Советский туризм в ГДР и ФРГ: масштабы и организация

Как уже отмечалось выше, одной из основных особенностей советского выездного туризма можно считать гипертрофированную зависимость направлений и динамики выездных туристских потоков от геополитической ориентации страны посещения и характера ее отношений с Советским Союзом. Конфронтация эпохи холодной войны и поляризация международных отношений в результате противостояния капиталистических и социалистических государств зеркально отражались на динамике туристских обменов. Ярким примером здесь стало пространство разделенной Германии. Так, если первые организованные группы туристов из СССР посетили Восточную Германию в 1955 г., то возможность посещения ФРГ с туристскими целями появилась у советских граждан только в 1959 г., после открытия представительства «Интуриста» в Западной Германии.

Сравнение масштабов путешествий граждан СССР в разделенную Германию за отдельные годы показывает, что советские туристы посещали ГДР более чем в 30 раз чаще, чем ФРГ (табл. 12.1). И это несмотря на то, что Западная Германия превосходила Восточную Германию по размеру территории, богатству туристско-рекреационных ресурсов и уровню развития индустрии гостеприимства.

Таблица 12.1

Соотношение советских туристских потоков в Западную и Восточную Германию (за отдельные годы)

Пример дружественной СССР Восточной Германии также наглядно показывает стремительный и последовательный рост динамики двусторонних туристских обменов, но при постоянном сохранении для Советского Союза отрицательного значения сальдо туристского баланса (табл. 12.2). Такое же устойчивое увеличение числа туристов демонстрировалось, например, в отношениях между СССР и Болгарией, в то время как туристские контакты с Венгрией, Чехословакией и Польшей переживали периоды спадов под влиянием происходивших в этих странах антисоветских выступлений 1956, 1968 гг., начала 1980-х годов.

На основании этих статистических данных можно сделать вывод, что число туристов из СССР, посетивших Восточную Германию, с 1956 по 1988 г. увеличилось более чем в 108 раз. В то же время количество туристов из Восточной Германии, побывавших в СССР начиная с 1960 г., примерно в 2,5 раза превышало число советских туристов, посещавших ГДР. Рост количества советских туристских групп, направлявшихся в Восточную Германию, сдерживался целым рядом факторов: относительно небольшой территорией ГДР, дефицитом гостиничных номеров в наиболее популярных среди туристов городах (таких как Берлин, Дрезден, Лейпциг), более низким уровнем доходов граждан СССР, а также наличием целого ряда административных барьеров, возникавших даже при посещении социадиетических стран. Всего к 1990 г. более 2 млн советских туристов побывали в ГДР и более 4 млн граждан Восточной Германии совершили путешествие в СССР.

Таблица 12.2

Динамика туристского обмена между СССР и ГДР в 1950—1980-е годы (по материалам немецкой статистики)

Реализация туристских связей между СССР и Восточной Германией облегчалась благодаря институциональному сходству структур, ответственных за развитие международного туризма. Для обоих государств было характерно существование нескольких крупных организаций – участников туристского обмена, которые выполняли строго ограниченные функции и фактически действовали в неконкурентной среде. Роль основного национального оператора на международном туристском рынке (по аналогии с «Интуристом») играло Бюро путешествий ГДР (Reisebüro der DDR), которое обеспечивало хозяйственно-экономическое обслуживание большей части туристских групп из СССР (за исключением некоторых специализированных). В организации обмена специализированными группами, сформированными по профессионально-отраслевому принципу и, как правило, путешествовавшими на безвалютной основе, партнером ВЦСПС были соответствующие структурные подразделения Объединенных свободных немецких профсоюзов (Freie Deutsche Gewerkschaftsbund). Наконец, путешествия молодежных туристских групп осуществлялись благодаря совместным усилиям БММТ «Спутник» и Бюро молодежного туризма «Югендтурист» (Jugendreisebüro der Freien Deutschen Jugend – Jugendtourist).

