— Послушай, — сказал секретарь тюремной канцелярии узнику, помогавшему ему в работе, — скоро сюда прибудет твой учитель.

— Мой учитель? — удивился юноша. — У меня нет никакого учителя.

— А Назым Хикмет…

— Не может быть! — воскликнул молодой человек, не смея поверить услышанному. Неужели здесь, в тюрьме, суждено сбыться его мечте поговорить с великим поэтом!

Однажды после полудня послышались шаги, заскрипела тяжелая дверь и в камеру вошел тот, кого так жаждал видеть узник…

Во время более чем скромного тюремного обеда молодой человек признался поэту, что пишет стихи, и смущенно просил послушать его, В тесной камере зазвучал робкий голос начинающего поэта. Назым Хикмет не прерывал его. Вот и последнее стихотворение. Закрыв толстую тетрадь, юноша умолк. Он в волнении ждал, что скажет признанный мастер.

Назым Хикмет оказался строгим, беспощадным судьей. Ему не понравились стихи этого парня. «К чему писать о том, что не соответствует подлинным чувствам?» — сказал он. Назым Хикмет знал, что огорчает этим юношу, но, когда речь шла об искусстве, он был особенно прямолинеен, а порой и резок.

— Расскажите мне о себе, — попросил Назым Хикмет своего собеседника.

Рассказ был недолгим и печальным.

Решид Мемед Егютчю родился в год начала первой мировой войны в небольшом городке Аданского вилайета Турции — Джейхан, в семье известного адвоката, владельца поместья Абдулкадира Кемали. Детство Решида было счастливым и безоблачным. В 20-х годах, в период становления республики, его отец становится политическим деятелем, депутатом первого Национального собрания, занимает высокий административный пост. Но в 1930 г. за попытку создать оппозиционную партию его арестовывают и заключают в тюрьму. После освобождения он покидает родину и вместе с семьей обосновывается в Бейруте.

Отец Решида не имел права работать в Ливане по специальности — законы этой страны не разрешали иностранцам заниматься юридической практикой. Жизнь началась тяжелая. Всем пятерым детям пришлось бросить школу и трудом добывать себе хлеб. Отец на скудные сбережения открыл маленький ресторанчик. Обязанности официанта и всю черную работу исполняли Решид и его младшие братья. Но неудачи и здесь преследовали отца — он обанкротился, и заведение было продано с молотка. Нужда прочно обосновалась в семье. Случались дни, когда рыба, пойманная мальчиками, была единственной пищей в доме. Потом Решиду удалось устроиться рабочим в типографию, но он очень тосковал по родине и в 1932 г. вопреки желанию родителей вернулся в Турцию.

Тот день, когда он ступил на родную землю, был счастливейшим днем его жизни. Но и здесь, в Адане, его ожидали неприятности. Долгие поиски работы… Наконец ему посчастливилось устроиться на текстильную фабрику, где он сначала был рабочим, позже — официантом, конторским служащим.

В детстве Решид был довольно равнодушен к учебе. Теперь же он мечтал о ней. Однако ему не удалось получить даже среднего образования. Источником знаний для него стали «университеты жизни», книги.

Поиски работы приводят двадцатитрехлетнего Решида в Стамбул. И тут он перебивается случайным заработком пекаря, официанта, продавца угля. Но это не мешает ему много читать, пробовать силы в поэзии. Через год Решида призывают в армию. Однажды его как громом поразило известие об аресте турецкого поэта-коммуниста Назыма Хикмета. Он возмущен и не скрывает этого. И вот пять лет тюрьмы за «распространение красных идей».

…Рассказчик умолк, а то, что сообщил он после минутного молчания, заставило слушателя улыбнуться. Ах, вот кто автор письма, которое получил Назым Хикмет еще в тюрьме Чанкыры, кто просил поэта прислать новые стихи в адрес Бурсской тюрьмы!

Так волею случая отправитель письма, будущий известный писатель Орхан Кемаль, и его адресат, прославленный поэт Назым Хикмет, встретились в тюремной камере.

Много лет спустя Назым Хикмет рассказывал, как друзья известили его о том, что в Бурсской тюрьме он будет сидеть вместе с «распространителем коммунистических идей». В воображении почему-то рисовался «убеленный сединой старик», и каково же было его удивление, когда перед ним оказался красивый парень.

Эта встреча породила дружбу, скрепленную тремя годами тюремного заключения, дружбу, которая оставила заметный след в творчестве Орхана Кемаля, писателя необыкновенно даровитого и самобытного. Назым помог ему разобраться в себе и окружающей жизни, найти собственный путь в литературе.

Молодой друг Назыма Хикмета оказался человеком очень начитанным, с неодолимой тягой к знаниям. Поэт решил помочь юноше. Он разработал для него программу обучения и по семь-восемь часов ежедневно занимался с ним…

Однажды Назыму Хикмету попали в руки записи Решида. Он радостно воскликнул: «Прозой, прозой надо тебе писать!». И посоветовал ему испробовать силы в коротком рассказе.

С этого дня поэзия, которой втайне от Хикмета продолжал заниматься Решид, уступила место прозе. Вскоре родились первые новеллы Орхана Кемаля — «Телефон» («Telefon»), «Бывший надзиратель» («Eski gardien»), «Сон» («Uyku»), принесшие ему заслуженную славу мастера короткого рассказа.

Годы, проведенные в заточении, позднее внесут в творчество Орхана Кемаля тему тюремной жизни, ставшей до некоторой степени традиционной в турецкой прогрессивной литературе. К этой теме обращались Назым Хикмет, Сабахаттин Али и другие прогрессивные художники, хорошо знакомые с тюремными застенками. Жизнь за решеткой описана в рассказах Орхана Кемаля «Реджеп» («Recep»), «Али» («Ali»), «Хлеб, мыло и любовь» («Ekmek sabun ve aşk»), «Неджати» («Necati»), «Айше и Фатьма» («Ayse ile Fatma»), в трагической повести «72-я камера» («72-ci koğuş»). Свойственный писателю гуманизм проявится в обрисовке ни в чем не повинных людей, которых власть объявила преступниками. В каждом из них писатель обнаружит достойные уважения качества: смелость, бескорыстие, верность в любви и дружбе. Трагическая гибель обитателей 72-й камеры прозвучит как обвинительный акт против несправедливого социального строя.

…В сентябре 1943 г. Орхан Кемаль снова свободен. Дослужив положенный срок в армии, он возвращается в родные края. Экономические особенности Аданы — своеобразное сочетание интенсивного сельского хозяйства и довольно развитой промышленности — позволяют писателю познать быт крестьян, батраков и рабочих. Постоянное же общение с рабочими помогает ему глубже понять и в дальнейшем художественно отобразить не только широко известные факты, но и явления новые, лишь зарождающиеся, связанные с жизнью турецкого пролетариата.

Первые шаги в прозе Орхан Кемаль делает в начале 40-х годов. В ту пору в идеологическую жизнь Турции врывался фашизм, в стране активизировались всякого рода пантюркистские, шовинистические организации.

В 1940 г. писатель-демократ Сабахаттин Али романом «Дьявол внутри нас» развенчивает деятельность пантюркисто-шовинистов, в 1945 г. прогрессивная писательница Суад Дервиш публикует острополитическую злободневную книгу «Почему я друг Советского Союза?».

