Отношение бакинских властей к бастующим, которое до последнего времени можно было считать сравнительно либеральным, вдруг резко изменилось. Почувствовав за своей спиной поддержку — военную силу, нефтепромышленники, заводчики и полиция воспрянули духом.
Стянутые к Баку из других мест Закавказья отряды солдат начали силой оружия разгонять демонстрации и сходки рабочих.
Полиция будто озверела. Рабочие группы на улицах подвергались ожесточенным налетам, людей избивали нагайками, уводили в полицейские участки.
Однако боевой дух бакинских рабочих не был сломлен, забастовочное движение продолжалось.
В городе не было воды, опреснительное сооружение бездействовало. Полусоленую, затхлую воду брали из колодцев. Казаки плетями и шашками заставили бастующих опреснительной станции приступить к работе.
Уже несколько дней бездействовала электростанция. По ночам окна роскошных гостиных бакинских богачей не сверкали ослепительными огнями. Во тьму были погружены дома, где обычно собиралась и развлекалась буржуазия, гостиницы «Казино», «Метрополь», клубы.
Работу электростанции вскоре удалось наладить — с помощью матросов, присланных с военных кораблей. Мобилизовали уличных нищих и кое-как вернули к жизни городскую конку. Каждый вагон сопровождали два вооруженных солдата.
Мастеровых железнодорожного депо принудили к работе солдаты воинских частей, прибывших из Красноводска.
Власти пригрозили остальным железнодорожникам: не выйдете немедленно на работу — уволим. Однако запугиванию вняли немногие. Когда кое-кто попытался явиться на работу, бастующие встретили их кулаками и палками. Вмешательство полиции не помогло.
«Долой царских холуев!… Долой полицию и жандармов!…» — кричали забастовавшие рабочие.
Железнодорожники решили лично поговорить с управляющим Бакинским участком путей сообщения. Трехтысячная толпа направилась к его конторе. Когда рабочие дошли до железнодорожного депо, их было уже около пяти тысяч. Управляющий не пожелал выслушать стачечников.
Рабочие Балаханских нефтяных промыслов направили совету съезда нефтепромышленников петицию с требованиями. Обсудив их, нефтепромышленники пришли к выводу: «Действия рабочих нельзя считать законными. По существу, это нажим, давление одной части рабочих на другую».
На этом основании требования балаханских рабочих были отвергнуты.
Бакинские нефтепромышленники, заводчики и фабриканты неукоснительно следовали прибывшему из Петербурга распоряжению министра внутренних дел Плеве: «Не идти ни на какие уступки рабочим!»
Едва было сделано это указание, либеральная буржуазия, можно сказать, от радости бросилась в объятия царской полиции.
13 июля в городе и на промыслах на заборах и домах было, расклеено распоряжение городских властей:
«Рабочие, которые завтра, 14 июля, в 6 часов утра не выйдут на работу, будут уволены. После того, как все предприятия начнут работать, жалобы рабочих будут рассмотрены и по возможности удовлетворены».
Управляющие предприятий, принадлежащих иностранным компаниям, с неудовольствием встретили этот приказ. Они полагали, что, пойдя на некоторые уступки рабочим, можно было покончить с забастовками, которые ощутимо били по прибылям концессий.
Совет управляющих концессионных предприятий вынесли решение рассмотреть требования рабочих и прийти к частичному компромиссу с ними. Это решение было опротестовано местными промышленниками, которые считали, что идти на уступки рабочим весьма опасно. Совету управляющих концессионными предприятиями пришлось опять собраться и принять новое решение: «Не уступать рабочим!»
Действия царских властей и владельцев предприятий до глубины души возмутили бакинских рабочих. На нефтепромыслах начались пожары. Пролетариат был полон решимости добиться удовлетворения своих законных требований и с такой сплоченностью выступил в защиту своих прав, что хозяевам пришлось в конце концов пойти на уступки.
Первой почувствовала серьезность положения и забила тревогу дирекция концессионных предприятий братьев Нобель. Стало очевидным, что приказ властей — не идти на уступки рабочим — ошибочен, ибо угрожает колоссальными убытками концессионерам.
