Юрий Михайлович Гусаков, игрок «Зенита» в 1991–1992 гг. С 1997 г. работает в клубе на административных должностях: 1997–2001 гг. – администратор, 2002–2003 гг. – начальник команды, 2005–2006 гг. – администратор дублирующей команды, с 2006 г. – администратор «Зенита».

– Юрий, с какого года вы в «Зените»?

– В «Зените» я с девяносто первого года. Меня в команду пригласил Юрий Андреевич Морозов. Играл я за неё два сезона. В 1993 году уехал в Германию, играл в Оберлиге, после года аренды там был продан «Зенитом» в камышинский «Текстильщик». Но уже в конце 1994 года Садырин вернул меня в «Зенит». Но возвратился я уже с травмой, восстановиться не получилось, и с карьерой игрока было закончено. Год ушёл на поиски работы, пока исполнительный директор «Зенита» Виктор Сидоров не пригласил меня на должность администратора команды. Это был конец 1996 года, когда «Зенит» принял Анатолий Фёдорович Бышовец. Человек он оказался очень интересный, тренер – требовательный и профессиональный. Тренировки были весьма разнообразными. Занимался Бышовец и досугом футболистов. Организовал на базе команды библиотеку, книги для которой приобретал сам. Анатолий Фёдорович очень хотел, чтобы футболисты интеллектуально и духовно росли. Одно время на базу приезжал даже учитель английского языка, но это как-то не прижилось.

Валентин Филатов (на переднем плане) и Радек Ширл. «Защитник должен быть сильным!»

После того как Анатолий Фёдорович стал главным тренером сборной и совмещать два поста у него не получилось, команду принял Анатолий Викторович Давыдов. Это было в конце 1998 года. В мае мы выиграли Кубок. Мы так долго ждали успехов – это был первый трофей за пятнадцать лет! И видно было, что город тоже этого очень ждал. Наш проезд по Невскому проспекту и Дворцовой площади собрал сотни тысяч людей.

Прекрасно город воспринял и бронзовые медали, к которым привёл команду Юрий Андреевич Морозов. Тогда в команде появились Аршавин, Кержаков, чуть позже – Денисов. Прекрасно помню, как в конце «бронзового» сезона Юрий Морозов на тренировке чуть ли не со слезами говорил, что тренер может только мечтать о такой команде: все охотно тренируются, не надо никого подгонять… Когда улучшились финансовые возможности, был приглашён иностранный тренер – Властимил Петржела. На тот момент после тренерской чехарды начались брожения, дисциплина в команде хромала. И решили пригласить на должность тренера жёсткого человека. Появился у нас тогда Константин Сарсания, который совмещал агентскую деятельность и работу в клубе. Он и привёз Петржелу. Правда, он тогда ещё не был спортивным директором, но Петржела был приглашён по его рекомендации.

– Петржела разве жёсткий тренер был?

– Да. И у него были очень тяжёлые тренировки. Тогда появились аэробика, бассейн… На сборах первая тренировка начиналась в 8 утра – зарядка, в 11 часов – вторая тренировка, тактическая, на поле. В 16 часов – занятие на «физику»: бег, упражнения на скорость; вечером ещё силовые упражнения в зале. Петржела сам всем руководил, и его занятия игрокам нравились. Было тяжело, но все понимали, что с этими тренировками они только растут. До сих пор и Андрей Аршавин, и Саша Кержаков говорят, что тренировки того периода очень много дали им в плане дальнейшего развития.

– Но многие полагают, что тренировочным процессом в основном руководил Владимир Боровичка.

– Это позже, когда в Петржеле проснулись его болячки. С самого начала ходили слухи про его игровую зависимость. И, к сожалению, в конце концов это проявилось. У него был такой вид, что мне казалось: человек какие-то препараты принимает.

– Футбол при Петржеле был весёлый, радостный. И расцветали наши футболисты, и игра была зрелищной, и команда была очень популярна, и завораживала своей игрой…

– Он привлёк в команду хороших игроков. Появились у нас футболисты сборной Чехии: Павел Мареш, Радек Ширл…

– А кто Мартина Шкртела пригласил?

