Продрала глаза я в несусветную рань, еще даже светать не начало. В кои-то веки можно выспаться, и на тебе! Неужели в жаворонка перековываюсь? Хотя если вспомнить, во сколько я вчера вырубилась, то ничего удивительного.

Я нащупала шлепанцы и, позевывая, отправилась вниз. Даже Дис наверняка еще спит, так что придется варить кофе самой. Толком не проснувшись, я практически на ощупь прошлепала по лестнице на первый этаж… и чуть не заорала, когда у входной двери шевельнулась тень.

Я судорожно щелкнула выключателем, и прихожую залил яркий свет.

Тень заслонила глаза рукой:

– Нет! Больно!

– Чтоб вас! – с чувством выдохнула я. – Немо, нельзя же так пугать!

Он только переминался с ноги на ногу.

– Ты что тут делаешь? – уже спокойнее спросила я.

– Приказ Дис! Моя ждет Розу! – сообщил Немо с готовностью. – Открыть!

И готова поклясться, в обычно бесстрастном голосе зомби мелькнула нежность. Я кивнула, машинально сделала пару шагов, и только потом до меня дошло.

– Постой, – обернулась я. – Хочешь сказать, она до сих пор не вернулась?

Немо только угукнул, и я опрометью бросилась на кухню. Так, который час? Половина пятого! И никаких записок на холодильнике…

В комнату экономки я заглянула от безысходности. Небольшое помещение сотрясал такой храп, что приходилось пригибаться и закрывать уши.

– Дис! – позвала я, потрепав ее за плечо. – Эй, Дис!

– Что? – пробормотала она, кажется даже не проснувшись. Хоть храпеть перестала!

– Роза появлялась? Говорила, когда вернется?

– К ужину! – выдала гномка, дернула ногой, словно отгоняя надоедливую муху, и снова захрапела.

Сквозь сон она явно не сообразила, что ужин давно миновал.

Я тоскливо выругалась, потом мотнула головой, отгоняя дурные мысли. Так, не паниковать! Мало ли, может, просто у подруги решила заночевать? Но тогда почему не предупредила?

Я вернулась в кухню, сварила кофе, устроилась у окна с дымящейся чашкой и прикурила… После второй чашки и пятой сигареты в голове воцарилась какая-то звонкая тишина, и я, вооружившись записной книжкой, села за блюдце. Для начала методично обзвонила подруг Розы. Без толку, только убила уйму времени на попытки добиться вразумительного ответа от сонных девиц. Я выкурила еще несколько сигарет и набрала ближайшую больницу… Роза Стравински не значится. Следующий номер – и тот же ответ. И следующий…

Думай, Анна, думай. Где она еще может быть?

От пугающей мысли перехватило горло, и я с трудом сглотнула, слепо уставившись на начинающее светлеть небо. В морги звонить без толку. Ульв сообщил бы, если б… Ну а госпожа Ясная в такой час точно не на рабочем месте. Полицейские тоже бы меня известили. Во-первых, из банальной корпоративной солидарности – Стравински в городе знают, а во-вторых, Роза ведь несовершеннолетняя!

Оставался единственный вариант. Розу похитил сволочь Кукольник! Или ее просто еще не нашли… От таких догадок во рту стало горько. Неназываемый, ну за что?!

– Я помочь? – предложил вдруг Немо, и я чуть не уронила очередную сигарету.

Качнула головой, рассматривая зомби. Все же Кукольник – гений! Немо выглядел, двигался, разговаривал как живой человек, пусть и человек невеликого ума.

Ни запаха тлена, ни признаков разложения, не говоря уж о том, что обычные зомби чуть ли не на ходу части тела теряют. А этому хоть бы хны, только подзаряжать иногда надо. Представить не могу, сколько сил и времени нужно ухлопать, чтобы создать такое!

– Да чем ты мне поможешь? – тоскливо спросила я и глянула на часы.

Почти шесть…

Следователь ответил почти сразу. Да что он, вообще не спит?!

– Мердок у аппарата. Слушаю вас.

Пришлось вцепиться ногтями в ладони, зато мой голос прозвучал почти ровно:

– Это Анна Стравински. Вы можете приехать? Прямо сейчас.

Он помолчал несколько секунд.

– Разумеется. Вам что-то еще требуется немедленно?

– Нет, – покачала головой я, забыв, что он меня не видит. – Просто приезжайте, ладно?

– Выезжаю, – пообещал Мердок и сбросил вызов.

Примчался он через какую-то четверть часа.

– Здравствуйте, – вежливо сказала я, когда Немо впустил гостя.

В моем сознании Мердок и вежливость были связаны неразрывно.

Он отрывисто кивнул, быстро окинул взглядом комнату и, кажется, облегченно перевел дух. Я дернула уголком рта. Интересно, он тут труп ожидал увидеть в уголке, что ли?

– Что случилось? – спросил Мердок, остановившись напротив меня.

– Роза пропала, – выдавила я и встала. – Кофе будете?

На Мердока я старалась не смотреть. Почему-то это было невыносимо.

– Не откажусь, – согласился он.

И я, встав, сполоснула под краном турку. Мердок молчал, давая мне собраться с мыслями и взять себя в руки. Заговорил он, только когда я поставила перед ним чашку.

– Анна, – мягко сказал Мердок, накрыв ладонью мою руку. – Вы расскажете мне, что стряслось?

Я заставила себя поднять на него глаза. Если бы не ситуация, я бы улыбнулась. Брился Мердок явно впопыхах (на щеке красовалась свежая царапина), причесаться точно не успел, да и галстук где-то потерял.

Я кратко ввела его в курс дела. Мердок слушал молча, только почему-то не отпускал мою ладонь…

– Ну, что скажете? – нервно улыбнулась я, только сейчас сообразив, что сижу перед ним в тоненькой ночной рубашке.

До Розочкиных пеньюаров ей, конечно, далеко, но все равно совсем не тот вид, в котором положено встречать вышестоящих. С другой стороны, изливать душу начальству (в шесть утра!) тоже не принято.

– Не переживайте, я уверен, что Розу непременно найдут, – пообещал он проникновенно.

Я скривилась и отняла руку.

– Меня-то не надо пичкать утешительными банальностями!

Мердок помолчал, а затем сказал жестко:

– Не хотите утешений? Тогда извольте работать, Стравински!

– Работать? – переспросила я.

Голос жалко дрогнул, и я с трудом удержала вопль: «Но как можно работать, когда!..» Я с силой зажмурилась, растерла лицо и сказала искренне:

– Спасибо! Вы правы. С чего начнем?

И нащупала пачку. Машинально попыталась вынуть сигарету, но пальцы только смяли пустую обертку. Я попыталась вспомнить, сколько там было сигарет… А, да какая разница? Возьму новую.

Мердок наблюдал за моими телодвижениями с явным неодобрением.

– Прекратите, Стравински, – вздохнул он. Встал, забрал у меня пачку и пепельницу и вытряхнул в мусорное ведро. – Подозреваю, сегодня вы ничего не ели.

Это прозвучало как утверждение.

Я безразлично пожала плечами. О пище даже думать не хотелось – то ли от нервов, то ли от избытка курева меня подташнивало.

Мердок неожиданно ловко соорудил нехитрый завтрак – яичницу с колбасой и гренки, поставил передо мной тарелку и вручил вилку:

– Вам необходимо поесть. А я тем временем позвоню в участок. Вы еще не заявили об исчезновении сестры?

И посмотрел на меня вопросительно.

А меня вдруг захлестнула благодарность. Как же хорошо, когда ты не одна! А ведь Мердок, между прочим, вовсе не обязан со мной возиться. Я вскочила и порывисто его обняла.

– Спасибо! – придушенно прошептала в пахнущую апельсином рубашку.

Он застыл как истукан. Даже, кажется, дышать перестал.

– Вам лучше позавтракать, пока еда не остыла, – заметил Мердок мне в макушку.

Мгновение – и я отстранилась.

– Извините, – пробормотала я и, не глядя на него, плюхнулась на стул.

Ну что, Стравински, нашла, на чьи сильные плечи переложить проблему? Я пристроила тарелку на широком подоконнике и вонзила вилку в поджаристый хлеб, аппетитно пахнущий сливочным маслом.

Ай, к Неназываемому!

Мердок молча наблюдал за мной, затем вдруг глубоко вздохнул и осторожно тронул меня за плечо. Я нехотя обернулась. Меж бровей у него залегла глубокая морщина, а глаза потемнели почти до черноты.

– Вы сейчас не в себе, Ст… Анна, – объяснил он мягко, как ребенку. – И вопреки вашему мнению обо мне я тоже не железный!

Он развернулся и стремительно вышел, а я застыла, натурально разинув рот. Ну ничего себе!..

Вернулся он, только когда с едой было покончено. Присел напротив и внимательно взглянул на меня. Уже сдержанный и застегнутый на все пуговицы профессионал.

Но мне вдруг захотелось улыбнуться.

– Итак, давайте подытожим, что нам известно о Кукольнике, – предложил он ровно и пристроил на подоконнике блокнот.

Я пожала плечами. После еды жизнь уже представлялась не в столь темных тонах. Надо не наматывать сопли на кулак, а поймать этого гада!

– Одаренный некромант, – начала я, рассеянно вертя в пальцах кусочек хлеба. Вспомнила свои сегодняшние наблюдения и добавила: – Очень аккуратный, внимательный и методичный.

Мердок кивнул и внес все перечисленное в список.

– В деньгах не нуждается, – продолжила я задумчиво. – Что еще?

– Отлично знаком с вашей семьей, – добавил Мердок, постучав карандашом по столешнице.

Я нехотя кивнула. Спорить с этим уже точно глупо.

– Если верить Птице Говоруну, работает в полиции. Причем занимает довольно высокую должность.

– Согласен. – Мердок нахмурил брови и вписал еще один пункт. – К тому же это косвенно подтвердил господин Сидоров. Что еще?

– Имеет доступ к трупам, – пожала плечами я. – Хотя не факт, конечно.

– Разумеется, – подтвердил Мердок. – Скажем, господин Немо числится без вести пропавшим. По документам морга и больниц он не проходил.

Сердце нехорошо екнуло – Розочка же тоже нигде не значится! – и я открыла рот, когда настойчиво затрезвонил дверной звонок.

Раз, другой, третий – кто-то нетерпеливо нажимал на кнопку.

Мы с Мердоком переглянулись и, не сговариваясь, сорвались с места. Он оказался проворнее. Пока я добежала до калитки, он уже отодвигал засов. Я затормозила рядом, пытаясь унять отчаянно колотящееся сердце…

– Ой, здрасьте! – ляпнула стоящая на пороге Розочка и хлопнула ресничками. – А ты почему не спишь?

Словно в насмешку где-то истошно заорал петух.

– А ты как думаешь?! – прошипела я, глядя на сестру, которую нежно обнимал за талию Ярый. – Тебя ищу, кстати!

– А что меня искать? – не поняла (или скорее сделала вид) сестренка. – Я же с Огоньком гуляла!

У меня вырвался какой-то нечленораздельный звук, и Мердок вдруг крепко сжал мои плечи.

– С кем? – сдавленно переспросила я.

– С Огоньком! – повторила Розочка. – Ну это я так его называю. Ласково. Правда, милый?

«Милый» растянул губы в пугающей хищной улыбке и подтвердил хрипловато:

– Конечно, любимая.

Розочка кивнула и прощебетала:

– Ты нас впустишь? Холодно, между прочим.

– Заходите. – Я посторонилась. – И будь любезна объяснить, где… – просто-таки напрашивалось «шлялась», но я пересилила себя и сказала едко: – Гуляла!

– Аннабель, ты сейчас такая грозная! – заходя во двор, фыркнул Ярый. Кажется, он единственный, кто искренне наслаждался происходящим. – Я понимаю, семейные традиции… Но ты вряд ли сможешь меня убить. Даже не пытайся.

– Убить? – вмешался Мердок, нахмурившись. – Это преувеличение?

– Надейтесь! – ухмыльнулся Ярый. Куда подевались его отличные манеры! – Предупреждаю по-дружески, Стравински похитителей девиц убивают.

Не знаю, каким чудом я сдержалась. Уцепилась, как за якорь, за тяжелые ладони Мердока на своих плечах и возразила сдержанно:

– Вы отлично знаете, что бабушка… хм, наказала моего отца не за похищение мамы, а за кражу драгоценностей. И вообще, он сам дурак, раз полез.

А посягательства на свои сокровища бабуля, конечно, простить не могла. Подозреваю, что гнома с такими асоциальными наклонностями мама и выбрала исключительно из желания позлить бабулю. Хотя та тоже внакладе не осталась: сокровище вернула, а в довесок получила меня… и памятную пепельницу.

– Ой, ну хватит уже! – капризно протянула Розочка и вдруг незаметно для Ярого мне подмигнула. – Вы же уже почти одна семья, нечего цапаться.

