача появилась полная женщина в белом, бесцеремонно зажала нос Фиуна двумя пальцами, оттянула челюсть и насильно влила в глотку вонючую жидкость. Магистр достал из-за пазухи какой-то пергамент, и начал его читать вслух.

Страшный человек был прав. Сейчас Эйдар уже не трусил так, как раньше. Пускай бы он пришел снова. В серой комнате ужасно скучно. Кричать бесполезно, снаружи никто даже не зашуршит в ответ. Эх, если бы он мог колдовать по-настоящему! Но даже случайный выброс магии происходит не тогда, когда ему хочется, а когда он испугается. Тогда в лесу, их всех чуть не убило упавшим деревом. Если такое случится здесь, на него может рухнуть потолок. Потому мальчик боялся даже собирать ману, хотя ее много витало вокруг.

Но можно ведь играть, и не собирая. Он подталкивал капсулы, летающие в воздухе, собирая их в замысловатый узор. Пытался по памяти воссоздать одну из тех фигур, которые Джерр заставлял его делать из проволоки. Только на этот раз – из магии. Вот за этим занятием его и застали.

Дверь открыли универсальной отмычкой – пинком Камо. Из-за его широкой спины выглядывали знакомые лица.

– Камо! Тетя Лин! Дедушка Икен!

Вэй Лин с трудом устояла на ногах, когда увесистый сорванец подпрыгнул и повис у нее на шее. В комнате, которая была тюрьмой для ребенка, сразу стало тесно. На лицах всех взрослых были нарисованы невольные улыбки.

Магистр только хрюкнул, в ответ на "дедушку", с интересом рассматривая фигуру, висящую в воздухе. Из всех присутствующих ее мог видеть только он и мальчишка.

– Забавно: плетение из воздушной маны, но по законам стихии воды, – сказал магистр.

– Мне такую штуковину рисовал дядя Джерр, – пояснил мальчик.

– Тогда понятно. Наверное, это одно из его плетений. Жаль, что оно не будет работать. Во-первых, стихия другая. Во-вторых, оно подойдет только самому дяде Джерру.

– Ну и ладно. Мне просто было скучно.

– Ты молодец, – похвалила его Вэй Лин. – Даже в плену старался учиться. Магистр, насколько я могу судить при беглом осмотре, с его здоровьем все в порядке.

– Отлично. Уходим отсюда.

Ребенка содержали в секретном подземном бункере, который находился в стороне от многолюдных кварталов. В сторожке у единственного входа круглые сутки сидели два дюжих охранника. Вся эта защита никуда не годилась. Икен просто подошел невидимкой, коснулся их лбов, и они сладко уснули.

Они убрались из города подальше, покуда не поднялась тревога. За городом, в одном заброшенном сарае их встретили Алия и Джерр.

– Как прошло? – спросил магистр.

– Угроза миссии устранена, – отрапортовала огненная.

Глядя на ее и Джерра счастливый, смущенный и помятый вид, Джексон подумал о занятии, которое у него никак не ассоциировалось с угрозой миссии или ее устранением.

– О чем это она? – непонятливо спросил он.

– Тот маг снов, который знал ваши ауры. Он мог передать их изображения другим. Тогда вас было бы нетрудно найти. Я должна была выманить его в порт, а Джерр – опознать.

– А потом?

– Убить, конечно, – ответила огненная как о чем-то само собой разумеющемся.

 

Хвост падальщика

Поле давно заросло сорняками. Заградительные канавы с водой кое-где занесло грудами мусора. По ним из леса смогли просочиться табипены. Их шипение по ночам заменяло здесь стрекотание сверчков и гарантировало уединение. Экспедиция остановилась в безлюдной местности в заброшенном доме. Сюда много лет никто не наведывался, и жилье казалось вполне безопасным. Заброшенные фермы – обычное прибежище для тех, кто избегает контактов с властями. Их здесь особенно много, так как фермерам не нравились ордынские налоги.

Немного восстанавливающей магии – и покосившаяся дверь вернулась на место, разбитые стекла стали целыми, а прохудившаяся крыша – надежной. Очень кстати, поскольку за окном опять зарядил ливень. За много лет крыша покрылась мхом, туда нанесло грязи, а в ней пустил корни панцирный вьюн. Дождь барабанил по его широким листьям, создавая необычный звук, который резонировал на пустом чердаке и наполнял дом тихим гулом.

Надо было решать, что делать дальше.

– Теперь мне придется вернуться, – сказал Кей. – Я и так выклянчил у капитана лишние сутки.

– Ты не был обузой, – ответил магистр. – Тот палач… я прочитал ему слова, которые ты написал на пергаменте, и с такой интонацией, как ты объяснял. А снадобье Джуны ввело его в нужное состояние. Полагаю, наших врагов ждет неприятный сюрприз.

– Рад, что смог хотя бы частично компенсировать свою недостаточную функциональность.

– Ты очень помог. И мальчик перестал вздрагивать от каждого стука.

– Это моя профессия.

– Хорошо. А как ты собираешься лечить… свое увечье?

– Врачи возьмут образцы моих тканей, вырастят две новых руки и новые плечевые суставы, а потом пришьют. Жаль, что клонирование целых конечностей со всеми костями и нервами займет очень много времени.

– Насколько много?

– Не знаю… несколько месяцев… потом еще операция… потом восстановительный период… но ведь все могло бы получиться гораздо хуже. Там на корабле есть кому обо мне позаботиться.

– Угу. Твоя женушка, небось, с ума от беспокойства сходит, – заметил Джексон. – А ты тут, даже потеряв руки до ключиц, все равно на баб инопланетных пялишься.

– Это просто проявление незакомплексованности, – огрызнулся Кей.

– Конечно, конечно… и непокобелимости…

– "Непокобелимость" – прямо оговорка по Фрейду…

– Это не оговорка по Фрейду, это подколка по Джексону, – ехидно ухмыльнулся инженер.

Икен в пол уха прислушивался к их перебранке, теребя бороду, о чем-то глубоко и напряженно задумавшись. Это не укрылось от профессиональной наблюдательности Кея.

– Магистр, это лишь мои проекции, или вы что-то замышляете, причем, в отношении меня?

– Ты не ошибся. Все обстоятельства очень сходятся. Ты чудом спасся, но потерял руки. Теперь тебе требуется длительное лечение. Ты демонстрируешь оптимизм, но скрываешь досаду. Мне кажется, ты разочарован не столько тем, что искалечен, сколько тем, что вынужден улететь. Я прав?

"От старого хрена ничего не утаишь" – подумал Кей, а вслух ответил:

– Прямо сеанс психоанализа. Допустим. Но я не один такой. Думаю, многие из команды нашего корабля отдали бы обе руки, чтобы оказаться на моем месте. Кого-нибудь пришлют на замену.

Магистр оперся грудью на стол, чтобы видеть ближе лицо и ауру землянина.

– Как разведчик разведчика я тебя вполне понимаю. Обстоятельства сходятся еще точнее. Есть кое-что другое. Путешествуя с нами, ты наблюдаешь, как происходит развитие ребенка, который в будущем может стать магом. Если у вас на планете нет магов, тебе это должно быть интересно, не так ли?

Кей ответил сквозь сжатые зубы:

– Конечно.

– То есть, ты бы с большим интересом наблюдал за Эйдаром, чем за нашими военными вылазками?

Кей сказал недоуменно:

– Допустим. Вопрос о психологических причинах войны более важен, но над ним бьются много столетий лучшие умы, и вряд ли его решу именно я, даже будучи непосредственным наблюдателем. А ребенок-маг – это совершенно новое и уникальное явление. Но зачем вы обо всем этом спрашиваете? Какая теперь разница, чего я бы хотел, если за мной скоро прилетит шаттл?

– Вообще-то он не маг, а неофит. До мага ему еще много лет расти, – поправил старик. – Дело не только в нем, но и в тебе. Хотя и в нем тоже. Подожди минутку.

Магистр встал, и вышел из-за стола. Отворил дверь, накинул капюшон и вышел на улицу. Через минуту он вернулся назад, неся ведро с землей.

Сев, он поставил на стол тазик, вывалил землю в него и разворошил. Оттуда выполз очень солидный червяк, на вид – противнее некуда.

– Что это за дрянь? – спросил Игнатов брезгливо.

– Это большой червяк или маленькая змея? – поинтересовался Джексон.

– Какое интересное беспозвоночное… либо это кольчатый червь, либо его местный аналог… – заинтересованно проговорила Вэй Лин.

– Если его съесть, то руки сразу вырастут, – сказал Джерр.

Кей посмотрел сначала на него, потом на червяка. Джерр был серьезен. Безрукий землянин уточнил:

– Съесть… это?

– Точно, – кивнул лекарь.

– А… это что за зверь?

– Вообще-то это падальщик.

– Вот они какие… – биолог закатала рукав и снимала животное со всех ракурсов камерой своего наручного компьютера.

Кей поморщился.

– Можно… можно я уточню?

Джерр кивнул.

– Это случайно не те самые животные, которые… погребают мертвецов?

Джерр кивнул.

– То есть, они едят мертвечину?

– И перерабатывают фекалии в выгребных ямах, – подтвердил лекарь.

Лицо Кея приобрело сероватый оттенок.

– А я, значит, должен съесть его?

– Нет, не должен. Ты можешь улететь, и ждать несколько месяцев на своем корабле, пока тебя вылечат ваши лекари.

– Понятно, – протянул Кей, с нескрываемым отвращением разглядывая скользкое животное. – Съесть… это…

– Это просто проявление незакомплексованности, – заметил Джексон.

Кей обвел всех долгим взглядом. Потом сказал, обращаясь к негру:

– Ну почему ты так довольно ухмыляешься, я понимаю. А вот почему магистр прикрывает рукой рот, Джуна так сосредоточенно смотрит на потолок, а Камо, который всегда невозмутим, сейчас и вовсе как паралитик?

Магистр, Джуна и Джерр хором захохотали в ответ. Даже Камо заулыбался.

– Вы… вы меня разыграли, да? – дошло до Кея. – Новый приступ веселья подтвердил его подозрения.

– Может быть, я не понимаю визанского юмора, но это довольно жестоко, – строго сказала Вэй Лин. – Сначала дать надежду, а потом…

– По-моему, тоже… перебор, – поддержала Алия.

– Э… погодите, девушки, осуждать нас. Это не примитивное глумление, – ответил магистр.

Тут он достал свой эффектный нож и отрезал падальщику заднюю треть тела. Потекла кровь, похожая на бурую жижу, червяк стал болезненно извиваться. Зрелище было отвратительным. Вскоре кровотечение прекратилось, и животное немного успокоилось. Эйдар, перед которым стояла тарелка с червяком, без всякого отвращения тронул его пальцем.

– Потом руки помоешь, – строго сказала Алия.

И тут она поняла, что уже видела эту картину, только немного в другом ракурсе, как бы повиснув над макушкой неофита: этот искаженный шум дождя, падальщик на тарелке и любопытный ребенок, который его трогает.

– Джерр, наколдуй-ка Хвост Падальщика.

Лекарь склонился над животным, приблизил руку к нему, подержал так, а потом убрал. С виду ничего не изменилось.

– Посмотрите внимательно на место разреза, – сказал магистр.

Все уставились на падальщика, но биолог первой заметила странность наметанным глазом:

– По-моему, последнее кольцо около разреза стало шире.

– Да… точно! – воскликнул неофит.

– Регенерация? – спросила Вэй Лин.

– Умница, деточка! – похвалил магистр, не обращая внимание на ее смущение.

Ну в самом деле, разве тридцать семь лет – это не "деточка" по сравнению со старцем, которому незнамо сколько? А магистр продолжал:

– Если отрезать падальщику хвост, он через некоторое время отрастит новый. Джерр только ускорил процесс, сделав его заметным для глаза. Этот фокус обычно показывают всем студентам в качестве наглядного урока. Отсюда и название заклинания – Хвост Падальщика. Но… надо сказать, что у человека тоже есть способность к регенерации тканей. Синяки рассасываются, раны зарубцовываются, кости срастаются. Это не идет ни в какое сравнение с регенерацией у низших животных, но… многое зависит от того, сколько потратить маны.

– Уж не хотите ли вы сказать, что ваша медицина позволяет отрастить новые руки? – с надеждой спросил Кей.

– Вообще-то да. Отсюда наше веселье. Джерр догадался, куда я клоню, и немного над тобой подшутил. Если бы Алия не прогуливала лекции по врачеванию, она бы тоже поняла.

– На кой дыр огненному магу врачевание? – буркнула она недовольно.

– Я тоже не лекарь, но, видишь, даже чисто теоретическое знание пригождается.

– Когда я стану старухой, моей голове тоже будет много мусора.

– Вот непочтительная девчонка! – с притворным возмущением воскликнул волшебник. – Но твою порку я отложу на пару дней. Как я уже говорил, скорость регенерации зависит от количества маны. Обычно калеке обрабатывают культю, и через какое-то время у него вырастает новая рука или нога. Но подчеркну: через какое-то время. Может, несколько недель, но не месяцев.

– А… – разочарованно протянул Кей. – Спасибо вам за заботу, но несколько недель это тоже много.

– Погоди… я сказал "обычно". Все зависит от количества потраченной маны. А с нами за одним столом сидит бездонная бочка маны.

Взгляды всех присутствующих обратились в сторону Эйдара. Тот гордо выпятил грудь. Кей уже устал сегодня метаться от надежды к разочарованию и обратно, и спросил почти отрешенно:

– И… сколько?

– Точно не знаю… Камо и Джерр в этом разбираются лучше.

– Судя по лечению меня и магистра, в худшем случае пару дней, – ответил Джерр.

– В общем, если не хочешь возвращаться, можешь и не возвращаться, – подытожил магистр. – И еще. Несмотря на предосторожности, ордынцы вышли на ваш след. Случайный донос, но я бы хотел, чтобы паренек впредь оставался в большей безопасности и посланцы Земли – тоже.

Икен предлагал обосноваться здесь. Для отряда эта заброшенная ферма – удобная база. Для мальчика – безопасное место. Джерр будет его учить. Камо останется для охраны вместо погибшего Люпина.

– Я дам вам амулет, который позволит подать мне сигнал тревоги, если вдруг что-то произойдет. Извините, но этой вашей… радиостанции… я не очень доверяю. Вэй Лин сможет хоть весь лес вокруг переловить и пересажать в свои клетки. Если кого-то покусают – Джерр всегда под рукой. А ты, Кей, понаблюдаешь за мальчиком… и заодно присмотришь, чтобы с его развитием все было в порядке. По определенным причинам… этот ребенок очень важен.

– Что вы имеете в виду, магистр? – встрепенулась Алия.

– Пока не могу сказать.

– Ну же!?

– Не дави. Пока не могу, – властным тоном одернул ее магистр.

Понятно, что Кей не стал отказываться от внезапно свалившегося на него счастья. Сам процесс лечения не занял много времени. Джерр и неофит сцепили руки, и через некоторое время в тело землянина перекочевала лошадиная доза маны. Дальше процесс пошел сам собой. Час спустя кожа Кея вокруг ран покрылась зеленоватой чешуей и начала чесаться. Чешуйки топорщились, потом сами собой отпадали, а под ними каждый раз оказывался небольшой нарост. Через какое-то время на этом месте появлялась новая чешуйка и так далее. Разыгрался зверский аппетит. Побочный эффект, как пояснил Джерр. Для восстановления телу надо очень много белка и кальция. Три часа спустя на месте культи появилась крохотная чешуйчатая конечность, похожая на лапку лягушки. Через шесть часов это была ручка новорожденного, через восемь – рука примерно как у Эйдара. Землянин почти непрерывно ел и бегал в туалет. Через десять часов конечность полностью восстановилась такой, какой была раньше, разве что чешуя еще пару дней не сходила, а когда сошла, то кожа под ней получилась совсем незагорелая, поросячьего розового цвета.

Другую руку вырастили на следующий день, а тем временем магистр, Алия, Джуна и Алекс Игнатов отправились на разведку. За ними неожиданно увязался и Джексон. Его доводы были понятны: здесь в глуши от него не было никакой пользы, а в разведке земная аппаратура могла пригодиться. Магистр еще раз тщательно изучил его ауру, сказал, что инженер достаточно храбр, но не вполне послушен. Поэтому, дескать, взять то он его с собой возьмет, но пусть Алекс присмотрит за своим соплеменником, чтобы тот не нарушал дисциплину и не попал под огонь.

