Вечернее солнце заливало янтарным светом пихтовый лес, наполненный вороньим граем. Около семи лет назад наглые птицы облюбовали эти края. Прогонять их никто не пытался, и хитрые бестии вполне использовали представившийся шанс, расплодившись сверх всякой меры. Сейчас несколько птиц затеяли перепалку прямо возле расположившейся на склоне холма колоннады. Древние камни, заставшие, кажется, сотворение мира, равнодушно молчали в ответ на многоголосый грай, к которому рассеянно прислушивалась застывшая возле одной из колонн девушка. Белоснежная волна волос, ниспадающая ниже колен, лениво колыхалась под октябрьским прохладным ветром, охватывающим гибкий стан. Алебастрово-белое лицо казалось неподвижной маской. Лишь глаза на нем горели двумя васильковыми звездами.

Астаэлле любила ворон. Их беспринципность, хитрость, коварство, чуткое понимание — когда следует проявить осторожность, а когда — освободить от оков океан спящей до времени наглости. Но сегодня хриплые крики птиц совершенно ее не трогали.

— Вы хоть когда-нибудь научитесь приходить вовремя? — хрустально-мелодичный голос остался бесстрастен.

— Прости. — Двое появились из-за одной из колонн. Мягкие сапоги из тонкой кожи ступали почти бесшумно, легкие шаги смог бы различить разве что опытный воин. Вот только белокурая мистисса не нуждалась в привычных органах чувств.

Столь же молодые и завораживающие. Кесиан в черном облачении чем-то напоминал Судию с древних фресок — те же длинные черные волосы, уложенные в сложную прическу, та же равнодушная отчужденность от всего сущего. Астаэлле знала его достаточно хорошо и прекрасно понимала: весь этот торжественно-драматичный образ — не более, чем иллюзия. Старший сын асиоматика был обычным мальчишкой. Впрочем, спутница от него недалеко ушла.

Астаэлле развернулась, одарив прибывших скептическим взглядом. Лиардис потупилась, каштановая челка упала на зеленые глаза. Рука в шелковой перчатке поспешным жестом поправила прическу. Пожалуй, слишком поспешным и дерганым для той, кто носит титул Высочайшей.

— Сегодня я разговаривала с Кругом Соцветий. Усиление Ровандис, недавно присоединившей Тиорту, открывает определенные перспективы.

— Некоторые военачальники подумывают, не получится ли использовать их в качестве противовеса растущей силе Тахадана. — Кивнул Кесиан, сложив руки на груди, — отец говорил об этом. Но мы-то здесь при чем?

Астаэлле в ответ желчно усмехнулась.

— Полководцы смотрят на мир слишком прямолинейно. Может, поэтому их прогнозы сбываются удручающе редко?

Лиардис возмущенно фыркнула. Ну конечно. Оба — достойные дети военной аристократии. И, подобно отцам и дедам, слишком уж высоко ставят размахивание мечами.

— А что, ты смотришь на это как-то иначе?

— Естественно, Лиа. До прямого столкновения между Ровандис и Тахаданом дело дойдет еще очень не скоро. Говоря о перспективах, я имела в виду вовсе не империю как таковую. Я веду речь исключительно о нас.

— Мда? И чего такого интересного происходит на востоке, что это должно касаться наших нескромных персон? — Изогнул бровь Кесиан.

— Есть несколько человек, представляющих определенный интерес для Круга. При должном управлении они смогут дать нам гораздо больше, чем неконтролируемый рост ровандисской военной силы. Круг решил доверить это дело мне. А я, в свою очередь, имею полное право привлечь к нему вас.

— Ты, я смотрю, все успела распланировать.

— Естественно, — теперь губы все же сложились в ядовитую усмешку. В воздухе соткался мистический узор, сложившийся в два портрета — юноша и девушка, похожие друг на друга столь сильно, что мысль о кровном родстве напрашивалась сама собой.

— Родственники?

— Брат и сестра. Кесиан, начнем, пожалуй, с тебя. Вот что нужно сделать…

Астаэлле неспешно разъясняла распланированную многоходовку. Не слишком-то сложная — чрезмерная вычурность комбинации редко означает ее эффективность.

Они еще повзрослеют — и Кесиан с его мальчишескими мечтами о славе, и Лиа, которой предстоит избавиться от излишней прямоты и приобрести подобающую Высочайшей грацию и изящность. Но сегодня именно с ними, еще не избавившимися от юношеского гонора, ей предстоит начать путь к вершине сложной иерархической лестницы империи Таэтис.

* * *

— Ну ничего себе. Не иначе, Небо решило смилостивиться над нами. — Многозначительно присвистнул Дойвего.

Едва заметная лесная тропинка, легшая под ноги беглецов несколько часов назад, вывела их к старой покосившейся хибаре. Не королевская резиденция, мягко говоря… И, тем не менее, находка сулила определенные надежды провести очередную ночь под крышей.

С момента прощания с Тельзаро и его солдатами прошло три дня. Все это время они пробирались сквозь чащобы Висийского леса, не рискуя выходить на протянувшийся южнее Травяной тракт. Ни Ройвис, ни его спутники не были в курсе планов Тагериса Ровандисского, а с Архистратига вполне станется отправить небольшой отряд на вельсийскую границу. Конечно, Тиорта едва ли дождется от соседей помощи, да и не в той Вельсия силе, чтобы всерьез ввязываться в войну с Ровандис, но береженого оберегает само Небо, ему благоволят Громовержцы и сопутствуют Девы Удачи. Значит, и рыцарям совсем не грех немного поостеречься.

Формально граница между Вельсией и Тиортой — крохотный пятачок на Травяном тракте. То, что к северу раскинулся огромный лесной массив, правителей двух стран не смущало: ни армии, ни торговые караваны по буреломам не странствуют, а с бродяг пошлину за въезд все одно не сдерешь, так что пусть себе ходят. Оставались, конечно, контрабандисты, но и те предпочитали не таскаться по бездорожью, а решать вопросы при помощи хитроумных тайников в купеческих повозках.

По подсчетам рыцарей, эта ночь должна была стать последней, проведенной в лесу: завтра можно будет выйти на тракт, оставив заставу за спиной. И тут — такое благословение Неба. Прошлой ночью хлынувший дождь живо отыскал в подаренной Тельзаро палатке десяток прорех, заставив путников вдосталь настучаться зубами, кляня осеннюю непогоду.

Дойвего, тем временем, миновал хлипкую ограду. Под сапогами отчаянно заскрипели деревянные ступени. Несколько раз бахнув кулаком по двери — Ройвис забеспокоился, не снесет ли побратим хлипкую преграду с петель таким обращением — рыцарь зычно крикнул:

— Эй, хозяева! На постой пустите?

Ответом ему послужила гулкая тишина, которую нарушал только мерный перестук: где-то неподалеку обосновался дятел, старательно долбивший ни в чем не повинное дерево.

— Непохоже, чтобы нас встречали цветами и фанфарами, — пробормотал Ройвис после недолгого молчания.

— Может, там и не живет никто, — предположила Леора, окинув строение скептическим взглядом. — Я бы в таком захолустье точно не поселилась. Кто ж строит дом в такой глухомани?

— Мало ли… — Задумчиво протянул Дойвего. — Например, лесник или егерь. Или особо ушлый контрабандист.

— И толку им от домика в глуши? — Усомнилась Вета. Девушка настороженно озиралась, словно ожидала подвоха. Рыцарь от такой постановки вопроса даже растерялся.

— Ну, допустим, зверя бить, или там… Да мало ли!

— Еще неизвестно, насколько это глушь, — пробормотала Леора, неопределенно пожав плечами. — Может, в получасе отсюда ютится какая-нибудь крохотная деревенька, а здесь местный колдун поселился?

Вета в ответ ядовито фыркнула.

— Человек с мистическими способностями легко накопит на богатый дом в центре города. А если этот «колдун» живет здесь в такой нищете, значит он никакой не колдун, а самый обычный обманщик… К тому же не слишком-то искусный.

Что правда, то правда, мысленно признал Ройвис. Иной шарлатан, завлекая в тенета лжи доверчивых олухов, способен сколотить такое состояние, что не только мистику — владетельному графу впору будет.

— Думаю, мы достаточно долго толкались на пороге, — решил, наконец, рыцарь после недолгих колебаний. В конце концов, раз уж никто не торопится открывать — не грех самим войти да посмотреть, что за крышу над головой им Небо послало.

Дойвего согласно хмыкнул и потянул железное кольцо на себя. Дверь, и не попытавшись сопротивляться, отворилась, огласив окрестности протяжным скрипом несмазанных петель. Изнутри пахнуло сырой затхлостью.

— Судя по аромату, последний раз люди тут бывали пару лет назад, — пробормотал рыцарь, делая шаг вперед. Ройвис двинулся следом, хотя в голове мелькнуло сомнение — стоит ли останавливаться в этой промозглой могиле, кажется, еще более сырой и холодной, чем осенний лес? Впрочем, мысль как появилась, так и пропала: как ни крути, а с крышей над головой можно хотя бы не бояться проснуться под дождем.

Изнутри раздался еще один многозначительный скрип открывающейся двери. Дойвего застыл на пороге. Ройвис увидел, как рука рыцаря потянулась к рукояти меча. Встревожиться, впрочем, он не успел, да и побратим после секундного колебания оставил эфес в покое. Посреди комнаты застыла неопрятная женщина, настороженно наблюдавшая за незваными гостями. Окошко из бычьего пузыря почти не давало света, но Ройвис сумел разглядеть местную хозяйку. Сгорбленная, с сухим, изможденным лицом, глубоко запавшие глаза тревожно перебегали с одного рыцаря на другого.

— Чего там? — Раздался позади нетерпеливый голос Леоры. Женщина вздрогнула, словно ее вытянули хлыстом.

— Добрый вечер, — попытался наладить диалог Ройвис, — это ваш дом?

— Не, — хрипло пробормотала незнакомка. Кажется, вежливость посетителей ее немного успокоила, так что она, после недолгого молчания решила уточнить:

— Я тут… ну, это… на ночь.