– Почти одна семья? – повторила я медленно.

– Ну да! – радостно подтвердила сестренка и расправила грудь. – Мы с Огоньком решили пожениться!

– Кхм, – напомнил о своем присутствии Мердок. – Я полагал, что вы еще несовершеннолетняя.

Он по-прежнему держал меня за плечи – то ли поддерживая, то ли опасаясь, что я брошусь на Ярого с кулаками.

– Ой, ну это же ненадолго! – отмахнулась Розочка легкомысленно.

Я закусила щеку изнутри, сдерживая резкость.

Злость странным образом прочистила мне мозги. И разрозненные кусочки сложились в общую картину: странное поведение бабули, настойчивость Ярого, его осведомленность о личных моментах… И как легко переключился, гад! Хм, это что – досада?

Я мотнула головой и предложила хмуро:

– Пойдемте в дом.

Раз уж «почти семья», устроились мы на кухне. По-хорошему следовало одеться и немного успокоиться, но тогда момент будет упущен. Так что переживут гости мой затрапезный вид и клубы дыма тоже. А вот Дис вряд ли обрадуется… Кстати, что-то она разоспалась.

Я присела на облюбованное место у подоконника, Мердок застыл рядом, а Роза и Ярый в обнимку устроились на кухонном диванчике напротив. Интересная диспозиция.

Над головой сестры висело изображение бабули в полный рост – хмурой, с гладко зачесанными серебристыми волосами. Обычно кухню украшают натюрмортами, в крайнем случае пейзажами, но Дис настояла на этом портрете. Надо признать, на кухне, оформленной в травянисто-зеленых тонах, ледяная синева картины смотрелась эффектно.

Молчаливый Немо забился в угол, откуда преданно следил за предметом обожания.

– Так на чем мы остановились? – лениво напомнил Ярый, поглаживая Розочку по обнаженной руке.

Ошалевшим от любви он не выглядел, так что это вряд ли просто Розочкины проделки.

– На том, что вы увели мою несовершеннолетнюю сестру на всю ночь, – отбрила я. – Даже не подумав предупредить родственников!

– Я уже взрослая! – возмущенно вякнула Роза.

Я хмуро на нее покосилась и снова перевела взгляд на ее свежеиспеченного «жениха». Во мне росло и крепло желание отшлепать дорогую сестрицу, невзирая на всю ее «взрослость». Ну что за выходки?!

– Ваша бабушка не стала бы возражать, я уверен, – отмахнулся Ярый, рассеянно перебирая конфеты на блюде. Выбрал какую-то, развернул обертку и улыбнулся Розе. – Это тебе, моя радость!

Она улыбнулась в ответ, а я стиснула пальцы. Значит, мои догадки правильны.

– Это вас не оправдывает, – заметил доселе молчавший Мердок. – Тем более что о реакции госпожи Марцелины вы можете судить лишь гипотетически.

– Не будьте занудой! – фыркнул Ярый, привлекая Розу к себе. – Было бы из-за чего церемонии разводить. Может, выпьем в честь помолвки?

Я глубоко вздохнула. Спокойно, только спокойно. Ничего страшного не случилось, разберемся!

– Следует позвонить в участок, – заметил Мердок в пространство. – Я немедленно этим займусь. Господин Ярый, будьте любезны следовать за мной.

Тот пожал плечами и ссадил Розочку со своих колен (когда только успели?!).

Мердок с Ярым вышли из кухни, аккуратно прикрыв за собой дверь. Негромкий разговор мужчин разобрать я не могла, как ни старалась. Но вроде бы не дерутся.

А, к Неназываемому! Я смертельно устала. В конце концов, в ближайшее время Роза точно замуж не выйдет, а потом пусть с ней бабуля разбирается. Подумав, я встала и принялась варить кофе, краем глаза наблюдая за сестрой, которой бессонная ночь была хоть бы хны. Эх, где мои семнадцать лет?

Роза поерзала, поправила лямку сарафана, взяла конфету, покрутила задумчиво. Затем вскочила и потянула меня за руку.

– А вы с ним – да? – жадно спросила она на ухо и указала глазами на дверь в прихожую.

– Мы с ним – нет! – ответила я, пожалуй, чересчур резко.

– А-а-а, – протянула сестренка, хитро блестя глазами. – Поня-а-атно!

– Роза, так что у тебя за история с Ярым?

– Ой, Анна, не начинай! – отмахнулась она и принялась накручивать на палец каштановый локон. – Мы любим друг друга. Что тут такого?

Я вздохнула и помешала ложечкой начинающий закипать кофе. Что ж, попробуем прочистить мозги второй стороне. Хотя сомневаюсь, что поможет. Ярый – не романтичная девица, но у него в этом деле явно свой интерес.

– Ладно, потом поговорим.

– Бу на тебя! – надула губы сестренка и по-детски потерла кулаком глаза.

Ну вот куда ей замуж?

За дверью что-то загрохотало, и в комнату ворвался тайфун.

– Ой! – тихонько сказала Розочка.

Я молча втянула голову в плечи, как-то разом заметив и грязную посуду на столе, и конфетные фантики, и просыпанный на плиту кофе… Не говоря уж о том, что на нервах я надымила так, что хоть топор вешай.

– Опять безобразничаете на моей кухне?! – сиреной взвыла Дис, уперев руки в бока. В сочетании с бигуди на голове это смотрелось особенно впечатляюще. – А ну, марш отсюда! Кому сказано?

Мы с Розой, не сговариваясь, порскнули прочь.

Кто в доме хозяин? Конечно, экономка!

Сестра сбежала спать – все же бессонная ночь сказывалась, зато Мердок с Ярым остались. Интересно, до чего договорились?

Распространяться об этом они не спешили: Мердок молчал как рыба, а Ярый сардонически улыбался. Ох уж эти мужчины!

Я улучила минутку и переоделась. Плеснула в лицо холодной водой, стянула волосы в хвост и скептически изучила в зеркале собственную помятую физиономию. Даром такие нервотрепки не проходят.

Я фыркнула и отправилась в гостиную, где меня уже дожидались Ярый и Мердок.

– Рассказывайте! – велела я, наливая себе кофе. Подумав, присовокупила к нему добрую половину шоколадки – нервы лучше восстанавливать сразу.

– О чем? – старательно «не понял» Ярый.

Он развалился в кресле, скрестив руки на груди, и наблюдал за мной с явной иронией.

– Как вы дошли до жизни такой! – хмыкнула я, отхлебывая кофе, и закусила шоколадом.

Мм, вкуснятина!

Я заметила взгляд Мердока и чуточку смутилась. Щуриться, подобно довольной кошке, наверное, не стоило…

– Хорошо же ты говоришь о своей сестре, – продолжил насмехаться Ярый, и я отставила чашку в сторону.

– Прекратите! – потребовала я хмуро. – Это вы с бабулей договорились, так?

– О чем? – упорствовал Ярый. Только глаза блеснули огнем.

– О правнуках, – вздохнула я, устало потерла лоб и глотнула кофе. – Бабуля всегда мечтала получить-таки полноценных наследников, а тут такой шанс.

– Боюсь, я ровным счетом ничего не понимаю, – сознался Мердок, прерывая наше с Ярым молчаливое бодание взглядами.

Я снова вздохнула. Как ни крути, а придется раскрывать семейные тайны, тем более что кое о чем он уже в курсе.

– Наша с Розой мама не совсем полукровка, – начала я, старательно подбирая слова. – Просто бабушка и дедушка были противоположных стихий. Огонь и вода друг друга блокируют, так что маме достался только…

– Пар, – подсказал Ярый со смешком.

Я нехотя кивнула. Лучше не скажешь.

– Так что способностей у мамы… ну разве что на увлажнение кожи клиенток.

– Госпоже Марцелине это было не по нраву? – осторожно предположил Мердок и потер щеку.

Ярый фыркнул, а я подтвердила:

– Само собой. Бабуля всегда надеялась, что мама выйдет за дракона, желательно водяного.

– В каком-то смысле понятное стремление…

Ярый рассмеялся, уже не скрываясь.

– Но мама решила иначе, – обтекаемо объяснила я.

В детали вдаваться не хотелось, очень уж это все… с душком.

– Да уж! – снова фыркнул Ярый, и я не выдержала.

Схватила со стола шоколадку и сунула ему:

– Вот! Ешьте и помолчите!

Ярый заткнулся – не иначе от шока, – а Мердок еле заметно улыбнулся. Затем разом посерьезнел. Обо всем он догадался, по лицу видно.

– И госпожа Марцелина решила далее… хм, перенести свои усилия на внучек?

– Ага, – подтвердила я безрадостно. – Думаю, пропажа артефактов для бабули была только поводом пообщаться с Ярым. Такой шанс, правда?

И стиснула зубы, сдерживая злость при виде довольного собой Ярого. А я еще переживала, что бабуля о нем узнает!

Я люблю бабулю… Но отлично помню скандалы из-за наших с Розой отцов. Хотя бабуля, конечно, во всем обвиняла дурную наследственность по дедушкиной линии.

– То есть ваша бабушка… предложила Ярому заключить брак? – осторожно предположил Мердок.

– Наверняка, – хмуро согласилась я. Жаль, сигареты кончились. Надо срочно пополнить запасы! – Зная бабулю, я даже не удивляюсь.

И зуб даю, начать она предложила с меня. Розочка слишком похожа на родителей, и драконьего она взяла совсем немного. Зато она совсем молода, и Ярый наверняка надеется воспитать ее под себя. Интересно, что ж ему бабуля наобещала?

– Хм… – Мердок почесал бровь и бросил на Ярого непонятный взгляд.

Тот с удовольствием откусил от шоколадки и подтвердил лениво:

– Хорошо, Аннабель, ты очень умная, мы все уже уяснили. Дальше что?

Я подалась вперед и процедила зло:

– Прекратите морочить голову Розе!

Ярый метнулся вперед, и я рефлекторно отшатнулась, едва не облившись кофе.

«Вспыльчив, как порох», – мелькнуло в голове.

– Не лезь не в свое дело, Стравински! – прорычал он, нависая надо мной. – Понятно?

– И не подумаю! – отрезала я, от греха подальше поставив чашку на стол. – Роза – моя сестра.

– Мы сами разберемся! – продолжил давить «жених».

И дернулся от рывка.

– Я полагал, мы обо всем договорились, – заметил Мердок холодно, глядя на Ярого крайне неодобрительно.

Тот полыхнул глазами, однако сдержался.

– Договорились, – нехотя процедил он и отвернулся, сцепив руки за спиной в замок.

Знать бы еще, до чего… Неназываемый, что за мыльная опера!

– Ладно, давайте обсудим кражу Алого Цветка, – предложила я хмуро.

– Нечего обсуждать! – отрезал Ярый и плюхнулся в кресло. – Я уже рассказал все, что вам нужно знать.

– Позвольте в этом усомниться, – скептически заметил Мердок.

Ярый мрачно на него зыркнул:

– Украдены артефакты трех стихий – огненный, земной и воздушный. Мой – Алый Цветок. Последний, водный, оставался у Марцелины.

Вот же гад, а мне распинался о простом цветке!

Мы с Мердоком переглянулись. Значит, наши догадки пока правильны.

– Известно ли вам, как выглядит последний артефакт? – осторожно уточнил Мердок.

– Откуда? – вопросом на вопрос ответил Ярый. – Я же огненный. С какой стати водным делиться со мной такими подробностями?

– Тогда скажите, кому и зачем они могли понадобиться? – встряла я. – Ведь не просто же полюбоваться!

– А хорошая версия! – Ярый хмыкнул и устроился удобнее. – Уничтожить драконов ради дурацкой коллекции.

Я подняла брови:

– Уничтожить? Вы серьезно? Это же просто какие-то безделушки!

Ярый сверкнул глазами, поджал яркие губы и процедил:

– Без этой, как ты говоришь, «безделушки» водные драконы быстро утратят возможность принимать второй облик.

– Я и так не могу, и что? – парировала я.

– Сейчас не время для ссор, – проговорил Мердок ровным голосом. – Значит, Кукольник похищает артефакты из-за ненависти к драконам? Вы так полагаете?

– Да, – процедил Ярый, с усилием отведя полыхающий взгляд.

– Или кто-то решил вас шантажировать! – осенило меня. Мужчины повернулись ко мне, и я пояснила торопливо, чтобы не сбиться с мысли: – Если для драконов эти артефакты так важны, то… идеальная возможность для шантажа.

Под когтями Ярого обивка кресла жалобно затрещала.

– Да! – прорычал он. – Но этого не будет!

Он вскочил, отрывисто кивнул на прощанье и вымелся прочь. Только дверь хлопнула, ударившись о стену.

– Любопытная реакция, – констатировал Мердок, аккуратно прикрывая дверь.

