БРАЙАН

ЭЛЛА ЗАВИЗЖАЛА, КОГДА я вышел из комнаты и направился вниз.

– Брайан! Боже мой, Брайан! Я же пошутила! Не смей!

Что действительно нравилось мне в моем доме, так это открытое пространство. Над всей передней частью дома возвышался сводчатый потолок. Лестница вела на второй этаж, с которого открывался хороший обзор на гостиную и столовую. Благодаря этому дом выглядел намного просторнее, чем был на самом деле.

А в данный момент это значило, что Элла слышала из спальни, как я шумел на кухне. Когда она подошла к перилам и перегнулась через них, чтобы позвать меня, я уже успел снять штаны и специально кинул их на спинку дивана в гостиной, чтобы она могла увидеть их сверху.

– Брайан?

Это был тот же голос, которым она только что говорила со мной. Голос, который вполне мог бы подойти для озвучки фильма категории «18+». Только сейчас он звучал, будто она прослушивалась на роль мыши в анимационном фильме. Причем не взрослой мыши, а крошечной мышки-трусишки.

– Брайан, ты ведь сейчас не полностью раздет, правда? Умоляю, скажи, что на тебе есть хоть что-то!

Я уже говорил, насколько я люблю ее скромность? Я улыбался, как идиот, когда ответил ей из кухни:

– Знаешь, кажется, у меня все-таки нет передника. Нужно будет купить его, когда будем в магазине в следующий раз. Но если ты спустишься и сядешь за барную стойку, думаю, ты не увидишь слишком много. Почему бы тебе не спуститься? Я делаю кофе. Просто отличный. Какая-то крутая французская прожарка.

– Я не спущусь, если ты не наденешь штаны! – категорично заявила она.

Я ухмыльнулся:

– На мне боксеры, малышка. И я точно знаю, что ты смотрела обе подростковые комедии, в которых я снимался пару лет назад. Это значит, что ты видела меня в одних трусах. Я не буду надевать штаны. Спускайся! Я приготовлю тебе яичницу и тосты.

– Сейчас все иначе, и ты это знаешь!

– Тебе нужна помощь? Я могу подняться за тобой, если хочешь.

В ответ раздался разочарованный стон. Черт возьми, с ней было весело.

– Я возвращаюсь в кровать. Можешь принести мне завтрак, когда перестанешь вести себя как козел.

Несколько секунд спустя дверь моей спальни захлопнулась. Я усмехнулся и начал рыться на кухне, пока не нашел поднос. Завтрак в постель? Прекрасная идея. Я принялся за дело и приготовил кофе, омлет, тосты, сок и йогурт на двоих. Я вздохнул и все же натянул штаны. В другой раз я бы настоял на своем и не надел их обратно, но она только приехала, и я не хотел давить на нее. Да, я хотел, чтобы ей было хорошо и легко со мной, но для меня также было важно, чтобы она доверяла мне и комфортно чувствовала себя в моем доме.

– Я снова в штанах, – сказал я, входя в комнату.

Посуда тихонько позвякивала на подносе, пока я подходил к кровати. Эллы в постели не было.

– Хорошо, – отозвалась она с балкона, – потому что здесь довольно прохладно и я украла твой халат.

Ее голос, доносившийся сквозь приоткрытую стеклянную дверь, снова стал игривым. Я аккуратно поставил поднос на кровать и подошел к шкафу. К счастью для нее, я не имел практически ничего в единственном экземпляре. Я нашел еще один халат, а потом вынес Элле ее завтрак.

Светило солнце, и на чистом голубом небе над каньоном за моим домом зависла всего парочка пушистых белых облаков. Было не холодно, но ветер слегка покалывал оголенные участки кожи, так что халат был как раз кстати.

Элла сидела за маленьким столом, закрыв глаза и подставив лицо солнцу. Уголки ее губ слегка приподнимались, будто ей нравилось ощущать, как солнечные лучи касаются ее лица. Мой халат был ей слишком велик, на голове творилось нечто невообразимое, но она никогда не выглядела лучше.