Полицейский согласился и хмуро пообещал Джексону отправить на "Колонист" и посадить в карцер, если тот чего-нибудь выкинет. Может, насчет карцера Джексон и не поверил (никакого карцера на корабле просто не было), но вот возвращаться с позором на базу не хотелось.

 

Партизаны

Люди Икена снова отправились в то место, где должен был находиться джаа. В прошлый раз им пришлось возвращаться, лишь немного не добравшись до цели. На этот раз магистр был особенно осторожен, ведь после нескольких стычек и крупного боя на холме враг был осведомлен о том, что поблизости рыщет чья-то разведгруппа.

Больше всего магистра беспокоило то, что кто-то из врагов может знать его ауру. В Столице он был известной личностью, и встречался со многими. Среди них мог оказаться шпион орды или просто маг, который согласится продать эту информацию. Икен регулярно проверял себя и своих людей – не появился ли в их ауре чужой Якорь. Это значило бы, что их обнаружили, и поставило бы под угрозу всю миссию. От одного Якоря в ауре Кея уже избавились раньше, причем, самым радикальным способом.

Иногда им встречались следы войны. Сгоревшие фермы, ржавое оружие. На второй день пути они наткнулись на выжженный городок. Все очень напоминало Упур – поселение, где погибли родители Эйдара. Только времени после нападения прошло больше, трава успела прорасти прямо на улицах. Повсюду пробитые стены домов, сгоревшая мебель. У конюшни сохранились только две стены из четырех. Внутри на земле тут и там валялись металлические заклепки и хомуты. Это все, что осталось от лошадей. Их трупы и даже кожаные части сбруи давно убрали падальщики.

Магистр чуть развел руки ладонями назад, подавая условный сигнал, и группа замерла. Склонив голову и прикрыв глаза, он всматривался в астрал. В городке оставался кое-кто живой. Икен приказал всем укрыться в развалинах полуразрушенного дома, а сам вдруг исчез. Джексон протер глаза. Только что старик стоял перед ним – и вдруг его не стало. Инженер поспешно достал из сумки тепловизор, включил его и стал шарить взглядом по окрестностям. Тут он заметил высокую худую фигуру, удаляющуюся вдоль улицы. Фигура обернулась, погрозила Джексону пальцем и продолжила свой путь. Инженер поделился своими наблюдениями с остальными

Алия фыркнула:

– Обычная Невидимость. Если бы магистр захотел, ты бы его не увидел и в тепловом диапазоне. Но он скрывается не от нас.

От кого он скрывался, стало ясно через четверть часа. Старик вернулся уже без маскировки в сопровождении нескольких вооруженных мужчин, одетых в тяжелые кожаные доспехи.

– Знакомьтесь: Чен Зур, Хоар, Шостак и Парика. Это друзья. Повстанцы, – представил их Икен.

Судя по голосу, последний из партизан оказался женщиной. Из-за бесформенной кирасы и закрытого шлема об этом было трудно сразу догадаться.

Некоторым жителям сожженного городка все-таки удалось спастись после налета. Те, кто не мог отомстить, рассеялись по соседним городам, а те, кто похрабрее и посильнее сколотили партизанский отряд. Потеряв родных и близких, они не испытывали теплых чувств к орде. Пепелище, которое все обходили стороной, оказалось идеальным укрытием, откуда можно было совершать набеги на вражеские патрули. Обнаружить их мог только маг снов – такой, как Икен. Но маги снов были редки, так что до сих пор повстанцам везло. До магистра их логово засекли лишь однажды, но тот маг оказался "своим", местным жителем, который тоже не жаловал ордынцев и не собирался никого выдавать.

Партизаны доставили немало хлопот мелким отрядам ордынцев, но все же не настолько много, чтобы на их поиски бросили большие силы. Они старались действовать поодаль от своей базы: травили лошадей, расстреливали мелкие патрули из арбалетов. Пятерых разведчиков они встретили как закадычных друзей. Как Икен смог убедить их, что он "свой", неизвестно.

Повстанцы провели разведчиков в свой лагерь, устроенный в подвале одного из домов, который превратили в бункер. Бунтовщиков было немного, может быть, дюжина или около того. Они не выглядели опытными солдатами, но боль утрат и решимость, застывшие в их глазах, дорого стоили. Икен поделился своими запасами противоядия от укуса табипенов, чтобы повстанцы могли в самом крайнем случае укрыться в лесу. До глубокой ночи он расспрашивал командира Шостака об орде и о джаа, даже записывал что-то и одновременно колдовал. Уснул он лишь под утро, создав к тому времени шесть амулетов невидимости для пятерых самых активных боевиков и командира партизан. Один подобный амулет использовала Алия во время налета на пристани Раншида.

Да, они видели тварь в полете и не сомневались в том, что это именно джаа из легенд. Партизаны не знали, где находится его логово, но могли предполагать, судя по направлению полетов. Сведения повстанцев сходились с тем, что узнал раньше магистр, когда колдовал Синий Зонтик вместе с неофитом. По слухам джаа не служил ордынцам, а заключил с ними какое-то соглашение. Да, эта тварь была разумной и могла заключать подобные союзы. Шостак считал, что джаа несколько, но не мог назвать даже приблизительное число. Свидетели, которым можно было доверять, видели иногда одновременно двух тварей.

Партизаны не знали, чего можно ожидать от странного существа, но всякого, кто заключал союз с ордой, считали своим врагом. Джаа был явно не по зубам маленькому отряду, и потому они никогда не делали вылазок в том направлении.

Наутро Шостак обратился к своим людям с краткой речью:

– Эти пятеро – наши друзья. Генерал разведки из Столицы и его солдаты. Джаггаран собирается напасть на Столицу, когда накопит достаточно сил. Если столичная Цитадель вступит в войну, возможно, они смогут разгромить орду и освободить порабощенные города. Это наш лучший шанс. Мы должны помочь генералу в его разведывательной миссии. Его интересуют точные сведения о джаа: что эта тварь тут делает, что замышляет, каковы ее боевые качества, на что способна и о чем конкретно договорилась с ордой.

Партизаны загудели, обсуждая новость.

Икен добавил от себя:

– Я думаю, мы справились бы с этой задачей и сами. Но ваша помощь ее сильно упростит. Почему вы воюете с ордой?

– Вы еще спрашиваете!? Они превратили моих детей в пепел! – воскликнула Парика.

Другие повстанцы закричали что-то свое, перечисляя близких, которых убили при разрушении города и своих соратников, которые погибли уже позднее, во время стычек с солдатами орды.

– Они убили родителей моего ученика, – ответил ей Икен. – Пацану шесть лет. Сожгли его город точно так же, как ваш. Только там, кажется, не выжил никто, и, кроме меня, отомстить за них было некому. Вы тоже хотите справедливого возмездия?

Партизаны ответили гулом одобрения.

– Я вас понимаю. Но сколько вы собираетесь вот так воевать? Когда ваша жажда мести будет утолена?

Тихий ропот был ему ответом. Похоже, люди не задумывались над этим. Парика сказала:

– Моя жизнь потеряла смысл. Я буду убивать ублюдков до тех пор, пока не убьют меня!

– Ты слишком молода, и еще сможешь найти смысл жизни не только в смерти… чужой и своей, – сказал ей Икен. – Но не теперь, пока месть еще не утолена, не так ли?

Послышались решительные возгласы.

– Вы можете продолжать свои вылазки, – сказал Икен. – Можете наносить орде вред там и тут, понемногу. Как вы и делаете. Совсем чуть-чуть.

– Это блошиные укусы, – горько кивнул Шостак. – Но нас и так осталось гораздо меньше, чем вначале. Нам неоткуда взять пополнение, слишком мало связей, население окрестных городов запугано.

– Я не принижаю ваши заслуги. С небольшими силами вы сделали все, что могли.

Волшебник сделал паузу и заключил:

– Вы герои, – последовала еще одна пауза, чтобы слушатели запомнили его почтение. – И я хочу предложить вам достойную награду за ваш героизм. Я знаю, как утолить вашу жажду.

Воцарилась тишина.

– Мы можем провести крупный рейд. Нам для него не хватает опытных стрелков, таких, как вы. Вам для него не хватает магов, таких как, мы. Я предлагаю разведать, что там происходит с этим джаа, выбрать цель поближе, и нанести такой удар, который они запомнят надолго. Захватить пленных, отомстить за разрушение вашего города, заставить их заплатить настоящую цену!

Повстанцы зашумели, обсуждая предложение магистра. Его слова нашли горячий отклик, но все же некоторые сомнения оставались, и Шостак их озвучил:

– А что потом? Если мы устроим большую бучу, мы уже не сможем партизанить как раньше. Нашу базу начнут искать и найдут.

– Не найдут. Потому, что искать будет нечего, – ответил Икен. – После этого рейда вы можете расселиться по окрестным городам и создать здесь шпионскую и диверсионную сеть. И ты, Шостак, мог бы ее возглавить. Какая разница: отстреливать ордынцев на дорогах или поставлять Цитадели важную информацию?

– Отстреливать вернее! – крикнул кто-то.

– Как генерал разведки я вам скажу: за утечку важной разведывательной информации враг платит не только верными смертями, но и целыми проигранными битвами, и проигранной войной, – ответил ему седой диверсант.

Так магистр Икен, спустя восемьдесят лет, начал сколачивать новую шпионскую сеть.

 

Тихий уголок

Вэй Лин деловито сковырнула пинцетом одну из чешуек, покрывающих руку Кея. Тот болезненно поморщился, но промолчал.

– Ты уверена, что это можно делать?

– Джерр сказал, что можно.

Биолог склонилась над дисплеем портативного микроскопа. Ее грудь опустилась, став заметнее. Кей отметил, что китаянка сумела сохранить талию в форме. Джексон опять будет прикалываться насчет любимой женушки, ждущей на корабле. А у женушки то грудь явно лучше. Хотя, если сравнивать с Алией…

– Интересно, – пробормотала Вэй Лин. – Твоя иммунная система была практически подавлена, но только в пределах растущей руки. А эти чешуйки, напротив, кишат лейкоцитами и антителами. Такое впечатление, что вся природная защита сконцентрировалась в чешуе.

– Так что же теперь, когда ты отодрала чешуйку, я могу подхватить какую-нибудь заразу?

– Нет. Твоя иммунная система уже пришла в норму. Это остаточные эффекты. Так сказал Джерр.

– Ну если доктор Джерр сказал, так и есть. Мне понравилась местная медицина, – лицо Кея прямо-таки сияло от счастья.

В этом тихом уголке Кей мог без помех наблюдать за обучением неофита. Ребенок был неусидчив, но сообразителен. Обучение продвигалось довольно быстро, поскольку условия для него создали идеальные. Мальчику здесь было не с кем играть, так что учеба оставалась единственным развлечением. С ним с одним работал преподаватель, да еще и психолог присматривал. Кей прекрасно понял замысел магистра: его лечение не было чистой благотворительностью. Икену нужен был воспитатель. Джерр – умница, но еще очень молод. Икен – старик, но постоянно где-то пропадает. Профессиональный психолог в качестве наседки – то, что нужно.

Кей был прав, но он не подозревал о других причинах, гораздо более серьезных.

Во время уроков землянин обычно сидел молча, лишь изредка задавая вопросы, если встречалось непонятное слово. Иногда он давал Джерру советы, но делал это исключительно наедине и в сильно замаскированном виде.

Из Джерра преподаватель получился хотя и неопытный, но гораздо лучший, чем из Алии. Он умел сохранять спокойствие, его раздражение изредка находило выход лишь в едкой иронии. Когда надо было что-то объяснить, он подбирал самые простые слова, а вообще предпочитал наглядную демонстрацию.

Сейчас в воздухе над его ладонью один над другим висели пять водяных шариков, составляя вертикальную цепочку.

– Сколько Плесков?

– Пять.

– А теперь? – спросил Джерр. При этом один самый верхний шарик рассыпался мелкими брызгами.

– Четыре! – бойко ответил неофит.

– Теперь?

– Три.

– Теперь?

– Два.

– Теперь?

– Один.

– Теперь?

Мальчик задумался. Джерр по-прежнему держал руку перед собой, но все Плески исчезли.

– Больше нету…

– Верно. Но "больше нету", – это не число. Когда нужно назвать число, а "больше нету", то говорят "ноль". Это следующее число после "один", если считать назад. Понял? – неофит кивнул. Над рукой Джерра появилось два шарика. Так сколько сейчас Плесков?

– Два.

– Теперь?

– Один.

– Теперь?

– Ноль.

– Верно. А теперь слушай мой вопрос внимательно. Сколько Плесков теперь… над… моей… рукой? – в воздухе образовался шарик, но не над рукой, а под ней.

– Один… нет, но он же под рукой… Тогда… ноль?

– Верно. Над рукой ноль. А теперь? – снизу появился еще один шарик.

– Ноль?

– Верно. Но кое-что изменилось. Появляются новые Плески. Надо их как-то посчитать, а мы не можем. Мы считали назад: два, один, ноль, ноль… как бы нам бы продолжить счет дальше? Счет назад идет так: минус один, минус два… сколько теперь?

– Минус… три?

Кей подумал, не слишком ли быстро учитель перешел от нуля сразу к отрицательным числам? А тот продолжал как ни в чем не бывало.

– Когда считают назад, дальше нуля, то добавляют минус. А что, если придется считать вбок?

"Упс!", – мысленно воскликнул Кей, – "Он что, собирается рассказать про комплексные числа!?" Тем временем сбоку от руки Джерра появилось три шарика. Как думаешь, сколько Плесков?

Эйдар задумался.

– Минус добавлять уже нельзя, правда?

– Правда.

– Но если я скажу "три", это ведь будет не "три" над рукой…

– Точно.

– Так что же делать?

– А ты подумай.

– Но я… не знаю.

– Конечно, не знаешь. Попробуй догадаться сам. Пофантазируй.

"Интересно… ставит проблему… но разве ребенок может угадать правильное название?" – подумал Кей.

Эйдар тоже задумался. Потом вдруг оживился и воскликнул:

– Придумал! Надо добавить "ле". Будет ле три!

– Что такое "ле"?

– Ну… я подумал, что надо добавить какое-то слово, как ты добавил "минус". Пускай будет "ле", потому, что Плески висят "ле"-вее твоей руки.

– Молодец. Правильно. Только говорят не "ле", а "мнимое". Как называть, неважно, это зависит только от обычая. Главное, чтобы отличалось. Мнимое три. А теперь?

– Мнимое четыре?

– Да. А теперь?

– А теперь два Плеска висят справа. Нужно еще какое-то слово. Пра два?

– Мнимое минус два.

– Ух ты! А если повесить Плески спереди?

– Так? – пять шариков зависли перед рукой, вытянувшись цепочкой в сторону неофита.

"Хмм…", – озадачился Кей. – "То были целые числа, положительные и отрицательные, потом комплексные, а как же называть это?"

– Да, так. Какое слово добавлять теперь? – спросил Эйдар.

– Анкра.

– Значит, это будет анкра пять.

– Верно, а теперь?

– Анкра минус два.

"Незнакомое слово. Должно быть, мы вышли за пределы земной математики", – решил Кей. – "Или, скорее, за пределы моих знаний земной математики. Хм… что уже? Не рановато ли? Разве это не первый класс?". Надо сказать, что, вовсю играя с числами, неофит пока еще не научился толком читать, так как не запомнил еще все руны. Там дело шло туго.

Вскоре землянин осознал, что обучение вообще идет как-то не так, как-то очень странно. Джерр почти не заставлял мальчишку запоминать, заучивать что-либо. Исключения встречались, но редко. Он постоянно шел у своего ученика на поводу, позволяя ему фантазировать сколько угодно, и даже подталкивая к этому. Джерр комментировал выдумки неофита, поправляя, но не придираясь к мелочам, а когда у того иссякало воображение, подбрасывал новую приманку.

Казалось, учителя не заботило, какая часть пройденного материала останется в памяти. Джерр говорил Кею, что так учили его самого. То, что не понадобится в будущем, все равно забудется. А то, что понадобится, будет упомянуто еще не раз и запомнится само. Поспорив немного, два педагога пришли ко взаимопониманию: Землянин признал, что рассуждения визанца, наверное, разумны, а визанец признал, что это относится только к обучению магов.