— Значит, мы оказались в равном положении. Надеюсь, вы не будете возражать против нашего соседства?

Нищенка — а как еще назвать неопрятную бабу, облаченную в замызганные лохмотья? — отрицательно помотала головой. Бездна проклятий, откуда эта старуха здесь взялась? Хотя, какая, сущности, разница — у них и собственных проблем навалом.

Соседка оказалась не самым разговорчивым человеком на свете. Она мрачно зыркала на заявившуюся четверку, но вступать в беседы не спешила. В иное время Ройвис ни за какие коврижки не согласился бы делить крохотный домишко со столь неопрятной личностью. Бездна проклятий, в ее спутанных грязных волосах наверняка затаилась целая армия вшей, если не чего-нибудь похуже! Тем не менее, одно лишь воспоминание о том, как они вчетвером тряслись от холода, пытаясь сохранить последние крупицы тепла под проливным дождем, заставляло напрочь позабыть о брезгливости. Остальные думали примерно так же.

— Тебя как звать-то, хозяйка? — Непонятно зачем поинтересовался Дойвего у старухи.

— Лингеда. — Проскрипела наблюдавшая за рыцарями нищенка и проковыляла в собственные «покои»: в доме было две комнаты, одну из них решили оставить ей в полное владение. Уж лучше провести ночь в тесноте, тем более что после двух ночевок в крохотной палатке, клетушка, засыпанная лежалой соломой, казалась едва ли не дворцовым залом.

— Откуда она тут только взялась, кто бы мне сказал, — недовольно пробурчала Леора, когда за Лингедой закрылась дверь. — Может, прогоним ее к бездне?

— Никого мы выгонять не будем, — Ройвис поморщился. Еще чего не хватало. — Дом этот не наш, так что…

— Ну так и не ее, сама же сказала!

— Это не повод лишать несчастную крова. — Отрезал рыцарь. Интересно, воительница бурчит по скверности характера, или она и впрямь готова выкинуть несчастную старуху ради возможности устроиться с чуть большим комфортом? Пойди разбери…

— Пива хочу, — уныло протянул Дойвего. Кажется, побратим пытался разрядить обстановку, хотя Леора явно не собиралась настаивать на немедленном изгнании нищенки. Видимо, и впрямь из вредности предложила. — и холодно здесь, ровно в склепе. Как только никто из нас до сих пор простуды не схватил?

— Каждый раз, когда я готовлю вам бурду, которую вы пьете вечерами, я добавляю простенький мистический узор, — на лице Веты заиграла ехидная улыбка. — Болезней можно не бояться.

— А предупредить нельзя было? — Похоже, Леоре было неважно, к кому придираться. Главное — отыскать жертву, а уж повод сделать ее таковой найдется обязательно.

Каждый вечер девушка и впрямь угощала рыцарей горячим отваром из ягод и листьев, которые удавалось собрать по дороге. Способностей ровандиссийки хватало, чтобы вскипятить воду в двух глиняных кружках — другой посуды у них не было. Рыцари пили и нахваливали — после длительного перехода по осеннему лесу любое горячее варево сойдети за подарок Неба.

После скудного ужина, состоявшего из остатков вяленого мяса и все того же горячего то ли травяного чая, то ли компота, Вета высушила вымокшую за день одежду. Пожалуй, подумал Ройвис, проваливаясь в сон, если бы не она — рыцари бы в лучшем случае кашляли и чихали, а в худшем — давным-давно обзавелись хворями посерьезнее банального насморка.

* * *

Тихий скрип открывшейся двери вырвал из зыбкого полусна. Тело Ройвиса непроизвольно напряглось, цепкие коготки сна мгновенно испарились, словно и не было последние дни изматывающих лесных переходов. Скрип раздался вновь. Похоже, разбудивший его звук — совсем не игра несуществующего сквозняка.

Привыкшие к темноте глаза разглядели, как в комнату проскользнула худощавая сгорбленная тень. Лингеда? Какой это бездны понадобилось нищенке? Решила втихую зарезать, чтоб присвоить их, прямо скажем, небогатые пожитки? Версия была бредовой, но ничего более правдоподобного придумать не получилось. Едва держащаяся на ногах женщина действительно считает, что способна справиться с тремя рыцарями, пусть и спящими без задних ног?

Пальцы рыцаря сомкнулись на рукояти меча. Клинок, конечно, спрятан в ножнах, но для сутулой нищенки хватит и хорошего удара деревяшкой по горбу. Тут надо беспокоиться, как бы ее не прибить ненароком. Как минимум, чтобы выяснить, чего это она замыслила.

Едва различимый силуэт медленно скользнул вглубь комнаты, и в сознании вспыхнул тревожный огонек: слишком уж не похожи тихие, выверенные движения гостьи на неуклюжесть Лингеды. Или гадина умело притворялась?

Сгорбленная тень на миг исчезла из поля зрения. Нищенка — или тот, кого он принял за нее — наклонилась над одним из спящих. Собирается перерезать горло? В полной темноте, когда нужно сначала нащупать место, в которое можно воткнуть нож таким образом, чтобы жертва не смогла даже мимолетным хрипом встревожить спящих в одном шаге сотоварищей? Внезапно наполнившее комнату тихое шипение заставило рыцаря оцепенеть от ужаса. Не то что человек — ни одна змея на свете не способна издать столь жуткий звук. Что за тварь наведалась к ним в гости?

Разум еще бился в силках обессиливающего страха, когда тело пришло в движение. Лезвие меча, спрятанное в ножнах, описало идеальный полукруг и опустилось на горб неведомого существа. Приложил Ройвис от души: мысли о том, чтобы сберечь шкурку неведомого визитера для последующего допроса испарились в неизвестном направлении. Хотя бы потому, что нормальный человек не способен вот так взять и с пустого места издать подобный звук.

Глухой звук удара, отдача резко лягнула сжавшую рукоять меча ладонь, Лингеду — если это, конечно, была она — впечатало в бревенчатую стену. В предупреждающем крике надобности не возникло — тварь издала оглушительный, нечеловеческий визг. Ройвис одним движением оказался на ногах, рука отбросила в сторону опустевшие ножны. Неважно, что за существо наведалось в гости — неизвестность лучше встречать доброй сталью, отточенной до бритвенной остроты.

Выучка рыцарей не подвела — Леора и Дойвего мгновенно оказались на ногах. Ни очумелых озираний, ни сонных криков «что случилось» — сработал воинский инстинкт. Если над твоим ухом кто-то что-то орет, умное тело само вздернет тебя на ноги, а руки схватят оружие, которое ни один рыцарь в здравом уме и доброй памяти не оставит вне досягаемости. По крайней мере, в походе.

Зашелестели извлекаемые из ножен мечи. Бездна проклятий, хоть бы луна в окошко заглянула, темнотища — хоть глаз выколи! Размытая тень метнулась в сторону Дойвего, однако рыцарь не сплоховал — отшагнул назад, лезвие хлестнуло атакующую бестию по шее. Человека такой удар оставил бы без головы, но вот в человеческом происхождении твари имелись ну очень серьезные сомнения. По крайней мере, отброшенное в очередной раз к стене, существо испытало дискомфорта не больше, чем от удара ножнами. Комнату вновь наполнило разъяренное шипение. В углу, куда отлетела гадина, зажглись два зловещих алых огонька. Глаза, понял Ройвис, почувствовав, как где-то в животе вновь поднимается безудержный животный ужас. И уж точно в этих зенках не отражается брошенный под нужным углом свет.

Ослепительная вспышка заполнила комнату непереносимым солнечным сиянием. Рыцарь еле удержался от того, чтобы зажмуриться — не самое разумное решение в сложившейся ситуации. Под потолком комнатенки словно вспыхнуло маленькое солнце. Сквозь полуопущенные веки — яркий свет оказался для непривычных глаз как бы не хуже непроглядной темноты — Ройвис сумел-таки разглядеть неведомое существо. Это и впрямь была Лингеда. Сгорбленная, тощая нищенка, глаза которой заменили два зловещих алых огонька.

— Не подходите к ней! — Окрик Веты остановил готовую броситься в бой Леору. Сабля воительницы едва заметно подрагивала от кровожадного предвкушения. Судя по отсутствию на шее твари самой незначительной царапины — совершенно бестолкового. Сталь против нее бессильна.

С ладони ровандиссийки сорвалась бирюзовая молния. Злобное шипение сменилось воплем боли, в животе «нищенки» возникла внушительная дырка. При желании, в нее можно было бы просунуть руку, но бестию такой поворот дел, видимо, расстроил куда меньше, чем хотелось бы. Вместо того, чтобы сдохнуть в корчах, тварь бросилась на Ветассию, сочтя ее самой опасной из четверки. Ройвис бросился наперерез, рубанув с плеча по прыгнувшей горбатой фигуре. Как рыцарь и ожидал, сталь не причина существу никакого вреда, словно он сжимал в руках не меч, а обычную дубинку. Тем не менее, отбросить врага обратно к стене ему удалось.

Вторая выпущенная Ветой молния напрочь снесла «Лингеде» голову. Эту рану казавшаяся бессмертной тварь не пережила. Тощее тело кулем свалилось на пол.

— Сдохла? — в наступившей тишине голос Дойвего показался пугающе громким. Подходить к валявшейся тушке никто не спешил.

— Вряд ли. — Не слишком уверенно ответила Вета. Опустившиеся было мечи снова замерли в тревожном ожидании.

— Но в ближайшую неделю она едва ли опасна. — Поспешила успокоить рыцарей мистисса.

— А потом? — Леора с опаской покосилась на неподвижное тело. Ройвис поймал себя на мысли, что даже при таком раскладе предпочтет идти сквозь ночной лес, чем ночевать под одной крышей с «неопасной» бестией. Похоже, эту ночь они пережили чудом.

— А потом восстановится, — пожала плечами Вета. Щеки девушки заливала смертельная бледность, но этим ее реакция на происходящее и исчерпывалась.

— Что это за тварь? — Судя по непонимающим лицам, побратимы о жутком существе знали не больше, чем Ройвис.