К этому нужно привыкнуть.

Я поставил поднос на столик прямо перед ней и поцеловал ее в щеку.

– Ты просто очаровательна сейчас.

Элла расплылась в улыбке. Я ждал, что она отшутится или назовет меня ванилькой, но она просто посмотрела на еду перед собой и сказала:

– Спасибо за завтрак.

Она не только приняла мой комплимент, она еще и наградила меня поцелуем. Я засмеялся, садясь рядом с ней, чтобы разделить еду на подносе пополам.

– Так намного лучше.

Она кинула на меня насмешливый взгляд.

– Этот поцелуй мне понравился.

– Приятно слышать.

Я медленно потягивал кофе. Элла тем временем солила и перчила свой омлет и только потом принялась за еду. Прошлой ночью мы оба не ужинали.

Насладившись мгновением, я решил добраться до сути дела.

– Так что насчет сегодня… Подумаем, как забрать твои вещи из дома, или просто промотнемся по магазинам за обновками и подождем недельку-другую, прежде чем связываться с семьей?

Элла хмуро уставилась в тарелку.

– Не знаю. Я наберу Джульетте попозже и договорюсь обо всем. Часть меня вообще не хочет туда возвращаться, но есть конкретные вещи – мамины, – которые мне определенно хотелось бы забрать.

– Хорошо. Тогда почему бы нам не…

Я забыл, что хотел сказать: кто-то позвонил в главные ворота.

– Какого черта?

Элла отложила вилку.

– Что происходит?

Я взял телефон в руки, но пока не торопился разблокировать.

– Я запрограммировал его, чтобы он звонил, когда кто-то у главных ворот.

– Кто-то сейчас здесь? Кто это?

Я широко улыбнулся. Я не технарь, но мне нравится забавляться с моей системой безопасности.

– Смотри, когда я отвечу на звонок, мы увидим изображение с камеры у ворот.

Я ответил на так называемый «вызов», и на экране появился человек, которого я ожидал увидеть меньше всего.

– Мама?!

– Алло? Брайан, милый, это ты? Алло?

Я чуть не выронил чашку из рук. Мама? Здесь? Прямо сейчас? Я не мог в это поверить. Мама ненавидит путешествовать почти так же, как ненавидит моего отца. В ее понимании хуже поездки в город, где жил мой отец, не могло быть ничего. Она никогда не приезжала в Лос-Анджелес, если этого можно было избежать. Она не навещала меня здесь три или четыре года.

– Мам, что ты здесь делаешь?

Когда я заговорил, она повернулась к маленькому динамику на воротах, откуда раздавался голос. Она обнаружила камеру и нетерпеливо нахмурилась.

– Как ты думаешь, что я здесь делаю? Я устраиваю сюрприз моему сыну на Рождество!

Она протянула руку из окна и несколько раз нажала на звонок, а затем раздраженно фыркнула.

– Брайан, милый, эта штука не работает. Ворота не открываются.

Я потряс головой и проглотил смешок.

– Мам, это звонок, как в обычной двери. Он не открывает ворота.

– Ой. Ну и как же я могу попасть внутрь?

Я взглянул на Эллу. Она с восхищением смотрела на экран и покусывала губы, будто пыталась сдержать смех. Я с радостью отметил ее воодушевление. Хотя момент был не самым подходящим, я не сомневался, что Элле понравится моя мама, и не мог дождаться, когда наконец смогу познакомить их. Я подмигнул ей и засмеялся в трубку:

– Ты не можешь открыть ворота. Я должен впустить тебя.

Мама обиженно отвернулась от камеры.

– Ну так что, сын? Впустишь нас или нет? Нам пришлось приехать в аэропорт в четыре утра по нашему времени – это был единственный рейс в ближайшие два дня. Мы так долго тащились сюда, что мне хотелось бы скорее войти, переодеться и передохнуть в приятном месте.

– Мы? – я прищурился, вглядываясь в крошечное окно на экране и пытаясь разглядеть пассажира рядом с матерью. – С тобой Дат, что ли?

