Йоко вышла на террасу, чтобы подышать ночным воздухом, и обнаружила там гостя.

– Ракушун.

Тот, разглядывая Море Облаков, оглянулся и приветственно помахал ей хвостом.

– Не можешь уснуть? – спросила она.

– Да я тут кое о чём думаю.

– Кое о чём?

Ракушун утвердительно кивнул.

– Ну, о том, как мне переубедить Йоко, что-то вроде этого.

Йоко, усмехнувшись, присоединилась к нему, как и прошлой ночью. Опираясь о перила, она посмотрела вниз на Море Облаков.

– Могу я тебя о чём-то спросить?

– О чём?

– Почему ты хочешь, чтобы я стала императрицей?

– Дело не в том, чего хочу я. Ты и есть императрица. Тебя выбрал сам кирин, но ты по-прежнему пытаешься отречься от престола. Вот я и продолжаю ломать голову, как тебя остановить. Когда правитель отрекается от своей страны – это ужасно для обеих сторон.

– Если я стану императрицей, будет ещё хуже.

– Не в данном случае.

– Это почему же?

– Потому что ты способна это сделать.

– Я не смогу.

– Сможешь. – Вздохнув, возразил Ракушун. – Даже теперь, почему ты так плохо о себе думаешь?

– Потому, что речь идёт не только обо мне. – Йоко разглядывала волны, бьющиеся о берег под ногами. – Если бы не это, то, конечно, я бы просто приложила все усилия, и посмотрела, что из этого выйдет. В смысле, если бы вся ответственность лежала только на мне, и только я умру в случае, если всё пойдёт наперекосяк. Но здесь совсем другое дело.

– Люди Кей ждут не дождутся того дня, когда смогут вернуться в свою страну.

– Разумеется, в богатую и мирную страну. А я не могу им её дать.

– Дело не только в выборе кирина – Эн-о утверждает, что любой способен стать просвещённым монархом.

– Если это правда, то почему же Кей находится в таком хаосе? И Ко вместе с ним? Даже имея такие способности, обнаружить их в себе задача не из лёгких.

– Но ты-то сможешь это сделать.

– Беспочвенная самоуверенность есть самонадеянность.

Ракушун сконфуженно склонил голову от упрёка.

– Речь не о моей самооценке. Если ты считаешь, что всё дело в моей неуверенности в собственных силах, можешь думать так и дальше. Но у меня есть на то причины. Здесь я многое о себе узнала, и в первую очередь то, что я – идиотка.

– Йоко.

– Мне не доставляет никакого удовольствия признавать это, но я самая настоящая дура. Сумев понять данный факт, я наконец-то могу заняться поисками хоть каких-то менее глупых аспектов моей натуры. Вот что мне нужно делать в данный момент, Ракушун. Если я буду стараться изо всех сил стать хоть чуточку лучше и умнее – оно того будет стоить. Если быть избранным кирином на должность правителя должно являться доказательством того, что ты хороший человек, то мне лишь предстоит стремиться доказать это. Но это всё ещё не я. Может быть, я стану такой – лишь спустя долгое время, когда перестану быть такой балдой.

Ясно, пробормотал себе под нос Ракушун. Отойдя от перил, он широким шагом прошёлся по широкой веранде.

– Ты боишься.

– Ну конечно боюсь.

– Тебе выпала такая большая ответственность, и теперь ты напугана до смерти.

– Ну, в общем-то, да.

– Тогда тебе стоит поспешить заполучить Кейки обратно, Йоко.

Обернувшись, Йоко посмотрела на него, стоящего позади в её тени.

– Ты не должна править одна. Для чего, как ты думаешь, существуют кирины? Как ты думаешь, почему Небеса решили, что это кирин выбирает царя, а не наоборот? Ты утверждаешь, что достойна презрения, что вела себя отвратительно. Ну что ж, кто я такой, чтобы тебе противоречить? Но, должно быть, Кейки выбрал тебя именно потому, что счёл необходимыми эти твои качества.

– Ты это о чём?

– Для того чтобы получить единое целое, требуются все составляющие. Одной тебя для этого недостаточно, так же как и Кейки. Разве не поэтому царь и кирин должны сосуществовать вместе? Кирин это разновидность ханджю: полу-животное, полу-человек. И так ты говоришь о самой себе. Две половинки дополняют друг друга, разве не ясно? Как и в случае с Царственным Эн и Энки.

Йоко кивнула.

