— Странно, — медленно произнёс Данкмар.

Фрей тревожно поднял глаза.

В ризнице не было окон. Лучи рассвета не проникали сюда. Свет ламп казался тусклым и мертвенным. Минуту назад Данкмар взглянул на Копьё вторым зрением – и только теперь перестал болезненно морщиться. Сейчас, вероятно, и Солнце представилось бы ему тусклым. Кусок металла на его ладони пылал, как сама ярость. Незримый бешеный свет пробивал стены храма.

Держа Копьё в вытянутой руке, Данкмар прошёл вглубь ризницы.

Поверх костюма на нём был включённый экзоскелет. Данкмар не успел привыкнуть к ощущению силовой брони на себе. Чудилось, что он облачён в сбрую из миллионов крохотных пружинок. Движения в ней становились изумительно лёгкими и чрезмерно, непривычно быстрыми. Словно исчезало всякое мускульное усилие, гравитация теряла власть. Тянуло сорваться в бег – мчаться, прыгать, лететь… Данкмар купил экзоскелет у вороватого унтер–офицера, заведовавшего базой под Маунт–Скай. Закон воспрещал свободную продажу населению брони этого типа, но на чёрном рынке экзоскелеты были ходовым товаром. Данкмар не собирался проверять, действительно ли Копьё обжигает плоть нечестивцев, или Ландвина терзают его собственные фантазии. На улицах стреляли уже среди бела дня, а значит, пришло время привыкать к ношению экзоскелета.

Он не чувствовал прикосновения металла к коже. Подхваченное силовым полем, Копьё висело в воздухе над его ладонью.

Данкмар ещё раз методично осмотрел Копьё, уделив особое внимание месту слома. Он хотел бы знать, когда и как лезвие надломилось на самом деле. Но вторым зрением он видел только неистовую звезду, а определить что‑либо по характеру слома не мог в силу отсутствия квалификации. В который раз он пожалел о невозможности аутсорсинга и внешних экспертиз.

— Странно, — повторил он и объяснил в ответ на незаданный вопрос отца–командира: — Почему я решил, что оно платиновое? Для этого не было никаких оснований. Оно бронзовое. И могло быть только бронзовым или медным. Его считали древним ещё в те времена, когда хетты осваивали выплавку железа. Я склонен верить, что это то самое Копьё.

Фрей так громко сглотнул, что Данкмар услышал и усмехнулся.

— То самое, которое почитал царь Муваталлис, — закончил он.

На стойках вдоль стен ризницы висели кителя священников и клирошан. Обычно это делало ризницу похожей на дешёвый армейский магазин. Но отец–командир Маклеллан не терял времени даром. Он успел выволочь из подвалов собора то, что могло пригодиться – наборы первой помощи, дюжину винтовок, два ящика патронов к ним и даже сухие пайки. Ризница превратилась в склад. Данкмару стало любопытно, что осталось в подвалах. Он не сомневался, что собор легко превратить в крепость, но какова будет у этой крепости огневая мощь?..

Узкую стену напротив двери целиком занимала освящённая картина на классический сюжет Скорби Праведных. Данкмар остановился возле неё. Ландвин когда‑то рассказывал ему историю картины, и оба они вдоволь насмеялись. Первоначально картина висела в нефе. Убрал её оттуда духовный наставник отца Маклеллана, сказав, что писал её извращенец, освящал слепой, а в собор допустили еретики. Отец–командир Клейст был чемпионом Эйдоса по вольной борьбе и весьма решительным человеком… Только вмешательство министра культуры спасло шедевр Тенрозо от физического уничтожения.

Картина Данкмару нравилась. Он находил, что в обновлённом соборе ей самое место и нельзя скрывать такое изумительное произведение от прихожан. Священный сюжет запечатлевал ирсирру Итариаля в тот миг, когда он слышал глас Господа, повелевающий ему взять Копьё и сразить мятежного брата. Глубокая печаль охватила прекрасного ирсирру, прежде чем уступить место гневу… Полотно излучало необыкновенный эмоциональный заряд и было исполнено с поразительным мастерством, но вместе с тем любому мало–мальски понимающему искусство зрителю становилось неловко от того, как упивался художник красотой героя. Злые языки поговаривали, что в образе Итариаля Тенрозо написал своего любовника, а ещё более злые – что любовницу. И впрямь: скорбящий небесный полководец на холсте более напоминал брошенную женщину, нежели воплощение Гнева Божьего перед смертельной схваткой.

…Подзадача «Копьё» была выполнена, и теперь Данкмару предстояло посвятить себя решению следующей, невыносимо сложной задачи одновременно инженерного и психологического плана: как воткнуть проклятый кусок бронзы в Йиррана Эвена? От одной мысли, что придётся подбираться к скитальцу вплотную, Данкмара бросало в дрожь – пускай не столько дрожь страха, сколь омерзения, но и эта слабость его раздражала.

— Хорошо, Ланд, — сказал он наконец со вздохом. – Я доволен тобой. Благодарю. Теперь…

— Что вы будете делать теперь? – нервозно спросил Фрей.

— Теперь я тебя оставлю, — произнёс Данкмар с расстановкой.

Совершенно излишне было просвещать Фрея; тот понял мысль наставника и смирился.

Дипломат Данкмара лежал на столе открытым. Данкмар прошёл к нему, вынул металлический ларец. Внутри ларца был холщовый мешочек. Упаковав реликвию, Данкмар защёлкнул замки дипломата и отключил экзоскелет.

Тяжесть рухнула на плечи. Дрогнули колени. Нахлынуло изумление: неужели просто стоять вертикально на двух ногах – так трудно? Данкмар слегка прогнул спину, помотал головой, разминая шею. Вспомнилось, что устав строжайше запрещает солдатам активировать экзоскелеты вне условий боя, даже патрулирование с включённой бронёй допускается при исключительных обстоятельствах. На марйанне запрет, как и многие другие запреты, не распространялся, но и марйанне не злоупотребляли силовой защитой. Данкмар подумал, что из штатских, купивших краденые экзоскелеты, многим потом придётся лечить атрофию мышц. Жаль, жаль, что нельзя оставить броню включённой…

Он вышел в пустующий неф.

Солнечный свет проникал сквозь отворённые двери. Ясные лучи тянулись в полумрак, словно струны, и на трубах органа играл слабый блеск. Было очень холодно и так тихо, что завывания ветра на улице отражались эхом от стен. Данкмар обвёл взглядом высокую залу: узкие окна станут бойницами, чудовищно толстые стены уступят только удару с орбиты, но и в этом случае мирные жители смогут укрыться в катакомбах глубоко под землёй. Пришли на ум смутные, неведомо где и когда читанные слухи о многокилометровых тоннелях, ведущих в горы и на дикие океанские пляжи. Кафедральный собор – далеко не единственная церковь–крепость в Ньюатене. Просто самая вместительная.

Храм будет спасать жизни. Но изваяния и витражи, прекрасные полотна и инкрустации, тонкая каменная резьба и драгоценный орган – всё погибнет вскоре после начала военных действий… Данкмар бросил прощальный взгляд на ларец с копией Копья. Под толстым стеклом новёхонькая подделка ничем не отличалась от древней.

Улицы были безлюдны. Небо над собором всегда оставалось чистым, никто никогда не летал здесь, но и вдали над районами делового центра ещё не началось ежедневное мельтешение авиеток. Данкмар посмотрел на часы: половина седьмого. Его машина ждала на ближайшей стоянке, в километре от собора. Лекция в бизнес–центре «Гаага» начиналась в девять. Данкмар подсчитал, что успеет обстоятельно позавтракать в «Гааге», повторить материалы к лекции и в целом продолжить курс с толком и расстановкой. Он приободрился и с улыбкой зашагал по набережной.

Захлопнув дверцу авиетки, Данкмар включил автоматического водителя. Машина плавно поднялась в воздух и направилась к «Гааге». Водитель взял среднюю скорость. Данкмар не стал менять настройку: пускай небо свободно и пусто, торопиться незачем.

Он открыл дайджест новостей и нашёл в тэгах знакомое имя.

Тайаккан.

Покопавшись в сообщениях малых СМИ, можно было бы найти что‑то позанятнее официоза. Но и крупные каналы освещали деятельность главного снабженца марйанне в достаточном объёме. Данкмар не собирался искать детали, просто хотел быть в курсе дел, и ещё – немного полюбоваться чужим профессионализмом, как самой Тайаккан, так и ведущих репортёров Эйдоса.

Если бы он испытывал потребность в подлинном преклонении, то не задумываясь избрал бы для него Ллири.

Она была совершенством.

Она была королевой менеджмента, величайшим организатором эпохи. Едва прикоснувшись к её методикам, ещё не вникая в их суть, Данкмар уже понимал, почему Йирран назвал Тайаккан вторым сверх–оружием марйанне, наравне с «Астравидьей». Проклятый скиталец знал, о чём говорил. У Ллири было чему поучиться – даже ему, Данкмару. И дело было не в том, что деньги, выбитые Ауреласом Урсой из местных финансистов, уже превращались в стройки планетарного масштаба, что промышленность Эйдоса стремительно переходила на военные рельсы, и повсюду кипела работа. Просчитанность и сбалансированность этого процесса – вот чем стоило восхищаться. Тайаккан не могла иметь исчерпывающего представления о том, с какими проблемами столкнётся на Эйдосе, она располагала только документацией. Но на то, чтобы разобраться в происходящем, ей потребовались считанные часы.