– Ну конечно! А кто же еще?

– Привет, Дат!

– Привет, Брайан, – отозвался мой отчим и потом пробормотал: – Видишь? Я говорил, что надо было сначала позвонить.

– Ради бога, Дуглас. Какой же это сюрприз, если бы мы позвонили заранее? Ты удивлен, дорогой?

Я…

Не удивлен. Шокирован. Лишен дара речи.

– Да, я удивлен.

– Слишком удивлен, чтобы открыть ворота своей дорогой старушке?

Элла прикрыла рот ладонью. По ее глазам я видел, что она бесшумно хохочет.

– Прости, – шепнул я.

– Открывай ворота скорее, а не то мама поставит тебя в угол, когда наконец окажется в доме, – тихонько хихикнула она в ответ.

Я закатил глаза. Но вообще Элла была права, так что я ввел код и повесил трубку. Я положил телефон на стол и уставился на него.

– Ущипни меня. Это правда?

– Она такая классная!

– Классная… – Я глубоко вдохнул и взъерошил волосы. – Если мы выживем, то да.

Я посмотрел на Эллу, лихорадочно соображая, как правильно подготовить ее к тому, что нас ждет. Моя мама… могла доставить немало хлопот.

– Я люблю ее, – заверил я Эллу. – И ты ее полюбишь, но она…

– Очень активная?

Я фыркнул:

– Ужасно упрямая.

Дверной звонок прозвучал четырежды, и я отчаянно взвыл:

– Вот и конец спокойной неделе. – Я вновь взглянул на Эллу. – Заранее прошу прощения. Тебе нечего бояться, но ты скоро поймешь, почему я решил извиниться.

В дверь снова позвонили, и одновременно раздался сигнал телефона.

– Иду, мам, – проворчал я, когда ответил. – Надену рубашку и сразу спущусь.

– Наденешь рубашку? Брайан, уже половина одиннадцатого. Ты что, еще в кровати?

– Нет. Ну, что-то вроде того. Просто подожди секундочку. Я спускаюсь.

Элла зашла в комнату следом за мной (нам обоим уже было не до завтрака) и засмеялась, наблюдая за тем, как я надеваю вчерашнюю помятую рубашку.

– Молчи, – буркнул я. – Это не смешно.

В ответ на ее злорадную усмешку я добавил:

– Сейчас ты надо мной смеешься, но она уделяет все внимание мне только потому, что пока не знает о твоем присутствии. На самом деле она здесь не для того, чтобы увидеться со мной.

Улыбка Эллы мгновенно померкла. Мне стоило бы почувствовать укол совести, когда она прикусила губу и запустила руку в свои спутанные волосы. Но я его не почувствовал. Ей не стоило ни о чем волноваться (кроме как быть задушенной проявлениями маминой любви). Но мне казалось, что Элла не стала бы возражать, особенно если учитывать, каким был последний год ее жизни.

– Ты выглядишь нормально. И очень ей понравишься. Обещаю.

Я поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты.

Когда я открыл входную дверь, мама стояла, приподняв одну бровь и скрестив руки на груди. Она нетерпеливо постукивала ножкой в дизайнерском ботинке и даже не пыталась скрыть недовольство. Мне хотелось бы разозлиться, но как только я увидел эту миниатюрную брюнетку, внутри которой скрывался настоящий вулкан, я снова почувствовал себя маленьким ребенком, которому вскружило голову от воодушевления.

– Привет, мам!

Я обнял ее, и она растаяла, ведь ее снедало то же нетерпение, что и меня.

– А вот и мой мальчик! – завизжала она, обнимая меня так сильно, как только могла.

Я отпустил ее и быстро, слегка неловко обнял Дага. Он мне нравился, но мы никогда не проводили вместе достаточно времени, чтобы он мог чувствовать себя кем-то похожим на отца.

– Рад видеть тебя, Даг. Надеюсь, дорога не слишком вас утомила.