В 1941 г. поэты группы «Треножник» — Орхан Вели Канык (1914–1950), Октай Рыфат Хорозчу (р. 1914) и Мелих Джевдет Андай (р. 1915) — издают своего рода литературный манифест «Гарин» («Необычное»), призывающий турецких литераторов обратиться в своем творчестве к актуальным проблемам жизни страны, воспеть простого человека-труженика, отказавшись от литературной красивости, пространных метафор, сложной образности, обязательной рифмы, сделав принципом художественного отражения действительности простоту и лаконизм, максимально сблизить язык литературных произведений с языком народа.

Основные художественные принципы «Треножника» были развиты Орханом Кемалем.

В год окончания второй мировой войны обстановка в Турции была такова, что правительство под давлением общественного мнения вынуждено было разрешить деятельность прогрессивной печати, политических и профсоюзных организаций рабочих. Среди новых изданий заметную роль в общественной и культурной жизни страны играл общественно-политический и литературно-художественный журнал «Гюн» («День», конец 1945 — начало 1946 г.) — орган Социалистической партии Турции.

В этом журнале вместе с прогрессивными писателями старшего поколения — Назымом Хикметом, Сабахаттином Али — сотрудничали и молодые литераторы Ильхан Тарус, Суад Ташер, Самим Коджагёз, Рыфат Ильгаз и др. Участвовал в выпуске «Гюна» и Орхан Кемаль. Для него, как и для других начинающих художников, работа в журнале была своего рода хорошей писательской школой.

Хотя период относительных свобод в послевоенной Турции был весьма непродолжительным, он безусловно имел немалое значение для демократизации общественного сознания, культуры и литературы страны.

Процесс демократизации турецкой литературы шел прежде всего в русле усиления ее социальной направленности, сближения с жизнью народа и углубления реалистических форм отражения действительности.

В послевоенные годы в турецкой литературе на передний план вышел жанр короткого рассказа.

Короткий рассказ впервые появился в турецкой литературе во второй половине XIX в., в период становления буржуазной культуры и зарождения национальной прозы. Почти за столетнее существование короткий рассказ прошел сложный путь от прямого подражания западноевропейской, и прежде всего французской, новелле до подлинно национального турецкого рассказа. И если сегодня турецкую литературу можно рассматривать как одну из самых развитых литератур народов Востока, поднявшуюся до уровня передовых европейских литератур, то в этом немалая заслуга принадлежит турецким новеллистам.

Произведения Орхана Кемаля занимают особое место в турецкой новеллистике. До 1949 г. они печатались в периодической прессе и в сборниках турецких рассказов, выпускавшихся издательством «Варлык».

В 1949 г. вышел первый сборник рассказов Орхана Кемаля «Борьба за хлеб» («Ekmek kavgası»). Вслед за ним появились автобиографические повести «Отчий дом» («Baba evi», 1949 г.) «Годы странствий» («Avare yılları», 1950), которые, по мнению самого автора, «могут считаться первым шагом в определении его личности как писателя».

В 1950 г. издательство «Варлык» выпустило сборник «Избранных турецких рассказов», целиком составленный из произведений Орхана Кемаля. В него вошли лучшие новеллы писателя — «Телефон», «В погоне за хлебом» («Ekmek pesinde») и др.

К 1951 г. Орхан Кемаль был уже широко известным писателем. Когда он перебрался из Аданы в Стамбул — центр литературной жизни страны, он устроился там гардеробщиком в театре. Больше его нигде не принимали на работу.

Произведения писателя продолжали печататься в периодической прессе, главным образом в журнале «Еди тепе» («Семь холмов»), который начал издаваться в 1950 г. Почти один за другим выходят семь сборников его рассказов: «Пьяницы» («Sarhoslar», («Grev», 1954 г.), «Глухой переулок» («Arka sokak», 1956 г.), «Братская доля» («Kardeş payi», 1957 г.), «Вавилонская башня» («Babil kulesi», 1957 г.), «Была война» («Harp vardi», 1963 г.).

Всего Орхану Кемалю принадлежит более ста пятидесяти рассказов.

Главный герой Кемаля — «маленький человек»: крестьянин, батрак, ремесленник, служащий, рабочий — определился сразу, с первых же рассказов. В дальнейшем писатель остается верен ему. Выбор такого героя Орханом Кемалем не случаен. Он связан с его стремлением широко показать жизнь народных масс страны, их угнетенное положение. Но писатель не просто показывает безрадостную жизнь народа, он вскрывает в каждом конкретном случае причины бед той или иной социальной группы: безземелье — для крестьян («Век нейлона» — «Naylon hikâyesi»), конкуренцию и разорение — для ремесленников («Отец» — «Baba»); низкое жалованье, безработицу — для мелких служащих («Страх» — «Korku»).

Раскрывая те или иные явления современной Турции, писатель выступает не как сторонний наблюдатель, а как обличитель несправедливого социального строя, как активный защитник интересов людей труда, как борец за права человека.

Под пером талантливого писателя простые, обыденные жизненные явления воплощаются в острые сюжеты, отличающиеся глубиной социального обобщения.

Как правило, внимание Кемаля сосредоточено не столько на фактах, лежащих в основе сюжета, сколько на обстоятельствах, их обусловивших. Так, рассказывая в новелле «Телефон» о неблаговидном поступке стряпчего Исмаила-эфенди, писатель делает упор на причинах, толкнувших героя на преступление.

Исмаил-эфенди в бытность свою секретарем суда присвоил незначительную сумму денег, за что был посажен в тюрьму. После заключения чувство стыда не позволяет ему остаться в родном городе. На новом месте с помощью влиятельного друга — начальника военного отдела — он открывает свою контору. Однако клиентура не балует Исмаила-эфенди. Стряпчий крайне нуждается. И мысль подработать несколько курушей постоянно сверлит его мозг. Как-то подвернулся случай, и он обманул крестьянина, выманив у него деньги. Исмаилу-эфенди, понимавшему, что он обкрадывает такого же, как он сам, бедняка, нелегко было совершить этот поступок. «Вдруг взгляд стряпчего упал на худую натруженную руку крестьянина, сердце у него сжалось… Внутри все напряглось, лицо нахмурилось, он заколебался, но раз уж начал… Поздно теперь, — подбодрил он себя и, поборов нахлынувшие чувства, закричал в трубку…»

Мы читаем этот грустный рассказ и все время как бы слышим взволнованный голос автора: «Нет, этот человек не виновен, зло заключено в условиях».

Орхан Кемаль подчеркивает типическое главным образом через обыденное, повседневное, примелькавшееся и создает произведения оригинальные не только по сюжету, но и по композиции.

В новеллах Кемаля экспозиция, предыстория в общепринятом смысле, как правило, отсутствует. Автор не ставит перед собой задачу подготовить читателя к событиям. Новеллы не изобилуют неожиданными поворотами в развитии фабулы, в них почти нет традиционной замыкающей цепь событий концовки.

Композиция рассказов Орхана Кемаля на первый взгляд проста и безыскусна; она подчинена логике одной главной мысли произведения и ничем не осложнена — это куски жизни в ее обычном течении, ограниченные небольшим отрезком времени.

О. Кемалю не свойственно риторическое поучение. Манера его письма подчеркнуто объективная, как бы беспристрастная, однако писатель неизменно ведет читателя в нужном направлении, подводит его к правильному выводу.