Напряжённейшая деятельность шла строго в штатном режиме. Сроки ставились жёсткие, но реалистичные. Все фронты работ располагали резервами, ни один провал на местах не привёл к значимому срыву. Кадровая политика Тайаккан отличалась той же безупречностью. Данкмар хорошо знал, какая коррупция сопровождает обычно военные заказы: хищения составляют немалый процент от выделяемых сумм. Марйанне не собирались мириться с таким положением вещей. Подборка известий об арестах заставила Данкмара рассмеяться. Какими идиотами надо быть, чтобы приворовывать под носом у святых бессмертных солдат?! Вероятно, у дурней, взятых с поличным, воровство успело стать не то что привычкой, а прямо‑таки рефлексом…

На горизонте уже показалось стройное асимметричное здание «Гааги», когда Данкмар включил видеозапись – посещение Тайаккан одного из машиностроительных заводов. Сам репортаж был ура–патриотическим и довольно бессодержательным, но Данкмара в нём интересовал не текст.

Оператор давал отличные кадры, выгодные и интересные; камера то брала крупный план самой Ллири, то показывала её свиту. Тайаккан была в штатском. Её платье, белое с красной отделкой, трепалось на ветру – яркое пятнышко среди серых и грязно–зелёных территорий завода. Светлые волосы она стянула в тугой узелок, точно у начинающей балерины. На ногах алели босоножки с бантами. Только холодные глаза и старушечья складка рта на детском лице напоминали, что в действительности Ллири скоро исполнится девяносто. Когда камера переходила на общие планы, смешным казалось то, как семенили за маленькой девочкой запыхавшиеся чиновники и напряжённо вышагивали местные генералы. Кто‑то из дирекции завода буквально шарахнулся от её взгляда.

Данкмар искал среди свиты марйанне.

Святые офицеры всюду сопровождали Ллири. Двое не отходили от неё, двое держали позиции в толпе сопровождающих. Итого: четыре человека только на виду у камер, и неведомо, сколько ещё вне их зрения. Данкмар почувствовал облегчение. Непростая задача – прорваться сквозь охрану Тайаккан. Нужно искать обходные пути, изобретать хитрости. Йирран не может требовать, чтобы это было сделано быстро.

Закрыв видео, Данкмар бегло просмотрел оставшиеся заголовки. Призыв в армию уже шёл, и он подумал о Дисайне. Пока что в рядах вооружённых сил ждали только добровольцев, но Данкмар понимал, что тотальный призыв не за горами. Он помнил горячий энтузиазм Дисайне и гнев, с которым она отвечала Ласвегу. Маленькая, глупая Дисайне Франтиш; может статься, что она побежит в военный комиссариат по первому зову… Данкмар решил, что напишет Дисайне во время завтрака. Хотелось по крайней мере знать, где она и что с ней.

Автоматический водитель сбросил скорость и вильнул в сторону. Данкмар оторвался от экрана. В первый момент он подумал, что машина собралась на посадку, но до «Гааги» было ещё несколько километров. Водитель поменял курс из‑за встречной авиетки.

— Что, небо тесно? – с неудовольствием пробормотал Данкмар.

Потом резко обернулся. Мурашки пробежали по спине.

Его преследовали.

Его успели взять в клещи. С тыла правильным строем надвигались трое, в лоб, расходясь веером на фланги – пятеро. Выше и ниже маячили байкеры в громоздких куртках и глухих шлемах. В пустом небе атакующую группу трудно было принять за что‑то другое.

Сердце Данкмара ёкнуло.

Второе зрение должно было сообщить ему о целенаправленном преследовании. Чуять чужое внимание – это было первым, чему он научился. Как он только сумел не заметить?! Да, он сознательно притупил альтернативное восприятие, чтобы не видеть Копья; означало ли это, что он перестал воспринимать вообще? Или тот единственный взгляд на реликвию в ризнице собора оставил ожог, будто на сетчатке из плоти? Образовалось слепое пятно?

Время для открытий выдалось неудачное.

Данкмар перехватил управление у автоматики и бросил машину влево и вниз, единственной относительно свободной дорогой. Авиетки и байкеры метнулись следом, как стая хищников. Шёпотом прокляв их, Данкмар включил экзоскелет. Расстрелять его машину при желании могли и раньше, но рисковать не хотелось.

Кто это?

Что им нужно?

Все авиетки выглядели обычными гражданскими машинами – разноцветные, одна даже с люминесцентной отделкой, какую любят женщины. Определённо, это была не полиция и не марйанне; только поэтому Данкмар кинулся в бегство. Спорить с властями он не стал бы, на этот случай он давно разработал несколько юридически грамотных планов действий. А если бы ему не повезло столкнуться с марйанне… «Впрочем, — подумал он, — марйанне действуют иначе». Они бы не стали устраивать кинематографическую погоню над центром города в семь утра.

Прежде чем обращаться ко второму зрению, Данкмар хотел выйти из захвата. Те машины, марки которых он узнал по виду, были из недорогих серий и не развивали серьёзных скоростей. Попытка оторваться от преследования имела смысл.

Если только впереди его не ждали другие.

Данкмар закусил губу. Он вдруг понял, в каком глупом положении оказался. Первое, что должен был сделать на его месте порядочный обыватель – вызвать полицию. И на этом бы история, в сущности, завершилась: от ближайшего участка поднимается патруль, машины идентифицируют, полицейские применяют фиксаторы и щиты, а также прочие хорошие законные вещи… Но сейчас Данкмар не мог не подозревать, что его преследуют по определённой причине, и что эта причина лежит у него в дипломате. Конечно, легенда на этот счёт у него имелась: его друг, отец–командир Фрей по его просьбе освятил копию Копья. Вот только преследователи должны были изложить другую легенду. Нормальный патрульный придёт в изумление, начнёт выяснять обстоятельства, господин Хейдра как вменяемый потерпевший не сможет скрыться…

— Как глупо, — вслух прошипел Данкмар с досадой.

И не менее дурацкий встал перед ним вопрос: куда лететь?

«Гаагу» хорошо охраняют, его там ждут, но вновь встаёт та же самая проблема: интерес полиции, который вызывать излишне. Да что «Гаага»! Любая стоянка в центре города просматривается с полицейских камер. Любой конфликт может привлечь внимание бдительного стража. В Ньюатене с каждым днём случается всё больше вооружённых столкновений, полиция переведена в режим повышенной готовности.

— Как глупо, — мрачно повторил Данкмар.

И вспомнил о частном охранном предприятии «Заря».

Его дом уже должны были взять под охрану. Господин Финварра лично гарантировал ему предоставление услуг по профилю предприятия. «Хорошо же, — подумал Данкмар, — посмотрим, на что способен господин еретик».

Он крепче взялся за руль.

Вибрация в салоне усиливалась, пока авиетка набирала скорость. Дорогие амортизаторы не могли полностью убрать тряску. Данкмар сцепил зубы. Преследователи немного отстали, но упрямо неслись ему вслед. Он видел, что разноцветные машины отдаляются, но седловые авиетки шли корпус к корпусу, и один отчаянный байкер даже обогнал его, заходя сверху.

Данкмар вывернул руль. Машина упала отвесно вниз, желудок подскочил к горлу. Он заложил крутой вираж, огибая высотку: ещё бизнес–центр, двумя классами ниже «Гааги»… Его представительскую авиетку не рассчитывали на такой стиль вождения, но она с честью выдерживала испытание.

Он пронёсся так близко к окнам высотки, что различил за ними чьи‑то скромные белые офисы. Пожилой мужчина поедал завтрак из пластикового судка. Несколько девушек сидели в приёмной. Отражение авиетки летело по стёклам.

Один из байкеров, увлёкшись погоней, подошёл слишком близко к стене здания. По периметру высотки включились аварийные системы, вспыхнули бледные при дневном свете огни, и преследователь завяз в силовом поле, как рыба в тине. Данкмар ухмыльнулся. Он надеялся, что в страховочное поле угодит хотя бы пара болванов, но остался доволен и таким результатом.

Теперь он направил авиетку вверх, выжимая из машины всё, на что та была способна. Он хотел подняться повыше, выше всех крыш Ньюатена, кроме разве что Башен, и лечь на прямой курс к дому. Он понял, что седловые авиетки оснащены мощными двигателями, и он вряд ли оторвётся от байкеров. Но байкер даже в глухом шлеме и термокуртке проклянёт всё и вся, вынужденный лететь с большой скоростью на высоте в полтора километра.

Набрав высоту, Данкмар передоверил управление автоматике. Делать этого не хотелось, но он должен был освободить внимание для операций со вторым зрением. Ставить эксперименты на себе в таких обстоятельствах не хотелось ещё больше, но выхода не было: Данкмар знал, что обязан предусмотреть и вариант, не подразумевавший помощи людей Финварры.

Как второе зрение отреагирует на Копьё сейчас? Достаточно ли той изоляции, что дают хрупкие стенки шкатулки и чемодана?

Данкмар проглотил ком в горле и выпрямился, положив руки на колени.

Беспокойство не оставляло его. Он не мог отрешиться от вибрации стремительно мчащейся авиетки, от мелькания крыш за её окнами. «Это не помешает, — приказал он себе. – Я способен сосредоточиться. Я владею собой и контролирую происходящее». На грани восприятия тянущей тяжестью оформлялось знакомое чувство альтернативного зрения. Там, под стальными перекрытиями рациональности и воли будто бы что‑то дрожало. «Это иллюзия, — подумал Данкмар. – Машину трясёт».

Он глубоко вздохнул.

…Голову разломила боль: словно молния с небес ударила в темя. Данкмар не сдержал крика.

Позади него, менее чем в метре, в салоне его авиетки огневела разъярённая, почти разумная сила. В трёхмерной картине, дарованной вторым зрением, она была похожа на раскалённый в атмосфере метеорит или сгусток магмы из недр планеты.

Данкмар представил, как возьмёт Копьё в руки, чтобы ударить Йиррана, и поспешно отогнал эти мысли.

Как бы то ни было, он оставался зрячим.

Преследователи ощущались теперь как тени. Они скользили над пробуждающимся городом, словно морские хищники в толще вод. Пытаясь игнорировать бешенство Копья, Данкмар стал искать в живой картине мысли и чувства этих людей.

