Глава 8

Девушка положила подушку за спину Рисай.

— Где-нибудь болит?

К этому времени Рисай уже знала, что придворную даму, задающую ей этот вопрос, зовут странным именем Сузу. Проснувшись в последний раз, Рисай так и не смогла увидеть Императрицу Кей. Находясь под присмотром врачей, она вновь и вновь погружалась в долгий сон.

После этого Рисай просыпалась несколько раз, но доктора говорили, что для посетителей пока рано. Прошло ещё два дня, прежде чем они сняли свой запрет.

— Я ценю всё, что вы сделали для меня.

Впервые за долгое время Рисай смогла сесть. Её тело оказалось слабее, чем она предполагала, и, даже опираясь спиной о подушку, она чувствовала головокружение. Доктора не разрешали ей вставать с кровати, но Рисай могла встречать посетителей в своих покоях.

Сузу омыла лицо Рисай, привела в порядок её волосы и переодела в светлую тунику. Она явно взяла на себя ответственность за Рисай. С коронации Императрицы Кей прошло не так много времени, поэтому могло оказаться, что в Имперском Дворце пока не хватает рук.

Или Рисай всё ещё не доверяли и приняли меры против её возможного побега, сократив число присматривающих за ней придворных дам до одной.

Когда Сузу закончила одевать Рисай, в комнату вошло три посетителя. Первая шагнула внутрь и села напротив кровати Рисай Йоко, Императрица Кей. Рисай никогда бы не смогла забыть её огненно-красные волосы.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я смогла избежать смерти благодаря Вашему Величеству. Благодарю вас от всего сердца за проявленное вами милосердие. Умоляю вас простить меня за то, что предстала перед вами в таком непочтительном виде.

— Не стоит об этом беспокоиться. Я знаю, ты многое пережила, и мой долг помочь тебе поправиться. Поэтому, я сделаю всё возможное. Если тебе что-нибудь понадобится, сообщи мне. Проси всё, что хочешь.

Рисай решила, что Императрице от шестнадцати до семнадцати лет. В резкой и необычной манере говора Императрицы сочетались искренность и вера. Рисай представляла себе Императрицу более легкомысленной и непосредственной. Рисай была удивлена неожиданному присутствию в Императрице Кей мужественной силы духа.

Она отличалась от Тайки. Они оба пришли из Ямато, и Рисай впервые поняла, что представляла Императрицу Кей такой же, как Тайки.

— Благодарю вас.

— Ты не хочешь рассказать мне свою историю? Если пока тебе трудно, так и скажи.

— Вовсе нет. Я пришла сюда специально, чтобы доставить сообщение Императрице Кей.

Йоко кивнула. Она взглянула на двух мужчин, стоящих за ней.

— Грубо приводить мужчин в спальню леди, но, если ты не против, я бы хотела, чтобы они остались. Это наш Чосай. Его зовут Кокан. А рядом с ним Кейки.

И опять Рисай поняла, насколько её понимание вещей основывалось на Тайки. Она улыбнулась сама себе язвительной улыбкой. Ну конечно… Золотые волосы означали, что Кейки — кирин. Кирин Тай был чёрным единорогом с волосами цвета полированной стали.

— Ваша репутация опережает вас, Кей Тайхо.

Кейки удивлённо посмотрел на Рисай. Генерал улыбнулась в ответ:

— Тайхо — Тайки — часто говорил о вас. Он считал за счастье называть Кей Тайхо, — такого великодушного человека, показавшегося ему очень добрым, — своим другом. Тайхо очень привязался к Кей Тайхо.

Пока Рисай говорила, Кейки отвёл взгляд с противоречивым выражением на лице.  В это же время Императрица Кей бросила на него удивлённый взгляд через плечо.

— О, извините. Я сказала в вашем присутствии что-то неподобающее?

— Нет, — пробормотал Кейки.

Йоко улыбнулась.

— Ничего страшного. Просто эта неожиданная новость поразила меня. В любом случае, я бы хотела узнать как можно больше о том, что случилось в Тай.

Рисай кивнула.

— Я не знаю, с какого места лучше начать.

Предыдущего Императора Тай знали как Император Кьё. Он правил сто двадцать четыре года.

Император Кьё любил пышность и великолепие и купался в роскоши. Однако же когда приходилось браться за правление страной, он делал это сухо и резко. И хотя его фавориты и друзья обитали в Имперском Дворце, собирая коллекции красот во Внутреннем Дворце, и растрачивая богатство Имперского Казначейства с воздержанностью пьяного моряка, он никогда не перекладывал министерские обязанности подобным людям, и никогда не смешивал дела государства со своими удовольствиями. «Спать во тьме и править в свете», — был его девиз.

Если отбросить споры о том, являлся ли он просвещенным государственным деятелем, то Император Кьё всегда хорошо выполнял свои обязанности. Он уважал принцип и порядок, не высказывал мятежный идей, не был подвержен внезапным порывам и тихо создавал законы.

Под конец его правления казна истощилась, и королевство обеднело. Но даже тогда утверждали, что по сравнению с другими королевствами коррупция в правительстве Тай придерживалась минимального уровня.

И затем, словно дожидаясь разрешения, чиновники завершили его правление.

После смерти Императора Кьё Тай продолжал держаться на плаву, хотя грабёж и распространялся всё дальше и дальше. Оставалось множество глубоко мыслящих и информированных Провинциальных Лордов, генералов и чиновников.

Гёсо был лучшим из них. Служа генералом в Дворцовой Страже, он был доверенным и любимым слугой последнего Императора. Он был наиболее опытным в государственных делах и обладал многими талантами, за которые его все уважали.

И так в провинциях ходила легенда об армии Гёсо, его командующих и чиновниках.

Тайки выбрал Гёсо, и он взошёл на престол. Гёсо быстро организовал Имперский Двор и повёл Тай в новую эпоху. Всё говорило о том, что он займёт трон надолго. И чувствовалось, что именно так и будет.

Гёсо понимал, что Император Кьё скоро потеряет благословление Небес. Он не знал, станет ли новым Императором, но понимал, что грядущих штормов нельзя избежать и, чтобы удержать накренившийся корабль от потопления, человек с его способностями должен взять штурвал.

Гёсо искал и обучал талантливых чиновников и командиров. Герцогство Саку, где он правил, стало Тай в миниатюре. И хотя гражданские и военные служащие были лишь властями герцогства, они понимали запутанность Имперской политики и улавливали состояние королевства лучше, чем Риккан. В бедные дни правления Императора Кьё, они рассеялись по всему королевству, служа защитными бастионами колеблющегося режима.

В это же время уже многие знали, что дни Императора Кьё сочтены. Рисай так же видела, что правление Императора Кьё едва держится на плаву и скоро скроется под волнами. Уже в ближайшее время вода дойдёт им до шеи. В этом Рисай была уверена, но это было единственной вещью, в которой она вообще могла быть уверена.

Рисай не задумывалась, какие меры необходимо принять после смерти Императора Кьё. Почему-то вообще не думала о том, что она ДОЛЖНА была задумываться. Гёсо был не таким. В этом отношении между такими людьми как она и Гёсо существовало огромное различие.

Гёсо отправился в Имперский Двор и сделал всё, чтобы поддержать дела на плаву. После смерти императора Кьё его подчинённые удерживали на поверхности тонущий корабль. Они стали флагманами новой династии. Имперский Двор Гёсо стал килем нового корабля.

После коронации нового Императора, Имперский Двор обычно погружался в хаос. Поиски правильных людей на должность министров для Риккан обычно занимали значительное количество времени, но не в случае с Гёсо. В сравнении с другими королевствами Гёсо организовал свой Имперский Двор слишком внезапно. Это было беспрецедентное достижение.

Несчастье произошло через пол года после коронации Гёсо. Крупномасштабное восстание вспыхнуло в Провинции Бан на севере Тай.  

 

Глава 9

— Восстание в Провинции Бан? — спросила Рисай.

Когда она прибыла во Внутренний Дворец, там уже собрались все высокопоставленные лица. Следуя приказу о сборе, Рисай примчалась во Внутренний Дворец.

Дайшиба Хабоку Министерства Лета сказал в ответ:

— С самого начала Провинция Бан создавала нам массу головной боли.

Он провёл рукой по своей бороде.

Находившаяся строго на севере от Провинции Зуи в северной части Тай, Провинция Бан страдала от суровых зим. Вдоль северо-восточного побережья острова раскинулась Провинция Джо. Зимы там были суровы, но Джо была осчастливлена пригодными к пахоте землями и дорогими лесами.

Скалистая почва в Провинции Бан годилась только для бедного сельского хозяйства и славилась редкими лесами. Его обитатели едва проживали, добывая залежи драгоценного камня, которыми была усеяна земля. Однако эти залежи использовали так долго, что они уже успели опустеть. Провинция Бан была бедной и холодной, её правительство находилось в хаосе, а сердца её людей одичали.

Во всяком случае, так утверждали слухи.

Сейчас Провинцию Бан заполнили восстания и гражданская война. Жизнь людей была порушена, терпению пришел конец, и всеобщим спасением стала революция. Естественно, залежами драгоценного камня и шахтами управляли местные мятежники и революционеры. Вражда и борьба за власть приводили к большим пожарищам и часто питали мятежи.

— Изгнание Провинциального Лорда сняло некоторое напряжение. Он был не лучше мятежников, но никогда не доходил до откровенного насилия и держал дворец под жестким контролем.

Рисай кивнула. Предыдущий Лорд был коварным и суровым человеком. Даже в лучшие времена он был хищником, для которого истощенная Провинция Бан служила большим, чем просто добыча. Но даже от такого человека, как он, была польза.

— С заменой правительства напряжение спало, и мятежные фракции стали более наглыми. Помимо этого всеобщего беспорядка мятежники создали проблемы с чиновниками Провинции, угрожающие перерасти в гражданскую войну. В любом случае, нельзя позволить этим псам, занимающим дворцы страны и захватившим под свой контроль соседние районы, спать спокойно.

— Мы не должны подливать масло в огонь. Иначе возникнет впечатление, что мы навязываем свои правила.

Говорил это каменным голосом Генерал Левой Армии Ганчо. Он был крупным бойцом, полным энергии и силы. Сейчас он не казался особенно взволнованным. То же можно было сказать и обо всех присутствующих.

Они поняли суть вещей с самого начала.

С начала года по Тай промчалась широкомасштабная чистка. Чистая победа над наиболее бессовестными чиновниками выманивала тех злодеев, что скрывались всё это время под покровом темноты. Отстранение бесчестного Провинциального Лорда Бан сорвало крышку с горшка. Преступность забурлила через край. Это было понятно с самого начала.

— Если мы проявим терпение, они никогда не воспримут Королевство всерьез. Такой подход не подобаем. Мы должны отправиться в Бан и нанести решительный удар. Мы должны поразить их величием Имперской Армии.

— Конечно, мы должны атаковать мятежников, но как провернуть это достаточно быстро? Мы должны учесть время года. Если мы оставим всё как есть, то мятежники в различных районах Провинции Бан попытаются увеличить свое могущество, что естественно приведет к борьбе среди группировок. Если они поступят подобным образом, мы должны быть готовы  одним махом их окружить. Подобная стратегия эффектно покажет, что глаза Королевство наблюдают за ними.

Ганчо посмотрел на Хабоку в изумлении.

— Ледяная кровь течёт в твоих венах, старик. Эти разбойники контролируют города и деревни вокруг дворцов. Подумай о тех, кто живёт там!

— О чём ты говоришь? Человек с кровью в венах и слезами на глазах не может служить в Министерстве Лета и командовать взводом.

— В этом ты прав, — ответил Ганчо. Его большое тело затряслось от хохота.