Я лишь обессиленно кивнула. Дурдом!

– Полагаю, Стравински, можно сделать вывод… – занудным тоном начал Мердок, но поделиться этим самым выводом не успел.

– Госпожа Анна! Вам звонят! – сообщила Дис, без стука распахнув дверь.

– Кто? – Я послушно вскочила.

Гномка молча пожала плечами и утопала на кухню.

Я подавила вздох: теперь дня три дуться будет. И не видать мне обещанных блинчиков с творогом…

– Анна Стравински слушает, – произнесла я, устроившись с блюдцем в прихожей.

– Стенли, – коротко отрекомендовался собеседник. – Я в нашем офисе. Вам лучше приехать.

– Что-то с бабулей? – сглотнув комок в горле, выговорила я. – Что-то выяснилось?

– Нет, – ответил он. – Попытка проникновения в кабинет госпожи Марцелины.

– Что-то украли? – быстро уточнила я.

А ведь мы даже не подумали о такой возможности!

– Нет. Но вор точно пытался попасть именно туда. Ценности по дороге не тронули. Я решил, что вы должны об этом знать.

– Да, спасибо, Стенли. Скоро буду.

Я дала отбой и еще с минуту бесцельно смотрела на свои руки. Пасьянс какой-то! Ладно, надеюсь, у Мердока получится его сложить…

Мердок флегматично попивал кофе. При виде меня он удивленно поднял брови и отложил надкусанный кекс.

– Судя по вашему взволнованному виду, Стравински, что-то опять стряслось?

Я кивнула и попыталась сделать невозмутимое лицо.

– Сегодня ночью в кабинет бабули лезли воры. Неудачно, но…

Я махнула рукой, и Мердок заметил прохладным тоном:

– Но это многое меняет, не так ли?

– Думаете, Кукольник? – спросила я, не особо надеясь на иное.

– А у вас есть иные варианты? – вопросом на вопрос ответил Мердок. – Согласитесь, немногие рискнут посягнуть на имущество вашей многоуважаемой бабушки.

– Да уж, – хмыкнула я и передернула плечами. – Последний такой рисковый был мой папаша.

– Хотелось бы мне знать, Стравински, почему вор намеревался проникнуть именно на рабочее место госпожи Марцелины… – произнес Мердок задумчиво и доел-таки кекс.

Ну да, он же сегодня по моей милости остался без завтрака.

Я поморщилась – напрашивающиеся выводы мне не нравились, но куда деваться? Взяла конфету и сунула за щеку.

– Или вор точно знал, что нужная вещь хранится там, или уже проверил другие варианты. Так?

– Вот именно. – Мердок вынул из кармана галстук (аккуратно свернутый!) и принялся его завязывать. – Следовательно, вор либо осведомлен о самых сокровенных секретах госпожи Марцелины, либо имеет доступ к вашему жилищу. Вероятнее всего, и то и другое.

– Думаете, Стенли? – хмуро спросила я, проглотив непрожеванную конфету. Мотнула головой. – Да нет, не может быть! Он же рядом с бабулей уже столько лет. Она ему жизнь спасла!

– Тем не менее, – не согласился Мердок, постукивая пальцами по столу. Выглядел он задумчивым и напряженным, как спортсмен на старте. – Вам ли не знать, что благодарность – понятие эфемерное и непостоянное?

– Все равно не верю, – возразила я упрямо.

Спорить об отвлеченных вещах желания не было.

– Я изучал его досье, – заметил Мердок в пространство. – И там упоминалась помимо основной магической специализации еще и некромантия.

– Просто драконья магия очень специфическая. Так что бабуля намеренно взяла на работу специалиста широкого профиля.

– Весьма широкого, – подтвердил Мердок сухо. – Кстати, Стравински, не удовлетворите ли мое любопытство?

– Спрашивайте, – разрешила я мрачно, зачем-то взяв с блюда кекс.

Подозрения Мердока были логичны. И при всей логичности от них меня с души воротило.

– Каким образом госпожа Марцелина справилась с зомби? – поинтересовался Мердок. – Ведь, насколько мне известно, драконы владеют исключительно магией своей стихии.

– Стихией и справилась, – сказала я. Особой тайной это не являлось, просто мало кому такое в голову приходит. И объяснила в ответ на непонимающий взгляд: – Вода есть везде. Даже в теле зомби.

– О, – произнес Мердок с искренним удивлением. – Выходит, она их попросту… испарила?

– Скорее, заморозила, – подумав, уточнила я. – Кто их знает, этих зомби? Вдруг они даже сушеные могут передвигаться? Лед надежнее.

– Разумеется, – каким-то странным голосом сказал Мердок и поднялся. – Благодарю, Стравински. Будьте любезны, напомните мне адрес офиса.

– Зачем? – Я тоже вскочила. – Дайте мне пять минут. Я только возьму сумку.

– Нет, – покачал головой Мердок. – Боюсь, вы со мной не отправитесь.

– А? – Я хлопнула глазами совсем как Розочка. – Но почему?!

– Для вас имеется другое задание, – заявил Мердок тем ровным тоном, за который хотелось бросить в него… вот хотя бы кофейником. – Необходимо выяснить у дежурного, с кем именно встречалась мадам Цацуева в тот день. Вам ясно, Стравински?

– Да. – Я переварила приказ и нехотя кивнула. – Поняла. Будет сделано.

И с трудом проглотила крутящееся на языке «господин следователь». Он же примчался чуть свет мне на помощь и вообще… Но обидно же, Неназываемый побери!

– Стравински, – вздохнул Мердок и совсем по-простому пригладил волосы рукой. – Вы полагаете, что я намерен от вас что-то утаить?

– Н-нет, – выдавила я, глядя в пол.

– Это радует, – хмыкнул следователь. – Мне необходимо лично взглянуть на этого господина Стенли. Слишком уж он подозрителен, и к тому же попытка хищения произошла сразу после его возвращения в город. Однако даже если он невиновен, в вашем присутствии он не станет откровенничать о личных делах госпожи Марцелины.

И ведь не поспоришь! Секреты бабули ее помощник всегда берег свято. Роза вообще уверяла, что он тайно в бабулю влюблен, но сестренку хлебом не корми, дай везде углядеть нежные чувства.

– Понимаю, – чуть оттаяла я. – Хорошо. Где встретимся?

– Думаю, наилучшим местом будет ваш кабинет, – предложил Мердок. – Ориентировочно в полдень.

Взглянув на часы, я заторопилась. В тот день вроде дежурил Потапыч, а он вот-вот должен смениться.

Наскоро умывшись, я натянула форму и уже надевала туфли, когда в прихожую выглянула разъяренная Дис.

– Куда?! – грозно вопросила она, воздев половник. – Опять без завтрака сбежать удумали?

– Нет! – поспешно замотала головой я. – Мердок поджарил яичницу.

Дис скривилась (этот тип орудовал в ее владениях!), воинственно потрясла половником:

– Сейчас обед принесу! – и скрылась в кухне.

Я только глаза закатила. Ну вот, теперь будет откармливать, как в детстве! Бабуле тогда часто бывало не до меня, а у гномов собственные представления о воспитании детей. И «не встанешь из-за стола, пока не доешь!» туда тоже входило. Брр.

Дис появилась спустя минуту.

– Вот! – торжественно заявила она, протягивая мне здоровенный пакет. – Обед!

– Обед? – Я даже попятилась, ошеломленная размером свалившегося на меня счастья. – Да мне этого на неделю хватит!

– Вам и этому… Мердоку! – Имя следователя Дис почти выплюнула. – А то сам будет голодный и вам поесть не даст.

– Спасибо, – пробормотала я, понимая, что деваться некуда.

Дис уже поставила Мердока на довольствие, и отбрыкаться не сумеем ни я, ни он. Теперь главное – быстро закончить расследование, а то я же растолстею!

Когда я в обнимку с пакетом ввалилась в райотдел, усталый Потапыч как раз поставил чайник.

– Доброе утро, – проворчал он. – Что так рано? Еще ж почти никого нету.

– Да я к тебе, – отмахнулась я, открывая свой пакет. О, ватрушки! То, что надо. – Чаем угостишь?

– Само собой. – При виде свежей выпечки оборотень подобрел. Даже глазки заблестели!

Душистый сбор на травах он заваривал в почтительном молчании.

Заговорил Потапыч, только выпив первую чашку.

– Ну так с чем пожаловала? – сварливо спросил он, прихлебывая обжигающий духмяный чай, и плюхнул себе в блюдце порцию малинового варенья.

– Да Мердок, чтоб его… – вздохнула я, осторожно, чтобы не обжечься, отпивая из чашки. – Задание дал.

– Ясно, – сочувственно покивал Потапыч, намазывая булку вареньем. – И чего хотел?

– Да выяснить. – Я отщипнула кусочек ватрушки и отправила в рот. И когда Дис только успела испечь? – Пару дней назад заходила сюда дама, жалобу на меня приносила. Полная такая. Помнишь?

– Еще бы! – с чувством заверил дежурный и глаза закатил. – Знойная женщина!

Хм, и что они все в ней находят?

– А к кому она ходила, помнишь? – как бы небрежно спросила я.

– Да ни к кому, – развел руками дежурный. – Бумажки оставила, и все.

Я нахмурилась. И как это понимать? Если мадам Цацуева собиралась посмотреть на того полицейского, то почему ушла ни с чем?

– А долго она тут пробыла? – спросила я. – И, кстати, никто из начальства в тот момент тут не пробегал?

Потапыч посмотрел на меня исподлобья:

– Что-то не нравятся мне эти вопросы.

Я развела руками:

– Ну извини. Что Мердок приказал, то я и спрашиваю. Мы люди подневольные.

– Ладно, – чуть смягчился дежурный. – Да недолго она тут была. Когда пришла, я как раз не занят был и жалобу сразу принял. Правда, пока регистрировал, кто-то позвонил… Так что минут пять она тут гуляла.

Он махнул рукой на холл перед стойкой – небольшую комнатку с десятком стульев и колченогим столом, украшенную доской объявлений и портретами «Их разыскивает полиция!».

– Понятно. А дальше?

– А дальше я все записал, и она ушла, – пожал широченными плечами оборотень и поправил ремень на брюхе.

– Ясно, – вздохнула я. – Ладно, спасибо.

– Да не за что. – Оборотень собрал посуду и утопал мыть.

А я всерьез задумалась. Выходит, сестра Цацуевой что-то неправильно поняла? Или наврала? Ладно, пусть с ней Мердок разбирается!

Я уже поднялась, когда в райотдел ввалился кругленький жизнерадостный гном.

– Здравствуйте! – гаркнул он тем самым командирским тоном, который бывает только у военных и прорабов.

Посетитель явно относился к последним, на что намекала потертая роба и оранжевая каска.

– Доброго дня, – прогудел Потапыч, выглядывая из подсобки с чайником в руке. – Что вы хотели?

– Меня зовут Барин Очумелые Ручки, – отрекомендовался гном важно. – Хочу видеть следователя МакНага.

– Зачем? – подозрительно осведомился дежурный. – Он вас ждет?

После чего пристроил недомытую посуду на тумбочке и плюхнулся на рабочее место.

– Нет, – замотал заплетенной в косицы бородой Барин. – Но мне нужно его видеть. По делу!

– По какому? – еще подозрительнее уточнил оборотень, сжимая в лапище блюдце.

Обычные средства связи такого обращения не выдерживали, поэтому для Потапыча выписали небьющееся, армейское, по спецзаказу.

– А я этот… – Гном почесал бороду. – А, вспомнил! Потерпевший. Технику у меня покрали из гаража.

– Сейчас спрошу, – пообещал дежурный. – Подождите.

Он набрал номер МакНага, перебросился с ним несколькими фразами и придвинул к себе журнал записи посетителей.

– Куда идти, знаете? – спросил он, вписывая фамилию гнома.

– Нет, – развел ручищами тот.

– Я могу проводить, – предложила я небрежно. – Заодно и сама с ним парой слов перемолвлюсь.

– Вот и ладно, – кивнул дежурный, захлопывая журнал.

По дороге наверх Барин заинтересованно вертел головой и неодобрительно цокал языком, а при виде кое-где обвалившейся штукатурки не сдержался:

– Руки бы пообрывать этим… ремонтникам!

– Да уж, – поддакнула я.

Как и многие дома в старой части Ёжинска, райотдел построили лет шестьдесят назад силами пленных представителей других рас. С тех пор многое поменялось, и нелюдей давно перестали использовать в качестве неквалифицированной рабочей силы. В конце концов, мешать цемент может и обычный человек, зато многое другое ему не под силу. Поэтому, например, в органах людей почти нет. Смысл морочиться с дорогими экспертизами и кинологами, если оборотень вроде Чандлера может сам идти по следу преступника?