В СССР такая институциональная схема организации туризма начала складываться еще в довоенный период: «Интурист» действовал с 1929 г., специальные туристско-экскурсионные структуры при ВЦСПС появились в 1936 г., а БММТ «Спутник» при ЦК ВЛКСМ начало работать с 1958 г. Германская Демократическая Республика, образованная в 1949 г., при создании национальных туристских организаций в определенном смысле воспроизводила советские образцы. Так, в 1958 г., спустя несколько лет после начала туристских контактов с СССР, на базе укрупнения нескольких более мелких организаций было создано единое Бюро путешествий ГДР. Среди его задач долгое время была и организация молодежных путешествий, однако в 1975 г., по аналогии с существовавшей в СССР системой БММТ «Спутник», создается Бюро молодежного туризма «Югендтурист». Процесс унификации организационных структур международного туризма был обусловлен необходимостью эффективной координации действий по обслуживанию туристов в условиях стремительного роста масштабов туристского обмена, а также сходством функций и задач туризма в жизни социалистического общества. Этот процесс был характерен и для других стран социалистического лагеря.

Изучение деловой переписки туристских организаций СССР и ГДР во второй половине 1950-х – 1980-х годах опровергает распространенное мнение, что отношения социалистических государств строились исключительно на диктате «старшего брата». Вместо этого мы видим, что сложились конструктивный диалог и взаимовыгодное партнерство. Например, на проведенных в ноябре 1977 г. переговорах между представителями «Интуриста» и Бюро путешествий ГДР советская сторона не смогла убедить немецких партнеров в необходимости увеличить квоту для туристов из СССР в такие города, как Берлин, Дрезден и Лейпциг. В то же время была достигнута договоренность о совместном продвижении новых маршрутов в северную часть Восточной Германии (Грайфсвальд, Росток, Шверин) с менее плотными туристскими потоками.

При организации путешествий в Западную Германию туристским организациям СССР приходилось действовать в совершенно иных условиях. Туристский рынок ФРГ имел сложившиеся традиции и отличался ярко выраженной конкурентной средой. Из-за незначительных масштабов поездок советских граждан в Западную Германию, а также их относительно низкой платежеспособности в обслуживании групп из СССР обычно не участвовали крупные операторы западногерманского туристского рынка. При организации поездок в ФРГ «Интурист» преимущественно сотрудничал с небольшими фирмами. Например, в 1960—1970-е годы это была туристская фирма Lindex (Мюнхен), владелица которой имела славянское происхождение и часто лично общалась с советскими туристами. В документах тех лет есть также свидетельства о том, что для их обслуживания данной фирмой привлекались только те гиды-переводчики и шоферы, которые по разным причинам были лояльно настроены к Советскому Союзу, что позволяло избегать многих недоразумений. Путешествия же советских туристов в ФРГ по линии безвалютного обмена часто организовывались вообще без участия западногерманских туристских фирм, исключительно усилиями партнерских общественных организаций.

В 1960 г. «Интурист» предлагал всего четыре маршрута, знакомивших граждан СССР с Восточной Германией. К середине 1970-х годов количество таких маршрутов уже достигло 50, к середине 1980-х годов – 60, а к 1990 г. – 70. О том, какие объекты на этих маршрутах рассматривались в качестве приоритетных, говорит цитата из документа с красноречивым названием «Краткая справка о политической эффективности советского туризма в ГДР в 1976 году»: «Программы по общетуристским маршрутам содержат… значительное количество туристских объектов и музеев с политической тематикой. Например, все туристы, прибывшие в ГДР, посетили берлинский Трептов-парк… 15 000 туристов ознакомились с Историко-мемориальным Залом-музеем ГСВГ, более 20 000 туристов побывали в Музее им. Г. Димитрова, 35 000 туристов осмотрели Музей-типографию “Искра”… Успешно посещались также Музей им. В.И. Ленина в Лейпциге, мемориал “Зееловские высоты” под Франкфуртом-на-Одере, мемориальные комплексы “Бухенвальд” и “Заксенхаузен”».

Как видим, объекты показа «политической тематики» можно условно разделить на две группы. Первая группа отражала память о революционном рабочем и коммунистическом движении в Германии конца XIX – первых десятилетий XX в., а вторая – память о событиях Второй мировой войны. Эти историко-политические акценты обнаруживались даже в названиях некоторых туристских маршрутов по ГДР, предлагавшихся для советских туристов, например: «По местам немецкого революционного рабочего движения», «По местам антифашистского сопротивления», «По дорогам освободителей от фашизма».

