В то время, как на поверхности Виза происходили разные важные события, здесь уже много миллионов лет не случалось ничего примечательного. Ну что может произойти в космосе на высокой орбите? Вот разве что пролетит чей-то корабль. Но и на корабле все события становятся лишь эхом страстей, кипящих на планете.

Каюта капитана была похожа на маленький музей. Легкие пластиковые модели космических кораблей висели под потолком на прозрачных стеклопластиковых растяжках. Здесь были все "Колонисты", включая и этот. Здесь был и Восток-1, на котором сотни лет назад первый космонавт смог выбраться из пеленок атмосферы и притяжения, и ненадолго покинуть колыбель под названием Земля.

– Что скажешь, Ральф?

В каждой каюте был голографический проектор. Сейчас в лучах проектора блестели микроскопические кристаллы, создававшие объемное изображение.

– Похоже на очень большую шаровую молнию, – сказал старший помощник.

– Действительно. Ее называют Огненным Шаром, но физики утверждают, что эта штуковина гораздо ближе к молнии, чем к пламени, хотя то и другое – разновидности плазмы. Что ж, амулеты-переводчики не идеальны.

Они смотрели на огни, мелькавшие на экране. Запись вновь прокручивалась перед космонавтами, хотя оба видели ее уже не раз. Эта запись была сделана с помощью крохотных камер, приклеенных к ковру-самолету.

– Ты ведь не это хотел обсудить, Дун?

– Не это…

Капитан встал, и начал расхаживать вдоль стен каюты. Он делал так каждый раз, когда мучился от необходимости выбрать одно из двух решений из разряда "оба хуже". Старший помощник столь же привычно наблюдал и ждал.

– Тебе не кажется… что мы поставили на плохих парней?

Ральф усмехнулся.

– Вообще-то на записи две девки. На вид хорошенькие…

Капитан поморщился, раздраженно взмахнул рукой и буркнул:

– Не надо! Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Посмотри на это!

Он провел ладонью над изображением леса, очерчивая выжженный круг.

– Как объяснил Джексон, взрыв вызван столкновением с Огненными Шарами отряда ордынцев. Если бы большой заряд достиг земли, в этом месте не осталось бы ничего живого. Эти две… визанки были готовы уничтожить два десятка своих соплеменников одним ударом. Причем, они не находились в положении, когда им приходится защищать собственную жизнь, они сознательно атаковали первыми. Одна из них – совсем еще сопливая, заправляла всем этим!

Старший помощник ухватил себя за кончик носа и начал сосредоточенно его мять.

– И ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что возвышенные слова о Стабильном Хаосе совершенно не вяжутся с делами. А дела – вот они. Из девушки, которая по возрасту почти совсем еще ребенок, сделали хладнокровную убийцу. Ей бы сейчас не убивать, а рожать…

Ральф вздохнул. Потом заметил:

– Это не твои слова. Ты сейчас говоришь как демагог.

Капитан прекратил описывать круги и рухнул в кресло.

– Если все будет продолжаться в том же духе, то именно так и будут говорить земные политики, когда мы вернемся. А люди будут их слушать, и соглашаться: да, это возмутительно, капитан Дун Брекет запятнал честь Земли кровью. Запятнал тем, что участвовал во всем этом!

– Возможно, было не самой лучшей идеей установить первый контакт с диверсионной группой, – заметил старпом. – Надо было тщательно ограничить круг общения кем-то, кто ведет себя более миролюбиво: воспитательницами детских садов, активистками благотворительных фондов, защитниками зеленых насаждений и борцами за права бездомных собак.

– Издеваешься…

– Я ведь давно тебя знаю, Дун. Я думаю, ты нарочно дал нашим ребятам парализаторы – оружие, которым нельзя никого убить. Ты должен был подумать о таких вещах, еще когда соглашался на предложение их магистра. Он же открытым текстом заявил, кто он такой и чем занимается.

– Да, но я представлял себе кого-то вроде командира спецназа, который воюет с наркобаронами. И первые события это подтверждали: они обезвредили банду, приютили сироту. Теперь же мне кажется, что действия этой их диверсионно-разведывательной группы в одном шаге от терроризма. А, возможно, это одно и то же, только с разных точек зрения.

Они помолчали, размышляя.

– А что говорят "психи"?

– Кей твердит свое: нельзя подходить к чужой цивилизации с мерками земной морали. Думаю, после того, как одни визанцы чуть его не убили, а другие спасли и отрастили новые руки, он потерял беспристрастность.

– А жена Кея?

– Кантара говорит, что надо делать поправку на войну. Она считает, что во время войны действуют иные правила, которые кажутся дикими в мирное время, но разумны для враждующих сторон.

– А ты что думаешь?

– Я думаю, что психолог и антрополог хорошо разбираются в людях, но плохо – в политике, и слабо себе не представляют, что ждет нас на Земле. Может, у войны свои законы, а у визанской войны еще и своя специфика. Но обыватели будут судить нас с точки зрения мирной обывательской жизни и ее законов. Похоже, ребята там, на планете, этого не понимают. Привыкли, понимаешь, быть героями, исследователями космоса и не понимают, что так же просто могут оказаться козлами отпущения.

Старпом заметил иронично:

– В подобных случаях козла отпущения делают обычно из капитана. Отдуваться за все придется тебе.