Да всякие таланты можно приспособить к делу. Я вот благодаря смешанной гномье-драконьей наследственности (и заодно, подозреваю, папашиным преступным наклонностям) чую сокровища. А те же гномы строят действительно на века.

Может, предложить полковнику надежную ремонтную бригаду?

Похоже, бедный МакНаг спал прямо на рабочем месте и теперь судорожно пытался сообразить, не снятся ли ему неурочные посетители.

– Гос-с-с-сподин Барин? Гос-с-с-пожа Анна?

Он переводил взгляд с меня на гнома.

– Здравствуйте! – вежливо сказала я. – Простите, что так рано. Господин Барин хотел с вами поговорить. И я тоже, только чуть позже. Если можно, я тут подожду.

Наг кивком меня поблагодарил и повернулся к гному:

– С-с-слушаю вас-с-с!

Я тихонько устроилась в кресле в уголке.

– Я… это… – Гном помялся, подбирая слова, потом стянул с головы каску и выпалил напрямик: – Заявление хочу забрать!

От такого поворота МакНаг онемел, затем нехорошо сощурился.

– Почему? – спросил он. – Прес-с-с-тупник ведь найден! Вам кто-то угрожал? Или надавил на жалос-с-сть? С-с-сидоров, конечно, в тяжелом с-с-с-ос-с-с-тоянии, но…

Я подскочила как ужаленная. Так что, Барин – потерпевший по тому самому делу? Вот мне подфартило!

– Да кто б мне угрожал! – отмахнулся Барин нетерпеливо. – Вы правда нашли, кто это сделал?

– Вес-с-сьма вероятно, – подтвердил МакНаг осторожно.

Гном просиял:

– Ну так отдайте его мне!

– С-с-самос-с-суд? – прошипел наг недобро. – Это прес-с-ступление.

– Чего?! – вытаращился на него почтенный Барин, затем помотал бородой. – Да ну!

– Тогда я ничего не понимаю, – вздохнул МакНаг.

– Да чего тут понимать? – Гном плюхнулся на табуретку, пристроил каску прямо на столе следователя и подался вперед. – Эта ж техника мне от деда досталась. Не на ходу она, понимаете? Я еще малой был, когда списали ее.

– Но она ос-с-с-талас-с-сь в гараже?

– А что ж ее, выбрасывать? – Барин чуть за сердце не схватился. – Я ж и берег. Вдруг пригодится? А этот умелец дедов бульдозер смог завести! И даже укатить на нем!

МакНаг покачал головой. Зато я бережливость почтенного гнома понимала и разделяла.

– И чего вы хотите с-с-с-ейчас-с-с добитьс-с-ся? – громко прошипел наг, отчаявшись постичь гномью логику.

– Ну так отпустите это… ну, воришку! Но так, – гном пристукнул кулаком по столу, – чтоб он у меня отработал! Мне такие нужны.

Каюсь, сдержаться я не смогла.

– С-с-смеетес-с-сь? – сумрачно поинтересовался МакНаг, переждав приступ моего веселья.

– Простите, – покаялась я. – Я больше не буду.

– И что мне с-с-с вами делать? – риторически вопросил следователь, разглядывая деловитого гнома, который как раз обнаружил, что табуретка под ним шатается, и полез ощупывать крепления. – Зачем вы вообще тогда заявление пис-с-сали?

– Так я ж хотел, чтоб вы этого рукастого нашли! – пропыхтел Барин, ловко что-то там подкручивая. В потайных кармашках робы у него хранился целый набор инструментов (подозреваю, что вплоть до монтировки, на всякий пожарный). – А сажать его не надо! Толку-то? Пусть лучше пользу приносит!

Он подергал сиденье, довольно усмехнулся и снова взгромоздился на табуретку.

– Тоже исправительные работы, – пробормотала я негромко.

МакНаг одарил меня хмурым взглядом.

– Я не могу прос-с-сто так закрыть дело, – напомнил он.

Гном насупился, и МакНаг решился:

– Я поговорю с-с-с начальс-с-ством. Погуляйте полчас-с-са в коридоре.

Барин закивал, подхватил каску, сжал своими лапищами тонкую ладонь нага и с чувством ее потряс:

– Спасибо! Если чего надо – обращайтесь!

Гном громко утопал в коридор.

– И откуда он взялс-с-ся на мою голову? – спросил МакНаг, обхватив эту самую голову руками.

Я только вздохнула сочувственно. Ладно бы потерпевший сразу передумал, а так вся работа уже сделана, и без толку.

МакНаг недолго предавался унынию.

– А вы чего хотели? – спохватился он и щелкнул пультом, включая отопление.

Из-под потолка мгновенно повеяло жаром – видимо, утренняя прохлада была змеелюду не по вкусу.

– Ну, собственно, – я заколебалась, пытаясь мало-мальски прилично сформулировать мысль, – я как раз хотела уточнить, что навело вас на Сидорова.

– А как же тайна с-с-следс-с-ствия? – усмехнулся наг, с видимым удовольствием подставляя лицо теплому потоку воздуха.

Надо поскорее закругляться и драпать отсюда, а то еще немного, и форму придется выжимать.

– Мне не нужны подробности. Я просто хочу знать, – негромко сказала я, глядя прямо в змеиные неподвижные глаза МакНага, – вы сами к этому пришли… или вам подсказали? Может, начальство приказало обратить особое внимание?

– Вы с-с-считаете, я вел с-с-следствие недоброс-с-совес-с-с-тно? – прошипел наг. – Подтас-с-совал доказательс-с-ства?

Тьфу, Неназываемый, угораздило же меня задеть честь мундира! Одно дело – не вполне законно выбить признательные показания, когда точно знаешь преступника, а совсем другое – возложить вину на постороннего.

Непритворное возмущение МакНага вынудило меня расколоться:

– Есть основания считать, что в полиции завелась крыса. Понимаете?

В детали вдаваться я не стала. И так от Мердока за разглашение прилетит.

МакНаг успокоился мгновенно. Прикрыл глаза и медленно покачал головой:

– Нет. Ничего такого не было. Да и не надо – там С-с-сидоров так нас-с-следил, что только пас-с-спорта не хватало.

Эх, такая догадка не подтвердилась! С другой стороны, Кукольник не дурак, чтобы настолько явно подставляться.

МакНаг гибким движением выбрался из-за стола и вопросительно поднял бровь:

– Вы идете с-с-с-о мной?

– К Чандлеру? – Я поспешно подорвалась с места.

– К Бас-с-сюну, – покачал головой следователь. – Полковника еще нет на мес-с-сте.

Я кивнула. Какая разница, в конце концов?

Все знали, что у Басюна не ладится с женой, поэтому он частенько ночевал на работе.

Полковник, счастливый в браке отец троих детей, этого не одобрял. Но Басюн всегда действовал по принципу: «А Васька слушает да ест». Все равно уживался он с начальником буквально как кошка с собакой (которыми они, по сути, и являлись).

В общем, нашему раннему появлению Басюн не удивился и охотно поднялся нам навстречу:

– Доброе утро. Чем могу быть полезен?

Выглядел Басюн колоритно: уши даже в человеческом облике покрывал темный пушок, залихватски топорщились пышные усы того же темно-шоколадного оттенка, а глаза – зеленые, яркие – светились на смуглом лице.

Не зря поговаривали, что он обращается в черного кота.

– Здравс-с-с-твуйте! – почтительно поздоровался МакНаг. Официоза и обращения по званию Басюн не любил. – У меня вопрос-с-с по с-с-следс-с-ствию.

Замначальника приглашающе повел рукой:

– Присаживайтесь. А вы, домовой, по какому вопросу?

– По тому же, – чуть смутилась я. – Следователь МакНаг ведет дело по жильцу моей улицы.

– Вот как? – пробормотал замначальника и привычно подкрутил усы. – Тогда слушаю.

Пока МакНаг излагал проблему, я тихонько глазела по сторонам. Кабинет Басюна был оформлен в обычном деловом стиле, но, если присмотреться, природу его владельца выдавали мелочи вроде изрядно подранного веревочного столбика, застенчиво спрятанного за кадкой с фикусом. Или вот пустая картонная коробка у шкафа…

– А что вы об этом думаете, Стравински? – обратился вдруг ко мне Басюн.

– Я верю Сидорову, – созналась я честно. – По-моему, он действительно собирался завязать, а его подставили. Он же не новичок, чтобы так наследить!

Басюн перевел взгляд на МакНага и заинтересованно повел ухом:

– Что скажете?

– С-с-с-оглас-с-сен, – неохотно произнес тот. – Он явно там был, но даже не пыталс-с-ся с-с-скрытьс-с-ся. И его адвокат наверняка за это ухватитс-с-ся. Плевалка – с-с-спец!

Прозвучало это с несомненным уважением.

Все понимали, какой шум поднимет знаменитый адвокат по такому поводу. Еще бы, вор-рецидивист наконец-то решил встать на путь исправления, жениться, посвятить себя честному труду и воспитанию детишек… И вдруг такие злые наветы!

Не говоря уж о том, что вряд ли дойдет до суда, – Сидоров очень плох.

А визгу в прессе будет…

И если уж это все понимала я, то хитрый Басюн тем более.

– К тому же Сидоров специализировался по проникновениям на охраняемую территорию, – подхватила я. – И занимался кражей артефактов, ценной маготехники и всяким таким. И такому мастеру лезть в гараж за бульдозером?

Басюн поскреб когтями за ухом и решил:

– Закроем дело… скажем, за отсутствием состава преступления. Пусть потерпевший напишет бумагу, что напутал и забыл, что сам дал разрешение Сидорову перегнать технику.

– С-с-спас-с-сибо! – Змеелюд поднялся и склонил голову.

Басюн жестом нас отпустил и повернулся к распахнутому окну, за которым щебетали беспечные птички.

Закрывая дверь, я успела расслышать низкий горловой звук. Похоже, поголовье окрестных голубей сегодня заметно уменьшится…

Я не стала дожидаться, пока МакНаг оформит все бумаги. Уж в этом он точно мог обойтись без меня. До назначенной Мердоком встречи оставалось еще добрых три часа, но неужели я не найду себе занятие? Той же почты наверняка скопилась целая гора.

Я не отказала себе в удовольствии неторопливо пройтись пешком. Как же я люблю эти тихие тенистые улочки! Такие районы не годятся для открыток – слишком непричесанные, застроенные и засаженные вразнобой. Зато глазу есть где отдохнуть: увитые виноградом беседки, непроглядные заросли клематиса, пестрое разноцветье палисадников… Я глубоко вдохнула запах цветов, чувствуя, как отпускает напряжение. Люблю я свою работу!

Любви заметно поубавилось, когда набежала толпа жалобщиков. Они изголодавшимися комарами вились вокруг, злобно жужжа и не давая ни минуты тишины.

Вот как их выгонишь? В последние дни я бессовестно забросила прием – не до того было, а теперь приходилось отдуваться.

А ведь я еще выгребла из почтового ящика целую груду писем, и они тоже ждали своего часа!

Жители как с цепи сорвались: жалобы, претензии, крики. Даже минутки на перекур улучить не удалось….

Последней каплей в чаше моего терпения оказалась дриада Ларисэль, чье миловидное личико изрядно портили злобное выражение и сварливо опущенные уголки губ.

– Вы должны принять меры! – заявила она с порога, подталкивая в спину безропотного Хельги.

– Здравствуйте, домовой Стравински! – вежливо прогудел тролль, стягивая с головы кепку.

– Доброе утро, Хельги. – Я украдкой вздохнула.

Ларисэль еще хуже мадам Цацуевой – та хоть о счастье окружающих радеет (в меру своего понимания), а дриаду всегда интересовало лишь собственное удобство.

– Вы… вы с ним еще миндальничаете?! – взвизгнула Ларисэль. От злости ее лицо пошло некрасивыми пятнами. – Он ведь только на гадости способен!

– Что на этот раз? – смиренно поинтересовалась я.

В прошлый раз она жаловалась на слишком громкие шаги, мешающие ее чуткому сну, а в позапрошлый – на манеру Хельги напевать за работой, что оскорбляло ее музыкальный слух.

В общем, утонченной дриаде портил настроение любой чих бедных троллей. И угораздило же их обосноваться по соседству!

А мне опять отбиваться от дурацких претензий…

– Он завел кроликов! – Ларисэль ткнула тонким пальцем в бицепс тролля и сразу отдернула руку, словно обжегшись.

– И что? – не поняла я. – Не нахожу в этом ничего плохого.

Ларисэль задохнулась от возмущения:

– Саблезубых кроликов! И они… они же воняют!

Она сморщила носик, а Хельги потупился.

– Да я же немного! – принялся басить он. – На мясо, шкурки опять же, клыки – на амулеты…

Я усмехнулась. Кролики – это не только ценный мех… особенно саблезубые.