На основе анализа источников можно предположить, что приоритетной при посещении ГДР являлась тематическая линия, связанная со Второй мировой войной. Для советских туристов военного и первых послевоенных поколений тема трагических событий 1939–1945 гг. была более понятна и актуальна, чем пролетарско-революционная тематика. Среди «мест памяти» о войне, расположенных на территории Восточной Германии, особенно выделялись три мемориальных комплекса-музея:

1) Мемориальный комплекс «Бухенвальд» – самый посещаемый из бывших нацистских концентрационных лагерей на территории не только ГДР, но и всей Европы (открыт в 1958 г.);

2) Историко-мемориальный зал-музей Группы советских войск в Германии (ГСВГ), известный также как музей «Берлин-Карлс-хорст» – место подписания акта о безоговорочной капитуляции Германии 8 мая 1945 г. (открыт в 1967 г.);

3) Мемориальный комплекс на Зееловских высотах, расположенный недалеко от Франкфурта-на-Одере на месте «решающих боев за Берлин» (открыт в 1972 г.).

Анализ статистики посещения трех названных мемориальных объектов, расположенных на территории ГДР, приведен в табл. 12.3.

Таблица 12.3

Советские граждане среди посетителей мемориальных комплексов-музеев, расположенных на территории ГДР

Таким образом, можно утверждать, что как минимум каждый пятый посетитель «Бухенвальда» и «Зееловских высот» был гражданином СССР, а их число среди побывавших в «Берлине-Карлсхорсте» в отдельные годы доходило до половины от общего количества посетителей. Граждане СССР по численности превосходили граждан любого другого иностранного государства, которые бывали здесь. В абсолютных цифрах максимальные годовые показатели посещения данных объектов советскими людьми за год были достигнуты: для «Бухенвальда» – в 1985 г. (114 тыс. посетителей из СССР), для «Берлина-Карлсхорста» – в 1978 г. (44 тыс.), для «Зееловских высот» – в 1980 г. (29 тыс.).

В то же время определенная часть объектов показа, входивших в программы путешествий по ГДР для советских туристов, не несла явной идеологической нагрузки. К числу таких объектов можно отнести Национальную галерею и Пергамский музей в Берлине, Дрезденскую картинную галерею, дома-музеи известных писателей и композиторов (И. Баха, И. Гёте, Ф. Листа, Ф. Шиллера), крупнейшие дворцово-парковые комплексы (Цвингер, Цецилиенхоф), выставки фарфоровых изделий в Мейсене и оптики фирмы «Цейс» в Йене. Однако некоторые советские туристы, наиболее ответственно выполнявшие возложенную на них «идеологическую миссию», даже во время посещения этих историко-культурных объектов старались не утратить политической бдительности. В своей оценке работы немецких гидов-переводчиков они часто могли обвинять их в чрезмерном внимании к дворцам и старым картинам при недостаточном освещении революционной борьбы немецкого народа и современного положения страны. Характерный случай произошел в 1961 г. во время осмотра Дрезденской картинной галереи группой туристов из Грузинской ССР. Часть из них после осмотра экспозиции первого же зала изъявила желание покинуть здание галереи, мотивируя это тем, что они рабочие и их интересует не живопись, а фабрики и заводы.

Помимо стандартных туров существовали и другие формы туристского обмена между СССР и ГДР. Например, регулярно организовывались так называемые «поезда дружбы», которые связывали города-побратимы двух стран: Москва – Берлин, Таллин – Шверин, Киев – Лейпциг, Псков – Гера, Витебск – Франкфурт-на-Одере и др. Также получили распространение «круизы дружбы» по Балтийскому морю, а в 1980-е годы – «авиарейсы дружбы». К середине 1980-х годов крупные города двух стран соединяло 35 прямых авиалиний компаний «Аэрофлот» и «Интерфлюг» (Interflug). Изучение советско-немецкой деловой переписки 1950—1980-х годов позволяет сделать вывод, что именно обслуживанию «поездов дружбы», «круизов дружбы», «авиарейсов дружбы», а также поездок по линии ССОД и Советского комитета защиты мира туристские организации СССР и ГДР уделяли особое внимание, рассматривая их участников как своеобразный «идеологический авангард» дружбы между двумя странами. План организации таких поездок всегда тщательно прорабатывался, выделялись дополнительные средства и определялись ответственные лица по всему пути следования.