— Проклятие, — односложно ответила Вета. Будто это что-то кому-то объяснило.

— Я догадалась, что не благословение с неба спустилось, — буркнула в ответ Леора. — Дальше чего делать будем?

— Либо уйти восвояси, либо сжечь дом. — Сиявшее под потолком «солнце» погасло. Ройвис против воли вздрогнул: после яркого света сгустившаяся вокруг темнота казалась совершенно непроглядной.

— Какого?! — Возмущенно завопила Леора. Судя по всему, нахождение в кромешной тьме в компании с недобитой тварью ей тоже не показалась вдохновляющей.

— Я устала. Если вам нужен свет, зажгите свечу.

Вытащить из мешка пару крохотных огарков оказалось не такой уж легкой задачей. Глаза ни в какую не хотели привыкать к темноте. Тем не менее, потратив некоторое время на возню и переругивания, рыцари сумели-таки разжиться источником света.

— А кремень с огнивом у кого?

— У меня в мешке.

— А мешок твой где?

— Дай сюда. — Судя по всему, Вете темнота видеть не слишком мешала. Вырвав из рук Дойвего свечку, девушка коротко щелкнула пальцами. Комнату осветил робкий огонек.

— Я в одной комнате с этой дрянью оставаться не собираюсь, — ворчливо напомнила Леора о пятом «постояльце». Можно подумать, остальные успели забыть о… Как там Вета назвала эту тварь? Проклятием? Знать бы еще, что это означает и откуда оно вылезло.

— Лучше всего сжечь дом. — Напомнила ровандиссийка.

— Затея так себе, — в голосе Дойвего на сей раз послышался неприкрытый скепсис. Вполне понятный, нужно заметить. Едва ли существует более надежный способ уведомить всех о своем местоположении, чем запалить ночью такой вот «костерок».

— Ну можно просто уйти и оставить все как есть.

— А оно за нами не погонится? — с опаской уточнила Леора.

— Нет. Но через неделю проклятие очухается и все, кого оно убьет, будут на нашей совести. — Голос у Веты подчеркнуто бесстрастный, будто отвечает хорошо выученный урок.

— Да, с такой стороны я на эту ситуацию не смотрел. — Мрачно согласился Дойвего. — И чего делать будем?

— Вы чего, с дуба рухнули? Хотите, чтобы от халупы лес занялся? Нам только пожара не хватало! — запротестовала Леора.

— Справиться с этой проблемой мне по силам, — неохотно отозвалась Вета. Ройвис вспомнил о бледности, заливавшей девичье лицо. Не похоже, чтобы победа далась ей легко.

Собираться при свете крохотной свечи — то еще занятие. Впрочем, его сложность с лихвой компенсировала крайне скромное количество пожитков. После того, как со сборами было покончено, Дойвего живо соорудил посреди комнаты диковинную пирамиду из сломанной мебели, тряпья, мусора и остального, что попалось под руку, и поднес к получившейся куче все еще не потухшую свечу. Пламя с радостным треском перепрыгнуло на предложенное угощение.

* * *

Вета сделала даже больше, чем от нее ожидали. Огонь, охвативший хибару, не только оставил окрестные деревья невредимыми, но и совершенно не рвался подняться над верхушками сосен. Вместо ярко-рыжих языков пламени дело обошлось унылым столбом черного дыма. Днем подобное стало бы сигналом почище любого пожара, но на фоне ночного неба густые клубы остались незаметными.

— Не хочешь рассказать, что это за дрянь чуть нами не закусила? — угрюмо поинтересовалась Леора, не отрывая взгляда от охватившего строение пекла. В лицо от багровых всполохов шла волна сухого жара. Впрочем, для успевших вдосталь намерзнуться беглецов опаляющий воздух казался настоящим подарком Неба.

— Я же сказала, обычное проклятие, — пробормотала Вета. Будто это что-то объясняет.

— А, ну да. Самое обычное, и чего мы переполошились. Делов-то, — фыркнул Дойвего, усаживаясь на мокрую траву. В глазах рыцаря плясали отсветы пожирающего подношение огня.

— Судя по всему, в храмах Неба вы бываете только по праздникам, когда командир загонит? — В усталом голосе ровандиссийки сквозила неприкрытая насмешка.

— Что за глупости? — Возмутилась Леора, — с чего это в твою дурную голову пришла мысль, будто нас кто-то загоняет в храмы? Делать командорам больше нечего.

— Лучше бы было, — огрызнулась Вета. Ройвис с тревогой подумал, что девушку махинации с огнем утомили куда сильнее, чем она пыталась показать. Ну да ладно, в крайнем случае придется еще один день потаскать ее на закорках. Не впервой.

— Ну хоть о том, какое посмертие ожидает грешников и праведников, согласно учению Неба, вы в курсе?

— Ну ты нас совсем за отсталых держишь. — Фыркнула Леора. — Всякие там праведники попадают на Небо, в обитель Дев Удачи и других Крылатых, а грешники…

Воительница озадаченно заткнулась. Видимо, сообразила, куда клонит ровандиссийка.

— А грешники под грузом проклятий, коими осыпают их те, кому они при жизни причинили зло, падают в бездну, носящую то же самое имя. — Ехидно закончила Вета. — и там эти самые проклятия, облекаются в плоть и вечно терзают их, подвергая изощренным пыткам и издевательствам.

— Хочешь сказать, эта тварь вылезла из самой бездны? — Недоверчиво поинтересовался Ройвис. В отличие от той же Тальнаэры или Ровандис, в ордене не слишком-то привечали служителей Небесного культа. Гроссмейстер и капитул смотрели на миссионеров не столько как на глашатаев божьей воли, сколько как на шпионов да соглядатаев. Надо заметить, на то были ой какие веские причины. Рыцарь никогда не думал, что незнание подробностей религиозных постулатов окажет на его жизнь столь прямое влияние.

— Такое всегда случается во время войн и подобных событий, — Вета дернула плечом. — Правда, я никогда не думала, что мне доведется увидеть это не в книгах, а собственными глазами.

— Это не первая наша кампания, — проворчала Леора, — и раньше что-то я не видывала твари, которой меч вреда причиняет не больше, чем гнилая палка.

— Может, дело в масштабах? — Вступился за теорию Веты Дойвего, — все-таки предыдущие стычки не шли ни в какое сравнение с Ландышевым лугом.

— Страх, ненависть, страдания истончают ту грань, что отделяет наш мир от бездны проклятий, — пробормотала Вета, подавив зевок, — весть о поражении, думаю, как раз успела разнестись по всей Тиорте, так что в этих чувствах сейчас нет недостатка. Чем больше ужаса исходит из мира, тем тоньше грань между ним и Бездной. Вряд ли эта тварь — единственная, кто сумел проскочить в мир живых. Мистикам республики еще придется побегать по отдаленным деревням, выкорчевывая дыхание бездны. Если, конечно, они не посчитают это занятие излишней тратой времени.

В последних словах сквозила неприкрытая горечь.

— То есть как это «излишней тратой»?!

— Со временем Бездна затянет этих существ обратно.

— Вот только скольких за это самое время они успеют сожрать, или чего они там делают с людьми, — мрачно закончил за Вету Ройвис. Рыцарь сомневался, что ровандисцы с их снобизмом возьмутся носиться по захолустным деревенькам, выискивая пролезшую в мир жуть. Скорее уж решат, что сотня-другая крестьян не стоит подобных усилий.

— А эта гадина точно сгорит? — С опаской поинтересовалась Леора, покосившись на осевшую в пламя хибару. В воздух взмыли тысячи крохотных искорок.

— Ну, я на это надеюсь. — Особой уверенности в голосе Веты не слышалось.

— Ничего себе новости! Тогда какой безд… Зачем мы устраивали всю эту свистопляску? — Возмущения в голосе Дойвего было столько, будто он отдал под сожжение собственный дом.

— В книгах пишут, что огонь против этих созданий — самое эффективное оружие. Он способен лишить их материального обличья, а незримую сущность ввергает обратно в Бездну. — Вета говорила монотонно, будто читала одной ей видимый манускрипт.

— Ну так надо было не железом ее рубить, а факелом ткнуть, — нервно хихикнула Леора. Судя по всему, неуверенность Веты в кончине Проклятия не вселила в нее оптимизма.

— Где бы мы его достали, когда она накинулась на нас посреди ночи? — Удивился Ройвис.

— В следующий раз запасемся заранее! — На лице Дойвего проступила ехидная ухмылка. — А лучше, если доведется с кем-нибудь делить ночлег, заранее в него огоньком потыкать, проверки ради.

Ройвис представил себе жуткую картину: рыцари с мрачными и настороженными физиономиями старательно суют горящий факел в живот ошалевшего трактирщика, проверяя, таким образом, достоен ли тот получить в обмен на собственное гостеприимство некоторое количество серебра.

— Боюсь, от такого фокуса настоящее Проклятие и вовсе осатанеет, — пробормотала под нос Вета.

— Да и Бездна с ней, — фыркнула Леора. Делать-то чего будем? Прямо здесь спать завалимся?

Ройвис представил ночевку под лесными сводами — рядом с обугленными остатками лачуги, в глубине которых, быть может, валяется все еще не издохшая до конца тварь, чуть не превратившая четверку беглецов в сытный ужин. Выглядела идея не слишком вдохновляющей.

— Лучше уйдем поглубже в лес, от греха подальше, — решил, наконец, рыцарь. — А утром, думаю, можно будет выйти на тракт. Достаточно мы уже по местным урочищам набродились.

* * *

Дождь старательно барабанил по черепичным крышам Вервиса. Город утопал в ночном ливне, словно сами Рассветные Птицы, оскорбленные неведомым злодеянием, вознамерились в прямом смысле слова смыть столицу Кедровой лиги с лика земли.

— Ты уже договорился об эскорте? — Требовательный голос Астаэлле вырвал Кесиана из полусонного созерцания ночной улицы. Хлещущие струи навевали тоскликую дремоту, в глубине которой плескалось равнодушное недовольство. Сидеть в жарко натопленной комнате, потягивая после ужина вино — совсем не то же самое, что предпринять по такой погоде длительное путешествие. А путь от Вервиса до Тиорты, подсказала услужливая память, ой какой неблизкий… Кажется, уютная обстановка его вконец убаюкала.

