Самый маститый художник всех времен и поколений - Природа - украсила северо-западную оконечность полуострова Рыбачий чудесной бухтой; неповторимыми скалами и сочными лугами. Подруга Природы - История - одарила уголок ожерельем событий, легенд и памятников.

Схема 2. Вайда-Губа

Вайда-губа образуется темными отвесными скалами мыса Кекурского и более пологими мыса Немецкого (см. схему 2). В губе, ближе к мысу Немецкому, есть три крошечных островка, в южную оконечность впадает небольшой ручеек.

Хочу заострить внимание на названии мыса - Кекурский. С этим названием связана легенда, которая несколько десятилетий гуляет по Рыбачьему. Она рассказывает, что Екатерина Вторая сослала на полуостров одного из своих любовников - графа Кекурского. Поначалу граф жил в Цып-Наволоке. Имел рубленый дом и занимался рыбным промыслом.

Но вот у него появилась пассия - симпатичная коляночка. Узнав про это, Екатерина повелела отправить распутного подданного на самую северную точку Рыбачьего. Кольский воевода высочайшее повеление выполнил.

Для графа разлука с любимой была невыносима. Он ежедневно уходил в тундру и на вершинах сопок выкладывал из камня гурии. Потом стал строить мост через ручей на тропе, которая вела к Цып-Наволоку. Построив, прошел по нему. Поднялся на высоченную скалу у входа в губу и бросился вниз. С тех пор скалистый мыс у входа в Вайда-губу именуется Кекурский.

Любопытно, что в 1976 году мичман Тетюков показывал мне в Цып-Наволоке старенький домик, на котором висела бронзовая доска. Прочитать надпись было сложно, но окончание слова "...урский" виднелось довольно хорошо. Когда через несколько лет я стал искать доску, оказалось, что матросы сделали из нее "дембельские" бляхи к ремням.

Но этим "чудеса" не заканчиваются. Даже сегодня старожилы могут показать вам "графскую" могилу. Она расположена немножко в стороне от воинского кладбища и выделяется размерами.

Есть и вторая версия - могила находится у мыса Кекурского. Увидеть ее мне так и не удалось.

А что же говорит топонимика?

"...Из финно-угорских языков в русскую поморскую речь пришли термины: кекур - высокая конусообразная скала на берегу (от финского слова "кеко" - "копна").

Вопросов, как говорил один комсомольский работник, нет, но...

Прослуживший несколько лет в Вайда-Губе страстный любитель истории Леонид Азиков делает свои выводы:

- В те времена финнов здесь не было. Только в середине XIX века, после стокгольмских переговоров, стали появляться наши соседи на Мурмане. По-настоящему же заселение началось с 1868 года, после царских льгот колонистам. Считай, в конце XIX века! - подчеркивает он, бегая по комнате. - Вот-вот. А теперь показываю вам Географический словарь Мурманской области. Читаю: "Кекурский". Подробности упускаю, а дальше: "В 1608-1611 годах упоминается рыбацкое становище Кегоры".

- Леонид Николаевич, но ведь Екатерины Второй тогда еще не было, - улыбаясь, замечает сослуживец Азикова мичман Петр Сименков.

- Да, - соглашается Азиков, - значит, Кекурского сослал Иван Грозный.

- Тогда не вписывается в легенду ссылка за любовь, - вступает в обсуждение еще один военнослужащий - Вячеслав Кузнецов.

- Но это же легенда! - не сдается Азиков. - Легенда!

Споры происходят часто. Как хорошо, что есть еще люди неравнодушные к нашей истории. Наверное, они во многом ошибаются, но зато как искренне.

Мыс Немецкий - довольно распространенное для Севера название. В старину "немцами" называли всех иноземцев. Возможно, на мысу некоторое время жили шведы или датчане. Но опять же есть небольшая историческая "заковырочка".

"Истома, плывя близь берега Мурманскаго, походиль кь огромному мысу, известному тогда подь именемь Мотка, на конце этого мыса, казавшегося полуостровом, стояль тогда замокь Барть, вь которомь короли норвежские содержали ратных людей для защиты границь".