Значительное распространение получили также поездки специализированных групп с однородным профессиональным составом. Работники угольной отрасли СССР посещали немецкие шахты, колхозники – сельскохозяйственные предприятия, педагоги – учебные заведения. Многие специализированные группы осматривали экспозицию знаменитой Лейпцигской ярмарки. Нередко объектом посещения становился и небольшой город Айзенхюттенштадт (до 1961 г. – Сталинштадт) на немецко-польской границе, который в советском травелоге традиционно назывался «городом сталеваров» и «самым молодым городом ГДР».

Если ГДР в 1950– 1980-е годы была объектом массового группового туризма советских граждан, то ФРГ – преимущественно объектом научного и делового туризма привилегированных представителей советского общества – научной, технической, творческой интеллигенции. Своеобразным оправданием посещения «недружественной» и «чужой» Западной Германии обычно служило участие специалистов соответствующего профиля в конференциях, симпозиумах, фестивалях международного уровня. Чаще всего подобные мероприятия проводились в Дюссельдорфе, Кельне, Мюнхене, Франкфурте-на-Майне, Штутгарте. Игнорирование этих мероприятий могло негативно отразиться на имидже советского государства или даже вызвать международный скандал. В результате была найдена компромиссная форма организации поездок: они оформлялись не как служебные командировки, а как туристские поездки по линии «Интуриста», т. е. финансировались самими участниками, которые рады были хотя бы таким способом вырваться за «железный занавес».

С учетом редкости туристских поездок в Западную Германию, а также специфических целей их участников программа для каждого такого путешествия составлялась индивидуально. Как и при посещении любой другой страны, маршруты по ФРГ для советских туристов обязательно должны были включать объекты идеологического содержания. Например, в 1968 г. группа сотрудников Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, совершавшая 14-дневное путешествие по ФРГ, без труда получила разрешение на включение в программу поездки в Бонн и Трир, связанные с ранним этапом жизни Карла Маркса. На территории Западной Германии также было локализовано несколько ленинских мест. Например, в Мюнхене сохранился дом, где в 1900–1902 гг. жил В.И. Ленин. Однако советских туристов чрезвычайно удивляло и возмущало то обстоятельство, что здание, в котором вождь мирового пролетариата написал свой известный труд «Что делать?» (1902), оставалось в частной собственности и не было преобразовано в музей.

 

Советский туризм в Германию и память о Второй мировой войне

Для советских туристов, посещавших ФРГ, большое значение имело знакомство с «местами памяти», связанными с событиями Второй мировой войны. В первую очередь, такими объектами являлись место проведения Нюрнбергского процесса, бывший концентрационный лагерь «Дахау», а также захоронения советских военнопленных на кладбище Ольсдорф в Гамбурге. Однако организация этих посещений не соответствовала представлениям советских людей о мемориальной культуре. Так, руководитель одной из туристских групп отмечал: «Считаю, что не вполне продумана программа возложения цветов на могилы советских воинов и немецких антифашистов на кладбище в Ольсдорфе (ФРГ), которое проходило в темное время суток». В то же время описания посещения «мест памяти» в Восточной Германии имеют совершенно другой эмоциональный фон: «…Незабываемым остался в нашей памяти мемориальный комплекс в Трептов-парке, а возложение цветов к памятнику советскому воину-освободителю стало кульминацией всей поездки, наполнило каждого из нас гордостью и радостью за наш великий народ…».

Из всех расположенных на территории Восточной Германии мемориальных объектов, связанных с событиями Второй мировой войны, наибольшее эмоционально-психологическое воздействие на советских граждан производило посещение мемориального комплекса «Бухенвальд», который современный российский исследователь И.Л. Щербакова называет «центральным мемориальным местом не только для ГДР, но и для всего соцлагеря». Именно расположенный в окрестностях восточногерманского города Веймар «Бухенвальд» максимально наглядно иллюстрировал нацистскую систему принудительного труда заключенных концлагерей, деятельность интернационального фашистского сопротивления, мученическую смерть героев-узников (именно здесь в 1944 г. погиб лидер немецкого коммунистического движения Эрнст Тельман).

До середины 1950-х годов число советских посетителей «Бухенвальда» было невелико – не только из-за отсутствия здесь в то время полноценного мемориального комплекса, но и из-за многочисленных препятствий для выезда граждан за пределы СССР в период позднего сталинизма. Так, среди посетителей первых мемориальных сооружений на территории «Бухенвальда» в 1952 г. упоминается только несколько групп советских солдат и офицеров. Однако после 1955 г., во многом благодаря активизации советско-немецких туристских связей, число граждан СССР среди посетителей данного «места памяти» стремительно увеличивалось. Информация об общей динамике посещения мемориального комплекса «Бухенвальд» и количестве советских граждан среди его посетителей представлена в табл. 12.4.