– А я вынуждена терпеть эту невыносимую вонь! – Дриада обмахивалась ладошкой, словно ей стало дурно, и я не выдержала.

– Госпожа Ларисэль, вы же разводите василисков, – напомнила я, и дриада тут же сделала непонимающее лицо.

– И что? – высоким голосом переспросила она. – Какое это имеет отношение…

– Насколько я помню технологию выращивания василисков, этот процесс тоже не розами благоухает, – напомнила я занудно, бессовестно подражая дорогому начальству. – Взять хотя бы высиживание петухом яйца на навозной куче. В таком… хм, аромате запахи от соседей вообще вряд ли заметны…

– Мой навоз мне не воняет! – убежденно перебила Ларисэль. – Я требую запретить этому!

Ага, и «не допущать».

Привыкший к нападкам Хельги смущенно ковырял носком пол, и я вдруг разозлилась. Сколько можно нападать на маленьких?! Даже если эти маленькие – здоровенные тролли. В душе-то они беспомощные дети!

– А не напомните ли мне, – начала я вкрадчиво, глядя прямо в прекрасные глаза дриады, – получили ли вы лицензию на продажу шкур василисков? Или мне следует как слуге закона сообщить о факте уклонения от уплаты налогов?

А вот это подействовало. Вон как Ларисэль погрустнела – с лица хоть уксус сцеживай. И быстренько сдала позиции, пробормотав что-то о включенном утюге…

Тьфу, достали уже своими бесконечными сварами. Добрососедство, чтоб его.

– Как у тебя дела? – доброжелательно спросила я у Хельги, когда за дриадой закрылась дверь.

Присаживаться не предложила – стулья в моем кабинете на такой вес не рассчитаны.

– Хорошо, – порозовел он. – Ну, на работу я устроился и вообще.

– Молодец! – искренне одобрила я.

– А еще я пить бросил, – гулким шепотом признался Хельги.

– Так это же отлично! – подбодрила я.

– Ну… – протянул он. – Наверное. Только я того, не просто так бросил. Меня как выпустили, ко мне сосед приходил. Этот… Сидоров, вот! Выпить принес. Говорил, мол, он-то знает, как там было… И, кажется, я ему лишнего наболтал. Про адвоката и вообще…

– А потом ты протрезвел и понял, что наделал, – вздохнула я, потирая лоб.

Эх, меня же теперь любопытство заест, чего хотел Сидоров от юного тролля! У Хельги об этом спрашивать без толку, он же наивен, как дитя.

Тролль кивнул, не поднимая глаз и алея ушами.

– Простите меня, пожалуйста! – попросил он, нервно теребя кепку. – Это ж вам не помешает… ну, Натали разыскать?

В его маленьких глазках таилась такая бездна надежды, что мне стало неловко.

– Н-нет, – пробормотала я, откашлялась и уточнила: – Думаю, нет.

Тролль кивнул, и тут снова распахнулась дверь.

– Домовой, нам нужно поговорить. Наедине, – заметил Мердок с порога.

– Ага, я уже того… ухожу, – стушевался тролль и попятился к выходу.

– Зачем вы его напугали? – укоризненно спросила я, вынимая из ящика припрятанный до обеда пакет. – Включите чайник, пожалуйста!

Мердок поднял бровь, но послушался. Я благодарно кивнула и принялась потрошить передачу Дис.

– Присаживайтесь, – предложила я, не поднимая головы. – Сейчас чаю попьем и все обсудим… О, надо же, даже блинчики с творогом есть! И бутерброды… Любите копченое сало?

Мердок посмотрел на меня как-то странно и признался:

– Не имею представления. Не довелось попробовать.

– Да, куда уж вам, – хмыкнула я.

– Быть может, вы соизволите пояснить вашу реплику? – заметно похолодевшим тоном произнес он, рассеянно глядя на полочку с сувенирами.

– Хм. – Я почесала бровь и украдкой принюхалась к свертку, пахнущему копченостями и специями. – Ну, это же плебейская еда, а вы такой утонченный… В смысле аристократичный!

Потерявший дар речи Мердок был мне наградой за этот пассаж.

– Стравински, – наконец отмерев, вздохнул он, – временами вы невыносимы.

– Ну так не выносите, – фыркнула я и впилась зубами в восхитительно вкусный бутерброд. – Так будете или нет?

И протянула ему второй кусок. От сердца оторвала, можно сказать!

Мердок смерил меня взглядом, но принял подношение.

А он небезнадежен! Даже руки не помыл…

Когда первый голод был утолен, я полезла в ящик стола теперь уже за сигаретами.

Мердок поморщился и отошел к окну. Повозился немного с наглухо закрашенными рамами и даже, что удивительно, сумел открыть!

– Рассказывайте, Стравински, – велел он, не чинясь, прихлебывая чай с коньяком (неприкосновенный запас!) и заедая это удовольствие вкуснейшими блинами.

Я пожала плечами, закурила и кратко рассказала о своих изысканиях.

– Любопытно, – признал Мердок, когда я умолкла. – Как полагаете, Стравински, мог ли дежурный вам солгать?

– Вряд ли. – Я пыхнула сигаретой и отпила чая. – Смысл врать, если есть журнал посетителей и кристалл видеозаписи? Это же все легко проверить.

Мердок согласно кивнул.

– Как думаете, отчего мадам Цацуева не стала общаться ни с кем из полицейских?

– А зачем это ей? – спросила я напрямик. – Цацуева, конечно, хм… – Я замялась, подбирая слово.

– Вздорная особа? – подсказал Мердок, небрежно опершись на подоконник.

– Ну, можно и так сказать, – хмыкнула я. У меня на языке крутилось выражение покрепче, но кто я такая, чтобы спорить с начальством? – Но она очень законопослушная.

– Вероятно, это следствие судимости ее бывшего супруга, – задумчиво предположил Мердок.

Я только пожала плечами. Какая разница? Тут важен результат.

– Так вот. Зачем ей разговаривать с Кукольником? Не шантажировать же!

– Согласен, – поразмыслив, вымолвил Мердок. – Значит, в ее характере было бы немедленно заявить в прокуратуру?

– Ну да. – Я закивала и выпустила клуб дыма. – Ладно, можно понять, почему она не сказала мне. Вдруг я с Кукольником заодно? Но промолчать вообще? Нет, это на нее не похоже.

– Вероятно, у нее имелись свои резоны, – произнес Мердок, глядя на мутное, давно не мытое окно. Мне даже стало стыдно… ненадолго. – Вероятно, имеющуюся информацию она сочла недостаточной. И, надо думать, отправилась в райотдел с целью таковую раздобыть.

– Так Цацуева же сообщила сестре, что у нее архив мужа! – Я помотала головой и затушила сигарету.

– Именно, – согласился Мердок. – Однако кто сказал, что информация в означенном архиве не была зашифрована? Или, скажем, что фамилия Кукольника там вообще упоминалась?

Я наморщила лоб, пытаясь сообразить, на что он намекает.

– Постойте! – озарило меня. – Вы думаете, там было только фото, без подписи?

– Вы совершенно правы, Стравински, – скупо улыбнулся Мердок. – И, полагаю, необходимые сведения она получила, иначе вряд ли бы так быстро ушла.

– Да уж, – хмыкнула я, вспомнив напористую мадам Цацуеву, готовую грудью проломить любые препятствия. – Вопрос только – откуда? Она же ни с кем не встречалась. Или Потапыч что-то рассказал?

– Холодно, Стравински, – усмехнулся Мердок. – Попробуйте восстановить эту сцену.

– Хм… – Я послушно прикрыла глаза, представляя. Вот Цацуева болтает с Потапычем, вот звонит блюдце, и она бесцельно бродит по комнате… Я предположила неуверенно: – Фотографии «Их разыскивает полиция»?

– Уже теплее, – подбодрил Мердок.

Я разозлилась. Что за манера изрекать догадки с видом великого детектива? И со злости поймала наконец ускользающую мысль.

– Там же еще доска объявлений!

– Верно, Стравински, – одобрительно кивнул следователь. – И кроме времени приема начальства на ней имеются также его портреты.

– И ваш! – мстительно припомнила я. – Ну, как лучшего работника.

– Я полагал, что с данной… версией мы уже разобрались, – заметил Мердок иронически.

Я пожала плечами, нехотя соглашаясь.

– Там вроде бы фото только начальника и зама? – Я дождалась подтверждающего жеста Мердока и скривилась: – Значит, Басюн и Чандлер?

– Увы. – Мердок развел руками.

– Постойте! – спохватилась я. – Если Басюн – Кукольник и Сидорова подставили именно по его заданию, то почему он так легко согласился снять обвинение? Мог бы упереться.

– И навлечь на себя подозрения? У Басюна тоже имеется начальство, способное отменить его решение. Он не стал бы рисковать.

Я вздохнула и снова потянулась за сигаретами. Под табачный дым и кофе мне всегда думалось легче.

– Стравински, вы слишком много курите, – попенял Мердок.

– Не мы такие, жизнь такая, – усмехнулась я, прикуривая. – Так что, будем проверять начальство?

– Будем, – подтвердил Мердок, извлекая из кармана блокнот и аккуратно сложенные листы. – Взгляните, вот список всех полицейских РОВД, а также составленный нами перечень качеств Кукольника. Кто из сотрудников полиции отвечает всем заданным требованиям?

– Да никто, – поняла я, пробежав глазами длинный список. Надо же, даже уборщиц не забыл! И протянула мечтательно: – Вот бы архив Немо найти…

– Сомневаюсь, что нам посчастливится больше, чем неведомым ворам, – вздохнул Мердок. – Даже если они искомым не завладели.

– А интересно, что это было? – спросила я, вспомнив разгром в доме. – В смысле что искали? Папку с бумагами? Фотографии? Да нет, скорее, что-то совсем мелкое.

– Думаю, кристалл. – Мердок сделал пару шагов и остановился напротив меня.

– Вариант, – согласилась я.

Крупные, с кулак, кристаллы используют повсеместно – для той же видеозаписи. А вот миниатюрные, не больше ногтя, редкость. Они надежны, удобны, их легко спрятать – идеальные шпионские штучки. Зато и стоят… Кстати, как маячок для поиска тоже годятся.

Я машинально нащупала собственный камень – лабрадорит в серебряной оправе. Бабуля надела его на меня вскоре после рождения, и с тех пор менялись только цепочки. Жаль, что она сама таким не обзавелась. Хотя это бы не помогло – я не умею чувствовать свои сокровища, как чистокровные драконы. Только клад, а отдельно носимое украшение кладом не является…

– О чем задумались, Стравински? – поинтересовался Мердок.

– О Кукольнике, – соврала я. – По-моему, не складывается. Кукольник ведь не так давно в Ёжинске, а Басюн и Чандлер…

– Басюн переехал сюда чуть меньше года назад, – перебил Мердок, – по семейным обстоятельствам. Чандлер перевелся по ротации чуть раньше. Однако артефакты земли и воздуха похищены около года назад, а один огненный проблем не составлял. Я проверил, в тот период Басюн находился в отпуске, а Чандлер регулярно ездит в командировки.

– Постойте! – Я протестующе подняла руку. – Вы сказали – около года? И почему я об этом ничего не слышала?

Выходит, он давно в курсе подробностей, а мне не рассказывал!

– Именно так. – Мердок вдруг присел на угол моего стола. – Стравински, неужели вы полагаете, что о пропаже столь ценных артефактов драконы стали бы трубить на всех углах?

– А кражи с помощью зомби? – едко напомнила я. – Я не очень слежу за новостями, но такое бы точно не пропустила.

– Раньше Кукольник действовал куда осмотрительнее, – вздохнул Мердок. – И, боюсь, вычленить в потоке преступлений отдельную серию мы смогли не сразу.

– Не сразу – это когда? – Я затушила сигарету.

– После хищения Алого Цветка, – признал Мердок нехотя. – Тревогу забил его хранитель, Ярый, который сумел проследить систему в ряде отдельных краж.

Проглотить эту новость оказалось непросто. Значит, Ярый в курсе дела, а меня использовали втемную?

– Выходит, вы давно подозревали Басюна и Чандлера? – спросила я, подавив злость. – Раз выяснили, где они были. Кстати, как вам это удалось?

– Стравински, – Мердок укоризненно посмотрел на меня, – неужели вы полагаете, что я скрыл от вас столь важные подозрения? Просто сегодня я воспользовался случаем и навестил архив, отдел кадров и сестру мадам Цацуевой.

– Откуда я знаю? – Я независимо пожала плечами. Наверняка специально меня отослал, чтобы без помех полюбезничать с Каэн и остальными. – Может, не доверяли? Мне ведь Кукольник записки шлет.

– Доверял, – серьезно сказал следователь, глядя мне в глаза. – Поверьте, Стравински, в вас я никогда не сомневался.