— Если Имперский приказ должен быть выпущен, то чем скорее, тем лучше! — воскликнул холодный голос Эйшо. Как и Ганчо, Эйшо когда-то служил под началом Гёсо. Армия Гёсо породила многих знаменитых воинов, среди которых Эйшо был самым молодым. — Я не старик без крови в венах и слез на глазах. Если войска должны быть посланы, то я склонен сделать это со всей должной поспешностью.

Говоря с иронией в голосе, Эйшо нахмурился.

— Как только выпадет снег, у нас начнутся проблемы. Не только дороги станут непроходимыми, но и когда снег отступит, добыча скроется за горами. Горы в Провинции Бан усеяны залежами драгоценного камня и рудниками. Разведка в тех местах не кажется лёгкой задачей.

Это действительно было так. В глубине души Рисай чувствовала то же самое. Отход врагов в укрытия рудников стал бы препятствием для их поимки. Они не могли  обрушить гнев на бандитов Провинции Бан, тратя многие месяцы на тоскливое передвижение по грязи. Подчинить мятежников можно было только взяв территории за короткое время — продемонстрировав могущество Королевства. В противном случае намерение ввести Имперскую Армию потеряет всякий смысл. Глаза присутствующих людей обратились к Гёсо, словно ожидая услышать его мнение по данному вопросу.

— Я поручу это дело Эйшо. Собери Центральную Армию и возьми под контроль Провинцию Бан.

В это же время Гёсо пронзил Ганчо и Хабоку — придерживающихся противоположного мнения — быстрым взглядом.

— Это не значит, что я поддерживаю стратегию Эйшо. Проблема времени; проблема Имперского достоинства; проблема мятежников — сейчас они имеют лишь небольшое значение.

— Небольшое значение? — ответил Эйшо со вспышкой негодования в голосе.

Гёсо кивнул.

— Это не самые главные проблемы, вставшие перед нами. Наиболее важной проблемой являются не мятежники, а народ. Мы не только должны подавить восстание, мы должны показать людям, что Королевство способно защитить их.

Рисай вздрогнула в удивлении. Судя по тому, как остальные втянули в себя воздух, они почувствовали то же самое. Комната погрузилось в поражённую тишину.

— Эйшо, ты возглавишь Центральную Армию, включая Провинциальную Армию Бан, и отправишься в погоню за мятежниками. Военная победа не важна. Очисти дворцы. После освобождения центров останься на некоторое время в Провинции Бан. Поддержи Провинциальную Армию и усиль защиту столицы. Нет необходимости принимать беспричинные меры по преследованию мятежников. Более того, показывая присутствие властей, дайте людям понять, что мятежники сами по себе не являются настолько ужасными. Наша главная цель — спокойствие населения.

— Понял! — ответил явно впечатленный Эйшо. И он не был одинок. Все подчинённые Гёсо искренне верили в его слова. Рисай поняла, что неважно, насколько жестоки дебаты — когда Гёсо выносит свой вердикт, быстро устанавливается всеобщее единодушие.

Эйшо за короткое время собрал Центральную Армию и отправился в Провинцию Бан. Прошёл месяц, прежде чем пришло сообщение, что он освободил дворцы и в данный момент наводит порядок в окружающей местности. И как по расписанию пришли новости о том, что восстания вспыхнули в других регионах Провинции Бан.

По крайней мере, в трёх местах, не считая множества мелких стычек. Вместо случайно зажженной искры, уносимой ветром, эти внезапные восстания походили на организованное сопротивление. В течение двух недель стала ясно, что занятие центров графства было связано с внутренним восстанием всей области.

В Провинцию Бан вместе с Содженом была послана Левая Армия Провинциальной Армии Зуи, к которой присоединились три полка Правой Дворцовой Армии под командованием самого Гёсо. Восстания, вспыхивающие в различных местах, присоединились к силам, стремящимся перенести мятежные действия поближе к столице графства Тетсуи.

Тетсуи был городом, тесно связанным с Гёсо.

Трех из шести лидеров Имперской Армии Гёсо можно было называть непобедимыми в битве. Но этого нельзя было сказать о самом Гёсо.

Именно в Тетсуи совершилось единственное поражение наиболее преданного Императору Кьё генерала Левой Армии. В конце правления Императора Кьё Тетсуи не мог вынести эксплуатации короля и лишил его доступа к городской сокровищнице. Они больше не собирали Имперский налог. Провинциальная Армия должна была принести в город закон и порядок, но горожане из ближайших областей собрались вместе во дворце и продолжили сопротивление.

В конечном счете, Гёсо и Имперской Армии было приказано отправиться на фронт, чтобы взять под контроль ситуацию. Когда они прибыли к Тетсуи, Гёсо окружил город с двенадцатью тысячами пятью сотнями солдат Левой Армии и приказал Провинциальной Армии собраться в тылу.

Чиновники, включая Гёсо и Эйшо, не соглашались с подобной стратегией. Если две дивизии Провинциальной Армии не смогут освободить Тетсуи, что тогда сможет совершить единственный отряд Имперской Армии?

— Это бессмысленно, — зло заявил Гёсо.

Эйшо рассмеялся.

— А ты не особо послушен. Естественно, это не бессмысленно. Если мы не сможем сделать это с двумя отрядами Провинциальной Армии, что мы будем делать, если столкнемся лицом к лицу с настоящим испытанием? Хотя в любом случае это займёт некоторое время. Я не особенно рад перспективе снегопада на пути назад.

— Согласен, — сказал бывший генерал Провинциальной Армии Зуи, ныне генерал Имперской Армии Соджен. — Если горы с тыла завалит снегом, у нас не будет достаточного количества ни запасов, ни укреплений. Чтобы остаться в Провинции Бан до весны, для нас нет здесь подходящих условий. Мы должны одержать сокрушительную победу и уйти до того, как наступит зима.

— Мы можем пополнить запасы в Графстве Саку. Я пошлю приказы Сэйраю открыть кладовые и приготовить провиант, который может понадобиться нам зимой.

— Ты, должно быть, шутишь! — воскликнул Эйшо, вскакивая на ноги. — Не важно настолько тяжело обернётся эта компания, она не затянется до весны. Гёсо-сама не должен недооценивать нас.

— Никто никого не недооценивает. Но я прошу вас подготовить себя к возможности зимовать здесь, если дело примет наихудший оборот.

— Если ты думаешь, что всё будет так плохо, отзови Провинциальную Армию и заставь тех идиотов взяться за дело. Хотя они, скорее всего, окажутся так же полезны, как якорь лодки на суходоле.

— Мы не будем просить помощи у Провинциальной Армии. Она останется вместе с горожанами в ближайших деревнях и городах. Не важно, насколько широко будут раскрыты двери кладовых, мы не сможем прокормить местное население. Мы не можем питаться бок о бок с умирающими от голода горожанами. В то же время, мы не можем урезать рацион солдат. Это равно скажется и на их здоровье, и на боевом духе.

— Это означает, что мы должны взять Тетсуи как можно скорее. Опалить землю по всем направлениям и после этого завершить всё за три дня. На две недели согласимся на помощь Провинциальной Армии, и непокорная толпа станет полезна как человеческий щит.

— Эйшо, зачем мы, по-твоему, здесь собрались?

— Подчинить мятежников.

— Но почему они мятежники?

Эйшо затруднялся с ответом. Конечно, не было ошибки, что они являлись мятежниками. Однако…

— Лето было холодным, и Провинция Бан столкнулась с тяжелой зимой. Продовольствия на зиму не хватает. Если мы будем использовать запасы из складов от имени Имперского указа, люди умрут с голода. Это не правильный выбор. Что ещё мы можем сделать?

Эйшо поднял голову.

— Его Величество приказал нам подавить восстание. Те, кого Его Величество назвал мятежниками — для нас такие же мятежники. Это должно быть правдой и для всей Дворцовой Армии, разве нет?

Гёсо лишь тонко улыбнулся:

— Это значит, что ты всего лишь собачонка Императора?  Но я спрошу тебя, а что тогда такое Император?

Эйшо попридержал язык.

— Если горожане Тетсуи начнут доставлять проблемы, мы будем должны стереть их стремительным ударом. Если же горожане Тетсуи отвергнут это принудительное рабство, налоги перелягут на другие города графства. Следовательно, мы должны открыть ворота Тетсуи и хранилища казначейства. Но нужно ли превышать подобные меры?

Тишина опустилась на лагерь.

— Следуя Имперскому приказу, мы должны открыть Тетсуи и сокровищницу. Однако нам ничего не было сказано о причинении вреда людям Тетсуи, — заявил Гёсо. — Солдатам не позволено носить мечи. Используйте щиты, но не как оружие против горожан.

Щиты были сделаны из грубой древесины. Укреплять металлом было разрешено   внутреннюю часть щита, но только не внешнюю. Принимая во внимание их противников из гражданского населения, и то, что в пылу битвы разгорячённые солдаты могли использовать щиты как оружие, их внешняя сторона была покрыта белой шерстью ягнят. Если, вопреки приказам, щит использовался как оружие, и горожанин был ранен, — даже если пятнышко крови появлялось на шерсти, — согласно приказу солдата строго наказывали.

Пойманных солдат предупреждали и отпускали. Они могли вернуться в Тетсуи, если хотели, или в города и деревни в округе.

— Я знаю, что вы чувствуете, страдая от непомерных налогов. Но если игнорировать Имперские указы, они моментально потеряют всю свою значимость. Если вы, уставшие от тяжелого труда, продолжите поступать подобным образом, то в конечном счёте пострадаете. Протесты против налогов в Тетсуи победят и эта ноша перейдёт к другим горожанам графства. Если вы можете понять это, то почему не открываете сокровищницы?

Некоторые возвращались в свои города и деревни. Кто-то поговаривал о намерении вернуться в Тетсуи. Сначала люди находились во власти подозрений, но однажды они всерьез задумались над словами Гёсо.

Осада длилась сорок дней. Имперская Армия неоднократно угрожала пробиться силой в дворец графства и отступала. Их щиты оставались белыми, не запятнанными ни единой каплей крови. В Коки пришло сообщение, что люди Тетсуи поверили в намерения «освобождения» Имперских войск, и желание Императора исполнилось.

Взаимный компромисс стал неизбежным. Солдат Гёсо не считали «победителями», но их нельзя было назвать проигравшими. С одной стороны, осажденные горожане Тетсуи встали лицом к лицу с невозможностью держать сокровищницу закрытой. С другой, Император должен был понять, что его собственная Дворцовая Армия сыграла в не имеющую победителей ничью.

Наконец, на сорок первый день осады дворцовые ворота были открыты. Но не в результате завоевания на поле битвы.

Гёсо пересёк горы, когда упал первый снег. Он вернулся в Коки и передал отчёт о своём «поражении». Однако сокровищница была освобождена, так как люди выбрали правильный путь и открыли ворота сами. Жители Тетсуи последовали воле Небес.

В результате налоги были собраны и это «поражение» было оставлено позади, в конце концов оправдав средства.

Впоследствии по северным районам Тай пронеслось выражение «Щит Тетсуи», так же известное как «Белый Шерстяной Щит». Его использовали как знак честных намерений, означая: «Если вы хотите, чтобы мы отнеслись к вам серьезно, покажите нам Щит Тетсуи».

Гёсо и Тетсуи символизировали честные намерения. Когда Тетсуи втянули в вихрь войны, Гёсо не мог закрыть на это глаза. Вместе с Содженом и двадцати тысячной армией под их командованием, он отправился в Провинцию Бан.

Наблюдая за его отъездом вместе с Тайки, Рисай обвила руки вокруг плеч маленького кирина.