– Шкртела привезли при Петржеле. Он был просто молодой перспективный футболист. И он по-настоящему раскрылся в нашей команде. Наверно, это была одна из самых удачных покупок. Продали его, по-моему, раз в двадцать дороже, чем купили.

Мартин Шкртел, ныне один из сторожилов «Ливерпуля», – самое выгодное в коммерческом плане приобретение «Зенита» времен Петржелы

– Но, бывало, покупали футболистов и не очень высокого уровня…

– Как зовут некоторых, я даже и вспомнить не могу.

– Константин Сарсания участвовал в этом?

– Эти покупки совпали по времени с обострением состояния Петржелы, когда он уже не всё контролировал и не всё понимал. Под конец своей карьеры в «Зените» он на тренировки уже не выходил. Проводил их Боровичка. Ребята уже посмеивались над Петржелой, даже подарили ему телескоп, чтобы он из раздевалки или из своего кабинета на базе мог наблюдать за тренировкой.

– Как вы вспоминаете период, когда владельцем «Зенита» был «Промстройбанк»?

– Никто и не скрывал, что для «Промстройбанка», для Банкирского дома «Санкт-Петербург», «Зенит» – это очередной проект. Поэтому были продажи игроков перед тем, как банк вышел из футбольного бизнеса. Например, продажа Быстрова.

– Это же было желание Петржелы.

– Но не желание Быстрова. Ключевым фактором для руководителей были деньги – чтобы хоть какие-то деньги, вложенные в «Зенит», вернуть.

Тяжело в учении… Слева направо: К. Лобов, М. Горак (за спиной), М. Вьештица, П. Мареш, М. Кинцл, Л. Гартиг, И. Денисов, А. Аршавин

– Как работал Дик Адвокат? Как он организовал работу таким образом, что футболисты стали показывать всё, на что способны?

– Дик – это топ-тренер. Первый даже не только в «Зените», а вообще в российском футболе. Человек был тренером сборной Голландии, возглавлял топ-клуб Шотландии. Харизматичный. Его слова не могли быть не услышаны или не так поняты. Его требования – закон. Да, он начал с дисциплины, может быть, сначала казалось, что это детство какое-то: чтобы у всех одинаковые носки и трусы, майки заправлены в штаны. Не дай Бог вдруг кто-то в столовую без носков или в тапочках! При этом до сих пор наши футболисты, кто с ним работал, его обожают, считая жестким, но справедливым. Вспомним, например, тот случай, когда Анюков, Аршавин и Денисов были отправлены в дубль. Позже они признали, что наказание было по делу и принесли свои извинения Дику и руководству клуба.

Радека Ширла болельщики «Зенита» обожали за самоотверженность и отвагу

– Правда ли, что Адвокат, когда приехал, сказал: «Если вы хотите, чтобы „Зенит“ был первым, у него должно быть всё лучшее: автобус, база, условия»?

– От автобуса, гостиницы, вообще от быта, многое зависит. База, к сожалению, когда Адвокат пришёл, ещё не была готова. Поэтому при нём начали карантин проводить в гостиницах. И к форме был уже какой-то другой подход, к быту. При Петржеле оставалось ещё много типично советского.

– У Адвоката были любимчики?

– Может, и были. Но если человек начинал этим злоупотреблять, то сразу свой статус терял. К примеру, когда тот же Фатих Текке снизил к себе требования, они с Адвокатом сильно разругались.

– Говорят, что Текке просто был слишком религиозен: постился, ел только после захода солнца…

– Ну не знаю. Человек стал меньше тренироваться, начал возвращаться из отпуска гораздо позже положенного. Начались какие-то словесные перепалки…

– Дик Адвокат настоял, чтобы запасные получали за победу такие же премиальные, что и игроки основного состава. Такого никогда не было – ни в советском футболе, ни в российском. В чем причина этого решения?

Павел Мареш придал зенитовской защите надежность

– Когда спортивным директором стал Константин Сарсания, возникло подозрение, что он тянет в состав своих игроков. Они играли, не заслуживая этого. И тогда Адвокат принял решение: будут получать все одинаково. А играть – сильнейшие. Фурсенко это поддержал. Этим жестом он выровнял ситуацию.

– При Спаллетти этого уже не было.