В новелле «Сон» мы находим лаконичное описание фабрики металлических изделий, условий труда рабочих и событий нескольких часов ночной смены, на которую рабочие согласились, уже выстояв день у станков, так как им обещали за это двойную плату. В фокусе повествования — сои, который пытаются преодолеть герои рассказа. Старший мастер дремлет у окна, прислушиваясь к звукам ночной жизни богатого квартала, спит около больших тисков мастер Джеляль, дремлют у станков рабочие, разбегаются по темным углам мальчишки, засыпает на грязном полу уборной маленький Сами.

Свой гнев старший мастер срывает на Джеляле, и Джеляль задумывается над судьбой рабочих. И хотя хозяйская подачка все же примирит Джеляла с несправедливостью, мысль читателя уже идет в нужном направлении, в нем поднимается протест против эксплуатации детского труда, против невыносимых условий жизни рабочего.

Главная мысль автора не лежит на поверхности, но именно она определяет движение сюжета и является душой произведения, том, что В. Г. Белинский считал самым ценным в художественном произведении и называл «сюжетом этого сюжета».

Многие рассказы Орхана Кемаля, и том числе «Чудо-мальчик», («Hârika çocuk»), «Лысый Тахир» («Kel Tahir»), «Реджеп», «Али», напоминают художественно-документальные очерки. Здесь творческая инициатива Кемаля проявляется в отборе фактов, в выразительности и яркости их описания. Очерковость и публицистичность этих произведений объясняется не только стремлением автора осветить новые, еще не освоенные литературой сферы жизни, но и желанием быстрее познакомить с ними читателя.

Присущая Орхану Кемалю манера воссоздавать жизнь в форме самой жизни зачастую приводит его к использованию приема «самораскрытия», внутренних монологов и диалогов.

Внутренние монологи писатель использует для передачи душевного состояния героев. Из внутренних монологов мы узнаем и об отдельных эпизодах из жизни персонажей и их переживаниях. Само же событие, положенное в основу произведения, выступает в одно и то же время и сюжетным компонентом и поводом для выражения главной идеи произведения.

Старого Хало — героя рассказа «Мусорщик» («Çopçü») уволили с работы. Одиноко стоит он посреди безмолвного квартала в надежде, что богатые жители, которым честно служил десять лет, заступятся за него. Старик вспоминает, как были прожиты эти долгие годы. Нужда, смерть жены, уход сыновей на заработки в чужие края, одиночество, пропитанная запахом навоза конюшня, появление на свет жеребенка Гюмюш. Нет работы, значит, нет и Гюмюш — его единственной отрады, скрашивающей безрадостную жизнь.

Увольнение Хало — вот событие, взятое в основу рассказа; оно выступает сюжетным компонентом и поводом для выражения главной идеи — неустроенность жизни «маленького человека», равнодушие к нему сильных мира сего.

Писателя волнует судьба и мелкого служащего, которого неотступно преследует страх потерять с трудом найденную работу («Страх»). Ему понятны переживания безработного, ищущего остатки еды в урнах и мечтающего попасть в больницу, чтобы там поесть и отоспаться («Бывший надзиратель»), близки горькие раздумья молодой работницы, оказавшейся с семьей без крова и работы («Возвращение» — «Dönüş»).

Читая рассказы, построенные на внутренних монологах, мы следим не столько за развитием действия, сколько за настроением, чувствами и ходом мысли героя. Зачастую действие отсутствует вовсе («Возвращение», «Банкнот в сто лир» — «Yüz lira»). Главное место писатель отводит переживаниям персонажей, которые всегда связывает с действительностью, их обусловившей.

Мы не считаем Орхана Кемаля первооткрывателем внутреннего монолога в турецкой литературе. К этому приему как одному из средств выявления главного в человеке обращались и предшественники писателя, обращаются и его современники. Однако Орхан Кемаль особенно мастерски использует внутренний монолог. Неслышная речь его героев естественна, индивидуализированна, в ней есть и перебивки и недомолвки. Чаще всего внутренний монолог у О. Кемаля выражен через прямую или несобственно-прямую речь героя, когда повествование ведется от третьего лица, то есть как бы от имени автора, который использует лексику и интонацию персонажа.

«Человек вошел в контору. Лучше бы он не входил! В конторе сидел Недждет. Это тоже его школьный товарищ, одноклассник. Недждет теперь доктор. А он кто?

Человек растерялся. Недждет остался прежним. Франтоватый темно-синий костюм, презрительная усмешка. Разве он мог при Недждете говорить о продаже книг, о двух буханках хлеба, о копченом мясе? Хотел уйти. Поздно. Хайри уже заметил его.

— Ну что, принес книги? — спросил он.

Недждет заулыбался, вперив глаза в свертки.

Интересно, не сказал ли ему Хайри что-нибудь вроде: «Он должен продать мне свои книги со скидкой на двенадцать процентов. Он очень нуждается. Жаль его… Книги мне ни к чему, просто хочу помочь»? Наверное, сказал, иначе Недждет не уставился бы на свертки, как баран на новые ворота». («О продаже книг» — «Kitap satmaya dair»).

«В рассказах Орхана Кемаля, — замечает журнал «Еди тепе» в рецензии на сборник «Глухой переулок», — пленяет насыщенный, живой диалог… Это как будто обычный и простой путь для прозы, однако многое здесь зависит от умения и мастерства писателя…».

Максимально сближая язык своих героев с народно-разговорной речью, О. Кемаль достигает естественности и глубокой правдивости своих произведений.

В рассказах «Глухой переулок», «Цыпленок» («Celfin eti»), «В грузовике» («Kamyonda») авторские описания сводятся к кратким замечаниям, почти ремаркам, все большим подтекстом наполняются диалоги, они становятся ядром сюжета.

В описании обстановки Кемаль бывает предельно лаконичным. В рассказе «Телефон» при помощи, на первый взгляд, незначительных деталей — бездействующего телефонного аппарата, почти пустой пачки дешевых сигарет, колченогого стола, разбитого оконного стекла автор создает неприглядную картину жизни героя и тем самым подготавливает почву для объяснения совершаемого им проступка.

В стремлении к лаконизму писатель наделяет максимальной смысловой нагрузкой все компоненты произведения, в том числе и малочисленные пейзажные зарисовки. Краткие, реалистически убедительные, они превращаются в средство выражения авторской оценки происходящего («На чужбине» — «Gurbette», «Две девочки» — «Gki kiz»), подчеркивают настроение героев («В грузовике», «Дурная женщина» — «Kötü kadrn»), символически предопределяют события («Прошение» — «Dilekçe»).

Дождливый весенний день в новелле «На чужбине», темная, беззвездная ночь в новелле «Две девочки» органически сливаются с грустной историей крестьян, оказавшихся в городе без пристанища и работы, с печальной судьбой двух девочек, ставших жертвой улицы.

В новелле «В грузовике» пейзаж подчеркивает настроение обремененных заботами крестьян, едущих в город улаживать свои дела. «После сумасшедшей бури палящее майское солнце так нещадно жгло красную землю, что все — молодая травка, низкорослый кустарник, тянувшийся вдоль дороги, речка, медленно несущая свои воды справа от нас, и ширококрылые птицы, скользящие по голубому небу, — все выглядело невероятно усталым».

Отношение к происходящему почти всегда выражают герои рассказа. Авторская же оценка событий проявляется в отборе фактов, деталей, в строе произведения, в интонации. С задушевно-грустной, добродушно-сочувственной иронией написаны, например, рассказы «Мусорщик», «Подметальщик» («Süpürgeci»), «Чужой» (Yabanci»). Здесь ирония разряжает драматическую напряженность повествования, смягчает атмосферу безысходности. Когда же писатель хочет высмеять пороки сильных мира сего, тогда его ирония становится едкой, обличительной («День выслушивания жалоб» — «Dert dinleme günü», «Он!», «Довод» — «Delil», «Салат» — «Salata»), а порой и переходит в гневный сарказм («Охота» — «Av», «Нуреттин Шаданбей» — «Nurettin Sadanbey»).

