БРАЙАН

КОГДА «ПЭТРИОТС» ЗАРАБОТАЛИ очередной тачдаун, я решил, что нужно еще выпить. Я пошел на кухню за очередным пивом и подумал об Элле. Она была из Новой Англии, и ей явно больше нравился бейсбол – видимо, в Бостоне любовь к «Ред сокс» впитывают с молоком матери. Но если она хоть немного разбиралась в футболе, то наверняка сейчас смеялась. Я сделал долгий освежающий глоток «Короны» и отправил ей сообщение.

Если ты фанатка «Пэтриотс», ты мне больше не друг.

Она ответила почти сразу.

Ха-ха. Не волнуйся, я не очень люблю футбол. Но если узнаю, что ты топишь за «Доджерс», мы перестанем общаться.

И тут же добавила:

А ты это к чему? Кого они сейчас обыгрывают?

Я улыбнулся. Элле было плевать на футбол, но со мной она была готова говорить о чем угодно. Я начал было набирать ответ, но вдруг осознал, что спустя три года у меня появился ее номер, и я могу просто позвонить ей.

– «Пэкерс» уступают в три тачдауна и один филдгол, – сказал я, как только она взяла трубку. – Это очень печально.

– «Грин-Бей Пэкерс»? Ты что, сырноголовый?

Она засмеялась, и я снова улыбнулся. Ее смех – лучший звук во всей вселенной.

– Никогда не горел желанием нацепить поролоновую шапку в виде куска сыра, но да, я болею за «Грин-Бей».

– Почему? – спросила Элла. – Ты что, из Висконсина? Божечки, пожалуйста, скажи да! Это было бы так забавно! Скажи мне, что история про красавчика из Калифорнии – это выдумка, а на самом деле ты сын молочника.

Я расхохотался:

– Прости, если расстрою, но я правда родился и вырос в Лос-Анджелесе. Хотя мама живет в Грин-Бей. Она вышла замуж за ярого фаната «Пэкерс», и поскольку в Лос-Анджелесе нет футбольной команды, я стал болеть за «Грин-Бей».

– Это грустно. Знаешь, мне жаль, что твоя команда проигрывает. Держу за тебя кулачки.

– Весьма признателен.

Я вновь улыбнулся и отхлебнул пива. В соседней комнате раздался радостный вопль – мои друзья смотрели игру. Я искренне понадеялся, что это «Пэкерс» забили гол, но сейчас мне было не до того, чтобы проверять.

Я выскользнул на веранду и закрыл за собой дверь. На другом конце провода молчала Элла, и я вдруг понял, что не знаю, о чем с ней говорить.

Никогда раньше я не бывал во «френдзоне» у девушек. Сама мысль о том, что девушка может меня не хотеть, казалась абсурдной, но Элла, кажется, действительно воспринимала меня только как друга. Она спокойно могла сказать, что дорожит мной, постоянно меня подкалывала, но никогда не заигрывала, даже если я начинал флиртовать первым.

Я был потрясен, когда узнал, что она переехала в Лос-Анджелес и не сказала мне об этом, и так долго не решалась позвонить, когда я дал ей свой номер. Казалось, будто она хотела дружить со мной только в Интернете. За три года она ни разу не спросила, как меня зовут. Справедливости ради, ее именем я тоже не интересовался, но лишь потому, что не представлял себе, как мы смогли бы общаться после фразы «привет, я – Брайан Оливер».

Разговоры по телефону немного изменили наши отношения, и я не совсем понимал, как оставить все на своих местах. Я нервничал и чувствовал себя глупо. Эти чувства были мне незнакомы, и я боялся признаться себе, что стесняюсь. Я еще никогда не смущался при общении с девушкой.

– Ну что? – Я откашлялся, чтобы голос перестал сипеть. – О чем думаешь? Ничего, что я позвонил? Я не потревожил?

