Придя в свою комнату, воздух которой был пропитан запахом духов, Жанна сняла с себя бальное платье и надела пеньюар из восточной материи, вышитый блестящими шелковыми цветами. Облокотясь на камин и затаив дыхание, она ждала. Вошла горничная и принесла вторую лампу. При ярком освещении особенно выделялись пунцовые плюшевые обои с золочеными украшениями и кровать, украшенная кружевами под темным балдахином.
— Все уехали? — спросила Жанна, притворно зевая.
— Господа Ле-Бред и Дю-Трамблей уехали последними, — отвечала горничная, — но господин Делярю через несколько минут после них вернулся. Он спрашивает, не можете ли вы, сударыня, принять его?
— Господин Делярю? — повторила удивленная Жанна.
— Он говорит, что хочет сообщить вам очень важные новости.
— Где же он? — спросила Жанна.
— Он ждет в коридоре. В зале начали уже гасить огни…
— Так что же, попросите его сюда.
Горничная ушла.
Сильно заинтересованная Жанна спрашивала себя, какая причина могла заставить Пьера вернуться. Без сомнения, случилось что-нибудь очень важное. Она почувствовала себя взволнованной. Пьер всегда внушал ей уважение к себе. В данную минуту мысль очутиться лицом к лицу с молодым человеком доставляла ей чрезвычайно тяжелое беспокойство.
Портьера поднялась. Пьер вошел в комнату. Он остановился почти у дверей, неподвижный и изумленный. Вся самоуверенность его исчезла. Вид этой большой постели стеснял его, и он не мог оторвать от нее глаз.
— Скажите, пожалуйста, — произнесла Жанна с притворной холодностью, — что-нибудь случилось, дорогой друг?
— Да, случилось, милая Жанна, — начал Пьер.
Нелегко ему было объяснить, что именно случилось, а потому он остановился и не мог продолжать.
— Но что же такое? — повторила настойчиво госпожа Кейроль.
— Извините меня, — сказал Пьер, — я нахожусь в большом затруднении. Идя к вам, я повиновался только собственному чувству и нисколько не думал о том, в каких словах объясню вам то, что хотел сказать. Теперь я чувствую затруднение передать вам все, чтобы не оскорбить вас.
Жанна приняла гордый вид.
— Друг мой, если вам так трудно сказать, что вы хотели мне сообщить, так и не говорите ничего.
— Невозможно! — ответил живо Пьер. — Из-за моего молчания могло бы случиться непоправимое несчастье. Ради Бога! Жанна, облегчите мою задачу! Поймите меня с полуслова!.. Ваши планы на сегодняшнем вечере открыты… Вам угрожает опасность: будьте осторожны!
Жанна вздрогнула. Но, победив свое волнение, она ответила с нервным смехом:
— Какие пустяки говорите вы мне, скучно слушать! Какая опасность может мне грозить? Я у себя дома, окружена людьми и мне нечего бояться. Не верю я вам.
— Не верите? — вскричал Пьер. — Я так и ожидал этого. Но вы напрасно так делаете. Послушайте, Жанна! Я ваш друг детства, вам нечего меня бояться. Я только и думаю о том, чтобы вам услужить. Вы должны понять, что если я здесь, значит, знаю все… Жанна, выслушайте меня.
— О, да вы с ума сошли, — гордо перебила его рассерженная молодая женщина, — или же поддались недостойной мистификации.
— К несчастью для вас, я в полном рассудке! — сказал резко Пьер, видя, что Жанна не хочет его понять, — К несчастью для других, тут нет мистификаций. Все это чистосердечно, серьезно и ужасно! И так как вы заставляете меня говорить вам прямо, без осторожности, то вот что: князь Панин уже у вас или сейчас придет? Ваш муж, о котором вы думаете, что он далеко отсюда, может каждую минуту войти сюда, чтобы вас застать… Разве это не серьезно?
Жанна вспыхнула от гнева, сделала шаг вперед и взбешенным, необузданным голосом, решившись не сознаваться, вскричала:
— Уходите, или я позову!