— Гёсо-сама ведь вернётся в целости, правда? — Тайки смотрел на неё снизу вверх, на его лице отразилось беспокойство.

Рисай с уверенностью кивнула.

— Всё будет хорошо, Тайхо.

Мои заверения обернулись ложью, думала она, впоследствии вспоминая об этом. Изначально было спланировано затянуть в центр конфликта Тетсуи. И это было организовано не простыми мятежниками. Они были сплочены и получали указания из темноты. Человек, прячущийся в тени, предвидел, что Гёсо не сможет покинуть Тетсуи.

Во второй раз Гёсо не вернулся в Коки.

 

Глава 10

— Рисай?

Вопросительный голос вернул её к реальности. Императрица Кей смотрела на женщину с интересом на лице.

Что я должна ей сказать? В поисках нужных слов она снова начала погружаться в воспоминания.

— Ты плохо себя чувствуешь? Если так…

Рисай покачала головой.

— Я прошу прощения. Просто у меня в голове все смешалось.

— Я понимаю, — сказала Йоко, кивнув.

— Вы спрашиваете у меня, что случилось в Тай. В общем, произошёл дворцовый переворот. Его Величество покинул столицу для подавления восстания в одной из провинций и исчез.

Говоря просто и откровенно, Рисай рассказала суть проблемы.

— Даже я не знаю подробностей. Впоследствии я выяснила, что он смог добраться до окраин Тетсуи и разбил там лагерь. Их атаковали. В самый разгар битвы он исчез из виду. И с тех пор о нём не было слышно ни слова.

— Ничего? Ни одного слова?

— Скорее всего. Я не смогла поговорить с теми, кто в то время находился в Провинции Бан и кто имеет более определённую информацию. Я не знаю, рассматривали ли другие эту проблему глубже. Возможно, никто так ничего и не сделал. Когда я узнала, что Его Величество исчез, Имперский Двор погрузился в хаос. Ничего не шло должным образом. Ничто не могло быть сделано.

— Почему?

— Из-за шоку.

Шоку случился через две недели после того, как Гёсо отправился в Провинцию Бан. За день до этого в столицу пришло известие от Соджена, так же отправившегося в Провинцию Бан. Гёсо и остальные спокойно пересекли горы. Тетсуи находился в нескольких днях пути. Вскоре прилетел другой голубь. Они прибыли к Рин’у, провинциальному дворцу рядом Тетсуи, и разбили там лагерь.

— Кажется, с ним все в порядке, — сказал Сенкаку, Министр Земли, с облегчённой улыбкой на лице.

Рисай наткнулась на него в Ромон, парящими воротами на юге от Имперских жилых помещений и Имперского Двора. Это было огромное здание с тремя башнями высотой в десять вставших друг на друга людей. В центре белого зала, находящегося между открытыми южными и северными дверьми, к Морю Облаков спускалась широкая, белая лестница.

— Я желаю Его Величеству всего лучшего, — сказал Сенкаку. — Хотя проявление подобного интереса к человеку, который когда-то был генералом, может звучать оскорбительно.

— Конечно, — согласилась Рисай с улыбкой, и продолжила спускаться по лестнице.

Тогда это и произошло. Тихий, слабый, подземный шум. Рисай остановилась, разыскивая источник звука. Явно ничего не услышав, Сенкаку бросил на Рисай удивлённый взгляд через плечо.

— Что это был за звук? — спросила Рисай.

Она вспоминала потом, как в этот момент гора вздрогнула. Звук поднимался из-под земли под её ногами — из-под Горы Рью’ан, поддерживающей Имперский Дворец. Или ей так казалось. Мир качался из стороны в сторону, огромный Ромон скрипел как связка прутьев.

Перед испуганными, широко раскрытыми глазами мелькнула тень Рисай. Она повернула голову назад как раз вовремя, чтобы увидеть черепицу, слетающую с крыш Ромона и падающую вниз подобно лавине.

В этот момент землетрясение сотрясло гору. Окинув взглядом с воздуха Имперский Дворец, наблюдатель смог бы увидеть остров, дрейфующий в Море Облаков. И в центре этого поднималась ввысь напротив утёсов огромная, круглая волна, образовавших бухту, и потом растекалась в стороны концентрическими кругами.

Поверхность Моря Облаков поднялась и ударила по крылу одного из дворцовых зданий, соединёнными с утёсами. Одновременно здание качнулось, вздрогнуло и обрушилось с оглушительным криком. Словно кто-то взял огромный молоток и ударил по части дворца.

Вихрь, поднимаясь с каждым ударом, превратился в ураган, распространяющийся во всех направлениях. Солнце потускнело, превратившись в круглую тень. Момент спустя ржавое красное небо стало собираться в кружащийся водоворот, словно какой-то ядовитый вулканический миазм.

Что это?

Рисай от удивления села на месте. Что это за странная расширяющаяся завеса пыли на небе? По земле снова прошли спазмы. Трясти перестало, но Рисай чувствовала дрожь прижатыми к земле ладонями.

— Шоку, — закричал рядом граничащий с истерикой голос.

Когда Рисай оглянулась через плечо, на неё смотрел Сенкаку. Он растянулся на камнях Ромон, покрытых грязью.

Мысль «ЭТО шоку?» мелькнула вместе с мыслью «Почему?».  Рисай раньше никогда не видела шоку. Но она никогда не слышала, чтобы шоку случался над Морем Облаков.

Сенкаку поднялся на ноги. Черепица падала вниз даже туда, где он стоял. Ещё два или три шага и они оба были бы похоронены под ней.

— Рисай. Тайхо…

Услышав настойчивость в его голосе, Рисай вскочила на ноги. Земля продолжала стонать. Не малое количество людей лежало на полу вокруг них, крича и издавая стоны. Но сейчас она не могла обращать на них внимания.

Где Тайки? Для него было ещё слишком рано присутствовать на полуденном заседании правительства. Он должен был уже покинуть Гай-ден, но не мог успеть дойти до Сейшин. Он должен находиться в Дворце Джинджу.

— Всё хорошо, — сказала Рисай. — С Тайхо должен был быть Дайбоку…

Сенкаку схватил руку Рисай. Его покрытое грязью лицо позеленело.

— Рисай, ты не знала? Шоку не возникает само по велению Небес. Если случилось мейшоку, то его мог создать только Тайхо.

Рисай сорвалась с места.

— Рисай!

— Сенкаку, пожалуйста, позаботься о раненых! — крикнула она ему. Она перепрыгнула через щебень и побежала по направлению к Рошин. Рисай знала, что кирин может вызывать маленький шоку под названием «мейшоку».  Но кирин, родившийся и выросший в Ямато не мог знать, как вызвать подобный шоки.

Рисай встретила Тайки на Горе Хо. По правде говоря, когда Гёсо отправился на шоузан, она была там. Кирин, которого она встретила, не мог превращаться в единорога и не имел ширей. Кирин, родившийся и выросший в Ямато, не понимал, что значит быть кирином. Эти силы пробудились в нём по необходимости.

Но что же произошло?

Запах грязи и треснувшего дерева; рваное, прогорклое солнце; окрашенное ржавчиной небо; корчащиеся красные потоки воздуха; непрерывный, непокорный подземный шум, — Рисай ничем не могла помочь, но сжималась от плохих предчувствий. Случилось что-то плохое. Что-то невероятно плохое.

Разрушения ухудшались с приближением Рисай к Дворцу Джинджу. Ворота напротив Провинциальных Покоев были опрокинуты. Во дворце обрушились стены, и сквозь дыры Рисай могла видеть, что здания внутри накренены и разрушены. Камни вздымались подобно пене на воде, и щелкали, словно от непомерно высокой температуры. Вдоль земли вилась трещина, вокруг был разбросан щебень.

Перед взглядом Рисай предстала земля Дворца Джинджу. Многие здания здесь представляли собой кучи камня.

Шум под землёй прекратился. Рисай смогла расслышать пронзительные крики и стоны людей во дворце. Землю осветили слабые лучи солнца. Зловещие красные полосы на небе блекли на глазах.

Люди, наконец, начали собираться в кучи. Многие из солдат ходили вокруг в поисках Тайки. Но маленького кирина нигде невозможно было найти. На западной стороне Сейден во Дворце Джинджу, на балконе и в садах, выходящих на Море Облаков, не было ни одного следа Тайки.

И здания, и деревья были вырваны со своих мест. Земля и черепица лежали грудами. Огромные волны обрушивались на них, смывая все в Море Облаков и оставляя за собой только покрытую рубцами землю.

Корабли были спущены на воду, киджу осёдланы, сады расчищены — все искали следы маленького Сайхо. Но с того дня никто ничего не мог сказать о его местоположении.

Пока продолжались поиски, в Провинцию Бан был послан почтовый голубь с новостями о критическом положении в столице. До того, как голубь достиг Провинции, другой голубь из Бан прилетел в Коки, неся послание о внезапном исчезновении Гёсо.

Спальня погрузилась в тишину. Рисай из последних сил вцепилась в драгоценность на шее.

— Мы больше ничего не слышали о Его Величестве. Или о Тайхо.

— Рисай, если тебе тяжело… — Йоко собралась прекратить беседу, но Рисай закрыла глаза и покачала головой.

— Имперский Двор был погружен в хаос. Никто не мог организовать план по поискам Его Величества и Тайхо.

Рисай задохнулась воздухом. Йоко взволнованно схватила её за руку.

— С тобой всё хорошо?

Всё в порядке, хотела ответить Рисай, но слова застряли в горле. Только шум ветра. Звук, звенящий в ушах. И среди ветра голос Каэй.

Нет.

— Мы закончим и договорим в следующий раз. Хорошо, тогда…

Рисай протянула руку по направлению к её голосу. Она протянула руку — и поняла, что её правая рука исчезла. То, как много она потеряла. После долгого времени её охватила сильная боль.

— Пожалуйста, помогите нам, — потянулась Рисай, понимая, что сжимает в руке драгоценность. Тёплая рука накрыла её ладони. — Я умоляю вас. Спасите Тай.

— Я поняла.

Рисай услышала, как врач бросился к ней из комнаты ожидания.

— Достаточно, — услышала она его голос, погружаясь в темноту и чувство угрызения совести. 

 

Глава 11

— Что вы об этом думаете? — спросила Йоко у следующих за ней мужчин на пути из Ка-ден.

Один выглядел беспокойным и погрузился в свои мысли. Другой же ответил:

— Я даже не знаю, что и думать. В настоящее время, по крайней мере, мы имеем некоторое понимание относительно того, что привело к исчезновению Императора Тай и Тай Тайхо.

— Я не это имела в виду, — сказала Йоко с хмурым взглядом. — Женщина хочет, чтобы мы помогли ей спасти Тай. Что ты думаешь ОБ ЭТОМ?

Кокан приподнял брови.

— Леди Рисай просила, чтобы в интересах её королевства были приняты конкретные меры. При нынешнем состоянии Кей это становится несколько проблематичным. 

Когда Кокан начал говорить, Кейки остановился и откланялся. Его вызывали в провинциальные кабинеты для присутствия на совещании. Кокан так же должен был приступить к выполнению своих обязанностей Чосай и покинул Сейшин.

Моё окружение не может проводить всё своё время, присматривая за Рисай, думала Йоко, направляясь к Внутреннему Дворцу. Кей все ещё вставало на ноги, и у Йоко было множество своих проблем.

Как и говорил Кокан, просить о помощи легко, но что она должна сделать, когда реальность показывает своё уродливое лицо? Ровно два года прошло с её коронации. Она была неопытной, неграмотной императрицей-тайка, незнакомкой в незнакомой стране, которая переложила самые тяжелые обязанности по части правления на Кокана и Кейки. В свободное время, не занятое взвалившимися им на плечи делами, Йоко обучалась под руководством своих наставников.

