Проснувшись, Диана первым делом вспомнила про кошку. Нащупала ее и, не успев еще открыть глаза, крепче прижала ее к своей груди.

Затем Диана поднялась и огляделась вокруг. Она перевернула статуэтку, но было слишком темно, и Диана не могла прочитать того, что на ней было написано. За спиной послышался шум и раздался голос Джека:

– Пойдем посмотрим, что она нам расскажет.

«Как мне теперь поступить?» – подумала Диана. С одной стороны, она была благодарна Джеку и за то, что он спас ей жизнь, и за то, что помог отыскать последний ключ к сокровищам Клеопатры, но с другой стороны... Нет, ей все равно не хотелось посвящать Джека в тайну сокровищ. Они были необходимы теперь ей самой – для того, чтобы обменять их на жизнь своей матери.

Диана чувствовала слабость в ногах. Платье ее намокло, стало тяжелым от воды и липло к телу. Она сделала шаг, другой и, преодолевая усталость, пошла по направлению к храму Изиды.

В полной темноте они добрались до алтаря, и здесь Джек сумел отыскать оставленный им коробок со спичками. Они оказались сухими, и вскоре желтый свет запасного фонаря, оставленного им здесь, осветил святая святых.

– Разденься, – сказал Джек, – пока не простудилась.

Сам он уже успел снять с себя промокший сюртук и теперь стаскивал с плечей рубашку. Диана долго возилась со своим тяжелым платьем. Джек тем временем снял с себя не только рубашку, но и башмаки.

Диана разложила платье для просушки на алтаре, повернулась и поймала на себе взгляд Джека. Тонкая рубашка облегала ее тело так плотно, что можно было рассмотреть каждый его изгиб. Неудивительно, что Джек не мог оторвать глаз от открывшегося ему зрелища.

Диана вспомнила слова Джека, которые он сказал ей в «Мена Хаусе»: «Я хочу тебя».

Слова, за которыми ничего не кроется, если не считать неприкрытой похоти.

Диана повернулась к Джеку спиной. То, что она сама испытывала в эту минуту, также можно было назвать похотью. Казалось, окружавший воздух был пропитан какой-то сексуальной энергией, заставлявшей мелко дрожать ее тело.

«Что это со мной? – спросила себя Диана. – И почему меня так неудержимо тянет к человеку, которого я не только не люблю, но ненавижу и опасаюсь? « Она сглотнула и сжала пальцы в кулаки, словно приготовившись сражаться сама с собой.

«А может быть, это просто последствия пережитого нервного напряжения, – продолжала думать она. – Ведь подобные приключения не могут проходить бесследно».

Чувства в ее душе сменялись с калейдоскопической быстротой. Ужас. Воспоминания о смерти, в лицо которой им пришлось заглянуть. Триумф и ликование. Ведь им несмотря ни на что удалось счастливо пройти через все ловушки, через все испытания. Неудивительно, что оба они – и она, и Джек – испытывают страстное желание взять все от жизни, которая едва не закончилась для них. И была сохранена почти что чудом. Они оба, можно сказать, заново родились на свет.

И все подозрения Дианы, ее ненависть к Джеку и боль от его предательства отступали куда-то на второй план, таяли под горячими лучами его глаз.

«Я хочу тебя».

Диане казалось, что она слышит эти слова наяву, что они звучат и отражаются эхом от стен храма.

Она не могла заставить себя заговорить, хотя и знала, что молчание пора нарушить. Диана прислонилась к холодной каменной стене и ждала слов Джека. Если она их не дождется, ей придется заставить его говорить. Ведь ей нужно услышать от него только одно – имя человека, который похитил Шейлу. Но Джек продолжал молчать.

Она еще раз посмотрела на Джека. Во взгляде его читалось упрямство человека, который всегда делает только то, чего хочет сам. Так, собственно говоря, Джек и поступал в любых обстоятельствах. Нет, он ничего ей не скажет.

Джек повернул голову и жестко спросил:

– Ну, и что же там написано?

Диана не сразу поняла, о чем он спрашивает.

Может быть, о том, что она читает в его глазах? Нет, не похоже. Что же ему надо? Чего он хочет от нее услышать? Возбужденный мозг медленно возвращался к реальности.

Кошка! Ну конечно же!

Он хочет знать, что написано в последнем из ключей.

Диана перевернула статуэтку и быстро прочитала написанное.

– Всего одно слово, – сказала она. – «Боги». И странный значок.

Она замолчала, глядя в лицо Джека и не видя его.

Она вспомнила этот значок, эту рыбку. Точно так же выглядел амулет, который носила на шее Шейла. Да, у нее на цепочке была такая же странная рыбка.

