1

Дней через десять после Марининого возвращения в Москву поздним вечером зазвонил телефон. Он стоял на полочке над кроватью, и Марина сразу схватила трубку.

— Марин! — услышала она озабоченный голос Валерьяна. — Ты Дениса давно видала?

— В смысле? — удивилась Марина. — Да тогда же, когда и тебя, две недели назад, в Крольчатнике.

— Да? — Голос Валерьяна отозвался тоскливой растерянностью. — Что делать, что делать-то, Господи!

— Валька, да что случилось-то?

— Ох, да черт его знает, может, еще и ничего. Пропал он, понимаешь.

— Как пропал?!

— Да так. Молча. Как уехал на другой день после тебя на работу, так и с концами.

— Ну, может, загулял где-нибудь?

— Да не похоже. В такое-то время, когда все у нас рушится! Ты сама посуди, как он мог сейчас загулять?

— Валя, не волнуйся ты так, он взрослый человек, что с ним может случиться?

— Ну-у, мало ли. С собой покончить, например, может.

— Кто, Денис? Валь, ты в своем уме?! Да как может такой трезвый, здравомыслящий человек…

— Ой, Марин. — В голосе Валерьяна прозвучала бесконечная усталость. — Ты его совсем не понимаешь! Более ранимого и неуравновешенного человека, чем он, днем с огнем не найдешь! Ты ничегошеньки про него не знаешь! Он лет этак с тринадцати то и дело жить не хотел, родители с ним прямо замучились, то в психушку его отправляли, то дома сажали на транквилизаторы. И ты не подумай, так-то они люди совсем неплохие и между собой хорошо живут, что, согласись, в наши дни редкость. Так что Денис, можно сказать, единственное их несчастье.

— Несчастье? — тупо переспросила Марина. Просто невозможно было поверить в то, что Денис мог быть для кого-нибудь несчастьем! В голове не укладывалось.

— Ну да! Он с тринадцати лет открытым текстом твердил, что совсем, дескать, не хочется ему жить на эдаком сволочном белом свете. Вот только когда Крольчатник у нас организовался, он в себя начал приходить, смысл какой-то в собственном существовании видеть. Дед ему покойный про это говорил: во всем, дескать, должен быть смысл, а то и жить незачем. Денис воспринял это в прямом смысле.

— Надо же! — Марине не верилось, что они с Валерьяном говорят об одном и том же человеке.

— Вот тебе и «надо же»! И что вы, между прочим, девки, за суки за такие! Он к вам вечно со всей душой, а вы все…

— А что мы?

— Да бросили вы его, вот что! Что, скажешь, нет?

Марина растерялась. Валерьян прав. Но… но как же это могло произойти?

Марине вспомнился голос, произносящий: «Маленький, я тебя люблю!» — «И я!» — мысленно отозвалась Марина и поняла вдруг, что это правда, что она действительно любит Дениса и что она любила его всегда, все время, с самой первой встречи, а то, что происходило у Марины с другими, с Валерьяном, с Ильей или даже с Сергеем, на самом деле меркло перед величием и глубиной тех чувств, что связывали ее с Денисом. Так почему же она…

И у Марины перехватило дыхание. Она вдруг поняла, как, в сущности, одинок был на самом деле Денис даже в дружеской атмосфере Крольчатника. Конечно, это было не слишком заметно, вроде бы он всегда был со всеми, всегда готов был прийти на помощь, поделиться своим теплом, но кто и когда приходил на помощь к нему? Кто делился своим теплом с ним? Кто замечал, что Денис тоже человек и тоже нуждается в ласке, в помощи, в этой самой, как ее там называла Ольга, настоящей любви.

Ох, что же теперь делать? Неужели ничего уже нельзя исправить?!

— Валь, — тихо сказала Марина, — а может, это неправда? Может, он жив и все будет хорошо?

— Может, конечно, — сказал Валерьян неуверенно. — Но тогда где же он?

Марина задумалась.

— Послушай, — робко сказала она наконец. — А может, он просто нашел кого-то, кому он до зарезу нужен? Ведь подумай, Валька, сколько на земле несчастных людей? Нам он ничем уже не может помочь, мы сами как-то устроились.

Валерьян озадаченно замолчал. Такая мысль, похоже, просто не приходила ему в голову.

— Может, ты и права, — сказал он наконец, не слишком, впрочем, уверенно, и сразу же отключился.

А Марина так и осталась сидеть на кровати с телефонной трубкой в руках, из которой на всю комнату раздавались частые гудки. От них проснулся Сергей и уволок Марину к себе, под теплое одеяло.