Таблица 12.4

Динамика посещения мемориального комплекса «Бухенвальд» в конце 1950-х – 1980-е годы, человек

Интересным источником для изучения дискурса исторической памяти о Второй мировой войне в послевоенном советском обществе являются русскоязычные записи в Ehrenbuch (нем. «книга почета», «книга почетных гостей»), сделанные посетителями мемориального комплекса «Бухенвальд» в 1958–1990 гг. Содержание значительного количества записей указывает на то, что они были сделаны участниками организованных туристских групп из СССР: «Группа советских туристов из Донбасса, осмотрев бывший концлагерь “Бухенвальд”, с чувством глубокого негодования клеймит позорное время фашизма (10 апреля 1961 г.)»; «Дорогие братья, спите спокойно. Мы клянемся не допустить трагедии Бухенвальда и сохранить дело мира. От имени группы советских туристов из Ленинграда (24 августа 1965 г.)»; «Мы, советские туристы-москвичи, глубоко тронуты увиденным в Бухенвальде. Благодарим немецких друзей за то, что они свято чтут память погибших в Бухенвальде. Только мир должен быть идеалом человечества (29 июня 1981 г.)».

Для советского дискурса памяти была характерна тесная связь прошлого с настоящим и будущим, что подтверждается, например, такими записями: «Советские туристы – инженеры из г. Риги с ужасом рассматривали циничные злодеяния нацистов. Пусть же ужасы не дают покоя каждому свободолюбивому человеку, который должен все силы свои направить на борьбу с угрозой новой, еще более ужасной войны. Поклянемся перед жертвами фашизма, что наши силы и стремления будут направлены на то, чтобы отстаивать мир во всем мире (19 октября 1960 г.)»; «Музей-лагерь “Бухенвальд” ярко показывает преступные действия фашизма против немецкого народа и народов всего мира. Прошлое призывает нас сделать мир прочным в будущем, а дружбу между СССР и ГДР – вечной и нерушимой (25 мая 1975 г.)»; «Мы, группа советских людей, посетили мемориал в Бухенвальде, и в наших сердцах вновь острой болью всколыхнулись страшные преступления фашизма. Нынешняя администрация США зовет опять к “крестовому походу” против коммунизма. Мы вместе с нашими друзьями из стран социалистического содружества сделаем все, чтобы сорвать преступные замыслы против светлого будущего человечества (29 мая 1984 г.)».

Разделение на «своих/чужих», «друзей/врагов» также было характерным для советских мемориальных текстов. При этом применительно к Германии и представителям немецкого народа всегда проводилась четкая грань между образами нацистского прошлого и социалистического настоящего: «Спасибо Вам, немецкие товарищи, за этот памятник человеческого горя, мук и героической борьбы! Мы, туристы из города Новосибирска, расскажем нашему народу о Бухенвальде» (1963 г.)»; «Вечная память жертвам фашизма! Вечное проклятие и позор фашистским мерзавцам! (31 июля 1971 г.)».

Тема раскола послевоенной Германии также поднималась в текстах записей, но только в правильной идеологической интерпретации: «Лагерь Бухенвальд – печальная история прошлого. Радостно видеть, что немецкий народ вместе с другими миролюбивыми народами мира вышел на светлую дорогу строительства новой жизни. Мы верим, что дело строительства социализма, начатое в ГДР, восторжествует во всей Германии (5 октября 1959 г.)».

В символическом восприятии мемориального комплекса «Бухенвальд» его советскими посетителями безусловно преобладал образ набата/колокола: «Печаль и гнев, страдания, непокорность и протест окаменели навечно под реквием Бухенвальдских колоколов… Могилы борцов антифашистского сопротивления разных национальностей, людей, погибших непокоренными, с твердой верой в Победу, напоминают нынешнему поколению: люди, будьте бдительны! Берегите мир! (6 июня 1986 г.)». Тема колокольного звона/набата, напоминающего о погибших узниках «Бухенвальда» и преступлениях фашизма, появилась в записях посетителей мемориала под влиянием созданной в 1958 г. песни «Бухенвальдский набат» (слова А. Соболева, музыка В. Мурадели), которая приобрела огромную популярность в Советском Союзе с 1960-х годов, после ее включения в репертуар известного эстрадного исполнителя Муслима Магомаева.