Постепенно Кею самому стало интересно. Джерр все чаще рассказывал такие вещи, о которых землянин не имел представления. В школе Кею математика давалась с большим трудом. Став взрослым, он предпочитал все расчеты доверять компьютеру. А сейчас ему начинало казаться, что он вернулся в далекое детство и обрел такого учителя, которого ему не хватало. Стоило труда сдерживать свои порывы и не встревать с лишними вопросами во время урока. Зато потом, как бы между делом, можно было расспросить. Джерр не возражал против любопытства землянина. В этом глухом уголке все равно нечем было заняться.

 

Паутина

Паук плел паутину. Пауком был тройной магистр Икен, а паутиной – его контакты с местным подпольем. Забавно, что "подполье" было таковым в буквальном смысле слова, поскольку база партизан располагалась в бункере под полом сгоревшего дома.

Но одними партизанами контакты Икена не ограничивались. Он вышел на их родственников и друзей в окрестных городах, завел полезные знакомства. Ничего такого, что могло бы заинтересовать вражескую контрразведку. Ну кого может удивить желание пожилой болтливой матроны рассказать последние новости какому-то прохожему старику? Все равно эта старая кошелка мешает правду с собственными домыслами и сплетнями, полученными от таких же дур, как она. Невозможно понять, где в этой мешанине слов прячется правда, а где – ложь. Невозможно… если только вы не маг снов, который способен различить ложь и правду по линиям ауры.

Режим, который установили завоеватели в захваченных городах, для жителей этой части Виза был в новинку. Зато Игнатов, зная историю Земли, прекрасно понял, что происходит, и как это называется. Это был тоталитаризм. Режим тотальной слежки, лжи и запугивания. То, что было в Германии и России в двадцатом веке, в Америке в двадцать первом, в Японии в двадцать втором.

Горожане не знали, как к этому относиться, отчего эффект получался только сильнее. Слишком привыкнув к жизни, когда власти их не запугивают, они только больше паниковали, когда стража хватала кого-то среди бела дня, вязала и увозила. Привыкнув болтать все, что вздумается, они не понимали, как можно сажать в тюрьму за слова. Привыкнув к тому, что барды – это, скорее, сказочники, чем распространители достоверных новостей, они оказывались сбиты с толку организованной и согласованной пропагандой. Они привыкли, что из города можно убраться в любой момент, и останавливались в растерянности перед запертыми воротами, где стража требовала разрешения на выезд.

Пару раз группа Икена посещала небольшие города, которые еще не были захвачены ордой. И вот там уже земляне, как говорят визанцы, "теряли нить понимания". Этот тип правления не походил ни на что известное. Когда земляне спрашивали, что это за строй, им отвечали: просто: "цивилизация". Все прочее было промежуточным состоянием между дикостью и цивилизацией.

Какая-то анархия… но, в то же время, не анархия. Да, есть градоправитель, который как бы стоит над всем городом. Но потом вдруг оказывалось, что только "как бы". Обнаруживалось, что таких градоправителей не один, не два, а полно. Один отвечал за войска, другой – за суды, третий – за озеленение улиц, четвертый – за городские стены, пятый… перечислять устанешь. Все они не подчинялись кому-то одному, но непостижимым образом ухитрялись ладить между собой, сколачивая временные союзы, коалиции, плетя интриги и устраивая заговоры.

При этом система работала. Не то, чтобы идеально, но достаточно хорошо. Были преступники, была мафия, но в большинстве городов разгул криминала не переходил какие-то рамки. Некоторые нищие просили на улице хлеба, но от голоду почему-то никто не умер. Кто-то болел и умирал от болезней, не сумев найти мага, чтобы вылечиться. Но не потому, что это стоило слишком дорого, а потому, что магов-лекарей не хватало на всех.

Где-то процветала коррупция, но недолго. Когда один градоправитель оказывался болваном, остальные замышляли заговор против него и устраняли. Обычно вполне мирным путем. Например, появлялся человек, который провозглашал себя новым градоправителем, который занимается тем же самым. Ну, скажем, новый главный судья. Это здесь считалось в порядке вещей. Два главных судьи на Земле – нонсенс, а здесь – нормальная ситуация. Естественно, новичок должен был заручиться некоторой поддержкой среди других высокопоставленных особ. Эта поддержка позволяла новому градоправителю быстро собрать под свое крыло новых единомышленников. Возникала конкуренция, и постепенно подчиненные перебегали к тому, кто оказывался мудрее. Иногда это соревнование могло длиться десятилетиями.

Если же по несчастливой случайности болванами становилось сразу большинство градоправителей, то такой город оказывался обречен. Жители тут были легки на подъем из-за того, что дома стоили очень дешево. Вэй Лин оказалась права в своих предположениях. Действительно, дома строили из земли. В нее добавляли воду, немного сока одной травы, чуть-чуть крови будюга и все – местная разновидность бетона готова. Легкий и прочный материал устраивал всех. Только вконец ленивый человек не мог поставить себе пятистенок за неделю работы, с этим справлялись даже женщины.

Из-под плохого правления бежали в первую очередь лучшие. Лучшие кузнецы, лучшие маги, лучшие торговцы, лучшие повара… естественно, в соседних городах их встречали с радостью. Теряя элиту, обреченный город слабел до тех пор, покуда не оказывался опустошенным и заброшенным. А чаще какой-то из соседних городов отправлял свою армию на захват обжитой территории и оставшихся ценностей. С захватчиками приходили и новые градоправители, которые выгоняли старых, и на этот раз уже с применением насилия.

Во всей системе значительную роль играли маги. В больших и средних городах были Цитадели Магии, в мелких – Башни Магов. Колдунов было слишком мало, чтобы удержать власть над всем городом. Но их было вполне достаточно, чтобы отобрать власть у неугодного градоправителя и поддержать его конкурента. Маги составляли своего рода узаконенную мафию и служили связующей силой между разными городами.

Они не дотягивали до уровня мирового правительства, поскольку нередко воевали за разные стороны. Но в чем было едино подавляющее большинство магов – так это в поддержке единой системы законов, в которой они могли чувствовать себя комфортно. Земляне впервые услышали о ней от магистра. Он назвал это философией Стабильного Хаоса. Смысл ее состоял в том, что законы должны создавать на уровне отдельных людей свободу, близкую к полному хаосу, а на уровне целого города – устойчивую систему, близкую к абсолютной стабильности.

Нельзя сказать, что все местные были довольны такой жизнью, нельзя сказать, что она была идеальна. Везде, где есть люди, есть недовольные, есть проблемы. Но большинство визанцев жизнь по законам Стабильного Хаоса устраивала, они к ней привыкли, чувствовали себя достаточно комфортно и не стремились к переменам.

И вот теперь с этой системой – отчасти анархической, отчасти олигархической, отчасти мистической, отчасти демократической – столкнулась другая – система классической диктатуры и тоталитарного правления. И тоталитаризм почему-то побеждал. Для дикарей это было обычно, но для крупных городов, в таких масштабах – ново и крайне неприятно. С этим не знали, как бороться, но недовольных нашлось более, чем достаточно. А недовольные были очень нужны пауку Эйо Икену, который плел свою паутину.

Всякий маг, входивший в город Орды, препровождался в городскую Цитадель, где чиновники проверяли его на благонадежность, часто ведя допрос в присутствии мага снов. Всех учитывали в записях и каждому выдавали документ. Слабых магов потом отпускали, а сильных старались завербовать в армию. Ордынцы платили волшеникам очень хорошо, поэтому многие соглашалось. А к тем, кто не соглашался, приставляли надзирателя, которому вменялось в обязанность официально вести слежку за своим подопечным. Попробуешь покинуть дом без его сопровождения – добро пожаловать в казематы Цитадели. Как оказалось, за многими слабыми магами тоже устанавливали неофициальную слежку. Именно такой шпик донес на Джерра в Раншиде, посчитав его поведение подозрительным.

Икен не делал из этого проблемы. Подумаешь, в воротах стражники стоят, проверяют. Городскую стену маг воздуха может просто перелететь. Подумаешь, на улицах ходят патрули, проверяя всех подозрительных. Ауру патрульного, озабоченного поиском подозрительных, маг снов чуял издалека. А если разминуться никак не представлялось возможным, то маг света мог стать невидимкой. Три стихии – свет, сны и воздух, опыт старика и высший уровень магической силы – делали из Икена-Мстителя практически неуловимого шпиона. Подобные личности были большой редкостью у обоих воюющих сторон, и могли в одиночку нарушать равновесие сил.

Естественно, другие маги представляли для Икена определенную опасность.

Всякий маг, стоя на расстоянии нескольких метров, может понять, что перед ним маг его стихии – даже, если на маге нет повязки, которую можно снять. Это становится понятно по запасам маны, которые маг хранит в своем теле. Огненный маг "видит" огненную ману в огне, в собственном теле и немного хуже – в теле другого огненного мага. Воздушный волшебник, соответственно, может распознать воздушного. По размеру и яркости сгустка маны один маг может догадаться, насколько силен другой. Тут тоже есть свои тонкости: не все расходуют ману с наилучшей отдачей, и мало кто знает все заклинания своей стихии. Но все же приблизительно оценить способности другого мага вполне возможно. А такого сильного колдуна, как Икен, трудно спутать с простачком. Это сразу привлекает внимание, вызывает желание познакомиться или просто расспросить: кто такой, как дела… может, какая большая шишка или известная личность.

Эйо Икен был очень известной личностью. Другое дело, что в таких отдаленных от Столицы краях в лицо его знали единицы – в основном, историки, которые видели его портреты в книгах. Все же магистр предпочитал не рисковать, и изменил свою внешность. Никаких иллюзий, зачем зря тратить ману? Обычного грима и краски вполне достаточно.

Особенно его беспокоили маги снов. Маг снов может распознать даже мага другой стихии. Есть определенные признаки в ауре, которые появляются, когда происходит инициация. Профессиональное любопытство, склонность к вынюхиванию для магов снов очень характерна. Завидев незнакомую ауру, маг снов может заинтересоваться. Хуже всего, если такой маг работает на орду, совсем плохо – если на контрразведку. Начнутся расспросы, в ответ придется врать. Если другому магу можно наврать с три короба, то маг снов вранье немедленно заметит, потребует документы, которых нет – и добро пожаловать в пыточную камеру.

Икен разработал собственную систему маскировки. Благодаря своей магической силе, он мог обнаружить другого мага на большом расстоянии. Тогда он колдовал аркан Чужой Глаз из группы Ясновидения, чтобы посмотреть на коллегу со стороны глазами кого-то из людей, находящихся рядом. Если тот маг носил серую повязку или ходил вовсе без нее, его следовало обойти за версту.

Но все эти уловки не давали никаких гарантий. Магистр был силен, но были и такие же, как он, были и сильнее. Пусть редко, но были. Можно не заметить другого мага по невнимательности – мало ли людей ходит вокруг. Были всякие методы, позволяющие и среднему магу видеть дальше, если знать, кого искать. Одна ошибка, одна случайность – и им заинтересуются, поставят на него Якорь, попытаются задержать и допросить. В городах, живущих по законам Стабильного Хаоса, за установку Якорей без уважительной причины били морду и другие чувствительные части тела. Но тут, в условиях диктатуры, спецслужбы чувствуют себя в своем праве.

Вражеские маги снов интересовали Икена и по другим причинам. Они составляли вообще костяк контрразведки любого города. Для резидента разведки это были главные враги и главная угроза его паутине. Уничтожение или перевербовка лучших магов снов противника – первоочередная задача любого шпиона, который намеревается создать долговременную и эффективную сеть. Причем, всех магов снов нейтрализовать вовсе необязательно. Магов снов мало, контрразведчиков среди них и того меньше. Эта профессия высокооплачиваемая, но уж больно опасная. Куда проще обеспечить себе хлеб с маслом и икрой, работая на телепатической почте, экспертом в суде, предсказателем или занимаясь производством амулетов. Маги живут долго. Зачем рисковать своей драгоценной шкурой ради двухсот дхарм в неделю, если можно поработать за сто, но просто две недели и без риска? Например, на Столичного начальника контрразведки – Страшного Сна покушения случались регулярно, как дождь…

Маг будет рисковать, только если очень жаден или эта работа – его призвание. Икен понимал, что таких надо ликвидировать в первую очередь. Сейчас магистр пытался вычислить наиболее серьезных противников, а за некоторыми другими установить незаметную слежку. Например, взять какого-нибудь незаметного серенького человечка, который живет по соседству с магом, не контактируя плотно, давно уже примелькался ему и не прочь подзаработать. Оставить человечку амулет, чтобы тот мог докладывать время от времени… и ждать удобного момента.

Создание шпионской сети было своего рода самодеятельностью со стороны Икена. Скорее всего, позднее ему все равно поставят такую задачу, но сейчас основная цель была в том, чтобы узнать, что тут делает джаа, и что от него можно ожидать.

И тут возникли трудности. Тот джаа, за которым он гнался от Столицы, нашелся. Его аура явственно ощущалась внутри заброшенной шахты. Оттуда он вылетал иногда, в ней и скрывался. Но беда в том, что рядом с шахтой находился вражеский форт с кучей солдат и магов. Было непонятно: как подобраться туда незаметно? Напасть на форт? Магистр помнил о своем обещании Шостаку. Разгром гарнизона был бы идеальной местью. Судя по собранным данным, именно отсюда в разные концы отправлялись карательные отряды. Форт иногда использовался и как перевалочная база для переброски войск орды. Прекрасная цель, но трем магам и дюжине арбалетчиков не по зубам.

Если и можно что-то сделать с ней хитростью, то останавливает мысль о джаа. Как тварь отнесется к военным действия у нее под боком? Насколько она опасна? Легенды говорили о злобных и кровожадных джаа, которые в одиночку разрушали целые города. Другие легенды говорили о могущественных, но мудрых и уравновешенных джаа, которые устанавливали с людьми более или менее взаимовыгодные отношения. Третьи говорили о джаа, которые оставались отшельниками, избегающими контактов, и жестоко наказывали тех людей, кто пытался нарушить их покой. Четвертые говорили о глупых и недалеких джаа, которых обманывал ловкач, получая несметные богатства или используя в своих целях. Пятые говорили о диких джаа, которые не имели разума. Шестые повествовали о схватках и войнах между самими джаа. Похоже, среди джаа, как и среди людей, встречались очень разные личности… если такое существо можно назвать личностью. В одном легенды сходились: все джаа были сильными магами, их магия имела непонятную природу, а потому джаа лучше не злить. Непонятно, каким был этот джаа, и с какой стороны к нему можно подступиться?

Вероятно, придется все-таки пойти на риск…

 

Разведка боем

Огни форта были видны издалека. Вокруг на несколько сотен метров простиралась пустошь. Место для форта выбрали с обычным расчетом: чтобы избежать внезапного нападения. Но для изобретательного и имеющего хорошую поддержку диверсанта нет ничего невозможного. Другой вопрос, где взять столько элитных диверсантов…

Алия расположилась на дереве недалеко от края леса. Сюда ее забросил Икен, который улетел, но обещал вернуться. Настала пора воплотить в жизнь сложный план. Главное, все сделать четко, и ничего не забыть.

Сначала одеть на себя плащ, скрывающий тепло тела. Ничего магического, просто особая ткань. Теперь привязать себя к дереву. Очень тщательно. Скоро она станет совсем беспомощной, а табипены внизу, как всегда, озабочены. Срезать несколько ветвей дерева и тщательно замаскировать себя от наблюдения сверху. Теперь достать хитрые склянки Джуны.

Выпить первую. В желудке противно защипало. Терпи, это только начало. Теперь взять вторую, сбросить под дерево. До чего противная вонь, аж затошнило! Моча узуба, вернее жидкость, имеющая тот же самый "аромат". Табипены внизу, почуяв запах опасного хищника, срочно решили прогуляться по окрестностям. Вот поганые твари! Правда, узубы не лучше, просто встречаются несравненно реже. Жидкость из третьей склянки надо разбрызгать по ветвям. Экстракт половой железы самца мошколовки. Скоро тут соберется целая стая самок. Вон первая уже подлетает. Расселась, захлопала крыльями, потерлась клювом о ветви. Порядок, действует. Теперь приготовить последнюю склянку, поставить рядом.