– Это потому, что я – Стравински? – усмехнулась я через силу. – А дракон сокровищницу дракона не ограбит?

Мердок пожал плечами:

– Можете считать и так.

И я почему-то смущенно отвела взгляд.

– Стоп. – Я потерла лоб и попыталась сформулировать мысль: – Но ведь Басюн и Чандлер не могут быть некромантами. Оборотни, как и драконы, владеют только собственной магией. Выходит, Цацуева дала маху?

– Вы еще не догадались? – вопросом на вопрос ответил Мердок. – Если предположить, что мы не ошиблись, то Кукольник – это не одно лицо, а целая преступная группировка с распределением ролей.

– Банда! – потрясенно ахнула я, хлопнув себя по лбу. Немного переигрывала, конечно, зато дорогому начальству приятно. Роза бы еще широко распахнула глазки, но для меня это было бы явным перебором. – Но зачем им тогда морока с зомби? Почему не взять обычных уголовников?

– Вероятно, Кукольник предвзято относится к рядовым бандитам, – пояснил Мердок. – И доверяет лишь ближайшему кругу, которым не хочет рисковать, задействовав в качестве исполнителей. Мы можем лишь догадываться о причинах.

– Ну Беликов же наверняка не просто так собирал архив, – предположила я азартно. – Что, если он решил использовать сведения? Тогда понятно, почему Кукольник не доверял помощникам.

– Это не столь важно, – отмахнулся Мердок. – Главное – выяснить, кто к этому причастен Чандлер или Басюн.

– А как? – уныло спросила я.

Идей у меня не было. Как вообще можно подступиться к собственному начальству с такими подозрениями?

– Никак. – Мердок развел руками. – Однако можно попробовать… хм, зайти с другой стороны и еще раз проверить некромантов. Это весьма специфическая сфера магии, специалистов в этой области не слишком много.

– В Ёжинске их по пальцам пересчитать можно, – согласилась я. – Двое патанатомов, вроде бы все.

– Справедливости ради следует упомянуть господина Стенли, – заметил Мердок наставительно. – А также господина Живчикова, профессора с кафедры патанатомии. Однако я сильно сомневаюсь в его причастности.

– С чего бы? – Я вновь привычно потянулась к пачке. – Разве вы не должны подозревать всех?

– Прекратите, Стравински! – Мердок накрыл ладонью мою руку, не давая вынуть сигарету. – С вас на сегодня достаточно. А относительно господина профессора – вряд ли он имеет к этому отношение.

– Вы просто так ему поверили? – скептически спросила я.

Мердок вздохнул с терпеливым видом мамаши, растолковывающей любопытному чаду, почему небо голубое, а дождь мокрый.

– Стравински, вы полагаете, следователем по особо важным делам я стал… хм, за красивые глаза?

– Не-а, – вынужденно признала я.

Хотя, должна заметить, глаза у него действительно красивые: большие, теплого карего оттенка, обрамленные длинными темными ресницами.

Что-то я засмотрелась…

– Тогда едва ли я стану делать такие выводы без оснований, – наставительно произнес следователь по особо важным делам. – За время своего пребывания в Ёжинске я разузнал о возможных фигурантах дела, тем более что причастность некромантов была очевидна. И маловероятно, что в деяниях Кукольника задействован профессор Живчиков, в силу преклонного девяностолетнего возраста.

«Ага, – подумала я с иронией, – то-то о запоях Ульва вы ни слухом ни духом».

Хотя об этом, конечно, старались особо не распространяться. Нечего портить неприглядными фактами светлый облик нашей полиции!

Вслух, конечно, сказала совсем другое:

– А как будем проверять? Думаете, получится поймать на горячем?

Воображение тут же подкинуло картинку: черная-черная ночь, старое кладбище, Ясная с лопатой наперевес… Представить с этим низменным орудием Ульва не получалось – он волшебник скальпеля и дуговой пилы, а не какой-то там гробокопатель. А Стенли обошелся бы магией.

– Разумеется, нет! – Мердок укоризненно покачал головой. – Подобные вещи случаются лишь в детективах. А нам с вами следует поискать какую-либо связь между означенными лицами и Чандлером или Басюном, поскольку именно в таком ракурсе я их до сих пор не рассматривал.

Я вздохнула – ну у него и манера изъясняться! – и спросила тоскливо:

– Зачем им это?

Вышло проникновенно.

– Мотивы выясним позже. А пока займемся более насущными вопросами.

– И с чего начнем? – мрачно осведомилась я.

– Со звонка в больницу, – ошарашил меня Мердок и протянул руку к блюдцу. – Вы позволите?

– Само собой. – Я придвинула средство связи к дорогому начальству и навострила уши.

Позвонил он, конечно, лечащему врачу Сидорова. Уяснив, кто у аппарата, тот разразился такой тирадой, что мне захотелось отодвинуться подальше.

– Успокойтесь, пожалуйста, – вежливо попросил Мердок, улучив небольшую паузу. – Будьте любезны, говорите по существу. Итак, состояние господина Сидорова пока без изменений?.. Тише, прошу вас…

Врач просьбе не внял. Он костерил последними словами полицию, Сидорова, его полоумную невесту и народную медицину.

– Постойте, я не вполне понял… Хм, вот как? Какая нелепость! Да, я вполне разделяю ваше негодование… И держите меня в курсе, пожалуйста. До свидания.

Мердок сбросил вызов, посмотрел на меня и потер висок:

– Вы ведь слышали, о чем шла речь?

– Конечно. – Я не видела смысла отрицать. – Соловьева то ли где-то вычитала, то ли кто-то ей подсказал, что вылечить ее жениха можно поцелуем.

– Поцелуем истинной любви! – уточнил Мердок с невыразимым отвращением. – И, разумеется, она немедленно воспользовалась рецептом. А поскольку желаемого результата это средство не возымело, попыталась… хм, усилить воздействие. И теперь завотделением требует привлечь ее за хулиганство, поскольку увидевшая это безобразие медсестра споткнулась и разбила упаковку очень дорогого лекарства.

Я усмехнулась:

– Так во что вы не верите – в любовь или в нетрадиционную медицину?

– Я не верю в шарлатанство, – с неожиданной резкостью ответил следователь. – Маргарет верила, однако ей не… – Он резко оборвал фразу и отвернулся.

– Маргарет – это?.. – осторожно уточнила я.

Вопрос повис в воздухе. Наконец Мердок обернулся.

– Маргарет – это моя жена, – произнес он устало. – Покойная жена. Она умерла два года назад. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство?

– Простите, – с неловкостью сказала я, отведя глаза. – Но иногда это работает.

– Стравински, – вздохнул Мердок. – Только не говорите, что вы верите в эту чушь! Быть может, и вот этим пользуетесь?

Он кивнул на рекламный буклет, увенчавший стопку неразобранной почты.

«Вылечу от алкоголизма и наркомании! Гарантия 200 %!»

Какой идиот додумался бросить такое в ящик домового?

– Алкоголики – это мой профиль, – усмехнулась я через силу. – Хотя я использую другие методы. И все же всякое бывает.

– Не соглашусь, – возразил Мердок сухо. – Лечить поцелуем токсический шок – это ненаучно и нелепо!

– По-моему, все зависит от разных условий, – не согласилась я. – Вот у меня бы тоже не вышло, зато у Розы могло бы получиться. Она и мертвого поднять сможет! Ну… в переносном смысле, конечно. Но с утонувшим одноклассником у нее сработало.

– Стравински… – начал Мердок раздраженно, но я уже завелась.

Пусть это по-детски, но ужасно хотелось щелкнуть нашего всезнайку по носу. Надеюсь, сестренка не подведет.

– Вот именно – Стравински! А давайте попробуем? Спорим, что у Розочки получится?

Я протянула руку, предлагая скрепить спор. Мердок посмотрел на меня и медленно покачал головой, не торопясь пожимать мою ладонь.

– И что же вы намереваетесь поставить на кон?

– Желание? – предложила я с некоторым сомнением и уточнила: – Не бойтесь, оно будет законное и неаморальное.

– Вряд ли стоит заключать пари, не оговорив ставки, – возразил следователь. – Огласите свое желание прямо сейчас.

– Хм… – Я всерьез задумалась, потом тряхнула головой: – Ладно, пусть будет ответ на вопрос. Только исчерпывающе и честно! А что хотите вы?

Мердок ответил так быстро, словно свое желание заготовил давным-давно:

– В случае моего выигрыша вы бросите курить.

Я кашлянула от неожиданности. Надо же, какая забота о моем здоровье!

– Согласна, – пожав плечами, сказала я.

И мы торжественно пожали друг другу руки, после чего Мердок поднялся и скомандовал:

– А теперь за работу, Стравински!

– Слушаюсь, господин следователь! – рявкнула я и, вскочив, вытянулась по струнке. – Что прикажете?

– Вам лишь бы дурачиться, – заметил Мердок неодобрительно, но глаза его смеялись. – Вы возьмете на себя госпожу Ясную, а я займусь господами Стенли и Ульвом. Задача ясна?

Сжав зубы, я кивнула. Видимо, он решил, что я могу быть пристрастна, когда речь идет о друзьях и знакомых.

– Только сначала я позвоню Розе, – вспомнила я и покосилась на часы. – Надеюсь, она уже проснулась.

Вообще-то моя любимая сестренка – жаворонок, но даже жаворонкам нужно хотя бы семь-восемь часов сна. А учитывая, что спать она легла уже утром…

– Это я тоже возьму на себя, – не согласился Мердок, поправляя галстук. – Все равно я намеревался заехать к вам домой.

– Зачем? – опешила я. – Тогда давайте я с вами поеду.

«А то Дис вас точно половником огреет!» – подумала я, однако озвучить не рискнула.

Судя по дрогнувшим уголкам губ Мердока, мою мысль он угадал и так.

– Не волнуйтесь, Стравински, я более не намереваюсь обыскивать ваш дом, – заверил он с деланой серьезностью. – Однако у меня имеется одна любопытная мысль, и я желал бы ее проверить.

– Знаете, – решительно сказала я, – вы, конечно, начальник и можете просто приказать. Но если уж вы мне вроде как доверяете, то, может, хватит тайн?

Мердок помолчал, затем неожиданно тепло улыбнулся.

– Признаю, вы меня поймали на логической неувязке. Молодец, Стравински!

Ох, ну вот прямо польщена.

– Так что делаем? – поинтересовалась я сухо. – Жду ваших указаний, господин следователь.

– Не дуйтесь, Стравински, – попросил он запросто, отчего я чуть не лишилась дара речи. – Поедемте вместе, раз уж для вас это столь важно.

И мы поехали…

Дверь открыл зомби. Отвесил легкий поклон и посторонился.

– Ничего себе! – опешила я, обозревая это чудо в новехоньком, с иголочки, костюме и белоснежной рубашке. – Неплохо тебя Дис приодела.

– Дис – хорошая! – серьезно заверил Немо и замер почтительным изваянием.

– Любопытно, – заметил Мердок вполголоса. – Не подозревал в вашей экономке столь потрясающих педагогических талантов.

– Вам повезло, – пробормотала я, припомнив кое-какие эпизоды из собственного детства.

Особенно когда Роза еще не родилась и вся любовь вместе с воспитанием доставалась мне одной.

– Кстати, а она сама где? – спохватилась я, озираясь.

Не то чтобы я вновь подозревала что-то нехорошее, но…

– Вот! – Зомби метнулся к столику и почтительно протянул мне поднос с белеющим на нем листком бумаги.

Я развернула записку. «Буду поздно. Ужин в холодильнике. Дис». Как всегда, лаконично. Она явно дуется за утреннее самоуправство на кухне.

– Могу ли я узнать, о чем там идет речь? – осведомился Мердок вежливо.

Я без комментариев отдала ему послание.

– Очень жаль, – отчего-то помрачнел он, аккуратно складывая бумажку. И объяснил на мой молчаливый вопрос: – Я намеревался расспросить вашу экономку.

– Увы. – Я развела руками. – Ладно, я пока поговорю с Розой. Хотите кофе или чая?

– Разумеется, идите, – согласился Мердок чуточку рассеянно. – Благодарю, ничего не нужно. А я тем временем загляну в комнаты вашей бабушки и проверю одну гипотезу.

– Хм? Какую?

– Лучше будет, если я сначала сам во всем удостоверюсь. Не переживайте, я непременно поделюсь с вами результатами.

– Ладно, – неохотно буркнула я. – Немо, а Роза где?

– Завтрак. Спальня, – прогудел зомби с восторженным блеском в глазах.

И ведь даже не живой, а туда же!

Розочка изволила завтракать в постели. Одетая в тоненькую майку и шорты, она валялась на животе, смакуя клубнику и листая журнал.

Очаровательная картинка! Думаю, даже Мердока бы пробрало.