При осмотре Зееловских высот и музея «Берлин-Карлсхорст» советские туристы также активно делали записи в книгах отзывов (в Зеелове они носили название Gästebuch, а в Карлсхорсте – «книги отзывов почетных посетителей»). Записи, сделанные советскими посетителями мемориального комплекса на Зееловских высотах, показывают, что это «место памяти» воспринималось не только как напоминание о героизме солдат Красной Армии, сумевших взять этот последний оплот фашистов на пути к Берлину. В большинстве записей также подчеркивалось, что само существование здесь масштабного мемориального комплекса является доказательством признания ошибок прошлого и лояльности граждан ГДР («народа ГДР», «немецкого народа», «немецких друзей», «немецких товарищей»). В качестве примера можно привести текст одной из записей: «Мы, группа советских туристов из Приморья, глубоко тронуты тем вниманием, которое оказывают немецкие трудящиеся святой памяти героев, павших в боях за освобождение нашей Родины и немецкого народа от фашистского ига. Прекрасно созданный памятник-мемориал на Зееловских высотах говорит о глубоком уважении граждан ГДР к бессмертному подвигу советского солдата и [служит] доказательством того, что с немецкой земли больше никогда не начнется война. Группа туристов из Владивостока. 30 мая 1976 г.».

Историко-мемориальный зал-музей «Берлин-Карлсхорст» в отличие от других мемориальных объектов на территории ГДР находился в непосредственном подчинении Группы советских войск в Германии и функционировал как советская организация за границей. Посетители из СССР всегда высоко оценивали его политическое и воспитательное значение: «Группа из Крымской области благодарит сотрудников музея за прекрасное отношение к своей работе, которая безусловно повышает идейно-политический уровень всех туристов»; «Делегация советских туристов г. Черновцы благодарит создателей музея Советской Армии за его создание. Экспозиция музея дала нам возможность пережить минуты истинной гордости за нашу Победу. Экспозиция музея будет всегда служить делу военно-патриотического и интернационального воспитания советских людей, мобилизовать их на выполнение мирных хозяйственных заданий, поставленных перед советским народом XXVII съездом КПСС».

 

«Технологии дружбы»

Особую роль в организации туристских обменов между СССР и ГДР играло Общество германо-советской дружбы (Gesellschaft für Deutsch-Sowjetische Freundschaft – DSF), которое также имело советский аналог – Общество дружбы «СССР – ГДР». Фактически DSF было создано еще в 1947 г., хотя до 1949 г. оно носило иное название – «Общество изучения культуры Советского Союза». По своей массовости DSF уступало лишь восточногерманским профсоюзам, кконцу 1980-х годов число ее членов достигло 6,4 млн человек. Следствием этого стало не только широчайшее представительство DSF на местном (городском, районном) уровне, но и наличие его ячеек на большинстве предприятий, в учреждениях и организациях Восточной Германии. Именно такой массовый охват людей, которые по разным причинам называли себя «друзьями Советского Союза», позволял использовать DSF для организации контролируемого общения между гостями из СССР и жителями Восточной Германии. Не являясь в буквальном смысле туристской организацией, DSF выполняло важную миссию по обеспечению позитивного и управляемого межкультурного диалога между жителями двух стран. При этом DSF выступало как юридически самостоятельный участник деятельности по обслуживанию туристов, регулярно заключая соглашения о взаимодействии по этому вопросу с Бюро путешествий ГДР и ВАО «Интурист».

Сфера ответственности DSF во время приема туристских групп из СССР включала организацию различных форм коллективного общения граждан двух государств, в первую очередь так называемых дружеских встреч (Freundschaftstreffen). В письме «Интуриста» от 28 февраля 1979 г., адресованном Центральному правлению DSF, подчеркивалось: «Вечера дружбы, встречи с коллегами, подготовленные всегда с большим вниманием и тщательностью, создают для советских туристов возможность живого непосредственного общения с трудящимися Вашей страны. Эти мероприятия проходят всегда в самой теплой сердечной атмосфере, оставляют у советских людей неизгладимые впечатления, способствуют укреплению дружбы между нашими народами».