Это выдержка из книги Е. Огородникова, изданной в 1869 году. Здесь автор приводит рассказ Герберштейна о плавании Истомы в 1496 году. Как мы помним, посол царя прошел Мотовским заливом и перетащил свои суда волоком через перешеек между Средним и Рыбачьим. Получается, что он мог видеть крепость как раз там, где сейчас Вайда-Губа. Возможно, что с тех пор мыс и называется Немецким.

Е. Огородников не исключает подобного. Ученый предполагает, что на северо-западной оконечности Рыбачьего была караульная изба, которую путешественники и сочли крепостью. Если это так, то понятно, почему развалины "замка" не дошли до наших времен.

"Вайда" в переводе с финского значит "менять". Исторические источники позволяют предположить, что человек здесь обитал по крайней мере с каменного века.

Известно, что в XVI веке на Петров день (29 июня) на Кегоре велась обширная торговля. На торг прибывали заморские и русские купцы, и в бухте становилось тесно от судов.

В 1864 году в губе поселились норвежцы, немного позже - финны. По переписи 1909 года в Вайде было 16 рыбопромышленных станов, три жиротопни (две из них паровые) и фактория Пильфельда. Почтово-телеграфная контора действовала круглый год. Корреспонденция зимой и летом доставлялась два раза в месяц.

На время промысла в губе открывалась больница Красного Креста. Исправно действовала часовня Печенгского монастыря во имя Успения Божией Матери.

Владелец фактории Леонард Пильфельд - интересная фигура. Это норвежец, наживший солидные капиталы в городе Вадсё. В 1878 году он переселился в Вайда-Губу и построил здесь жиротопное предприятие, которое обслуживали четверо наемных рабочих. Леонард быстро освоил русский язык. Женился на Эмилии (по некоторым данным архангелогородке) и постепенно стал управлять местным населением. Вскоре его стали называть "вайдагубским королем".

К 1898 году "король" имел шесть собственных судов. Его жиротопни вытапливали за год 3500 пудов акульего жира. Казалось бы, живи и радуйся, но в семье Пильфельда произошла беда - занедужила молодая жена.

Норвежец не жалел средств на спасение любимой женщины. Но через 2 года (в октябре 1900 года) тридцатилетнюю Эмилию похоронили среди вайдагубских лугов. Леонард заказал в Норвегии надгробие. Могила умершей была обнесена красивой литой изгородью.

А потом... Потом нашлись люди без стыда и совести, разбили изгородь, повалили надгробные плиты. Хотелось бы знать, чем провинилась перед ними очаровательная женщина?!

В период гражданской войны в Вайда-Губе и около нее произошло много событий. 14 мая 1918 года немецкая подводная лодка потопила у губы два норвежских парусника. Спустя два дня эта же лодка вошла в губу и торпедировала каботажный пароход "Федор Чижов". При этом погибло 8 членов экипажа, 10 получили ранения.

Попутно лодка потопила бот и обстреляла радиотелеграф.

Из живших в то время в Вайда-Губе людей никто не знал, что еще в марте между Финляндией и Российской Федерацией был подписан договор, по которому граница делила поселок на две части. Неразбериха первых послереволюционных лет не позволила выполнить условия договора на деле, и в октябре 1920 года Советское правительство подтвердило силу ранее принятого соглашения.

В 1921 году произвели маркировку новой границы. Первый пограничный столб был поставлен на небольшом мысу в восточной части губы, ближе к мысу Кекурскому. В итоге советская сторона лишилась фактически всей Вайда-Губы.

От Вайда-Губы граница выходила на гору Пограничную, возле озера Саукко поворачивала на юго-запад и, пересекая полуостров Средний, делила на две части перешеек между полуостровами и материком.

Следует признать, что в первые годы после маркировки она была чисто условной. Люди, живущие на полуостровах, как и раньше, свободно перемещались в любом направлении.