Дирекция обратилась к своим рабочим с призывом к компромиссу:
«Главная контора компании братьев Нобель доводит до сведения рабочих и служащих нижеследующее:
Старейшая компания братьев Нобель за время своего многолетнего существования постоянно проявляла интерес к положению своих рабочих и условиям их труда.
Управление компании считает необходимым напомнить, что компания братьев Нобель, подавая пример другим иностранным компаниям в деле увеличения заработной платы рабочих и улучшения их положения, всегда шла навстречу пожеланиям рабочих.
Помимо общих требований, компания удовлетворяла также всевозможные личные просьбы рабочих.
В настоящий момент управление компании, несмотря на то, что рабочие, проявляя свою волю, избрали путь, противоречащий закону и неодобряемый компанией, рассмотрело все требования рабочих и доводит до их сведения результат этого рассмотрения.
Число праздников будет увеличено в соответствии со списком, утвержденным официальными властями, который будет вывешен в ближайшее время.
Рабочий день в канун праздников будет сокращен на один час.
Оплата поденного труда будет производиться немедленно по исполнении работы.
Рабочие и служащие, временно посылаемые на работу в другие места, будут получать плату поденно в соответствии с их обычной заработной платой.
Этой зимой на заводах и других предприятиях компании будут отведены специальные помещения со шкафами для одежды рабочих, кубами с питьевой водой и умывальниками. Для рабочих, которые во время обеденного перерыва не уходят домой, будут поставлены столы и стулья. В этих помещениях рабочие, пришедшие на работу раньше времени, смогут отдохнуть и подождать начало работы.
Будет создан постоянный совет рабочих. Рабочие получат расчетные книжки. Ученикам, проработавшим определенное время на предприятиях братьев Нобель, будут присвоены разряды рабочих и назначена заработная плата в зависимости от их способностей.
Властями утверждено право рабочих на страхование жизни: в случае болезни или увечья рабочие будут получать пособия.
Ожидается утверждение устава страховых касс, созданных советом нефтепромышленников. После того, как этот устав будет утвержден, страховые кассы и кассы по оказанию помощи больным начнут функционировать.
Требования рабочих в отношении врачебного обслуживания, перевозки больных в больницу на удобных фаэтонах, создания библиотек, читален, народных домов, почтово-телеграфных контор, школ будут по мере возможности удовлетворяться управляющими предприятий. Компания обещает принять надлежащие меры к тому, чтобы совет нефтепромышленников обеспечил осуществление всех этих требований.
Компания получила разрешение властей создавать на своих предприятиях начиная с 10 июля сего года советы рабочих.
Для выборов совета рабочие данного предприятия будут разделены на категории; рабочие каждой категории изберут своего представителя в совет.
Советы рабочих будут выполнять функции посредников между рабочими и компанией, заниматься вопросами труда и жизни рабочих.
Согласно постановлению, утвержденному губернатором города Баку, выборы рабочих советов произойдут в период с 25 августа по 24 сентября. 1 октября рабочие советы начнут свою деятельность.
Закон о советах будет опубликован особо».
Июльские забастовки сделали свое дело. Хотя властям удалось с помощью жандармов и солдат подавить рабочее движение, однако хозяева были вынуждены пойти на значительные уступки рабочим. Главное же, боевой дух бакинского пролетариата окреп еще больше. Рабочие Баку выиграли важную победу — были достигнуты сплоченность и единство рабочего класса, в результате чего рабочее движение в июле 1903 года приняло столь грандиозный размах.
Рабочие некоторых бакинских предприятий объявили забастовки солидарности с другими бастующими предприятиями, рабочие которых находились в еще более тяжелых условиях, чем большинство забастовщиков.
Очень важным завоеванием рабочего движения явилось присоединение к нему многих тысяч неискушенных в политической жизни бедняков города носильщиков, мусорщиков, дворников и прочих.
Царское правительство ответило на выступления закавказского пролетариата репрессиями, сооружением новых тюрем, арестом вожаков рабочего движения.
Среди деятельных, талантливых рабочих вожаков, арестованных в этот период царской охранкой, оказался Петр Монтин, которого жандармские ищейки выследили и схватили 11 августа.
Не только в Баку, но и в других кавказских городах было арестовано много рабочих-революционеров.