— Как ты тут оказалась? — Кесиан непонимающе уставился на ледяную красавицу, немым укором совести застывшую посреди роскошно убранной комнаты, в углу которой жизнерадостно трещал камин. Волны жара от пламени прокатывались по выделенным юноше покоям, отражались от бархатной обивки кресел и пытались погрузить неосторожного путника в сладкую полудрему.

Таэтисса в ответ лишь ехидно фыркнула. Наряд девушки ограничивался воздушной полупрозрачной туникой да легкими сандалиями. Выйти в таком на улицу по такой погоде — отличный способ заработать простуду. Хотя, мистикам ее уровня такие мелочи не досаждают. Один узор — и любая хворь сочтет за лучшее обойти стороной столь надежно защищенную персону.

Кесиан расположился на территории таэтисского представительства. Огороженный мало что не крепостной стеной, квартал в центре Вервиса был не только официальным имперским посольством, но и, фактически, резиденцией действительных, а не номинальных правителей Кедровой лиги, которая с самого момента своего возникновения являла собой нечто среднее между самостоятельным государством и имперской провинцией, отделившей Таэтис от человеческих государств.

Несмотря на юный возраст, юноша обладал достаточно знатным происхождением и внушительным социальным статусом, чтобы избежать ночевки в придорожных трактирах. Чем, разумеется, не преминул воспользоваться.

— Местные власти выделят мне три десятка гвардейцев. И, на всякий случай, одного купца.

В васильковых глазах появился легкий намек на любопытство. А Кесиан запоздало сообразил, что так и не предложил гостье сесть. Смутившись, он поспешно вскочил, отодвинув перед девушкой тяжелое кресло, за что был награжден насмешливым взглядом.

— Остается лишь предположить, что в тебе проснулся интерес к торговым делам. Собираешься порадовать меня ровандисским горностаевым мехом? — Астаэлле грациозным движением опустилась на мягкую подушку.

— Этот господин Вертину — типичный шпион на лигийской службе. Граф Веронис, к которому я обратился за эскортом, полагает, что от его сопровождения толку мне будет куда больше, чем от пары десятков вооруженных обормотов, — объяснил Кесиан, наливая девушке вина. Та в ответ на запоздалую галантность лишь еще раз иронично сверкнула глазами — словно лунный блик заиграл на гранях драгоценных сапфиров.

— Тебе не приходило в голову, что тебя собрались использовать как прикрытие, чтобы всласть пошпионить при дворе Архистратига или, хотя бы, его наследника? — задумчиво поинтересовалась Астаэлле, так и не притронувшись к вину. Кесиан ощутил едва уловимый укол досады — вся его вежливость отскакивала от таэтиссы, словно горох от стенки. То ли ей вздумалось слегка проучить его за досадную задержку, то ли вся учтивость была воспринята как нечто само собой разумеющееся и совершенно не достойное даже самой пустяковой благодарности. Бездна их разберет, этих женщин.

— Да пусть шпионит, жалко что ли? — Аристократ безразлично пожал плечами. Можно подумать, речь идет о разведке в пользу какой-нибудь Чиканы или Тахадана! Все одно добытые «купцом» сведения осядут в отчетах, которые, в итоге, будут предоставлены в соответствующую имперскую канцелярию.

— Его — нисколько, а вот тебя и весь наш план, если этот твой торговец окажется достаточно глуп, чтобы быть пойманным с поличным — пожалуй. Обычно люди не любят тех, кто вынюхивает их тайны. Учти на будущее этот нехитрый факт. — Кесиана от покровительственного тона Астаэлле чуть не передернуло.

— Вряд ли граф окажется достаточно глуп, чтобы послать идиота, способного вот так просто попасться на горячем, — передразнил юноша мистиссу, не удержавшись от язвительного тона, — а даже если это и случится, я, в крайнем случае, принесу извиения и выкину этого олуха на улицу в одних подштанниках и отправлю своим ходом обратно в Вервис.

— Ну ничего себе, какой полет фантазии, — убийственной иронии в глазах Астаэлле хватило бы, чтобы сбить спесь с целой сотни императорских гвардейцев, но Кесиан предпочел сделать вид, будто ничего подобного не заметил. Интересно, насколько у него получилось…

— Сегодня я разговаривала с Тацэйре. — Как ни в чем не бывало пропела мистисса.

Кесиан несколько раз видел наставницу Астаэлле, но на этом их знакомство и закончилось. Несмотря на его высокое происхождение, могущественной старухе юноша слишком уж не ровня. Покровительница беловолосой таэтиссы стояла на самой вершине иерархии Круга Соцветий — высшего собрания мистиков империи. Даже сама Астаэлле не знала, с чего бы столь влиятельная персона взяла под свое крыло тройку ничем, в общем-то, не зарекомендовавших себя недорослей. Или, мелькнула у Кесиана мысль, знала, но благополучно скрывала от сообщников.

— О нашем предприятии поставлены в известность как Круг, так и императорская канцелярия. Хотя, конечно, нам сильно повезло, что верительные грамоты у таэтис в людских землях спрашивать не принято.

— Тем более, что формально я никаким послом и не являюсь, — не без ехидства поддакнул Кесиан. Империя давным-давно поднаторела в подобных интригах. Высшая аристократия со снисходительными улыбками смотрит на резвящийся молодняк, старательно зажмуриваясь, когда тот пытается поиграть в политику. Если у отпрысков знатных семей получится провернуть некое выгодное для империи дело — их ждут почести, поздравления и рост авторитета в глазах сановников. Ну а если нет — чего возьмешь с этой молодежи, которая, к тому же, не имеет никакого отношения к императорскому престолу и действует исключительно без его ведома на свой страх и риск?

Конечно, подобные фокусы, как правило, чреваты — но только не для империи, ссориться с которой на Континенте почиталось изысканным способом самоубийства.

Астаэлле наградила Кесиана одобрительной улыбкой. Если они преуспеют — путь к высшим чинам станет для тройки юнцов чуть менее тернистым. Особенно благодаря участию Лиардис, происхождение которой вполне закономерным образом привлечет к отличившимся внимание ее венценосного родителя. Ну а если нет… Впрочем, об этом лучше не думать.

— В таком случае, остается пожелать тебе удачи. — Астаэлле неспешно поднялась из-за стола. Тонкие длинные пальцы осторожно разгладили легкую ткань туники. Мистисса вполне могла позволить себе легкий наряд — если помнить, каким образом она попала в уютно обставленную комнату, в углу которой жизнерадостно пышет жаром камин.

— Ты так и не объяснила, каким именно образом мы будем поддерживать связь. От Ровандис до Веканиса больше недели пути, — напомнил Кесиан.

— На этот счет не волнуйся. Я обо всем позабочусь, — небрежно отмахнулась Астаэлле. За ее спиной вспыхнула ослепительная черта, развернувшаяся в распахнутые врата, за которыми виднелась знакомая Кесиану комната, принадлежавшая мистиссе. Юноша ощутил едва заметный укол зависти: он и сам владел мистическим искусством, но о том, чтобы уметь одним шагом покрыть расстояние от Вервиса до Таэсоннэ, мог только мечтать. Едва ли в ближайшие десять лет он сможет обзавестись подобным навыком.

— Ах, да. Я сегодня решила проведать сына Архистратига и могу тебя обрадовать: мерзнуть в Ровандис тебе не придется.

— Это с чего бы? — Удивился Кесиан, оторвав взгляд от повисших в воздухе врат.

— Тагерис оставил мальчишку в Тиорте. Я пока не разобралась — то ли в наказание за некий проступок, то ли в качестве полномочного представителя… И от прически тебе лучше избавиться. В человеческих землях уложенные таким образом волосы — прерогатива женщин. Думаю, Сейнарису будет непросто общаться с человеком, носящим на голове столь сложную конструкцию.

Комната наполнилась звонким смехом Астаэлле: мистисса явно получила море удовольствия от созерцания вытянувшейся физии Кесиана. Наконец, отсмеявшись, она совершенно по-девчоночьи подмигнула вконец растерявшемуся юноше, после чего пространственные врата захлопнулись за ее спиной, окатив молодого аристократа вихрем тающих в воздухе мистических искр.

* * *

Кажется, Небо все же решило смилостивиться над четверкой измученных путников. Опостылевшие тучи медленно разошлись, из-за верхушек деревьев на дорогу упали первые солнечные лучи.

— Здравствуй, родное. Давненько мы с тобой не виделись, — Леора столь сердечно поприветствовала нежданное появление светила, будто оно было ее любимым дядюшкой. Впрочем, остальные испытывали схожие чувства. Ройвис бросил взгляд на Вету, блаженно жмурившуюся на оранжевые лучи. Этой ночью ровандиссийка спасла их шкуры от весьма незавидной участи.

Беглецы рискнули покинуть гостеприимные лесные своды лишь несколько часов назад. Травяной тракт встретил их равнодушным запустением. Широкая мощеная камнем дорога поражала пустынностью, лишь стук подкованных сапогов рыцарей да легкая поступь Веты нарушали торжественную осеннюю тишину. Весть о войне давным-давно распространилась по округе, так что желающих посетить Тиорту или, тем паче, везти туда какие бы то ни было товары нынче и с огнем не сыскать. В обратном направлении — то есть, в сторону безопасной Вельсии — тоже никто не двигался. Те благородные, кто испытывал такое желание, давным-давно сбежали. Ну а простонародью такие путешествия не слишком-то по карману. Куда дешевле и проще укрыться в лесу — а то и вовсе остаться на насиженном месте, надеясь, что завоеватели не польстятся на скромные крестьянские пожитки. Мол, брать с нас все равно нечего, а кушать всем хочется, авось да не тронут мирного пахаря.

— Что это там? — голос Дойвего вырвал из вялых раздумий. Впереди тракт был перегорожен внушительного вида палисадом. Над частоколом ленивый ветер тихонько колыхал зеленое знамя с белым быком.