– И правильно, наверное. Почему тот, кто играет, зарабатывает болью и кровью эти деньги, получает столько же, сколько тот, кто сидит на скамейке?

– Почему при Петржеле вас уволили?

– Ребята полетели на сборы в Испанию. Стыковка между самолетами в Париже была десять часов. Я тогда был начальник команды, а администратором – Гена Попович, который и отвечал за все билеты. Генеральный директор Илья Сергеевич Черкасов, узнав, что переоформить билеты на более удобный рейс стоит 200 евро на человека, сказал, что клуб себе этого позволить не может, и мы 10 часов сидели в Париже. Это был тяжелейший перелёт. Приехали в отель уставшие, утром выходим на поле, которое нам предоставила компания «Спортсервис» – там будто коровы гуляли. Представитель «Спортсервиса» говорит: «Представляете, буквально неделю назад было все отлично». Я и сам заблаговременно ездил, смотрел гостиницу, поле… В результате Петржела выпросил поля совершенно другого качества, за которые платили сумасшедшие деньги. Мне поставили в вину, что я ввел клуб в дополнительные расходы. Потом была странная история с премиальными: я был удивлён, когда узнал, что должен донести до футболистов решение Совета директоров: премиальные за «серебро» снизились в два раза, поскольку, дескать, второе место не давало право играть в Лиге чемпионов. Но в результате всё-таки выплатили деньги, которые изначально были оговорены. Для меня это было удивительно. Я к этому решению не имел отношения. Я не генеральный директор, не президент клуба. Каким образом я должен доносить до команды решение Совета директоров, на заседании которого я даже не присутствовал?

Я был уволен, полгода отработал спортивным директором в донецком «Металлурге». Потом Петржела позвал меня обратно и попросил руководство сделать так, чтобы я вернулся. Пришёл я в молодёжный «Зенит», но уже через полгода меня взяли первую команду – администратором.

– Спаллетти – первый тренер «Зенита», который делал подарки футболистам…

Юрий Гусаков и Игорь Денисов: «Гарик, ну уже десять пар пересмотрели!»

В роли джинна – Лучано Спаллетти. В роли шейха-повелителя – Юрий Гусаков

– Лучано – раскрепощённый и весёлый человек. И в тренерский штаб он подобрал себе подобных. С первого дня его пребывания в «Зените» в команде сложилась дружеская, домашняя обстановка. Первый сбор мы с ним провели в Эмиратах. Я помню, как он несколько раз за время пребывания там приглашал команду в шикарнейший ресторан «Армани». Ресторан закрывали, и в нём не было никого, кроме зенитовцев. Спалетти лично всё это оплачивал. А это было совсем не дёшево! После первого сбора он подарил всем часы. Производитель – предприятие, где он один из владельцев. А став чемпионами, все игроки получили золотые кулоны на цепочке, именные, с номером игрока и с маленьким бриллиантом. Сотрудникам же были вручены медальоны с гравировкой «С победой в чемпионате!».

Позже он дарил работникам клуба прекрасную обувь…

Тут я позволю себе отступление философского, если угодно, характера. Широков конфликтовал не только с главным тренером, хотя и этого было бы вполне достаточно, чтобы Роман покинул команду. Вспомним перепалку Спаллетти и Широкова на сборах, о которой ходило много всяких слухов. Зная из первых уст подробности той истории, скажу лишь, что после этого пребывание Романа в «Зените» и впрямь стало невозможным…

Но задолго до расставания игрока и команды, в ноябре 2011 года после матча «Зенит» – АПОЭЛ, который едва не закончился техническим поражением петербуржцев из-за того, что фанаты «Зенита» жгли пиротехнику, Широков, пытавшийся апеллировать во время игры к разуму любителей файеров, назвал в сердцах фанатов «дебилами». С этого и началось противостояние Широкова и зенитовской «торсиды», кульминация которого пришлась на матч «Зенит» – «Волга» в мае 2013 года. В тот день Широков вышел на замену за полчаса до конца матча. Все эти полчаса «вираж» непрерывно оскорблял и освистывал Широкова. На 90-й минуте Роман забил гол и продемонстрировал трибунам неприличный жест, за что был удален с поля. Никто из здравомыслящих людей не оправдывал фанатов, но и поступок Романа многими, в том числе руководителями команды, был воспринят как демонстрация неуважения к болельщикам, клубу, городу…