Ну а теперь… можно начинать представление.

Алия сосредоточилась. Шутка ли – самое сильное заклинание стихии огня. Причем, придется выложиться полностью, не оставив в себе ни капли маны. Метеор – все защитники городов трепещут, услышав это слово. Тип аркана – боевой. Температура пламени – переменная. Конфигурация плазмы – падающая звезда. Аркан нестабилен. После запуска управление невозможно. Расход маны – очень большой. Необходимый уровень мага – первый или нулевой, мастер заклинаний огня или магистр огня. Защита – заклинания групп Водяной Купол, Развеивающий Купол, Зеркальный Купол. Эффективность защиты зависит от силы мага.

Расчет траектории завершен. Вверх ушла тонкая струйка маны. Где-то там, высоко в небе сейчас скапливается гигантский сгусток энергии. Осталось лишь дать ему последний толчок. Сейчас: из последних капель маны Алия соорудила три крохотных Огненных Шара. Два ушли в стороны, а один – вверх. Жаль, что нельзя посмотреть на плоды своих трудов, но времени больше нет. Поспешно откупорив последний пузырек, Алия выпила его содержимое. Жидкость смешалась с той, что уже покрыла стенки желудка. Произошла реакция. Сознание померкло. Алия немедленно отключилась, уйдя в состояние почти запредельной комы.

Тем временем три запущенных ею заряда продолжили свой путь. Один попал в стог сена. Оттуда потянуло дымком. Второй влетел в чердак заброшенного сарая, стоявшего на отшибе. В слуховом оконце блеснуло пламя. Скопившийся за годы мусор загорелся. Наконец, третий Огненный Шар достиг своей цели в вышине.

Где-то там, в ночных зеленоватых небесах раздалось сердитое "Ымм!", от которого встали дыбом волосы у опытного караульного, скучавшего на смотровой вышке форта. От этого же звука мгновенно проснулся видавший виды ветеран, спавший внизу в казармах. Не говоря ни слова, он с грохотом свалился на пол и залез под кровать. Проснувшиеся от шума салаги, увидев такое дело, повторили его маневр, чем наделали еще больше шума и разбудили соседние комнаты. Послышались недоуменные крики. На вышке орал благим матом караульный, понимая, что спуститься уже не успеет.

А в небе появились бурые звезды.

"Одна, две, три… десять… пятнадцать!! О, чтобы у меня дыр больше не встал, но хоть бы я спасся! Кто-то очень серьезный обратил внимание на наш сраный фортишко!" – думал караульный, пока бурые звезды, увеличиваясь в размерах, приближались к земле.

Небо заволокло тонкой дымкой. Какой-то лекарь успел проснуться и пытался поставить Водный Купол. Вот только… тоненький Купол, растянутый на весь форт, против пятнадцати метеоров? Несерьезно! Самый первый метеор лишь слегка уменьшился, испарив защитную пленку водной магии. Другой взорвался прямо в воздухе над фортом из-за собственной нестабильности. Остальные рухнули на цель беспрепятственно.

Да, жаль, что Алия не видела этого. Пламя метеоров неяркое, но достаточно горячее, чтобы поджечь все, что может гореть. А в середине метеора оно достаточно сильно, чтобы расплавить каменную крышу, и пролиться кипящим дождем внутрь. Некоторые метеоры от столкновения с землей или крышами форта разделялись на несколько "боеголовок" помельче и разлетались во все стороны. Форт горел веселым пламенем… веселым – для жителей Упура и других городов, ставших пепельными призраками.

Удар был сильным, но далеко не достаточным, чтобы разрушить довольно крупную крепость. К тому же, здесь было много магов воды, которые быстро укротили возникшие пожары. Потом во все стороны отправились патрули. Их внимание привлекли горевший поодаль стог и пылающий в другой стороне сарай. Но там никого не было.

Искали всюду, в том числе и в соседнем лесу. Несколько магов воздуха летали над деревьями в сопровождении остальных. Огненные маги искали сгусток огненной маны, но Алия всю ее уже потратила. Маги снов пытались обнаружить в лесу человеческую ауру или же скопление табипенов, указывающее на затаившегося поблизости человека. Но аура Алии, находившейся в глубокой отключке, почти погасла. Да еще аура стаи птиц, рассевшихся на дереве, смазывала картину. Маги света освещали лес, и пытались обнаружить тепло человеческого тела. Но ничего, кроме нескольких крупных животных не нашли.

Наутро, когда поиски прекратились, за Алией прилетел Икен.

Джаа, ради которого было устроено все это представление, не соизволил высунуться из своей норы.

 

В гнезде змеи

– Неплохо ты разворошила это змеиное гнездо, – говорил Икен. – Потери противника невелики, но каков удар по гордости, а? Среди ночи прошел огненный дождичек и непонятно: кто, откуда… Жаль, нельзя устраивать им такое светопреставление каждую ночку.

– Но джаа так и не вылез.

– Что ж: отрицательный результат – это тоже результат, – рассудил старик. – Джаа не вылез, это значит, что не такой уж он и рьяный союзник ордынцев. Я думаю, как бы мне пробраться к нему, да поговорить…

– Поговорить с джаа?!

– Да. Но главный вопрос даже не в том, как туда пробраться. А в том, как потом оттуда смыться, если дело пойдет плохо.

– И что вы придумали?

– Ничего. Слишком мало информации, чтобы устроить встречу с джаа. Но для того, чтобы собрать больше информации, надо устроить с ним встречу. Замкнутый круг. Придется рисковать. Снова.

После обстрела форта прошло несколько дней. Икен решил выждать немного времени и понаблюдать за гарнизоном. Патрули ордынцев шныряли вокруг, твердо вознамерившись предотвратить новые диверсии. Вероятно, маги снов время от времени прощупывали астрал вокруг крепости в поисках чужаков. У них не может быть столько магов, чтобы следить круглые сутки за всеми возможными укрытиями в окрестностях. Но для надежности нужен отвлекающий маневр. И лучше в те часы, когда всем хочется спать.

Раз в два дня из форта выезжало две-три телеги и отправлялись в сторону пещеры, где прятался джаа. В телегах везли свежезабитый скот. Нетрудно догадаться, для кого. Эта тварь горазда пожрать.

Телеги появлялись всегда в одно и то же время, что упрощало задачу. Вот и сейчас магистр наблюдал глазами возницы за тем, как катятся по рельсам тяжелые каменные ворота форта. Возница ткнул лошадь палкой в зад, и та послушно потащила телегу. Потом человек оглянулся, и Икен увидел его глазами вторую телегу, выезжавшую следом.

Прошло несколько минут. Сейчас должно начаться… и началось!

Утро еще не совсем вступило в свои права, так что буроватые вспышки в небе было видно прекрасно. Форт мгновенно переполошился. Охранники посыпались с наблюдательных вышек как горох. Икен отметил, что на этот раз они соскользнули на землю по заранее спущенным веревкам. Значит, командир гарнизона умеет думать и бережет своих солдат, а те действуют слаженно. Это хорошо для них, но плохо для магистра.

Над фортом поднялось шесть Водных Куполов, надежно закрыв собой всю площадь крепости. Грамотно. Все солдаты убрались со стен, и форт приготовился перенести удар.

А зря. Когда метеоры стартуют с такой высоты, то определить место, куда они упадут, довольно трудно. Особенно, если вас не обстреливают этим заклинанием каждый день. Так и в этот раз. Гарнизон не понял, что удар направлен в другую мишень. Буроватые огни устремились к земле и… исчезли за горизонтом. Целью атаки была не крепость, и Алия, которая ее устроила, находилась очень далеко.

Алия раздолбала важный мост через реку и улетела на ковре-самолете.

Естественно, командование форта не знало, что стало мишенью, не началось ли там какое-то сражение. Водные Купола поспешно погасли, и уже через пятнадцать минут ворота открылись. По южной дороге из форта выступил крупный отряд. Многие всадники имели повязки на головах. Что ж, прекрасно. Именно это и требовалось. Часть магов покинули крепость. Использовав Ясновидение, Икен убедился в том, что среди них было двое магов снов. Значит, только один остался в форте. Лишь бы он не проверял астрал именно там, где находится магистр, лишь бы не угадал место!

Накинув на себя Невидимость, Икен взлетел и понесся вперед. Он старался держаться как можно ближе к земле, но так, чтобы ветер не поднял пыль и не выдал невидимку. Вскоре впереди показались две повозки. Магистр приземлился невидимым коршуном прямо за спиной у солдата второй повозки. Лошадь, которая неохотно тянула 400 килограммов груза, немного занервничала, почувствовав еще 70. Но она не могла объяснить вознице, что ее так удивило. Тот просто ткнул ее лишний раз палкой, и продолжил путь.

Если бы он был повнимательнее, то смог бы услышать тихое дыхание лазутчика, который сидел за его спиной. Икен вынул свой длинный кинжал, приготовившись пустить его в ход, и придвинулся вплотную к вознице, чтобы его аура слилась с аурой солдата. Если вражеский маг захочет проверить обоз, он обнаружит, как и полагается двух людей и двух лошадей. Конечно, если чужой маг достаточно силен, войдет в достаточно глубокий транс, и проведет тщательную проверку, он сможет отличить ауру одного солдата от аур двух людей, сидевших рядом. Но с какой стати ему дотошно проверять какую то телегу? Риск есть, но диверсий без риска не бывает.

Сначала магистр собирался немедленно отправить солдата к праотцам и занять его место, изменив с помощью иллюзий свое лицо. Но потом рассудил, что, приехав на место, ему придется бросить телегу. Исчезновение одного возницы вызовет тревогу и привлечет ненужное внимание. Таким образом, лишь холодный расчет шпиона, а вовсе не внезапный приступ человеколюбия спас сегодня шкуру ордынца.

Вход в шахту охранял небольшой гарнизон: маг огня, маг воды и десять солдат. Стандартная охрана. Икен соскочил с телеги и остановился поодаль.

– Пароль?

– Дохлая собака, – ответил возница с первой телеги.

Один из солдат подошел вознице и ощупал руками его лицо. Все ясно: проверяет, нет ли грима или магической "маски". Водный внимательно маг изучил туши – не отравлено ли. Бдительные.

Ворота разъехались, открывая широкий тоннель, освещенный цепочкой Бластов. Изнутри повеяло сыростью. Лошадь неохотно и медленно двинулась вперед. Туннель круто поворачивал вправо, спускаясь вниз и образуя спираль.

Стараясь держаться как можно дальше от магов, готовый в любой момент вступить в бой, Икен проскользнул внутрь.

Телеги продолжали движение. Икен невидимкой шел позади. Кажется, туннель успел сделать пару витков прежде, чем возницы остановили лошадей. Они оказались в большом подземном зале. Ничто не украшало его стены, но это было явно рукотворное помещение, так как имело правильную круглую форму. В середине зияла темная дыра, в которую легко могла провалиться и телега, и что-нибудь гораздо большее.

Возницы сбросили туши мяса на пол. Кажется, они спешили. Работали молча, косясь в сторону дыры. Как только они избавились от груза, то, ни слова не говоря, сели на телеги и поспешили прочь. Кажется, назад они ехали гораздо быстрее, хотя и в гору.

Вскоре шуршание колес и мягкие шаги лошадей затихли. Магистр остался один в тишине зала. Вдоль стен в каменных нишах, закрытых решетками, светились Бласты. Икен закрыл глаза, сосредоточившись… да, аура джаа была совсем рядом. Здесь, прямо под ногами, далеко внизу.

Магистр подождал немного, но тварь не появлялась. Она собирается жрать или нет? Тишина. Сидеть здесь долго опасно. Икен совсем уж собрался спуститься вниз, когда почувствовал, что аура твари быстро приближается. И почти сразу над дырой появилась тень.

Она плавно и очень тихо поднялась, зависнув над отверстием. Чтобы поднять такую тушу левитацией, нужен очень сильный ветер. Но Икен не чувствовал ни дуновения, ни сквозняка.

И вблизи это существо выглядело странно и чуждо. Туловище джаа состояло из двух приплюснутых и продолговатых частей, которые располагались друг над другом и соединялись какими-то перемычками. Между верхним и нижним брюшком оставался пустой промежуток, и там в середине что-то шевелилось. Головы у твари не было. Больше всего приковывали внимание восемь конечностей. Они были длинными и сравнительно тонкими для такого большого существа. У основания – с туловище человека, а кончики – не толще пальца. Больше всего это было похоже на щупальца моллюска, но только покрытые каким-то твердым, и, в то же время, гибким веществом. При свете Бластов они поблескивали, подобно обсидиану. Вдоль щупалец шел красивый сетчатый узор – серым по черному.

Джаа выбросил одно из щупалец, и обхватило тушу будюга, лежавшую на полу. Подтянул ее к себе и, спрятав где-то под брюшком, опустился вниз так же бесшумно, как появился. Подождав, пока аура твари займет свое обычное место внизу, магистр шагнул в пропасть следом. Он использовал самый минимум магии: наколдовал Перо, чтобы не разбиться при падении. Вскоре волшебник плавно приземлился.

Джаа пировал. У него обнаружилась еще одна пара конечностей: два коротких когтя с острыми кромками. А может, это были такие челюсти. Джаа ловко орудовал ими как ножницами, отрезая от туши кусочки, которые потом засовывал куда-то глубоко в щель между "брюшками". Икен стоял в тени, ожидая окончания трапезы и изучая существо. Никаких следов магии воздуха. Как же оно летало?

Икен наколдовал Смещение, чтобы видеть в инфракрасном и других диапазонах. Джаа оказался теплокровным. Его аура сияла ярко, как у человека. Значит, это существо действительно разумно. Но трудно было судить о чем-то еще – например, о его эмоциях или характере. Слишком непохожа аура на человеческую. Икен даже не мог сказать, был ли джаа магом.

Когда тварь насытилась, магистр снял с себя Невидимость и выступил из тени.

Реакция твари была мгновенной. Она выбросила щупальца, и волшебник оказался опутан ими как пленник веревками. Шершавые кольца охватили даже голову. Человек не мог пошевелиться. Тварь поднесла его к собственному телу, выпростала откуда-то свои острые лапки-челюсти и приблизила их к горлу Икена.

– Надеюсь, ты достаточно разумен, чтобы отличить гостя от пищи? – сказал магистр.

Джаа остановил свои устрашающие инструменты около горла волшебника.

– Ты хочешь меня напугать? Возможно, это у тебя получится. Но зачем? Если ты хочешь что-то у меня узнать, то я пришел сюда именно для того, чтобы поговорить.

Джаа убрал свое оружие.

– Мне было бы легче говорить, если бы ничто не сдавливало мне грудную клетку.

Никакой реакции.

– Ты ведь джаа?

Существо не пошевелилось.

– Послушай, я пришел сюда добровольно, чтобы поговорить с тобой. Легенды говорят о джаа всякое. Но сходятся на том, что твоя раса разумна. Единственная черта, общая для всех разумных существ – это любопытство. Разве тебе не интересно узнать, зачем я пришел, о чем хочу спросить и что предложить?

Вдруг Икен почувствовал, как у него холодеет в животе. Это был не страх, а другое ощущение. Что-то очень знакомое, но неуместное здесь, в подземном зале. Ну конечно – это ощущение свободного падения! То же самое чувство, которое испытываешь, когда высоко в небе снимаешь с себя Левитацию и начинаешь падать вниз.

Но они не падали. Вместо этого они плавно поднимались вверх, к потолку. И снова Икен не почувствовал давления ветра снизу, который всегда сопровождает заклинания группы Левитации. "Как оно летает? Что за магия поддерживает его вес?" – спрашивал себя Икен и не находил ответа.

Они висели высоко под потолком пещеры. Волшебник посмотрел вниз. Конечно, магу воздуха не полагается бояться высоты, но положение все равно не радует. Интересно, тварь понимает, что он тоже умеет летать? На его голове сейчас не было повязок, и определить его магические способности мог только другой маг снов, света или воздуха. Насколько мог судить Икен, джаа не был ни тем, ни другим, ни третьим, так как не имел внутри себя запасов маны этих стихий. Если легенды не врут, то джаа должен быть магом, но каким?