— Вельсийская застава, что там еще может быть, по-твоему? — Ехидно откликнулась Леора. — Сейчас будем расстраивать господ пограничников.

— Почему расстраивать? — Недоумевающе нахмурилась Вета. — Может, не стоит с ними ссориться?

Дойвего в ответ жизнерадостно заржал.

— Ссориться мы с ними, конечно, не будем, но настроения доблестных стражей это никоим образом не улучшит.

Девушка насупилась, наградив рыцарей непонимающим взглядом. Она, в отличие от своих спутников, явно не была в восторге от предстоящей встречи.

— Расслабься, — порекомендовал Ройвис, сжалившись над недоумевающей ровандиссийкой. — Никто не собирается делать глупостей. Вот только ни для кого не секрет, что солдаты на такой службе живут не столько жалованьем, сколько взятками, которые они дерут с пересекающих границу. А вот с нас у них поиметь ничего не получится.

— Почему? — Вета столь очаровательно хлопнула глазами, что рыцарю подумалось — вот сейчас она точно издевается.

— А чего с нас взять, если у нас всего имущества — две глиняные кружки? — Удивилась Леора.

Ройвис тем временем переключил внимание на частокол. Довольно абсурдное зрелище, нужно заметить — по обе стороны от тракта из земли вырастали ряды заостренных кольев, меж которыми высилась пара рогаток, перегораживающих проезд. С военной точки зрения — не застава, а издевка. Другое дело, что ни Тиорта, ни Вельсия друг с другом отродясь не воевали и воевать не собирались. Так что и приграничный пункт являл собой чисто символический указатель — мол, знай, путник, отсюда и далее простираются земли королевства Вельсия.

— Хоть бы вышку поставили, олухи, — пробормотал Дойвего, видимо, пришедший в тем же самым выводам.

— Теперь поставят, куда денутся. — Ройвис безразлично пожал плечами. Ровандисцы после победы, как пить дать, войдут во вкус, тем более что Вельсии с республикой в одиночку откровенно не тягаться. Так что придется Его Величеству Вессе раскошеливаться на военные нужды.

— Кто такие? — Из-за палисада появилась встречающая делегация в лице заспанного солдата. От стражника за версту тянуло сивушным духом. Бордовое, словно свекла, лицо можно было сей же час помещать на гравюру ученого трактата о пагубности винопития.

— Мы — рыцари Звездоцвета, о доблестный страж, — помпезно откликнулся Дойвего. Спасибо хоть, придворный поклон не отвесил. — Держим путь в славную столицу королевства Вельсийского.

— Че? Ты ся со стороны-то видел, мальчонка? — Заржал «доблестный страж». Ройвиса обдало совершенно фантастической смесью чесночных и хмельных ароматов. Бездна проклятий, был бы этот вояка на Ландышевом лугу — ровандисцы бы бросились спасаться бегством.

— Ээ, Рынд… Иди-ка глянь, нас тут лыцари почтили, га-га-га! — В ответ на призывный клич из-за стены появился напарник пропойцы — точная копия потешавшегося над странниками солдата. Ройвис неожиданно поймал себя на мысли, что не прочь присоединиться к двум гогочущим пьянчугам. Внешний видок у его друзей и впрямь тот еще — неряшливые, на одежде висят лоскутья грязи, волосы свисают немытыми сосульками. Себя рыцарь, естественно, видеть не мог — но едва ли между ним и остальными имеется хоть какое-то различие. Чего удивляться на реакцию стражников — если они на кого и похожи, то на тройку бездомных бродяг. Одна лишь Вета ухитрилась сохранить хоть какое-то подобие опрятности.

— Сюда смотри. — Коротко рыкнула Леора. В руке воительницы сверкнула серебряная пластинка с выгравированным на ней цветком Звездоцвета. Судя по всему, в отличие от мужчин, она не испытала ни малейшего удовольствия от пренебрежительной оценки ее внешности. А уж то, что эта оценка в данный момент изрядно походила на правду, и вовсе довело ее до белого каления.

Гогот стих — будто отрезало. Вельсийцы озадаченно уставились на орденский знак. Ройвису почудилось, что он наяву слышит, как скрипят мозги несчастных горе-вояк. Пойди сходу сообрази, стоят перед ними настоящие рыцари — или все-таки неведомая группа оборванцев где-то разжилась драгоценным символом.

— А у господ такие имеются? — Голос Рында на всякий случай наполнился почтительностью. Видимо, стражник решил перестраховаться. А ну, и впрямь орденцы? Начальство за хамство в адрес Звездоцвета по головке не погладит.

После того, как Ройвис и Дойвего, в свою очередь, извлекли точно такие же пластины, ситуация прояснилась окончательно.

— Ну, стало быть… Прощенья просим. — Смущенно кашлянул стражник. — Токмо в таком виде…

Напарник пихнул мужика локтем: мол, чего несешь, дубина? Благородным указывать на их непрезентабельность — прямой путь огрести немалые неприятности. И так наговорили куда как больше, чем надо бы. На заставе воцарилась вдумчивая тишина, нарушаемая лишь пением птах, радующихся редкому по осеннему времени солнышку.

— Да ладно, бывает. — Дружелюбно откликнулся Дойвего, опередив куда менее благожелательно настроенную Леору. — Ты мне лучше скажи, до ближайшей деревни сколько топать?

— Ну, топать не знаю, а на телеге пару часов будет. — Стражники заметно повеселели, сообразив, что этим утром Небо сочло уместным послать на их спасение нескольких Дев Удачи, избавив от начальственной выволочки и вздрючки от оскорбленных непочтительным обращением благородных.

— Ну а телега где?

— Дык… В деревне. — Удивленно заморгал стражник. — Вечером приедет, пересменок и пожрать привезет. Вы, ежели хотите, можете пока здесь расположиться, а на закате вас до деревеньки одним махом свезут.

— Не надо, сами дойдем. — Поспешно отказалась Леора. Спутники наградили воительницу одобрительными взглядами. Пусть они и успели стоптать ноги до основания, еще одна прогулка — уж точно меньшее зло по сравнению с днем в обществе провонявших дешевой брагой «воителей».

— Они даже наших имен не спросили, — недовольно пробурчала Вета, когда застава осталась позади.

— Толку им от этого знания? — Удивился Дойвего.

— То есть как? — Нахмурилась ровандиссийка, — на ровандисской заставе обязательно составили бы перечень лиц благородного происхождения, пересекающих границу.

— Думаешь, эти ребята умеют писать? — Фыркнул рыцарь, пренебрежительно махнув рукой, — а ты, я смотрю, большая оптимистка.

— Смех смехом, а из-за такого бардака на границе вельсийцы прольют немало горьких слез, — буркнул Ройвис. Ему такое положение дел внушало совсем не желание посмеяться над стражниками-пропойцами.

* * *

— Я думала, все будет куда более печально, — резюмировала Вета, когда отряд вошел в деревню с гордым названием Большие Телеги. Опрятное селение облепило Травяной тракт, который и приносил местным средства к существованию. Девушка с интересом вертела головой, разглядывая непривычные деревянные домики — в Ровандис предпочитали строить из камня, полагая неспособных позволить себе такое удовольствие безнадежными бедняками. Вот только сложенные из толстых бревен ухоженные хоромы наводили на мысль о достатке и благополучии, а не о бедности.

— Тем хуже для нас, — пробормотала вполголоса Леора, — зуб даю, за самую паршивую койку местные хозяева потребуют втрое больше, чем мы можем себе позволить.

Остальные при этих словах тоже приуныли. Единственным обладателем двух серебряных монет в отряде оказался Дойвего, у остальных в карманах не было ни гроша. Не считая оружия и доспехов, конечно, но Вета достаточно успела изучить попутчиков, чтобы понять: сама мысль о том, чтобы обменять меч или кольчугу на необходимое количество серебра, в голову никому не пришла, да и прийти не могла. Девушка ничего подобного предлагать не стала. Для той же Леоры хищно изогнутая тахаданская сабля была не инструментом, а едва ли не лучшей подругой. Идея продать оружие в обмен на сытный обед или удобный ночлег что воительнице, что ее побратимам показалась бы грязным кощунством. К счастью, рыцари и не догадывались, что денежные проблемы существуют лишь в их воображении.

— На этот счет не беспокойтесь. — Немного покопавшись в потайном кармашке на поясе, Вета с улыбкой продемонстрировала опешившим попутчикам массивную золотую фибулу. Глаза рыцарей округлились — ничего подобного от нее явно не ждали.

— Откуда это у тебя? — Ошарашенно поинтересовалась Леора. Вета мимоходом подумала, что не иначе как само Небо надоумило спрятать фибулу в поясной кармашек. Положи она золотую вещицу в карман курточки — и та отправилась бы в костер вместе с загубленной во время лечения одеждой. Вряд ли рыцари, подобравшие ее на Тондорской равнине, догадались прощупать ее вещи перед отправкой тех в костер.

— Подарок Тагериса Ровандисского по случаю объявления моей скромной персоны наследницей короны Архистратига, — неохотно ответила Вета. Особого желания рассказывать подробности своего недолгого пребывания в высоком статусе не было. Впрочем, прямо она об этом сказать не решилась, а намеки Леора понимать категорически не умела.

— Он же, вроде, не слишком был рад твоему появления у себя под носом?

— Мало ли, чему он не рад. В республике навалом традиций и обычаев, отступать от которых — непозволительная роскошь даже для такой шишки как Тагерис, — неожиданно ответил вместо Веты Дойвего. — Так что выбора у ее папаши не имелось в принципе. Да и подарить золотую фитюльку для него — не те расходы, о которых следует беспокоиться. Я прав?

Вета молча кивнула. После того, как девушка очнулась в Висийском лесу в компании Ройвиса и Леоры, первым порывом было выбросить злополучную безделушку под ближайший куст. Фибула едва ли не в буквальном смысле жгла ей карман. К счастью, ей хватило мозгов, чтобы понять: жизнь, свободная от беспокойств о завтрашнем дне, закончилась, так что разбрасываться вещами такой ценности не стоит.