У каждого конфликта всегда две стороны. И в споре этих двух сторон не рождается истина, вопреки расхожему мнению. В споре побеждает тот, кто хитрее аргументирует и громче кричит, а то и сильнее бьёт. Была ли найдена истина в споре Широкова и «Зенита»? Нет. В итоге Широков сам себя изгнал из команды, а команда потеряла хорошего игрока…

Зенитовские фанаты, увы, не раз преподносили своему клубу неприятные, мягко говоря, сюрпризы. Сумма штрафов, уплаченных клубом из-за поведения болельщиков, давно уже достигла нескольких миллионов рублей. И всё же не хулиганы, не такие, как печально известный Гулливер, выбежавший на поле в матче с московским «Динамо», должны определять облик болельщиков «Зенита». Я знаком со многими лидерами петербургских фанатских объединений, и знаю: Макасин, Сабонис, Шумахер, Лактионов, Дрюма и др. разделяют моё убеждение, что боление должно быть цивилизованным, что фанаты – это мастера перформансов, различных креативных акций, что их должна объединять любовь к своей команде, а не враждебность и ненависть по отношению к игрокам соперника. Кстати, Шумахер («в миру» Александр Алеханов) с товарищами основал футбольную школу «Невский фронт». Это первый опыт такого рода в России.

Я вспоминаю, как в семидесятых годах, когда я работал журналистом в газете «Строительный рабочий», меня приглашали к себе в обеденный перерыв руководители треста «Ленстройматериалы», страстно болевшие за «Зенит» – так им хотелось поскорее узнать новости команды… Вспомним, как болели за «Зенит» актёр Кирилл Лавров, режиссёры Александр Белинский и Игорь Владимиров, поэт Михаил Дудин, композитор Андрей Петров… Вся футбольная страна знала легендарную Софью Иосифовну Аранович…

Сегодня у «Зенита» огромное количество поклонников по всему миру. Они встречаются не только на матчах любимой команды, но и на традиционном турнире болельщиков турнир памяти П. Ф. Садырина. Недавно в одном журнале я прочёл: «В португальском посёлке, где выросли Нету и Алвеш, есть примета: если видишь человека в футболке «Зенита» со старой «стрелкой» – это друг Бруно, если с новой – Луиша».

Я предполагал посвятить болельщикам «Зенита» отдельную главу в этом издании, но, думаю, они достойны отдельной книги, которая непременно должна быть написана.

Однако вернёмся к беседе с Юрием Гусаковым…

– Из-за чего у Спаллетти начались конфликты с игроками?

– Мне кажется, из-за неуспехов команды. Когда нет результатов, начинают искать какие-то проблемы. Лучано начал нервничать, и ребята начали нервничать. Произошло какое-то отдаление тренера от команды. Он старался как-то с игроками заигрывать, от этого становилось только хуже…

Михаил Боярский Андрею Аршавину: «Так когда уже наконец „пора-пора-порадуемся?!“»

– Почему Широков конфликтовал со Спаллетти? Ведь у Широкова был карт-бланш. Он был игроком основного состава, его всё время хвалили. Лучано Спалетти про него только хорошее говорил, сделал капитаном команды…

– Мне кажется, дело в том, что Роман долго ждал подписания нового контракта, а его всё не предлагали. Это всё-таки зависело и от главного тренера, а по его мнению, от Широкова стал исходить негатив. И Роман неуверенно себя чувствовал, а ему нужно как-то планировать свою жизнь: у него семья, дети. Нужна была какая-то определённость, а её не было. Всё это выливалось в конфликты…

– Юрий, как прощался Спалетти с командой?

– Это было начало тренировки. Как обычно, команда собралась в зале на базе. Игорь Симутенков сообщил, что Спаллетти хочет сказать несколько слов. К тому времени мы уже знали, что итальянец уходит и его обязанности будет исполнять Сергей Семак. Спаллетти буквально за тридцать секунд обошёл всех, всем пожал руки. Он был в джинсах и свитере. Было видно, что он очень расстроен. Все ему похлопали. Он поднял руки, произнёс: «Я вас люблю. Извините, если что-то не получилось, это жизнь». И удалился.