Индивидуализации образов представителей различных слоев и групп турецкого общества писатель добивается путем индивидуализации речи персонажей. Короткие, рубленые фразы, инверсии, фонетические искажения, пословицы, поговорки, арготизмы присущи языку главных героев Кемаля — «маленьким людям». Для характеристики власть имущих Кемаль использует западноевропейскую и арабо-персидскую лексику. Высокопарные речи, как правило, подчеркивают духовное убожество этих персонажей («Довод», «Аристократ» — «Asilzade», «Земля» — «Hemşere», «В автобусе», «Салат»).

Авторская речь — литературная форма народного разговорного языка, — так же как и речь героев из народа, изобилует пословицами, поговорками, фразеологическими оборотами.

Выразительная, лаконичная художественная форма делает произведения Орхана Кемаля близкими и понятными турецкому народу.

К концу 50-х годов Орхан Кемаль становится одним из популярнейших прозаиков Турции. За сборник «Братская доля», который пользуется большим успехом на родине писателя, Орхан Кемаль в 1958 г. был удостоен высшей в Турции литературной премии имени Саида Фанка, ежегодно присуждаемой за лучший сборник рассказов (до этого произведения О. Кемаля не раз отмечались премиями различных газет).

Критика высоко оценила сборник «Братская доля». «Желание показать людей, — писал журнал «Еди тепе», — внушить любовь к ним, понять их беды, разглядеть в них себя — вот та особенность, которая придает силу произведениям Орхана Кемаля. Нельзя не полюбить книгу «Братская доля», проникнутую истинной любовью к человеку».

Отметив актуальность, гуманистический пафос и художественную ценность произведений Кемаля, критика, однако, выразила сожаление по поводу их обличительной направленности, которая якобы «дает повод для злословия в адрес турецкой действительности», а также высказала сомнение в жизненности произведений, подымающих «проблему бедности». Не признать таланта и мастерства Орхана Кемаля она не может, но делает это с оговоркой о «чрезмерной придирчивости» писателя к действительности и предлагает «создать что-либо иное», т. е. отказаться от показа нищеты трудящихся масс, от осуждения отрицательных сторон жизни современной Турции.

В 50-е годы турецкая прогрессивная проза обогатилась такими выдающимися произведениями, как романы «Сказка про белого бычка» Самима Коджагёза, «Тощий Мемед» и «Жестянка» Яшара Кемаля, «Месть змей» Факира Байкурта, «Деревенский горбун» Кемаля Тахира, сборниками рассказов Азиза Несина и Халдуна Тапера. По словам Назыма Хикмета, до этого турецкая «прогрессивная литература еще никогда не была столь глубокой, мастерской, никогда не отличалась такой любовью к родине и народу».

Прогрессивные писатели составили направление критического реализма, которое стало ведущим в литературе Турции. Все другие направления (модернистские и пр.) занимают второстепенное место в литературном процессе страны.

В этот период проходит новая волна демократизации общественной мысли. За пятидесятые годы в Турции произошел заметный сдвиг в развитии капиталистических отношении. Активизация капитала, с одной стороны, способствовала углублению социальных противоречий, а с другой — росту общественного сознания демократических слоев общества. Антинародная политика господствующих кругов вызвала протест сельских и городских трудящихся масс, который поддержали все прогрессивные элементы. Все это нашло отражение в литературе критического реализма.

К этому времени литература критического реализма уже имела богатые национальные традиции; на протяжении последних полутора десятков лет она приняла в свои ряды немалое число талантливых молодых писателей, преимущественно выходцев из народа, которые принесли в литературу глубокое знание жизни турецкой бедноты, отразили в своих произведениях интересы широких демократических кругов. С их смелыми и дружными голосами вынуждена была считаться правящая реакционная клика Баяра — Мендереса.

Когда эти писатели выдвинули тезис «основа произведения искусства — мысль», споры о роли и назначении литературы вспыхнули с новой силой. Теперь уже не маленькая группа, как это было в 1941 г., а большой отряд писателей, преимущественно прозаиков, отстаивал литературу как искусство, призванное подыматься до высот художественного обобщения, отражать актуальные проблемы, связанные с жизнью народа, выступать действенным оружием перестройки общества. Противниками писателей-реалистов в этом споре были активизировавшиеся в ту пору поэты декадентского толка, призывавшие не смешивать искусство с политикой.

Писатели-реалисты доказывали свою правоту художественной практикой и в статьях на страницах журналов «Еди тепе», «Варлык» и др.

Один из активных участников полемики, выдающийся писатель Самим Коджагёз сказал: «Мои книги — моя трибуна». Эти слова могли бы служить девизом всего прогрессивного направления турецкой литературы. Именно как трибуну используют свое искусство писатели-реалисты в стремлении связать литературу с жизнью, утвердить право простого труженика на лучшую долю.

«Маленький человек» прочно вошел в турецкую литературу критического реализма. Будь то крестьянин из анатолийской долины Чукурова или измирской равнины Сёке, будь то помощник судьи или писарь провинциального городка, рабочий аданской текстильной фабрики или житель окраинного квартала Стамбула, — жизнь этого героя теперь раскрывается преимущественно через его собственное восприятие, и с его же позиций осуждаются пороки существующего уклада жизни.

Большинство турецких писателей, в том числе Самим Коджагёз, Яшар Кемаль, Факир Байкурт, справедливо считая одной из важнейших проблем проблему аграрную, главное внимание в своем творчестве сосредоточивают на жизни турецкого крестьянства.

Для Орхана Кемаля крестьянская тематика не является доминирующей. Однако в ряде рассказов писатель правдиво освещает жизнь современной турецкой деревни, показывает процесс ее капитализации и социального расслоения («Век нейлона», «Ходжа Али»).

Больше интересует О. Кемаля судьба крестьян, попавших в бурный водоворот городской жизни. Его роман «На плодородных землях» («Bereketli topraklar üzerinde») — одно из лучших произведений турецкой литературы 50-х годов. Центральные фигуры романа — трое крестьянских парней, которые покидают деревню и уходят в город на заработки. Тяжела батрацкая доля, но жизнь фабричных и строительных рабочих не легче. Не выдерживает испытаний одни из героев, гибнет второй, став жертвой аварии, возвращается в деревню с тяжелой душевной травмой третий.

В новелле «В погоне за хлебом» О. Кемалем описана картина наплыва крестьян в город.

Сторожа едва сдерживают толпу безработных. В этой толпе и вдова Эмети. Муж ее умер от лихорадки, одной с хозяйством не справиться. Подбадриваемая соседями, Эмети продала за бесценок клочок земли, жалкий скарб и отправилась с детьми в город попытать счастья. Устроить сына на фабрику оказалось делом нелегким: требовали метрику и свидетельство о здоровье. Метрику-то с помощью денег и лжесвидетелей Эмети достала, а вот справку о здоровье… кто же ее даст, если парень болен?

