Люди Икена снова отправились в то место, где должен был находиться джаа. В прошлый раз им пришлось возвращаться, лишь немного не добравшись до цели. На этот раз магистр был особенно осторожен, ведь после нескольких стычек и крупного боя на холме враг был осведомлен о том, что поблизости рыщет чья-то разведгруппа.

Больше всего магистра беспокоило то, что кто-то из врагов может знать его ауру. В Столице он был известной личностью, и встречался со многими. Среди них мог оказаться шпион орды или просто маг, который согласится продать эту информацию. Икен регулярно проверял себя и своих людей – не появился ли в их ауре чужой Якорь. Это значило бы, что их обнаружили, и поставило бы под угрозу всю миссию. От одного Якоря в ауре Кея уже избавились раньше, причем, самым радикальным способом.

Иногда им встречались следы войны. Сгоревшие фермы, ржавое оружие. На второй день пути они наткнулись на выжженный городок. Все очень напоминало Упур – поселение, где погибли родители Эйдара. Только времени после нападения прошло больше, трава успела прорасти прямо на улицах. Повсюду пробитые стены домов, сгоревшая мебель. У конюшни сохранились только две стены из четырех. Внутри на земле тут и там валялись металлические заклепки и хомуты. Это все, что осталось от лошадей. Их трупы и даже кожаные части сбруи давно убрали падальщики.

Магистр чуть развел руки ладонями назад, подавая условный сигнал, и группа замерла. Склонив голову и прикрыв глаза, он всматривался в астрал. В городке оставался кое-кто живой. Икен приказал всем укрыться в развалинах полуразрушенного дома, а сам вдруг исчез. Джексон протер глаза. Только что старик стоял перед ним – и вдруг его не стало. Инженер поспешно достал из сумки тепловизор, включил его и стал шарить взглядом по окрестностям. Тут он заметил высокую худую фигуру, удаляющуюся вдоль улицы. Фигура обернулась, погрозила Джексону пальцем и продолжила свой путь. Инженер поделился своими наблюдениями с остальными

Алия фыркнула:

– Обычная Невидимость. Если бы магистр захотел, ты бы его не увидел и в тепловом диапазоне. Но он скрывается не от нас.

От кого он скрывался, стало ясно через четверть часа. Старик вернулся уже без маскировки в сопровождении нескольких вооруженных мужчин, одетых в тяжелые кожаные доспехи.

– Знакомьтесь: Чен Зур, Хоар, Шостак и Парика. Это друзья. Повстанцы, – представил их Икен.

Судя по голосу, последний из партизан оказался женщиной. Из-за бесформенной кирасы и закрытого шлема об этом было трудно сразу догадаться.

Некоторым жителям сожженного городка все-таки удалось спастись после налета. Те, кто не мог отомстить, рассеялись по соседним городам, а те, кто похрабрее и посильнее сколотили партизанский отряд. Потеряв родных и близких, они не испытывали теплых чувств к орде. Пепелище, которое все обходили стороной, оказалось идеальным укрытием, откуда можно было совершать набеги на вражеские патрули. Обнаружить их мог только маг снов – такой, как Икен. Но маги снов были редки, так что до сих пор повстанцам везло. До магистра их логово засекли лишь однажды, но тот маг оказался "своим", местным жителем, который тоже не жаловал ордынцев и не собирался никого выдавать.

Партизаны доставили немало хлопот мелким отрядам ордынцев, но все же не настолько много, чтобы на их поиски бросили большие силы. Они старались действовать поодаль от своей базы: травили лошадей, расстреливали мелкие патрули из арбалетов. Пятерых разведчиков они встретили как закадычных друзей. Как Икен смог убедить их, что он "свой", неизвестно.

Повстанцы провели разведчиков в свой лагерь, устроенный в подвале одного из домов, который превратили в бункер. Бунтовщиков было немного, может быть, дюжина или около того. Они не выглядели опытными солдатами, но боль утрат и решимость, застывшие в их глазах, дорого стоили. Икен поделился своими запасами противоядия от укуса табипенов, чтобы повстанцы могли в самом крайнем случае укрыться в лесу. До глубокой ночи он расспрашивал командира Шостака об орде и о джаа, даже записывал что-то и одновременно колдовал. Уснул он лишь под утро, создав к тому времени шесть амулетов невидимости для пятерых самых активных боевиков и командира партизан. Один подобный амулет использовала Алия во время налета на пристани Раншида.