— Может быть, закончим торчать посреди улицы? Давайте найдем какое-нибудь заведение поприличнее. — Предложила Вета, которую постепенно начали раздражать взгляды, которыми местные жители нет-нет, да одаряли застывших посреди сельской улицы путников. Посмотреть было на что, хотя сама ровандиссийка внимания зевак удостаивалась в последнюю очередь. Бродяг, конечно, на Травяном тракте наверняка хватает и без них, как и хорошо вооруженных воинов. Но вот одетые как оборванцы двое парней и девица, вооруженные до зубов — это уже подозрительно. Вопрос «кого эти чужаки собираются ограбить» повис в воздухе зловещей грозовой тучей.

— Ты что, всерьез собралась обменять эту вещицу на еду? — Вот сейчас у Леоры и впрямь глаза из орбит полезли, — хватит пороть чушь, нечего швыряться золотом.

— Ну, во-первых, не только на еду. — Парировала Вета. О соблазне попросту выкинуть треклятую фибулу она решила не упоминать. Судя по всему, воительница относится к деньгам куда серьезнее, чем может показаться на первый взгляд, — я знаю цены. Любой трактирщик охотно предоставит нам нужную в пути утварь вроде котелка, вилок и тому подобной мелочи, приличный запас хорошей еды, новую одежду, некоторую сумму серебром, а если повезет…

— Все, что ты перечислила, не стоит и десятой доли этого куска золота, — небрежно фыркнула Леора. — И ты еще мне будешь говорить, что знаешь цены!

— А если повезет, то добавит пару лошадок, чтобы тащить все это добро, — закончила Вета, наглым образом проигнорировав возражения.

Странное дело, но никакой радости на лицах спутников она не увидела. Рыцари вместо этого сердито насупились. Ни дать ни взять — разбившие окно школяры. Да они же стыдятся, мелькнула неожиданная догадка. Похоже, перспектива жить несколько дней за счет Веты внушала тройке рыцарей больше дискомфорта, чем радости. Этого еще не хватало!

— Ройвис. Пожалуйста. — Вета протянула юноше застежку, ухитрившись одарить его взглядом, в котором просьба тесно переплелась с требовательным ожиданием, — мне очень не хочется провести остаток пути, питаясь смесью горячего ягодного морса и вяленого мяса.

Напоминание о диете последних дней оказалось очень кстати: лица у друзей вытянулись, будто им объявили, что ничего другого им не суждено съесть за всю оставшуюся жизнь.

— Ладно. Спасибо тебе. — Как только фибула оказалась в мужских руках, Вета осторожно перевела дух. Кто их знает, этих орденцев. Вбили бы себе в головы, что не имеют морального права брать у нее золото — и поди их переубеди.

* * *

Стоит ли говорить, что хозяин выбранного постоялого двора, узнав, как именно собираются расплачиваться четверо гостей, счел тех вестниками Неба, спустившимися с заоблачных высей? Исключительно с целью немедленного пополнения и без того небедной мошны, разумеется. Вся четверка немедленно получила лучшие комнаты, из трубы стоявшей во дворе бани повалил густой дым, а Дойвего вместе с хозяином отправился выбирать хрюшку, предназначенную превратиться в их будущий обед. Жизнь явно налаживалась.

Хотя перед Ветой и впрямь неудобно, подумал Ройвис, сполоснув в последний раз лицо. После вдумчивого знакомства с бритвой, его физия вновь начала напоминать нечто знакомое — вместо той бородатой хари, что уставилась на него из зеркала до бритья.

В общей зале трактира уже восседал Дойвего. Рыцарь держал здоровенную пивную кружку, которая ему, видимо, показалась куда предпочтительнее избавления от черной колючей бороды.

— Все-таки, не понимаю я этих бань. — Осуждающе вынес вердикт побратим, когда Ройвис, усевшись за стол, цапнул со стола яблоко. Обещанного поросенка зажарить еще не успели. — Думаю, на самом деле это ровандисская пытка. Просто эти хитрецы решили прикинуться мирными овечками, вот и замаскировали изуверство под способ стать чище.

До этого дня оба рыцаря о банях имели довольно посредственное представление, так что предложение толстого трактирщика приняли с немалой долей любопытства. Что и говорить, жаждавшие новых впечатлений юноши получили их сполна. Раскаленная духота, в которую их запихнули слуги, и впрямь могла стать идеальным аргументом при выбивании из пленников необходимой информации. Наскоро отмывшись от недельной грязи, «первооткрыватели» еще долго с наслаждением глотали холодный осенний воздух, игнорируя издевательские смешки Леоры.

— Еще посмотрим, какой ты сама будешь после этой душегубки, — пробурчал в ответ на подколки воительницы Дойвего.

Хлопнувшая дверь возвестила появление той самой ехидны, которую и ждали рыцари, готовясь сторицей вернуть все насмешки, которыми она успела их попотчевать.

— Это какой-то кошмар! — Возвестила с порога воительница, наградив сидевших за столом суровым взглядом. — Вы хоть представляете, чего устроила эта дура?

В ответ на немое изумление воительница, потребовав от трактирщика пива, принялась жаловаться на Вету. Та, не обратив внимания на ошалевшую от жары Леору, первым делом категорически заявила приставленной в помощь гостьям девке, что в помещении… слишком холодно! Треклятую гадину подобное замечание не смутило, и та без колебаний зачерпнула здоровенный ковш воды и опрокинула на груду раскаленных камней в углу.

Дойвего с восторгом хрюкнул, вслушиваясь в перемежаемые грязной руганью жалобы на Бездну, воцарившуюся после этой процедуры в раскаленном помещении.

— Короче. Гадину эту мы лечили однозначно зря. Всем хорошо известно, что тварям Бездны оружие земное ничем не грозит. — Емко резюмировала Леора, потребовав у смущенного трактирщика вина.

Вета появилась уже после того, как на столе появилось здоровенное блюдо с обещанным жареным поросенком. Раскрасневшаяся девушка лучилась радостью и была полностью довольна жизнью.

— Извращенка, — пробормотала Леора, смерив ровандиссийку растерянным взглядом. Дойвего согласно хмыкнул. А как еще охарактеризовать человека, получающего удовольствие от того, что нормальные люди иначе как пыткой и назвать не могут?

— Ничего вы не понимаете в жизни, — покровительственно фыркнула в ответ северянка. — Это же такое блаженство…

— У вас, небось, пленников в таких вот банях запирают на полчаса, и те готовы рассказать все, что знают, а что не знают — на месте дофантазировать, — не осталась в долгу Леора. — На кой только местный хозяин соорудил эту мучильню? Что-то я не припомню за вельсийцами склонности к самоистязаниям.

— Ну так для ровандисцев и построено, — согласился Дойвего, отхватив ножом здоровенный шмат мяса и положив его на тарелку Веты. На взгляд Ройвиса, подобным куском можно было бы накормить десяток девушек ее комплекции. — Купеческие караваны из Ровандис идут по Травяному тракту сплошным потоком. Кабы не война с тиорцами, мы бы с таким комфортом в жизни не устроились бы.

— Вроде северяне слывут скопидомами, каких поискать? — Удивилась Леора. В отличие от Веты, которая куда больше внимания уделяла блюду с грушами, перед воительницей с угрожающей скоростью росла горка обглоданных костей.

— Ничего не скопидомами, — оскорбилась за соотечественников девушка. — Просто мы бережливые…

— Ага, я заметила, — вставила шпильку Леора. Когда Ройвис отдавал трактирщику золотую фибулу, она принялась отчаянно торговаться, ухитрившись содрать с толстяка даже больше, чем планировалось. Правда, не приходилось сомневаться, что даже всего того добра, что рыцари набрали в обмен на дорогую вещицу, не хватило бы, чтобы окупить и половины ее реальной стоимости.

— … но комфорт свой ценить умеем, а за все хорошее приходится платить. Так что с каждого купца, желающего попариться, хозяин лишние несколько монет точно имеет. Лишний мешочек серебра в месяц любые расходы сторицей окупит.

— Истинно так, миледи, — проходивший мимо трактирщик с улыбкой поставил на стол кувшин с вином. — Вкусно ли вам, гости дорогие?

Дорогие гости в ответ прочавкали что-то одобрительное, но, как выяснилось, хозяина интересовала не только оценка его кулинарных способностей. Толстячок принялся выпытывать, не из Тиорты ли едут благородные господа, а коли так — не соблаговолят ли они поделиться новостями?

— А чего новости. Раскололи Тиорту, как орех, — буркнул Ройвис, вытирая руки расшитым синими цветочками полотенцем. — Ровандисцы там вовсю хозяйничают теперь.

— Эт хорошо, — довольно крякнул трактирщик. За столом воцарилась давящая, недобрая тишина.

— Прощенья просим… — Испуганно пробормотал толстяк, от щек которого мигом отлила кровь. Понять, что ляпнул он совсем не то, что следует, было нетрудно — лица рыцарей от неожиданного комментария враз окаменели.

— Ничего страшного, мастер, — Вета, которую судьбы Тиорты совершенно не заботили, одарила хозяина милой улыбкой. Тот слегка воспрял духом и, рассыпавшись в извинениях, испарился. Ройвис и не думал, что эта туша способна двигаться со столь потрясающей скоростью. Только что был тут — и уже в другом конце зала тарелки протирает с таким видом, будто последние два часа ничем другим и не занимался.

— Я этому остряку недоделанному… — Злобно прошипела Леора. Но попытка подняться была немедленно пресечена злобным «цыц!» со стороны Ройвиса.

— Только потасовки нам и не хватало для полного счастья.

— Ну, по вельсийским законам, если наша доблестная сестра отметелит этого олуха, это будет означать лишь его невероятную везучесть, — апатично отликнулся Дойвего, вновь приложившись к пивной кружке. — С учетом того, что Ровандис для Вельсии сейчас враг…

— А если он враг, так какого этот гаденыш так обрадовался? — Леора шипела, словно кошка, облитая колодезной водой.