Так выглядели вещи на данный момент. Имперская Сокровищница и Имперский Двор ничего не могли выделить другому королевству.

С такими мыслями Йоко поднималась по направлению к западному крылу Внутреннего Дворца и заметила мужчину в доспехах, идущего к ней вдоль колоннады.

— О, Кантай.

Узнав её, Кантай остановился и поклонился. Кантай был генералом Дворцовой Стражи.

— Ты как раз тот, кто мне сейчас необходим, — сказала Йоко.

Кантай сделал шаг назад.

— Если Ваше Высочество ищет партнёра для фехтования, я вынужден отклонить это предложение. Я только что устроил вашим слугам настоящую разминку. Боюсь, любые ваши попытки «выпустить пар» положат меня в могилу.

Йоко улыбнулась.

— Нет проблем. Почему бы нам тогда не присесть и не отдохнуть?

— Да, — сказал Кантай с кивком и сопроводил её в библиотеку в сердце Внутреннего Дворца. Там Йоко могла отдохнуть в течение дня, когда не была занята делами.

— Просто династия сброда, — сказала себе Йоко, наливая чашку чая.

Независимо оттого,  что нужно было сделать для спасения Тай, эту энергию необходимо направить на пользу Кей.

Прежде чем начать справляться с правительственными делами, правитель должен научиться хотя бы читать и писать. Вот и весь итог. Добрая половина слуг Йоко первоначально были самозваными «рыцарями улиц», не сведущими ни в законах, ни в основных правилах ведения воин. Буквально всё им приходилось изучать с пустого места. И излишка в преподавателях не было. Ответственность легла прямо на генерала Дворцовой Левой Армии.

— Сейчас ты ещё и обучаешь юных слуг. Извини, что взвалила на тебя эту ношу, Кантай.

— Ничего. Всё одно без войн у меня куча свободного времени.

Йоко рассмеялась. Они оба знали, что это не правда. Когда она первый раз попала в этот мир, то была удивлена огромным размером армий. Но когда Йоко поставили перед фактом, то  она поняла этому причину. Здесь не было ничего, что она могла бы назвать полицией. Действуя под управлением Министерства Осени, армии создавали патрули и приводили в жизнь законы. Так же под юрисдикцию армии попадали публичные работы.

Проекты, не требующие от горожан воинской повинности, исполнялись армией и каторжниками, состоящими из закованных в цепи преступников. Обязанная так же защищать Имперский Дворец, города и охранять аристократов, армия всегда была занята, даже если не было воин.

— Это не много, но хоть какая-то благодарность, — сказала Йоко, протягивая Кантаю чашку чая. Мужчина улыбнулся и любезно её принял.

— Хм, безалкогольный, но все равно спасибо.

Они оба рассмеялись. Йоко спросила:

— Что ты знаешь об Императоре Тай? Он кажется весьма известным в некоторых кругах.

— Ах, — сказал Кантай, кивая. — Я не знаком с этим человеком лично. Но, судя по потому, что я слышал его зовут генерал Саку.

— А насчёт Рисай? Изначально она была генералом Провинциальной Армии Джо.

— К сожалению, моё образование не заходит так далеко. Кстати, её киджу очень быстро исцеляется.

— Правда? Рада слышать.

— Я не знаю генерала Рьюу, но, смотря на её киджу, ощущаю, она — выдающийся человек. Киджу замечательно слушается своего хозяина и хорошо тренирован. Это называется «ломка» животного, но по правде за ним нужно заботиться, как о ребенке. Это и подразумевает под собой слово «хозяин». В противном случае никакое существо не сможет быть «сломано».

— Согласна.

— Я никогда не слышал прежде её имени. Имя генерала не та вещь, которая выходит за границы Королевства. Генерал Саку редкое исключение.

— Редкое исключение. И тем более внушительное.

— А, — сказал Кантай с пониманием на лице. — Сравниваете себя и Генерала Саку, да?

— Не то, чтобы это как-то мне помогло. Он кажется мне намного более героической персоной.

— Ну, если бы он был такой героической фигурой, Тай не был бы сейчас погружен в хаос.

— Не будь грубым. Мы точно не знаем, что причиной был именно Император Тай. Случилась беда, но никто не знает деталей. Рано вешать последствия на него.

Кантай слабо склонил голову, спрашивая чуть более серьёзно:

— И какие бедствия?

— Своего рода государственный переворот. Появился узурпатор, и Император Тай и Тай Тайхо исчезли. Это всё, что мы знаем на данное время. И пока мы должны ждать выздоровления Рисай.

— Вижу, — сказал Кантай и погрузился в свои мысли.

Йоко поступила так же. Она ничего не знала помимо того, что Рисай прибыла в Кей, умоляя о помощи. Она рисковала жизнью, чтобы обратиться к Императрице. И Имперский Двор не мог ей помочь.

— В конце концов, — сказал Кантай, — репутация –вещь, дарованная другими.

— Хмм? — произнесла Йоко, бросая на него взгляд.

— Люди оценивают результаты дел, опираясь на вашу репутацию. Генерала, который одерживает победу — даже случайно — будут называть непобедимым. И если он такой непобедимый генерал, его таким и начнут воспринимать. Так же, как и те, кто, не смотря на свою некомпетентность, случайно сумел одержать победу.

— Хочешь сказать, что Император Тай слишком хорош, чтобы быть правдой?

— Я бы не заходил так далеко. Я всего лишь говорю, что если вы того захотите, то стать так называемым непобедимым воином не так уж и сложно. Каждый любит непобедимого бойца. И если однажды пройдёт слух, что человек одержал череду побед, то станет реальностью его незаурядность как генерала, хорошие манеры и великодушный характер.

— Да. Я тоже так считаю.

— Но репутация показывает лишь результат. Слухи о генерале Саку — Императоре Тай — как о героическом человеке говорит нам лишь о том, что сейчас он находится в центре внимания. Не как он достиг этого. К тому же он не кажется таким уж образцовым, позволив Тай погрязнуть в хаосе. Во всяком случае, сравнивать себя с другими — бесплодное занятие. Вы будете вечно сравнивать то, что ДУМАЕТ толпа с тем, что вы непосредственно ЗНАЕТЕ о себе.

— Я поняла, — сказала Йоко со слабой улыбкой.

— Даже без всяких сравнений, я назвал бы Ваше Величество прекрасной Императрицей.

— Что?

Кантай сказал немного самодовольно:

— Вы — прекрасная Императрица, справедливо занимающая законное место на престоле, не теряющаяся в этом и в придачу нанимающего такого ханжу, как я.

Йоко рассмеялась.

— Скажи мне, Кантай, что было бы, если бы мы отправились в Тай и попытались избавиться от узурпатора?

— Вы, должно быть, шутите, — сказал Кантай, взмахивая руками, словно отбиваясь от этого предположения.

— Моя Дворцовая Армия совершенно размякла для такого?

— Дело не в этом. Во-первых, Кей не обладает необходимыми ресурсами для поднятия войск в подобной ситуации. Мобилизация армии — существенное предприятие. Одна дивизия состоит из двадцати тысяч пяти сотен солдат. И это считая только пехоту. Полный вооруженный отряд состоит так же из полководцев, лошадей и киджу. Вы можете представить процесс обеспечения провизией такого большого количества людей?

— Да, конечно. Провизия… — она быстро насчитала в общей сложности тринадцать тысяч. Думая определениями своей родины, — по минимуму одна чашка риса за раз, три раза в день, значит, тринадцать тысяч нуждаются в тридцати девяти тысячах чашек риса в день. — Ты прав. Это больше, чем я могу себе вообразить. Если взять гамбургеры, тридцать девять тысяч гамбургеров в день…

— Что?

— Ничего, — сказала Йоко с улыбкой.

— Именно поэтому Министр Лета каждого региона должен предусматривать обеспечение провизии армии. Если хаос вспыхивает в определённой области, то посланные туда войска обеспечиваются управляющим там генералом. Но в другом королевстве, в центре восстания, обеспечение провизией становится затруднительным. В общем, нам придётся нести всё необходимое с собой. Помимо проблемы транспортировки, сможет ли мы внезапно собрать такое количество запасов?

— Это не кажется возможным для Кей.

— Даже истощив внутренние запасы королевства, мы не сможем собрать даже минимума провизии. Не вспоминая даже о том, что у Кей нет достаточного количества кораблей, чтобы отправиться в Тай.

— Понимаю.

— Просто посылать солдат в другое королевство невозможно. Во-первых, не запрещает ли Воля Небес одному королевству вторгаться в другое?

— Это бы не было вторжением. У нас нет намерений занимать чужую территорию.

Кантай склонил голову.

— Возможно.

— И, кроме того, если это правда, то, что случиться со мной? Я использовала армию Эн для того, чтобы свергнуть узурпатора, и проложить путь в Гьётен.

— Это правда.

— Достаточно только найти Императора Тай и Тайки.

— А их текущее местонахождение?..

— Никто не имеет о нем ни малейшего понятия. Что думаешь? Найдем ли мы их с эскадроном киджу?

Кантай склонил голову ещё ниже.

— Двадцать пять пегасов едва справятся. Вы нуждаетесь, по меньшей мере, в воздушном отряде. С сотней вы могли бы начать систематические поиски.

— Весь воздушный отряд…

Это было не невозможно. Но министры вряд ли бы это одобрили. Они бы засомневались в крепости рассудка самой Йоко, учитывая, что Кей трещит по швам. Йоко положила локти на колени, поместив подбородок на руки, и задумалась.

— Император на троне — действительно важно, — пробормотала она.

Лицо Кантая приобрело каменное выражение.

— Точно. Не важно, какой человек Император Тай. Пока его нет, люди Тай будут страдать. Более того, зимы в Тай суровы. Если вы извините меня за грубость, то лучше бы он умер.

— Лучше бы он умер?

— Если Император умирает, то на замену ему избирается следующий правитель. И люди знают, что их страдания окончатся. Даже если правитель некомпетентен, Небеса в конечном счёте заберут у него трон. Это просто вопрос времени. Трон, не занятый живым Императором, возможно, самое худшее, что может произойти.

 

Глава 12

Рисай разбудили голоса, шепчущие среди мёртвой ночи.

— Я умираю от голода.

— Я так и знала и заварила чай. Он уже ждёт.

— Спасибо. Выпьем его вместе?

Легкомысленный тон разговора заставил Рисай поднять голову. Придворная дама, сидящая у кровати, с удивлением посмотрела на неё. Другая молодая женщина склонилась у дверного проёма и высунула в комнату голову.

— О, прости. Мы тебя разбудили?

Рисай отрицательно покачала головой.

— Вы не пропустили из-за меня обед?

Сузу взмахнула рукой.

— Только воспользовалась удобным случаем. Шёкей принесла мне еду, поэтому всё в порядке.

— Пожалуйста, идите, — сказала Рисай. — Я в порядке.

Девушка по имени Шёкей улыбнулась Сузу.

— Поторопись и очисти тарелку. Я буду ждать тебя здесь.

Сузу кивнула и покинула комнату. Шёкей села напротив кровати, словно заняв место подруги.

— Я прошу прощения за то, что мы подняли шум из-за такой глупости. Меня зовут Шёкей. Я придворная дама, как и Сузу.

— Забудьте об этом. Я такая ноша для всех вас. Вы не обязаны следить за мной днями и ночами.

Шёкей улыбнулась.

— Не волнуйся о таких вещах. Прости, что не следим за тобой подобающим образом.

— О, не заходите так далеко. Вы держитесь с удивительным изяществом, — Рисай отвела глаза. — Императрица Кей так же поразила меня своей искренностью, да действует она из лучших побуждений.