– Нет, все в порядке. Ты всегда можешь мне позвонить, даже если тебе просто нужно пожаловаться на то, что «Пэкерс» продули матч.

Ее дразнящий тон действовал мне на нервы, но я держал себя в руках.

– Как делишки-то? Лучше, чем в пятницу? Ты привыкла к новой семье?

– Вроде ничего. Как-то все странно, но в целом неплохо. Одна из моих сводных сестер все еще напоминает Фредди Крюгера, но на днях я разговаривала с другой, и она не такая плохая, как я думала. Как минимум, мы пришли к взаимопониманию. Мне так кажется. Давай сменим тему на что-нибудь повеселее! Рассмеши меня. Ты единственный, у кого это получается.

От этой просьбы сердце у меня сжалось. Почему Элла отказывалась впустить меня в свою жизнь? Ее разговоры о психушке и самоубийстве сводили меня с ума. Я знал, что она с трудом привыкала к новой жизни с отцом, но и представить себе не мог, что она в такой депрессии. Я страшно за нее переживал.

Если бы я только мог сделать что-то большее, чем просто ее рассмешить! Но если ей это нужно, я не могу подвести. Я отчаянно пытался придумать что-то, что показалось бы ей забавным, но это оказалось непросто, потому что я был совсем не в настроении смеяться. Она нуждалась в человеке, который ее полюбит, а я должен был находиться рядом с треклятым исчадием ада.

Внезапно меня осенило.

– Ты читала «Укрощение строптивой»?

– Пьесу не читала, но видела старую экранизацию с Элизабет Тейлор.

– Моя девушка строптива, но ее так просто не укротишь.

Элла рассмеялась. Я был рад, что поднял ей настроение, но как бы мне хотелось, чтобы это на самом деле была шутка!

– Я серьезно. Думаю, она настоящее воплощение дьявола.

– Звучит, как будто ты о моей сводной сестре.

– Хуже. Зуб даю, она гораздо хуже!

– Тогда зачем ты с ней встречаешься?

– Может быть, потому что она красотка и хороша в постели?

Я знал, что это сработает. Элла хмыкнула с нескрываемым отвращением, и я расплылся в улыбке.

– Отлично, Синдер. Какой же ты гадкий!

Она дразнила меня, но верила в то, что я говорю. Она и вправду думала, что я всего лишь поверхностный, эгоистичный плейбой. По правде говоря, я и на самом деле был таким, но лишь потому, что общался с девушками вроде Кайли, а они не заслуживали настоящих чувств.

Меня расстраивало, что моя репутация может разочаровать Эллу. Ей были неинтересны такие бабники, как я. Это заставляло меня гордиться ею и одновременно терзало, потому что, возможно, и было причиной, почему мы с ней только друзья. Я не мог рассказать ей всего, но вдруг осознал тщетность моих попыток доказать ей, что я представляю собой больше, чем она думает.

– Если честно, дело не во внешности. Все немного сложнее. Она, типа, звезда.

– Знаменитость или модель?

Я ухмыльнулся.

– Богатенькая?

Если бы она только знала, насколько права! Кайли подходила по всем трем параметрам, но я не мог сказать этого Элле. Мы с Кайли сейчас слишком много светились в СМИ, и я не хотел, чтобы Элла сама догадалась, кто я такой. Думаю, ей было бы сложно это переварить. Я хотел быть с ней рядом в момент истины.

– Без комментариев, – отрезал я, и Элла расхохоталась.

– Ха! – воскликнула она. – Мистер Мажор и его шикарная женщина! Попробовал бы ты повстречаться с милой, тихой библиотекаршей. Тогда бы тебе не пришлось называть свою девушку строптивой.

– Думаю, было бы жарко. Волосы, жаждущие свободы, но затянутые в тугой пучок, красивая, толстая оправа, обтягивающая юбка и шелковая блузка на пуговицах, которую я бы разорвал прямо на ней. Думаю, я отжарил бы ее в отделе классической литературы.