Обычно каждая туристская группа из Советского Союза присутствовала как минимум на одной такой встрече, но иногда за время путешествия по ГДР происходили две-три встречи. Для успешной подготовки к дружеским встречам Центральное правление DSF регулярно получало информацию о графике прибытия туристских групп из СССР, их маршруте, возрастном и профессиональном составе участников. Затем эти данные передавались местным отделениям DSF, а от них – низовым ячейкам на предприятиях, в учреждениях и организациях. Постоянное увеличение числа участников путешествий из СССР в ГДР способствовало росту количества подобных встреч. Известно, что в 1959 г. DSF было проведено 260 дружеских встреч с участием советских туристов, в 1960 г. – 304, в 1961 г. – 4 1 9. В 1982 г. было проведено уже 2300 таких встреч, охвативших 80 тыс. советских туристов.

Дружеские встречи обычно проходили по стандартному сценарию. Начинались они обменом приветственными речами, в которых обе стороны рассказывали об успехах, которых добились трудящиеся их города (региона) в социалистическом строительстве. Затем следовала неформальная часть с фуршетом, многочисленными тостами за советско-немецкую дружбу, песнями, танцами, демонстрацией кинофильмов. Вот как описано одно из таких мероприятий, состоявшееся весной 1984 г. в с. Липтиц (Liptitz) близ Лейпцига: «Встреча происходила в полуофициальной обстановке… Сначала с приветствием выступил член руководства общества германо-советской дружбы. Затем под аккомпанемент на аккордеоне и под руководством учителя с. Липтиц по имени Зигфрид, владеющего русским языком, мы все пели русские и советские песни… Советские туристы и хозяева встречи обменялись памятными сувенирами… В ходе встречи… нас угощали отменной ухой и мясом дикого кабана, зажаренного здесь же на вертеле. В течение всего вечера звучали русские и немецкие песни, исполнялись групповые танцы, царил дух дружбы, взаимопонимания и доброжелательности с обеих сторон».

В официальных документах подчеркивалось, что вечера дружбы должны проходить на высоком политическом и организационном уровне. Однако в своих воспоминаниях советские и немецкие участники вечеров дружбы эпохи ГДР нередко вспоминают о том, что ход их проведения нередко выходил из-под идеологического контроля и приобретал откровенно неформальные формы. Вот что вспоминает об этом участник туристской группы из Казахской ССР: «В Дрездене за день до отъезда нам устроили вечер дружбы с немецкой молодежью… Наше руководство предложило нам выставить на стол все запасы водки, которые мы предусмотрительно сохранили на этот торжественный момент… Позже, когда водка была вся выпита, все, естественно, завеселели… Дым стоял коромыслом».

С момента установления туристских связей между СССР и ГДР возникла традиция торжественных встреч и проводов групп советских туристов на Восточном железнодорожном вокзале в Берлине, которые обычно организовывались силами местных активистов DSF. Существовали и другие формы управляемой коммуникации советских туристов с жителями Восточной Германии, проходившие при участии DSF. К ним можно отнести вечера вопросов и ответов, выступления туристов-лекторов перед немецкой аудиторией, участие туристских групп из СССР в фестивалях, митингах, демонстрациях, пресс-конференциях, беседах за круглым столом и даже в балах дружбы.

Во время подобных мероприятий нельзя было избежать темы военного прошлого, однако и здесь советские и немецкие люди находили возможности для консенсуса исторической памяти. Например, посетивший ГДР в качестве туриста советский рабочий В.М. Андрющенко заявил на митинге солидарности: «Несмотря на то что мой отец погиб от рук фашистов и я сам еще в детстве пережил ужас войны, я очень полюбил Германию, ее народ, ее культуру», – после чего выразил пожелание принять участие в работе Общества советско-германской дружбы.

Во время посещения Западной Германии мероприятия с участием советских туристов были меньших масштабов и имели несколько иной характер. В составе туристских групп из СССР нередко присутствовали люди, которые благодаря своим научным или творческим заслугам были известны западногерманским специалистам. Немецкие коллеги устраивали для таких гостей торжественные приемы и обеды. Однако советская сторона настаивала, чтобы на эти мероприятия приглашались не отдельные туристы, а вся группа. Приветствовалось также присутствие официальных лиц – сотрудников посольства СССР или представительства «Интуриста» в Западной Германии.