Шёкей усмехнулась.

— Она действительно серьёзна и признает чужие недостатки.

— Жители Дворца Кинпа чувствуют себя очень непринуждённо рядом с Императрицей.

— Скорее в воздухе просто летает такое настроение. Думается, ты в ужасе от отсутствия вокруг официальности.

— Нет, я…

— Я слышала, что Император Тай — великолепный правитель. Но никто не знает, где он сейчас.

— Да, — кивнула Рисай.

— Люди Тай ужасно страдают. И это если не вспоминать суровые зимы Тай.

— Вы знаете о Тай?

Шёкей покачала головой.

— Я родом из Хо. Зимы в Хо так же суровы. Если что-то идет не так, то тянется всю зиму и подвергает жизнь людей опасности. Я слышала, что зимы в Тай ещё хуже, чем в Хо.

— Да, думаю так.

— В Хо сейчас так же пустует трон. Однако, там ситуация иная. Бывший Император Хо опустошал королевство, — на её лице появилась грустная улыбка. — Поэтому, в некотором смысле, трон освободили для пользы людей. Но я слышала, что Император Тай был любим своими подданными. Потеря такого правителя…

— Да, потеря такого правителя…

— Случился государственный переворот? В начале новой эры вечно предатели и заговорщики бояться потерять наворованное добро и лишь прячут награбленную нечестным путем прибыль.

— Я не знаю, правда ли это… — сказала Рисай сама себе, и Шёкей посмотрела в сторону. — Когда начинается новая эра и восходит на престол новый Император, те, кто использовал положение в своих интересах и навязывал собственные тиранические правила, чувствуют напряжение. Но я не верю, причина восстания была в этом.

— Тогда в чем?

— Я не знаю, — ответила Рисай. Она знала, что восстание не было порождением умов чиновников, но она и её товарищи сохраняли достаточную бдительность. — Я не знаю, почему подобное произошло.

— Его Величество кажется весьма просвещенным правителем, — сказал явно впечатлённый попутчик Рисай, её близкий военный помощник из Провинции Джо. — Санкоу так же утверждают, что Имперский Двор никогда ещё не организовывался так быстро. Все восхищены.

— Похоже на то.

— Пехота вне себя от радости от нового Императора, хотя его и считают жестким правителем. И люди, кажется, тоже его уважают.

Рисай улыбнулась и кивнула. Гёсо был популярен среди войск благодаря своему военному прошлому. Более того, Император Кьё происходил из гражданского населения и не наделял особой властью офицеров. После коронации Гёсо собрал сокровища Императора Кьё и раздал их провинциальным складам, укрепляя их к прибывающей зиме. Одним этим он подкупил сердца людей. Зимы в Тай были суровыми, и когда еда и топливо кончались, жизни людей оказывались на грани гибели. Расточительное правление Императора Кьё опустошило местные казначейства и склады. Когда склады снова наполнились провизией, в воздух взлетели радостные восклицания.

— Мне кажется, что начинается новая эра, — сказал с улыбкой адъютант Рисай.

 Рисай разделяла его чувства. Она видела радость на лицах людей. Настроение в центре города показало, что его горожане хорошо относятся к Гёсо. И не только простые люди. Министры, суетящиеся в Имперском Дворце, носили на лицах ещё более восторженные выражения.

Но движущийся экипаж создавал много шума. Присоединившись к Имперскому Двору как генерал Провинциальной Армии, Рисай не могла не заметить скрывающиеся здесь и там странные тени. Только после Фестиваля Зимнего Солнцестояния она поняла, что именно наблюдала.

— В скором времени я пошлю Тайхо в Империю Рен, — сказал Гёсо своим советникам. — Путешествие туда и обратно займет примерно месяц. За это время мы проведём зимнюю охоту.

Поскольку на Новый Год не намечалось никаких важных дел, в это время можно было провести широкомасштабные охотничьи вылазки. Хотя дела Имперского Двора были в значительной степени приведены в порядок, вокруг царило своеволие.

И по повисшей в комнате смущенной атмосфере можно было легко понять, что не одна она так считала. Тишину нарушил Генерал Дворцовой Стражи Азен. Странно низким голосом он спросил:

— И цель забавы?

— Шакалы.

Резкость ответа заставила Рисай сделать глубокий глоток.

— Мы должны иметь дело с чиновниками, прогнившими под покровительством покойного Императора. Мы не может закрыть глаза на то, что эти звери скитаются в округе. Если оставить их в покое, то они, завидуя  своим потерянным местам, зажгут огни в другом месте. Это коварные люди, а накопленные ими личные благосостояния необходимы для будущего Тай.

К своему ужасу Рисай поняла, что он говорит о политической чистке. Маленькая комната была наполнена стонами и охами, так как остальные дали выход похожим чувствам.

— После Фестиваля остаётся только ждать Новый Год. Будет объявлено о дипломатической поездке в Рен. Наша добыча ничего не заподозрит, если мы вышлем из страны посланников в сопровождении генерала, командующего и во Дворце, и в Провинциальной Армии Зуи.  Бросьте достаточно большую сеть, и мы заманим в ловушку их всех.

— И во время этого Тайхо будет за границей? — спросил Азен.

Гёсо кивнул.

— Я бы не хотел показывать это Кори.

— Но разве рано или поздно он об этом не узнает?

— Я прослежу, чтобы этого не произошло. Мы не станем упоминать об этом при Кори и людях, не принимающих в этой компании непосредственного участия.

— Но держать эти обвинения в секрете… — возразила Рисай повышенным тоном.

Она знала, что придётся разделываться со своенравными чиновниками, но подобная казнь без общественного суда была подобно линчеванию.

— Конечно, мы будем действовать в рамках закона. Но не на глазах у общественности. Вовлечённые в эту компанию ведомства тщательно отобраны и организованы. Всех остальных чиновников мы будет держать в неведении. Всё должно завершиться до возвращения Кори. Он должен увидеть везде новые лица.

А разве ты не лжёшь ему, — хотела спросить Рисай, но передумала. Принимая во внимание миролюбивую натуру кирина, его неприятие к кровопролитию и его отвращению к несправедливости, было бы предпочтительнее держать его в темноте неведения. Один лишь вид крови заставляет кирина чувствовать себя больным. Его поездка в Рен могла быть рассмотрена как проявление сострадания со стороны Гёсо. 

Как только Рисай пришла к такому выводу, прозвучал голос только что возглавившей Министерство Осени Каэй.

— Вы уверены, что это приемлемый путь? С должным уважением, Тайхо рано или поздно узнает об этом. Вместо того, чтобы утаивать за его спиной подобные вещи, почему бы нам не сообщить ему правду?

— Это  приказ, — грубо ответил Гёсо, показывая, что это его последнее слово.

Вникая в детали компании, Рисай вновь почувствовала холодок по спине. Времени на подготовку чистки пугающе не хватало. Действительно, первоначально преданный слуга Императора Кьё, Гёсо успел разместить в Имперском Дворе своих подчинённых. Он уже знал, что люди делают или не делают, и как ими руководить.

Взойдя на престол, Гёсо составил свои планы — кто должен быть удалён и кто заменён. Он, несомненно, предвидел, что произойдет, когда «шакалы» начнут действовать. По правде, «зимняя охота» была направлена не только на коррумпированных чиновников, но и являлась частью продолжающейся стратегии по уничтожению скрытых врагов и решающей чистке страны.

Тем, в чьем сердце живет зло и предательство, тем, кто изобретательно скрывал злые действия, станет жарко от вида разворачивающейся чистки, и они в ужасе полезут из своих нор.

Этот человек… — думала Рисай, смотря на Гёсо. — Этот человек сделал за год то, что у новых императоров занимает десятилетние — даже пол века.

Рисай пронзил холодок. До этого она не подвергала никаким сомнениям действия Гёсо. Рисай восхищалась его характером и поведением, и чрезвычайно его уважала.

Однако впервые она почувствовала, как в воздухе витает шепот плохого предзнаменования.

Даже если планы Гёсо вызывали у Рисай такие чувства, она не сомневалась ни секунды в его силе и власти как Императора. Она просто не могла сдержать удивления, так как среди подобного блестящего великолепия на неё спускались чёрные тени.

Спустя некоторое время в её резиденции неожиданно появилась Каэй. Была ночь, и падал светлый снег.

 

Глава 13

— Похоже, идет снег, — сказала Каэй, покачав головой.

Рисай сопровождала её в гостиную своей резиденции.

— Да, определённо холодает, — она указала Каэй на кресло напротив жаровни. — Для меня честь, что вы проделали весь этот путь сюда, несмотря на такую ужасную погоду.

— О, не думайте об этом, — покачала головой Каэй. — Это я должна извиняться за то, что приехала так внезапно. Я бы хотела с вами кое о чем поговорить. Мое решение было очень поспешным. Я нахально напросилась на встречу, поэтому для меня важно ваше полное согласие.

— Ох, это честь для меня, — улыбнулась Рисай.

Она предложила гостье перекусить и выпить, но Каэй словно потерялась в своих мыслях. Озадаченное выражение отразилось на её белом лице. Более того, она выглядела холодной как кость.

Каэй было около сорока. Определённо, она была старше Рисай и в мыслях и в возрасте. Несмотря на это, сидящая перед ней Каэй сейчас больше походила на потерянного ребёнка. И это тревожило Каэй намного меньше, чем неожиданный визит.

— Пожалуйста, простите за вопрос, но почему вы здесь?

Каэй посмотрела на Рисай, словно очнувшись ото сна.

— Ах, нет, когда я шла сюда, у меня не было определённой цели. Я просто хотела кое-что с вами обсудить, — сказала она, хотя всего несколько минут назад спала на ходу. И словно понимая это, Каэй начала с огорчённого кивка головой: — Мне очень жаль, что я занимаю столько вашего времени и взваливаю это на вас подобным образом.

Рисай качнула головой.

— Пожалуйста, не подумайте, что я тороплю события, но вы кажетесь чем-то обеспокоенными, госпожа Каэй?

Каэй резко вскинула голову, словно Рисай ударила её в грудь. На её лице появилось выражение горя.

— Извините, если я чем-то вас расстроила. Боюсь, мои манеры менее изысканны, чем должны были бы быть.

— Вовсе нет, — сказала Каэй, покачав головой. — В конце концов, это я сгущаю краски. По правде говоря, я долго и упорно размышляла над тем, как должна разговаривать с человеком, с которым редко общаюсь и вдруг наношу визит. Вы правильно сделали, что сразу перешли к сути.

На её лице появилась слабая улыбка. Каэй неуверенно пробежалась пальцами по ободку бокала с вином. Её аккуратные блестящие ноготки, не подходящие такому военному, как Рисай, скользили вдоль края грубого фарфора. И, кажется, немного дрожали.

— Вы замёрзли? Я могу подкинуть дров в огонь.

— Нет, я совсем не замёрзла… — явно заметив дрожь пальцев, Каэй постепенно вложила одну ладонь в другую. — Я не замёрзла. Однако, Рисай, я напугана.

— Напуганы?

Каэй кивнула и в упор посмотрела на Рисай. Рисай показалось, что она боится собственных мыслей.

— После коронации Его Величества Имперский Дворец погрузился в водоворот событий. Я действительно пытаюсь понять, каким должен быть сделавший всё это монарх. Никогда до этого Имперский Двор не переназначался в таком темпе.

Рисай не рискнула согласиться, хотя ждала подходящего момента. Эти слова шептали по всему Имперскому Двору. Но слегка дрожащий голос ясно выдавал то, что Каэй не настроена этому радоваться.