Элла издала такой звук, будто сейчас задохнется, и пробормотала:

– Хм, кажется, это было слишком.

Ее смущение меня развеселило и я заговорил низким, бархатным голосом, который ей так нравился.

– Признайся, ты покраснела сейчас, Элламара?

– По-моему, даже моя бабушка покраснела в гробу от этой картины, Синдер.

От этой картины? Моя улыбка стала еще шире. Она что, представляла себя в роли библиотекарши из моих фантазий? Френдзона, так ее. Брайан Оливер не умеет дружить с женщиной. Я должен был воспользоваться этой возможностью.

– Ты никогда не хотела стать библиотекарем, Элла? У тебя могло бы неплохо получиться, с твоей-то любовью к книгам и благочестивому негодованию. Так и представляю тебя училкой в закрытой школе, которая заставляет всех писать объяснительные и шлепает озорных мальчиков линейкой.

– Шлепает озорников линейкой? – Ее голос звучал так безучастно, что я расхохотался. – Ты безнадежен, Синдер. Давай закончим уже этот сомнительный порнодиалог и вернемся к разговору о твоей мегере. Скажи, зачем ты на самом деле с ней встречаешься, если дело не только в сексе?

– Ты зануда. – Я надул щеки и тяжело вздохнул. Говорить о Кайли – значит испортить себе настроение. – Ладно, хорошо. В общем, это «Дочка босса», ясно? И, конечно, она от меня без ума.

– Ой, конечно.

– Да, конечно! Не перебивай меня, женщина.

– Не указывай мне.

Бесит эта девчонка! Мне внезапно захотелось потрясти телефон.

– Короче, у нее предки со связями, поэтому мой отец и куча других людей давят на меня, чтобы она была всем довольна.

– Как это ужасно! – Голос Эллы звучал весело, но в то же время испуганно. – Разве они могут заставить тебя с кем-то встречаться?

– Все сложно.

Сморщившись, я допил свое пиво. Понимаю, это звучит смешно, но как ей объяснить?

– Моя жизнь – сложная штука. Многие думают, что могут распоряжаться ею, как захотят. Особенно мой отец. Мне бывает сложно все это контролировать.

– А ты отстаиваешь свое мнение?

– Когда могу.

– Тебе не приходило в голову, что выбор второй половинки – тот самый случай?

– Не в этот раз. Эта цыпочка правда важна. Если я ее брошу и у нее случится истерика (а она обязательно случится), то она может многим испортить жизнь. Особенно мне. Я конкретно влип. Надеюсь, если буду вести себя, как законченный козел, ей все это надоест и она сама меня пошлет.

– Это настоящее безумие, Синдер. Ты же понимаешь?

– Да знаю.

Отгоняя грустные мысли, я направился в дом и выбросил пустую пивную банку в мусорный бак.

– Это не самое ужасное в жизни. – В конце концов, все это временно, и у меня есть Элла, благодаря которой я не слечу с катушек.

– Ну да, она же такая красотка и отлично трахается.

Я оценил сарказм.

– Хорошо. Хотя, может, и не так отлично, как я думал. Из-за тебя я зациклился на этой фантазии с библиотекаршей. Спорим, я бы…

– Так, я кладу трубку, – прервала меня Элла.

Снова смеясь, я открыл холодильник. От разговоров о горячих библиотекаршах и мыслей об Элле в этой роли я страшно проголодался.

– Почему? – спросил я, обнаружив коробочку спелой клубники. В мыслях я уже кормил этой клубникой Эллу и думал о других вещах, которыми мы бы с ней занимались. – Не хочешь поговорить о грязных фантазиях, Элла? Это ты виновата, что они у меня появились. Расскажи, во что ты сейчас одета.

– Хах! – рассмеялась Элла. – Со мной это не пройдет. Ни за что, Синдер.

– Почему бы и нет?

– Просто нет и все, извращенец.