В 1930 году русские поселенцы организовали в Вайда-Губе колхоз "Вперед". Финны к тому времени имели в районе Немецкого мыса поселки Олсен, Аалтанен, Вайтолахти, Инкиля, Алатало, Керянен, Керванто, Ряйня.

Древний колодец у маяка в Вайда-Губе. 1995 г.

На кончике Немецкого мыса стоял маяк Лаассат. В Керванто был построен причал. К остаткам этих сооружений сегодня может проводить желающих еще один любитель старины жена начальника маяка Валентина Луковская. Именно она впервые показала мне "лопарский колодец", находящийся от маяка в нескольких десятках метров в сторону моря. Сооружение представляет собой круглое трехметровое. углубление, расширенное книзу. Его стенки выложены плоскими каменными плитами. По мнению норвежских исследователей, примерное время постройки колодца - 1690 год. Аналогичное сооружение есть в Норвегии, возле местечка Беривог. Оно также расположено недалеко от маяка.

Но вернемся в довоенные годы.

К концу тридцатых годов отношения между СССР и Финляндией стали ухудшаться. 27 октября 1936 года в 10 часов утра с финской стороны два раза выстрелили в председателя колхоза "Вперед" Колихманена. Через три дня обстрелу подверглись жилой дом и свинарник.

Пограничные конфликты заставили думать о более жесткой границе. В 1939 году в Вайда-Губе была размещена 18-я погранзастава Мурманского пограничного округа. Чем все это кончилось, мы знаем. С 1940-го населенный пункт вновь стал советским.

С началом Великой Отечественной войны из Вайда-Губы срочно эвакуируется гражданское население. 23 июня в Мурманск на своих судах уходит колхоз. В Вайда-Губе остаются отдельный пулеметный батальон, погранзастава Озерковского погранотряда, саперная рота и три работника гидрометеостанции.

Война ежедневно заявляет о себе налетами авиации, появлением подводных лодок и катеров. Но фронтальных боев в Вайда-Губе и поблизости не ведется. Несмотря на это, о войне напоминает обширное кладбище. По моим данным там похоронены мурманчанин Иван Пронин, 9 пограничников, погибших при прямом попадании бомбы в сентябре 1941-го, 4 норвежских разведчика. Последние пришли в Вайда-Губу на шлюпке в начале 1942 года. Их поместили в бане. И надо же было как раз в нее угодить фашистской бомбе.

Среди похороненных на кладбище прачка и повар погранзаставы, комсорг роты Ляпин. Список конечно же далеко не полный.

В шестидесятые годы воины местного гарнизона поставили на кладбище памятный знак в виде звезды. С тех пор местность вокруг так и называется: "у звездочки".

В заключение предлагаю пройти от мыса Кекурского до мыса Немецкого. Но не будем строго придерживаться отличной дороги. Вот слева от нее высится над обрывом внушительный дот. Скользя по гальке, поднимемся выше него и через 100-200 метров попадем на территорию могильника каменного века.

Хорошо сохранился круг, в котором танцевал ритуальные танцы шаман. Рядом жертвенная яма, а пониже, на ровном плато, хорошо видны около 35 могил. Могильник нашел Валинг во время экспедиции в 1995 году. По мнению Эриксена, аналогичное захоронение сохранилось в Норвегии, у поселка Мортекенес.

Следующий памятник находится почти у дороги. Это хорошо сохранившиеся шесть могил, принадлежащих саамам раннего каменного века.

Почти у самой бывшей границы видны фундаменты домов конца прошлого века - начала нынешнего. На одном из них написано "1939" - наверное, это год постройки.

А теперь обратим внимание на одну из загадок полуостровов. Еще в 1975 году я случайно увидел камни, сложенные в виде креста. Было это у губы Малая Волоковая, под хребтом Муста-Тунтури. Тщательно обследовал камни и на центральном обнаружил аккуратно выбитую цифру "7". С тех пор неизменно обращал внимание на подобные "крестики". Видел их около двухсот. Сведения о каждом занес в записную книжку.