Автор с преданными болельщиками «Зенита»: вверху – с бизнесменом Виорелом Дреглей, внизу – с актёром Сергеем Мигицко и бывшим президентом клуба Виталием Мутко

У меня остались о нем самые хорошие впечатления. Его пребывание в Петербурге не ограничивалось одной командой. Ему был интересен и сам город. Я и другие члены команды дружески с ним общались: мы встречались семьями, катались на кораблях по Неве…

– Юрий, помните свое первое ощущение от встречи с Виллаш-Боашем?

– Очень приятное. Он же ко всем с симпатией относился. Когда в Москве он застрял в лифте в гостинице – спокойно ждал, пока лифт починят. Ни разу не крикнул, ничего никому не сказал. Дик Адвокат, наверное, разнес бы этот лифт и всё вокруг. Андре Виллаш Боаш никому никогда ни на что не жаловался, очень скромно себя вел. Но при всей своей приветливости он всегда держал дистанцию между собой и персоналом клуба.

– Пользовался ли он авторитетом среди игроков?

– В основном среди португальцев и бразильцев. Судя по всему, Халк участвовал в его приглашении – не случайно потом они вместе оказались в китайском клубе. Команда помощников у него была та же, что и в «Челси» и в «Порту». Тренировки у Андре очень интересные, в основном с мячом, мало было общефизической подготовки, беготни. Может быть, из-за нехватки физических кондиций мы и пропускали столько на последних минутах.

– В чем было отличие тренировочного процесса у Виллаш-Боаша от Спаллетии?

– У Спаллетти какие-то вещи отрабатывались до автоматизма, как в свое время у Морозова, кстати: беги сюда, отдавай туда, и так пока не выучишь наизусть. Виллаш-Боаш больше ставил на импровизацию. Но когда уровень игроков не позволяет импровизировать – такое не всегда срабатывает.

– Как в команде отнеслись, что Виллаш-Боаш не взял на сборы Александра Кержакова?

– Все промолчали. Видимо, посчитали, что решать вопросы такого рода прерогатива административного аппарата клуба. Игроки не стали «вписываться» за товарища. Я помню случай с Диком Адвокатом, когда он отчислял Текке. Тогда команда пошла и попросила дать Текке шанс. Адвокат тогда сказал ребятам: «А я ждал, что вы придете и попросите за Фатиха». Здесь этого не произошло – несмотря на то, что Саша Кержаков извинился в инстаграме перед Виллашем. Надо сказать, что Саша пытался как-то наладить отношения с главным тренером. Даже однажды пригласил его на мероприятие своего благотворительного фонда. Андре туда приехал, но через неделю Кержакова всё равно от команды отцепил. С Анюковым у Виллаш-Боаша тяжело складывалось, с Аршавиным. К русским он вообще относился сдержанно, но Лодыгина это не касалось: у него уже другой образ мышления, он долго жил за границей, тренировался с иностранцами…

– В это время иностранцы как игроки выглядели сильнее…

– Да, и они тон задавали в коллективе. Русские даже не могли попросить о чем-то допустим, чтобы дали лишний выходной – всё только через иностранцев, через Данни, через Халка.

– Многие говорят, что тренер вратарей Вилл Корт Лодыгину скорее навредил.

– Корт Лодыгину говорил: «Ты всегда должен быть витриной команды. Ты должен себя показывать, эффектно вводить мяч в игру, вести себя красиво, выглядеть ярко». Ну, это помимо того, чтобы просто играть хорошо. Это всё пожалуйста, не жалко. Но Корт стал заставлять Лодыгина играть выше, вводить мяч ногами, к чему тот совершенно не был готов. В итоге Лодыгин стал играть хуже, чем когда только пришел в команду. Михаил Бирюков в этой ситуации был фактически отодвинут от работы. Сейчас Бирюков первый тренер вратарей. И это правильно, у Луческу тренер вратарей ещё очень молодой.

– То, что Виллаш Боаш был в Петербурге без семьи, влияло на него?