Элла пыталась скрыть, но я знал, что смутил ее, и мне это нравилось. Хорошо, что я уговорил ее созвониться. Самое лучшее решение в моей жизни.

– Ты проиграла, – дразнящим тоном произнес я. – Мы могли бы классно оттянуться, детка.

– Ты чем, гаденыш, тут занимаешься? – внезапно завизжала Кайли, так меня напугав, что я рассыпал клубнику по всему полу.

Захлопнув холодильник, я повернулся и увидел раскрасневшееся от злости лицо своей «невесты»: очевидно, она слышала не только последнюю фразу. Мне почему-то стало очень весело, и я прикусил губу, чтобы удержаться от смеха.

– Я должен идти, – проговорил я в трубку. – Мегера поймала меня с поличным.

– КТО? – заорала Кайли.

На другом конце провода хихикала Элла.

– Поздравляю. Буду держать кулачки, чтобы она тебя бросила.

Тут уж я не смог больше сдерживать смех.

– Ты просто огонь! Я тебе перезвоню.

Я отключил телефон и посмотрел на Кайли самым невинным взглядом на свете.

– Проблемы?

Не дожидаясь ответа, я наклонился, чтобы собрать раскатившиеся ягоды. Каблуки Кайли зацокали по кафельному полу, пересекли кухню и остановились рядом с моим лицом. Правый каблук начал невыносимо постукивать.

– А ты как думаешь? – бросила она.

– Думаю, что мы не на людях, а значит, я могу делать все, что моей душеньке угодно.

– В соседней комнате полно народу. Любой из них мог тебя услышать!

– Но ведь не услышали.

– Я услышала!

Я достал из-под холодильника последнюю сбежавшую от меня ягодку и выпрямился. Выкинув коробку в мусорку, я заметил, что Кайли все еще ждет от меня ответа.

– Молодец.

Это было единственное, что пришло мне в голову. Ее так бесил этот ответ! Особенно после того, как я сказал ей так в присутствии всех ее друзей. В последнее время я использовал эту реплику все чаще.

– Почему ты такой вредный?

Фыркнув, я с вызовом посмотрел на нее:

– Возможно, потому, что меня с помощью шантажа вынудили помолвиться с главной ведьмой Голливуда.

Кайли вновь уставилась на меня и гневно топнула ногой.

– Твой отец здесь, а с ним приехал Закари Голдберг, – сказала она и молниеносно исчезла за дверью.

Ничего себе! Я вышел за ней из кухни. Там действительно был мой отец в компании одного из самых известных кинорежиссеров в Лос-Анджелесе. Они стояли за диваном, пили пиво и весело обсуждали «Грин-Бей Пэкерс».

– Привет, пап. Что ты здесь делаешь?

Меня не так шокировало его появление, как улыбка до ушей, с которой он меня поприветствовал.

– А вот и виновник торжества!

Пока я пытался скрыть свое изумление, он энергично меня обнял.

– Сынок, ты ведь знаешь Закари Голдберга?

В полном оцепенении, я пожал руку своему кумиру.

– Мы не были знакомы лично, и это большая честь для меня. Я с детских лет слежу за вашим творчеством!

По моей талии скользнула цепкая ручка, и я с улыбкой представил Кайли режиссеру.

– А, да, – сказал Закари, поцеловав Кайли в щеку. Стандартное приветствие противоположного пола в Лос-Анджелесе. – Мои поздравления счастливой парочке! После вашей внезапной помолвки и вплоть до премьеры «Принца-друида» про вас будет говорить весь Голливуд, можете не сомневаться.

Кайли мягко сжала мою талию, как бы говоря «видишь, я была права».

– Надеюсь, только хорошее. – У нее был такой вид, будто она сказала что-то гениальное.

Меня едва не стошнило от этого клише. Если бы у нее ума было вполовину от коварства, она была бы гением.

Закари вежливо посмеялся вместе с ней.