Да, они видели тварь в полете и не сомневались в том, что это именно джаа из легенд. Партизаны не знали, где находится его логово, но могли предполагать, судя по направлению полетов. Сведения повстанцев сходились с тем, что узнал раньше магистр, когда колдовал Синий Зонтик вместе с неофитом. По слухам джаа не служил ордынцам, а заключил с ними какое-то соглашение. Да, эта тварь была разумной и могла заключать подобные союзы. Шостак считал, что джаа несколько, но не мог назвать даже приблизительное число. Свидетели, которым можно было доверять, видели иногда одновременно двух тварей.

Партизаны не знали, чего можно ожидать от странного существа, но всякого, кто заключал союз с ордой, считали своим врагом. Джаа был явно не по зубам маленькому отряду, и потому они никогда не делали вылазок в том направлении.

Наутро Шостак обратился к своим людям с краткой речью:

– Эти пятеро – наши друзья. Генерал разведки из Столицы и его солдаты. Джаггаран собирается напасть на Столицу, когда накопит достаточно сил. Если столичная Цитадель вступит в войну, возможно, они смогут разгромить орду и освободить порабощенные города. Это наш лучший шанс. Мы должны помочь генералу в его разведывательной миссии. Его интересуют точные сведения о джаа: что эта тварь тут делает, что замышляет, каковы ее боевые качества, на что способна и о чем конкретно договорилась с ордой.

Партизаны загудели, обсуждая новость.

Икен добавил от себя:

– Я думаю, мы справились бы с этой задачей и сами. Но ваша помощь ее сильно упростит. Почему вы воюете с ордой?

– Вы еще спрашиваете!? Они превратили моих детей в пепел! – воскликнула Парика.

Другие повстанцы закричали что-то свое, перечисляя близких, которых убили при разрушении города и своих соратников, которые погибли уже позднее, во время стычек с солдатами орды.

– Они убили родителей моего ученика, – ответил ей Икен. – Пацану шесть лет. Сожгли его город точно так же, как ваш. Только там, кажется, не выжил никто, и, кроме меня, отомстить за них было некому. Вы тоже хотите справедливого возмездия?

Партизаны ответили гулом одобрения.

– Я вас понимаю. Но сколько вы собираетесь вот так воевать? Когда ваша жажда мести будет утолена?

Тихий ропот был ему ответом. Похоже, люди не задумывались над этим. Парика сказала:

– Моя жизнь потеряла смысл. Я буду убивать ублюдков до тех пор, пока не убьют меня!

– Ты слишком молода, и еще сможешь найти смысл жизни не только в смерти… чужой и своей, – сказал ей Икен. – Но не теперь, пока месть еще не утолена, не так ли?

Послышались решительные возгласы.

– Вы можете продолжать свои вылазки, – сказал Икен. – Можете наносить орде вред там и тут, понемногу. Как вы и делаете. Совсем чуть-чуть.

– Это блошиные укусы, – горько кивнул Шостак. – Но нас и так осталось гораздо меньше, чем вначале. Нам неоткуда взять пополнение, слишком мало связей, население окрестных городов запугано.

– Я не принижаю ваши заслуги. С небольшими силами вы сделали все, что могли.

Волшебник сделал паузу и заключил:

– Вы герои, – последовала еще одна пауза, чтобы слушатели запомнили его почтение. – И я хочу предложить вам достойную награду за ваш героизм. Я знаю, как утолить вашу жажду.

Воцарилась тишина.

– Мы можем провести крупный рейд. Нам для него не хватает опытных стрелков, таких, как вы. Вам для него не хватает магов, таких как, мы. Я предлагаю разведать, что там происходит с этим джаа, выбрать цель поближе, и нанести такой удар, который они запомнят надолго. Захватить пленных, отомстить за разрушение вашего города, заставить их заплатить настоящую цену!

Повстанцы зашумели, обсуждая предложение магистра. Его слова нашли горячий отклик, но все же некоторые сомнения оставались, и Шостак их озвучил:

– А что потом? Если мы устроим большую бучу, мы уже не сможем партизанить как раньше. Нашу базу начнут искать и найдут.

– Не найдут. Потому, что искать будет нечего, – ответил Икен. – После этого рейда вы можете расселиться по окрестным городам и создать здесь шпионскую и диверсионную сеть. И ты, Шостак, мог бы ее возглавить. Какая разница: отстреливать ордынцев на дорогах или поставлять Цитадели важную информацию?

– Отстреливать вернее! – крикнул кто-то.

– Как генерал разведки я вам скажу: за утечку важной разведывательной информации враг платит не только верными смертями, но и целыми проигранными битвами, и проигранной войной, – ответил ему седой диверсант.

Так магистр Икен, спустя восемьдесят лет, начал сколачивать новую шпионскую сеть.