Днем 23 августа Женя встретилась на конспиративной квартире с товарищами, приехавшими из Тифлиса. Известия, привезенные ими, опечалили девушку. Увидевшись в тот же день с Аскером и Василием, она попросила их приехать вечером в Сабунчи в дом ее родителей.
— Я видела товарищей из Тифлиса, они передали мне письмо и очерк, напечатанный в подпольной газете. Я должна ознакомить вас с ними. Разыщите Павла, передайте, пусть он тоже приезжает. Это немного рискованно, так как за домом отца следят, но, мне кажется, сейчас жандармские псы ищут нас в другом месте. Мы перехитрим их. Кроме того, я давно не видела отца. Старику делается все хуже. Желтый стал, худой — кожа да кости.
Поздно вечером под покровом ночи в доме Сергея Васильевича собралось много народу. Пришел даже Мамед, который в последнее время по заданию Бакинского комитета РСДРП жил в одной из деревушек возле Закатал и вел агитационную работу среди крестьян.
Анна Дмитриевна угощала гостей черным хлебом, виноградом и инжиром.
Сергей Васильевич был потрясен, узнав об аресте Петра Монтина.
— Какие известия из Тифлиса? — спросил он Павла.
— Нового ничего не знаю.
— Товарища Ладо не выпустили?
— Выпустят, как же, жди!
— Стараются гады обезглавить рабочий класс. Хотят всех пересажать. Ребята, будьте осторожны. Эх, каких людей схватили!
Женя села на кровать к отцу, обняла его худые плечи.
— Это ничего, папа. Вожди потому и вожди, что они могут руководить теми, кто на свободе, даже из-за тюремных решеток. Печальное известие поручено мне передать вам, товарищи. Царские палачи даже Метехскую тюрьму посчитали не достаточно надежным местом для заключения Ладо… — Женя осеклась.
Ее слова насторожили присутствующих. Наступило томительное молчание.
Айрапет тихо спросил:
— Сообщили из Тифлиса? Неужели?…
— Да, товарищи, из Тифлиса, — ответила Женя, опустив глаза. — Мне передали письмо и очерк. Я хочу вам их прочесть.
Она подошла к столу и, достав из сумки газетную вырезку, стала негромко читать:
«Это случилось 17 августа 1903 года. Запомним эту дату, товарищи!
Солнце, поднявшись над высоким куполом Сионского собора, хранителя посоха святой Нины, сделанного из виноградной лозы, заглянуло в узкие, кривые улочки древнего Тифлиса, осветило крыши крытых рынков, похожих на подземные пещеры. Но сегодня его золотистые лучи не радовали сердца всех честных, простых людей.
Древний Тифлис, который был свидетелем многих исторических трагедий, кровавых, стоивших Грузии неисчислимых жертв; Тифлис, познавший ужасы нашествия гуннов, не раз слышавший топот коней хазар-завоевателей; Тифлис, тысячи сынов которого пали жертвами византийского оружия, освяшейного христианской церковью; Тифлис, чьи плечи познали удары монгольских плетей; Тифлис, поставленный на колени перед арабскими военачальниками, потерявший бесценные национальные сокровища в период завоевательных походов жестоких иранских шахов, переживший печальные дни нашествия турок-сельджуков; Тифлис, этот многострадальный город, сегодня со скорбью встретил солнечный восход…
Да, печален был лик солнца в этот день, похожий на те дни, когда много веков назад святая Шушаник в мученьях уходила в могильный мрак…
О, скорбный Тифлис, изнемогающий под гнетом царского сатрапа князя Голицына, — сегодня у тебя день траура!
Когда заключенные Метехской тюрьмы, стоя у окон с железными решетками, молчаливо помахивали руками и приветствовали этим жестом рабочих табачной фабрики, шедших домой, — прогремел винтовочный выстрел, заранее подготовленный царскими жандармами. И в ту же минуту перестало биться сердце выдающегося деятеля ленинской партии, отдавшего всю свою жизнь борьбе за освобождение рабочего класса от тирании; человека, который и в тюрьме, за толстыми стенами, не прекращал своей пламенной, кипучей революционной деятельности.
Этим человеком был Ладо Кецховели.