– Есть люди, которые были бы просто на седьмом небе от счастья стать царём. То что, у тебя хватает здравого смысла, чтобы испугаться такой ответственности за свой народ, как раз указывает на качества достойного воссесть на трон.

– Да нет же.

– Доверься Кейки.

– Но…

– И поверь в себя. Если у тебя займёт ещё пять лет, чтобы действительно заслужить престол, то почему бы не начать прямо сейчас? Чего тут бояться?

– Но…

– Кейки избрал тебя императрицей. На данный момент, ты единственная Кей-о для всех живущих на земле. Божественная Воля Небес является волей самого народа Кей, а это значит, что никто, кроме тебя, не может принести счастье этим людям. Но не пытайся одолеть сразу все проблемы одним махом. Народ Кей это твои поданные, а ты, по тому же принципу, являешься поданной Кей.

– Да, но…

– Если хочешь стать хорошим человеком, прими престол и постарайся стать хорошей императрицей. Разве в результате этого ты не превратишься заодно в хорошего человека? Царские обязанности тяжелы, но разве это не к лучшему? Чем больше ответственности берёт на себя человек, тем быстрее закаляется в трудах его душа.

– А если я так и не стану этим хорошим человеком?

– Если у тебя хватит силы воли, ты им станешь в любом случае. Кирин и твои поданные будут твоими учителями – с такими наставниками долго в дураках не проходишь.

Йоко долго, молча, разглядывала море.

– Если я стану императрицей, то не смогу вернуться домой.

– А ты этого хочешь?

– Я не знаю.

– Не знаешь?

Йоко кивнула.

– Если честно, моя жизнь в том мире была далека от совершенства. И здесь мне уже нравится куда больше чем раньше.

– Разумеется.

– Но с тех пор, как я сюда попала, я только и думаю о том, как вернуться назад.

– Понимаю.

– Там мои родители, мой дом, мои друзья. Если бы ты спросил, хорошие ли у меня родители, хорошие ли у меня друзья, я, пожалуй, затруднилась бы с ответом, но это вовсе не их вина. Я мало что собой представляла как личность, и отношения с окружающими у меня были соответствующие. Но если бы я могла вернуться, думаю, я могла бы всё исправить. Начать всё с нуля, занять своё место под солнцем. Мне действительно жаль, что я была такой дурой – вот почему я хочу получить шанс начать всё с начала.

Слёзы хлынули прямо ей на руки, всё ещё сжимающие поручни перил.

– Даже если я не могу исправить то, что наделала, даже если это не мир, к которому я на самом деле принадлежу – я всё равно скучаю по нему. Я никогда больше не увижу своих родных и близких. Если бы я успела подготовиться к расставанию, наверное, мне не было бы так больно сейчас. Но я покинула всех и вся без единого слова прощания.

– Да, так уж вышло.

– И дело не только в этом. Я постоянно твердила себе, что хочу вернуться домой, что я наверняка вернусь домой. Тяжело теперь расставаться с мыслью, которая поддерживала тебя в течение всего этого времени.

– Я знаю.

– Если я вернусь домой, то, наверняка, пожалею об этом. А если не вернусь – буду сожалеть ничуть не меньше. Как бы я не поступила, выбор будет одинаково болезненным. Я хочу быть одновременно в двух мирах, но должна выбрать только один из них.

Мягкая, тёплая рука коснулась её щеки, утирая струящиеся по ней слёзы.

– Ракушун…

– Не оборачивайся, я сейчас не в самом пристойном виде.

Она рассмеялась сквозь слёзы.

– Да не смейся ты, у меня не было выбора. Мои крысиные лапки до тебя бы не дотянулись.

– Да уж, я думаю.

– Знаешь, Йоко, когда не знаешь, что лучше выбрать, тебе стоит избрать то, что ты должна сделать, а не то, чего ты просто хочешь. Ты знаешь, что всё равно пожалеешь о сделанном выборе. Тогда, если уж горечь утраты будет примерно одинакова, пусть она будет хоть чуточку поменьше.

– Я знаю.

– Поступив, как следует, у тебя останется лишь неосуществлённое желание, которым ты пожертвовала во имя требуемого долга. Разве такого рода раскаяние, в конечном итоге, не ляжет меньшим камнем на душу?

– Да.

От руки, прижатой к её щеке, исходило тепло.

– Я очень хочу увидеть царство, которое ты построишь, Йоко.

– Спасибо тебе, Ракушун.