Джек пристально наблюдал за Дианой. Она поймала его взгляд, поспешно отвела в сторону глаза и сказала:

– Я не знаю, что означает этот символ. «Зато Шейла знает», – подумала она.

Для того чтобы запутать Джека, она добавила:

– Наверное, мне нужно будет проконсультироваться с кем-нибудь из ученых, которые работают в Каирском музее. Среди них остались друзья моего отца. Думаю, я сумею все у них выяснить, и они вряд ли спросят, зачем мне это надо.

Джек помолчал немного, недоверчиво глядя на Диану, и ей стало неуютно от этого взгляда.

«Только бы не покраснеть», – подумала она. Диана всегда краснела, когда ей приходилось лгать.

– Дай взглянуть, – сказал наконец Джек.

Но Диана стояла, оцепенев, не выпуская из рук кошку. Тогда Джек подошел и сам взял у нее статуэтку. Диана смолчала, безучастно глядя, как он разглядывает кошку, пытаясь вникнуть в значение символа.

Он долго рассматривал значок, потом сказал задумчиво:

– Тот, кто в сладчайший из дней поднимается между богов. Эта строчка говорит тебе о чем-нибудь?

Диана старалась отвечать как можно спокойнее, тщательно скрывая то, что на самом деле было у нее в мыслях. Джек не должен узнать ее тайну. Это было последним шансом сохранить независимость в своих поступках.

– Пока ничего. Возможно, это из какого-нибудь египетского мифа. Но из какого, я не знаю.

– И этот символ, – сказал Джек. – Он похож на рыбку. Ты помнишь мифы, связанные с рыбами?

– Пожалуй, только один, – рассеянно ответила Диана.

В мыслях она продолжала строить свои планы. Если ей удастся отыскать Шейлу и расспросить ее об амулете, загадка, по всей вероятности, будет разгадана. Но произойти это должно без участия Джека. Она отыщет сокровища сама, во имя памяти об отце. А Джек... Будь он проклят вместе со своим Беч Хэвеном!

– И какой же? – спросил Джек.

«Имя... Имя человека, который похитил Шейлу, – подумала Диана. – Мне нужно имя... Но как мне вытащить его из Джека? Как? Чем пробить эту стену, чем сломить его упрямство? Перед чем он не сможет устоять?»

Джек коснулся ее руки, и это вывело Диану из задумчивости. Глаза его недобро блестели. «Неужели он что-то заподозрил? « – подумала Диана.

Он сжал пальцы на ее запястье.

– Рассказывай, – потребовал Джек.

– Что рассказывать?

– Миф. Про рыбу.

– Ах, это.

Глаза Джека были похожи на голубые озера. Они притягивали, гипнотизировали, и Диана чувствовала, что погружается и растворяется в их глубине. Ей показалось, что она снова оказалась в толще нильских вод, которые затягивают, не дают вздохнуть.

Она перевела взгляд на фрески, покрывающие стены святилища.

И в этот момент она поняла, что ей нужно делать. Нашла единственное и неотразимое оружие в борьбе с волей этого человека.

Диана медленно накрыла ладонь Джека своей ладонью. Он отдернул свою руку, словно от огня.

– Эта история изображена на этих фресках, – сказала Диана, указывая на стены.

Теперь, когда она знала, что ей предстоит сделать, было нетрудно найти нужный тон. Голос ее стал нежным, обволакивающим, чувственным.

– Это история об Изиде и Осирисе. Видишь рисунки? Все египетские мифы начинаются со слов: «Должно быть сказано... « – Она посмотрела в лицо Джека, сумрачное и подозрительное.

– Изида была женой бога Осириса, – все тем же завораживающим голосом продолжила Диана. – Она любила его так сильно, что, когда злой бог Сет убил Осириса и разрезал его тело на четырнадцать кусков, которые бросил в Нил, она потратила всю оставшуюся жизнь на то, чтобы снова собрать тело своего любимого. Кусок за куском. Согласно легенде, один ей так и не удалось найти, последний, который был проглочен рыбой, но, несмотря на это, Осирис ожил, и они сумели родить ребенка, бога Гора, которому также поклонялись в этом храме.

Диана подошла к стене, притронулась рукой к одному из рисунков.

– Посмотри. Осирис занимается любовью с Изидой. Берет ее сзади.

Она обернулась к Джеку. Тот стоял, опершись руками на алтарь, не обращая внимания на то, что подсохшее платье Дианы упало на пол. Глаза его внимательно, не отрываясь, следили за Дианой. Лицо Джека было белым как мел.

– Изида собрала тело Осириса, он ожил и взял ее, – повторил Джек за Дианой, монотонно и отрешенно.