Даг фыркнул, исподтишка взглянув на мать, и я засмеялся. Я мог только представить, что ему пришлось пережить во время полета с мамой в переполненном чартере в такое возмутительно раннее время. Скорее всего, Да г очень устал, и ему не терпелось переложить заботу о маме на меня.

Я отступил на шаг и просто проводил их глазами, пока они входили в дом.

– Ого. – Я все еще пытался оправиться от потрясения. – Я не верю, что вы действительно здесь. Спасибо, что приехали.

– Ты что, шутишь? – Мама напрочь позабыла о восторге, и ее голос вновь зазвучал угрожающе. – После того, как ты в последнюю минуту отменил свою поездку домой? Что еще мы могли сделать? Конечно, нам нужно было дождаться, пока Рождество пройдет – Дат не мог оставить своих детей без внимания, – но, Брайан, я не могу поверить, что ты хотел отделаться от своей матери на Рождество.

Я застонал и закрыл лицо руками.

– Мам, я же объяснял тебе, почему не смогу приехать. Я не могу оставить Эллу сразу после того, как она оказалась в центре внимания из-за меня.

Мама раздраженно фыркнула:

– Я надеялась, тебе удастся убедить ее прилететь в Висконсин. Ты хоть пытался?

Я закатил глаза.

– Ты знаешь, что нет, и я объяснил тебе почему. Дело не в том, что она не хотела приехать. Она и так слишком потрясена происходящим. Нам нужно было провести немного времени наедине.

Мама выразила свое неодобрение, громко хмыкнув, и за руку подвела меня к дивану в гостиной, все еще настроенная на чтение нравоучений.

– Брайан, ну что ты за неблагодарный сын? Мой единственный ребенок заявляет всему миру, что встретил любовь всей своей жизни, но не может найти времени, чтобы позвонить собственной матери и сообщить ей об этом первой? А потом ты даже не привозишь ее встретиться со мной на Рождество?

Я засмеялся. Лиз Кроуфорд была выдающейся женщиной – упрямой, безапелляционной и решительной. Думаю, именно поэтому она и стала женой моего отца много лет назад. Правда, судя по всему, это же послужило причиной их развода три года спустя. Я никогда не пойму, как она решилась осесть в Грин-Бэй в Висконсине с тихим профессором математики, но я был рад, что она счастлива.

– Мам, пощади меня. Мы встречаемся всего неделю.

– Любовь, Брайан. Ты сказал именно это слово – любовь. Люди не влюбляются за неделю. У тебя было три года, и ты мог сообщить мне об этой загадочной девушке, но ни разу даже не заикнулся о ней. А я, между прочим, твоя мать.

Отчасти она была права, но я не жалел, что не рассказал ей об Элле. Я никогда никому не говорил об Элле. Она слишком много значила для меня с самого начала. Она была моим секретом. Только моим. Чтобы окончательно утвердиться в ваших глазах в образе гика, хотелось бы позаимствовать слова Голлума: она была «моей прелестью». Моим Кольцом Всевластья, которое требовалось оберегать и хранить в тайне.

Я не испытывал неловкости от того, что общался с незнакомкой по интернету. Дело скорее в том, что у меня никогда не было обычной жизни, а Элла была такой… нормальной. Не обычной, нет. Я всегда знал, что она особенная. Но она жила самой обычной жизнью. Она была моим связующим звеном с миром, для которого я навсегда останусь чужим, но частью которого втайне мечтал стать. Казалось, она слишком хороша, чтобы быть настоящей, и я боялся, что она исчезнет, если я кому-то о ней расскажу. Теперь, когда я знал, что она не собиралась никуда деваться, я был готов показать всему миру, какое сокровище я нашел.

– Хорошо, хорошо, я понял. Мне стоило рассказать тебе о ней. И если ты прекратишь читать мне нотации хоть на мгновение, чтобы я успел вставить слово, то я могу вас познакомить.

Мама разинула рот от удивления.

– В смысле… Она что – здесь?

Я с усмешкой посмотрел на маму. Она была ошеломлена. Ну что ж, пришла ее очередь удивляться.