— Не зовите, это было бы нехорошо! — сказал Пьер спокойно. — Напротив, дайте прислуге разойтись и заставьте князя уйти, если он здесь, а если его еще нет здесь, то помешайте ему войти к вам. Пока я буду с вами, вы будете скрывать свой страх и не примете никакой предосторожности. Поэтому я ухожу. Прощайте, Жанна! Поверьте, что я так действовал только для того, чтобы оказать вам услугу, но как только я переступлю порог этой двери, я все забуду, что говорил вам.
Пьер раскланялся и, подняв тяжелую портьеру, закрывавшую дверь в коридор, вышел.
Как только дверь затворилась за Пьером, из противоположной двери в комнату вошел Серж, Молодая женщина бросилась в его объятия и, прижав свои холодные губы к уху возлюбленного, сказала:
— Серж, мы погибли!
— Я был тут, — ответил князь, — я все слышал.
— Что ты думаешь делать? — воскликнула растерявшаяся Жанна.
— Скорее уйти отсюда. Оставаясь здесь еще одну минуту, я поступил бы безрассудно.
— А я, если останусь здесь, что я скажу Кейролю, когда он приедет?
— Твой муж, — с горечью сказал Серж, — он любит тебя и все простит.
— Я знаю это. Но тогда мы были бы разлучены навеки. Разве ты хочешь этого?
— Ах, да что же я могу поделать? — вскричал в отчаянии Серж. — Кругом меня все рушится. Счастье, единственная цель моих трудов, ускользает от меня. Дружба, которой я изменил, давит меня; мне ничего не остается!
— А моя нежность, моя преданность? — сказала страстно Жанна. — Разве ты думаешь, что я оставлю тебя одного? Нужно бежать, Ведь я просила тебя об этом уже давно. Ты противился, а теперь минута наступила, Будь покоен, госпожа Деварен все заплатит и спасет твое имя. Вместо того ты вернешь ей ее дочь. Не станешь же ты удерживать ее, потому что любишь меня. Я твоя настоящая жена, готовая разделить с тобою несчастья. Итак, я вступаю в свои права, расплачиваясь за них честью, порывая все связывающие меня узы. Я твоя теперь, Серж! Наше общее падение соединит нас теснее всяких законов!
— Подумай, со мной тебя ожидает бедность, почти нищета! — воскликнул Панин, увлеченный порывом молодой женщины.
— Моя любовь заставит тебя все забыть!
— И у тебя не явится ни сожаления, ни угрызения совести?
— Никогда, ведь ты меня будешь любить!
— Если так, то идем! — сказал князь, сжимая в своих объятиях опьяненную от восторга Жанну, — Если жизнь будет слишком тяжела…
— Тогда, — докончила Жанна со сверкающими глазами, — мы оба найдем забвенье в смерти! Идем!
Серж запер на задвижку дверь, через которую вышел Пьер и которая одна соединяла эту комнату с прочими, затем, взяв за руку Жанну, вошел с ней в уборную. Жанна накинула на плечи ротонду темного цвета, шляпу и, не взяв ни денег, ни драгоценностей, словом, ничего, что дарил ей Кейроль, стала спускаться с Сержем по маленькой лестнице.
Глубокая темнота была вокруг них. Жанна не взяла свечки, чтобы не привлечь внимания. Они тихонько ступали на каждую ступеньку лестницы, чтобы не делать шуму, удерживая свое дыхание. Сердца их страстно бились. Сойдя вниз, Жанна протянула руку и нажала ручку двери, выходившую на черный двор. Она хотела отворить, но дверь не открывалась. Тогда она толкнула дверь, но та все-таки не поддавалась. Жанна глухо вскрикнула. Тогда Серж с силой пробовал сам отворить, но никак не мог.
— Она заперта снаружи, — сказал он шепотом.
— Заперта? — прошептала Жанна, дрожа от волнения. — Но кем заперта?
Серж не отвечал. Ему тотчас же пришла мысль о Кейроле. Муж, подстерегая его, видел, как он вошел и, чтобы помешать ему ускользнуть от его гнева, отрезал выход.
Они молча поднялись по лестнице и вошли в комнату через уборную. Жанна сбросила с себя шляпу и ротонду и упала в кресло.