– Мы так и будем висеть под потолком твоего жилища? Я думаю, ты меня понимаешь. Я видел твою охрану. На них нет амулетов-переводчиков. Значит, вы как-то общаетесь. Так почему бы нам не поговорить?

– По-ого-ово-орим.

Это был голос джаа, больше похожий на тягучий стон.

– Значит, ты все-таки умеешь говорить?

Молчание.

– Мне казалось, ты был не прочь поговорить. Я подумал, если этот джаа сказал "поговорим", значит он согласен:

– О-она-а.

Самка?!

– Так ты девочка? Или женщина? Как правильно называть джаа женского пола? Ты ведь взрослая джаа?

В ответ джаа выпростала свои лезвия.

– Хорошо, хорошо. Я понял, что последний вопрос тебе не понравился. Извини, но я не могу догадаться заранее, какие вопросы тебе не понравятся. Я делаю вывод, что ты – вполне взрослая джаа.

Самка ничего не ответила, но убрала свои лапки-челюсти.

– Кажется, ты не очень разговорчива, – заметил старик. – Придется мне попытаться компенсировать это досадное обстоятельство своей собственной болтливостью.

– По-опро-обуй.

Икен спросил себя: ему почудилось, или это существо пошутило? Не хватало еще разбираться с чувством юмора твари, о которой практически ничего не известно. Кроме того, что это уже взрослая девочка.

"Взрослая девочка" на этот раз проявила инициативу и сама задала вопрос:

– Це-ель?

– Моя цель? Определенно не в том, чтобы разнообразить твой рацион. Я пришел поговорить. У входа в твою пеще… в твой дом стоит отряд ордынцев. Неподалеку есть целая крепость. Ты ведь понимаешь, кто такие ордынцы?

– Ко-оне-ечно-о.

– У меня с ними есть… некоторые дела, но мне надо понять, как во всем этом замешана ты. Ты ведь союзник ордынцев?

Молчание.

– Ты служишь им? Подчиняешься им?

Икен почувствовал, что хватка твари стала гораздо жестче. С большим трудом он прохрипел:

– Хорошо… я… понял!

Тварь ослабила хватку.

– Послушай, возможно, ты очень любишь язык жестов, но если дело пойдет так дальше, ты прикончишь меня раньше, чем удовлетворишь свое любопытство. Ты ведь могла просто сказать "нет"?

– Мо-огла-а.

Магистр мысленно выругался. Если, согласно легендам, бывали добрые и злые джаа, то эта – явно не из добрых.

– Вероятно, ты не раба и не пленница ордынцев. Но, если бы это было так, я, возможно, помог бы тебе.

Никакого ответа.

– Ты ничего не ответила на мое предположение насчет союза. Не похоже на то, что ты их враг. Ведь они тебя кормят. Так какой смысл тебе иметь с ними дело?

– Вы-ыго-ода-а.

– Хм. Выгода? Но ведь речь не идет о деньгах?

Молчание.

Интересно, как понимать это ее молчание в ответ на очень простые вопросы? Понимает ли она все, что ей говорят?

– Тогда, возможно, это общая цель?

– Вре-еме-енна-ая.

Надо же, как эта тварь ухитряется отвечать всегда одним словом. Может быть, она понимает речь, но сама не умеет складывать длинные фразы? Нет, что-то непохоже. Были вопросы, на которые можно было ответить одним словом, но джаа предпочла промолчать.

– Если я правильно тебя понял, у вас есть некая, временная общая цель, верно? Возможно, эта цель выгодна и мне – хотя бы временно. Что это за цель?

– Во-ойна-а.

– Война? Постой, но ведь война – это не цель, а средство. Средство добиться какой-то цели с помощью войны. Кто-то на войне богатеет, кто-то получает власть, кто-то защищает себя, и так далее. Какая же цель у тебя?

– Сме-ерть.

Ничего себе цель…

– Смерть? Я не понимаю, ты что, хочешь погибнуть?

– И-иди-ио-от.

Неизвестно, как там насчет юмора, но ругаться это существо, определенно, может.

– Видимо, этот ответ означает, что я не угадал. Если твоя цель – смерть, то чья смерть?

– Лю-юде-ей.

– Каких?

– Все-ех.

– Всех людей? Что, вообще всех?!

Молчание. Это что – чокнутая джаа? Определенный смысл в ее словах был. Война несет множество смертей, и, если помогать одной из сторон, можно ее тем самым продлить. Орды Джаггарана захватывают город за городом и не собираются останавливаться. То ли хан Джаггаран обнаружил подходящую для этой цели стратегию, то ли кто-то ему помогает и подталкивает. Джаа?

– Послушай, твой ответ не имеет особого смысла. Ты одна, а людей много. Даже если ты настолько кровожадна, ты не сможешь убивать нас быстрее, чем мы размножаемся.

– И-иди-ио-от.

– Я опять не угадал? Ну так подскажи?

– О-обо-ойде-ешся.

Икен задумался. Разговор заходил в тупик. Тварь не собиралась разжимать щупальца, а ведь рано или поздно встанет вопрос о том, как отсюда выбраться. Магистр видел только один способ, да и тот очень сомнительный. Лучше бы уговорить эту тварь саму отпустить разведчика.

– Послушай, ты ведь видишь, как я выгляжу? В смысле, у тебя ведь есть глаза, чтобы рассмотреть меня? Твоя пещера освещена, значит, и зрение у тебя имеется.

Джаа подняла одно щупальце и коснулась его кончиком своего верхнего брюшка. Икен заметил, что по его нижнему краю проходит тончайший черный ободок. Магистр наколдовал Смещение и Дальновидение, приближая изображение и рассматривая его во всем спектре. Если он правильно понял то, что увидел, этот ободок состоял из светочувствительных клеток, а весь он целиком играл роль глаза. Волшебник всмотрелся в ауру джаа по-новому. Теперь он начал в ней хоть что-то понимать. К сожалению, понимание того, как работает зрение у этого существа, давало немногое для понимания того, как оно мыслит.

– Посмотри на меня, знакомо ли тебе мое лицо?

– Не-ет, – ответила джаа, – и немедленно спросила сама:

– И-имя-я?

– Шенк, – не моргнув глазом соврал магистр, наколдовав на себя предварительно Спокойствие Скалы.

А то мало ли… почувствует, как чуть-чуть ускорился пульс или еще что-нибудь. Заодно и посмотрим, умеет ли она распознавать ложь.

Тварь никак не прореагировала.

– Знаешь такого?

– Не-ет, – ответила джаа.

– Я представляю определенную группу людей. На данный момент мы не являемся ни врагами, ни союзниками ордынцев. То же самое могу сказать о тебе: мы не враги и не друзья, хотя твоей манере вести беседу недостает вежливости. Я думаю, что ты смогла договориться с ордынцами, имея в виду какую-то общую выгоду, пусть даже и временную. Почему бы тебе не договориться теперь и с нами? Если бы я лучше понял, что именно тебе нужно, возможно, мне было бы легче обнаружить возможные варианты сотрудничества.

– Со-омне-ева-аю-юсь.

– Но ведь ты договорилась с ордынцами, не так ли? Что за странная цель – смерть всех людей? Какой в ней может быть смысл? Это вообще реальная цель или некий недостижимый идеал? Серьезная или девиз? А, может быть, это такой джаанский юмор? Люди тебя сейчас кормят. Разве ордынцы стали бы тебя кормить, зная, что ты желаешь их смерти?

– За-аблу-ужда-аю-ются.

Даже магистр начал терять терпение от этого стиля общения. Если дело так пойдет дальше, переговоры очень затянутся. Если эта тварь не сожрет его, то ордынцы могут обнаружить незваного гостя.

– В чем они заблуждаются?

– Са-амо-омне-ени-ие.

– У ордынцев? Они думают, что смогут управлять тобой?

– И-иди-ио-оты-ы.

– А на самом деле это ты используешь их до поры до времени, а потом уничтожишь?

– Не-ет.

– Что "нет"?

– Са-ами-и.

– Сами себя уничтожат? С чего бы им самих себя уничтожать?

– Во-ойна-а.

Определенно в войне люди уничтожают сами себя. Но не настолько, чтобы уничтожить всех. Виз воюет понемногу десятки тысяч лет. И ничего – население только увеличивается, хотя и медленно. Что-то эта тварь недоговаривает. Икен мысленно усмехнулся сам над своими мыслями. Эпитет "что-то недоговаривает" по отношению к существу, которое отвечает односложно – это все равно, что назвать гору в чем-то немаленькой.

Дальше разговор продолжался в том же духе. Икен задавал вопросы, джаа отвечала на них одиночными словами, а магистр пытался потом уточнить смысл ответов. В конце концов волшебник стал склоняться к мысли, что этому существу просто тяжело дается человеческая речь. Все слова, которые говорила джаа, на языке Икена были короткими.

Тварь, кажется, обладала большим терпением, и могла вести беседу в таком режиме очень долго. У старого мага стали затекать ребра, сдавленные щупальцами существа. Джаа слегка ослабила хватку, убрала кончик щупальца с его головы и позволила освободить руки, но все еще опутывала его достаточно крепко. О том, чтобы вырваться силой, не могло быть и речи.

Похоже, джаа не чувствовала, когда Икен лгал. Впрочем, в этом отношении они были равны. Магистр снов знал, как распознать ложь, глядя на человеческую ауру, но абсолютно не представлял себе, как отражается попытка солгать в ауре джаа. Подобное общение было достаточно привычно для бывшего иерарха: в Цитадели многие преподаватели носили защитные амулеты, которые не позволяли определить их эмоции и правдивость. Маги с факультета снов шутили, что в Цитадели приходится общаться "как нормальным людям".

Постепенно, каплю за каплей, магистр вытягивал из джаа информацию. Та, в свою очередь, задавала вопросы магистру. Икен придерживался версии, что он представляет преступную мафию. Якобы мафия действовала в нескольких городах, в сторону которых двигалась орда, и интересуется джаа. Магистр создал образ жадного и отчаянного преступника, который во всем искал возможность обогащения, и не боялся рискованных встреч, таких, как эта. Он так и не упомянул о том, что является магом, и не объяснил, каким образом пробрался внутрь. Возможно, джаа догадывалась об этом, но пока данной темой не интересовалась.

Вообще она чувствовала себя очень уверенно. Она согласилась с тем, что в какой-то момент ордынцы могут попытаться убить ее, но назвала себя "неуязвимой". Она признала, что использует волшебство, против которого бессильны даже огненные маги людей.

– И как же ты собираешься спастись от парочки солидных Огненных Шаров? – усомнился Икен. – Ты хоть и могучее существо, но состоишь из плоти и крови. Летаешь ты небыстро, так что бегством тебе не спастись. Сожгут, и все. Может, ты поставишь какую-нибудь защиту вроде Водяного Купола? Но тогда на тебя навалится целая толпа, которая пробьет твою защиту рано или поздно, взяв измором. Так как же ты собираешься противостоять?

– О-обо-ойде-ешся.

– Не хочешь говорить? Боишься? Видимо, не так уж и надежен твой способ защиты, если одно лишь знание о нем представляет для тебя опасность. После первого раза, когда ты его применишь, все о нем узнают. Может, скажешь?

– О-обо-ойде-ешся.

Это стало любимым словом твари. Чем дальше, тем чаще она его повторяла, не желая давать информацию магистру, а сама задавала все больше вопросов. Тот факт, что все вопросы состояли из одного слова, компенсировался возможностью пощелкать лапами-ножами перед лицом Икена, если ответ казался твари недостаточно полным.

Несмотря на это, кое-что магистру выяснить удалось.

Джаа сказала, что она такая не одна, что есть другие самки и самцы. Когда Икен спросил о том, откуда они взялись, самка упомянула яйца, но отказалась вдаваться в подробности.

Насчет того, что хочет смерти всех людей, она, похоже не шутила. Самка упомянула о грядущем "возрождении" своей расы. Она рассудила, что люди слишком размножились на Визе, и тем представляют опасность. Было бы лучше, если бы людей осталось как можно меньше. А совсем хорошо, если бы они умерли все, желательно, от рук себе подобных. Икен спросил о Баталиях Предтеч, которые происходили десять тысяч лет назад и привели к огромным потерям. Это повлекло за собой непоправимую порчу генофонда в том смысле, что стало рождаться гораздо меньше магов. Волшебник спросил, не были ли джаа замешаны в тех войнах? Ответом было ее второе любимое слово: "Идиоты". Не совсем четкое подиверждение, но очень на то похоже.

Ответы джаа выглядели не очень правдоподобно, но об этом трудно было судить определенно. Вполне возможно, что в словах твари не было ни слова правды, и она лгала напропалую ровно так же, как и магистр.

Когда тварь стала все чаще повторять свое "обойдешься", стало ясно, что вряд ли от нее можно получить еще больше полезных сведений. Пора было подумать о том, как спастись самому. Магистр заговорил о том, что для мафии было бы выгодно хотя бы временное сотрудничество с джаа. Пусть джаа пытаются разжечь военные действия, но разного рода контрабанда, грабеж, мародерство и прочее в такой обстановке вполне может процветать. В свою очередь мафия могла бы помогать джаа, например, информацией. Только для этого хорошо бы Икена отпустить и встретиться с его "боссами" для более детальной беседы на нейтральной территории.

На это джаа заявила отказом. Стало ясно, что она не собирается никуда отпускать Икена, и именно этим объясняется ее откровенность. Чувствуя, что человек в прямом смысле слова в ее "руках", она собиралась теперь извлечь из него всю информацию, которую сможет, а потом убить. Если Икен хочет продлить свою жизнь хотя бы на несколько часов, он должен все это время рассказывать о себе и о мафии. После пары уточняющих вопросов в этом не осталось никаких сомнений.

Магистр попытался пригрозить местью мафии, но джаа это совершенно не впечатлило. Было бы хорошо отослать полученные сведения друзьям, но в окрестностях не было ни одного дружественного мага снов. Эйдар находился в пределах досягаемости, но улавливать телепатический Зов еще не умел. А для того, чтобы выйти на связь с далекой Столицей, надо входить в транс.

Слово за слово выяснилось: джаа поняла, что перед ней маг воздуха. Больше никто другой не смог бы спуститься в эту пропасть и надеяться подняться потом обратно. Но сейчас этот маг находился в ее руках, и не мог вырваться.

– Я долбану тебя Молнией, если ты меня не отпустишь!

– "Пе-еще-ера-а", – ответила джаа. Она имела в виду, что под землей невозможно создать сильный разряд и была, конечно, права.

– Тогда я стукну тебя об потолок Левитацией.

– "Тя-яже-ела-ая", – простонала джаа в ответ.

Действительно, ее туша была слишком велика для того, чтобы Икен мог ее резко сдвинуть с места.

Тварь, похоже, не догадывалась о том, что Икен еще и маг света и снов. Только что толку здесь от света и, тем более, снов? Все боевые заклинания стихии снов предполагали внушение страха или чего-то подобного людям и некоторым животным. Никакой из этих арканов не подействует на джаа. Магия света располагала двумя группами боевых заклинаний – Вспышка и Жгущий Луч. Но Вспышка лишь ослепит врага, который в ответ немедленно переломает Икену кости. А Жгущий Луч слишком медленно колдуется и действует – пока прожжешь им на вид крепкую шкуру, тварь сто раз успеет отреагировать.

Оставалось только тянуть время и напоследок готовить самую сильную Вспышку. Если суждено погибнуть, то пускай хоть тварь останется навеки слепой. Есть еще один вариант: телепатически вызвать одного из вражеских магов соседнего форта. Возможно, они захотят "побеседовать" с лазутчиком. В руках врагов он, скорее всего, будет обречен на быструю смерть через принудительное чтение мыслей. Но здесь тоже выхода не видно.

Кроме одного. Есть способ… практически безнадежный, и почти целиком основанный на везении и догадках. Магистр считал себя человеком расчетливым, логичным и рациональным, и крайне не любил подобных действий. Но когда не остается никакого другого выхода… вполне логично использовать сомнительные средства.

Пока что старый волшебник продолжал трепаться о несуществующей мафии. Джаа допрашивала его все настойчивее, но магистр ни разу не попался на несоответствиях. Дело в том, что его байки были основаны на реальных событиях, происходивших в Столице лет пятьдесят тому назад. Ему оставалось лишь сменить некоторые имена и географические названия.

