Никогда так не ждала учебной недели! Хотя нет, ждала и сейчас жду, ведь есть Золотко. Жаль, сегодня мне не удастся его увидеть. Я собирала сумку, пытаясь сделать в ней четвертое измерение, почему-то ничего не влезало. Студент-медик вообще выглядит по-особенному.

Объясню на примере девочки, так как сама таковой являюсь. В первую очередь нужно иметь с собой резинку для волос, все-таки волосы у всех в основном длинные, а значит, их можно опустить в пробирку с кислотой и незапланированно помилироваться, или собрать формалин. Золотухин называет наши волосы «адсорбентом». Далее, даже если у вас собраны волосы, на голове должна быть шапка. С анатомии без нее вас выгонят. Естественно, халат, который с вечера обязательно гладят, и он мнется по пути в академию. Приезжаешь, и словно через всю пищеварительную систему его пропихнул. Сменка. Но это пункт лишь для практики. Бабульки же считают своим долгом поспорить с тобой относительно необходимости бахил — у них же чистая обувь! Всегда хотелось врезать. Типичным спутником студента медика является огромная сумка. В ней лежат куча конспектов, неподъемные учебники формата А4 толщиной с фолиант, альбомы для рисования (биология, гистология) и куча пенальчиков. Потому что в одной ручки, в другом — набор цветных карандашей. А без чего не мыслим врач? Без фонендоскопа? Ну да! Без карандашей! Так же оборудование: скальпели, пинцеты и проволоки, чтобы тыкать в дырки черепа; бахилы, месячный набор перчаток. Вроде ничего не забыла.

В академию я приехала рано, и ничуть не удивилась, когда Белла явилась только к третьей паре, а узнав, что у нас история медицины тихо и злобно застонала. Злость ее была скорее от усталости, потому что я видела странное свечение. Она то и дело бросала взгляд куда-то в сторону и пыталась не улыбаться. Так вела себя я поначалу, когда только влюбилась в Золотко.

— Беллз, ты чего сияешь, как начищенный пятак?

— Вспоминаю твое вчерашнее платье. Разумов был в восторге!

— И не говори, надо было выйти в джинсах и толстовке.

— Да ладно, — пожала плечами Белла, — правильная тактика, может, зачет поставит… — она прикусила нижнюю губу, глядя куда-то вдаль и потряхивая ногой с поднятым носком.

— Фу! А ты вчера мило с моим папашкой пообщалась.

— Он серьезный деловой человек с троллящим юмором.

— Ты сейчас о ком? — Не поняла я. Определения подходили как под отца, так и под Разумова.

Белла блеснула глазками в сторону. Отвечать она не торопилась, подогревая интригу к подробностям своей личной жизни. Я терпеливо ждала, подруга ждала расспросов, которые отнимали слишком много сил.

— Белла, Белла! — по лестнице, почти спотыкаясь, бежала Полина, судя по ее выражению лица — озабоченно-удивленному, у нее были новости. И весьма необычные. — Новости есть…

Она отмахнулась, но Полина правильно растолковала ее театральный жест:

— Антон. — Подруга тут же изменилась в лице, немного побледнела и внимательно уставилась на Поли. — Красавкина наконец напрямую отшила нашего забродю. — Белла тут же протянула руку с пятеркой, я отбила. — Рано радуешься. Психанув, он пнул чью-то машину, не из дешевых тачка. А тут парочка амбалов. Ну, они его и поучили жизни. — С акцентом на последней фразе закончила Полина.

Белла замерла, она пыталась переварить полученную информацию и пока не могла понять, злорадствовать ей или бежать жалеть бывшего ухажера. В конце концов, она просто сменила позу и ухмыльнулась. Кажется, злость была сильнее забывающегося чувства.

— Баран! — Фыркнула она.

— Ты только представь, столько машин вокруг, а ему пришло в голову пнуть именно чей-то черный Порш…

— О, Агат, как у твоего папы!

Тут уже зависла я. Интересно, когда мой мозг научился анализировать с такой скоростью? И не замещает ли его моя фантазия? Вчера Белла, с усыпленной алкоголем бдительностью проводила время в компании моего папашки, причем наверняка наболтала ему и обо мне с Золотком, точнее о моих чувствах, и о своем неудачном романе. Могло ли произошедшее быть случайным совпадением, пришедшемся как раз кстати, или было продумано? Как ни крути, бедного мальчишку ждали бы взрослые дяденьки, нацеленные на воспитание подрастающего поколения.