 

2

В сумерках Илья, Алена и Валерьян — они последними оставались в Крольчатнике, не считая Алениных детей, — развели в камине огонь. Прекрасный и молчаливый член их семьи, он горел как всегда, ничем не выказывая своего отношения к происшедшим переменам. Но в самом ли деле было ему все равно?

Они сидели тихо, на столе не было в тот вечер традиционного вечернего чая: Женя уехала сразу же, вслед за Мариной, а кроме нее, о чае некому было позаботиться.

На пороге столовой неслышно появились дети — ими сегодня никто вечером не занимался, их просто отправили в постель, велев не шуметь. Они не шумели, они просто пришли.

Войдя в столовую, Соня не выдержала, быстро перебежав через всю огромную комнату к самому камину, она проворно нагнулась над ним, так низко, что желтоватые языки пламени чуть не опалили длинные, светлые и пушистые пряди ее волос. Соня протянула к огню пухлые розовые ладошки и, жмурясь от удовольствия, сказала, почти пропела:

— Ого-е-к горит!

— Пойдем, Сонечка, спать! — подступил было к ней Валерьян.

Но Алена остановила его, хмуро мотнув головой:

— Оставь ее! Пусть потешится напоследок!

«Почему напоследок?! — молнией пронеслось в голове у Ильи. — Мы с Валькой еще целую неделю собирались тут кантоваться, да и Алена тоже». Ничего не понимая, Илья потер потный лоб. Они с Валерьяном обменялись недоуменными взглядами, а потом, как во сне, наблюдали за легкими, грациозными и точными движениями Алены. Они видели, как она встала и не спеша подошла к бару, встроенному Сан Санычем в стену столовой, нажала на кнопку, дверца отъехала, открыв ряд бутылок с блестящими пробками из разноцветной фольги. Даже и не взглянув на них, Алена уверенно протянула руку куда-то к самой стенке бара и не без труда извлекла оттуда огромную, тяжелую, трехлитровую бутыль чистого спирта, привезенную Сан Санычем в незапамятные времена откуда-то с Дальнего Севера.

Ребята не понимали, что у Алены на уме. Не спеша и уверенно, Алена возвратилась к камину и, резко, сильно толкнув девочку, так, что та отлетела на середину комнаты, выплеснула в огонь почти все содержимое бутыли. Ловко отпрыгнув, Алена полубезумными, восхищенными глазами поглядела на разом выросшую перед ней стену пламени.

— Сумасшедшая! — завопили в один голос Илья и Валька.

Алена захохотала.

— А вы сомневались? — выкрикнула она сквозь смех.

Валька подхватил на руки Соньку и кинулся к дверям, на бегу взяв за руку стоявшего у входа в столовую Никиту, расширенными от ужаса глазами наблюдавшего за происходящим. Дети не кричали, точно раз и навсегда усвоив полученный ранее приказ вести себя тихо.

Илья бросился к Алене и насильно поволок к выходу: она отбивалась, царапаясь и кусаясь как дикая кошка, Илье едва удалось с ней сладить. Уже за дверью она размахнулась и ударила Илье в глаз. Выскочила шишка, глаз заплыл и несколько дней не открывался.

Последними из пылающего дома выскочили собака и кот. И всю ночь носились над горящей крышей перепуганные, лишившиеся пристанища голуби.

Валерьян побежал с детьми на конюшню, вывел оттуда дрожащих, всхрапывающих лошадей. Он посадил Соньку на Зорьку верхом и повел обеих лошадей подальше в лес, не оглядываясь на зарево. За лошадьми вприпрыжку бежал жеребенок.

Илья с Аленой тоже вышли за калитку и, отойдя немного, стояли и смотрели на полыхающий дом. Никита подбежал к матери и вцепился изо всех сил в ее руку. Казалось, Алена этого даже не замечала, хотя потом на руке долго сохранялись красные отметины от Никитиных пальцев. Ветра не было, и Крольчатник горел тихо и ровно, пламя то затухало, то вновь взметывалось над забором. Кот, вскарабкавшись на верхушку росшего рядом дерева, громко и истошно орал.

Они простояли долго, и хотя ночь была холодная, им было тепло: Крольчатник согревал их и в последние часы своего существования. Наконец дом догорел, от него остался лишь обугленный остов с пустыми глазницами окон, стекла в которых лопнули от жара. Второй этаж выгорел дотла: он был деревянный. Сгорели и мезонин, и пристройка. Бурый, вонючий дым стелился над пепелищем.

— Вот отцу будет сюрприз! — злорадно проговорила Алена.

— Мама, — потянул ее за рукав Никита. — А где же мы теперь будем жить?

— Ты же слышал, что дедушка говорил? В Швейцарии.