Различить их самих было трудно, но возможно. Сложнее оказалось добраться до их разумов. На мгновение Данкмару померещилось, что гонятся за ним не люди вовсе, а какие‑то ущербные существа со скупой и примитивной нервной деятельностью. Их сжигало единственное желание – «догнать, догнать!» — непримиримое и мучительное, как голод. Данкмар почти растерялся. Никакая нормальная мотивация, будь то вознаграждение, страх или приказ, не могла настолько упростить человеческое мышление.

Но его собственное мышление, оптимизированное дарами безликих древних, тотчас нашло ответ. Из глубин памяти всплыл фрагмент университетского курса антропологии: ровный голос профессора, линии энцефалограмм на огромном экране – бодрствование, быстрый сон, медленный сон…

Молитва.

Все, кто гнался за ним сейчас, непрерывно и истово молились.

Данкмар саркастически рассмеялся – и снова взвыл от приступа головной боли. В глазах потемнело. С удивлением от почувствовал в уголке губ каплю влаги. Выбитая болью слеза была почти пресной.

Он закрыл второе зрение и откинулся на спинку сиденья. Боль притупилась, но легче не стало. Самочувствие оставалось отвратительным. Знобило, точно в лихорадке. Напряжение страшно измучило его. А события неуклонно шли к кульминации. Авиетка уже начала спуск, оставалось несколько минут до того, как она подойдёт к стоянке кондоминиума. Хорошо, если он встретит там бойцов «Зари». А если нет?

Данкмар попытался помассировать лоб и виски. Руки дрожали. Трудно было держать их поднятыми, даже включённый экзоскелет не придавал сил. Данкмар сдался и расслабился, безвольно растекаясь в кресле.

Если придётся сражаться, он, конечно, преодолеет слабость. Он задействует ресурс. Но каждая атака будет ранить и выматывать его самого. Да, он сможет сбросить с неба две, три, пускай четыре машины, остановить полдюжины сердец – но их больше!..

Он думал войти в чей‑нибудь разум и отыскать там сведения: что это за группа, кто командир, кто их послал и зачем. Этого сделать не удалось, но часть ответов Данкмар получил и так. Даже самые фанатичные вигилианские дружинники не сумели бы организовать загонную охоту на человека, не выходя из состояния религиозного транса. В конце концов, идеалом вигилианина всегда был воин–марйанне, которому храбрость не мешала оставаться спокойным, а вера – мыслящим.

Его преследовали мицариты.

Но зачем?!

Этого Данкмар понять не мог. Чем и как он успел насолить мицаритам? Настолько, чтобы средь бела дня отправить за ним боевое крыло? Он вспомнил статьи Америго Джел–Маи, потом собственные исследования мицаритских сетевых площадок…

…Потом он выругался так, как не ругался со школы и выхватил из бардачка визитку Роша Финварры.

Гарнитура распознала номер. Прозвенел мелодичный, неуместно мажорный сигнал вызова. Финварра ответил тотчас. Его уверенный, напористый тон поддержал Данкмара, как подставленный локоть. Финварра не тратил времени на приветствия.

— Мы вас видим, господин Хейдра, — сказал он. – Мы вас встречаем.

Данкмар поднял взгляд от дисплея, на котором отображались данные абонента. Амортизационные системы отклоняли назад спинку водительского кресла. С жуткой скоростью приближались знакомые здания. Они будто сами летели навстречу. Отстранённо, безо всяких эмоций Данкмар осознал, какую скорость развила его машина. Пора тормозить, иначе даже встроенные страховочные программы не помогут избежать жёсткой посадки…

С верхних стоянок кондоминиума к нему направлялись авиетки «Зари». Они были антрацитово–чёрными. Три авиетки.

Данкмар сбросил скорость, и байкеры поравнялись с ним. Они тоже снижались. «Что они собираются делать?» — вяло подумал он.

Контуры машин охраны замерцали – включились силовые поля.

«Будут стрелять?» Вслед за этой мыслью пришла другая, совершенно логичная, но сейчас показавшаяся чудовищно нелепой. Данкмар подумал, что если его авиетку заденут, ему нужно будет срочно заказывать машину аналогичного класса в службе такси. Нельзя лететь в «Гаагу» на машине, которую поцарапало пулей, из этого может выйти большое разбирательство и скандал… Потом он подумал, что не успеет позавтракать. Придётся читать четырёхчасовую лекцию на голодный желудок.

Он велел автоматическому водителю приземлиться на стоянке и отвернулся, приникая к окну. Сейчас в воздухе развернётся настоящее сражение…

Он ошибся и не удивился этому. В вопросах тактики городских боёв он никогда не был компетентным.

Никто не стрелял. Данкмар разминулся с первой машиной «Зари» и увидел, как массивная, размытая визуальным эффектом включённого поля чёрная авиетка врезается в лёгкую седловую. Столкновение произошло по касательной. На таких скоростях байкер должен был размазаться по борту кровавой кашей, но этого не случилось. Мицарит отлетел в сторону, как резиновый мячик. Его седловая авиетка бешено вращалась, но система ремней надёжно удерживала всадника.

«Разумно», — отметил Данкмар. Боевое крыло мицаритского прихода – не цыплята, они не отправляются на серьёзное дело без брони. «Я тоже поставлю силовую защиту, — решил он. – Эффективность впечатляет. Композитная броня – позавчерашний день…»

Прямо над головой раздался глухой удар.

По спине сбежали мурашки. Данкмар заметался. Он не мог видеть то, что происходило на крыше авиетки, разве только вторым зрением, но сейчас использовать его было бы слишком затратно… Его бросило в пот. Сердце подскочило к горлу. Он схватился за руль и резко развернул машину. Истерически дрожа от натуги, представительская авиетка выписала туго сжатую «S», затем в одно мгновение сбросила пару метров высоты.

Байкер, примостившийся днищем на крышу, соскользнул.

А потом случилось нечто невероятное.

Мицаритский боевик точно прилип к его авиетке. Сквозь оконное стекло Данкмар видел жутковатое нелюдское рыло, сложенное из двух частей – сверху зеркально отливающие очки глухого шлема, снизу выступ специального респиратора для полётов на большой скорости и высоте. Самое время было задействовать второе зрение и остановить охотнику сердце. Так Данкмар и поступил бы, не будь при нём Копья Итариаля. Оружие ирсирры, разгневанное посягательством на свою священную чистоту, неистовствовало в убогой темнице…

Данкмар заморгал. Он видел, как мицарит поднимает руку и приближает к дверце его машины какой‑то округлый предмет. Боевик двигался необычайно медленно. Всё вместе казалось видеозаписью, заторможенной раза в четыре.

«Ирсирры? Священную? Что за бред?! Просто древняя хеттская игрушка…»

Боевик прижал свой подарок к дверце авиетки и сразу же отстранился.

Гадать было не о чем.

«Взрывчатка», — понял Данкмар и ещё понял, что лекцию придётся отменять в последний момент, причём не ему лично… лично Данкмар не скоро сможет даже принести извинения.

До взрыва несколько секунд. Обезвредить бомбу с помощью второго зрения он не успеет. Экзоскелет позволит ему уцелеть, но взрыва и падения будет достаточно, чтобы слечь на месяцы.

…Смутная тень, даже на вид тяжёлая, упала сверху. Лёгкая седловая авиетка содрогнулась. Расплывчатая мутная тень охватила байкера, словно спрут. Силуэт стал совершенно нечеловеческим – сплошные бугры и острия.

Теневая фигура приблизилась. На этот раз перемещение было стремительным. Фигура подняла непропорциональную конечность, на которой нельзя было определить число суставов. Данкмару почудилось, что к стеклу протягивается узловатая лапища с когтями полуметровой длины.

Когти сорвали взрывпакет. Авиетку тряхнуло.

Чудовищная тень отшвырнула бомбу в сторону, и авиетку тряхнуло ещё и ещё: ударная волна вбила байкера в борт, силовое поле спружинило… Оно отразило и значительную часть удара, пришедшего по авиетке Данкмара. Даже стекло не треснуло.

Теневая фигура держалась крепко.

Один саблевидный коготь приблизился к стеклу и поманил Данкмара.

Данкмар вдруг понял, что уже много секунд не дышит. Он резко втянул воздух лёгкими. Закружилась голова, но до странности прояснился взгляд.

По ту сторону окна на плечах у мицаритского байкера восседал Рош Финварра, взлохмаченный ветром и очень довольный. Остатки брюк и рубашки облетали с него клочьями, обнажая огромный волосатый торс. Рот Данкмара искривился в какой‑то судороге вместо ухмылки: представшая ему картина была законченной и, пожалуй, даже художественной в своём абсолютном идиотизме.

Финварра ткнул пальцем вниз, потом отвесил байкеру душевного тумака и так, верхом на мицарите, сам полетел в указанном направлении.

Данкмар неловко подался вперёд и коснулся лбом стекла.

Внизу, чуть слева, от силы в сотне метров гостеприимно расстилалась серая плоскость стоянки.

Когда автоматический водитель посадил машину, Данкмар не смог выйти сразу. Дверца уже открылась, полуголый Финварра подошёл и вежливо остановился в сторонке, его подчинённые скрутили и поволокли куда‑то обмякшего байкера. Данкмар не видел, куда делись остальные. Он сидел и тупо смотрел в середину руля, на логотип концерна–производителя. Потом собрался с духом и вылез. Неуклюжий, он чувствовал себя калекой. Руки дрожали, колени подламывались. Без экзоскелета он не сумел бы даже выпрямиться.

Финварра шагнул ближе и попытался заглянуть ему в лицо. Данкмар подавил вздох и плотно зажмурился, чтобы замаскировать злобную гримасу.

Он ненавидел Финварру за то, что встречает его в таком состоянии. Ненавидел за то, что он сделал. Охранник, ничтожество, обслуживающий персонал – Финварра спас ему жизнь.

