Я ВСЕГДА НЕНАВИДЕЛА СЕАНСЫ с доктором Пэриш, но сегодня я улыбалась. Прошел целый месяц, и это была наша последняя встреча в реабилитационном центре. Днем меня выписывали.

– Тебе идет улыбка, Элла, – заметила доктор Пэриш, когда я села напротив нее.

Я улыбнулась еще шире:

– Улыбаться приятно.

Доктор Пэриш улыбнулась в ответ.

– Значит, ты рада? Не волнуешься перед выпиской?

Я бы соврала, если бы ответила «нет», поэтому решила сказать правду. За последние четыре недели я поняла: мы продвигаемся гораздо быстрее, если я не пытаюсь воевать с доктором Пэриш. Она никогда не обвиняла меня, задавая вопросы или рассуждая. Она действительно хотела помочь, но у нас ничего бы не получилась, если бы я не была с ней абсолютно честной.

Я поняла это, когда попыталась честно и открыто поговорить с отцом. После нашего первого совместного сеанса произошел какой-то сдвиг. Нам еще предстоит пройти долгий и непростой путь, но теперь мы по крайней мере стараемся идти по нему вместе. Наши отношения в корне изменились.

Я продолжала работать с доктором Пэриш и добилась большого прогресса. Теперь я чувствовала себя гораздо сильнее, чем раньше.

– Конечно, я волнуюсь перед возвращением в реальный мир. Авария, шрамы, утрата мамы и нестабильные отношения с отцом – все это по-прежнему со мной. Я знаю, что там, снаружи, мне будет труднее, но мне кажется, я больше не боюсь с этим жить. Я готова с этим жить.

Доктор Пэриш впервые не сделала никаких пометок в блокноте, а лишь улыбнулась:

– И ты твердо решила уйти из папиного дома? Мы с тобой обе знаем, Элла: от своих проблем не уйдешь. Я хочу удостовериться, что переезд к Вивиан – это не попытка сбежать от трудной ситуации.

Я расправила плечи, посмотрела ей в глаза, и уверенно ответила:

– Нет! Я ни от чего не сбегаю, а бегу навстречу чему-то. Вы говорили, мне нужна система поддержки. Вивиан и ее папы готовы меня поддержать. Я хочу быть с ними, а они с нетерпением ждут меня. Я не сбегаю от отца или его семьи, просто хочу дать нам всем немного пространства, в котором мы так нуждаемся.

Доктор Пэриш так посмотрела на меня, что я закатила глаза.

– Ну ладно-ладно. Может быть, от Анастасии немножко сбегаю. Но я все равно буду и дальше проходить сеансы семейной терапии с отцом, а Джульетта стала для меня одним из самых близких людей. Я все равно буду частью их семьи. Я обещала остаться до Рождества и планирую познакомиться с родственниками. Бабушка с дедушкой и дядя с семьей собираются приехать на каникулы в Лос-Анджелес, и мы сможем пообщаться.

Доктор Пэриш просияла:

– Это хорошо. Я считаю, это было бы очень для тебя полезно.

Она внимательно посмотрела на меня, а потом отложила блокнот и откинулась в кресле.

– Что ж, Элла, кажется, теперь у тебя действительно есть хорошая система поддержки и четкий план – по крайней мере на ближайшее будущее.

– Да. Я готова, честное слово.

– Верю. Остался только один вопрос, который нам нужно обсудить сегодня.

Я зажмурилась. Что бы она ни сказала, это вряд ли будет что-то хорошее.

– Давай поговорим о Брайане. – Мое сердце замерло. – Это проблема, от которой ты по-прежнему пытаешься убежать.

Я не стала отрицать. Да, я пыталась сбежать от Брайана как можно быстрее и как можно дальше. Мы не разговаривали с «ФэнтезиКона». После того как отец привез меня сюда, он начал лихорадочно все удалять. «Фейсбук», электронная почта, мессенджер, «Твиттер» и даже почтовый ящик от блога: все пропало. Я не могла позволить удалить мой блог, поэтому папа оставил его, но стер все оскорбительные комментарии и поменял настройки приватности. Он даже изменил мой номер телефона, боясь, что ребята из школы могут жестоко пошутить надо мной и слить информацию журналистам.