А потом он вдруг поднял руки вверх и упал вниз, выскользнув из собственного длинного балахона, который остался в кольцах джаа. Вернее, это джаа решила, что магистр упал. На самом деле он лишь поднял руки, выдохнул и попытался выскользнуть. Но щупальца держали крепко, и старик не сдвинулся вниз даже на сантиметр. И лишь созданная иллюзия говорила о том, что он уже освободился и падает. Магистр готовил это заклинание с особой тщательностью. Не зная, насколько широк диапазон, в котором видит джаа, и насколько остро ее зрение, он постарался воспроизвести иллюзию максимально подробно и в широком спектре волн.

Дальнейшее зависело только от удачи. Если осязание у твари развито хорошо, она почувствует, что старик все еще зажат в ее щупальцах. Если же она доверится зрению…

Спасли его размеры существа. По нервам, протянутым по таким длинным щупальцам сигнал идет долго. Потому джаа, координируя свои движения, вынуждена полагаться на свое острое круговое зрение. Это сокращает время реакции примерно вдвое. Сначала тварь увидела падающего пленника. Мозг твари послал приказ всем щупальцам расплестись и подхватить добычу, сплетясь снова ниже. Она действовала инстинктивно и в спешке. Любопытство действительно было свойственно этой разумной расе, и она не хотела, чтобы ее источник информации ускользнул или разбился, упав на пол с высоты четырехэтажного дома. Поэтому она использовала сразу все свои щупальца, чтобы создать надежную ловушку для падающего человека. К тому времени, когда осязание прислало весть о том, что добыча все еще бьется в ее объятиях, решение было уже принято, и по щупальцам уже ушел сигнал "расплестись". Пока тварь обнаружила несоответствие, пока осознала, что, возможно, имеет дело с иллюзией, пока поняла, как ее обманули, было уже поздно. Ставший невидимкой Икен, свечой нырнул в отверстие в потолке пещеры.

Джаа издала яростный вой и рванула следом. Магистр едва увернулся, вжавшись в стены вертикальной шахты и уступая дорогу взлетающей туше. Джаа вылетела из шахты как пробка и закупорила своим телом переход из верхнего зала в тоннель.

Магистр закрыл глаза руками и активировал заготовленную Вспышку. Всю пещеру залило ярким светом. Магистр не пожалел маны на этот удар. Яростный вой сменился тоскливым: кажется, на тварь это волшебство хорошо подействовало, и она в самом деле ослепла хотя бы на время (а хорошо бы навсегда). Джаа стала хлестать своими щупальцами вслепую вокруг, надеясь пришибить врага.

Схватиться с ней врукопашную с одним лишь длинным кинжалом было бы сущим безумством. Поэтому Икен нырнул в шахту, а когда тварь немного притомилась, зажег Жгущий Луч, направив его прямо в щель между верхним и нижним брюшком – туда, где шевелилось нечто живое.

Джаа не видела, как луч начал разгораться и почувствовала жжение только тогда, когда он набрал силу. Раздался новый злобный вой, и она наклонила туловище так, чтобы луч бил в толстую шкуру наверху. Там было нечто вроде гладкого панциря. На некоторое время это помогло, но Жгущий Луч постепенно наращивает свою силу, и от панциря потянулся легкий дымок. Вой перешел на более высокие ноты.

И тут произошло нечто странное. Воздух перед джаа затрепетал так, как будто это была поверхность воды в стакане, на которую упала капля. Через мгновение там образовалась какая-то дыра, и в ней вместо джаа показался потолок пещеры. Магистр никогда не видел ничего подобного. Осторожно подойдя сбоку, он обнаружил, что это нечто похожее на иллюзию, но совсем не иллюзия. Луч изменил свою траекторию под углом, и бил теперь в потолок. Там уже набухала капля расплавленной породы. Вот она оторвалась, и упала вниз. Потом тоже изменила траекторию под прямым углом, вылетела из дыры, а затем упала на пол по дуге.

Магистр судорожно пытался вспомнить, что это за магия такая, но как назло, ничего не приходило в голову. Это было похоже на зеркало, которое отражает свет под углом, но никакое зеркало не может так же просто отразить каплю расплавленного камня. Наверное, та же судьба постигла бы и Огненный Шар. Не эту ли защиту имела в виду джаа?

Несколько новых Жгущих Лучей были отражены так же просто, как и первый. Время от времени тварь снова начинала хлестать щупальцами во все стороны. Теперь она уже не пыталась поймать Икена, а жаждала убедиться, что он мертв. Хотя магистр и освободился от ее щупалец, но не мог теперь сбежать из пещеры. Спиральный тоннель был лишь чуть-чуть шире монстра, и тот надежно загородил выход телом и щупальцами.

И тут на шум прибежала охрана. Джаа немного отодвинулась от стены, пропуская союзников в образовавшуюся щель, и в огромной пещере начался бой. Икен вынужден был поскорее убрать свои Жгущие Лучи, так как их нельзя колдовать одновременно с Невидимостью (мешает магическая интерференция).

Сначала он хотел просто спрятаться, чтобы выиграть время и решить, что делать с джаа, но враги не дали ему времени на раздумья. Арбалетчики стали стрелять наугад, а огненный маг запускать Огненные Стрелы, надеясь рано или поздно попасть в невидимку. Магистр убрался вниз, пережидая обстрел.

Время играло против него. Если из форта придет подкрепление с магом снов – ему конец.

Икен наколдовал аркан, который во всех учебниках официально назывался Тьмой, но в разговорах все его именовали не иначе, как Глубокой Жопой. Вся пещера немедленно погрузилась в кромешную темноту. Даже свет от Бластов в стенных нишах гас рядом с ними. Огненный маг и арбалетчики прекратили стрельбу, опасаясь попасть в своих. Вражеский маг огня попытася разогнать тьму, создав прямо перед собой яркий Огненный Шар, но не запуская его в полет. Тьма отступила, но лишь немного. С минуту два колдуна тратили свою энергию, пытаясь перебороть друг друга.

Вероятно, магистр, как более сильный, победил бы, но у него не было времени на подобные состязания. Не хотите успокоиться – получите Шатер Ужасов. Все присутствующие сразу почувствовали неимоверный страх, и в панике закричали. Все, кроме джаа и самого Икена. От этого заклинания тоже можно избавиться, если нарочно разжечь в себе гнев, но на деле такой прием требует тренировки, и даже у специально обученных людей получается не сразу. Покуда ордынцы пытались противостоять магическому страху, старик лихорадочно думал о том, как убрать тушу джаа с дороги.

Можно попытаться сотворить собственную иллюзию между солдатами и монстром так, чтобы они пальнули в Икена, а попали в джаа. Но, увидев странную магию, отклонившую Жгущий Луч, волшебник уверовал в то, что она так же легко отклонит и арбалетный болт, и Огненную Стрелу, и даже Огненный Шар. Джаа, конечно, ослеплена и может пропустить одну-две стрелы, покуда не поставит защиту. Но от одной-двух стрел такой монстр не окочурится. Это Икену за глаза хватит одного попадания.

Есть еще один способ, но, опять же, требующий удачи. Когда-то давно Икен экспериментировал с так называемыми сквозными лучами. Земляне их называют рентгеновскими, но выбор слов тут не играет роли. Рентгеновские лучи – по своей природе тот же свет, хотя и с другой длиной волны. Они тоже подвластны сильным магам стихии света. В те времена тогда еще не магистр, а всего лишь мастер света Эйо Икен узнал одну вещь: сквозные лучи могут быть весьма вредны для здоровья, если применяются в больших дозах.

Вот на это магистр и поставил практически все. Он снова создал Жгущий Луч, однако на его пути соорудил заклинание Смещения. Видимый свет превратился в рентгеновское излучение, которое попадало прямо в бок джаа, в то место, где он еще не возвел свою защиту. Если бы это был обычный сильный луч обжигающего света, то джаа немедленно почувствовала бы боль и закрылась. Но сквозные лучи заметить непросто.

Икен вынужден был снять Невидимость, и ждать результатов. Ордынцы устали кричать от страха и уже просто лежали на полу, тихо всхлипывая. Похоже, никому из них не удалось быстро избавиться от наваждения. А когда удастся, то в арсенале магистра осталось еще несколько грубых, но действенных приемов: например, левитацией поднять противника вверх и стукнуть головой об потолок. Кто-то при этом вполне может проломить череп и испустить дух, но более гуманные методы старый волшебник уже исчерпал.

Джаа не подавала признаков беспокойства, ожидая, пока его союзники придут в себя. Терпеливое существо. Время от времени она вытягивала щупальце и помахивала им, доставая даже до противоположной стены. Икен на это время прятался в нижнем зале.

Облучающая установка магистра действовала, но было непонятно, хватит ли энергии, чтобы серьезно повредить гиганту, и не придет ли прежде помощь из форта.

 

Полет валькирий

– Хорошая штука, – похвалила Алия земной бинокль. – Она не может заглянуть под землю?

– Увы, – развел руками Джексон.

– Что-то его долго нет. Не нравится мне все это.

– Предчувствие? – спросила Джуна.

После того случая, когда Алия предсказала, что ребенок окажется четырехстихийным магом, к ее предчувствиям стали относиться вполне серьезно. Пусть эти ее предсказания какие-то странные и необъяснимые, но они работают, и этого достаточно.

– Ничего такого. Просто беспокоюсь, – признала Алия.

Тем временем Джексон наблюдал за фортом. Только что его ворота открылись, и оттуда выехала кавалькада всадников. Они направились в сторону пещеры джаа. Среди ордынцев мелькало несколько магов, включая одного мага снов.

– Как вы думаете, это проблема? – сказал инженер, указывая в сторону форта.

Алия подозрительно рассматривала вражеский отряд, пересчитывая солдат и, особенно, людей с повязками.

– Что-то они не торопятся. Возможно, это не тревога, а простой визит, но, если они попадут в пещеру, то сразу обнаружат магистра. Особенно этот дыр с серой повязкой.

– Больше им идти некуда, – заметила Джуна. – Там нет ничего, кроме пещеры. Видимо, наша судьба состоит в том, чтобы две женщины вступили в схватку с целым отрядом и спасли магистра Икена.

– А мы? – спросили Игнатов и Джексон.

– А ваши смехотворные парализующие стрелки даже не пробьют их доспехи, – ответила Алия. – Так что сидите и наблюдайте. Если с нами что-нибудь случиться, предупредите Камо.

Дорога от форта до пещеры джаа была короткой. На то, чтобы составить хороший план нападения, времени не было. Алия стала смотреть, какой арсенал есть в их распоряжении. Один маленький скоростной ковер-самолет. Отлично, будет защита от стрел и молний. Два амулета Невидимости. Тоже неплохо, сли кому-то придется атаковать пешком. Кое-какие амулеты стихии снов. Эти пока бесполезны. Амулет иллюзии утроения. Можно сделать вид, что ковров-самолетов четыре. Пригодится, чтобы рассеять огонь врага. Джуна сможет защитить от Огненных Стрел и Шаров. Предусмотрительная волшебница захватила с собой несколько склянок, в том числе одну, которая спасет их от внушенного страха.

– Вот эта микстура придаст нам храбрость, – сказала она, и отхлебнула собственного зелья. Алия последовала ее примеру. Глаза у обоих заблестели, ноздри раздулись. Теперь они походили на воинственных валькирий. Алия и раньше не выглядела белой и пушистой, а теперь и вовсе – хоть снимай в кино в роли великой воительницы. Джексон даже немного оробел.

Потом валькирии взлетели и понеслись навстречу врагу.

Их план был прост: любым способом убить единственного мага снов, а затем напасть на пещеру джаа. Двое других "сонь" все еще рыскали с большим отрядом где-то далеко, пытаясь найти мага, который запустил Метеоры.

Как бы ни любила джаа повторять слово "идиоты", ордынцы идиотами не были. Их маг снов почуял приближение врага заранее, и они уже были настороже, когда четыре ковра-самолета (три иллюзорных и один настоящий) показались в небе. Отряд медленно двигался по дороге, накрытый двумя Водными Куполами. На мгновение они исчезли, и снизу вылетели Огненные Шары. Алия тоже запустила небольшой заряд, а Джуна поставила защиту. Заряды, выпущенные врагами, с шипением погасли, наткнувшись на прозрачную завесу. То же самое случилось с Огненным Шаром Алии.

Внезапно внизу исчезло несколько всадников. Это могло означать только одно: готовится согласованная атака под прикрытием Невидимости. Какой-то маг света сделал невидимым мага воздуха, а тот поднимется в небо и попробует атаковать ковер с близкого расстояния.

– Нас пометили, – сказала Джуна.

Действительно, за ними тянулся яркий алый след. Враги поняли, какой из ковров настоящий – тот, который смог отразить атаку. Вражеский маг света сделал на нем иллюзорную пометку, чтобы не расходовать силы на другие.

Приподнятое настроение вдруг улетучилось. Похоже, теперь их атаковал маг снов – каким-то заклинанием, наводящим страх. Зелье Джуны скомпенсировало действие магии, и теперь они чувствовали себя так, как обычно.

Внизу блеснуло несколько Вспышек. Слишком далеко, чтобы ослепить.

Алия начала маневрировать. Их ковер-самолет можно было атаковать несколькими способами. Первый – ослепить их близкой вспышкой, надеясь, чтоони свалятся. Для этого требовался маг воздуха, который может поднять с собой еще и мага света. Второй способ – попытаться разрушить заклинание ковра-самолета. Это очень устойчивое плетение, не то, что Хрустальные Сани, которые гораздо быстрее, но более уязвимы. Чтобы испортить ковер-самолет, воздушному магу придется подлететь очень близко. Наконец, третий способ заключался в том, чтобы пойти на таран и попытаться столкнуть девушек вниз.

От всех этих атак могло спасти быстрое маневрирование, чем Алия сейчас и занималась. Враги продолжали стрелять снизу огнем, надеясь со временем разрушить защиту Джуны. Алия использовала ту же тактику, метя все время во вражеского мага снов.

– Берегись! – закричала Джуна, когда ковер-самолет внезапно тряхнуло.

Кто-то невидимый пролетел совсем близко и пнул их летательный аппарат.

Алия вдруг выровняла полет, позволяя невидимому противнику догнать ее. Внезапно вокруг нее возникло несколько огненных комет, которые вращались и пульсировали. Аркан Огненная Спираль обычно применяется на земле, чтобы не подпустить к себе воинов с оружием ближнего боя. Но здесь он тоже сработал. Раздался жалобный вопль, и в сторону отлетел неясный силуэт, за которым тянулся след дыма. Ориентируясь на этот след, Алия направила вдогонку целую гроздь мелких Огненных Стрел. Траектория следа стала отвесной, и вскоре кто-то невидимый поднял тучу пыли, врезавшись в землю.

Алия снова стала маневрировать, то останавливая, то снова запуская Огненную Спираль. Если невидимки еще преследовали их в воздухе, они больше не рисковали приближаться. Девушки тоже могли раствориться в воздухе, но не могли сделать невидимым ковер-самолет.

Вражеский отряд отстреливался и атаковал, однако продолжал свое движение к пещере джаа. Надо было как-то остановить их. Джуна наколдовала Град. На головы врагов полетела целая туча крупных льдинок величиной с куриное яйцо. В ответ воины слаженно простерли перед собой щиты, защищая головы лошадей. Град со стуком разбился о щиты, наплечники и шлемы, оставив лишь несколько синяков на лошадиных крупах.

Все атаки Алии благополучно достигали Водяных Куполов, а потом гасли, бессильно растекаясь пламенем по жидкой пленке. Чтобы пробить эту защиту, нужно было либо больше времени, либо что-то посерьезнее.

Дальше широкая дорога пересекала обширную рощу. К сожалению, деревья были недостаточно велики, а то можно было бы перегородить путь, свалив одно или два взрывами. Кавалькада продолжала движение.

– Веди ковер! – сказала огненная своей напарнице.

Она стала запускать маленькие Огненные Шары один за другим, но целилась при этом не в отряд, а перед ним. Здесь дорога была такой же пыльной, как и везде. Вскоре взрывы подняли коричневые тучи, которые заволокли вражеский отряд. Его движение замедлилось. Вражеские маги стали спешно поднимать ветер, чтобы рассеять пыль, но в результате подняли ее еще больше.

