Итак, Абашикка продолжал разгуливать в своей желтой шапке, как ни в чем не бывало. Она и в самом деле начала ему нравиться, да и в школе привыкли. Более того – то тут, то там можно было теперь увидеть мальчишек в ярких шапках, и никто их не дразнил.

Тем временем Лик все не возвращался. Абашикка чувствовал, что он сделал все, что в его силах. Мы видели, как он научился даже мужественно переносить насмешки. Он победил общественное мнение. Он заставил всех признать свою нелепую желтую шапку, перепавшую ему от щедрот неизвестной благотворительной организации, как самую крутую. Правда, сам он думал, что история с шапкой не имеет никакого отношения к возвращению Лика. Но мы-то знаем, что эти последние подвиги являлись едва ли не самыми главными.

– Левушка, как ты думаешь, почему Лик не возвращается? – спросил однажды Абашикка. Левушка пожал плечами.

– Потому что вы нарушаете Правила, – выскочил вертевшийся неподалеку Кусеныш.

– А тозе, а тозе! – закричал Туораах из-под кровати, но никто не обратил на него внимания. Он часто так кричал, по поводу и без повода.

– Правила существуют не для того, чтобы их не нарушать, – развел руками Левушка.

– А для чего? – ужаснулся Кусеныш. – Неужели для того, чтобы нарушать?

– Мне кажется, они написаны для того, чтобы мы стремились всегда к лучшему. Это образец, – сказал Левушка.

– Их нельзя не нарушить хотя бы раз. – добавил Абашикка.

– А я ни разу не нарушил ни одно правило, – с гордостью доложил Кусеныш. Ребята посмотрели на него недоверчиво.

– А тозе, а тозе! – закричал все тот же Туораах из-под кровати.

– Во всяком случае, Лику наплевать на Правила. Он же котенок, – вздохнул Левушка. – А давайте будем класть на его коврик блюдечко с молоком. Ну, как будто он есть. Может, он почувствует, и вернется.

– Но его же нет, кто будет пить его молоко? – удивился Кусеныш.

– А вот посмотрим, – печально улыбнулся Левушка.

Сказано – сделано. Перед сном ребята налили в блюдечко Лика молочко и поставили возле его коврика в коридоре, строго наказав Коале не прикасаться к блюдечку, на что та только презрительно фыркнула, про себя, видимо, подумав: «Какая гадость!». Всем известно, что коалы ничего не пьют. Конечно, ИХ коала была особенной, поэтому пила. Но не молоко.

Утром блюдечко оказалось… пустым!

– Он здееесь! – истошно завопил Абашикка на весь Балаган. – Лик вернулся!

– Что такое? Лик? Где Лик? – всполошились все, сбегая вниз. Полуодетый Абашикка с волосами, растрепанными больше обычного, стоял на коленях возле коврика Лика и победно потрясал пустым блюдечком. – Мы вчера налили молока в это блюдце, и оно сейчас пустое!

Обитатели Балагана заахали и заохали. Некоторые даже сгоряча начали: «Кыс-кыс», хотя помнили, что Лик ненавидел, когда его так подзывали – как какое-нибудь безграмотное животное.

– Нет, его здесь нет, – покачала головой Эдьиэйка. – Он бы сказал мне, что вернулся. Успокойтесь.

– Но… он же не умеет говорить! – удивленно прошептал Абаашикка, поворачиваясь к ней всем корпусом.

– Да? – в свою очередь, удивилась Эдьиэйка. Абашикка только ресницами захлопал.

– А кто тогда выпил молоко? – задал резонный вопрос Левушка. Все развели руками и недоуменно оглянулись. Раздался топот маленьких ножек. Это, как всегда, с опозданием прибежал Туораах и попросился на ручки к Эдьиэйке. Она взяла его на руки и поцеловала.

– Ну… Ты хочешь что-то сказать, малыш? – ласково спросила его Эдьэйка. Туораах прижался к ней, съежился и спрятал лицо в ладошках. Подумав, он показал один глазик.

– Молочко… это я ночью выпил, – смущенно признался он и отвернулся. – Вкусное молочко.

– Котеночек мой! – растаяла Эдьиэйка. – Ты бы сказал мне, и я бы налила тебе молочка в твою красивую кружечку!