Что же это за сооружения?

Участники международной археологической экспедиции у саамского захоронения

Этот вопрос я задавал многим специалистам, но обоснованного ответа так и не получил. Выдвигались разные версии.

- Возможно, это вестовые указатели, - говорили одни. - Но "крестики" расположены в таком беспорядке, что, ориентируясь по ним, заблудишься. И потом, они не привязаны к дорогам.

Другие считали, что это знаки принадлежности земельных угодий людям, которые там жили. Но чем тогда объяснить наличие сразу шести "крестиков" на островке площадью 50 х 20 метров, который расположен в устье безымянного ручейка, впадающего в Вайда-губу? Какой был смысл делить этот "пяточок" на угодья, даже при том, что он густо порос сочной травой?

Любопытно, что все надписи на камнях выполнены не абы как, а красиво. Имеют одинаковый шрифт и размеры. Самое большое из нанесенных на камнях чисел - "269".

Время сохранило в Вайда-Губе некоторые постройки конца XIX века. Это фундамент жиротопни, расположенный рядом с подразделением моряков. Дом финнов поблизости от гидрометеостанции. Мы его неоднократно обследовали. На чердаке обнаружили большое количество газет 1920-1930 годов. На одной из досок дверной обшивки сохранилась запись карандашом, что она куплена в Петсамо.

Один из камней с таинственными надписями

Возле современного маяка о былом напоминают фундаменты, а чуть дальше в сторону губы Волоковой хорошо сохранились развалины домов.

Человек, проживший десять лет в Вайда-Губе, считается нынче аборигеном. Из-за этого в поселке плохо сохраняются всевозможные истории. Но, будучи в гостях у Леонида Азикова, я все же записал несколько рассказов. На огонек пришли весельчак Вячеслав Кузнецов и говорящий с оттенком таинственности Петр Сименков. И вот что я услышал.

- В период, когда Рыбачий был густо заселен военными, хорошо обеспечен техникой и средствами связи, несколько моряков поехали на вездеходе в Цып-Наволок, -рассказывает Сименков, пощипывая пальцами усы. - Дело было ближе к Новому году. Погостили и 29 декабря тронулись обратно. Погода в конце декабря известно какая - снег и темень сплошная. Где-то на участке между Зубовкой и Скорбеевкой вездеход влетел в озеро и стал тонуть, да так быстро, что три мичмана и два матроса еле успели выскочить. На улице метель, мороз, ориентиров никаких. Стали искать дорогу. Ходили несколько часов, пока не потерялся один из мичманов. Остальные долго его искали и случайно увидели далекие огоньки. Обрадовались и повернули на свет. Шли около двух часов. Огни то появлялись, то пропадали за сопками и снежными зарядами. И вдруг перед моряками показалась вода. Оказывается, за поселок они приняли огни находящейся в море подводной лодки. Представляешь ситуацию?

Петр закурил очередную сигарету. Глаза его блестели, как будто он сам был участником той трагической истории.

- Сил двигаться дальше ни у кого нет. Пошарили по карманам - нашли подмокшие спички. Но ведь нужны еще и дрова. Насобирали плавника, помяли его камнями и кое-как разожгли костер. Сырое дерево, сам знаешь, как горит.

В общем, маялись они, горемычные, маялись, а холод не тетка, с ним не договоришься. Давай жечь сапоги: они промокшие, все равно не греют.

Так продолжалось шесть часов. Сапоги подходят к концу, а от костра босиком не отойдешь. Жечь больше нечего. Короче, кранты, замерзают ребята. И что ты думаешь?

Петя хлопнул меня по коленке и сделал минутную паузу, полностью посвятив ее сигарете.

- Да не томи ты мужика, - вступился Кузнецов. - Доскажи, потом будешь дымить своей "Примой".