В порыве Каэй спросила:

— Разве хорошо действовать так быстро?

— Быстро?

— Преобразовать и реформировать Имперский Двор всегда необходимо. А так же изгнать бандитов и преступников. Но должен ли процесс быть так ускорен? Почему мы не можем продолжать менее резко, затратив больше времени на исследование и проверку, и позволить изменениям распространяться более спокойно?

— Вы считаете Его Величество нетерпеливым?

— Я не могу сдержать беспокойства. Я никоим образом не критикую Его Величество. Никогда. Но меня ужасает то, что я делаю. Меня не покидает ощущение, что мы упустили что-то важное, забыли то, о чём не должны были забывать. Может ли всё изменяться так быстро — вот вопрос, который не покидает моих мыслей.

Рисай кивнула. Они не считала подобный интерес беспричинным.

Изначально Каэй была министром Провинции Ран. Рисай слышала о ней как о мудром и вдумчивом министре. Ей несколько раз выпал шанс встретить Каэй, и эти встречи оставили впечатление о Каэй как о сострадательном человеке с чувством  глубокого гражданского долга, благоразумном по характеру и по природе прекрасном и внимательном.

Все знали, что Гёсо выберет её одним из шести министров Риккан. И всё же до ушей Рисай дошёл вопрос: Но почему именно Дайшикоу?!  Министерство Осени отвечало за надзор и сдерживание гражданских и преступных сил, а так же за поддержание общественного порядка. В то же время Министерство Осени отвечало за иностранную дипломатию.

Сомнения о характере Каэй, несоответствующем Министерству Осени, так же шептались по углам.

Министерство Осени было холодным, бессердечным учреждением, требующим наложения санкций и наказаний, а так же абсолютно беспристрастного издания приказов и декретов. Говорили, что сорняки вянут перед лицом лютого мороза Осени и никнут под жесткими лучами Лета.

Безусловно, Рисай не чувствовала ни капли тиранической энергии Дайбоку от женщины, сидящей сейчас напротив, и выглядевшей как хрупкий, потерянный ребёнок.

— Я всегда была ответственной за Министерство Просвещения. Я работала там, прилагая все силы для благополучия людей. Я не привыкла судить и приговаривать их. Я прекрасно понимаю, что нелегко начинать что-то новое. Если бы это была только моя работа, то я бы смогла выполнять её хорошо. Но я не могу не думать о том, что была назначена в Министерство человеком, знающим о моей непригодности для этой роли.

И всё же, — пробормотала Каэй про себя. Она прикрыла глаза. Её дрожащие пальцы снова скользнули по ободку бокала. — Я должна буду осудить множество правительственных чиновников. И я должна сделать это быстро и без минутных колебаний. Это пугает меня. Даже если осуждаемый — преступник, правильна ли подобная спешка?

Рисай улыбнулась.

— Пожалуйста, выпейте вина. Так будет теплее, — она внимательно смотрела на то, как Каэй кивнула и поднесла бокал к губам.

— Госпожа Каэй, — продолжила Рисай, — я считаю, что подобные сомнения вполне естественны. Безусловно, Имперский Двор меняется с безумной скоростью. Преследование правонарушителей — это обязательная работа нового Имперского Двора, но я не могу припомнить ни одного примера, чтобы такая битва завершилась одним ударом. Я считаю Его Величество выдающейся личностью с удивительно сильной волей.

Рисай выдавила кривую улыбку, и Каэй ответила такой же усмешкой.

— Мы, солдаты, привыкли извлекать выгоду, когда попадётся удобный случай. В такие моменты мы действуем без каких либо колебаний. Такова природа солдата. Во время войны часто просто не хватает времени для обсуждений. Задумайся над чем-то, и шанс всей жизни может пройти мимо. Поэтому я и понимаю решение, принятое Его Величеством. Я понимаю, что наступил решающий момент, и нужно действовать.

Сказав это, Рисай улыбнулась:

— Но если быть честной, то и меня терзают некоторые сомнения. Жизнь сама по себе запутанная вещь. Поднятие таких вопросов может вызвать лишь много грязи. И это ошибка таких людей, как я.

— Разве вы не волнуетесь, госпожа Рисай?

Рисай заколебалась, но решила ответить до того, как Каэй поймает её на неуверенности в себе.

— Я не могу ответить, беспокоюсь ли я. Я молча удивляюсь тому, с какой явной решимостью мы пришли к данному положению дел. Но без всяких сомнений я верю в железную решительность Его Величества. Эта уверенность убеждает меня, что зачистка преступности одним ударом —  правильный подход к проблеме. Чем быстрее Имперский Двор издаст указ, тем скорее мы принесём правду людям.

— Да, я это понимаю, — сказала Каэй, кивнув. — Однако это чувство осуждения… Я ещё не могу настолько безоговорочно верить происходящему. Но я не хочу сказать, что не верю в Его Высочество…

— Госпожа Каэй, вы когда-либо сражались с Его Величеством плечом к плечу?

— Нет. Я не знала его лично. Только слухи и истории, которые знают все, — она улыбнулась сама себе. — Именно поэтому я так удивилась, когда получила приглашение в Министерство Осени. Я не могла даже предположить, что Его Величество просто знает о моём существовании!

— Таков Его Величество.

— Госпожа Рисай, а вы до этого служили ему?

Рисай встретила Гёсо на Горе Хо. Она отправилась на шоузан в то же время, что и он. Тогда она впервые встретила легендарного генерала Саку. Отправляясь через Жёлтое Море на шоузан, люди обычно формировали временные группы и путешествовали как более или менее организованные единицы.

Гёсо не присоединился ни к одной из групп. Он пересёк Жёлтое Море в сопровождении своих собственных людей и попал на Гору Хо своим собственным уникальным способом.

— Я не встречалась с ним до того, как попала на Гору Хо.

— Ясно. Но разве отправляться туда в одиночку не слишком опасно?

— Обычно, да, это опасно. Но не для Его Величества, вы это имеете в виду? Впоследствии я узнала, что во время правления Императора Кьё — за последние три года — Гёсо вычеркнул свое имя из Регистра Саг и взял отпуск в Дворцовой Страже. В это время он пересёк Жёлтое Море. Он стал учеником охотников на киджу, которые жили там.

Глаза Каэй в удивлении расширились.

— Генерал Дворцовой стражи стал учеником?

Рисай усмехнулась:

— Таков Его Величество. Он собственноручно хотел поймать и усмирить киджу. Говорили, что он не присоединился ни к одной из групп во время шоузан именно из-за охоты. Когда я узнала о том, что Гёсо пересёк Желтое Море одновременно со мной, я поняла, что мне выпало настоящее счастье стать свидетельницей его путешествия.

Рисай грустно улыбнулась. Каэй жестко сжала губы.

— Простите, я не хотела допытываться.

— Вовсе нет. Итак, я никогда не была слугой Его Величества. Однако, мне выпала возможность пережить множество прекрасных моментов вместе с Гёсо-сама и Тайхо на Горе Хо. Это и заставило его ещё раз обратить на меня внимание.

Генерал Дворцовой Стражи и Генерал Провинциальной Армии сильно отличались по статусу, но последний не состоял в подчинении у первого. Поэтому они общались друг с другом как коллеги.

Вскоре после своей коронации Гёсо призвал Рисай в Коки и представил своим подчинённым. Многие из них шли вместе с ней шоузен, поэтому она увидела много знакомых лиц. После своего назначения в Провинциальную Армию Суи она привыкла, что её ассоциируют с близкими подчинёнными Императора.

— После нашего разговора у меня появилось странное чувство, а действительно ли я являюсь подчинённой Его Величества.

— Если это так… — сказала Каэй, слегка вздохнув. — Дело в том, что мои собственные инстинкты говорят мне то же самое. То, что вы следовали за Его Величеством до его коронации, делает вас другой.

— Вы действительно так считаете?

— Да. Именно поэтому я и искала вас. Другие бы отступили под натиском собственных опасений. Я знала, что если расскажу им о своих страхах, они меня не поймут. Вы произвели на меня впечатление иного человека. Возможно, потому что вы женщина, как и я.

— Я рада, что вы так считаете, — ответила Рисай. Опасения Каэй были отнюдь не беспочвенны. Подчинённые Гёсо долгое время служили в его тени. Они понимали его самого и ход его мыслей. Между ними давно возникли крепкие узы доверия. Эти узы были настолько сильны, что Рисай чувствовала себя чужой. И если так чувствовала себя Рисай, то Каэй было намного хуже. Для Каэй было нормально считать себя незнакомкой в незнакомой стране, терзаемой чувствами изоляции и отчуждения.

— Мои опасения могут вытекать из моего одиночества и ненадёжности, — признала Каэй со скромной улыбкой. — Когда Его Величество говорит, то все, включая вас, госпожа Рисай, начинают безоговорочно верить этому, даже не пытаясь подвергнуть его слова сомнению. Так это видится мне. Я единственная не могу ухватить полностью ту картину, которую он вам рисует. Каждый из вас принимает эту девственно чистую информацию и идёт вперед, пока я проверяю своё окружение, напуганная до смерти. Я чувствую себя как потерявшийся ребёнок, оставшийся по другую сторону реки.

— Не думаю, что все мы с ходу понимаем значение слов Его Величества.

— Вы действительно так считаете?

— Более или менее. Я не понимаю многие действия Его Величества. Но если он решил идти по этому пути, то для меня этого достаточно.

— Значит, вы верите и следуете ему, — легкая печаль прозвучала в голосе Каэй, отражая её слабые опасения.

— Не совсем так. Я не верю ему безоговорочно. Поймите меня правильно, но мы с Его Величеством разные.

— Разные?

— В первую нашу встречу я подумала про себя: вот что значит быть слепленными из разного теста. Я имею в виду, что мы по-разному смотрим на вещи. Такие люди как я просто не могут понять его точку зрения.

Каэй на минуту погрузилась в свои размышления, после чего резко вскинула голову, словно поражённая какой-то мыслью.

— Я знала, что правление Императора Кьё не будет долгим. И всё же мои мысли не уходили за границы того мира, что представал передо мной. Вы это имеете в виду?

— Да, именно так. Мне неприятно это признавать, но я чувствую себя точно так же. Я знала, что Император Кьё не будет править долго. Тай погрузится в хаос. Беззаконники и бандиты погрузят королевство в тиранию. Я знала, что будет именно так, но дальше мои мысли никогда не заходили. Я никогда не считала необходимым думать дальше. А хуже всего, я никогда не считала, что должна думать дальше.

— Я понимаю.

— Смотря на действия Его Величества, я решила: вот оно!!!! Судно государства накренилось и наполнялось водой. И именно поэтому люди должны были стать «насосами» для откачки этой воды. Но требовалось время, чтобы собрать подобную силу. Я осознала, что, оплакивая павшее королевство, должна готовиться восстановить его. Тогда подобные мысли никогда не приходили мне на ум. Это удивляет меня даже сейчас. Я могу услышать звон колоколов, но не понимаю, что они хотят мне поведать.

Каэй кивнула:

— Но всё это было очевидно для Его Величества.

— Я в это верю. В этом отличие между нами. Мои мысли никогда не заходили так далеко. Моих умозаключений было недостаточно. Но я немного не это имею в виду. Я стараюсь верить, что при удобном случае пришла бы к тем же самым  выводам. Однако я просто не была способна ухватить эту возможность.

Рисай кивнула сама себе и продолжила:

— Поэтому я пытаюсь вспомнить то время, когда не могла видеть целей Его Величества. Я верю в то, что Его Величество может видеть то, что не дано мне. Если бы у меня были конкретные сомнения или очевидные доказательства его ошибки, я бы тут же возразила. Но у меня их нет. Именно это приходит мне на ум, когда я начинаю чего-то не понимать. Поэтому я закрываю глаза на его действия. И увидев результат, я начинаю верить, что всё скоро станет ясно, и я пойму всё от начала до конца.

