В письме твоем описываешь, как дивно Господь избавил вашу обитель от несчастного случая — пожара. Слава и благодарение милосердому Его о вас промыслу и покровительству!

По 3-е апреля у вас более все было смущение с матерью О.; я уже недоумеваю, какой дать совет к исцелению ее немощи. Одно средство: надобно ей себя укорять и иметь смирение. Какой же толк в том откровении, когда оное не приносит успокоения? Ведь откровение не одно нужно, а при оном и послушание. Принимать по откровении совет и уже не самосмышлять и не верить своему разуму: от этого рождается смирение.

В последнем письме пишешь, что желала бы мне прибавить десять рук, чтобы не оставить вас; кажется, и того мало будет: в два сии дня получил я 21 конверт писем, а в них — в одном по два и по три письма; то посудить надобно: я их и доселе не прочитал; когда же дам ответ? Времени очень мало имею, а все требуют ответа. Пишет каждая одна и думает, долго ли написать, а у меня одни руки; да еще прежних лежит более 30 писем; потому я и прошу, чтобы после журнала краткую выписку делать, о чем нужнее отвечать.

О матери Д. писал я, видя из общих ваших писем что-то неловкое между вами, как будто чужие стали; а я сего бы не желал. Неужели должно быть между нами разделение? Аз Павлов, аз Аполлосов, аз Кифин (1Кор.1:12). У нас один Наставник и Учитель, Господь наш Иисус Христос, — любви и смирению, единодушию, миру, и проч. Когда заметишь в себе против других немирство или какой помысл взошедший, самоукорением низлагай его: ежели же он усилится и утвердится, то объяснением друг другу уничтожится. Это на опыте известно: "Являемое свет, а не являемое тьма". Господь вразумит и укрепит вас на пути сем. 29-го апреля 1850 года.