Алия сосредоточилась.

Когда в небе громыхнул характерный звук, у противника начало уже что-то получаться. Клубы пыли немного рассеялись, и они увидели единственный Метеор, падающий сверху на отряд. Кто-то попытался запустить Огненный Шар прямо в него, надеясь вызвать преждевременную детонацию. Воины только успели поднять щиты, и на этот раз защищали собственные головы, не думая о лошадях.

Когда Метеор врезался в защиту, то один Водный Купол мгновенно лопнул, как мыльный пузырь, проткнутый пальцем. Второй прогнулся, замедляя падение снаряда. Метеор почти остановился, растекаясь по защите, на глазах уменьшаясь в размерах. В этот самый момент ордынский водный маг, вероятно, изливал свои последние капли маны, чтобы предотвратить взрыв.

Купол прогнулся до самой земли, метеор коснулся почвы и рванул. Образовалась воронка, и несколько раскаленных фрагментов полетело в разные стороны, рассекая купол на несколько небольших пузырьков. На этот раз ордынцам, можно сказать, повезло. Метеор взорвался на пустом месте, его осколки разлетелись горизонтально стелясь по земле, ломая и сжигая ноги тем лошадям, которые оказывались на пути, но их всадники отделались лишь ушибами. Выпав из седел, они поспешно уползли под защиту остатков Водного Купола.

Но тут они увидели, что следом по пути метеора летит Огненный Шар, метя в то же самое место. Раздался взрыв. Остатки Водного Купола защитили отряд от магического огня и брызг расплавленного песка, но не смогли спасти от ударной волны. Защита окончательно лопнула – то ли вражеского мага оглушило, то ли у него просто кончилась мана.

А вниз, метя в мага снов, уже летел очередной Огненный Шар. При виде его у ордынцев волосы встали дыбом. Алия сотворила сгусток пламени больше самой себя размером. Внизу кто-то снова попытался поднять Водный Купол, но даже по его скромному виду стало ясно, что эта защита – все равно, что картонный забор против слона – снесет и не заметит.

Кто-то попытался бежать, не понимая, что уже не успеет спастись – до попадания оставалось три-четыре секунды. Те, кто сохранил присутствие духа, положились на последнее средство – преждевременную детонацию.

Вражеские маги запустили несколько зарядов навстречу гиганту. Раздалось несколько взрывов, которые лишь слегка отклонили атаку. Но Огненный Шар, направленный против живой мишени, имеет свойство точно следовать за ней. Так что каждый раз гигант неизменно возвращался на свой боевой курс. Когда до взрыва оставались меньше секунды, вражеские колдуны послали сразу три заряда одновременно, и это все-таки вызвало преждевременный взрыв.

Обычно при столкновении Огненных Шаров возникает интерференция и происходит взрыв, чаще всего в форме диска, купола или чего-то подобного. На этот раз над дорогой полыхнул огромный огненный волчок. Шар взорвался, растекаясь диском всепоглощающего пламени над головами всадников, срубая верхушки деревьев на сотни метров вокруг. Если бы заряд рванул на поверхности земли, то этот огонь жег бы уже не деревья, а людей. Ось волчка устремилась вверх в небо и вниз, в неудачливого мага снов, от которого не осталось даже пара. Остальные ордынцы избежали гибели от огня Алии, но им досталось от собственных Огненных Шаров, которые тоже взорвались при столкновении с гигантом.

У валькирий не было ни времени, ни злости, ни маны, чтобы добивать отряд противника, который рассеялся вдоль дороги. Главная опасность устранена – маг снов, который мог запомнить ауры нападавших и выследить их позднее. Алия немедленно направила ковер-самолет к пещере джаа.

Ее терзали сомнения, хватит ли сил на новый бой с совершенно неизвестным врагом, когда большая часть маны ушла на Метеор и гигантский Огненный Шар.

Около пещеры не было никакой охраны. Алия снесла каменные ворота взрывом очередного Огненного Шара, готовясь к новому бою.

Но оттуда вышел лишь одинокий и болтливый старый маг, обратившийся к ним со словами:

– Девочки, как я рад вас видеть! Механизм этой проклятой двери рассчитан на троих здоровых мужиков или одно чудовище со щупальцами, – сказал он, указывая на какую-то лебедку, снабженную тремя длинными стальными ручками. – Боюсь, мне было бы трудно уговорить троих охранников проявить вежливость и открыть дверь перед немощным старцем. Нам лучше убраться отсюда прежде, чем они очухаются и будут готовы к урокам вежливости.

Алия вздохнула с облегчением и спросила бесцеремонно:

– Немощный, где джаа?

– Сдохла, – лаконично ответил тот.

 

Посланец наместника

Тиха была на Визе ночь. Туманно небо. Звезд не видно. Своей дремоты превозмочь не хочет глупый часовой. В ловушку пойманной осой Бласт мечется в тюрьме фонарной. Стяг Джаггарана над казармой висит уныло, неподвижно. А гомон суеты дневной истаял в сумраке неслышно.

Возможно, что-нибудь подобное написал бы местный поэт. Такая картина предстала перед высоким холеным господином, который величественно отворил дверцу кареты и ступил на землю Раншида.

Одежда путешественника была роскошной, но в меру, демонстрируя окружающим и богатство, и вкус владельца. Зеленая повязка гармонировала с темно-зелеными глазами, сердито блестевшими при свете Бласта. Часовой ухитрился задремать стоя, и взгляд пришельца не сулил ему ничего хорошего.

Человек распахнул свой длинный плащ и достал меч, который был подвешен прямо к ткани подкладки. Лезвие меча оказалось серым и полупрозрачным как грязное стекло. Острие оружия бесцеремонно укололо лоб часового и замерло.

Тот мгновенно проснулся, и внезапно выступивший обильный холодный пот смешался с кровью.

– Знаешь, что это? – спросил холеный маг.

– К… к… кристаллитовый клинок, – прошептал часовой.

– Верно. Значит, ты понимаешь, как тебе повезло, что ты проснулся и не дернулся?

Стражник понимал очень хорошо. Это лезвие прошло бы сквозь черепную кость так же легко, как сквозь кусок теста.

– Возможно, я прикажу твоему командиру регулярно проверять стражу подобным способом. Весьма укрепляет дисциплину, знаешь ли.

Не убирая меча, маг достал бумагу с печатью орды и поднес ее к лицу несчастного. Потом спрятал оружие и неспешно прошел внутрь.

Посланец наместника Затаба (а это был он) прибыл за пленными, чтобы отконвоировать их в Егелан. Небольшая проблема заключалась в том, что пленные не стали его дожидаться. Разумеется, посланец не просветлел от радости, услышав это известие. Молниеносный взмах кристаллитового меча разрубил надвое письменный стол хозяина кабинета.

– Ты хочешь сказать, что пленников увели прямо из подземелья твоей башни? И ребенка из секретного бункера? И никто не видел нападавших? И ты даже не помнишь, кто отрубил тебе руки?! Может, мне следует отрубить тебе еще и голову, раз она настолько бесполезна? Жаль, что потом не удастся отрастить новую, поумнее.

Посланец сверлил взглядом Фиуна, требуя ответа. Тот побелел от страха, и нервно косился на половинки стола. Мысль о том, чтобы броситься в драку, его не посещала. И не потому, что вблизи меч так же быстр, как огненная магия. А потому, что перед ним стоял посланец наместника Егелана – второго по статусу города орды.

Фиун был страшен в ярости, но сейчас он оробел перед гневом гостя. Командир раншидского гарнизона походил на злобного и непредсказуемого пса, который терроризировал округу. Пес трусливо поджал хвост и обмочился, повстречав дикого волка.

– Простите, брат Юлай! Меня опоили! Когда мы ловили этих шпионов, произошла небольшая стычка, один из них получил похожее ранение. Я лишь помню, что это их месть мне за то, что я верно служил орде!

– Верность определяется результатом. Где результат, я спрашиваю?! Наместнику нужны эти шпионы и, особенно, этот ребенок. Где они?! Я хочу, чтобы изображения их аур были переданы в Егелан. Кто из "сонь" контактировал с ними?

– Лхор.

– Зови сюда Лхора!

– Он… он убит.

Посланец свирепел.

– Есть изображения внешности?

– Да…

Посланец потребовал проводить его в архив Цитадели и показать изображения пленников и всех подозрительных личностей, которых видели в городе и его окрестностях за последнее время.

Сидя в тишине, он вглядывался в изображения пленных, стараясь запомнить каждую черту лица, запечатленную художником.

Маг воды. Очень молодой, и по молодости – худой, жилистый. Зеленовато-белая кожа, зеленые глаза, длинные серые волосы.

Женщина. Немного ниже среднего роста, немного стройнее среднего, красивая. Желтая кожа, черные волосы, черные глаза.

Мужчина. Высокий, атлетически сложенный. Черная кожа, черные курчавые волосы, черные глаза.

Еще один мужчина. Среднего роста и сложения. Розовато-коричневая кожа, русые волосы, карие глаза.

А вот это… тот, кто нужен господину наместнику. Возможно, тот самый ребенок, о котором говорится в предсказании. Широко расставленные глаза фиолетового цвета, молочно-белая кожа, короткие русые волосы.

Никого из них посланец не видел раньше. У пленников найдены документы орды… бесполезные бумажки! Вряд ли кто-нибудь из них назвал свое настоящее имя. Он стал просматривать остальные дела. Лица, лица, лица… какие-то мошенники, бандиты, повстанцы… на изображениях последних, как правило, стоял значок: вертикальный клин, перечеркнутый горизонтальной чертой. Руна меча, означающая, что этот человек казнен.

Перебирая изображения, посланец вдруг остановился, всматриваясь в очередной портрет. Этот мужчина был по-настоящему уродлив. Грубые, перекрученные черты лица, крючковатый нос, асимметричный рот, бледные губы и серая кожа. Радужки глаз – белесые, практически сливаются по цвету с белками. Только маленькие черные точки зрачков зияют, как проколы в пергаменте.

Посланник вгляделся в изображение. Узнавание сменилось презрением и легким удивлением. Он тихо пробормотал себе под нос:

– Камо Нэ Тала… что ты делаешь так далеко от Столицы? И где твоя повязка земного мага, уродец? Думаю… на нашей общей родине должен найтись кто-то, кто помнит твою ауру…

 

Аллергия на кровь

В то время, как на поверхности Виза происходили разные важные события, здесь уже много миллионов лет не случалось ничего примечательного. Ну что может произойти в космосе на высокой орбите? Вот разве что пролетит чей-то корабль. Но и на корабле все события становятся лишь эхом страстей, кипящих на планете.

Каюта капитана была похожа на маленький музей. Легкие пластиковые модели космических кораблей висели под потолком на прозрачных стеклопластиковых растяжках. Здесь были все "Колонисты", включая и этот. Здесь был и Восток-1, на котором сотни лет назад первый космонавт смог выбраться из пеленок атмосферы и притяжения, и ненадолго покинуть колыбель под названием Земля.

– Что скажешь, Ральф?

В каждой каюте был голографический проектор. Сейчас в лучах проектора блестели микроскопические кристаллы, создававшие объемное изображение.

– Похоже на очень большую шаровую молнию, – сказал старший помощник.

– Действительно. Ее называют Огненным Шаром, но физики утверждают, что эта штуковина гораздо ближе к молнии, чем к пламени, хотя то и другое – разновидности плазмы. Что ж, амулеты-переводчики не идеальны.

Они смотрели на огни, мелькавшие на экране. Запись вновь прокручивалась перед космонавтами, хотя оба видели ее уже не раз. Эта запись была сделана с помощью крохотных камер, приклеенных к ковру-самолету.

– Ты ведь не это хотел обсудить, Дун?

– Не это…

Капитан встал, и начал расхаживать вдоль стен каюты. Он делал так каждый раз, когда мучился от необходимости выбрать одно из двух решений из разряда "оба хуже". Старший помощник столь же привычно наблюдал и ждал.

– Тебе не кажется… что мы поставили на плохих парней?

Ральф усмехнулся.

– Вообще-то на записи две девки. На вид хорошенькие…

Капитан поморщился, раздраженно взмахнул рукой и буркнул:

– Не надо! Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Посмотри на это!

Он провел ладонью над изображением леса, очерчивая выжженный круг.

– Как объяснил Джексон, взрыв вызван столкновением с Огненными Шарами отряда ордынцев. Если бы большой заряд достиг земли, в этом месте не осталось бы ничего живого. Эти две… визанки были готовы уничтожить два десятка своих соплеменников одним ударом. Причем, они не находились в положении, когда им приходится защищать собственную жизнь, они сознательно атаковали первыми. Одна из них – совсем еще сопливая, заправляла всем этим!

Старший помощник ухватил себя за кончик носа и начал сосредоточенно его мять.

– И ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что возвышенные слова о Стабильном Хаосе совершенно не вяжутся с делами. А дела – вот они. Из девушки, которая по возрасту почти совсем еще ребенок, сделали хладнокровную убийцу. Ей бы сейчас не убивать, а рожать…

Ральф вздохнул. Потом заметил:

– Это не твои слова. Ты сейчас говоришь как демагог.

Капитан прекратил описывать круги и рухнул в кресло.

– Если все будет продолжаться в том же духе, то именно так и будут говорить земные политики, когда мы вернемся. А люди будут их слушать, и соглашаться: да, это возмутительно, капитан Дун Брекет запятнал честь Земли кровью. Запятнал тем, что участвовал во всем этом!

– Возможно, было не самой лучшей идеей установить первый контакт с диверсионной группой, – заметил старпом. – Надо было тщательно ограничить круг общения кем-то, кто ведет себя более миролюбиво: воспитательницами детских садов, активистками благотворительных фондов, защитниками зеленых насаждений и борцами за права бездомных собак.

– Издеваешься…

– Я ведь давно тебя знаю, Дун. Я думаю, ты нарочно дал нашим ребятам парализаторы – оружие, которым нельзя никого убить. Ты должен был подумать о таких вещах, еще когда соглашался на предложение их магистра. Он же открытым текстом заявил, кто он такой и чем занимается.

– Да, но я представлял себе кого-то вроде командира спецназа, который воюет с наркобаронами. И первые события это подтверждали: они обезвредили банду, приютили сироту. Теперь же мне кажется, что действия этой их диверсионно-разведывательной группы в одном шаге от терроризма. А, возможно, это одно и то же, только с разных точек зрения.

Они помолчали, размышляя.

– А что говорят "психи"?

– Кей твердит свое: нельзя подходить к чужой цивилизации с мерками земной морали. Думаю, после того, как одни визанцы чуть его не убили, а другие спасли и отрастили новые руки, он потерял беспристрастность.

– А жена Кея?

– Кантара говорит, что надо делать поправку на войну. Она считает, что во время войны действуют иные правила, которые кажутся дикими в мирное время, но разумны для враждующих сторон.

– А ты что думаешь?

– Я думаю, что психолог и антрополог хорошо разбираются в людях, но плохо – в политике, и слабо себе не представляют, что ждет нас на Земле. Может, у войны свои законы, а у визанской войны еще и своя специфика. Но обыватели будут судить нас с точки зрения мирной обывательской жизни и ее законов. Похоже, ребята там, на планете, этого не понимают. Привыкли, понимаешь, быть героями, исследователями космоса и не понимают, что так же просто могут оказаться козлами отпущения.

Старпом заметил иронично:

– В подобных случаях козла отпущения делают обычно из капитана. Отдуваться за все придется тебе.

 

Узел предсказаний

– Капитан отзывает вас? – переспросил удивленно магистр. – Но ведь все шло нормально!?

– Это приказ… без объяснений. За нами скоро прилетит шаттл. За Кеем и Лин – тоже.

– За Кеем тоже?! Проклятье! – к этому волшебник добавил нечто такое, что даже медальон-переводчик отказался переводить.

Внезапно его глаза остекленели, и старик замер абсолютно неподвижно. Некоторое время он стоял, напоминая скалу, обточенную ветром, даже не мигал. Алия жестом приказала всем остальным молчать. Прошла минута или две. Игнатов подумал, не случился ли с волшебником сердечный приступ, но Джуна, которая немного понимала в медицине, ничего не пыталась предпринять.