- Да кто томит? В горле у меня запершило, - прокашлялся в подтверждение Петр и продолжил:

- Ну короче, конец мужикам, и тут с моря шлюпка показалась. А они смотрят и думают, что это им кажется. Со шлюпки кричат, а мужики не отвечают, думают, что уже на том свете.

Так их, молчаливых, и погрузили в шлюпку. А ведь повезло морякам. Оказывается, их костерок заметили с подводной лодки. Поняли, что дело неладно, и отправили спасательную группу.

На лодке потерпевших доставили в Североморск, в госпиталь. А тот, который отбился от основной группы, поплутал по тундре и вышел на Скорбеевку.

- Что-то мы все о трагичном, может, веселое вспомним, - заметил Кузнецов.

- Да что веселое, веселое, - зачастил Азиков. - Какое веселье, когда техника ломается, дороги размываются, водопровод замерзает...

Если Леонид начинает говорить, то останавливать его бесполезно. За десять лет службы в Вайда-Губе он досыта намаялся, пытаясь решить многие здешние проблемы.

- Вспомните, как погибли строители, - продолжает он. -Это был девяносто первый год. Уже не помню: или ранняя весна, или поздняя осень. Короче, холодно.

Ну и вот. Едут из Озерко в Вайда-Губу два солдата на ЗИЛе. После поворота на Скорбеевку есть участок дороги, который идет по дну моря. Если, конечно, попадешь в отлив. Ребята попали как раз под начало прилива. Проехали половину пути, и машина заглохла. Карбюратор водой залило. Крутили, крутили - ни в какую. Берег рядом, но вокруг вода морская, а на берегу снег. Между тем вода прибывает и прибывает. Стало заливать кабину. Один парень вылез на капот, второй остался в кабине, которая потом и стала для него могилой.

Тут счастье вроде бы улыбнулось попавшим в беду: со стороны Вайды подъехала машина. Проезжающие попытались добраться до солдат - море не пускает. А ЗИЛ уже волнами качать стало. Подъехавшие видят, как мечется по верху кабины солдат, а помочь не могут...

Страшная смерть. Потом приехали родители погибших. На мыску, где их море взяло, поставили памятный знак.

В комнате воцарилась тишина, и я подумал: а ведь прав Кузнецов, что-то мы все о мрачном. Словно угадав мои мысли, Слава сказал:

- Можно, конечно, еще вспомнить про торпедолова, который принял огни маяка за огни впереди идущего судна и на полном ходу врезался в мыс Немецкий. Это было бы смешно, если бы не было так грустно, но лучше я вам поведаю быль, которую мне рассказал один знакомый.

В Вайда-Губе была одна медсестра с фигурой гитары. Стоит ей пройти по поселку, как у мужиков после этого шеи неделю болят. Барышня строгая и недоступного нрава.

К ней все так и этак. Мимо трапа - и все тут.

И вот один сообразительный прапорщик что придумал? На рыбалке наловили окуней. Разделали их для ухи. Прапорщик один глаз из окуня вынул, на ладошку приладил - и в лазарет. Ломится в дверь. Ладошку с глазом к щеке прислонил.

Медсестра открывает:

- Что с вами, товарищ прапорщик? Тот мычит что-то несвязное.

- Да вы не волнуйтесь. Смелее, пожалуйста, уберите руку. Прапорщик убрал. Показывает ладонь.

Красавица метнула свой строгий взгляд на руку и тут же свалилась в обморок. Прапорщик струхнул - и деру. Впопыхах рыбий глаз уронил на медсестру. А та лежит в обмороке, ничего не знает.

Тут как раз помполит пришел. Видит, медсестра лежит, наклонился к ней, а глаз окуня как раз на закрытом глазу дамы! Помполиту для обморока этого хватило.

- Ну и чем кончилось? - торопит рассказчика Азиков.

- Свадьбой.

- Что, прапорщик женился на медсестре? - теперь уже любопытствует Азиков.

- Нет, помполит. Они одновременно от обморока очнулись.

Такая вот Вайда-Губа. Вчера. Сегодня... Какой она будет завтра?