– Только очень хорошее, – пообещал он, посмотрев на меня. – Особенно про тебя, Брайан. Поднялась большая шумиха вокруг твоей роли в «Принце-друиде». Твой отец сегодня показывал мне съемочный материал. Очень впечатляет.

Я пытался сдержать удивление, но голова уже кружилась. Закари Голдберг был одним из моих любимых режиссеров всех времен. Он обладал незаурядным талантом и получил больше номинаций на Оскар, чем Стивен Спилберг. Непросто было заслужить его похвалу.

– Спасибо, сэр.

– Прошу, зови меня просто Закари.

– Хорошо. Что ж, добро пожаловать. Чувствуйте себя как дома. Надеюсь, вам нравятся «Пэкерс», потому что фанаты «Пэтриотс» смотрят игры только в барах и с дешевым пивом.

Закари добродушно усмехнулся и покачал головой:

– Я бы с радостью остался, но дома ждет жена. Ты же понимаешь. – Закари весело поглядывал то на меня, то на Кайли. – Возможно, еще нет, но скоро точно поймешь!

Я использовал все свое актерское мастерство, чтобы заставить себя рассмеяться.

– Очень надеюсь.

Закари купился.

– Я хотел только заглянуть и познакомиться с тобой лично. Было бы здорово встретиться в ближайшее время. У меня есть великолепный сценарий романа «Алый Первоцвет», и, думаю, если ты будешь с нами, мы сможем начать съемки.

Вот это да! В этот раз я уже не сдерживал воодушевление:

– Вы экранизируете «Алый Первоцвет»?

Закари с интересом посмотрел на меня:

– Ты знаешь эту книгу?

Знаю ли я? Я ее обожаю! Я прочитал весь цикл романов. Убил бы за роль сэра Перси!

Закари ухмыльнулся.

– Я знал, что ты тот, кто мне нужен. Найдешь время встретиться на этой неделе?

– Секундочку!

Я повернулся к друзьям, увлеченным игрой, и позвал Скотти, своего ассистента. Он был таким пай-мальчиком, что товарищи постоянно над ним подтрунивали. С тех пор, как приехал Голдберг, краска не сходила с его лица, и он явно был счастлив, что я его позвал.

– Что такое, Брайан?

– Мы можем назначить встречу с господином Голдбергом на этой неделе?

– Найдем время.

– Я тоже приду! – вмешалась Кайли. – Могу пригласить отца. Знаете, он большой фанат Брайана! Уверена, что втроем мы уговорим его участвовать в картине.

Закари облизнул губы и одарил Кайли самой прекрасной улыбкой, на которую способен взрослый мужчина.

– Это было бы замечательно, Кайли.

Глаза у Закари загорелись, и я подумал, что, судя по всему, в этом и был его замысел. В Голливуде все решает влияние. Кем бы ты ни был, всегда непросто найти миллионы долларов финансирования для полнометражного фильма, а получить зеленый свет на съемки по классическому произведению, такому как «Алый Первоцвет», было почти невозможно.

– Я не читала книгу, – сказала Кайли, – но звучит восхитительно.

– О, так и есть. А ты бы выглядела сногсшибательно в костюме восемнадцатого века. Думаю, для тебя найдется роль в фильме, если тебе это интересно.

– Какое щедрое предложение, Закари! Спасибо!

Я потрясенно наблюдал, как эти двое очаровывали друг друга. Я мог ненавидеть Кайли, но должен был признать, что вдвоем мы имели огромную власть. Многообещающий голливудский красавчик и дочка владельца крупнейшей киностудии.

Кайли была права. Мы могли бы захватить этот город, если бы захотели. Проблема была в одном: я не хотел. Не потому, что для этого нам придется быть вместе. Как бы меня ни обольщала перспектива сыграть любимого персонажа в фильме любимого режиссера, я боялся, что Кайли слишком понравится чувство власти и она не сможет отпустить меня после вручения кинопремий. Так или иначе, меня засасывало в эту трясину все глубже.