Наконец, магистр резко выдохнул, и сморгнул. Взгляд его стал осмысленным. Сев прямо в пыль на обочине дороги, он понурил голову и глубоко задумался. Алия спросила, в чем дело, но волшебник только отмахнулся, прося дать немного времени на размышления.

Пауза затянулись, и огненная тоже села рядом. Джуна, посмотрев на это, аккуратно постелила коврик и скатерть и устроила внеочередной привал, угощая остальных. К трапезе не присоединился один лишь магистр, который все еще витал где-то в облаках, не то в трансе, не то в глубокой задумчивости.

Наконец, тройной магистр воздуха, снов и света изволил сделать заявление:

– Мне нужно перед отлетом поговорить со всеми вами, и с магами, и с землянами, особенно с Кеем. Я бы попросил вашего капитана отложить отлет до того момента, когда мы соберемся на ферме. В любом случае я вылетаю туда немедленно со своими людьми. Там я собираюсь устроить собрание. Капитан может присутствовать на нем, если захочет. Я почти уверен: если он сделает так, то не пожалеет. Предлагаю посадить шаттл около фермы. Место пустынное, посадку никто не увидит, и вы сможете потом все оттуда стартовать.

Джексон связался с кораблем и вскоре получил оттуда краткий ответ с согласием. Капитан не уточнял, прибудет ли он сам. Но когда Хрустальные Сани подлетали к ферме, рядом уже стоял шаттл, а в доме обнаружился очень хмурый Дун Брекет. Рядом с ним сидел еще какой-то человек в форме космофлота, его визанцы раньше еще ни разу не видели.

Икен не стал откладывать в долгий ящик обещанный доклад. Единственное, что он сделал сначала – отвел в подвал и накрепко запер мальчика.

– Все то, что сейчас будет сказано, является военной тайной Цитадели Магов Столицы наивысшего уровня, – сказал магистр. – Я уважаю всех наших гостей с Земли, но я хочу, чтобы мой доклад слушали только капитан и Кей. Остальных я бы убедительно попросил пройти в шаттл и подождать ваших друзей примерно час. Прощайте или до встречи – как получится.

Вэй Лин встала и покинула дом. По тому, как она хлопнула дверью, стало ясно, что девушка уязвлена. За ней поднялись Джексон и Игнатов. Они ушли тихо, но демонстративно ничего не ответили на прощание магистра. Незнакомец, который прилетел с капитаном, переглянулся с ним, расстегнул кобуру и, оставив парализатор на столе перед Брекетом, тоже вышел.

Когда дверь за ним закрылась, Икен наколдовал Прибой и Зеркало. Вокруг стола образовалась блестящая сфера.

– Защита против любых видов подслушивания и подглядывания, – пояснил он. – Своим людям и вам двоим я доверяю в том, что касается сохранения тайны. Но следует перестраховаться. Я прошу каждого из вас дать вслух клятву о том, что полученная вами здесь и сейчас информация не будет распространяться дальше без моего явного разрешения. Как вы понимаете, я увижу, искренне ли ваше намерение сдержать слово.

– Это может касаться безопасности Земли? – спросил капитан.

Икен немного подумал, потом ответил:

– Насколько я знаю, все секреты касаются проблем Виза. Лично я не вижу способа, которым они могут навредить вашей планете, разве что вы сами придумаете что-нибудь.

– Хорошо, тогда я клянусь, – сказал Брекет.

Остальные по очереди повторили клятву.

– И еще. Не скрою, то, о чем я сейчас расскажу, почти бесценно и для Джаггарана, и для разведок других городов. Если кто-то из вас попадет в их руки, вас, вероятно, убьют ради получения этой информации. Поэтому, есть еще время отказаться и уйти. Даю вам минуту на размышления.

– Мне не о чем особенно беспокоиться, – сказал Брекет. – На корабле я недосягаем.

– Меня и раньше хотели из-за этого убить, – ответил Кей. – Плавали, знаем.

– Я уверена, что моя судьба и предназначение в том, чтобы быть вовлеченной во все это, – торжественно провозгласила Джуна.

Джерр посмотрел на Алию.

– Я, как всегда, с вами, – сказала она, глядя в глаза магистру.

– Тогда и я тоже, – буркнул Джерр.

Камо ограничился кивком.

Икен откашлялся, и начал:

– Хорошо. Я буду говорить долго, как лектор с большим стажем. Надеюсь, у вас хватит терпения выслушать меня до конца.

Начну с предсказаний. Наши друзья с Земли, вероятно, не в курсе, так как это касается магии. Поэтому необходимы минимальные пояснения. Мне известно четыре вида предсказаний. Первый – простая догадка на основе размышлений или случайности.

Второй тип – видения прошлого и будущего. Дело в том, что есть два пространства – обычное и астрал. Они взаимосвязаны. Но в астрале время течет несколько иначе. Строго говоря, то, что в астрале, это даже не время, а нечто совсем иное… впрочем, это уже тонкости. Как бы то ни было, некоторые маги снов умеют использовать астрал для того, чтобы видеть и слышать то, что происходило в прошлом или произойдет в будущем.

Видения, относящиеся к прошлому, всегда правдивы. Видения, которые относятся к будущему, могут не исполниться, если маг намеренно или нечаянно помешает им. Изменить будущее иногда очень легко, иногда – почти невозможно.

Хороший предсказатель может намеренно вызвать видения, относящиеся к определенному человеку, а некоторые даже способны выбирать примерное время. Но такие уникумы встречаются крайне редко. Мать-сестра Алии была одной из немногих.

Остальные предсказатели видят случайные события, зачастую незначительные и неинтересные. Это третий тип предсказателей. Ваш покорный слуга относится именно к таким. Иногда я вижу прошлое или будущее, но, как правило, эти видения не более интересны, чем пейзаж за окном. Но встречаются исключения.

Наконец, четвертый тип предсказаний – самый загадочный. То, что происходит с Алией. При "нормальном" предсказании маг входит в транс, она – нет. При "нормальном" предсказании маг "видит" происходящее глазами одного из непосредственных участников событий и слышит его ушами. Алия наблюдает все как бы из точки, где никто не присутствует. Наконец, "нормальное" предсказание требует способностей к магии снов и расхода маны снов. Алия – маг огня.

Когда несколько магов видят будущее и пытаются его изменить, начинаются сложности, предсказания завязываются в узел. В данном случае имеется ряд предсказаний, которые переплелись между собой в тугой клубок. Но все они, похоже, имеют непосредственное отношение к присутствующим… и, особенно, к тому человечку, который сейчас сидит в подвале.

Одно предсказание Алии – о том, что ребенок погибнет в Столице. В этом видении Эйдар выглядит примерно как сейчас. Но, как все дети, через пару лет он немного вырастет и внешне изменится. Значит, речь идет о ближайшем будущем. Алия, ты видела с тех пор еще что-нибудь важное?

– Все остальное – "пейзажи за окном", – ответила она. – Разве что одно, которое связывает безрукость Кея, Эйдара, падальщика, дождь и этот дом. Но оно уже сбылось.

– Понятно, – кивнул магистр. – Тогда я продолжу…

Нормальные студенты прогуливают лекции, которые им кажутся скучными или ненужными. Это так же естественно и неизбежно, как песок в пустыне. Преподаватели нашей Школы Магии смотрят на прогулы сквозь пальцы. В некоторых Школах и в некоторые периоды времени с этим пытались бороться, но без особого успеха. Особенно нелюбима студентами история Виза и история магии. Собственно, я и сам ее прогуливал. Насмешка судьбы заключается в том, что через много лет мне самому пришлось преподавать историю магии. По традиции эта почетная обязанность вменяется старейшим магам Цитадели. На мои лекции почти никто не ходил, но я не имел морального права упрекать своих студентов, ведь я сам в свое время поступал так же!

Помимо прочего, в истории упоминается о предсказаниях, которые были сделаны магами древности, но которые еще не сбылись. Среди них есть и такие, где говорится о ребенке, которому доступны четыре стихии. Ну, девочка моя, еще не жалеешь, что прогуливала лекции? Сейчас я приведу слова первого предсказания целиком, я помню их наизусть:

"Я вижу трехстихийного мага, которому открывается сила четвертой. Он очень юн. Я вижу в его глазах тоску и храбрость. Это случится при ясном небе около водоема".

– Когда Камо увидел, как Эйдар поглощает ману земли, это было около пруда в центре оазиса, – перебила Алия.

– И погода была ясной, – кивнул магистр. – В пустыне почти всегда ясно.

Но должен тебя разочаровать: предсказание было сделано очень давно. В истории упоминается множество других случаев, когда обнаруживался четырехстихийный маг. Среди них были подростки и дети. К сожалению, ни один из этих случаев не был подтвержден авторитетной комиссией магов, как полагается.

Согласно всем свидетельствам, четырехстихийный маг вскоре либо погибал, либо следы его терялись. Возможно, все это выдумки. Если бы тогда в лесу Эйдара закусали табипены, или если бы он умер от передозировки арень-травой, то в архивах Цитадели появилось бы еще одно свидетельство о скоропостижно погибшем четырехстихийном маге, чьи четыре стихии так и не были официально засвидетельствованы.

После того предсказания, которое я процитировал, многие другие волшебники пытались увидеть будущее, относящееся к четырехстихийному ребенку… или подростку. Так появилось еще несколько предсказаний.

Например: "четвертая стихия откроет наглухо запертые врата магии, но навеки закроет врата разума".

Ненавижу подобную манеру выражаться, но очень многие провидцы ее обожают. Эти слова принадлежат настолько сильному магу, что от них нельзя отмахнуться только на основании туманной формулировки. Оборот речи "закрытые врата разума" в наше время означает упорное нежелание прислушиваться к доводам рассудка – к фактам, к результатам тщательных расчетов и тому подобному. Но язык меняется со временем. И в те годы, когда жил тот маг, поговорка означала совсем другое. Она означала тяжелое сумасшествие.

Второе предсказание определенно относится к тому же самому магу, к которому относится первое. Вот почему, я был рад, когда Кей согласился присмотреть за Эйдаром. Должен признаться, что по части лечения душевно больных магия снов не очень то сильна. Вот что касается обратного – разных изощренных способов сведения с ума – тут мы специалисты. И я не в восторге от того, что капитан решил отозвать Кея. Но я дал слово, что отпущу его по первому требованию. Мы заключили соглашение, и вы честно выполняли свою часть. Я вынужден выполнить свою часть, как бы мне ни хотелось обратного.

Когда упомянутый мной провидец умер, и его непререкаемый авторитет несколько померк, историки стали все громче говорить о том, что предсказание не слишком то ясное. Непонятно, что значит открытие врат магии. Ведь если этот маг уже обладал способностями к трем стихиям, для него врата магии, образно говоря, уже были открыты, и обретение четвертой стихии это не изменит. Новые поколения пытались уточнить будущее. Так появилось еще несколько предсказаний. Часть из них не слишком информативна, но понятна, а другие, к сожалению, сформулированы иносказательно. Можно быть уверенным, что все они относятся к тому же самому магу, поскольку все провидцы намеренно настраивались на ту область астрала, откуда было получено первое предсказание.

"Четыре стихии есть критическая масса".

"Разразится величайшая война со времен Баталий Предтеч, и лишь четыре стихии в одном человеке смогут остановить ее".

"Я вижу четырехстихийного мага на фоне огня великой войны".

"Тысячелетние законы будут попраны".

"Другие создадут угрозу человечеству, другие принесут спасение".

"Четвертая стихия откроет недостойным путь в астрал".

"Прольются реки крови, плоть миллионов обратится в пепел".

"Я вижу престарелого четырехстихийного мага в приюте для умалишенных".

"Четвертая стихия решит нашу судьбу".

Великая война, о которой говорят провидцы, возможно, разгорается прямо сейчас. Сегодня я получил сводку из нашей Цитадели. Орды Джаггарана перешли Хребет Безнадежности. Это далеко на юго-востоке. Западнее столицы в очень крупном городе Шантаб к власти пришли военные. Они объявили о верности законам орды. Барды Джаггарана во всех покоренных городах стали в один голос кричать о могучем государстве, объединяющем весь мир, которое приведет Виз к эпохе процветания и мудрости. Они утверждают, что эта информация исходит от их провидцев. Наши предсказатели ничего такого пока не "видят".

На Теартили Ибриса (нынешнего главу Цитадели) было два покушения. Страшный Сон сумел схватить заговорщиков. После допроса не осталось сомнений, что это – люди Джаггарана.

Казалось бы, все предсказания по крайней мере не противоречат тому, что происходит с Эйдаром. Указания на сумасшествие вполне определенны, но нигде не сказано, что сумасшествие грозит ему немедленно.

И есть еще кое-что. Предсказания упорно твердят о четырех стихиях. Но у Эйдара их пять. Да, вы не ослышались. Я скрывал это. Еще и стихия снов.

Вынужден признать, что у меня была личная причина хранить тайну. Разных предсказаний на тему четырехстихийного мага много. Далеко не все они исходят от могущественных и умелых волшебников. Есть одно предсказание, которое… скажем так, исходит от человека, давным-давно преданного остракизму за свою склонность к мистификациям и обману. То, что он был лжецом, доказано. Но доказано также и то, что он был могущественным колдуном и лгал далеко не всегда. Вот его слова:

"Великие тайны будут раскрыты, когда слишком много стихий сольются в одном разуме, но мрак опустится на юный рассудок".

Я не верил тому колдуну и игнорировал это предсказание. Когда оказалось, что Эйдар все-таки увидел ману пятой стихии, я… испугался. Испугался, что я стану причиной сумасшествия мальчишки. Потому я не рискую проверять его на шестую стихию, хотя давно мог бы это сделать. Мне ужасно любопытно, к чему это приведет, но… я не могу.

Но я еще не закончил о предсказаниях. Еще одно посетило меня самого, сразу после того, как пришло известие, что капитан землян отзывает своих людей. Вы, наверное, заметили, как я вошел в транс. Именно тогда мне явилось очередное видение будущего. Я сейчас создам световую иллюзию, и вы увидите то же самое.

Икен подошел к столу, и над ним точно посредине возник белый огонек. Из этой яркой точки во все стороны потекли блестящие нити, которые сначала расплылись туманными тенями, а потом создали четкое изображение.

Точка зрения провидца находилась на корме небольшого ковра-самолета. Он видел чуть сзади и в профиль несколько фигур, сидящих на летательном аппарате, скрестив ноги. Фигуры были очень знакомыми.

На самом носу расположился никто иной, как… капитан Дун Брекет. У него на коленях покоилось громоздкое устройство. Капитан не знал в точности, что это такое, но подозревал, что оружие, причем, совсем не такое безобидное, как парализатор. Лысину капитана украшал уродливый шрам, которого сейчас не было и в помине.

Слева и чуть позади расположился Кей Люьис. Почему-то он был одет не в карбопластиковый бронежилет космофлота, а в клепаную визанскую тунику из жесткой кожи. На ремне за спиной Кея висела тяжелая металлическая бандура, и это устройство капитан узнал сразу – легкая ручная автоматическая пушка с компьютерным наведением. Техника земного спецназа.

Справа и позади капитана сидел еще какой-то человек. Судя по бронежилету и шлему, – тоже космонавт, но он смотрел куда-то в сторону от наблюдателя, и капитан не мог узнать его по силуэту.

Земляне образовали треугольник, обращенный вершиной вперед. В середине треугольника находился ребенок. Виднелась лишь его левая щека и ухо, но всем зрителям было ясно, кто это.

Последними из людей, кто находился в поле зрения провидца, были две женщины, расположившиеся за спиной Эйдара – Алия и Джуна.

Причем, обе они делали что-то непонятное: развели руки в стороны и вверх, образуя симметричную фигуру.

Далеко внизу желтели пески пустыни, плавно растворяясь в зеленой дымке неба. Внезапно воздух перед ковром-самолетом дрогнул тонкой пленкой, как поверхность воды, на которую упала капля. Пленка растрескалась мельчайшим конфетти, которое упало вниз. Алия и Джуна одновременно уронили руки и устало опустили плечи.

Прямо в воздухе образовалось отверстие, в котором виднелся совсем иной пейзаж – зеленый лес на склонах гор. По границе отверстия метались синеватые сполохи. Капитан уже видел их раньше, и не мог спутать ни с чем.

– Будь я проклят! – прошептал он. – Червоточина!

This file was created

with BookDesigner program

[email protected]

11.09.2009