А, если он так меня решил припугнуть? Мол, отойди от своего препода, не то хуже будет. Да что за мысли?! С чего ему помогать Белле?! Я бросила взгляд на подругу, она уже узнавала пикантные подробности произошедшего. Раскованность в жестах, блестящие глаза, довольное лицо. Она была такой и до новости с Антоном. Неужели она, моя подруга, могла наплевать на все, на мои принципы, и сделать это? Я не верю. Не хочу верить. Впрочем, айфон же имел место. Совершенно не церемонясь, я схватила Беллу за локоть:

— Извини Полин, мы отойдем на минуточку.

Я оттащила ее в тень к фотогалерее профессуры. Белла была возмущена моим поведением.

— Что вчера происходило и чем это закончилось?

— Что?..

— Ты знаешь что! — Повысила голос я. К счастью, Беллу не нужно было просить участвовать в скандалах, она их любила не меньше меня.

— А что мне надо было делать? Смотреть и радоваться за тебя и биохимика? Я думала, что он тебе отвратителен! А ты так мило с ним общалась! Давай я буду кокетничать с твоим анатомом?

— Только подойди к Золотку! — Прошипела я, делая шаг вперед. Белла не отступила, она раскраснелась, даже под слоем блестящей пудры я видела естественный румянец. — Он сам подходит, я не знаю, что ему надо! Или мне с ним вообще не разговаривать?

— Или. — Ответила Белла, скидывая волосы с лица. Ее бросало из жара в холод. — Он же… вроде проявлял ко мне интерес…

— Если честно, — уже спокойнее ответила я, — я сказала ему о твоей симпатии. — Белла глянула на меня толи осуждающе, толи с надеждой. — Он сказал, что это неправильно.

Мы немного помолчали.

— Я думала, он обратит на меня внимание, если я буду с другим. Оказалось, они с твоим отцом похожи.

— Наверное, поэтому, я обоих не выношу, Беллз, — я увидела опасный огонек в ее глазах, — не увлекайся! Я понимаю, что принцип Локхарда работает, но все же…

— Чего работает?

— Ты оставляешь следы на мне, я — на тебе. Мне-то всегда нравились постарше…

— Лет на 50! — Не удержалась подруга.

— Но тебе! Ты вроде мальчиков любишь!

— Они инфантильны. Леонид Тимофеевич куда приятнее!

— Не смей!

— Я же не собираюсь за него замуж! Расслабься, Агат, это просто увлечение!

Она провела рукой по моему плечу и поспешила в толпу прибывших однокурсников. Супер увлечение! Я его не понимаю, не одобряю и оскорбляю!

Поболтать бы на эту тему с отцом, да ведь это кончится очередным скандалом. А сил орать и уходить из дома, у меня больше нет. Завтра аната. Мужская половая система в исполнении любимого шутливого препода. Я уже предвкушаю это!

Немного посидев в интернете, я пошла спать. На стены группы академии вывесили баннер о смерти преподавателя — зав кафедры дерматовенерологии. Жаль дедка, симпатичный был. Я на секунду представила, что это с Мишей так будут прощаться студенты и коллеги. Мне сразу стало плохо. Быстро выбив эту мысль из головы, я постаралась убедить себя, что с ним все в порядке и легла спать.

* * *

Я проснулась почти с криком, как говорят обычно в холодном поту, хотя это не так. Мне наоборот было жарко, меня била дрожь. Кажется, меня сейчас чуть не убили во сне… сердце колотилось, пытаясь выполнить суточную норму сокращений. Я осторожно поднялась и открыла окно. Немного посидела, подышала. Четыре часа утра. Надо ложиться спать, сегодня анатомия… я натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза. Уснуть мне так и не удалось, пульс не давал мозгу отключиться. Около шести я неохотно поднялась и, заспанная, пришла на кухню пить кофе. Благо в турке еще оставалось, мама допивала не весь. Она позевывала, сидя над папкой с очередным делом и пыталась в перерывах между чтением завтракать.

— Ты как будто не спала всю ночь. — Озвучила она. Я глянула на свое отражение в микроволновке. Мда…

— Взаимно.

Сборы шли сумбурно. Когда я обувалась, проснулся отец. Он-то мне и нужен.

— Что за хихиканье с Беллой? — Шепотом, чтобы не обеспокоить маму, спросила я.

— Тебе только преподом быть! — Усмехнулся он. — Я просто пообщался с девочкой!

— А чего она тогда светится ярче фосфора?

— Я обаятелен. — С ухмылкой по типу Разумова отозвался отец. Вот вам и еще одно доказательство существования принципа Локхарда.

Решив не показывать свою реакцию на его самомнение, я поспешила удалиться. Моим самым главным желанием было поспать в маршрутке. Но и тут мои нервная и сердечно-сосудистая системы взбунтовались против меня! Ощущение какой-то странной, накатывающей тоски и тревоги прочно вплелось в душу, оплетая ее, словно виноград колонны. Скорее бы увидеть мой витаминчик и забыть обо всем.

