– Знаешь, мы его не спасем, – сказал ангел ангелу. – Слишком много зла он причинил людям.

– Да, смотри, опять считает чего-то.

– Да что он считает, вон, сводит дебет с кредитом. Наплюсовочка у него бухгалтерская, как думаешь, куда пойдет?

– Да куда-куда, ясно дело, в карман к нему. Вон-вон. Заметил, он всегда как-то странно озирается, когда денежки прикарманивает, даже если никого рядом нет.

– Может, он нас боится, высматривает?

– А он верующий, разве?

– Да, вроде, я вчера его с женой в церкви видел.

– Ну не с женой, допустим, жена его на сохранении лежит… Да и что с того, что в церкви? Может, он со своей… хм, спутницей туда зашел. Надо будет в архив обратиться, наверное…

– Ах вот оно что… Да знаешь, нас уже никто не почти не боится. Да и не должны бояться, в теории вопроса.

– Ну ладно-ладно. Ну так что с его спасением?

– Я не хочу опять с весами возиться, давай так посмотрим, если что, обратимся к Нему.

– Давай попробуем.

– По Заповедям?

– Ой… думаешь, с ним получится? Ну сам подумай, как к нему с «Блаженны плачущие, ибо они утешатся», «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы тебе было хорошо и чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, даёт тебе», если он с матерью последний раз три месяца назад по телефону говорил, она ж живет на даче, он ее почти что не выпускает оттуда. Давай с ним лучше по делам его.

– Сколько он украл уже?

– Он присвоил около… слушай, тут много нолей…

– М-да, понятно… А пожертвовал?

– 742 рубля 32 копейки, с учетом старых. Давно уже не жертвовал, кстати.

– Кается?

– Бывает, не спит по ночам. Думает… И не только о том, как бы побольше присвоить.

– М? О чём еще?

– Ну вот давеча у него старший ногу сломал. Сам его в клинику отвез, уходить от него не хотел, дома всю ночь не спал. Кажется, даже плакал.

– Ну это же сын его, так что, ничего удивительного. Так что про покаяние говорить нечего. Страдал?

– Было дело. Еще при Советах их. Ох, чего только себе не напридумывают. Не хотел в партию вступать. «Не буду, – говорит, – я как все Вы, под одну гребенку». Это ему запомнили. Да и вообще, с начальством спорил. В общем, долго карьеры не было, таксерил даже… ну потом перестройка, 90—е… Устроился.

– Если это можно так назвать. Ну а в детстве?

– Пионер, он и есть пионер.

– Ясно. Что еще есть у нас, к чему стоит присмотреться?

– Ну вот, в деле есть у нас золотой листик.

– Да-а-а-а? Вот как?… И за что же?

– Да, когда 19 было ему, зима, на даче отдыхал с отцом. Рыбачили. И там исток был, женщина по воду пошла да в воду и провалилась, лед тонкий. Наши-то уже приготовились, а он раз, полушубок сдернул и в воду за ней. В общем, ведра на дне, женщина на льду. Оба по воспалению схватили, но спаслись, выжили.

– Да, это он молодец. Был. А сейчас?

– Да даже не вспоминает. Говорит, дурак был, но в тайку гордится…

– С вышкой, надеюсь, дела не имел?

– Прямо – нет.

– А косвенно?

– Нууу….

– Что ну? Было?

– И да, и нет.

– Поясни.

– Ну сам посуди, деньги, которые… не его. Не в больницы же шли они.

– Это и так понятно, уже обсудили. Больше нечего?

– В детстве подругу курить научил. Пять лет с нее у нас сразу сняли.

– Тяжелый случай… Если бы не его листик, можно бы и отдать сразу в нижний отдел дело его. А теперь прямо не знаю… Сколько ему еще?

– Ну по подсчетам, вот у меня тут есть, около полугода. Потом, скорее всего, автокатастрофа. Не с болезни слетит, нет. Здоровье-то у него неслабое.

– Ну посмотрим давай, что будет, это еще бабушка надвое сказал. Отложи пока во времянку…

…

– Михаил Семенович, Вам кофе как делать, с сахаром, или без? – секретарша вошла в кабинет главного бухгалтера «Микс групп», Михаила Семеновича Ставрыгина.

– Как обычно. – не хотя, оторвавшись от документов промямлил он. У него все утро голова болела не известно почему. Да и сын в клинике пока, не оклемался. Только от него приехал.

– Да у Вас же всегда по-разному. – недоумевала секретарша.

– Людочка, ну положите две чашки, тьфу, – он оговорился, – две ложки.

– Будет сделано, Михаил Семенович. – Она вышла.

В просторном кабинете главного бухгалтера «Микс групп» было светло и солнечно. Новое здание – башня «Рация» в комплексе Сити блистало яркими красками из окна его кабинета, а на душе было отчего-то неспокойно. То ли из-за Сережки, так не вовремя сломавшего ногу, то-ли еще из-за чего… В общем, работать точно не хотелось. И новый проект совсем не лез в голову.

Через некоторое время Людочка принесла кофе. Михаил Семенович сделал несколько затяжных глотков.»… ооо, Вроде полегчало», – подумал он. Но зря. Он опять поработал с документами, позвонил в банк, пригласил в кабинет своего заместителя, дал ряд указаний, а на душе легче не становилось.

– Людочка, – он вызвал секретаршу, – скажите Валентину Петровичу, что я приболел чуток, сегодня пораньше домой пойду.

– Конечно, Михаил Семенович, выздоравливайте.

Михаил Семенович взял легкое осеннее пальто из шкафа, быстро накинул его и пошел на стоянку. Его «мерс» стоял там, где он его оставил.

– Надо бы масло проверить, – подумал Михаил Семенович, сел за руль и поехал по Кутузовскому.

Неожиданно, у метро «Киевская» он остановился. Вышел из машины, даже не закрыв ее. Подошел к какой-то старушке-попрошайке у метро, достал кошелек и положил бабушке в руку «пятитысячную».

– Помилуй тебя Господь, милок. – Округлившимися глазами сказала бабулька и перекрестилась.

– Спасибо… – растерянно прошептал Михаил Сергеевич и побрел назад к машине.

…

Он улыбнулся.