Как рассказывала Джульетта, папа пошел в школу и провел со всеми учениками беседу, в красках описав, что будет с тем, кто попытается передать СМИ мои личные данные. Он пригласил своего хорошего друга из ФБР, и тот объяснил, как они смогут вычислить виновного и какими будут правовые последствия утечки. Зная моего папу и то, как он умеет изображать злого и страшного прокурора, можно было не волноваться: половина школы, скорее всего, описалась от страха.

До сих пор никакая информация обо мне не просочилась.

Намеренно или нет, но папа не оставил Брайану никакой возможности связаться со мной. У меня по-прежнему был его электронный адрес, ник и номер телефона, так что я могла его найти, если бы захотела. Но я сомневалась, что это хорошая идея.

– Ты уже решила, что будешь с ним делать? – спросила доктор Пэриш. – Планируешь с ним связаться?

От одной мысли о нем сжалось сердце. Разве нам удастся сохранить нашу дружбу?

– Вряд ли это возможно.

– Он твой самый близкий друг, Элла, и самое сильное звено в твоей новой системе поддержки. Ты нуждаешься в нем.

– Но теперь, когда мы встретились вживую, наши отношения уже не смогут быть такими, как прежде.

– И не надо, – просто ответила доктор Пэриш. – Пусть они изменятся.

– Но у нас не может быть отношений в реальной жизни.

Доктор Пэриш нахмурилась в первый раз за весь день. Но мне все равно было грех жаловаться: во время всех предыдущих сеансов терапии она начинала хмуриться гораздо раньше.

– У вас могут быть отношения. Просто ты боишься.

– А что такого в том, что я хочу защитить себя? Брайан предупреждал: в его мире мне будет больно – и оказался прав. Я провела с ним всего час, и вы видели, что из этого вышло. Я стала самым большим посмешищем в стране. Я вызвала такую волну ненависти, что Брайану пришлось солгать насчет наших отношений, чтобы спасти свою карьеру. Он сделал вид, что я ничего для него не значу – что мы даже не знакомы. И теперь ничего не изменишь. Не хочу ломать его карьеру и всю оставшуюся жизнь слышать от посторонних людей, какая я жалкая и уродливая.

Доктор Пэриш поджала губы и задумалась. Наконец она вздохнула:

– Да, ты права. Для тебя это была бы очень нездоровая и стрессовая ситуация. Но что, если это не так? Что, если отношения с Брайаном могли бы стать для тебя позитивным опытом? Что, если ты могла бы улучшить, а не ухудшить его имидж? Ты бы согласилась?

Я хмыкнула, и доктор Пэриш снова нахмурилась.

– Ну, – протянула я. – Если бы люди каким-то чудом приняли меня такой, как есть, и мы могли бы быть вместе с Брайаном, я бы тут же простила его, бросилась к нему в объятия и никогда бы больше не отпустила.

– А слава тебя не смущает?

Я усмехнулась:

– Вы шутите? Это же сущий кошмар. Я бы очень переживала. Но нашла бы способ справиться с трудностями ради Брайана. – Я задумалась на несколько секунд и добавила: – Конечно, если он все еще хочет быть со мной, что маловероятно. Он увидел мои шрамы, узнал правду обо мне, а потом это же я не смогла принять его таким, какой он есть. Я сбежала. Вряд ли я могу винить его в том, что он позволил своим менеджерам придумать эту историю обо мне. То есть это как его помолвка с Кайли: я отвергла его, и у него не было причины сказать «нет».

Доктор Пэриш снова посмотрела на меня так, будто я говорила какую-то чушь.

– Ты серьезно в это веришь? Что он перестал бы тебя любить из-за того, что ты испугалась, пережив такой травмирующий опыт при вашей первой встрече? Неужели ты думаешь, что он не понял, насколько это тебя потрясло?