Писатели критического направления часто пишут о горькой участи турецкой женщины из народа. Не чужда эта тема и Орхану Кемалю. В рассказах «Одна женщина» («Bir kadın»), «Жена Тебира Челика» («Tebir Çelik'in karisi»), «Одна лира» («Bir lira»), «Дурная женщина» писатель, бросая упрек обществу, губящему честные, благородные натуры, показал большую человеческую драму. В новеллах «Лысый Тахир», «Нермин» («Nermin»), «Хатидже Акдур и другие» («Hatice Akdur ve saire»), в повести «Муртаза» («Murtaza») он создал галерею портретов фабричных работниц, а в романе «Джемиле» («Cemile») — рассказал о молодой ткачихе, способной отстоять свое человеческое достоинство и личное счастье.

Прогрессивные турецкие писатели с горечью пишут о детях, которые вынуждены тяжким трудом зарабатывать на кусок хлеба. Судьба их во многом сходна с трудной судьбой чеховских героев — Варьки и Ваньки Жукова.

Тяжело живется маленькой Дженнет — героине новеллы Кемаля «Лысый Тахир». Девочка с ранних лет работает на фабрике и на зарабатываемые деньги содержит братишку, слепую бабушку и находящегося в тюрьме отца, которому она носит передачи. Ее единственная радость — игра в пятнашки.

Нелегко маленькому Сами стоять по двенадцать часов в сутки у станка («Сон»). Только крайняя нужда могла заставить мальчика согласиться на сверхурочную работу. Сами упорно борется с одолевающим его сном. «Около половины третьего утра Сами почувствовал, что у него уже нет сил стоять. Чтобы отогнать сон, он стукался лбом о станину, щипал веки, кусал руки. Все напрасно. От спертого воздуха голова шла кругом. Сами прислонился к станку и задремал. Вдруг ноги подкосились, и он чуть не свалился на вращающееся со свистом маховое колесо».

Писатель осуждает страшные законы жизни, толкающие детей на «дно». В рассказе «Две девочки» изображены две маленькие проститутки. Некогда они исправно работали на ткацкой фабрике, но были уволены, как малолетки. Теперь они промышляют на панели.

Проблеме воспитания подрастающего поколения посвятил Орхан Кемаль роман «Преступник» («Suçlu»). Герои этого произведения — дети бедняков — носители высокой нравственности и морали.

Немало новелл посвятил Орхан Кемаль и жизни беднейшей части турецкой интеллигенции. Тема турецкой интеллигенции в его творчестве неотделима от темы безработицы. Героев рассказов «Отец Индже» («Ince'nin babaşi»), «Без работы» («Işsiz»), «Страх постоянно преследует нужда. Одни из них страдают от того, что они не могут получить работу, другие, получив место, мучаются от страха потерять его.

Героя рассказа «О продаже книг» гложет мысль, что дома его не любят — «безработного нельзя любить». Он подумал было продать книги, но не смог с ними расстаться. «Если бы можно было продать свою жизнь, но книги…»

Отец, доведенный нуждой до отчаяния (рассказ «Без работы»), выкрадывает у маленькой дочери несколько лир, подаренные ей на праздник бабушкой.

Хозяин дома, придя домой, сообщает, что нашел работу и по тому, как домашние встречают это известие, можно представить, с каким трудом это удалось ему: «Я был в центре внимания, словно командир, одержавший победу, — рассказывает герой новеллы «Работа» («Iş»). — В дом дали пройти сначала мне, потом остальным. Меня снова и снова заставляли повторять, какая зарплата, сколько вычетов, сколько на руки. Запавшие глаза жены блестели от слез. Дочь, сидевшая у меня на руках, прямо-таки душила меня, покрывая поцелуями мое худое лицо. Пятилетний сынишка бил в ладоши и неистово кричал: «Молодец, отец!».

Изображаемая О. Кемалем интеллигенция по своему положению в обществе близка к трудящимся классам. Некоторые прогрессивные турецкие писатели (например, Сабахаттин Али, Орхан Ханчерлиоглу) видят в интеллигенции главную силу, способную противостоять окружающему злу. Но Орхан Кемаль видит такую силу в рабочем. И это отличает писателя от его предшественников и современников, позволяет говорить о нем как о первом турецком пролетарском писателе-прозаике.

Тема жизни рабочего класса Турции не стоит обособленно в творчестве Орхана Кемаля, она сливается с излюбленной темой писателя — жизнь «маленького человека». Эта тема освещена в романе «Джемиле» — первом в турецкой литературе широком полотне, отображающем жизнь большого рабочего предприятия, и в повести «Муртаза».

В романе «Джемиле» писатель показывает, как беспощадна фабрика к рабочим. И хотя люди знают об этом, они все равно идут туда и посылают туда своих детей. В этом и есть драматизм положения рабочих.

Но герои Кемаля уже набирают силы, чтобы дать отпор эксплуататорам. В них рождается классовое самосознание и чувство товарищества.

Кемаль хочет, чтобы читатель имел полное представление о жизни турецких рабочих и потому очень подробно описывает их быт. Жилища перекошены, насквозь прогнили, дома густо заселены, черепичные крыши разбиты, потолки всегда влажные. Сырость, темнота, неустроенность. Вечные заботы о еде, короткий шестичасовой сон, ужин из хлеба и маслин и снова долгие часы изнурительного труда на фабрике.

Вот рабочие отправляются на фабрику. Хлопают легкие дверцы, и в темноту дождливой ночи один за другим выходят мужчины, женщины, дети. Холодный озноб охватывает невыспавшихся, не успевших отдохнуть за ночь людей. Они собираются в маленьком дворике, выходят из ворот, на улице к ним присоединяются обитатели других дворов, и так, все увеличиваясь, толпа держит свой путь на фабрику («Джемиле»).

Трудность жизни рабочего человека писатель показывает художественно убедительно и на конкретных примерах: большая продолжительность рабочего дня, низкая зарплата, оплата труда натурой и фабричными марками, штрафы, отсутствие техники безопасности, медицинской помощи и социального обеспечения, запрещение забастовок, локауты.

Для многих литератур это пройденный этап, но для литературы страны, где рабочий класс только выходит на арену общественной жизни и только теперь появляется на страницах художественной прозы, — это подлинное новаторство, открытие.

Показывая своих героев в труде, Кемаль не заостряет внимание читателя на производственных процессах. На первом плане у него всегда люди.

Владелец фабрики («Джемиле») Кадир-ага ежедневно обходит свое предприятие. Строгим хозяйским взглядом окидывает он склад, цех первоначальной обработки хлопка, ткацкий, прядильный цехи, где стоит невообразимый шум трехсот станков, летают хлопья пыли, пахнет крахмалом. «Здесь на каждом станке работает по два человека. Рабочие стоят на бетонном полу босые или в деревянных шлепанцах. Это старые и молодые женщины, мужчины, дети, девяти-десятилетние бледнолицые существа с сонными глазами».

Описание условий труда и производственных процессов не является самоцелью писателя. Он определяет производство как сферу, где наиболее отчетливо вырисовываются взаимоотношения людей.

Следуя за Кадиром-агой, читатель наглядно видит подневольность тяжелого труда рабочих, власть благоденствующего хозяина, непримиримость их отношений.

Художнику важно воссоздать эти взаимоотношения, ибо именно с их изменением он связывает коренные перемены современной жизни. В столкновениях и конфликтах героев выявляется главный замысел произведений «Забастовка», «Братская доля», «Муртаза», «Джемиле» и др. Мирные отношения между рабочими и предпринимателями невозможны, сама логика жизни ставит рабочих перед необходимостью сплочения, побуждает к солидарности и решительному выражению своего протеста.

