Солнце уже встало и залило округу оранжевым светом. Было прохладно, и Сэлли, поежившись, накинула плащ. На ходу застегивая его, она поспешила вслед за мужчиной, несущим ее сумки. Тот пересек размашистым шагом просторный двор и, подойдя к привязанной к опоре навеса лошади, начал не спеша и аккуратно прилаживать сумки к седлу. Сэлли стояла рядом и, теребя край своего темно-синего плаща, смотрела на Него. Этот плащ — Его последний подарок ей. Не прощальный, а последний подаренный с любовью. Тогда еще с любовью, точнее говоря.

Она смотрела на Алина, как ей казалось, в последний раз. Ей казалось, что сейчас, покинув поселение демонологов навсегда, она тот час же должна перестать любить его. И наслаждалась последними мгновениями этой своей любви.

Алин помог ей сесть на лошадь, а потом впервые за последний месяц взглянул Сэлли в глаза. Сегодня он перестал жалеть себя, ведь его проблема уезжала вместе с ней. Но теперь он чувствовал себя виноватым перед ней, ему было по-настоящему жаль ее. И Сэлли стало противно. Это чувство было отвратительно и, наконец, просто унизительно, далеко от чувства большой и светлой первой любви. Она попыталась изобразить спокойствие и что-то вроде радости перед путешествием, но рука, потянувшаяся к свистку, висящему на тесемке на шее, затряслась и с трудом донесла его до губ. На свист из-под крыльца выскочил крупный черный пес с лохматой длинной шерстью и холодными светлыми глазами — гроза впечатлительных.

— Пошли, Упырь, — скомандовала Сэлли.

Пес неспешно с достоинством пробежал сквозь отворяющиеся ворота, за ним послушно последовала лошадь девушки, Малинка. У ворот Сэлли обернулась, чтобы уже в самый последний раз взглянуть на Него. И на крыльце за его спиной увидела Лиру — уже неделю как любимую жену Алина. Обе они поспешно отвернулись.

Рядом с Сэлли уже стоял Шкеффи, ее старый добрый друг. Он появился как всегда неожиданно, как будто из ниоткуда. Когда-то она даже всерьез полагала, что Шкеффи не человек, а доброе приведение. Ему она обещала передать его родственнику в столице одну их семейную реликвию. Вот только до столицы ей как до звезды, но, быть может, удастся передать эту безделушку с каким-нибудь караваном.

Шкеффи подвесил маленький мешочек на створку ворот. Сэлли сняла его и сунула в карман.

К вечеру стали собираться тучи, клятвенно обещая щедро пролиться дождем. Заночевать в холмах Сэлли уже не могла никак — Малинка ненавидела эти падающие с неба капельки и никогда не простила бы такого пренебрежительного отношения к своим фобиям. Пришлось свернуть к деревне, хоть ее там и знали, точнее, знали их. Уже на подходе к Засекам дождь стал ощутимо накрапывать, а Малинка ощутимо переживать по этому поводу. Сэлли решила этот вопрос, набросив свой плащ на неженку. Накидка укрыла только переднюю часть лошади и смотрелась несколько странно, как сгорбившийся кентавр, угрюмо бредущий под дождем, но лошадь это вроде бы устроило, и она лишь фыркала время от времени до тех пор, пока ее не завели наконец-то под навес.

И к сожалению, и к счастью, хозяин постоялого двора был ей давним и хорошим знакомым. К счастью, потому что пустил за символическую плату, к сожалению — он помнил и ее четвероногого друга.

— А это чудовище оставь на улице, — Деррик кивнул на смотрящего на него невинными глазами Упыря. — Или он тоже боится дождя? — спросил он с издевкой.

Когда у Сэлли еще был жених, они втроем с Дерриком бывало ходили порыбачить на речку. Деррик был прекрасным рассказчиком и громким басом, распугивая рыбу и местных медведей заодно, сильно приукрашивая, рассказывал всякие истории про то, что видел, или о чем догадывался.

— Да нет, ему-то все равно, — махнула рукой девушка. — Только, боюсь, люди будут не в восторге.

— А что? — Деррик вспомнил свои первые седые волосы.