Кажется, впервые в жизни Данкмар ненавидел себя.

Он заставил уголки губ приподняться.

— Господин Финварра… – начал он и подавился словами. Закашлялся, прочистил горло. – Господин Финварра, позвольте выразить вам моё восхищение и… спасибо от всего сердца.

Он наконец посмотрел на охранника. Тот был просто воплощённое добродушие. Большое волосатое добродушие… Данкмар начал медленный вдох, отсчитывая секунды. Раз, два, три, четыре… Он обязан был восстановить самообладание немедленно. Минимум миниморум для того, чтобы сохранить уважение к себе…

Рош Финварра подошёл вплотную, положил толстую руку на борт авиетки. Со слабым удивлением Данкмар поднял глаза: при первой встрече борец не показался ему таким уж высоким. Вероятно, благоговение перед Улс–Цемом, а также избранником архидемона господином Хейдрой немного пригибало Финварру к земле. В нём было добрых два метра росту.

— Можно было сработать и чище, — бодро сообщил он, — но я доволен. Получилось аккуратно. Жаль только, опять костюм в клочья!..

Данкмар медленно кивнул, отсчитывая секунды выдоха. Шесть, семь, восемь…

— Я должен извиниться перед вами, — сказал Финварра.

В голосе его внезапно зазвучала искренняя теплота – и ещё едва заметная покровительственная нотка, от которой Данкмара затошнило.

— Моё упущение, — с досадой продолжал охранник. – Я не решился назначать вам круглосуточную охрану без вашего прямого указания.

Данкмар помолчал. Раз, два…

Он прервал дыхательное упражнение и просто шумно перевёл дух. Панический страх выдать свои чувства уступил место нормальному расчётливому выражению эмоций. Данкмар опёрся на дверцу авиетки, плечи его опустились, он нервно заулыбался и поглядел на Финварру исподлобья, невербально признавая его мощь и его победу. Потом всё же задействовал второе зрение – вполсилы, на секунду, только чтобы проверить гипотезу.

Конечно, он оказался прав.

Данкмар представил себе Улс–Цема, невозмутимого и безупречного. Самое время пустить слоган по низу экрана: «Для наших партнёров – только самое лучшее». Он усмехнулся.

Потом сказал наконец:

— Нет, — и кратко развёл руками. – Это моё упущение, господин Финварра. Я должен был дать вам указание. Кстати, вы впечатляюще выглядите.

— В каком смысле? – Финварра моргнул, потом хмыкнул: — А, вы имеете в виду истинное зрение?

Он улыбнулся с долей самолюбования. Данкмару подумалось, что он имел на это право.

Финварра медленно повёл головой. Обычный взгляд не приметил бы ничего особенного в его облике, разве не смог бы сфокусироваться на нём: стоило начать вглядываться, и силуэт борца становился размытым, как некачественная голограмма. В диапазоне, доступном альтернативному зрению, в череп Финварры без спешки втягивались рога. Терракотовый оттенок кожи выцветал, приближаясь к нормальному человеческому. Широкие прорехи на одежде, разумеется, точно соответствовали костяным выростам на теле демонической формы… «Любопытно, ради этого он и заключал договор? – Данкмар усмехнулся снова. – Или это бонус по случаю?»

Он не думал спрашивать, но Финварра объяснил.

— Просто забавный побочный эффект, — сказал он. – И это не так вредно для здоровья, как ваш экзоскелет.

Данкмар тяжело вздохнул и выключил броню. Пошатнулся. Финварра подался к нему. Кажется, он вознамерился во всём опекать клиента, просто‑таки на руках носить… «Экзоскелет, — повторил про себя Данкмар; очень хотелось снова включить устройство. – Силовое поле. У байкера была силовая защита, но Финварра её словно не заметил. Это интересно…»

Он почувствовал, что сейчас сядет наземь, и сел в авиетку. Финварра опустился на корточки рядом.

— Вы знаете, кто это? – деловито уточнил он. – Что им от вас было нужно?

— Понятия не имею.

— Мы выясним, — пообещал Финварра. – Это займёт несколько часов, от силы сутки.

«Так долго?» — Данкмар удивился, потом понял, что Финварра подразумевает не только само дознание, но и проверку полученной информации.

— Хорошо. До двух часов мой телефон отвечать не будет, потом я начну ждать вашего звонка.

— Ясно.

Данкмар откинулся на подголовник кресла. Он размышлял о том, стоит ли накачиваться кофе по прилёту в «Гаагу». После такой инъекции адреналина это может быть просто опасно. «Мне нужно восполнить ресурс», — внезапно понял он. Ресурс в эти дни расходовался слишком быстро. Он вспомнил, как предвкушал ужас и отчаяние Йиррана, воображая его связанным и беспомощным, в аркологе, на рабочей площадке. Во рту стало горько. На крючок Данкмара попалась гигантская акула… не акула даже, а чудовищный монстр откуда‑то из иных измерений, и монстр этот в одно движение проглотил крючок, удочку, рыбака и лодку… «Хватит фантазий! – Данкмар почувствовал раздражение. – Я уже додумался до святости Копья. Сколько можно?!» Раздражение быстро сменялось злостью. Сегодняшнее утро, право же, выдалось богатым на открытия: кроме прочего, Данкмару довелось испытать едва ли не все существующие в природе разновидности слабости и страха.

В том числе и страх взглянуть правде в глаза.

Осознав это, он сгорбился и свесил голову, почти коснувшись лбом руля. Сложил руки на коленях. Финварра всё ещё смотрел на него, но Данкмар не обращал внимания. «Нужно выбираться, — подумал он. – Выбираться из самого себя, как из болота. Такое тоже случается. Я признаю свою слабость. Я несовершенен. Я должен трезво оценивать свои возможности. Я остался жив и невредим, и это значит, что сегодня я просто получил важный опыт». Ещё он подумал, что сумел распознать свой главный страх, мучительный, иррациональный – практически фобию. Страх предстал перед ним во весь рост. И страх этот, от которого всё ещё дёргалось в груди сердце, не имел отношения к безмозглым бандитам.

Данкмар терял хватку.

Он утрачивал остроту и гибкость мышления. Утрачивал то, что всегда было его преимуществом, то, что выделяло его из серой бездарной массы, то, что он более всего любил и ценил в себе.

Он должен был вспомнить о визитке Финварры намного раньше, одновременно с мыслью о звонке в полицию. Он должен был позвонить Финварре тогда, а не в последний момент. Он должен был лучше распланировать подзадачу «Копьё» и тщательно изучить реликвию в безопасной обстановке. О чём ещё он должен был подумать заранее?

«Это стресс, — напомнил себе Данкмар, — это недосып». Но рациональные аргументы не принесли утешения. Подступала тоска, смертная и глухая. Если процесс не остановится, блестящий специалист Данкмар Хейдра, партнёр безликих древних Данкмар Хейдра потеряет всё.

Ещё до того, как с ним расправится Йирран.

— Господин Финварра, — блёкло проговорил Данкмар, — могу я попросить у вас сигарету?

— Да, конечно.

Борец рефлекторно полез в карман, нашёл, что от кармана осталась дыра, фыркнул и окликнул кого‑то из подчинённых. Сигареты подали немедля.

— И зажигалку. Спасибо…

До сих пор Данкмар использовал зажигалки только для благовоний и свеч. Он печально кивнул себе: «Пусть это будет ещё один новый опыт». Зловонный бумажный футлярчик подрагивал в пальцах. Сигарета оказалась прескверной, набитой не листьями табака, а какой‑то шелухой. Данкмар пригубил её, вдохнул мерзкий дым. Чем‑то запах напомнил ему вонь, царящую в аркологе. Мысль об аркологе и осуществлении выбора вернулась и захватила его. Данкмар решил, что в ближайшие дни выкроит время для избранников. Одного будет недостаточно. Может быть, двое или трое. Ему станет легче. Он почувствует себя намного лучше, пополнив запасы ресурса.

Данкмар выпрямился. Улыбнулся через силу. Он ещё ничего на самом деле не потерял. Он даже не опоздал на лекцию. Если он не вспомнил о чём‑то раньше, это не значит, что сейчас уже поздно.

— Господин Финварра.

— Слушаю вас, — откликнулся тот, словно по телефону.

— А что с камерами? – спросил Данкмар. – Здесь довольно плотная сеть слежения.

Финварра усмехнулся.

— А в сети, господин Хейдра, как раз обновлялось программное обеспечение. Так уж вышло, что камеры перезагрузились одновременно. Около двадцати секунд потеряны безвозвратно.

Данкмар понимающе и одобрительно наклонил голову.

— Вы действительно хороши, господин Финварра.

— Благодарю.

— Теперь, — сказал Данкмар, — прошу меня простить. Я опаздываю на работу.

Финварра нахмурился.

— Извините, — он понизил голос. – Я понимаю, что это не моё дело. Но вы действительно собираетесь сегодня работать?

Данкмар сдержанно вздохнул.

— Безусловно.

Лицо Финварры выразило озабоченность.

— Вы не возражаете, если с вами отправится одна из наших машин?

— Более того, я вас об этом прошу.

— Будет исполнено. – Он поразмыслил и прибавил: — Мы гарантируем, что сегодняшний инцидент не повторится.

— Спасибо.

…Без двух минут девять Данкмар Хейдра, один из самых высокооплачиваемых бизнес–тренеров Эйдоса упругим шагом вошёл в малый лекторий «Гааги» и с широкой улыбкой обвёл взглядом слушателей.