— Понимаю, — произнесла Каэй не очень уверенно, снова посмотрев на Рисай с тревогой в глазах. — Но вы считаете, что Тайхо согласится со всем этим?

Задевает за живое, подумала Рисай:

— Это…

— Я только знаю, что если хотя бы слово о предстоящих проблемах дойдёт до слуха Тайхо, это сильно его ранит. Разве утаивание от него информации и путешествие в другое королевство не более чем сухой расчет? Что, если Тайхо узнает о чистке, пока будет за границей? Его ранит не столь наличие самой чистки, сколь тот факт, что он не способен ничего предпринять, что не может призвать к состраданию и милосердию. Именно это оставит наиболее глубокие шрамы.

Рисай погрузилась в молчание. Смотря на вещи с точки зрения Тайки, она могла понять его чувство вины к самому себе из-за неспособности что-либо предпринять.  В то же время, узнай он о том, что его отослали за границу и отстранили от происходящего, это ранит его ещё больше.

— Поставив себя на место Тайхо, я поняла, что он может выступить против решений Его Величества. Я не могу прекратить думать о том, что так случится со всеми действиями Его Величества.

— Госпожа Каэй.

Каэй уныло улыбнулась.

— Ладно, создалось впечатление, что я умею только жаловаться. Но именно так я всё и вижу. Его Величество возьмёт с собой только преданных последователей и запустит реформы на немыслимой скорости. Мнение и чувства Тайхо отойдут на второй план, как и многие другие вещи. Во всяком случае, мне так кажется.

Какие вещи так же отойдут на второй план, хотела спросить Рисай, но поняла, что сейчас Каэй не ответит на этот вопрос.

Возможно, Каэй была встревожена только слишком быстро проводящимися реформами. Это не означало, что она может подтвердить свои опасения конкретными доказательствами. Её беспокойство о Гёсо было всего лишь паникой, которую вызвал созданный им водоворот. Многие люди считали так же. Никто не любил стремительные перемены. Наоборот. Существовало огромное количество людей, которые инстинктивно их опасались. Людей, которые боялись решений и решительности Гёсо. А так же людей, которые выступали против него только ради оппозиции.

Ничтожества в поисках наживы.

При нормальных обстоятельствах оппозиция против Его Величества обосновывалась недовольством в обращении, недостатком компетенции правительства или разногласиями с личностью Императора.

И все же Каэй не подвергала сомнению компетентность Гёсо, говоря о странном к ней  обращении. Скорее всего, она была недовольна личностью Гёсо, но возможно ещё не  всё. Причина проблемы лежала в безрассудном страхе Каэй перед быстрыми изменениями.

Ослепляющий свет горел среди темноты. Это не было виной Гёсо, и никто не обвинял его в этом напрямую. Даже если так, это легко понять. Такие проблемы возникали заранее.

Рисай не знала, где и в каком обличии скрывались эти чувства. Эта темнота пугает её, подумала Рисай, когда предлагала Каэй закончить разговор.

 

Глава 14

После встречи Рисай и Каэй намного сблизились. Рисай не была новичком, как Каэй, но так же не являлась одной из слуг Гёсо. Они обе были женщинами, но одна была гражданским офицером, другая же военным. Они были настолько похожи, насколько отличались друг от друга — возможно, это и стало причиной их близости.

Взволнованное выражение не сходило с лица Каэй. Тайки отбыл в Рен, и зимняя охота началась всерьёз, заставляя Каэй мрачнеть ещё больше. Она тонула в собственной неуверенности.

Правительственные чиновники каждой ступени были прижаты к стенке, расплачиваясь за свои грехи. Для этого Каэй решительно рассматривала обвинения и выносила приговоры. И среди чиновников тут же взметнулись крики о мягкости её решений. Не смотря на то, что она ожесточала своё сердце, из теней её назвали слишком доброй.

Те, кто ничего не знал ни об этих людях, ни об их истории, как один набросились на Министерство. Разве должны быть проигнорированы люди, творившие бесчинства во время правления предыдущего Императора? Можно ли отпускать их безнаказанными? Жестокая критика будто лилась дождём.

Эти атаки выжали Каэй и духовно, и физически.

— Почему именно я отвечаю за Министерство Осени? Рисай, я не понимаю, о чём думает Его Высочество, — Каэй сидела в своём кабинете в Министерстве и плакала. Ежедневная суровая работа сделала это место её вторым домом.

Не найдя слов утешения, Рисай покинула Внешний Дворец. Была ночь. Мир над Морем Облаков должен был быть теплее, чем нижний, но в садах ночью было холодно от падающего снега. Дул мягкий ветерок. Рисай казалось, что она может почувствовать в воздухе запах крови. Подобный аромат не должен был витать в Имперском Дворце.

Государственных служащих арестовывали и отдавали Министерству Осени, после чего все они шли на виселицу. Учитывая обстоятельства, Рисай и её коллегам приходилось в тайне избавляться от тел. Вынужденная хранить секретность, Рисай наняла минимальное количество подчинённых. Ей самой пришлось пачкать руки. Она сократила количество землекопов, и была уверена, что зловоние надолго впитается в её кожу.

Но Рисай могла жить с этим. Как солдат, она привыкла к смертям. Но Каэй…

Каким-то образом Рисай оказалась во Внутреннем Дворце. Узнав ворота, ведущие в Сейшин, она остановилась. Шесть Генералов Имперской Армии могли посещать Сейшин когда им заблагорассудится. Но что она сказала бы им, встретившись лицом к лицу? Рисай не знала. В конечном счете, она развернулась и ушла с тяжестью на сердце.

Рисай, не способная идти дальше, устроилась на балконе в садах Внутреннего Дворца.

Каэй действительно плохо. Рисай сгорбилась и вздохнула. Позадинеё раздался голос:

— Вы выглядите подавленной.

Рисай инстинктивно выпрямилась. Несомненно, этот голос принадлежал Гёсо.

— Это не проблема.

— Ничего, если я сяду?

Рисай кивнула. Он спросил:

— Вы замёрзли?

— Да, холодновато, — её настроение походило на осколки льда. По сравнению с морозом в её душе, падающий снег казался чем-то незаметным.

— Вы ведь хорошо знаете Каэй?

Этой фразы хватило, чтобы Рисай захотелось вскочить на ноги и убежать прочь. Скорее всего, у Гёсо имелось множество выговоров для Каэй. Но сейчас Рисай совершенно не хотела их слушать.

— Говорят, что вы близкие друзья.

— Д-да.

— Вы не могли бы передать ей кое-что от меня? Возможно, она согласиться уйти на отдых.

Глаза Рисай удивлённо расширились.

— Вы хотите уволить Каэй?

Она впилась в него глазами, и Гёсо криво улыбнулся.

— И в мыслях не было. Я полностью удовлетворён её работой, но мне кажется, что для неё эта ноша слишком тяжела.

Увольнение Каэй как Дайшикоу означало её изгнание из Имперского Двора. Подобное понижение в должности убило бы любого. Это и преподнесла Рисай в защиту Каэй.

— Она работает так усердно, как может. Её постоянно критикуют, но, возможно, она изначально не была готова работать в Министерстве Осени.

— Возможно, — согласился Гёсо.

Рисай задрожала, но вовсе не от холода. Её переполнял гнев.

— Если вы это так хорошо понимаете, Ваше Величество, то почему назначили её первым министром?

— Вы считаете, что Дайшикоу слишком мягка…

— Да, именно. Поэтому я и утверждаю, что она не подходит для подобной работы.

— Именно поэтому она и подходит для подобной работы.

Его ответ остудил Рисай и заставил забыть все слова.

— Как человек, «неподходящий для подобной работы», Каэй служит противовесом окружающему нас хаосу. Однако и у неё есть свои пределы. Если для Каэй это станет слишком тяжело, я с радостью назначу её на другое место. Например, в Министерство Весны или Земли. Передай ей, что подобная замена вполне осуществима.

Но,— подумала Рисай. Кажется, Гёсо сам понимал, что его революция катится с крутого обрыва.

— Невозможно с лёгкостью контролировать суд и приговаривать людей. Подобно камню, несущемуся вниз по холму. Но какое-то время камень должен катиться. Поэтому, чтобы улучшить положение, я назначил человека, меньше всего подходящего для подобной роли.

— Да, я понимаю.

— Но это требует огромных жертв для Каэй. Я не хочу потерять такого многообещающего министра. Если я лично предложу Каэй взять отпуск, она воспримет это как понижение в должности. Но если это скажет друг, она сможет принять информацию к сведению.

Рисай почувствовала, как с её плеч сваливается гора. Она глубоко вздохнула.

— Разве вы не можете сбавить темп? Каэй не солдат. Её долг все понять и взвесить каждый шаг. Я думаю, это сняло бы часть напряжения.

— Помимо всего прочего, наши цели должны быть достигнуты до того, как вернётся Кори. Я узнал, что Кори уже покинул Рен. У нас всего две недели в запасе.

— Сможем ли мы сделать всё в отсутствие Тайхо?

— Я надеюсь на это.

— Но, вернувшись, Тайхо многое узнает. Мы не сможем скрыть то, что происходит, — и это помимо чистки. Когда Тайхо всё осознает, разве это не ранит его в самое сердце? Разве не лучше предупредить Тайхо заранее?

— Кирин, — сказал Гёсо с лёгкой улыбкой, — является воплощением воли народа. То, что скрыто от людей, должно так же быть скрыто и от кирина.

— Вы действительно так считаете? Подобные вещи действительно не должны дойти до слуха Тайхо? И как можно скрыть подобное от людей? Если выйдет на свет правда о чистке, поднимется паника. Но те, кто причинял столько боли во время правления Императора Кьё, должны быть преданы суду. Люди должны знать, что их угнетатели получили по заслугам, и что Министерство Осени занимается этим. Если мы не ответим на эти требования, то не положим конец прошлому.

Династия должна прекратиться со смертью короля. Но это не означает конец страданиям народа. Для людей не существует чёткой линии между концом одной династии и началом следующей. Падение династии лишь увеличивает их страдания, и тогда новый Имперский Суд карает за грехи предыдущую власть.

Даже с новым Императором на престоле, первые дни всегда наполнены хаосом. Муки народа не заканчиваются с коронацией. Нужен какой-то знак, символизирующий конец эре зла, что-то, что переметнёт взгляд от старого режима. Что-то, что сплотит обе части воедино и положит конец страданиям народа.

— Это вполне может произойти.

— Но…

— Но я не хочу, чтобы Кори видел подобное. Он ещё маленький и не переносит вида крови. В конце концов, он же кирин.

— Если вас действительно заботят чувства Тайхо, то разве вы не понимаете, что он почувствует, когда узнает о происходящем в его отсутствие? Когда престанет перед фактом, что не может ничего предпринять?

Рисай понимала, что забыла своё место и говорит больше, чем следовало бы, но Гёсо только кивнул.

— Это прискорбно. Однако, это та вещь, которой я не могу допустить.

Рисай склонила голову.

— Иногда выражение лица Кори пугает меня. Я вижу в этом отражение волнения народа.

Испуганная, Рисай посмотрела на Гёсо.

— Кирин — воплощение людской воли. Иногда я опасаюсь, что вижу именно это. Разве страх войн и непереносимость вида крови не лежат так же и в сущности людей? Прошлый Император принадлежал гражданской касте. Как следствие, его последние дни не были наполнены жестокостью. Вместо этого королевство долгое время разлагалось. Поэтому Император из военной касты пробуждает в людях веру, но отнюдь не убивает страхи. Чем решительнее Император, тем пагубнее будет его конец. Я полагаю, именно эти страхи отражаются в глазах Кори. 