— А то ты не догадываешься, — пробормотала Вета. Девушка осторожно принюхалась к чашке с пивом, непонятно как оказавшуюся рядом с ней и тоскливо вздохнула. Ройвис, решив проявить галантность, плеснул ей в серебряный кубок немного вина. Ничего себе трактирщик расщедрился, какую посуду выставил!

— А что, должна? — Леора от такой постановки вопроса растеряла всякую воинственность.

— Что в Тиорте, что в Вельсии, что в Тальнаэре вся власть — в руках благородных сословий. Всадники, кавалеры, рыцари, вельможи… Названия разные, а суть одна. Каждый считает себя полноправным хозяином собственной страны.

— И чего здесь не так? — с интересом поинтересовался Дойвего.

— Все, конечно, так, — согласилась Вета, — только ты поставь себя на место крестьянина или вот этого трактирщика. Зимой к нему придут королевские сборщики и возьмут немалые подати. Летом заявится местный вельможа, которому принадлежит село, и возьмет оброк. А это событие еще и отпраздновать надо, а какое празднество без доброй охоты? Сколько полей потопчет благородное общество — их волнует в последнюю очередь. Зато осенью они заявятся еще раз и выгребут половину добытого тяжким трудом зерна…

— Вот теперь я слышу речь истинной дщери Ровандис, — небрежно фыркнул Дойвего. А вот Ройвису подумалось, что в словах девушки есть немалая толика очень печальной правды.

— Названия государств здесь ни при чем. Дело в том, что обычный селянин, которого обирают все, кому не лень, вряд ли разделяет любовь благородных сословий к отчизне. Какая разница, кто отбирает нажитое тяжелым трудом — разбойники или люди со знаменами и королевскими указами? И уж тем более — какой смысл пытаться различить, что на этих знаменах намалевано? Трактирщику куда важнее, что не будет затяжной войны, которая запросто способна его пустить по миру.

— Умно говоришь, — буркнула Леора. — Да больно шкурно, как по мне. Ну вас в Бездну с этой заумью. Спать пора.

Ройвис покосился в сторону окна — едва перевалило за полдень. Хотя, если вспомнить какие в купленных комнатах перины, да еще и добавить, что с потолка в трактире явно не сыпятся шишки вперемешку с дождем…

— Дельная мысль, — одобрительно крякнул Дойвего. Видимо, побратим пришел к тем же самым выводам. — Пойду-ка и я на боковую.

Ройвис и Вета остались вдвоем. Девушка ссутулилась — видимо, полагала, что высказала рыцарям слишком много и корила себя за чрезмерное красноречие. Вот ведь…

— Как-то неудобно получилось, — неуверенно пробормотала девушка, покосившись на рыцаря.

— Глупости. Ты все сказала правильно. Другое дело, что и Леора, и Дойвего — уроженцы тех земель, где к простонародью относятся не лучше, чем к скоту.

— Вы же из ордена? — Недоуменно нахмурилась Вета.

— Конечно. Но в Звездоцвет попадают не только по праву рождения, как это получилось со мной. Дойвего родом из Вельсии. Потомок какого-то рода кавалеров, у которых всего имущества — пара деревень. Решил, что оказаться на службе в Ордене предпочтительнее, чем влачить существование, мало отличимое от крестьянского — при всех положенных благородным привилегиях. Думаю, он рассудил верно.

Девушка задумчиво кивнула. Звездоцвет — не обычное государство, пусть Орден и обладает собственной территорией, размерами не уступающей той же Вельсии или Тиорте.

Вета помнила из уроков истории, что Орден во времена оны был военной элитой Роаданы. Огромное воинственное королевство простиралось от северного до южного моря. В могущественном государстве, мнившем себя ровней раскинувшейся на западе империи Таэтис, воинское искусство ценилось более, чем что бы то ни было другое — и лучшие рыцари страны объединились в орден, который, в конце концов, надолго пережил породившую его страну.

Вся история Роаданы состояла из непрекращающихся войн, в результате которых крохотное княжество ухитрилось расшириться до доброй половины Континента. В конце концов, границы королевства уперлись в империю. Алчные глаза королей с вожделением смотрели на бескрайние просторы, заселенные, к тому же, нелюдью. Внешне таэтис мало отличаются от людей — разве что непривычно яркими радужками глаз да чуть более хрупким телосложением.

Впрочем, как ей рассказывал наставник-мистик, еще одна черта имперцев распаляла охотничьи инстинкты роаданцев — поразительное миролюбие. Или, точнее, апатичное равнодушие к тому, что происходит за границами обжитых ими территорий. Разумеется, воинственная человеческая цивилизация не могла не принять это за слабость. В результате на несколько лет весь континент погрузился в пламя самой кровавой войны за всю историю человечества.

Миролюбие и бесхребетность западных соседей оказались не более, чем иллюзией. На полях сражений потекли реки крови. И если в искусстве владения оружием люди несколько превосходили своих врагов, то в искусстве мистицизма последние равных не знали. На колонны роаданских воинов рушились огненные вихри, их истребляли искусственно созданные големы, чудовищные землетрясения стерли с лица земли несколько немалых городов… Впервые в истории роаданцы запросили мира — каковой тут же и получили. И этот мир для королевства, привыкшего жить грабежом окружающих территорий, стал началом конца.

Короли правящей династии, как оказалось, были искусными воинами — но не управителями. Два столетия назад бездарная политика дала печальные, но ожидаемые всходы. Беспощадно обдираемые — куда там нынешним вельсийским порядкам! — крестьяне поднимали голодные бунты, их давили с невиданной доселе жестокостью, но чем сильнее становился напор карательной машины государства, тем меньшей поддержкой оно пользовалось в глазах людей. В конце концов, очередное восстание закончилось успехом — и на севере страны появилась Вольная Республика Ровандис. Король попытался бросить на подавление мятежа уже не одну лишь армию, но и тот самый Орден, но рыцари наотрез отказались марать руки, убивая обезумевших от безысходности людей, вся вина которых заключалась в нежелании умирать голодной смертью. Король бросил армию на непокорных рыцарей, и тут-то выяснилось, что та давным-давно пригодна лишь к грабежам, но никак не к противостоянию таранным ударам тяжелой конницы. Дурной пример оказался заразителен — от Роаданы отложились сначала Тальнаэра, а с ее подачи — Тиорта и Вельсия. Новообразованные страны живо затеяли передел территорий, стерший с лица земли жалкие остатки единого королевства.

— О чем задумалась? — на лице Ройвиса появилась легкая усмешка.

— Да обо всем понемногу, — немного растерянно откликнулась Вета. — например, о вашем ордене. Бывшая столица Роаданы ведь на ваших землях?

— Да, — удивился рыцарь, — а что?

— Ну вот думаю, насколько там красиво. Говорят, в те времена люди умели строить…

— В те времена, — Ройвис скривился, будто ему под нос сунули дохлого таракана, — люди еще лучше умели разрушать.

— Разве Кориоту разрушили?

— Подчистую. После того, как Роадана окончательно прекратила свое существование, на ее землях начался жуткий бардак. Ну, так всегда бывает, если вдуматься.

Вета нетерпеливо кивнула.

— Ну так Кориота оказалась на границе новоявленных Вельсии, Тальнаэры и Чиканы. Это сейчас чиканцы контролируют лишь собственный город и занимаются лишь торговлей, а в те времена они всерьез оспаривали у других первенство. Словом, каждый хотел оторвать лакомый кусочек себе, в итоге город раз десять подвергался штурму с последующим разграблением. Сама догадываешься, что от него осталось. Орден ввел туда войска не столько ради присвоения новых земель, сколько в качестве миротворца, которому до смерти надоела непрекращающаяся резня под боком.

— Но город же должны были отстроить?

— Да нечего там отстраивать, — пожал плечами юноша. — Кроме груд щебня да остатков городских стен ничего не осталось. А после того, как государства приняли тот облик, который имеют сегодня, Кориота оказалась вдали от оживленных торговых маршрутов, так что люди туда возвращаться не торопятся… Зато, думаю, дряни вроде той, что мы встретили этой ночью, там самое раздолье.

— Жалко… — Иногда девушка мечтала о том, чтобы объехать весь мир, собственными глазами увидев его чудеса. Другое дело, что подобная перспектива не светила ни дочери достойного купеческого рода, ни, тем более, благородной наследнице Архистратига. Смешно — только в своем нынешнем качестве никому не нужной беглянки она получила пусть призрачные, но надежды на осуществление десткой мечты.

— Ну хочешь, съездим туда, как все закончится, — неожиданно предложил Ройвис, будто прочитав ее мысли. Правда, особой уверенности в голосе рыцаря не было — то ли сама идея путешествия ему казалась глупой и рискованной, то ли он попросту сомневался, что перспектива созерцания каменных обломков способна всерьез захватить Вету.

— Хочу! — мгновенно отозвалась девушка, вызвав еще одну добродушную усмешку.

Некоторое время сидели молча.

— Думаешь, война неизбежна? — попыталась Вета нарушить неловкую тишину.

— Судя по тому, что я слышал о Тагерисе Эргерион, Архистратиг мечтает если и не воссоздать Роадану во всем ее сомнительном величии, то войти в историю наравне с королевством, — невесело откликнулся Ройвис. — Конечно, он не обладает абсолютной властью, но до тех пор, пока он на коне, Ассамблея будет покровительствовать его инициативам. Война — дело прибыльное. О том, что стать второй Роаданой в глазах таэтис — удовольствие сомнительное, ваши негоции явно не задумываются.

Вета прекрасно поняла мысль рыцаря. Урок пошел имперцам впрок — они начали не только интересоваться тем, что творилось у них под боком, но и активно вмешиваться в чужие дела. Самим своим возникновением Ровандис обязан империи. Об этом не очень-то принято вспоминать, но именно имперские эмиссары поставляли втихую бунтарям оружие, имперские мистики не позволили роаданским «коллегам» сжечь заживо мятежные армии… Даже само название — Ровандис — таэтисское слово. Еще бы вспомнить, как оно переводится… Вроде, какая-то глупость вроде «свободный».