Протест отдельной личности и взаимная поддержка нескольких людей («Боль души» — «Cansıkintısi», «Подметальщик», «Чужой», «Грязный плащ» — «Kirli pardesü») перерастают в коллективный протест, коллективную взаимопомощь («Забастовка», «Братская доля», «Глухой переулок», «Покойница» — «Bir ölüye dair», «Джемиле»).

Говоря о дружбе, товарищеской взаимопомощи, Орхан Кемаль в свойственной ему манере как бы случайно отмечает принадлежность героев к различным национальностям. Турок, албанец, грек, курд начинают понимать, что все они находятся в одном положении и интересы у них одни. Бесспорно, такое общегуманистическое освещение данной темы недостаточно для вскрытия сути рабочего интернационализма, однако первый шаг к этому уже сделан, что само по себе представляет значительное явление для турецкой прозы.

Роль Орхана Кемаля в развитии темы коллективного протеста тружеников города станет ясна, если напомнить, что до него турецкие писатели лишь дважды касались этой темы — Сабахаттин Али в «Рассказе об одном моряке» и Джеляледдин Экрем в рассказе «Контракт на десять лет».

Орхан Кемаль вообще первый из турецких прозаиков сделал попытку запечатлеть сдвиги, происходящие в сознании людей под влиянием классовой борьбы, раскрыть ведущую роль рабочего класса, зарождение его авангарда, создать образ нового героя — рабочего.

Посредством строгого отбора выразительных портретных, психологических и речевых деталей писатель сумел создать реалистические, жизненно убедительные характеры. Герои О. Кемаля — Рыжий Мемед («Забастовка»), Неджати (из одноименного рассказа), Иззет и Нусрет («Джемиле»), Сиверекиец («Братская доля»), Кемаль Двужильный («День выслушивания жалоб») и др. — герои нового типа; они уверены в своей правоте и силе, не сгибают головы перед хозяевами и властями, всегда готовы помочь в беде товарищу, солидарны в борьбе. Показанные в своих будничных делах, они лишены каких-либо черт романтической исключительности, однако именно они, по мнению писателя, достойны подражания.

Кемалевский герой — бедный горожанин, рабочий имел своего предшественника в отечественной литературе. Но в произведениях Халида Зии Ушаклыгиля, основоположника турецкой национальной прозы, он был лишь едва очерчен и показан беззащитной жертвой, а позже, в рассказах писателей-реалистов Омера Сейфеддина, Рефика Халида Карая, Кенана Хулуси, Садри Эртема и Сабахаттина Али, он изображался человеком одиноким, с трагической судьбой.

В рассказах «Квартальный сторож Али» («Mahale bekçisi Ali»), «Щенок» («Köpek yavrusu»), «Борьба за хлеб», в повести «Муртаза» Орхан Кемаль показывает, каким не должен быть человек, акцептирует внимание на зависимости морали от социально-экономических условий. Писатель утверждает, что невежество, грубость, индивидуализм бесправного, забитого человека зачастую обусловлены тяжелой турецкой действительностью.

В творчестве О. Кемаля тяжелая жизнь тех, кто трудится и нуждается, противопоставлена благополучию сытых и самодовольных. Для предпринимателей («Забастовка», «День выслушивания жалоб»), дельцов-коммерсантов («Деловой человек» — «Iş adamı»), беспринципных политиканов («Он!»), сельских кулаков («Век нейлона», «Охота») превыше всего личное благополучие. Деньги — их кумир, которому они поклоняются, ради которого готовы идти на сделки с совестью. Деньги для них — морило ценности человека. Герой новеллы «Довод» — ханжа и мошенник — крайне удивлен, что почтенный глава семьи после смерти не оставил наследства, а его жена и дети на это и не сетуют. Ведь «…люди оцениваются имуществом, кредитами в банке. Разве можно считать человеком того, кто не имеет собственной крыши над головой?.. На мой взгляд… бездомным и безземельным имя — ничтожество», — рассуждает он.

Политиканствующий бездельник, герой новеллы «Он!» избирает путь политической аферы. Помня лишь о личной выгоде, он все усилия направляет на то, чтобы вовремя переметнуться из партии, потерпевшей поражение, в ряды партии-победительницы. Ловкач богатеет на продаже фальшивого «американского» порошка-пятновыводителя («Деловой человек»). Злобный интриган не брезгует и доносами («Земляк»).

Силы, противостоящие рабочим, выпукло обрисованы в новелле «Забастовка». Владельцы предприятия, помощник губернатора, прокурор, полицейские во главе с комиссаром питают лютую ненависть к рабочим, отстаивающим свои права. Вскрывая моральную опустошенность представителей привилегированных групп, писатель вместе с тем показывает, как с ростом политической сознательности рабочих у эксплуататоров постепенно ускользает почва из-под ног.

Избрав героем своих произведений «маленького человека» и взглянув на мир глазами этого героя, О. Кемаль показывает его моральное превосходство над хозяевами жизни. В этом проявляются демократизм и гуманизм художника.

Орхан Кемаль не иллюстрирует и не копирует действительность, он как бы открывает ее заново, заставляет нас всесторонне ее увидеть и понять значение увиденного.

Новаторство Орхана Кемаля — прежде всего в новом раскрытии действительности, в раскрытии развивающихся в ней новых, прогрессивных тенденций. И критика его поэтому не только разрушительна, но и творчески созидательна.

Умение Орхана Кемаля показать жизнь через основное противоречие конкретно-исторического времени, показать зависимость человека от социально-экономических условий, стремление утвердить новый эстетический идеал через положительные образы тружеников, рабочих, максимально демократизировать форму и язык произведений, пробудить сознание читателя — все это позволяет говорить о зарождении в его творчестве черт литературы социалистического реализма.

Черты литературы социалистического реализма появляются обычно в литературах разных стран в период активизации классовой борьбы пролетариата. Поэтому естественно, что создателями таких произведений прежде всего выступают писатели, творчество которых связано с борьбой рабочего класса.

В Турции зачинателем литературы социалистического реализма был Назым Хикмет Ран. Его поэтическая эпопея «Человеческая панорама, или история двадцатого века», роман в стихах «Почему Бенерджи покончил с собой», поэма «Зоя», стихи «У ворот Мадрида», «Керем» и другие прочно вошли в золотой фонд литературы социалистического реализма. Рассказы Сабахаттина Али «Враги», «Рассказ об одном моряке», сказки-притчи «Стеклянный дворец» дают основание говорить о приближении произведений этого писателя к литературе социалистического реализма.

Особо следует сказать о влиянии Горького на Орхана Кемаля.

Познакомившись с произведениями великого пролетарского писателя, Кемаль проникся к ним глубокой любовью. Об этом он пишет в рассказах «Хлеб, мыло и любовь», «О продаже книг», «Неджати». В творчестве Горького его привлекали суровая правдивость изображения, большая мечта о лучшем будущем, призыв к культуре, к знаниям, к борьбе человека за свои права.

В новелле «Хлеб, мыло и любовь», описывая эпизод из своей тюремной жизни, Орхан Кемаль вспоминает о дружбе, которая связала его с молодым надзирателем Галибом. Любовь к книгам сблизила этих очень разных людей. Писатель давал Галибу книги и среди них «Мои университеты» Горького. Но повесть эта не произвела большого впечатления на Галиба. «Она похожа на жизнь таких, как ты, как я», — сказал он в свое оправдание.