— Доброе утро, господа, — звонко сказал он. – Итак, сегодня мы намерены продолжить курс лекций по управлению проектами. Рад видеть, что все мы оказались одинаково пунктуальны и можем никого не ждать. На практике угроза всеобщей аккуратности встаёт перед менеджером почти столь же редко, как угроза всеобщей компетентности…

По аудитории прокатился вымученный смешок. Данкмар улыбнулся ещё шире. Всякая порядочная лекция по управлению традиционно начиналась с плоской шутки. Он использовал этот метод не ради привлечения внимания, а для того, чтобы люди расслабились. Курс имел свою специфику: для многих слушателей он стоил дороже, чем они могли себе позволить. Кто‑то затягивал пояс в надежде на будущее, за кого‑то платила компания; все смущались, подозревая, что уж рядом‑то сидят действительно успешные профессионалы.

— Полагаю, так или иначе с предметом нынешней лекции знакомы все, но давайте повторим простые истины…

Оставшись наконец в одиночестве, Данкмар выдвинул из‑за стола огромное кожаное кресло и улёгся в него, расслабленно глядя в потолок. Во время лекций он позволял себе сидеть только на краешке стола. Азбука невербалики: позиционировать себя как школьного учителя, университетского профессора, старшего коллегу или друга… столы и стулья играли в этом до смешного важную роль.

Он устал и проголодался, и всё же чувствовал себя спокойным и удовлетворённым. Данкмар не был прирождённым оратором и не стал бы выступать перед действительно широкой аудиторией. Но любое хорошо сделанное дело доставляло ему удовольствие. Лекция прошла удачно, слушатели производили впечатление людей адекватных и знающих, чего хотят. Они задавали осмысленные вопросы и сполна использовали оплаченное ими время. Данкмар улыбнулся последней мысли. Где–где, а здесь он никогда не лукавил. Он ещё в юности довёл до совершенства умение продавать свои услуги, но то, что он продавал, действительно дорогого стоило. Данкмар не сомневался в этом сам и транслировал уверенность клиентам.

«Спущусь в ресторан, — подумал он. – Пора пообедать». Но прежде он хотел узнать, как идут дела у Финварры.

Данкмар включил телефон. Дисплей мигнул и показал ему два пропущенных вызова от замдиректора «Зари». «Уже?» — Данкмар приподнял бровь. Если Рош уже добился результата, им можно было только восхититься.

Он отправил видеовызов.

Финварра появился над столом, спокойный и деловитый. На нём была точно такая же рубашка, что и в прошлый раз. Не без иронии Данкмар подумал, что Финварре в силу специфики его даров наверняка приходится закупать рубашки оптом.

— Мы уже закончили, господин Хейдра, — сообщил он. – У нас несколько неожиданные данные. Простите, вы что‑то сказали?

— Нет. Только подумал, что сегодня слишком много неожиданностей.

Финварра покривил губы. Поглядел в сторону.

— Понимаю, — сочувственно сказал он. – Но тут получается особенно интересно.

Данкмар вздохнул, сел прямее и поправил галстук. Кажется, он недобрал с официальностью облика, а Финварра, соответственно, перебрал с фамильярностью тона.

— Я слушаю, — сухо проронил он.

— Отправленная за вами группа, численностью шестнадцать человек – полное боевое крыло мицаритского прихода «Знание Солнца», храм по адресу Заречная, сорок шесть, Учитель Ресато Фенд. До этого года Фенд был известен как относительно умеренный, но недавно стал демонстрировать крен в сторону радикализма. Те, кого мы допросили, сходятся в показаниях. Учитель принял решение не лично. Он только передал боевикам распоряжение от вышестоящего. Имя вышестоящего они не знают, но я подозреваю, что это был Синр–Мала Рид.

Имя ничего не говорило Данкмару, он не разбирался в мицаритских авторитетах. Он покусал губу. Горло опять пересохло. Во время лекции он выпил стакана три минеральной воды. Он потянулся за пластиковой бутылкой, сказав:

— И что это значит?

— Рид тоже руководствовался не собственными интересами. Он трактовал слова Пророка. Вы слышали о Пророке, господин Хейдра?

Данкмар замер. Медленно поставил бутылку обратно на стол.

— Слышал и видел.

Финварра посуровел.

— Ему четырнадцать лет, его зовут Нийо Кари, — сказал он. – Он появился совсем недавно, но уже стал… очень влиятельной персоной. Я знаком с несколькими умеренными мицаритами, это мои коллеги из других фирм. Могу сказать, что Пророка признают даже многие из умеренных. Пока неясно, с чем это связано.

— Ближе к сути, господин Финварра.

— Совет Учителей в Ньюатене теперь занят практически исключительно обсуждением слов Пророка. И они решили, что одно из пророчеств относится к вам.

Голографический Финварра напряжённо вытянулся перед Данкмаром. Казалось, его удивили собственные слова. Данкмар не испытывал и тени удивления, но всё же уточнил:

— Ко мне?

Финварра кивнул.

— Это конкретное пророчество все допрошенные знали наизусть. Я могу показать записи, если хотите. Или могу пересказать вкратце.

— Вкратце.

— Пророк чётко указал ваши приметы и приметы вашей машины, а также ваш маршрут. Он сообщил, что вы… – Финварра наморщил лоб, поискал слова и наконец процитировал: — «Демоны ненавидят друг друга, ищут способы уничтожать друг друга. Лишь в борьбе с праведниками они объединяются. Один нечестивец похитил у других великое сокровище. Поразите его, и так вы сможете поразить две армии демонов одним ударом».

Данкмар медленно закрыл глаза.

Он слишком хорошо знал, от кого на самом деле исходят пророчества.

Йирран.

Скиталец знал обо всём. Он действовал мягко и элегантно, как истинный художник интриги. Могло ли оказаться иначе? Йирран Эвен создавал эпическое полотно, великий спектакль, актёрами в котором предстояло стать миллионам жителей Эйдоса. Кровавая драма предназначалась для глаз единственного зрителя – другого скитальца, много более могущественного, чем Йирран. И если Йирран хотел произвести на него впечатление, он должен был выложиться на все сто… «Почему я не подумал об этом раньше? – задался вопросом Данкмар. – Йирран не скрывал от меня своих целей, но я не стал их анализировать. Почему?»

— Господин Хейдра, — долетело до него будто сквозь вату, — какие будут распоряжения?

— А?.. – Данкмар помотал головой, с силой потёр лоб, поморщился. – Господин Финварра… Вы добыли исключительно ценные сведения, спасибо. Могу я поручить мицаритскую проблему вам?

Глаза охранника довольно сузились.

— Безусловно.

— Вам следует знать… – Данкмар в задумчивости сложил ладони возле губ. – Вам следует знать, что это малая частная проблема, и она является следствием событий другого уровня.

Рош с достоинством кивнул.

— Я догадывался, господин Хейдра. С тех пор, как получил приказ от наших партнёров.

— Да… – вполголоса сказал Данкмар, — да… Я работаю на другом уровне. Но теперь вижу, что мне необходима защита от физической угрозы.

— Положитесь на нас.

Данкмар бледно улыбнулся.

— Не подведите, господин Финварра. А теперь простите, я должен работать.

Финварра коротко склонил голову и отключился.

Данкмар сполз вперёд в кресле и закрыл руками лицо.

Разумом он понимал, что должен чувствовать отчаяние. Он имел все основания отчаиваться. Такая реакция была бы логичной. Но, вероятно, недавний инцидент с покушением на его жизнь выжал из него все негативные эмоции, на которые он был способен. В нём остались только недоумение и смех. «Ещё немного, — сказал он себе, улыбаясь, — и я решу, что цель Йиррана – не разрушить порядок на Эйдосе, а разрушить мою самооценку».

Как он мог подумать, что существо, подобное Йиррану, станет мыслить одномерно?

Как мог Данкмар быть таким… тупоумным?

Неужели оказалось достаточно легкомысленного внешнего вида, чтобы Данкмар не воспринял всерьёз самую страшную опасность, с которой ему довелось сталкиваться? Ведь он проигнорировал даже то, о чём Йирран говорил впрямую. У него была возможность понять, понять много раньше, понять вовремя – но он упустил её. Ему больше нравилось размышлять о том, как недостойно носить причёску из косичек и нитяные браслетики.

Болван. Какой болван! Данкмар засмеялся. Помнится, ему приходила мысль о том, что покушение на жизнь Ауреласа Урсы может совершить только мицарит. Тогда почему для убийства Ллири Тайаккан Йирран выбрал его, Данкмара? Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы заподозрить неладное. Он должен был заподозрить. Он должен был преодолеть гадливость и стыд, тщательно восстановить в памяти каждую секунду бесед со скитальцем, записать его слова и поразмыслить над ними. Он считал себя блестящим аналитиком, он учил других – и где оказались его способности в тот час, когда от них зависела его жизнь?.. Данкмар сокрушённо покачал головой. Это даже на ошибку не тянуло: это была превосходная, достойная занесения в анналы глупость.

Он беззвучно захихикал. Пустой лекторий «Гааги» плыл перед взглядом. Голова пухла. Казалось, что череп наполнен газом и готов подняться вверх, как воздушный шарик. «Хватит грызть себя, — подумал он почти весело. – Если я не сделал чего‑то раньше, это надо сделать прямо сейчас».

Итак. Получается, скиталец изначально закладывался на то, что Данкмар не станет выполнять приказ? Чего же он добивался на самом деле? «Предположим, я до сих пор только и делал, что плясал под его дудку, — подумал Данкмар. – Это, кстати, похоже на правду».

Значит, Йирран ждал, что он взбунтуется. Он ждал, что гордость и самоуверенность Данкмара не позволят ему спасаться бегством, увиливать и жаться, они заставят его вступить в неравную схватку. Скиталец ждал, что Данкмар захочет его убить. «Именно поэтому он так себя вёл, — вдруг понял Данкмар. – Он намеренно унижал меня и дразнил. Он хотел, чтобы я начал кусаться». Он хлопнул ладонью по столу, улыбаясь. Он близился к тому, чтобы начать восхищаться врагом. Йирран был чертовски хорош.

«Нужно идти дальше, — понял Данкмар. – Чего он от меня хотел на самом деле?»