– Привет! – улыбнулась Роза мечтательно. – Посмотри, тебе нравится?

И показала мне разворот.

– Кхм, – только и сумела выдавить я, разглядев модель в подвенечном платье.

Она что, всерьез?

– Только мне больше нравится гладкий атлас, а не кружево, – капризно сообщила Роза, перелистывая страницу.

И, перевернувшись на спину, сладко потянулась, демонстрируя сережку в пупке. Ох, сколько она истерик закатывала, чтобы бабуля разрешила ей на шестнадцатилетие сделать пирсинг! Вспомнить страшно.

– Роза, давай подумаем об этом позже? – предложила я, присаживаясь прямо на разобранную постель. – Вообще-то бабуля пропала, ты не забыла?

Она надула губки, захлопнула журнал – и вдруг посерьезнела.

– Я не забыла, – шепотом сказала Роза. – Но я же ничем не могу помочь, понимаешь?

– Понимаю, – кивнула я сочувственно. Нет большей пытки, чем ждать и надеяться. – Только ты как раз очень даже можешь помочь.

Зеленые глаза Розы вспыхнули огнем.

– Как?! – выдохнула она.

И я, конечно, объяснила…

– Я готова! – заверила сестра с жаром и вскочила с кровати, забыв даже о недоеденной клубнике. – Сейчас, только оденусь.

И зарылась в шкаф. На постель полетели сарафаны, блузки, даже почему-то купальник…

– Вот это подойдет? – Роза приложила к себе скромное платьице в горох.

Я молча кивнула, и она быстро переоделась, затем чуть подвела глаза.

– Все, – сообщила сестра и так хлопнула длиннющими ресницами, что меня чуть не сдуло. – Ты со мной? Или дай адрес.

– Погоди, – сообразила я и поспешно поднялась. – Я попрошу Мердока написать записку врачу, а то тебя выгонят.

– Выгонят? – усомнилась Розочка и так улыбнулась, что у бедняги-врача точно не осталось бы шансов.

– Верю-верю! – подняла руки я. – Но лучше записка. Зачем тебе еще один несчастный влюбленный?

– Несчастных влюбленных не бывает, – отмахнулась Роза. – Важны сами чувства!

– Тебе видней, – не стала спорить я, открывая дверь…

И чуть не столкнулась с Мердоком, который как раз вышел из спальни бабули, трепетно прижимая к груди трехлитровую банку. Он выглядел чрезвычайно довольным и даже не замечал брызг на пиджаке. Я втихомолку ущипнула себя за руку, но ничего не изменилось: Мердок по-прежнему стоял напротив, а в банке медленно плавали рыбки, поворачиваясь то алыми боками, то золотистыми брюшками.

– Что… – Я откашлялась и попыталась собрать разбегающиеся мысли: – Зачем вам бабулины рыбки?

«И как вы умудрились их выловить?!» – хотела спросить я, но вопрос отпал сам собой. Из комнаты следом за Мердоком вышел деловитый зомби с сачком наперевес.

– Разумеется, для экспертизы, – непонятно ответил Мердок. – Будьте так любезны, вызовите такси.

– Конечно, – кивнула я ошарашенно. – Да, и я совсем забыла! Напишите, пожалуйста, записку врачу Сидорова. Или мы поедем туда все вместе?

– Рекомендации для Розы? – усмехнулся следователь. – Конечно. Полагаю, нет необходимости ехать с ней. В случае успеха нам сообщат.

Я только кивнула, и тут из-за моего плеча выглянула сестренка.

– О, здравствуйте! – томно протянула она.

– Здравствуйте, хотя мы сегодня уже встречались, – сухо ответил Мердок.

– Ах, простите! – Сестренка прижала ладонь к пышной груди. – Я была так взволнована, что не запомнила!

– Роза! – окликнула я угрожающе.

– Бука ты! – Сестренка надула губки и вдруг, приподнявшись на цыпочки, шепнула мне в ухо: – Не бойся, не трогаю я твоего Мердока!

Она лукаво улыбнулась.

Я лишь стиснула зубы. Не объясняться же у него на глазах!

Пока мы ждали такси, Мердок держал морду кирпичом, не обращая внимания на щебетание Розы. Только нежно прижимал к себе банку с восхитительно молчаливыми рыбками…

Райотдел выглядел как обычно, знакомый до последней трещинки стен. Зато я чувствовала себя странно. Даже задержалась на пороге, пытаясь справиться с неприятным холодком.

Последние семь месяцев это неприветливое здание было для меня почти домом. И каково узнать, что здесь обосновался предатель? Даже если мадам Цацуева ошиблась и тот высокопоставленный полицейский не стоит во главе банды, а только замешан в ее делишках… Все равно он предатель.

– Мы его поймаем, Стравински, – пообещал Мердок негромко. – Непременно поймаем.

Я коротко благодарно кивнула:

– Надеюсь! – и решительно толкнула тяжелую металлическую дверь…

Потапыч наконец сменился, и с места дежурного на нас с Мердоком теперь глазел тощий белобрысый человек.

Он привстал и поприветствовал:

– Здравия желаю! – Голос в конце фразы дал петуха.

Похоже, дежурный наконец рассмотрел трофей Мердока и следователь с рыбками оказался ему в новинку.

Нервный смех клокотал где-то в горле, и я поскорее отвернулась. И тут же наткнулась взглядом на злосчастную доску объявлений. Все верно: Мердок, Чандлер и Басюн.

Неназываемый, во что мы вляпались?!

– Стравински, – позвал Мердок, который успел уйти вперед. – Вы идете?

– Да-да. – Я закивала, старательно отводя глаза, и ускорила шаг.

Войдя в кабинет, Мердок первым делом попросил:

– Стравински, будьте любезны, подстелите что-нибудь на стол.

– Сейчас. – Я осмотрелась в попытках найти ненужную бумажку.

Только вот искать хлам в кабинете Мердока было заведомо несбыточной затеей. Пришлось пожертвовать собственным носовым платком (к счастью, чистым).

Благодарно кивнув, Мердок наконец водрузил банку на свой шикарный стол.

– А зачем они вам? – не выдержала я, кивнув на рыбок, которые явно не обрадовались переселению.

Еще бы, эту посудину нельзя даже сравнить с бабулиным шикарным аквариумом.

– Неужели вы не догадались? – укоризненно вопросил Мердок, жестом приглашая меня садиться.

Я насупилась, развела руками и честно призналась:

– Даже идей нет.

Мердок откинулся на спинку кресла и с видимым облегчением расслабил плечи.

Надо же, а я думала, у этого рыцаря пиджака и галстука спина никогда не устает.

– Помните ли вы, – начал он привычным менторским тоном, – как описывал господин Ярый украденный у него артефакт?

– Конечно. Он сказал, что это обычный цветок. И что?

Мердок вздохнул и сжал пальцами переносицу:

– Если проводить аналогию между артефактами разных стихий, сокровище водных драконов также может оказаться живым.

Я вытаращилась на него и спросила недоверчиво:

– Погодите, вы это серьезно? Думаете, артефакт – это рыбка?

– Кто знает? – Мердок дернул щекой и устало прикрыл глаза. – Это вполне может оказаться рыба, водоросль либо же любой камень со дна. Я осмотрел все, что сумел, и аквариум остался единственным вероятным тайником. Благо там легко что-либо спрятать и непросто оттуда достать.

– Тогда зачем вам рыбки? – спросила я, все еще не понимая. – В смысле именно рыбки.

– Разумеется, для экспертизы, – повторил следователь терпеливо. – Стравински, вы же должны понимать, что столь сильный артефакт… хм, оказывает немалое воздействие на окружающих живых существ.

– И следы… ну, скажем, излучения можно найти на рыбе? – наконец догадалась я.

– Именно. – Мердок постучал по банке, привлекая внимание ее обитателей. – Так что я отобрал образцы и намерен немедленно отправить их в лабораторию.

Рыбы носились по банке, еще не зная об уготованной им судьбе. Я отвела взгляд. Не то чтобы я сильно любила всякую водную живность, но… видимо, наследственность сказывалась.

– Но почему неофициально?

Мердок пожал плечами и принялся ослаблять узел галстука. Похоже, за последние дни даже несгибаемый следователь изрядно вымотался.

– Вообразите, какой бы поднялся шум, вознамерься я вызвать экспертов в особняк Стравински. Изъятие аквариума повлекло бы множество ненужных разговоров. С учетом обстоятельств я счел более разумным сначала убедиться в верности своей гипотезы.

– Ясно, – кивнула я.

В общем-то логично. Только, надеюсь, бабуля потом не сдаст на опыты самого Мердока.

– Нам все же придется разделиться. – Мердок побарабанил пальцами по подлокотнику. – Встретимся у вас… хм, скажем, в шесть вечера. Пока наши планы без изменений, и вы должны проверить доктора Ясную. Только для начала зарегистрируйте официальное заявление о пропаже вашей бабушки.

– Конечно. – Я встала. – Еще указания будут? Инструкции?

Задание напоминало сказку «Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что».

– Полагаюсь на вашу сообразительность. – Мердок сложил пальцы домиком. – Кстати говоря, навестите наконец бухгалтерию и получите премию. А с остальным, уверен, вы успешно справитесь и самостоятельно.

– Какую премию? – не поняла я. Потом до меня дошло. – О, спасибо!

Мердок кивнул и с отвращением оглядел свой помятый и местами испачканный наряд.

По-моему, даже в таком непрезентабельном виде Мердок умудрялся выглядеть по-прежнему элегантным.

Закрывая за собой дверь, я еще успела увидеть, как он расстегивает рубашку и вынимает из шкафа запасной (безукоризненно отглаженный!) костюм…

Полчаса спустя я курила на крыльце РОВД, размышляя, куда податься. О любом человеке можно разузнать у его друзей, родственников, соседей и коллег по работе.

Родственники отпадали сразу. Их еще сначала найти надо. Это Мердок умудрился как-то очаровать наших крокодилиц из отдела кадров и раздобыть список сотрудников. А мне без официального запроса и обложку личного дела доктора не покажут. Коллег оставлю на крайний случай. Незаметно расспросить служащих морга не выйдет. Итак, друзья и соседи?

Я улыбнулась, выбросила в урну окурок и направилась к остановке.

Городской фелинологический клуб со скромным названием «Его мяучество» располагался почти в самом порту. Я взбежала по ступенькам и нажала кнопку звонка.

Открыли почти сразу – роскошная голубоглазая блондинка вопросительно посмотрела на меня и повела носом.

– Вы ку-у-урите, – протянула она недовольно.

Я только поморщилась. Дались им всем мои сигареты! И сунула ей заранее приготовленное удостоверение.

– Добрый день. Домовой Стравински. Позволите задать вам несколько вопросов?

– Задавайте, – разрешила она, мазнув взглядом по моим корочкам.

– Можно мне войти?

Блондинка переступила босыми ногами, поправила хвост на затылке и нехотя посторонилась.

– Сюда проходите. – Она указала на диван в дальнем углу очень светлой комнаты, насквозь пропахшей кошками.

Всю противоположную стену занимал каталожный шкаф, на подоконниках теснились горшочки с кошачьей мятой и пророщенным овсом, а вместо когтеточки местная живность явно использовала дверной косяк и тот самый диван.

– Присаживайтесь, – предложила хозяйка и забралась на него с ногами.

На темно-коричневой обивке сплошным ковром лежали белые шерстинки. Видимо, блондинка не прочь поваляться на диване и во втором облике.

– Вы – хозяйка клуба? – начала я, осторожно устроившись на краешке.

Ох, сколько придется потом отчищать юбку!

– Я – директор, – поправила она, сладко потягиваясь, и провела ладонью по мягкой поверхности. – Зовите меня Муркой.

Надеюсь, хоть вылизываться она не начнет? Говорят, если оборотень слишком много времени проводит в зверином виде, то потом даже в человеческом облике сохраняет привычки второй ипостаси.

– И много ли в настоящий момент членов клуба?

– Чуть больше двух сотен. – Мурка подперла голову рукой. – Активных, само собой, меньше. Десятка полтора, наверное. А что?

– Вы знакомы с госпожой Ясной?

В ответе я не сомневалась: на фотографиях, стоявших в кабинете доктора, она не раз позировала на фоне клуба, да и эта белобрысая кошка в кадре мелькала.

– Зорькой? – Девушка подставила лицо солнцу и довольно прижмурилась. – Конечно. Она как раз из активных. Почти на все выставки с нами ездит. А что?

– Выставки? – Я мгновенно сделала стойку. – И куда вы ездите? Как часто?

– Сколько вопросов! – Мурка вальяжно потянулась и запрокинула голову. – Много куда ездим. Раз в месяц или в два. Мы же еще и землячеством всех кошачьих занимаемся, а не только братьями нашими меньшими.

– И Басюна знаете? – спросила я, невольно подавшись вперед.