Было ясно, что он не задумывался о том, что говорит. Страстный взгляд Джека не оставлял сомнений в том, какие чувства и желания переполняют его в эту минуту.

Диана сглотнула. Ей вдруг показалось, что каменные стены святилища излучают магическую энергию любовного желания. Она отошла от стены с изображениями богов Египта и, приблизившись к алтарю, накрыла горячей дрожащей ладонью руку Джека.

– А ты, Джек? Ты мог бы собрать меня вновь? Кусок за куском? – тихо шепнула Диана.

Он пристально посмотрел ей в лицо, затем перевел взгляд на стенные фрески.

– Расскажи, как она собирала Осириса. Диана снова посмотрела на древние фрески. От прикосновения к руке Джека она ощущала покалывание в кончиках пальцев, так, словно по ним пробегал электрический ток.

– Сначала глаза, – произнесла она тихо.

Она обхватила ладонями голову Джека. Он прикрыл глаза, и Диана нежно поцеловала его в закрытые веки. Потом, прижавшись щекой к его щеке, пощекотала его кожу ресницами.

– Потом уши, – продолжала она перечислять. И притронулась к ушам Джека кончиками пальцев.

Он коснулся губами уха Дианы, слегка прикусил розовую, нежную мочку, заставив Диану постанывать от наслаждения. Он целовал ее ухо, потом пустил в дело язык, и Диана поняла, что они оба перешли ту грань, после которой остановиться будет уже невозможно.

– Губы, – сказала она, касаясь пальцами его горячих губ.

– Конечно, губы.

Он взял лицо Дианы в ладони, осторожно, словно хрустальный кубок, и приблизил свои губы к ее рту. Диана слегка раскрыла губы ему навстречу, ожидая, что поцелуй будет горячим и страстным, но Джек поцеловал ее нежно и легко. Коснулся кончиком языка ее верхней губы, нижней, потом опять верхней и провел по ней, едва касаясь. Диана застонала вновь и, невольно подавшись вперед, прижалась грудью к груди Джека. Но он не спешил заключать ее в объятия. Он по-прежнему держал ее разгоряченное лицо в ладонях, лишь касаясь ее губ кончиком языка.

– И язык, – сказала Диана, притрагиваясь языком к губам Джека. Он слегка откинул назад голову. Теперь они ласкали и дразнили друг друга, соприкасаясь кончиками языков. Наконец Диана, не выдержав, закинула руки за шею Джека, притянула к себе его голову и прильнула губами к его рту. Их поцелуй длился, казалось, целую вечность.

Наконец Джек оторвался от ее губ и чуть слышно прошептал:

– А что дальше?

Тело Дианы пылало в огне страсти. Зачем, зачем он прервал столь желанный поцелуй? Это невыносимо! Диана дышала тяжело и шумно.

– Руки.

Она коснулась его ладони своими пальцами. В ответ Джек нежно погладил ее ладонь, и от этого прикосновения у Дианы закружилась голова. Джек поднес ее руку к губам и стал нежно целовать ее пальцы, один за другим. Он целовал их так, словно пальцы Дианы были величайшим сокровищем на свете.

Он покрывал ее пальцы поцелуями от кончиков до оснований, нежно проводя по ним языком. Он посасывал их, как леденцы. Такого острого ощущения Диана еще никогда не испытывала. Ей казалось, что она сгорает на медленном огне, который пылает внутри нее, стекая к ее лону горячим медом. Так же медленно и нежно она стала целовать пальцы Джека, чувствуя на щеке его горячее дыхание. Она уже не могла остановиться, не понимая, пытается ли она соблазнить Джека, как собиралась, или это он снова поймал ее в свои сети.

– А потом? – чуть охрипшим шепотом спросил Джек.

Диана не ответила. Она молча коснулась ладонями груди Джека. Огладила сильные мускулы, нежно коснулась шрамов кончиками пальцев. Она наклонилась и стала целовать грудь Джека, все крепче прижимаясь к ней губами, слегка прикусывая соски. Джек судорожно вздохнул, дрожь пробежала по его телу, и это была дрожь страсти.

Он коснулся руками ее грудей, и Диана поняла, как сильно ей хочется этой ласки, этого ощущения крепких рук на своей нежной коже. Она действительно чувствовала себя сейчас богиней Изидой, она наяву переживала историю, описанную в древней легенде.

Бог и богиня. Богиня и бог.

Еще секунда – и Диана оказалась перед Джеком совершенно обнаженной. Он нежно ласкал ее груди, и с каждой секундой его ласки становились все горячее. Они стояли возле алтаря на коленях лицом друг к другу – он и она.