Йирран знал, что Данкмар получит Копьё. Скиталец передал мицаритам приказ через созданного им пророка. Не теряя времени, боевики Ресато Фенда вооружились и рванули наперерез. Значит, Йирран с самого начала целил включить Копьё в свою игру? Но как? Возможна ли такая многоходовка? Данкмар не видел прямой логической связи между убийством скитальца и Копьём…

Но ведь сам он пришёл к этой идее. Он обдумал все возможности и решил, что оборвать жизнь скитальца может только артефакт вроде Копья. Просто вывел методом исключения.

Он всё ещё считает Йиррана глупее себя?

Данкмар вздохнул.

Могло ли Копьё в действительности причинить Йиррану какой‑то вред? Вопрос представлялся бессмысленным. Если Йирран способен настолько далеко просчитывать действия противника… «Противника ли? – рот Данкмара исказился в усмешке. – Вряд ли он считает меня противником. Я просто… действующее лицо. Такое же, как мицаритский Пророк. Я занят реализацией замыслов скитальца. И действую активнее прочих, потому что у меня активная жизненная позиция». Он засмеялся снова. Вспомнилось, как пару часов назад кто‑то из слушателей попытался предложить для дискуссии тему внешних консультантов. Данкмар тогда извинился и пообещал, что подробно расскажет об этом на третьей лекции. Если бы вопрос задал состоявшийся предприниматель, Данкмар начал бы ненавязчиво рекламировать себя как коуча, но спросивший был слишком юн. Впрочем, он имел все задатки, чтобы добиться успеха, хватило бы стойкости и энергии… Относись бережно к талантливым юнцам, и обеспечишь себя благодарной клиентурой в будущем.

Если будущее настанет.

«Отличный вывод», — подумал Данкмар с сарказмом и негромко сказал вслух:

— Что же, господин Эвен. Согласен, этот раунд остался за вами. Спасибо за отличную игру. Но всё‑таки позвольте реванш.

Данкмар встал и начал расхаживать по лекторию. Глянул на часы: помещение он всегда бронировал с запасом, и оставалось ещё минут двадцать до того, как администратор «Гааги» поднимется сюда напомнить ему о времени.

Йирран загнал его в угол. Стоило признать это, не обманывать себя. Нужно было начинать игру заново, с нуля. «Но где он, тот нуль?» — Данкмар сцепил пальцы. Подошёл к высокому окну. Вид отсюда открывался на деловые кварталы. Авиетки вились над ними, как мухи над трупом. Данкмар отметил возникшую аналогию и кисло усмехнулся.

Его план погиб.

Значит, следующий план будет выстроен грамотнее.

«Внешние консультации на этапе планирования, — подумалось ему. – Насколько они оправданы? В каждом случае – по–своему… Я стараюсь быть беспристрастным, отрешиться от эмоций, но, кажется, ясно, что у меня не получается. Йирран играет со мной, как с ребёнком. Я вижу то, что он хочет мне показать, и делаю то, к чему он меня подталкивает. Это гибельный путь… Я не отказался бы от помощи и совета. Но к кому я могу обратиться за консультацией? К Ландвину? Смешно. К Улс–Цему?» Данкмар хотел бы знать, что планируют безликие и на что они рассчитывают, но сейчас и сам понимал причины их скрытности. Йирран слишком проницателен. На первый взгляд кажется разумным объединиться, скоординировать действия. В действительности это гарантирует проигрыш. Множество независимых и даже не знающих друг о друге групп – лучшее решение. Единственное решение, которое даёт призрачный, но всё‑таки шанс.

На миг Данкмар задумался о том, сколько у безликих на самом деле агентов влияния. Но сейчас вопрос не имел практического значения, поэтому он не стал уделять ему время.

Он коснулся пальцами зеленоватого стекла и вгляделся в своё отражение. Бледный абрис лица словно тонул в тинистой мгле. Оттенок стекла подчёркивал мешки под глазами и старчески поджатый рот. Неприятно удивил собственный взгляд – застывший, какой‑то маниакальный, как взгляд фанатика. «Я плохо выгляжу, — подумал Данкмар. – С этим надо что‑то делать, пока клиенты не начали спрашивать, всё ли со мной в порядке».

Прежде всего он должен заботиться о своем главном и самом важном инструменте – о себе.

Данкмар закрыл глаза.

«Я проиграл бой, — сказал он себе, — но ещё не проиграл войну. Я перейду в контрнаступление, но перед этим отдохну и восстановлю силы». Аналогия представала непривычной, новой для него. Обычно он мыслил категориями большого бизнеса: инвестиции, котировки, захват рынков. Жизнь была проектом, а не сражением. «Всё изменилось. Сам Эйдос изменился. Начинается настоящая война. Скоро каждый эйдет сможет сказать о себе: я сражаюсь за Эйдос…» Ни в одном руководстве не говорилось, чему должен посвятить себя менеджер в случае начала вооружённого конфликта. Данкмар усмехнулся, поднял веки, нашёл в бутылочно–зелёной зыби окна собственный взгляд. «Я больше не менеджер. Кто я?.. Вот уж чем не время заниматься, так это философским самоопределением».

Он развернулся. Подошёл к столу, аккуратно выключил с пульта голографический проектор лектория и верхний свет, нажал кнопку, поднимавшую жалюзи. Убрал планшет в сумку.

Несколько часов, возможно, сутки он не станет философствовать и вообще не будет погружаться в размышления. Для начала он пообедает. Потом – отправится в фитнесс–клуб или на пляж, глядя по настроению. Пока военное положение не объявлено, можно радоваться летним дням. Стоило бы ещё вздремнуть хорошенько, но в крови до сих пор бродил адреналин, попытка уснуть обернулась бы только многочасовой маетой. «Напишу Дисайне», — решил Данкмар.

Напоследок он прошёлся по лекторию и аккуратно придвинул стулья к столам. Этого он совершенно не обязан был делать, это была работа обслуживающего персонала, но сейчас он просто получал удовольствие от несложных физических действий и проявления собственной предельной вежливости.

Данкмар спустился на рекреационный уровень «Гааги» и прошёл по широкому залу – от гигантского аквариума с певчими рыбами до панорамного окна. Он искал ресторан, в котором не звучала музыка. Хотелось посидеть в тишине. Пришлось остановиться на заведении среднего уровня, сетевом «Марискос» с кухней прибрежных провинций Тауантинсуйу. Здесь было не только тихо, но чисто и просторно. Превкусно пахло супом–касуэлой. Данкмар устроился подальше от входа и сделал заказ.

Ему не удалось в точности исполнить данное себе обещание: мысли снова и снова возвращались к недавним событиям. Анализ, которого так не хватало чуть раньше, теперь шёл в фоновом режиме. Немного поборовшись с собой, Данкмар перестал контролировать этот поток, и только пометил, что никаких планов строить не будет и никаких решений сегодня не примет. Возможно, придут догадки или идеи, но работать с ними он станет потом.

В ожидании он машинально листал фотоальбом с видами Анд, встроенный в столешницу. Закончилась подборка панорам, начались портретные фото молодых девушек в национальных костюмах – кечуа, аймара, чиму, мочика, араукан… Данкмар наткнулся взглядом на подпись, слегка поморщился и тронул экран пальцем, меняя страницу. На столе открылась роскошная фотография в духе исторической реконструкции: инкская дама, судя по украшениям – императрица–койа. Личиком «дама» была хороша, но, как говорят в Андах, «точь–в-точь лама». Три революции одна за другой сотрясли когда‑то Южную Америку, в Федеративной Республике Тауантинсуйу нет человека, в жилах которого течёт хотя бы капля подлинной инкской крови, но потомки инкских рабов очень любят золотые ушные диски и императора Атауальпу… На следующей странице была сценка с белокурыми туристками на улицах Куско. Данкмар вспомнил о Дисайне и потянулся за планшетом. Написал ей маленькое письмо, спросил, как у неё со временем и есть ли желание увидеться. Вместе с сообщением об отправке подоспел и его заказ.

Расправляясь с жареной рыбой, он думал о фальшивом араукане, скитальце, госте из таинственных царств. Как он сам вёл бы себя на месте Йиррана? Данкмар полагал, что просто не сможет смоделировать мышление человека, желающего исключительно развлечений. Этот тип восприятия мира ему чужд. Но Йирран назвал и вторую цель: привлечь внимание другого скитальца, организовать впечатляющее зрелище.

«Итак, если бы я был Йирраном…»

Зрелище большой войны тем эффектнее, чем больше в конфликте сторон. Йирран знал, как инициировать конфликт между вигилианами и мицаритами. Но знал он и то, что религиозная война не в новинку для жителей Эйдоса. Он предвидел, что марйанне будут исполнять роль миротворцев так долго, как сумеют. Они – помеха. Как разозлить святых бессмертных солдат?

Похищение Копья могло служить именно этой цели.

Дело не в самой реликвии. Марйанне достаточно трезвы и хладнокровны, чтобы не посчитать исчезновение и даже уничтожение святыни большой трагедией. Каждый марйанне несёт в себе благословение Господа Воинов. Святыня важна не для тех, кто сам является святыней, а для простых людей Эйдоса. Религиозная вигилианская молодёжь напрочь утратит адекватность…

Нет, дело даже не в этом.

Мицаритам нужно было дать преимущество. Йирран дал им Пророка, но несчастный мальчик Нийо – только повод, побудительная сила. Может быть, источник боевого духа. Преимущество, конечно, но недостаточно вещественное. «А как они сумели бы использовать Копьё?» – Данкмар задумался об этом, но ни к чему не пришёл. Он не мог так далеко следовать за причудами логики религиозных фанатиков. Не исключено, что Пророк повелел бы им Копьё публично уничтожить… или что‑то в этом роде. «Похоже, лучшее, что я могу сделать, — подумалось ему, – это осчастливить Ландвина и вернуть Копьё на место».