Этот человек, — подумала Рисай и тут же забыла, что хотела сказать. Она не знала, какими словами описать охватившие её в тот момент чувства. Нечто экстраординарное. Нечто за гранью разумного. Она должна была задуматься, смотрел ли Гёсо на этого покорного ребёнка теми же глазами.

— Я не хочу, чтобы Кори сейчас всё это видел. И поэтому я должен скрывать происходящее и от людей. Кори существует, чтобы уравновешивать подобные вещи. Я не считаю, что вера людей дошла до подходящего уровня…

Да, кивнула Рисай. В то же время она не могла сдержать мыслей: да, Гёсо не такой, как все. Тайки виделся Рисай всего лишь маленьким ребёнком. И однажды этот беспомощный, бессильный ребёнок был вынужден испытать огромную ответственность за выбор короля. Но Гёсо видел его по-другому. Тайки была выделена важная роль, но вовсе не как обожаемой комнатной собачонке. Всё было именно так. Поскольку Тайки не ребёнок, а кирин. Не важно, сколько раз до этого объясняли Рисай, только сейчас она осознала это всем нутром.

— Пока происходят подобные вещи, Кори нужно держать в незнании. Так же, как и людей. Чтобы скрыть это от него, мы должны действовать со всей возможной скоростью и максимально уничтожить тьму.

— Я понимаю.

Рисай поклонилась. Гёсо кивнул и встал. Рисай посмотрела на то, как он уходит, а затем вернулась к Каэй. На этот раз Каэй разрыдалась по абсолютно другим причинам. Кажется, она, наконец, сломалась. Выплакавшись, Каэй улыбнулась подобно тому, как летнее небо очищается после грозы.

— Рисай, теперь я понимаю, что ты имела в виду, говоря о том, что Его Величество совершенно другой человек. Теперь даже я могу с этим согласиться.

— Моя вера так же укрепилась, — согласилась Рисай со скромной улыбкой.

После этого Каэй начала воспринимать вещи намного легче. Разница между Каэй и подчинёнными Гёсо сгладилась, и её начали считать частью свиты Гёсо.

К тому времени Рисай начала везде замечать знаки подобных перемен. Люди начали публично задавать те вопросы, которыми интересовалась Каэй. Это были те, кто, как и Каэй, не был привычен к методам Гёсо, а так же те, кого волновали слишком стремительные изменения. Казалось, их было даже больше, чем представляла себе Рисай.

Однако постепенно количество таких голосов стало уменьшаться. Очень скоро Имперский Двор стал одним целым. Во всяком случае, Рисай казалось именно так.

И Рисай считала это пугающим. Она не могла выразить свои опасения словами. Если можно было озвучить её чувства вслух, то она бы сказала, что слишком лёгкий успех приводит к краху. Они всё равно пришли бы к одному и тому же, иным был бы только путь. Таким же путём жестокий Император навлекает на себя бедствия. Не открыл ли Гёсо ворота к катастрофе?

В любом случае, Имперский Двор уверенно вставал на ноги. Опасения о военном правлении Гёсо, волнения о скорости его реформ и страхи о решительности его действий, казалось бы, исчезли. С преступниками разобрались до возвращения Тайки.

Все верили, что, справившись с этим великим злом, можно начинать двигаться дальше. Все навострили взоры, приготавливаясь и отыскивая знаки будущего пути. Различия в характерах и разногласия между подчинёнными разрешились сами собой.

Никаких проблем не должно было быть и в помине. Однако Рисай чувствовала, что нечто уходит от её внимания. Словно семя разрушения скрывается в тени созданного благополучия.

Рисай не могла избавиться от этих чувств. Они были готовы обрушиться на неё подобно бушующим волнам.

 

Интерлюдия (Глава 15)

Потребовалось определённое количество времени, чтобы Тайки осознал, что же с ним всё-таки случилось. Буквально говоря, он был «унесён прочь». Наказанный бабушкой и выставленный на задний двор, он внезапно исчез с того места, где только что стоял.

Момента исчезновения Тайки не помнил. И будто бы во сне, через неопределённое количество времени, он вернулся домой. С того момента прошло больше года, но он совершенно не ощущал разницы. Поэтому он ничего не мог объяснить.

Были вызваны скорая и полиция. Впоследствии, Тайки швыряло туда-сюда между множеством детских психологов. Взрослые пытались отыскать то потерянное им время, но Тайки не мог ничего вспомнить.

Несмотря на проявленное беспокойство, не произошло никаких перемен. Словно туманный коридор возник между заснеженным задним двором и дорогой во время похорон его бабушки, но эти два события казались Тайки бусинами с одного ожерелья.

Изменился мир, но не он сам. Бабушка умерла. Брат неожиданно вырос и стал его одноклассником. Его прежние одноклассники стали на год старше.

Но никто больше не замечал этих изменений. Он один выбился из ритма. Из-за этого между ним и окружающими возникла определённая брешь, нечто очень важное, послужившее началом разногласий.

Конечно, они даже не предполагали, — так же, как и сам Тайки, — что он начинает терять себя. Каждый проведённым им день здесь стирал его день там. Более того, он не понимал, что «зверю», затаённому в нём и являющемуся его сутью, каждый новый день наносит вред.

Шоку и последующее восстановление расходовали его жизненную энергию. А это требовало большего исцеления, чем просто регенерация тела. После долгих месяцев и лет его рог мог потерять возможность восстанавливаться, даже в соответственном окружении.

— В чём дело? — спросил отец Тайки. — Ты не голоден?

Отец смотрел на замершие в пальцах сына палочки для еды. Сев за стол, Тайки уставился на еду в замешательстве. И словно отвечая за него, мама погладила Тайки по голове и сказала:

— Точно, он же всегда не любил мясо. Я уже и забыла. Прости.

— Прекращай баловать ребёнка, — холодно сказал отец. — Мама старалась приготовить эту еду для тебя. Сейчас такие же дети умирают в Африке от голода. Твоя придирчивость дважды отвратительна. Сбалансированная диета необходима.

— С тобой столько всего произошло. Ты, должно быть, полностью истощен, — мама обвила руки вокруг плеч мальчика и искренне попробовала забыть о возникших разногласиях. — Эта жирная еда действительно слишком пряная. Если хочешь, можешь не есть.

— Вовсе нет, — произнёс отец ещё более холодным голосом. — Не трясись ты над ним. Он же весит меньше, чем еда у него на тарелке. Нельзя рассчитывать только на сочувствие людей. Кроме того, скоро отовсюду начнут расползаться слухи. Мы должны прижать его к ногтю пока не поздно.

— Но… — начала было мать.

Отец не обратил на неё внимания и повернулся к сыну.

— Ты меня понял?

— Да, прости, — Тайки кивнул, взяв палочки, и принялся за еду.

Естественно, он не понимал, что, поступая так, ещё больше затормаживает собственное восстановление.

Санши дернулась, проснувшись. Всё ещё находясь в объятиях сна, она медленно повернула голову. Вокруг неё повис слабый запах крови, поглощённый золотой темнотой.

Что это, озадаченно пронеслось в проснувшейся части её сознания. Чужой след чего-то непонятного. Эточто-то вызывало чувство неудобства. Санши повернула голову, чтобы выглянуть за пределы прочной скорлупы, но в расстройстве отступила.

Наверно показалось.

Скорее всего, это лишь её воображение. Она волнуется по пустякам. Навряд ли ситуация ухудшилась бы просто так. Санши пыталась убедить себя в этом.

Санши понимала, что Тайки инстинктивно призвал шоку, чтобы избежать опасности. Убегая от нападавшего на него человека, он вызвал шоку и спасся. Он прошёл врата, и на другом конце нашёл другой мир. В тот же мир Тайки унесло, когда он ещё находился в золотом фрукте.

При появлении опасности его подсознание сделало правильное решение. Тайки инстинктивно переместился в мир, где когда-то жил, в мир, в котором у него были знакомые люди. Мать, родившая его, и отец, а так же их дети. Тайки находился в безопасности среди этих поддельных родителей и братьев. Он выбрал полностью безопасное место.

Поэтому Санши не ожидала, что может произойти что-то плохое.

Несомненно, враги Тайки будут преследовать его. Но уже потерявшая его однажды Санши знала, насколько сложны будут поиски. Но даже если обнаружение Тайки займёт время, и если Санши будет готова только к внешнему нападению, всё будет хорошо.

Она вновь погрузилась в сон, убеждая себя в том, что всё в порядке. Но через некоторое время её снова потревожило странное чувство. Оно повторилось несколько раз, и Санши просто не могла дальше игнорировать странные ощущения.

Что происходит, спросила она сама себя, поднимая голову. Она бродила среди шафранового сумрака, пытаясь обнаружить источник раздражения.

— Это яд, — раздался голос Гоурана откуда-то из темноты.

Санши так же всё поняла. Это был не яд, а пища, очень напоминающая отраву.

Почему, спросила она себя. Это ведь не могли быть его родители? Тайки выбрал самое безопасное место для укрытия. Но ведь они делают ему ещё хуже. Если они не прекратят… Санши была готова нарушить собственное обещание и выбраться из скорлупы…

И, словно предупреждая её, отовсюду эхом раздался голос:

— Ты уверена, что его не держат там против воли? Что они не его тюремщики?

Слова Гоурана зародили в Санши ещё одну мысль.

— Это невозможно. Наши враги не могли предвидеть это.

Могли ли они сделать что-то с родителями Тайки, зная, что он переместится к ним? Было ли такое вообще возможно?

— К тому же эта опасность не смертельна.

— Но он ест осквернённую еду.

— Поблизости нет врагов. Возможно, они просто испугались силы Тайки и пытаются её контролировать.

— Похоже на то, — согласился Гоуран из темноты. — Пока они добры к нему, он вне опасности.

— Его выдадут врагам, если он будет сопротивляться.

— Возможно, — пробормотал Гоуран.

Санши сдалась. Должны ли они ждать или освободить Тайки от его тюремщиков? Второе сильно ослабит жизненную силу Тайки. И, кроме того, он потерял свой рог, и парящие вокруг психические потоки очень слабы. Наверно, лучше всего оставить всё, как есть, копить силы и готовиться к атаке.

Даже если они спасут Тайки, им некуда больше идти. Санши не знала ни одного места, где они ещё могли бы скрыться. Естественно, возвращаться в Тай было нельзя. Единственным  безопасным местом была Гора Хорай, но ни Тайки, ни Санши с Гоураном не могли вызвать ещё одно шоку.

Но даже если бы они смогли, это истощило бы и так исчезающую силу Тайки. К тому же им некуда было возвращаться. Санши не знала, смогут ли они вынести нападения во время поисков. Но, даже защитившись и истощив свои силы, они нанесли бы телу Тайки неизбежные повреждения.

Пока Тайки держат в заключении, их могут не атаковать. Если яд не способен убить его, то это можно проигнорировать.

— Тайки нуждается в этом мире, — будто издалека раздался голос Гоурана. — Но было бы лучше найти замену этому тюремному убежищу.

Санши кивнула. Люди, окружающие Тайки, давили на него духовно и физически. Пытаясь «исследовать» его, они тыкали в него подозрительно выглядящие инструменты. И пока Тайки держат подальше от людей, зовущихся «полиция» и «скорая», он в безопасности. Но другое убежище было бы предпочтительнее.

— Лучше оставить всё, как есть, пока враг не покажет себя.

Отдыхать, но быть начеку. Голос Гоурана стих, и Санши почувствовала, как он вновь погружается в сон.