Навеки закрылись глаза нашего товарища, добрые и нежные, когда он был среди друзей, гневные, когда он разговаривал с врагами.
Нет больше в наших рядах бесстрашного Ладо, но навсегда останутся жить в будущей победе пролетариата бессмертные дела и мысли нашего доброго товарища».
Окончив читать газетную заметку, Женя на мгновение умолкла, окинула грустным взглядом собравшихся, которые были подавлены страшной вестью.
— Да, это случилось! — продолжала Женя. — Вот что нам пишут тифлисские товарищи: «Когда заключенных вывели на прогулку во двор Метехской тюрьмы, многие начали кричать: „Да здравствует Ладо!“ Глаза всех были устремлены на окно его камеры. Тюремная охрана, часовые тщетно пытались навести порядок среди них. За решеткой показалось лицо Ладо. Заключенные в других камерах также припали к окнам. Ладо прокричал гулявшим внизу несколько приветственных слов, помахал рукой. Но вдруг прогремел выстрел — и его не стало…» — Помолчав, Женя сказала: — Неделю назад тифлисские товарищи прислали нам письменную характеристику на Ладо Кецховели, составленную жандармским ротмистром Руничем и пересланную в тифлисское жандармское управление. Рунич пишет: «Заключенный Ладо Кецховели до самого ареста занимался активной революционной деятельностью. Он — организатор подпольной бакинской типографии „Нина“, в которой печатались прокламации и прочая революционная литература, распространяемая затем во многих губерниях России, главным образом — в Тифлисской и Бакинской. Это неоспоримый факт. Определенно известно также, что Кецховели вел агитацию среди воинских частей, призывая солдат к неповиновению офицерам, к восстанию против существующего режима. В ходе следствия выяснилось, что он вместе с некоторыми другими арестованными революционерами печатал в подпольной типографии прокламации, распространяемые среди воинских частей. Кецховели опасный преступник, деятельный, энергичный бунтарь, которому удалось такое трудное дело, как создание в большом городе тайной типографии. Созданная им типография действовала приблизительно в течение двух лет. Более того, эта типография, вернее, ее филиал действует и сейчас. Местонахождение этой типографии пока неизвестно нам…»
Немного погодя, Женя продолжала:
— У нас имеется копия другого документа, посланного Руничем в главное жандармское управление. Вот послушайте: «… На первом же допросе стало ясно, сколь большое значение имеет деятельность Кецховели для революционного движения. Именно поэтому было бы полезно принять особые меры в отношении этого человека, когда он будет отправлен в ссылку. Стоит ему вновь оказаться на свободе, как он при первой же возможности убежит за границу. Это не менее опасно, чем его пребывание в России, так как и за границей он будет заниматься революционной деятельностью, которая причинит нашим властям немало хлопот…» Все ясно, товарищи, — сказала Женя. Смерть Ладо не случайность, а подлое убийство, совершенное по замыслу царской охранки. Теперь я прочту вам прокламацию Тифлисского комитета РСДРП, выпущенную по случаю убийства нашего Ладо. — Женя стала читать:
«Товарищи! Неутомимый борец за свободу и революцию Ладо Кецховели убит в минувшее воскресенье в Метехской тюрьме. Вся его жизнь, начиная с юношеских лет, была примером непримиримой борьбы и протеста против царского гнета, за право человека жить в царстве свободы.Тифлисский комитет РСДРП»
Еще в 1893 году он был исключен из Тифлисской семинарии за антиправительственную агитацию. После этого учился в Киевской семинарии, но и там не прекращал активной революционной деятельности, за что дважды подвергался аресту.
С 1897 года Ладо Кецховели становится деятельным организатором рабочего революционного движения в Закавказье. Он инициатор первой забастовки рабочих тифлисской конки. Ладо Кецховели был одним из создателей рабочей газеты „Брдзола“.
Наш славный товарищ, неутомимый борец за свободу российского пролетариата, мы скорбно склоняем головы перед твоим прахом.
Товарищи! Все как один присоединимся к протесту против чудовищного убийства!
Все в один голос скажем так, как говорил Ладо:
Долой самодержавие!
Да здравствует демократическая республика!
Долой капитализм!
Да здравствует социализм!