Илья сбегал на конюшню, она уцелела, он принес две попоны, в которые укутал Алену и мальчика. Алена закинула край попоны небрежным жестом за спину и сказала Илье своим обычным, немножко сонным голосом:

— Пойдем, Илюш. Отвези нас с Никитой в Переделкино к Магде. Надо будет ей все рассказать. Пусть она отца как-нибудь поделикатнее подготовит, что ли. А то как бы он меня с горя не укокошил.

— Есть за что, ты не находишь? — пробормотал до конца еще не пришедший в себя Илья.

— Да? — Алена картинно приподняла одну бровь. — Ты в самом деле так думаешь?

Не выдержав, Илья рассмеялся, и, взявшись за руки, они пошли по тропинке к станции. Вокруг них звонко пели просыпающиеся птицы, и лишь тонкий-тонкий, еле уловимый запах гари примешивался к чудным ароматам осеннего леса. Притихший кот сидел у Ильи за пазухой, а Руслан уныло плелся следом.

 

3

Месячные в положенный срок у Марины не пришли, и, хотя они с Сергеем не обсуждают эту тему, Марина втайне надеется, что ребенок, которого она ждет, от Дениса. Он, кстати, так больше и не объявился, ни живой, ни мертвый, как в воду канул.

С Сергеем Марина живет хорошо. Она даже помирилась со свекровью, и та приходит посидеть с малышами.

Валерьян частенько заглядывает к ним в гости с Соней. В дни своих дежурств на автостоянке он подбрасывает ее к ним на ночь. Валериан сообщает им новости про Алену. Алена с Валерьяном регулярно переписываются. Она родила девочку и назвала ее Денизой. Никита осенью пошел в школу, а к девочке пригласили няню. Сама Алена прошла тестирование и поступила в Женеве в университет. Ее чудовищный поступок с отцовской дачей остался безнаказанным, видимо, благодаря Магде.

У самого Валерьяна вышла вторая книга. Половину гонорара от нее Валерьян отдал Марине, как он выразился: «На сына». На вторую половину гонорара Валерьян купил Зорьке место в конюшне Битцевского парка, они с Мариной по очереди ездят туда через день, прогуливать лошадь, чтобы не застоялась.

Маша и Илья той же осенью уехали в Израиль. Об остальных бывших обитателях Крольчатника никаких сведений у Марины нет, иногда ей кажется, что все это начинает понемногу забываться за повседневными хлопотами.

Впрочем, Марине пока еще довольно часто снится, что она там, в Крольчатнике. И в темноте звучат разные голоса, и Марина стонет и сбрасывает с себя одеяло, а Сергей поднимает его и укрывает Марину снова, она в ответ шепчет ему слова благодарности, называя разными именами. Чаще других слышит Марина во сне глубокий, бархатный голос, произносящий: «Я люблю тебя, маленький!» — «И я! — отвечает ему Марина во сне. — Я тоже люблю тебя, Денис! Я люблю тебя по-настоящему, слышишь!» И ей кажется во сне, что он ей отвечает.

Ну а когда Марина просыпается, по взгляду Сергея она понимает, что опять во сне говорила. Но ей вовсе не стыдно перед ним… Ей стыдно перед тем, другим, стыдно оттого, что все уже поздно и ничего не поделаешь.

Хотя вполне может быть, что Сергей и в самом деле совсем не ревнует Марину. Глупо ведь действительно ревновать к умершему! Впрочем, в разговоре Марина с Сергеем и эту тему тоже никогда не затрагивают.

Близнецы находятся в добром здравии и развиваются каждый согласно своему возрасту. Выходя с ними на улицу, Марина выглядит весьма забавно: катит перед собой огромную двойную коляску, щеголяя большим животом. Ее все еще полудетское лицо и тоненькие, хрупкие плечи выглядят таким контрастом!

Им тесно в Сергеевой однокомнатной квартире, с ними еще Руслан, Барон и Фунтик.

Впрочем, не так давно у них появились некоторые вполне определенные виды на большую площадь. Дело в том, что Марининого отчима поместили в Институт судебной психиатрии имени Сербского, так как он набросился на какую-то девушку. Если его признают вменяемым, он будет отбывать срок в лагере, и прописки он лишится. Квартира, таким образом, окажется в полном распоряжении Марининого семейства.

Хочется любить и быть любимой…

Но совсем не так складывается жизнь наивной и юной Марины. Она беременна, единственная подруга уехала, родителям не до нее. Тем дороже ей участие обитателей большого и шумного дома, куда она попала. Но все не так просто — царящая здесь простота отношений между мужчинами и женщинами пугает и притягивает ее.

Марине еще многое предстоит узнать и изведать, прежде чем решить для себя вопрос: что же такое настоящая, взрослая жизнь…