Упругие полушария ее грудей лежали в ладонях Джека, как золотистые апельсины в чашах темной меди. Диана готова была сойти с ума от обуревавшей ее страсти, и, когда Джек сильно сжал ее соски кончиками пальцев, она откинула назад голову и выгнула спину. Губы Джека терзали розовые бутоны ее сосков, вызывая новые стоны. Диана стонала уже во весь голос, и ее стон был похож на любовную песню сирены, призывную и страстную.

Сейчас Диана, может быть впервые в жизни, по-настоящему чувствовала себя женщиной – желанной и неотразимой.

История любви бога и богини оживала, становилась явью. Джек на секунду оторвался от Дианы, мгновенно сорвал с себя остатки одежды и отшвырнул их прочь. Диана, дрожа, поднялась на ноги. Джек сел, прислонившись спиной к алтарю, и Диана видела его плоть, жесткую и пульсирующую, горячую и жаждущую успокоиться в ее лоне. Джек притянул Диану к себе и осторожно усадил ее к себе на колени. Диана тяжело дышала, кровь бешено стучала в висках, кипела в жилах.

Диана из последних сил пыталась сохранить контроль над собой, чтобы довести до конца то, что она задумала. Ладони Джека скользнули по ее бедрам, слегка толкнули ее в грудь, и Диана опустилась спиной на груду мокрой одежды, лежавшей возле алтаря. Джек поцеловал узкую ступню Дианы, пощекотал ее языком. Он развел ноги Дианы в стороны, не сводя горящих глаз с открывшегося перед ним бутона ее лона. Тело Дианы конвульсивно содрогнулось от нестерпимой сладкой боли, от невыносимого желания. Язык Джека скользнул по ее ноге выше, выше и наконец достиг нежной кожи на внутренней поверхности ее бедра.

Диана металась словно в горячке, мотая головой из стороны в сторону, сжимая и разжимая пальцы рук, бессвязно выкрикивая имя Джека охрипшим от нестерпимого желания голосом. Ее бедра приподнялись, они ждали, они призывали, они жаждали.

Потом она почувствовала язык Джека там, где больше всего хотела ощутить его. Он коснулся влажного, горячего входа в ее лоно, и Диана закричала. Джек почувствовал, что ее напряжение достигло предела, и поднялся на колени, готовый войти в Диану, заполнив ее алчущее лоно. Но и сейчас он не спешил, словно испытывая терпение Дианы, желая довести ее до полного исступления.

– А что было последним? – спросил он вдруг. – Чего не хватало Осирису для того, чтобы стать, как прежде, самим собой?

Он явно переиначивал легенду на свой лад, но теперь Диане было не до исторической точности. Она буквально сгорала от страсти.

– Это, – прошептала Диана, не сводя глаз с твердой плоти Джека. – То, что могло превратить его из бога в мужчину.

Сказав это, она взяла плоть Джека в свои ладони. Наклонила голову, вдыхая ее запах. Осторожно припала к ней губами, забирая ее в себя всю, без остатка, медленно скользя губами вверх и вниз по твердому стволу, подводя Джека к той грани, за которой любой мужчина теряет рассудок и забывает обо всем на свете. Пальцы Джека судорожно запутались в волосах Дианы. На лице его Диана видела сладкую судорогу, предвестницу скорой развязки.

«Теперь пора», – скомандовала она самой себе.

Она, продолжая ласкать рукой пульсирующую плоть Джека, тихо произнесла:

– Я не знаю, как нам найти сокровища. Только Шейла может нам в этом помочь. Скажи мне, в чьих она руках?

Пальцы Джека крепко схватили ее волосы. Он откинул голову Дианы назад, и она увидела перед собой безумные, слепые от ярости глаза Джека.

– Дешевая шлюха, – с холодным презрением сказал он. – Так, значит, все, что тебе было нужно, – это имя? И ради этого ты решила разыграть весь этот спектакль?

– Как ты смеешь?! – закричала она в отчаянии и вскочила на ноги.

Джек тоже вскочил, схватил Диану за плечи и пристально посмотрел ей в глаза. Он был слишком разгневан, чтобы говорить. Джек брезгливо отодвинул Диану прочь от себя.

Диана прислонилась спиной к холодному камню алтаря, сползла по нему вниз и так и осталась сидеть на полу, безучастная ко всему. Джек поднял с пола свою разбросанную одежду и какое-то время стоял, возвышаясь над сидящей Дианой во весь свой рост.

Наконец она осмелилась поднять на него глаза. Джек сказал ей холодно и сухо:

– Не вздумай когда-нибудь повторить это. Ничего хорошего у тебя не выйдет.

Затем он повернулся и пошел к выходу, неся одежду в руке.