– Он в девять утра приходил на работу, в девять вечера уходил. Иногда делал длинные выходные, на которые улетал домой. До этого никто не давал команде шесть дней подряд выходных. Это многовато, особенно для тех, кто мало играет, но в команде оставалось всего четыре человека, остальные разъезжались по сборным, так что это было оправдано.

– Почему Виллаш-Боаш так болезненно отреагировал на изменения правил, касающихся лимита? У него же большой хороший контракт, работай себе и работай…

– Он же, как любой настоящий тренер, хочет выигрывать. В тот момент ему не хватало креативного полузащитника. Виллаш уже договорился о приходе в «Зенит» с Моутинью, и когда в последний момент всё сорвалось, Андре не стал сдерживать эмоции.

– Говорят, Андре неплохо играет в футбол…

– Да, но он заводится сильно, не любит проигрывать. Во время наших игр, становилось видно, что он очень симпатизирует Семаку. Он говорил Сергею: «Если бы ты не закончил, ты бы у меня играл».

– Говорил ли он когда-нибудь, что берет вину за неудачный матч на себя?

– Нет. Обычно были виноваты судьи, еще кто-то…

– Я помню роскошный матч в сентябре 2014 года с «Бенфикой», когда на тренера португальцев Жезуса страшно было смотреть, он был раздавлен и деморализован…

– Андре к международным матчам готовился по-особому. После той победы над «Бенфикой» он открыл в салоне самолета бутылку дорогого вина, всех угостил, но в принципе такие жесты были ему несвойственны. Это не Спаллетти, который приглашал игроков в итальянский ресторан, делал дорогие подарки игрокам и работникам клуба. Тому была свойственна эмоциональная щедрость. Я помню, во Флоренции от пригласил нас на финал турнира по флорентийскому футболу – это когда команды 27 на 27 рубятся в пространстве коробки размером с хоккейную. Фантастическая игра. Регби – только еще жестче, полный контакт. Семерых игроков в реанимацию увезли во время матча. Лучано любил показывать нам города, куда мы приезжали, проводил экскурсии, был открыт. Виллаш-Боаш, по-моему, тяготился своим присутствием в России. Он начал собирать вещи месяца за два до окончания контракта, ему не терпелось вернуться домой. Он попрощался с игроками в ресторане, но так и не организовал «отвальную» для работников базы и клуба. Луческу в этом смысле другой. Он хочет сделать коллектив, чтобы весь персонал команды и базы, все игроки, все работники клубы были одной большой командой.

– Что вы можете сказать о руководителях «Зенита» за эти двадцать лет?

– Виталий Леонтьевич Мутко, без преувеличения, возродил нашу команду. Ещё когда я был игроком, мы постоянно искали каких-то спонсоров – то какие-то канадцы, то Петербургская телефонная сеть. Мы все время перебивались с хлеба на воду, а Мутко впервые подтянул сильные структуры, в частности предприятия «Газпрома», и спонсоры не просто помогали «Зениту», но и болели всей душой за команду… И до сих пор любовь Виталия Леонтьевича к команде чувствуется. Он не может об этом публично говорить, как министр спорта: команд много, выделять родной клуб негоже, он должен быть беспристрастен. Но буквально три дня назад я с ним встречался и убедился, что человек, занимая такую должность, в курсе всех новостей нашей команды. Видно, что он до сих пор искренне переживает за неё.

С Давидом Трактовенко, занимавшим пост председателя Совета директоров, я очень мало был знаком. Он нечасто присутствовал в расположении команды. Оперативным руководством занимался Илья Сергеевич Черкасов, профессиональный управленец, экономист, добившийся стабилизации в расходной части бюджета команды, выстроивший её структуру. Хоть меня и уволили по его приказу, не могу сказать о нём ничего плохого.

Сергей Александрович Фурсенко – фанат своего дела, и я так понимаю, что в «Газпроме» он работал столь же эффективно, увлечённо и самоотверженно. Для него в работе нету мелочей, он перфекционист и максималист по жизни. Будучи человеком требовательным, он знал все подробности и нюансы работы каждого человека в клубе – от администратора до главного тренера. Во всё вникал и знал всё про всех. Он делал всё, чтобы максимально помочь команде, чтобы команда достигла высочайших результатов. И до сих пор и болельщики, и игроки, вспоминая о нём, говорят только хорошее.