 

Впечатления от «своей» и «чужой» Германии

Несомненно важно, какое же впечатление производила разделенная Германия на советских туристов. В случае с ГДР предполагалось, что путешествие послужит прочным фундаментом для создания образа «нашей Германии», «страны успешных и преданных друзей», уверенно шедших по пути социализма. Например, в рекламном интуристовском буклете «Посетите ГДР» отмечалось, что «посетив дружественную нам страну, где народ успешно строит новое социалистическое общество, Вы сможете ознакомиться с успехами наших немецких друзей…». Другой автор утверждал, что «туризм между СССР и ГДР прочно вошел в жизнь народов этих стран, способствует углублению их дружбы на основе государственных, общественных и личных контактов людей». И действительно, образ Восточной Германии как «страны друзей» находил живой отклик в сердцах многих советских туристов. «Самое главное, что вынесли туристы из поездки, – это вера в то, что немецкий народ, активно включившись в социалистическое строительство… отдает должную дань благодарности и уважения советскому народу, вызволившему немцев из-под фашизма», – писал в отчете руководитель одной из туристских групп.

Однако кроме этого на уровне личных впечатлений утверждался и иной образ Восточной Германии как «витрины социализма», «потребительского рая» и своеобразного «окна в Европу». Об этом можно судить, например, по следующим цитатам: «Во время посещения [ГДР] мы были поражены высокой культурой городов и поселков… красивой архитектурой зданий, изобилием цветов и зелени, исключительной чистотой улиц, хорошими автодорогами, освещением улиц, прекрасными парками и культурным обслуживанием»; «Смешно теперь вспомнить, какое огромное значение имели тогда эти покупки за границей, как радовалась я, когда мне удалось купить для дочери красивый летний костюмчик и туфли, как мы повсюду искали модные тогда батники».

Интересно, что в работах некоторых современных авторов высказывается мысль, что Восточная Германия в определенном смысле воспринималась советскими людьми как воплощение идеи торжества социализма и построения «светлого будущего». Если это действительно так, то речь здесь может идти об избирательном превосходстве. Советский Союз с присущей ему со сталинских времен гигантоманией мог дать своим гражданам более яркие примеры торжества индустриализации, науки и технического прогресса. Так, знаменитая Берлинская телебашня по высоте значительно уступала аналогичным сооружениям в Москве, Киеве и Риге. Площадь павильонов Лейпцигской ярмарки была почти в 7 раз меньше, чем у павильонов ВДНХ, а станции Берлинского метрополитена казались не очень эффектными в сравнении с мраморно-бронзовым великолепием Московского метрополитена. Однако посещавших ГДР советских людей поражали комфортная социальная среда, более совершенный уровень сервиса в торговле и других сферах. Возникала привлекательная картина именно в потребительском, а не в индустриальном измерении, она отвечала скорее индивидуальным запросам, чем коллективным целям.

Восприятие же Западной Германии было еще более противоречивым. Воспроизводимый официальным дискурсом образ ФРГ включал весь тот негатив, который обычно приписывался любой капиталистической стране: агрессивную внешнюю политику и эксплуатацию стран третьего мира, бесправие и нищету трудящихся, инфляцию, безработицу, моральный кризис и наркоманию. Кроме того, на восприятие ФРГ влиял советский стереотип, согласно которому значительная часть населения этой страны попустительствует или даже способствует реваншу неофашистов. Однако неформальные впечатления о посещении Западной Германии включали еще более яркие картины «потребительского изобилия», «цивилизованности» и «европейскости», чем впечатления от посещения братской ГДР.

Объединение Германии для потенциальных туристов из СССР также имело противоречивые последствия. С одной стороны, в начале июня 1990 г. советские СМИ сообщили, что гражданам СССР придется отказаться от запланированных путешествий в Восточную Германию, поскольку теперь расчеты за них будут осуществляться в западногерманских марках. С другой стороны, для тех, кто обладал достаточными финансовыми средствами в свободно конвертируемой валюте, стало возможным самостоятельно выбирать маршрут путешествия и наполнять его желаемым содержанием. В 1991 г. вышел в свет русскоязычный путеводитель с символическим названием «Берлин неразделенный». В его вступительной части авторы отмечали, что «Берлин, бывший в течение нескольких десятилетий символом разделения, и все связанные с этим образы ушли в прошлое. Стена пала…».