— Понимаешь, он от одиночества выть начинает, — Сэлли сделала жалостливые глаза. — Так протяжно, проникновенно. — Она сделала паузу. — А с голодухи вообще… сам понимаешь.

— Лили, обед господину Упырю! — Деррик вспомнил свой прокушенный сапог. — Надеюсь, ночью я его не увижу, — проворчал он себе под нос, памятуя мобильность песика.

Когда Деррик входил в раж, он начинал рассказывать свои истории в лицах на разные голоса и мог охрипнуть. И вот тогда, когда говорить он больше не мог, он ловил рыбу, которую умудрялся прекрасно готовить.

На первом этаже своего заведения он содержал харчевню. Сэлли пристроилась с его фирменным ароматным блюдом в уголке. Упырь быстро схарчил свою порцию и пошел искать себе занятие. Сегодня здесь было пусто, только на другом конце помещения сидел выпивоха, уже дошедший да определенной кондиции. Упырь с интересом подошел к нему и положил передние лапы на стол. Пьяница заплетающимся языком приветствовал нового собутыльника и даже поставил ему выпить. Пес не преминул воспользоваться дармовщинкой.

— Это же надо так нализаться, — вздохнул мужчина и не твердой рукой плеснул из кружки в блюдце.

Упырь ехидно осклабился и начал лакать. Лили осталась стоять, с открытым ртом наблюдая процесс.

Деррик упрямо следовал по пятам, пока Сэлли тащила за шкирку захмелевшего Упыря на второй этаж. Наверху, забежав вперед, он услужливо открыл перед нею дверь. Девушка с трудом пропихнула песика через дверной проем.

Комнатка была маленькая и без излишеств. В ней стояло две кушетки: одна напротив двери, вторая у окна. В углу — стол без стульев, но с кувшином воды. По середине стола — кружка с напиханными туда ромашками и тысячелистником.

— Это… Мне голубка послали, что ты едешь, — промямлил Деррик, — я, вот, днем сбегал, нарвал.

— Спасибо, — улыбнулась Сэлли, но по сердцу словно резануло ножом.

— Если что, обращайся, — Деррик, перешагнув порог, обернулся и пристально посмотрел на Упыря. Тот сладко зевнул в ответ. — Но дверь не забудь закрыть. И окно. — Деррик погрозил псу кулаком, благо тот отвернулся, и вышел.

Пес вспрыгнул на ближайшую кушетку и, снова зевнув, блаженно развалился на одеяле. Сэлли села рядом и, взъерошив его черную, как глаза Алина шерсть, обняла его за шею.

— Ну что, Упыреша, один ты у меня остался. Ты то меня не бросишь?

Пес согласно сморгнул. Она накрыла его свободной частью одеяла и тоже улеглась на доставшуюся ей кушетку. Щелкнув пальцами, погасила свечу.

Через пару часов ее разбудил шум, поднятый у двери. Деррик, постучав и заметив, что не заперто, толкнул дверь, и осветившая часть комнаты лампа свалилась ему на ногу. И все из-за того, что первое, что бросилось ему в глаза — это свесившаяся из-под одеяла рука, сплошь покрытая шерстью. Отважно крича, хозяин постоялого двора отпрянул назад. В темноте он услышал сопение, и что-то большое и мохнатое бросилось на него из комнаты. Продолжая кричать и героически отмахиваясь от чудовища, Деррик оступился и кубарем покатился вниз. Зверь не отставал.

Из комнаты около лестницы выбежала Лили с другой лампой в руках. Наверху на лестницу выскочила Сэлли. Деррик сидел в полуобморочном состоянии, опершись спиной о стену. Перед ним стоял взлохмаченный Упырь, дружелюбно трепыхая хвостом и умильно сверкая глазами.

Когда Деррик увидел своего ночного монстра на свету, он вдруг понял, что случилось. Эта идея как-то внезапно дошла да него, как-то вдруг стукнула.

— Просил же, запри дверь! — обиженным голосом сказал он.

— Ой, — ответила Сэлли, сползая на ступеньку. — А что это ты решил нас навестить? — спохватилась она.

— Так там это…на кухне что-то стучит, — оживился Деррик.