Если романтически настроенный Галиб, стремившийся уйти от действительности в мечту, не понял произведения Горького, то совершенно иначе отнесся к повести рабочий Неджати — герой одноименного рассказа. Горький взволновал его исключительным человеколюбием. Даже на стене у своей тюремной койки заключенный старательно вывел углем: «Пешков-Горький».

Личный пример писателя заставил Неджати поверить в то, что простой труженик может стать полезным обществу. И Неджати загорелся мечтой написать книгу, поведать людям о своей жизни. «Они ведь тоже были неграмотными, как я, — думал заключенный. — Но, учась читать у красного пламени печи, поднялись до того, что сами стали писать. А может быть, и я когда-нибудь…»

Неджати ищет у Горького ответы на жизненные вопросы. Например, его интересует, как нужно расценивать поведение людей, которые по темноте своей насмехаются над непонятными для них увлечениями: над любовью к книгам, к классической музыке. И вот, поняв из книг Горького, что эти люди неграмотны и невежественны отнюдь не по своей вине, Неджати, подобно своему любимому писателю, старается выработать в себе терпимое к ним отношение.

Повествование ведется от лица автора (Неджати, обращаясь к рассказчику, называет его Орханом). В то же время через восприятие Неджати Орхан Кемаль передает и свое собственное восприятие Горького как человека и как писателя. Те переживания, которые испытывает рабочий узник, прочитав книги русского писателя, Орхан Кемаль в свое время испытывал сам. В повести интересно сплетаются мысли героя и самого автора о Горьком.

На примере Неджати Орхан Кемаль показывает, как произведения Горького пробуждают в простых турецких тружениках любовь к знаниям, книгам, будят их сознание.

Следует отметить, что таких рабочих, как Неджати, в Турции не так уж много, но они есть, их становится все больше, и заслуга писателя в том, что он сумел их увидеть и ввести в литературу.

В автобиографической новелле «О продаже книг» писатель прямо говорит о своей любви к Горькому. Герой рассказа, безработный, никак не решается продать единственное, что у него осталось, — книги, в которых он нашел отражение собственных мыслей. «В каждой — частичка его самого, частичка его мыслей… В каждой — заметки на полях, подчеркнутые строки… «Война и мир» Толстого… «Мои университеты»… В нем, безусловно, есть что-то от Горького. Должно быть, потому, что он тоже жил, как Горький».

Огромное впечатление на Орхана Кемаля произвела автобиографическая трилогия Горького. Турецкому писателю оказались очень близки переживания горьковского героя. Не исключено, что под ее влиянием Кемаль создал свою автобиографическую дилогию «Записки маленького человека» («Küçük adamın notları»). Турецкий литературный критик Тевфик Чавдар в автобиографических повестях Горького и в «Записках маленького человека», а также в «Джемиле» Орхана Кемаля нашел сходство в «описании личной жизни авторов».

К творчеству Горького Орхана Кемаля заставляют обратиться и собственные идейно-художественные искания.

Новаторство в творчестве Орхана Кемаля проявилось прежде всего в показе жизни турецких рабочих, пробуждении у них классового самосознания. Характерно, что, подобно Горькому, турецкий писатель обратился к этой теме в период активизации деятельности рабочего класса в стране.

Орхан Кемаль, как и Горький, обличает жестокие волчьи законы, на которых зиждется буржуазное общество.

«Да, эфенди! Люди мечутся, набрасываются, хватают, как волки, вырывают друг у друга кусок хлеба!» — эти слова разорившегося аристократа звучат прямым обвинением обществу, где властвуют жестокие законы, попирающие человеческую личность (новелла «Один человек»).

Показывая нечеловеческие правы, господствующие в буржуазном обществе, Орхан Кемаль не идеализирует и своих героев — представителей народа. Он прямо дает понять, что тяжелые условия пагубно отражаются на духовном мире людей («Борьба за хлеб», «Щенок»).

В рассказе «Щенок» есть такая сцена. Мальчишки бьют собачонку палкой, она дико воет — и это приводит детей в восторг. Когда обессилевший щенок замолкает, истязатели огорчаются. Толпа, к которой присоединяются и взрослые, настойчиво требует: «Бей еще!» — и, подбадриваемые этими возгласами, мальчишки придумывают новые пытки для бедного животного.

Невольно приходят на память строки из «Детства» Горького: «…неизменно возмущала жестокость уличных забав, — жестокость, слишком знакомая мне, доводившая до бешенства. Я не мог терпеть, когда ребята стравливали собак или петухов, истязали кошек, гоняли еврейских коз, издевались над пьяными нищими…».

Мы видим, что писателей роднит высокий гуманизм, который не позволяет им пройти равнодушно мимо проявлений человеческой жестокости. Но, осуждая дикость и жестокость, Орхан Кемаль по-горьковски раскрывает причины, их породившие, он показывает, что носители этих качеств — жертвы нищеты и невежества.

Проявление искреннего сочувствия к «униженным и оскорбленным» мы видим в произведениях, посвященных теме надшей женщины («Одна лира», «Дурная женщина», «Женщина» — «Bir kadin»). Орхан Кемаль рассказывает о судьбе своих героинь спокойно, внешне бесстрастно, как о чем-то обыденном. Но именно этим рассказы и потрясают. Читатель не может смириться с отношением героинь к своей участи как к чему-то неизбежному.

Вспомним хотя бы некоторые сцены из автобиографических повестей Горького. Поражает обнаженная, ничем не приукрашенная правда и ужасающее равнодушие, покорность героинь своей судьбе. Описывая «В людях» свою последнюю встречу с прачкой Натальей, Горький заключает: «Что она «гулящая», я, конечно, сразу видел это, — иных женщин в улице не было. Но когда она сама сказала об этом, у меня от стыда и жалости к ней навернулись слезы, точно обожгла она меня этим сознанием — она, еще недавно такая смелая, независимая, умная!».

Характерно изображение Орханом Кемалем предателей рабочего класса — сторожа Али из рассказа «Квартальный сторож Али», мастеров из новелл «Сон», «Забастовка», романа «Джемиле», обходчика Муртазы из одноименной повести. Писатель утверждает, что люди эти сами по себе не виноваты, такими их сделала жизнь. Они темны, глупы, жалки, именно жалки, а не страшны, и потому-то к ним невозможно испытывать ни злобы, ни даже презрения. Именно так относятся герои романа Горького «Мать» Павел, Андрей и Ниловна к табельщику Исаю, который тайно состоит на службе у хозяина и полиции.

Узнав об убийстве Исая, Павел искрение возмущается: «Убить животное только потому, что надо есть, — и это уже скверно. Убить зверя, хищника… это понятно! Я сам мог бы убить человека, который стал зверем для людей. Но убить такого жалкого — как могла размахнуться рука…».

Поднимая вопрос о несправедливом устройстве современного общества, Орхан Кемаль показывает силы, способные преобразовать жизнь. Эта сила — рабочие.

Рост самосознания турецких тружеников нашел отраженно в турецкой литературе. С творчеством Орхана Кемаля в нее пришел новый тип героя — рабочий.

В таких произведениях, как «Забастовка», «День выслушивания жалоб», «Братская доля», «Покойница», «Глухой переулок», «Неджати», «Боль души», а также в романе «Джемиле» нельзя не уловить сходства с «Матерью» Горького, где старый рабочий Сизов говорит: «Начинается новый народ. Что мы жили? На коленках ползали и все в землю кланялись. А теперь люди, — не то опамятовались, не то — еще хуже ошибаются, ну, — не похожи на нас. Вот она, молодежь-то, говорит с директором, как с равным…».