Но не сейчас.

Наконец ему пришла хорошая идея. Просто‑таки блестящая идея, самая приятная находка сегодняшнего дня. Данкмар довольно хмыкнул и немного поиграл столовым ножом.

Ему нужно восполнить ресурс. Предстоит осуществить несколько актов выбора. До сих пор Данкмар пользовался кортиком марйанне. Освящённый кортик увеличивал выход ресурса в несколько раз.

Сколько ресурса он получит, применив для этой цели Копьё Итариаля?

Данкмар тихо засмеялся и снова вызвал меню. Время было чересчур раннее для алкоголя, но он всё же заказал бокал превосходного земного вина, самого дорогого в «Марискосе». Прежде он посчитал бы такую удачу не просто значимой – колоссальной. Увы, в контексте событий она представлялась очень, очень маленькой… Но, как бы то ни было, её следовало отпраздновать.

Дисайне ответила на удивление скоро. «Мы можем встретиться сегодня в шесть? – спрашивала она. – В «Клумбе». Нам надо поговорить».

В первый миг Данкмар поморщился, в следующий – улыбнулся. Дисайне даже не понимала, что её слова прозвучат как обычные женские претензии. Она совсем не думала о таких вещах. Данкмар знал, о чём она думала на самом деле. Дисайне уходила в армию. Всего вероятнее, она хотела сказать ему об этом. Попрощаться… Данкмар вздохнул. «Надеюсь, Ауреласу Урсе не понадобятся боевые навыки маленькой верстальщицы новостей, — подумалось ему. – Очень храброй, но очень маленькой…»

«Конечно, — написал он в ответ. – Я буду ждать тебя возле «Клумбы».

Отправив письмо, он посмотрел на часы. Было без четверти четыре. Он немного поколебался, подыскивая лучший способ потратить время. Проверил новости на сайте профсоюза, заглянул на доску с обсуждениями: похоже, ежегодную конференцию отменять не собирались. Она состоится, если военное положение не введут в ближайшие две недели. Можно было просмотреть материалы, почитать статьи в профессиональных изданиях. Но это занятие требовало терпения и полного душевного покоя – специализированная литература редко бывает увлекательной, нужен труд, умственное усилие, чтобы сосредоточиться на ней… День выдался слишком нервный. «Я собирался вернуться к проекту, — подумал Данкмар. – Совмещу‑ка приятное с полезным».

Он закончил обед, расплатился и отправился к лифту. Свою авиетку он оставил на крыше «Гааги». Подвальные стоянки считались безопасней, там строго соблюдался пропускной режим; администратор бизнес–центра дважды переспросила, действительно ли господин Хейдра отменяет бронь места на нижней парковке. Ньюатенцы давно подметили, что место на нижней парковке найти тем труднее, чем острей ситуация в городе; об этом сочинялись анекдоты… Сейчас место на крыше было предпочтительней. Данкмара сопровождал личный эскорт – где‑то неподалёку от его машины дежурили люди Финварры. С крыши окрестности просматривались не в пример лучше.

«Безопасность прежде всего», — подумал он и усмехнулся: до сих пор ему приходилось заботиться главным образом об информационной безопасности… Любые данные могли дешифровать, любой пароль – взломать, любой физический носитель – конфисковать и вскрыть.

Поэтому досье на избранников Данкмар хранил исключительно в собственной памяти.

С точки зрения внешнего наблюдателя следующую пару часов Данкмар провёл в авиапрогулке над городом. Он не особенно интересовался, следует ли за ним чёрная авиетка «Зари», но всё же время от времени оглядывался – и ни разу не заметил её. Это говорило только о том, что подчинённые Финварры – профессионалы. С воздуха Данкмар осмотрел дома нескольких избранников, прилежащие парковки и окрестные улицы. Проверил через Сеть функционирование полицейских камер. Перебрав составленные в уме профайлы, он остановился на трёх кандидатах: мелком хакере, сквернослове и скандалисте, семнадцатилетнем бандите, успевшем отсидеть срок за вандализм, и молодой толстухе, которая выдавала себя за ведьму. Проще всего было взять бандита – тот постоянно шатался по улицам, ища развлечений и драк. Толстуха днём сидела за кассой в грязном подвальном сэконд–хэнде, гадала и ворожила там же по вечерам, после закрытия; оставалось только выбрать время для визита. Чуть сложней в работе был кандидат–хакер. Он почти не выходил из квартиры: зарабатывал фрилансом, продукты заказывал в службе доставки. Жил он в бедном районе, дом его не охранялся никак, но тащить избранника по лестнице Данкмару не хотелось. Он собирался выманить хакера наружу с помощью второго зрения: внушить ему идею чуть–чуть развеяться, сходив за сигаретами в магазин на углу. Но прежде нужно было оставить где‑то Копьё.

«Сегодня или завтра, — подумал Данкмар, разглядывая из окна граффити на ободранных стенах. – Может быть, Дисайне захочет попрощаться наедине. Это было бы славно. Но я не буду её принуждать. Пусть всё идёт… как идёт». Ему нравилась эта мысль. Он испытывал к Дисайне искреннюю нежность и хотел, чтобы расставание осталось в памяти событием трогательным и чистым. «Итак, — заключил он, — если я не повезу Дисайне к себе домой, то отправлюсь проведать госпожу Сену Эврили, а если повезу, то госпожа Эврили подождёт».

Он улыбнулся и задал автоматическому водителю координаты «Клумбы».

Дисайне опоздала на двадцать минут. Данкмар видел, как она слетает с аппарели общественного транспорта и несётся бегом. Столик в «Клумбе» он забронировал заранее, но не хотел устраиваться в прокуренном помещении раньше времени. Он ждал в авиетке и вышел навстречу девушке.

— Прости! – воскликнула она издалека. – Я не рассчитала. Представляешь, в авиапарке был взрыв, кучу машин разнесло, теперь интервал увеличили.

— Ничего страшного. – Данкмар обнял её и поцеловал в лоб, потом жестом фокусника извлёк из салона авиетки букет белых лилий. – Мне понравилось тебя ждать. Идём?

Дисайне смущённо засмеялась.

— Идём. А… что означают лилии?

— Очень простой символ. Нежность и надежда.

— О!

Она не нашла, что сказать, и порозовела.

В «Клумбе» успел начаться какой‑то поэтический вечер. Данкмара это немного удивило – мероприятие в шесть в будний день? Никто не успеет с работы… Одного взгляда на аудиторию было достаточно, чтобы получить ответ: для студентов и богемной публики время вполне подходящее. Данкмар провёл Дисайне к столику. Под потолком, точь–в-точь сценический эффект, клубился табачный дым, облаками окутывал низкие лампы. На маленькой сцене нервный тонкошеий юноша выкрикивал плохие стихи:

Данкмар сел и перестал его слушать.

— Ты что‑то хотела мне сказать, Дис?

— Да. – Она устроила свою сумочку на соседнем стуле и выпрямилась, беспокойно ища его взгляд. Данкмар сложил руки на столике, подался вперёд.

Сейчас он мог применить второе зрение, но мысли Дисайне легко читались и без него. Её решимость отправиться в военный комиссариат, её недавние ссоры с родителями и горячая поддержка друзей. «Они пойдут всей компанией, — понял Данкмар, сдержав улыбку. – Они попросят записать их в одну часть. Их запишут, так обычно и делают. Если ничего не случится, из них станут готовить один летучий отряд – для городских боёв…»

Тем вечером, когда он впервые заговорил с Дисайне, военная служба для добровольца означала совсем иное. Угроза шла из далёкого космоса. Добровольцы требовались, чтобы справляться с паникой в городах и противостоять мародёрам; лучших учили управлять системами жизнеобеспечения убежищ и водить военную технику. В тренировочных лагерях читались познавательные лекции о биологии «кальмаров» и обороне Магны, показывались виртуальные модели: что будет с Эйдосом при модификации «кальмарами» биосферы, как собираются этому процессу помешать…

Теперь всё стало проще. И кровавей.

Вспомнив о том, кто был этому причиной, Данкмар ощутил ровную, прохладную ненависть.

Дисайне молчала.

— Дис?.. – проговорил он наконец.

Она порывисто протянула руки и накрыла его пальцы своими. Данкмар ждал именно этого жеста, и только грустно ей улыбнулся. Дисайне нервно облизнула губы.

— Ты уходишь в армию? – сказал Данкмар.

— Да, — она закусила губу, ноздри её раздувались. – Мы все. Все пятнадцать человек, мы дружим ещё со школы.

Он удивился только числу: думал, окажется человек семь.

— Тренировочный лагерь в пригороде, в Коринте, — сказала она. – Нас выучат оборонять улицы. Потом мы вернёмся в Ньюатен.

— Уже в форме, — Данкмар вздохнул. – Ты хотела попрощаться?

Дисайне опустила глаза. В этот миг она сделалась по–настоящему красива. Данкмар залюбовался ею.

— Прости, — сказала она, — я тороплюсь. Мы уходим завтра, я должна собраться.

— Понятно. Как родители?

— Папа в молодости был дружинником. Теперь их дружина собирается снова. Мама… сначала кричала на нас, а потом призналась, что тоже была дружинницей, два года, — Дисайне печально хихикнула, — ещё до того, как они с папой встретились.

— Вот как.

Она подняла взгляд. Линия рта стала жёсткой. Суровая Дисайне показалась ему забавной. Он знал, о чём она заговорит теперь.

— А ты? – спросила она. – Ты мужчина и вигилианин. Твой долг…

— Дис…

— Что? – сказала она чуть резче.

Стало тихо. Нервный поэт ушёл со сцены, следующий ещё не поднялся. Данкмар читал мысли Дисайне в её глазах – светлых, юных, жарких и честных. Дисайне заподозрила, что он, как Ласвег, трусит и хочет сбежать от опасности. Возможно, сейчас он сообщит ей, что взял билет и скоро улетает с планеты. Как недостойно!