— И ты, небось, решил, что это Упырчик?!

— Да не, что я на самом деле, дурак, что ли, последний. Собака стучать? — про себя Деррик, правда, подумал, что этот пес вполне мог бы и на барабанах сыграть. — Я вот подумал, ты ведь этот…как его…демон…дем…дем…демолог!

— Демонолог я!

— Точно! Да ведь я же знаю, стучат эти… как их там… которые ходят и стучат. Или звенят.

— Не обязательно. Может быть, это просто вор или убийца какой-нибудь, — возразила Сэлли серьезно.

— На этот случай у меня вот что есть, — Деррик вынул из ножен и показал ей кинжал. — Сходи, посмотри, а? Должно же у тебя взыграть профессиональное любопытство.

Профессионально любопытствуя и вооружившись предложенным орудием обороны, Сэлли поплелась на еле слышный шум. Тихонечко пройдя через зал со столами, она остановилась у двери на кухню. За плечом она услышала сопение хозяина двора.

— Я вспомнил, я там окно не запер, — прошептал Деррик. — Может… действительно, за стражем послать?

— Значит, не одна я такая забывчивая? — мстительным шепотом осведомилась девушка. — Не дыши. — Сэлли закрыла глаза и мысленно вошла на кухню. Она ощутила замкнутое пространство и никого живого. — Никого.

Деррик облегченно перевел дух и вновь напрягся. Сэлли открыла дверь и, взяв у него фонарь, стала осматривать комнату. Окно было заперто — это точно. Больше ничего интересного она не видела. Но стук не прекращался.

Меряя шагами помещение, девушка обнаружила люк в подпол. Опустившись на колени, собравшись уже дернуть за ручку, она поняла, что стук раздается именно сверху.

— Ей, что там над нами? — крикнула она, освещая потолок.

Дверь отварилась ровно настолько, чтобы Деррик мог просунуть голову.

— Мой кабинет, — уверенно сказала голова. Сэлли вскочила и стремглав бросилась наверх. Остальные побежали за ней, заразившись ее энтузиазмом, но застряли на верхних ступенях лестницы. Упырь с недовольным видом несся за своей хозяйкой, не понимая, чего людям не спится. Он, видимо, ничего плохого не ощущал.

Здесь стук стал громче и требовательней, но теперь казалось, что он опять исходит откуда-то снизу. И за то время, которое понадобилось Сэлли, чтобы добежать до кабинета, этот шум стал почти оглушительным. Под его аккомпанемент девушка отворила дверь. Свет проник внутрь, но она увидела лишь размытый силуэт, бросившегося на нее зверя. Только когда призрак отскочил от невидимой преграды, девушка заметила, что над порогом висит магический занавес. Шкеффи несколько раз показывал ей такой, но этот был уже практически полностью истощен.

— Все вниз, — скомандовала она, стараясь перекричать шум, и поволокла за собой угрожающе рычащего Упыря. Не смотря на то, что псу очень хотелось попробовать порвать на части новый вид врага, он подчинился.

Вся компания вновь принеслась на кухню.

— Что там было то? — Деррика всего трясло, но он не любил неопределенности. Сэлли в это время чертила на полу большой круг.

— Что — что, волкодлак в пальто, — она не могла вспомнить инструкций Храма относительно оборотней, особенно по поводу призрачных оборотней; о таких она, кажется, вообще не читала, но мысленно окрестила "нечто" именно так.

Вчетвером они уместились в круге. Девушка начала читать молитву охраны и почувствовала, как сгустилась вокруг невидимая преграда, как там, над порогом. Дом все еще заходился в стуке, должно быть барабанил в потолок домовой, пытаясь изгнать демона. Через несколько минут начался полный переполох: полки впали в полнейшую панику, бочка с огурцами зашлась в истерике, шарахаясь из стороны в сторону, посуда с визгом кончала жизнь самоубийством, бросаясь на пол и разлетаясь на плаксивые осколки; грохотом стонали выбиваемые ставни — неслышно ревело чудище, силясь проникнуть в круг. Примерно через половину вечности этот бардак прекратился. Стук тоже, подумав, стих.