Запись в медицинской карте: у больной наблюдается тревожность вследствие долгого отсутствия приема лекарства. Предписание: скорейший прием витамина З! Иначе возможно развитие наркомана, которому не дают дозу.

Мой личный ЛСД…

Я ужасно обрадовалась, когда оказалась в академии. Осталось отсидеть пару гисты. А она тянулась ужасно долго. Белла продолжала светиться от счастья. Я не могла разделить ее восторг, меня мучало волнение, и если Белла в такие моменты теребила волосы, то я начинала заламывать руки и тыкать карандашом в подушечки пальцев. Перерыв. Я рванула на кафедру анатомии. Дверь закрыта. Не пришел еще… странно, обычно он приходит рано.

Друзья пытались меня развлечь. Фима, Белла, Полина. Они над чем-то хохотали, пока я была прикована мыслями к кафедре анатомии.

— Ты белая под цвет халата! — Озвучил Фима. — Все хорошо?

— Лучше всех! — Нервно бросила я. Он оценивающе на меня посмотрел, но решил пока не лезть.

Остаток лекции я просидела на иголках. Собиралась как в замедленной съемке. Вот я осторожно складываю ручки в пенал, тетради в сумку. Если я не буду торопиться, то придя на анату успокоюсь, обнаружив его кабинет открытым, а его самого в любимом сером халате у расписания. Он будет щуриться, мять в кармане ключи и думать о чем-нибудь отвлеченном, спотыкаясь только на моих страстных взглядах. Мы шли медленно.

Я чуть не упала прямо в коридоре: его дверь была закрыта. Я закусила губы до крови, чтобы не закричать. Пока одногруппники любовались на почку, обычно я самая первая лезу в препараты, чтобы выпендриться перед дядей Мишей, хоть он меня никогда не спрашивает, я металась от лестницы к кабинету. Встретила внизу Кравчук. Где же Миша!?

Вышла из кабинета, заняла свою наблюдательную позицию, меня колотило. Ну же, давай, приди. Пожалуйста, я больше ничего не попрошу, я соглашусь на дружбу, только приди… я сжала пальцами холодный камень. Меня это не порадовало, обычно он теплый от моего тела.

Ко мне подошла Полина и молча обняла за плечи. Она прекрасно понимала, что я чувствую в этот момент.

— Агат, все хорошо.

— Полин, а если с ним что-нибудь случилось? Он ведь не молодой.

Полина погладила меня по голове.

— Если бы что-то случилось, тут бы вся кафедра на ушах стояла! Правильно?

— Ну да. — Неохотно и неуверенно спросила я.

У входа стояла толпа девочек, на мой вопрос, что они тут делают, они честно ответили: ждем Золотухина. Где же его носит?! Я чуть не ревела. Полина попыталась меня успокоить, но получилось у нее не очень. Я металась до начала пары. Когда зашла, опять подошел Фима:

— Что-то случилось?

— Вот именно, что ничего не случилось!

Я уселась на свое место и уткнулась в книгу, ничего не видя в ней. Через секунду в кабинете появилась Кравчук. Я медленно поднялась на ноги. Она была такой же серьезной и спокойной как обычно. Заговорила о надвигающемся коллоквиуме:

— Кроме практической части будете писать лекционный материал. Михаил Иванович раздаст вам вопросы. А сейчас читайте строение полового члена. Я вернусь, разберем.

Девчонки погрузились в изучение нового материала с улыбкой. А я неохотно листала страницы, ни слова не понимая из написанного. На подносе лежали препараты, они меня пугали. Особенно реакция девочек, они сторонились их. Фукали. Почему-то кишечник их так не пугал.

— Девочки, вот в рот вы это брать не брезгуете, а в руки без перчаток — не хотите! — Выдал один из мальчишек.

Аудитория наполнилась смехом. Я давилась болью и не совсем оценила шутку. Как только Кравчук вернется, я обязательно спрошу у нее, где дядя Миша. Пусть хотя бы скажет, будет ли он завтра, все ли с ним нормально. Я глянула на экран телефона, и почему у меня нет его телефона? Так общаемся, а телефона нет! Только бы он был жив. Как в песне: «И только об одном молю, чтобы с тобой все было хорошо, а остальное все не важно, я на себя возьму этот грешок…».

К концу пары Елена Игоревна действительно объявилась и стала объяснять тему. А я думала, мне будет трудно не улыбаться. Тут слишком трудно не заплакать.

— Так, все, перерыв!

Она вышла из кабинета, спрашивать там я не рискнула. Слишком много ушей. Да и решаться не пришлось, я была в отчаянии. Плевать, что она обо мне подумает.