Данкмар скупо улыбнулся. Почти смешно это было, почти нелепо – сознавать, что он скажет ей правду. Не всю, конечно. Но чистую правду.

— Я уже сражаюсь, Дис, — проговорил он. Сделал паузу: она получилась торжественной, но уместной. – Я не могу тебе рассказать. Не имею права. Просто… пожелай мне удачи.

Глаза Дисайне широко распахнулись.

Данкмар видел, что именно она поняла из его слов. Это было нетрудно. Это тоже можно было прочесть без второго зрения, но он всё же задействовал его, потому что хотел узнать и детали. Он удовлетворил любопытство и почувствовал себя растроганным.

Дисайне решила, что Данкмар сотрудничает с госбезопасностью. Он участвует в секретных операциях, он специальный агент на страже закона и порядка… может быть, он даже выполняет особый приказ самого Ауреласа Урсы! Вереница образов пронеслась перед её внутренним взором: неулыбчивые, мужественные лица актёров, игравших в триллерах и полицейских боевиках. Потом фантазии исчезли, и остались лишь чувства.

Она была горда, до головокружения горда и счастлива: рядом с ней впервые оказался мужчина, по–настоящему достойный её.

Достойный её любви.

Домой он возвращался один.

Он поменял планы. Избранники никуда не денутся от него, а охватившие его чувства были бесценны. Данкмар хотел сохранить их как можно дольше: очарованность и восхищение, глубокую нежность на грани подлинной влюблённости. Жизнь предлагала бесчисленные сокровища позитивных переживаний, и лишь глупец стал бы ограничивать себя какой‑то одной частью коллекции. Торжество победы, сознание успеха и контроля, ощущение власти необычайно приятны, но и личные привязанности могут стать кладезем удовольствий, если правильно к ним относиться. Напоследок Дисайне подарила ему единственный поцелуй – и недолгое это прикосновение было дороже сотни заурядных интрижек. Данкмар не стал выключать второе зрение в тот момент, и до сих пор радовался находке. Многие женщины восхищались им и желали его, но чувств, подобных чувствам Дисайне, он прежде никогда и никому не внушал. В её душе бушевала буря. Он едва не физически ощутил этот ураганный ветер, охвативший его, когда нежные руки девушки сплелись у него на шее. Ах, как жаль, что она торопилась… Но Данкмар чувствовал, что поступил правильно. Потащив Дисайне в постель, он бы напрочь разрушил обаяние момента. У него никогда не было проблем с тем, чтобы иметь хороший секс. Испытать столь острые и светлые чувства – куда сложнее, ведь их невозможно или почти невозможно запланировать. Сегодня они стали для него даже не наградой или подарком, а сущим спасением. Прекрасное завершение кошмарного дня.

Истинная причина заключалась ещё и в том, что после кошмарного дня он сомневался в своей мужской силе. Но об этом ему думать не нравилось, и он позволил себе толику безвредного самообмана.

Подлетая к дому, он размышлял, стоит ли искать Дисайне после того, как всё так или иначе закончится. Быть может, лучше сохранить её образ в памяти и не стремиться к большему. Военная служба изменит её, она утратит нежную романтичность… Да, новая встреча станет разочарованием.

Данкмар вздохнул и окончательно попрощался со своей лучшей любовницей.

Но он всё ещё думал о ней, любовался её образом, вспоминал самые сладкие минуты наедине. Включая в квартире свет, он ощутил некое смутное подозрение, но не сразу понял, к чему оно относилось. Будто бы вещи оказались не на своих местах… Влезли воры? Немыслимо, кондоминиум всегда хорошо охранялся, а теперь его взяла под крыло «Заря». Он собрался уже задействовать второе зрение, чтобы всё выяснить, но не успел.

Он просто услышал.

В ванной работал душ.

Данкмар почувствовал себя так, словно его ударили. Ошеломлённый, без единой мысли в голове, он замер. Потом рефлекторно сделал несколько шагов к двери ванной комнаты.

Этого не могло быть. Этого просто не могло быть. Только не сейчас. Только не так!

Дверь открылась.

В клубах пара из его ванной в гостиную прошествовал совершенно голый Йирран Эвен. Горячая вода с его шевелюры ручьями лилась на ковровое покрытие. Данкмар тупо проводил его глазами.

— Справился? – донёсся весёлый голос скитальца. – Молодец. Иди сюда.

У Данкмара застучали зубы. Он не двинулся с места.

— Ну–ну–ну, — примирительно сказал Йирран из гостиной. – Не бойся. Я тобой доволен. Иди сюда!

Данкмара сотрясла дрожь. Он едва не вскрикнул. Судорожно облизывая губы, он повиновался. Колени дрожали, ему пришлось опереться о косяк двери.

Йирран в гостиной стоял перед ростовым зеркалом, придирчиво разглядывая себя.

— Копьё было отличной идеей, — сообщил он, не оборачиваясь. – В контексте. Но, должен тебе сказать, оно бы не сработало.

Цепляясь за стену, Данкмар пробрался к стулу. Он понимал, что если решит постоять, то вскоре просто сядет на пол. Он не испытывал страха. Только чистый, дистиллированный шок, без примеси каких‑либо чувств.

— Я подумывал позволить тебе воткнуть его в меня. – Йирран азартно ухмыльнулся зеркалу. – Потом я бы посмотрел на тебя с удивлением и сказал что‑нибудь этакое. Не годится. Не подходит. Не отчаивайся. Продолжай попытки! Если ты сумеешь причинить мне вред, это будет значить, что ты действительно меня достоин.

Данкмар едва различал его слова. Он приближался к обмороку.

— Вот, — резюмировал Йирран, — сказал. Я совершенно серьёзен, дорогой Данкмар.

И он замолчал, погрузившись в самосозерцание.

Данкмар видел его целиком: со спины и в зеркале. Тело скитальца было безупречным – тело даже не танцора, не спортсмена, а модели, готовой для съёмок ню. Чётко выделялись некрупные мускулы. Грудь была совершенно гладкой, очертания лобка – ровными, как подбритыми. На тёмных волосах лежал светлокожий крупный член. Йирран не расплетал косичек. Мокрая грива падала до середины подтянутых ягодиц. «Что он собирается делать?» — подумал Данкмар. Его тошнило. От скитальца можно было ожидать чего угодно.

Данкмар на минуту прикрыл глаза. К несчастью, Йирран за это время никуда не исчез. Когда Данкмар, болезненно щурясь, разлепил веки, он по–прежнему стоял перед его зеркалом и любовался собой.

И всё же что‑то изменилось. Что‑то продолжало меняться… «У меня галлюцинации», — подумал Данкмар. Ничего другого не могло прийти в голову. Но он смотрел. Смотрел, понимая, что невозможный, противоестественный процесс идёт своим чередом, и с каждым мгновением эффект его становится всё очевидней.

Тело Йиррана трансформировалось.

Плечи становились уже, бёдра – шире. И без того идеальная талия сделалась просто осиной. Исчезли тени тёмных волос на икрах и предплечьях, руки и ноги стали тоньше, мускулы больше не играли на них. Йирран медленно повёл головой из стороны в сторону, поднял подбородок, внимательно разглядывая шею. На ней уже не было кадыка. Близясь к пониманию, Данкмар перевёл взгляд на его половые органы. Член и мошонка втянулись в плоть. Между ног Йиррана, под шапочкой тёмных волос розовела изящная женская щель.

Груди выросли в последнюю очередь – маленькие, девичьи, с дерзко торчащими сосками.

Йирран откашлялся. Голос его изменился мало – был мягкий тенор, стал низкий хрипловатый альт.

— Как я выгляжу? – поинтересовался он.

«Поинтересовалась она», — мысленно поправился Данкмар. Вслух он не мог ничего сказать.

Женщина обернулась к нему, тряхнув головой. Разлетелись косички.

— Вижу, ты потерял дар речи, — заключила она и улыбнулась. – Относительно наших дальнейших планов – прежде всего успокойся. Я уверен, ты найдёшь выход. В ближайшие дни я буду занят, очень занят, и я не намерен уделять тебе много внимания. Используй это время с толком.

Она снова засмеялась и подошла ближе. Отстранённо Данкмар отметил, какими нежными и тонкими стали черты лица скиталицы, как припухли её яркие губы. Она была грациозной как кошка и бесстыдной как богиня.

Но говорила о себе по–прежнему в мужском роде.

Данкмар моргнул.

Йирран смотрела (смотрел?) на него сверху вниз, со снисходительной усмешкой.

— Что касается пола, — сказала она, — то я остаюсь мужчиной в любом облике. Мне нравится быть мужчиной. Вижу, тебе интересно, почему я выбрал тебя. А ведь я сказал это в самом начале, дорогой Данкмар. Меня не волнуют командиры марйанне, меня не волнует Копьё или мицариты, меня волнуешь ты. Нет, не в этом смысле, — Йирран звонко шлёпнул себя по крутому женскому бедру и залился смехом. – Это не для тебя. Это ради одной вещи, которую я очень давно и сильно хочу, а получить могу только так. Потом я вернусь в привычное тело. Видишь, Данкмар, я был упрямым и настойчивым, я много работал и достиг цели. Ты тоже сможешь добиться своего, если не сдашься. Продолжай бороться со мной. Мне это очень по душе.

Данкмар поднял глаза. Он понимал, каким жалким выглядит сейчас. Но во взгляде женщины–Йиррана не было презрения. Только одобрение и веселье.

— Всё будет хорошо, — пообещал он. Широко улыбнулся: – Удачи!

…Когда Йирран пропал, оставив в память о себе только мокрые насквозь ковры, Данкмар вытянулся в кресле, переплёл пальцы, зажмурился и педантично, грязно, в сладострастных подробностях вообразил, как насилует его и убивает.