Несколько секунд они еще сидели не шевелясь. Оцепенение нарушил Упырь, схватив упавший кусок окорока и унесшийся со своей добычей в безопасном для поедания украденного мяса направлении. Лили, еще не оправившись от шока, схватилась за веник и принялась подметать осколки.

— Что же это такое? — упрямо твердил Деррик, позабыв задвинуть обратно выпученные от ужаса глаза.

На Сэлли вдруг нашел приступ трудолюбия. Это случалось редко, и она решила использовать данное обстоятельство по-полной. Энергично облазив всю комнату, просмотрев все предметы, которые, как подсказывала интуиция, могли содержать в себе "страшную тайну", она нашла "источник заразы". Им оказались всего лишь две серебряные монетки, полученные Дерриком от недавно съехавшего постояльца.

Положив монетки на ладонь, Сэлли подумала, стоит ли вообще брать их в руки. Ничего плохого не произошло и не пообещало в ближайшее время произойти, но за дверью притаились перепуганные зрители, и девушка торжественно пронесла данный предмет мимо них по коридору. Положив проклятые денежки в карман, она в припрыжку спустилась по лестнице и выскочила во двор. Она еще не знала, что конкретно будет делать, и задумчиво пересекла улицу. И не заметила, что перешла дорогу практически перед следующими по ней тихим шагом наемниками. А им, видимо, нечем было заняться.

— Эй, рыжая, а ну, переходи обратно, — окликнул ее один из них, и все они с готовностью остановили коней. Судя по всему, наемники вспомнили бытовавшее когда-то забавное суеверие, что "стоит рыжей ведьме пересечь дорогу перед конником, как бедное животное немедленно откинет копыта". Что при этом должно стать с некопытным животным, то есть с наездником, обычно умалчивалось.

— И не подумаю, а коль трусите, то ищите другую дорогу, — огрызнулась Сэлли. Еще с детства ее доставали подобными глупостями, и с тех пор это успело ей порядком надоесть. Правда в детстве она была гораздо сильнее своих сверстников, сейчас же сила была не на ее стороне.

— По-хорошему, говорю, назад вернись! — прорычал абсолютно лысый светлоглазый наемник, возглавлявший отряд. Впрочем, незлобно. Сэлли только зыркнула на него полупрезрительно и попыталась гордо покинуть место действия, но по молчаливому приказу главаря великан, ехавший слева, легко соскочил с коня, легко поймал девушку за плащ и, подхватив как пушинку, перенес на ту сторону дороги, чуть ли не с размаху шмякнув в грязь. Позубоскалив, мужчины не стали ждать возмездия и двинулись прочь чуть-чуть резвее, чем ехали до этого. От возмущения Сэлли лишь успела покраснеть в тон к волосам. Но ни слова, ни камня, чтобы кинуть в обидчиков, вовремя не нашлось.

Вскочив на ноги, она бегом ринулась прочь из деревни, к протекавшему за ней ручью. Пока бежала снова начал поливать дождь. Капли падали на горячую кожу, и Сэлли постепенно успокоилась. Она сбежала вниз, трава здесь росла кое-где выше ее ростом. Прорываясь сквозь заросли, она подошла к воде и бросила в нее злополучные монетки.

Здесь было хорошо, тихо, спокойно. Она сидела у ручья. Она старалась ощутить все вокруг: землю, небо, воду, их обитателей и покровителей. Сэлли сидела без движения, пытаясь раствориться в природе этого места, не нарушать его гармонию, слушать, о чем оно говорит. Постепенно все место привыкло к ней, и из-за травинок показались крошечные прозрачные феи. Они гляделись в упавшие капли, потом ветер переносил их с травинки на травинку, а они кружились и сталкивали с них воду. Дождинки стекали у Сэлли по лицу, а феи играли с намокшими рыжими прядями ее волос. Они водили хоровод на ее ладони, смеялись и танцевали в воздухе. В это время монеты начали подпрыгивать и переворачиваться в воде, их даже немного снесло течением. Вода постепенно снимала, дробила проклятье и уносило прочь. Наконец феи достали монеты из ручья и вложили их Сэлли в руку. Дождь перешел в настоящий ливень, и, помахав ей напоследок руками, феи скрылись.