Если честно, я и сама не знала, что думала по этому поводу. Но я по-прежнему была слишком напугана, чтобы поговорить с ним. Я плохо с ним поступила. Он попросил дать ему шанс, а я сказала, что никогда не смогу стать частью его жизни. Наверное, он возненавидел меня.

Иногда мне казалось, что доктор Пэриш умеет читать мысли, потому что она всегда видела меня насквозь. И этот момент не был исключением. Она вздохнула и поднялась:

– Пойдем со мной, Элла.

Я немного удивилась, когда она подошла к двери и распахнула ее предо мной. Мы успели поговорить всего пятнадцать минут, а она никогда не отпускала меня раньше времени.

– Куда мы идем?

– Думаю, тебе нужно кое-что увидеть. Весь этот месяц мы изолировали тебя от любой информации извне, но с сегодняшнего дня ты больше не сможешь от нее скрываться. Пожалуй, тебе стоит заранее знать, к чему готовиться, прежде чем ты покинешь реабилитационный центр.

Я нервно сглотнула. Я понимала, что не стоит ждать ничего хорошего, но если доктор Пэриш хотела заранее показать мне это до моего ухода, значит, все было настолько плохо, что могло привести к очередному срыву.

Я не хотела ничего знать, но доктор Пэриш была права. Лучше пережить это сейчас. Я вышла следом за ней из маленькой комнатки для посещений, где проходили наши занятия, и мы пошли по коридору в сторону комнаты отдыха. Когда дверь отворилась, я с удивлением увидела всех, кто был мне дорог: папу, Дженнифер, Джульетту, Роба, Вивиан, обоих ее пап и даже врачей из моей реабилитационной команды.

Я едва не расплакалась. Папа и Дженнифер приезжали каждую неделю на сеансы семейной терапии, а Вивиан и ее папам разрешили приехать один раз, чтобы обсудить вместе с моим отцом возможность переезда к ним. Больше за этот месяц я никого не видела.

Я вопросительно посмотрела на доктора Пэриш, и она снова улыбнулась.

– Все здесь собравшиеся – твоя система поддержки, Элла. Они захотели быть с тобой в тот момент, когда ты это увидишь.

Отлично. Дело обстоит еще хуже, чем я ожидала. Я постаралась побороть волнение: если бы я начала паниковать раньше времени, доктор Пэриш наверняка отправила бы меня в мою палату и заперла бы здесь еще на пару недель.

Мы вошли в комнату, и первой меня увидела Джульетта. Она скакала, как разрезвившийся котенок, визжала от радости, обнимала меня и смеялась, пока Коди не оттащил ее в сторону, предупреждая, что еще чуть-чуть, и она меня сломает.

Сначала все обнимали и приветствовали меня. Мы болтали, смеялись и плакали. Дэниэл попытался заставить меня сделать пару упражнений на растяжку, но я послала его куда подальше вместе с его растяжками до следующего сеанса физиотерапии, и мы наконец расположились перед большим телевизором. Доктор Пэриш начала переключать пункты в меню.

Сидя на диване, я почувствовала, как все замерли в ожидании, но никак не могла уловить общее настроение. В комнате витало какое-то едва уловимое волнение, и я не понимала, что все это значит.

– Что происходит? – спросила я, не в силах больше сдерживать нарастающее напряжение. Казалось, будто у меня в животе порхала целая стая бабочек. – Что это за видео?

Джульетта хитро улыбнулась, заняв место рядом со мной, и сказала:

– Увидишь.

Вивиан отбила у Роба место с другой стороны от меня, но подобрала ноги так, чтобы Роб мог сесть на пол рядом со мной и прислониться к дивану. Он уселся у меня в ногах и обнял мои колени, а Вивиан с Джульеттой положили головы мне на плечи.

Я улыбнулась, подумав, что трем моим самым верным друзьям хотелось быть поближе ко мне. Они обрадовались моему возвращению не меньше, чем я была рада видеть их. После всего случившегося между нами четверыми возникла особая связь. Мы стали близкими друзьями, и я знала, что теперь так будет всегда. Все это было похоже на чудо: мой папа вернулся ко мне, и я обрела двух замечательных друзей и самую лучшую сводную сестру на свете.