Девушка вздохнула. Наставник отзывался о таэтис с восторгом — в его глазах это были мудрые и могущественные создания, несоизмеримо более развитые, чем привыкшие потакать своим порокам и инстинктам люди. Хотелось бы в это верить, хотя нарисованный учителем образ не слишком-то соответствовал истории возникновения республики.

— По-моему, ты клюешь носом куда старательнее Леоры, — голос Ройвиса прозвучал глухо и зыбко, будто доносился из-под толщи воды.

Девушка дернулась и растерянно оглянулась. Кажется, она и впрямь начала засыпать прямо за столом. Впрочем, чего удивляться — гостиничный уют после лесных скитаний действовал на редкость убаюкивающе. И это не говоря о том, что ночка выдалась та еще.

— Угу, — пробормотала Вета, поднимаясь из-за стола. Ощущение, будто кто-то тайком подложил в живот здоровенный булыжник. И ноги еле шевелятся. — Я тогда, наверно, тоже пойду…

— Смотри не заблудись только. — Шутка это или рыцарь и впрямь полагает ее столь рассеянной, что залезть в чужую комнату для нее — плевое дело, Вета выяснять не стала.

* * *

Дальнейший путь стал намного веселее. По крайней мере, теперь четверке беглецов не приходилось изнывать от холода и духоты, ютясь вчетвером в одной палатке. Да и само бегство осталось позади — глупо бояться ровандисских разъездов, путешествуя по вельсийской территории. Хотя временами Вете все-таки становилось тревожно: конечно, ни одному армейскому разъезду и в горячечном сне не привидится устроить глубокий рейд по чужой территории. Но вот Сейнарис — совсем другое дело. Сыну Архистратига достанет наглости нарушить границу ради поимки сестры-беглянки. А то, что он, при желании, вполне способен установить ее местонахождение, выяснилось чуть раньше, да еще и способом, не оставлявшим сомнений в собственной надежности.

Через день перед четверкой путников встала стена первого на их пути вельсийского города.

— Твейси, — прокомментировал Дойвего, тщетно прячась под капюшоном от непрекращавшегося с самого утра дождя. — Вот уж не гадал, что однажды буду рад оказаться в этой дыре.

Дальнейший путь до окованных медью городских ворот проделали в мрачном молчании — погода не слишком-то располагала к долгим беседам.

— Кто такие? — поинтересовался разбойного вида детина, вылезший из караулки при приближении путников.

Дойвего молча продемонстрировал пластину с Звездоцветом.

— А. Ну, ладно. — Потеряв к ним всякий интерес, стражник исчез в караулке: лившийся с неба дождь не располагал к долгому стоянию под открытым небом. Конечно, если бы дело пахло прибылью, мужик вел бы себя совсем по-другому… Но пошлина за въезд в Твейси бралась с повозок, а не с человека. Благодаря Травяному тракту, по которому товары из Ровандис расходились по всему свету, такая мера служила изрядным подспорьем для городской казны.

— Надеюсь, местные цены ненамного выше, чем в придорожных трактирах? — озадаченно поинтересовалась Вета, после того как распахнутые ворота остались позади. — У нас вроде бы осталось не так уж и много денег.

Трактирщики, успевшие прослышать как о войне Ровандис с Тиортой, так и о том, что оная вполне способна перекинуться в Вельсию, задрали цены до совершенно заоблачных высот, так что даже немалая сумма, полученная за фибулу, таяла с совершенно катастрофической скоростью.

— Забудь о проблемах, — усмехнулся Дойвего. — В этой дыре есть представительство Ордена.

— Они что, дают серебро всем желающим?

— Желающие перебьются, — хмыкнула Леора, — а вот помочь побратимам, попавшим в положение, подобное нашему — это, знаешь ли, их обязанность. Твоя очередь жить за наш счет.

После того, как Вета выложила за необходимые в походе вещи фибулу, стоимость которой раз в пятьдесят превышала все, что они закупили, тройка рыцарей испытывала некоторый дискомфорт. Девушка в ответ на их смущение лишь равнодушно пожимала плечами. Ровандиссийка вообще не отличалась болтливостью.

В представительстве их, как и следовало ожидать, приняли с распростертыми объятиями. В распоряжении Ордена в Твейси находился здоровенный особняк, больше смахивающий на небольшую крепость. Всей четверке охотно выделили комнаты.

Через час рыцари собрались в гостиной, где для них уже был подготовлен настоящий пир. Спускаясь к обеду, Ройвис чувствовал себя родившимся заново — походная грязь осталась далеко позади, вновь отросшая щетина беспощадно сбрита, вместо пропахших потом и кровью лохмотьев — приличная одежда, а распорядитель представительства не только пополнил их кошельки звонким серебром, но и выделил четверку превосходных коней для дальнейшей дороги.

Кастелян, покончив с бытовыми моментами, отправил в резиденцию гроссмейстера весть о возвращении трех рыцарей из Тиорты, с извинениями откланялся, сославшись на некие таинственные дела, так что рыцари остались втроем — Вета до сих пор не подавала признаков жизни.

— Дрыхнет, наверное, — жизнерадостно предположил Дойвего, придвигая себе супницу, заполненную ароматным бульоном. — Девять Сестер Удачи, вот чего мне не хватало для счастья…

При виде царящего на столе разнообразия желудок Ройвиса совершил головоломный кульбит. Раньше ему в голову не приходило, что можно быть столь счастливым, получив на обед несколько видов супов. Следующий час друзья предавались постыдному обжорству среди утонченной и роскошной обстановки. Впрочем, ни зеленый бархат, обтягивающий стены, ни дорогая мебель не произвели на них особого впечатления — доводилось видывать и не такое.

— Ого! — Неожиданно воскликнул Дойвего. Глаза рыцаря округлились. Ройвис оглянулся — и оторопел. На пороге гостиной стояла Вета. Облик девушки изменился до неузнаваемости — черные шаровары и ослепительно-белая блуза превратили ее в настоящую юную леди. Довершал эффектное превращение настоящий водопад пепельных волос, спускающийся на черный бархат жилета, надетого поверх блузы. Умело подведенные черные глаза казались просто огромными на нежном треугольном лице. При виде опешивших рыцарей девушка покрылась румянцем.

— Хоть сегодня тебя на трон сажай, — хмыкнул пришедший в себя Дойвего.

— В Ровандис вроде бы нет трона, — напомнила Леора. На нее внешность Веты тоже произвела впечатление. — Архистратигу такая роскошь не положена…

— Зато в Вельсии есть. Одета же она как вельсийская благородная, значит и трон должен быть вельсийский.

— Прекрасно. Кажется, здесь зреет заговор, — усмехнулся Ройвис. Глаза его в это время не могли оторваться от хрупкой фигурки Веты, которая чинно уселась за стол. Та и впрямь выглядела чарующе.

— Леди, будьте осторожны. Судя по взгляду, это чудовище уже сожрало вас с потрохами, — не удержался от саркастического замечения Дойвего.

Ветассия стрельнула в сторону Ройвиса смеющимися глазами и поспешно уткнулась в тарелку.

— Вообще-то я невкусная.

— Или даже ядовитая, — рассмеялась слегка захмелевшая Леора. Последние полчаса на вино она налегала куда старательнее, чем на жареных перепелок. — Вы мне лучше скажите, что мы будем делать дальше.

— Спать! — Безапелляционно отрезал Дойвего, не дав Ройвису и рта открыть. — Следующие два дня мы будем спать, а тот, кто помешает мне в этом богоугодном деле — тот мой враг на всю оставшуюся жизнь! Ты хоть видела, какие в наших комнатах перины? Чего вы ржете?!

— Вообще-то пару дней отдыха мы и впрямь заслужили, — заявил, отсмеявшись, Ройвис. — а там видно будет.

— Мда? Хоть какой-то твой приказ не вызывает желания немедленно тебя придушить, — повеселевшая Леора подхватила со стола бутылку вина и нетвердым шагом направилась в сторону выхода. — В таком случае разбудите меня послезавтра.

— Эй, несравненная! Ты уверена, что не заснешь где-нибудь в коридоре?

В ответ из-за закрывшейся двери раздался совет довольно вульгарного характера.

— Ну что за пошлячка, — развел руками Дойвего, — но, пожалуй, последую-ка я ее примеру. Счастливо оставаться.

Ройвис и Вета остались вдвоем.

— У тебя забавные друзья, — улыбнулась Вета. — Послушай… Дальнейший путь будет на лошадях, верно?

— Конечно… Кастелян нам их выделит, не переживай. В будущем вопрос с финансами можно считать решенным, не волнуйся.

— Да я не волнуюсь. То есть, волнуюсь, только не об этом. Боюсь, мне понадобится твоя помощь.

— Какая? — Непонимающе уставился на Вету рыцарь.

— Ну… Тебе придется научить меня не напоминать перекинутый через седло мешок картошки.

Неожиданно Вета поняла, что так сильно изменило поведение Дойвего и Леоры — не считая пары бутылок крепленого вина, конечно. Впервые за последние дни они все оказались вне досягаемости ровандисцев. Война осталась позади, а здесь — только мир да бескрайние леса и степи, заполненные тихим дождем.

— Да легко, — удивился Ройвис, — завтра проедемся по окрестностям. Это легче, чем может показаться.

Неожиданно Вета чувствовала, что ее захватывает волна давным-давно позабытого чувства. Здесь и сейчас она в безопасности. Ее окружают люди, от которых можно не ждать каждое мгновение, что ее попробуют втянуть в очередную интригу. Им наплевать, соблюдает ли она этикет, что она говорит, как воспринимает чужие намеки, как и во что она одевается… Впрочем, восхищенные взгляды, которые то и дело бросал на нее Ройвис, явно говорили, что насчет «одевается» она все-таки ошибается.

Может быть, проблемы в ее жизни и не закончились, а Сейнарис не собирается отказываться от идеи довести ее до погребального костра… Но все это будет не сегодня.

— Ну раз завтра, то у меня до сих пор кубок пустой. — Рассмеялась девушка.