Орхан Кемаль, как и автор этих строк, подчеркивает, что новое поколение смелых и активных людей рождается в трудовой среде; для этого поколения характерно высокое самосознание.

По-горьковски показывает Кемаль трудящихся как созидателей жизни на земле, которые выносят на своих плечах всю тяжесть труда, но лишены прав воспользоваться его плодами.

Эту мысль турецкий писатель вкладывает в уста мастера Иззета («Джемиле»): «Безусловно, вы испытываете затруднения, — говорит мастер. — И как всякий человек, пребывающий в горе, вне сомнения, имеете право на протест и возмущение. Но я советую вам не говорить о своем положении с теми, кто еще больше, чем вы, имеет право бунтовать… У большинства людей нет и диплома об окончании средней школы, но они работают, содержат дипломированных, сами живут, да еще борются».

В произведениях Орхана Кемаля впервые в турецкой художественной прозе человек труда встречается с книгой («Боль души», «Хлеб, мыло и любовь», «Неджати», «Реджеп», «Джемиле»). Показывая тягу рабочего к знаниям, писатель умело раскрывает роль просвещения в развитии классового самосознания угнетенных. Как и Горький, Орхан Кемаль считает, что именно просвещение «открывает глазам правду».

Орхан Кемаль по-горьковски поэтизирует труд, восторгается трудолюбием своих героев как ценнейшей чертой человеческого характера. Славится трудом в долине Чукурова мастер Иззет («Джемиле»), самозабвенно трудятся рабочий Ферхад («Сон»), двенадцатилетний рабочий Айхан («Чудо-мальчик»), крестьянин-подросток Али («Али»).

Эта же позиция в определении значимости человека выявляется и в тех произведениях, где писатель высмеивает бездельников («Охота, «Нуреттин Шадан бей», «Аристократ») и людей, жаждущих легкой наживы («Земляк», «Один человек» — «Bir adam»), иронизирует над теми, кто ценность человека измеряет сбережениями в банке («Довод»).

Произведения Орхана Кемаля, показывающие атмосферу гнета, наживы, паразитизма в буржуазном обществе, отнюдь не пессимистичны по своему звучанию. Автор верит в неиссякаемые силы народа, в его будущее.

При знакомстве с произведениями Орхана Кемаля невольно вспоминаются слова Горького: «Не только тем изумительна жизнь наша, что в ней так плодовит и жирен пласт всякой скотской дряни, но тем, что сквозь этот пласт все-таки победно прорастает яркое, здоровое и творческое, растет доброе — человечье, возбуждая несокрушимую надежду на возрождение наше к жизни светлой, человеческой».

В 1955 г. Орхан Кемаль написал новеллу «Мстительная волшебница» («Hamam anasi»), которая по художественной манере резко отличается от других его произведений. В ней писатель в аллегорически-философской форме выразил свое возмущение несправедливостью, свою веру в мужество людей труда, ненависть к тиранам и угнетателям, призыв к активному действию.

Гуманистический пафос и приподнятый романтический стиль роднят это произведение с горьковскими «Сказками об Италии», в частности со знаменитой сказкой IX («Слава матери!»), хотя тема развита у каждого писателя по-своему.

У Горького женщина-мать выступает победительницей Смерти, заставив железного Тамерлана, прозванного кровавым бичом земли, выполнить ее волю. Женщина властно требует, чтобы Тамерлан вернул ей сына, взятого в плен, и грозный царь посылает на розыски мальчика триста всадников. «Все это — правда, — кончает свою сказку Горький, — все слова здесь — истина, об этом знают наши матери, спросите их, и они скажут:

— Да, все это вечная правда, мы — сильнее смерти, мы, которые непрерывно дарим миру мудрецов, поэтов и героев, мы, кто сеет в нем все, чем он славен!».

У турецкого писателя в спор с владыкой вступает вдова. Она требует у египетского фараона Тутанхамона отмщения за кровь мужа. Но «Где уж понять властелину горе бедняков! Он лишь взревел: «Поди прочь!..»

Женщина ушла, но не отказалась от своего иска. Шли годы, века, она обращалась к другим властелинам, взывала к пророкам, к самому богу. Однако час расплаты пока не наступил.

Сказка заканчивается словами:

«И что бы ни говорили, настанет день, когда эта терпеливая женщина вырвет у Тутанхамона свои права, и он горько поплатится за ее вековые страдания. Я верю в это».

Как и Горький, Орхан Кемаль поднимает общечеловеческую тему неизбежной грядущей победы угнетенного над угнетателем и решает ее в горьковском стилевом ключе.

«Прославим в мире женщину — Мать, единую силу, пред которой покорно склоняется Смерть!.. — начинает Горький и переходит затем к повествованию: «Вот как это было…»

«…Где, когда и от кого я слышал сказку о ней?.. Не знаю… — читаем мы в зачине «Мстительной волшебницы» —…Встреча с ней (героиней сказки. — С. У.) вызывает в моем воображении не только сказочное существо».

Подобный зачин новеллы-сказки Орхана Кемаля напоминает экспозиции таких известных романтических легенд Горького, как «Макар Чудра», «Старуха Изергиль». При этом турецкий писатель уже в самом зачине произведения раскрывает его главную мысль.

Усваивая повествовательную манеру Горького-романтика, Орхан Кемаль трактует тему и как публицист, давая двойное ее обобщение — в образном строе сказки и в непосредственно сформулированном выводе. Вспомним, что в своих реалистических новеллах писатель никогда не делает дидактических выводов.

Интересно сравнить портреты женщин у Горького и у Орхана Кемаля. У Горького: «И вот пред ним женщина — босая, в лоскутках выцветших на солнце одежд, черные волосы ее были распущены, чтобы прикрыть голую грудь, лицо ее — как бронза, а глаза — повелительны, и темная рука, протянутая Хромому, не дрожала.

У Орхана Кемаля: «Женщина плотно закутана и черный чаршаф. Из-под него виднеются темные сверкающие зрачки глаз… На нищую она не похожа, и потому люди не решаются подавать ей милостыню».

Сходство в обрисовке портретов бесспорно. И главное здесь, как нам представляется, — способ выражения авторами основной идеи. Не случайно Горький акцентирует внимание на недрогнувшей руке матери, протянутой к Тамерлану. Эта рука требует, а не просит. Точно так же и у Орхана Кемаля люди не решаются подать женщине милостыню. Она не жалкая нищая, а «волшебница», ждущая своего часа отмщения.

Аллегория, таким образом, становится ясной и понятной каждому. Написанная в 50-е годы XX века «Мстительная волшебница» имеет более ярко выраженную социальную направленность и агитационный характер.

Так, творчески осваивая горьковское наследие, турецкий писатель-демократ создает произведения, которые становятся гордостью турецкой литературы.

Умение Кемаля всесторонне осветить жизнь современной Турции привлекло внимание к его творчеству читателей Болгарии, Польши, Франции. На русский язык переведены многие рассказы писателя, повесть «Крошка», романы «Преступник», «Происшествие», «Брошенная в бездну».

В настоящее время Орхан Кемаль, верный своим идейным и художественным принципам, создает романы, пьесы, киносценарии. Главное внимание писателя сосредоточено в крупном литературном жанре. Его перу принадлежит уже более двадцати романов. Однако в историю турецкой литературы Кемаль вошел прежде всего как создатель коротких реалистических рассказов.

С. Утургаури.