Хорошее настроение вмиг улетучилось, когда доктор Пэриш закончила поиск по меню и остановилась на записи выпуска одной из самых популярных передач – ток-шоу с комиком Кеннетом Лонгом. В аннотации говорилось: «Специальный гость – Брайан Оливер». Как только я увидела его имя, сердце заколотилось, как сумасшедшее, и стало трудно дышать.

Доктор Пэриш еще раз ободряюще улыбнулась и нажала на пуск. На экране тут же появилось красивое лицо Брайана. Я впервые увидела его после «ФэнтезиКона», и во мне проснулось гораздо больше чувств, чем я ожидала. Сердце буквально затрепетало от тоски.

Меня, видимо, начало слегка потряхивать, потому что Вивиан сжала мою руку и шепнула:

– Все хорошо.

Джульетта сделала то же самое и добавила:

– Поверь нам.

Даже Роб крепче обнял мои ноги и, улыбнувшись, сказал обычным тихим голосом, чтобы я не волновалась.

Сделав глубокий вдох, я задержала дыхание, глядя, как Брайан вышел на сцену и пожал руку Кеннету Лонгу. Когда восторженные вопли зрителей наконец затихли, они начали обсуждать предстоящую премьеру фильма «Принц-друид» с Брайаном в главной роли.

Это интервью буквально разрывало мое сердце на кусочки. Я никак не могла понять, почему все так хотели устроить эту пытку, пока разговор не зашел обо мне.

– Я слышал, вы потребовали роль Синдера, как только было заявлено о начале съемок, – начал Кеннет.

Брайан не отличался скромностью, поэтому вскинул подбородок и выпятил грудь.

– А то! Я рожден для этой роли. Синдер – один из моих самых любимых книжных героев.

– То есть это правда, что вы – самый большой фанат «Хроник Синдера»?

На мгновение Брайан отвлекся. Его улыбка стала грустной и задумчивой.

– Мне кажется, в мире есть только один человек, который любит эту книгу больше, чем я.

Кеннет буквально подпрыгнул, услышав ответ Брайана: видимо, ему велели не поднимать эту тему. Но поскольку Брайан сам начал, все было справедливо.

– Вы имеете в виду фанатку, с которой встретились месяц назад на «ФэнтезиКоне»? Ту, что мечтала о поцелуе с Брайаном Оливером?

В горле пересохло, но я почувствовала, как Роб подбадривающе похлопал меня по ноге.

Брайан оторвался от своих размышлений и вымученно улыбнулся.

– Да, именно ее я и имею в виду. Вообще, если вы не возражаете, я бы хотел поговорить о ней немного. Вы не против, если я немного проясню детали этой истории?

Брайан явно срывал сценарий шоу. Обескураженный Кеннет Лонг смог лишь промямлить:

– Э-э-э… Д-да, к-к-конечно! Уверен, нашим дорогим зрителям было бы интересно узнать, что же произошло на самом деле. Мы все сгораем от любопытства после того, как увидели ваш поцелуй, узнали о разрыве с Кайли и внезапном увольнении всей вашей команды. Это настоящий скандал – даже для тебя, Брайан.

Как бы я ни сопротивлялась, мое сердце живо отреагировало на эту новость.

– Разрыв? Какой разрыв? Они с Кайли больше не вместе?

Вивиан и Джульетта хором шикнули на меня и указали на телевизор:

– Смотри дальше!

Брайан достал из кармана свой любимый смартфон и протянул Кеннету.

– Мы можем вывести картинку на большой экран?

Один из техников взял телефон, и через пару секунд на огромном экране появилась наша с Брайаном фотография, сделанная в ресторане. По зрительному залу прокатилась волна умиления, и я покраснела так же, как на снимке.

– А она красивая, – заметил Кеннет.

Брайан кивнул, рассматривая мое лицо на фотографии.

– Очень красивая.

Когда он продолжил, в его голосе послышался легкий рокот:

– Она не фанатка из благотворительной организации. Ее зовут Элла, и она – мой лучший друг.