— Елена Игоревна! — Она остановилась и ободряюще улыбнулась мне. — А Михаила Ивановича сегодня уже не будет?

Она колебалась лишь секунду. Даже не так, она не колебалась, а оценивающе на меня смотрела. На самом деле, я поняла это чуть позже, однако скажу сейчас. В ее взгляде промелькнуло понимание, жалость, наверное, я выглядела ужасно.

— Он на похоронах, сегодня же прощание с зав кафедрой дерматовенерологии, сами понимаете, он должен там быть. Тоже занимает руководящий пост.

Мне показалось, она борется с желанием погладить меня по плечу. Все-таки поборола, не позволила. Зря, меня бы это успокоило.

— Спасибо! — Выдохнула я.

Она кивнула и направилась к себе в кабинет. Я готова была сползти по стеночке от облегчения. Всего лишь на похоронах… нет, конечно, смерть человека — это ужасно, но главное, что Миша жив. Я прижалась спиной к холодной стене и прикрыла глаза. Как же ужасно неведение! Свихнуться можно. Я хотела уже войти в учебную комнату, как услышала голос. Красавкина, у кого еще такой девчачий повизгивающий голос.

— Видели Соколову? На стены лезть готова!

— Правильно, Золотухина сегодня нет. — Ответила девочка со спокойным голосом. Я ее почти не знала, мы мало общались. Мне вообще порой казалось, что она почти не разговаривает.

Услышав заветную фамилию, я напрягла слух. Люди постепенно выходили, но я не обращала на них внимания.

— Думаешь, она не знает, где он? — Усмехнулась Красавкина. — По-моему такие все знают. Хотя, может, в этот раз он не посвятил ее в свои планы.

— Думаешь, она с ним того?.. — Очередной знакомый голос, вечная подружка Красавкиной.

— Я бы не удивилась. Фу! Как можно! Из него же песок сыпется!

А из тебя сейчас кости посыпятся.

— Впрочем, чего только за зачет не сделаешь?

Они перешли на тему зачетов, а я лишь покачала головой. Вот почему они уверены, что я сплю с Мишей, а Миша уверен в том, что это неправильно!? Да и какой спать? Он даже не сказал мне о своем отсутствии. Я для него ничего не значу. Я фыркнула себе под нос. Конечно, всего лишь очередная студентка, решившая, что она чем-то лучше других и сможет очаровать неприступного доцента анатомии.

Я выходила из корпуса совершенно потерянная. Начева меня даже не спросила на паре, хотя обычно любит это делать. Я не торопилась никуда уходить, самая последняя вышла из корпуса, отпустив подружек. Совершенно ничего не хотелось. Я смотрела себе под ноги, потихоньку шла к остановке. Естественно, накручивала себе на мозг бигуди. Извилины от этого только раскручиваются. Кого это волнует?

— Девушка, вы куда смотрите? — Скрипучим голосом отозвался кто-то. Я видела только тень. Мне было лень поднимать голову.

— Извините! — Буркнула я и попыталась обойти, но тень шагнула вслед за мной в ту же сторону. Я удивленно подняла голову.

— Даже не здороваешься! — Улыбался мужчина в смешной шапке-ушанке. Он смотрел на меня как-то по-теплому ласково.

Я не выдержала. От его взгляда клетка, запирающая мое сердце, лопнула. Я заплакала. Постаралась отвернуться, вытереть рукой с сумкой на локте мокрое лицо. Он растерялся и отвел меня в сторону, чтобы нас не было видно из окон академии в развалины. Рядом находились развалины какого-то здания.

— Ты…ты… — начала я. — Я чуть не поседела от волнения!

— Агата… — удивился он.

— Я беспокоилась!

Он первый раз позволил себе первым подойти и обнять меня.

— Не плачь, я здесь.

— Я волновалась! — Повторила я. — Ты мне ничего не сказал!

— Я сам об этом узнал только вчера вечером. — Он отстранил меня от себя и осторожно вытер слезы и следы потекшей туши. — Ты права, плохо получилось. Я бы, наверное, тоже волновался. Дай мне свой телефон, так будет меньше поводов для волнений.

Удивленная я быстро продиктовала 11 цифр номера. Он мастерски сделал дозвон и улыбнулся.

— Ну вот.

— А ты смски писать умеешь? — Осведомилась я.

— Это буковки-то набирать?

— Понятно. — Засмеялась я.

Миша сказал, что забежит в корпус по делам, просил меня успокоиться и на прощание сжал мою руку. Я еще долго глядела ему вслед. И почему мое сердце остановилось на этой шапке-ушанке, сведенных плечах и живых глазах? Что за вопрос? Это любовь!