— Однако нужно же выйти отсюда, — сказал Серж, которым овладел глухой гнев.
Он подошел к двери, ведущей в коридор.
— Нет, не отворяй! — вскричала вне себя от страха Жанна… — Вдруг он тут за дверью, — прибавила она с испуганным взглядом.
В ту же минуту, как будто голос Жанны призвал Кейроля, тяжелые шаги раздались по коридору и чья-то рука пробовала отворить запертую дверь, Серж и Жанна стояли молча.
— Жанна! — слышен был голос Кейроля снаружи, заунывно жалобно звучащий в тишине. — Жанна, отвори! — И муж повелительно застучал кулаком в дверь. — Я знаю, что ты тут! Отвори же! — сказал он с возрастающим гневом. — Если не послушаешься, то берегись!
— Уходи, умоляю тебя! — шептала Жанна на ухо Сержу. — Сойди с лестницы, выломай дверь, ведь там ты никого не встретишь…
— Может быть, он поставил кого-нибудь там, — ответил Серж. — Во всяком случае я не хочу тебя оставлять одну и подвергать его страшному гневу.
— Ты не одна, я слышу, что ты разговариваешь! — кричал Кейроль вне себя. Напирая на крепкий запор, он продолжал: — Я сломаю эту дверь!
От страшного давления могучего плеча Кейроля замычка сломалась и запор отскочил. Одним прыжком он очутился посреди комнаты. Жанна бросилась к нему. Она не дрожала больше. Кейроль еще на шаг подвинулся. Устремив глаза, налитые кровью, на человека, которого искал, и, произнося страшные проклятия, он воскликнул:
— Серж! Так это он! Я должен был подозревать это! Негодяй! Так ты не одни деньги воруешь!
Панин страшно побледнел и бросился к Кейролю, несмотря на Жанну, которая цеплялась за него.
— Не оскорбляйте меня, это излишне! — сказал он. — Моя жизнь в ваших руках и вы можете ее взять. Я к вашим услугам, когда вам угодно.
Кейроль разразился страшным смехом.
— Дуэль! Полно! Да разве я дворянин? Я мужик, пастух, грубое создание, ты знаешь это очень хорошо! Я раздавлю тебя!
С этими словами он посмотрел вокруг себя, отыскивая какое-нибудь орудие. Вдруг, заметив массивные железные щипцы и другие принадлежности камина, он схватил их и, размахнувшись ими, как дубиной, бросился к Сержу.
В то же мгновение Жанна стала между ним и своим любовником. Она протянула руки и со взглядом волчицы, защищающей своего волчонка, сказала резким голосом Сержу:
— Стой сзади меня! Он меня любит и он не посмеет ударить!
Кейроль остановился. Услышав слова Жанны, он дико закричал:
— А, негодная женщина! Тогда сначала тебя!
И, подняв свое орудие, он уже готовился бросить его в Жанну, как вдруг глаза его встретились с глазами жены. Молодая женщина улыбалась, довольная, что может умереть за своего любовника. Ее бледное лицо, оттененное прядями черных волос, сияло особенной красотой.
Кейроль вздрогнул. Ведь одна минута и он не увидел бы более этого взгляда, который так любил. Этот розовый ротик, улыбавшийся ему ранее, сделался бы бесцветным; это трепещущее тело, благоухание которого он чувствовал еще на своих губах, сделалось бы холодным. Тысячи жгучих воспоминаний о счастливых днях и лихорадочно проведенных ночах пришли ему на память. Руки его опустились. Жгучее чувство горести охватило его сердце. Железное орудие, выскользнув из руки, тяжело упало на ковер. Несчастный растерявшийся человек, рыдая, стыдясь своей слабости и призывая к себе смерть, но не будучи в состоянии причинить ее другому, повалился на диван.
Жанна, не говоря ни слова, жестом показала Сержу свободный проход.
Страшно взволнованная, мрачная, она стояла, опираясь на камин и ожидая, когда этот несчастный, давший ей такое великое и грустное доказательство своей любви, придет в себя.
Серж исчез.