– Само собой, – чему-то усмехнулась девушка, щурясь. – Он нечасто приходит, Зорька в основном сама.

– Постойте, – попросила я, чувствуя знакомый азарт. – Вы имеете в виду, что они… хм, вместе?

– Ну да! – Мурка наконец распахнула глаза – лукавые и смеющиеся. – Он потому и жену сюда не водит. Представляю, какой концерт она бы закатила!

– И давно ли госпожа Ясная является членом клуба? – поинтересовалась я и сама же недовольно поморщилась.

Тьфу, эти казенные формулировки прилипчивы, как жвачка к подошве.

– Лет двадцать, наверное, – подумав, ответила Мурка. – Как в город переехала. Это еще при моей маме было. А потом и сына привела.

При упоминании загадочного сына она чуть не облизнулась.

– Что, хорош? – не выдержала я и улыбнулась.

– Еще как! – Она вновь потянулась и призналась доверительно: – Та-а-кой роскошный котяра! Мррр.

– А… кхм. – Я старательно прочистила горло и уточнила осторожно: – А его отец, случаем, не Басюн?

– Откуда мне знать? – пожала округлыми плечами Мурка и поправила лямку сарафана. – Но Басюн в городе недавно, так что если что у них раньше и было, то не тут. Родила она точно от оборотня, а вот от кого? Зорька со мной не откровенничает, а Васька, ее сын, к нам уже с год не заглядывает.

В томном кошачьем голосе звучало искреннее сожаление.

– А что вы вообще можете сказать о Зарине Ясной? Ну, как вы можете ее охарактеризовать?

– Упертая, – подумав, заявила Мурка, лениво рассматривая свои длинные ногти. – Скрытная очень. Даже с моей мамой не общалась почти, хоть ей и предлагали помощь. Сложно женщине одной вырастить котенка, понимаете?

– Понимаю, – медленно кивнула я и встала. – А домашний адрес ее не подскажете?

– Лесная, двадцать один, квартира вроде бы седьмая, – даже не задумавшись, выдала она. – Найдете, это двушка на втором этаже. Я там раз или два была.

– Что ж, благодарю за помощь. Вы нам очень помогли.

Мурка безразлично пожала плечами и гибко потянулась:

– Дверь захлопните.

– Конечно. До свидания.

Она не ответила, уже явно обо мне забыв. Свернулась клубочком и, кажется, задремала на солнышке.

Стараясь ступать потише, я направилась к выходу.

Не зря у Басюна с женой не ладится. Особенно если это его сын… Как бы покопаться в их прошлом?

И, задумавшись, я чуть не столкнулась с высоким мужчиной, который буквально ворвался в клуб. Скользнув по мне безразличным взглядом, он уверенно двинулся к той самой комнате. А ведь впечатляющий экземпляр: русоволосый битюг со сбитыми кулаками, свернутым набок носом и порванным ухом.

Я остановилась на крыльце, пытаясь хоть немного отряхнуть юбку и заодно принюхиваясь к рукаву кителя – сильно несет кошатиной или сойдет?

И уже захлопывая дверь, я услышала из глубины дома радостный рев: «Мурка! Ты ж мой котеночек!»

Я сидела на лавочке у памятника, любовалась рекой, курила и думала.

В порту грузилась баржа, из кафе на берегу доносилась музыка, но приглушенный шум почти не мешал. Такая безмятежная жизнь: голуби, мамаши с колясками, петунии да тюльпаны на клумбе, блестящая гладь Бирюзой…

Щурясь от яркого солнца, я смотрела на воду, которая отсюда выглядела обманчиво неглубокой. Где же ты, бабуля? Кто смог так долго тебя удерживать? И что мне теперь делать с этой версией, которая на глазах обрастала деталями и доказательствами?

Интересно, для чего это мог затеять Басюн? Банально ради денег, чтобы откупиться от надоевшей жены и начать новую жизнь? У оборотней вроде с разводами сложно… Или у него какие-то другие мотивы? Месть, власть?

Я тряхнула головой и со злостью раздавила окурок.

Да какая разница? Мердок прав. Сейчас главное – схватить этого Кукольника за… в общем, схватить. И дело даже не в сокровищах. На совести Кукольника минимум один труп, да еще и заложники. Даже если бабуля не у него, похищение им мадам Цацуевой можно считать доказанным.

В речной глубине вдруг взвился водоворот. Плеснула вода, блеснула на солнце чешуя… и все стихло. А я вспомнила еще об одном деле. Обещания ведь нужно выполнять! Так, который час? Только три. Времени еще предостаточно.

Я выбросила пустую сигаретную пачку, в который раз безуспешно попыталась отряхнуть юбку и направилась к речному вокзалу. Заглянув по дороге в сувенирную лавочку, я потопталась у кассы, но от соблазнительной идеи прокатиться на теплоходе отказалась. Не до прогулок сейчас. Сгодится просто бегущая вода…

Увязая каблуками в песке, я спустилась на пляж, игнорируя грозные таблички: «Закрыто!» и «Купание запрещено».

Окунаться я не собиралась, только присела на корточки, опустила руку в зеленоватую воду и закрыла глаза.

«Русалки Раздвоенный Хвост и Блестящая Чешуйка! – позвала я мысленно. – Вас ждет Аннабель Островная. Придите!»

Мердок все же молодец, выяснил настоящие имена русалок. Образы и клички тут не годятся, паспортные данные тоже не всегда подходят. Я вот по документам – Анна Стравински, а на деле…

Я чуть не вскрикнула, когда моего плеча кто-то коснулся. Покачнувшись, я обернулась рывком, чуть не загремев в пахнущую тиной воду.

– Госпожа, – встревоженно спросил мужчина в форме, – с вами все в порядке?

– Конечно, – вымученно улыбнулась я, нащупывая в кармане удостоверение. Открыла не глядя и сунула постовому. – Домовой Стравински. Здесь нахожусь по заданию.

– Простите. – Он отступил на шаг. – Я не знал.

– Ничего страшного. Спасибо за заботу.

Улыбнувшись еще раз, я вновь повернулась к реке. Вовремя. Вода плеснула, чуть не забрызгав меня, и из глубины вынырнули две подружки-русалки.

– Звала, Аннабель? – спросила та, что с бусиками.

Вторая наморщила нос – похоже, кошками от меня несло ощутимо.

– Звала, – согласилась я, отряхивая руки, и вынула из кармана подарок: – Вот, это вам.

Русалка ловко поймала брошенный мешочек и вытряхнула на ладонь несколько ниток бус.

– Спасибо! – выдохнула вторая, зачарованно уставившись на яркие пластиковые шарики.

– Да не за что, – отмахнулась я. – Я же обещала.

– А второе обещание? – Та, что с бусиками, подняла на меня взгляд.

– С этим не так просто, – повинилась я, поправляя волосы.

– Не захотел? – тоскливо вздохнула русалка.

– Нет-нет, – запротестовала я. – Ихтиар-то как раз очень хотел, просто у него возможности нет.

– И что так? – Русалка куда-то спрятала подарок и посерьезнела.

Пришлось все рассказать…

– Ну вот, – всхлипнула та, что с бусами. – Почему мне так не везет?!

– А что ему будет? – спросила ее более практичная товарка.

– Не знаю, – призналась я честно. – Пока сложно сказать. Все зависит от того, насколько сильно он в это вляпался. Ну и, понятно, признает ли вину и все такое. Навскидку… В самом лучшем случае условный срок, а в худшем – лет до десяти.

– Много, – покачала головой русалка. – Ладно. Спасибо. Думать будем.

Махнула рукой, уцепила подружку за локоть и скрылась в глубине…

Дом доктора Ясной оказался в старой части города.

Тенистые дворики, скамейки, детская площадка… Словом, рай для мамочек и пенсионерок.

Заготовив на всякий случай легенду о консультации по делу, я несколько минут звонила в дверь, но так никто и не отозвался. Я осмотрелась и уверенно направилась к беседке в тени лип, где как раз отдыхали три дамы весьма почтенного возраста, как выразился бы Мердок. Вряд ли они расскажут мне что-нибудь интересное, но попробовать стоит.

Заслышав мои шаги, бабульки умолкли и уставились на меня явно подозрительно.

– Здравствуйте, – вежливо сказала я, остановившись в нескольких шагах.

– Здравствуй, милочка, – кивнула седым пучком благообразная старушка с вязанием в руках. – Ищешь кого или дело какое?

– Дело, – созналась я, разведя руками, и привычно вынула удостоверение. – Домовой Стравински.

– Наш домовой – мужчина! – заявила старушка твердо. – А ты, милочка…

И смерила выразительным взглядом мои «вторичные половые признаки», нагло выпирающие из-под кителя.

Я попыталась обезоруживающе улыбнуться:

– Так я же не ваш. Я тут ненадолго, только узнать кое-что.

– Ну-ну. – Бабулька отложила спицы, которыми орудовала не глядя, и опустила на нос очки.

Почтенные пенсионерки тщательно изучили мои документы, только что на зуб не попробовали.

– Спрашивай, раз так, – разрешила вторая бабка, ради такого дела даже закрыв толстенную кулинарную книгу (причем, по-моему, она ее не читала, а правила – все поля испещрены пометками!).

– А ты по чью душу? – заинтересовалась третья, на вид совершенный одуванчик. – Если из-за этой проститутки Машки, то вот что я тебе скажу… Помню, работала я на хлебозаводе, году эдак в пятидесятом, так там у нас такая же шалава была…

– Помолчи, Потаповна! – прикрикнула та, что с вязанием, и повернулась ко мне. – Так что, милочка, чего тебе тут понадобилось?

– Доктор Ясная, – призналась я откровенно. – Знаете такую?

– Само собой, – степенно отозвалась пожилая кулинарка, переглянувшись с подругами. – Как не знать? А чего стряслось-то? Натворила она чего или как?

Что-то заставило меня соврать:

– Нет-нет! Я по поводу ее сына. Он к нам на работу устраивается, вот мне начальство и поручило характеристику на него составить.

Ложь была так себе, шитая белыми нитками, но ничего более связного в голову не пришло.

– А, это дело нужное, – подобрела бабка со спицами. – Васька парень хороший, умный такой, почтительный. И учится вроде хорошо.

– Только не дело, что он на этом своем кладбище днюет и ночует! – вставила вторая.

Я встрепенулась. Неужели след? И спросила с деланой небрежностью:

– На Капустенном вроде бы?

– Ну да. – Бабка подобрела, убедившись, что я в курсе. – Хороший мальчик. Старается, маме помогает.

– Мужик растет! – поддакнула кулинарка.

– Только что ни говорите, бабы, не дело это! – вставила и так долго молчавшая третья бабулька. – Говорю вам, из семьи она мужика уводит! А на чужом горе своего счастья не построишь. Помню вот…

– Никшни, Потаповна! – шикнула бабуля со спицами, явно выполняющая роль неформального лидера. – Хорошая она, Зарина. Несчастливая только.

– Хорошая! – уверенно подхватила кулинарка. – Вот, помню, разболелось у меня колено, так она мазь какую-то дала, и прошло ведь!

«Надо бы раздобыть фотографию Кота Ученого, – подумала я, внимая дружным восторгам пенсионерок. – А интересно, они вообще в курсе, что Ясная – патологоанатом?»

Хотя не исключено, что и такой блат им бы понравился… В их возрасте это уже актуально.

– А вон и они, кстати! – ворвался в мои мысли бодрый голосок бабульки-одуванчика. – Докторша с сыночком.

Я медленно обернулась, тихо радуясь, что стою в тени липы.

Доктор Ясная как раз рылась в сумочке в поисках ключей, а нагруженный покупками сын поднимался по ступенькам.

Вот он обернулся на какой-то шорох…

Что и требовалось доказать!

Я проторчала в пробке целый час и теперь безнадежно опаздывала.

От остановки я почти бежала. Уф, еще немного. Бег на каблуках – то еще удовольствие, особенно в почти новых туфлях.

На подходе я замедлила шаг, пытаясь хоть немного отдышаться. Теряете форму, домовой Стравински! Чаще надо тренироваться. Как говорится, наши полицейские на работу на такси не ездят.

Редчайшее исключение из этого правила меня уже дожидалось. Удивительно еще, что Мердок обходится без шофера и лимузина. Вон сидит на лавочке с видом королевы в борделе.

Я невольно заулыбалась.

– Опаздываете, домовой Стравински! – заметил Мердок сухо и демонстративно взглянул на свои дорогущие наручные часы. – Уже на восемнадцать минут. Почти на девятнадцать!

– Простите, – довольно формально извинилась я. – Проблемы с транспортом. Зато у меня новости.

– М-да? – Мердок приподнял бровь, встал и принялся отряхивать брюки. – Надеюсь, они в самом деле настолько важны, что оправдывают ваше опоздание.

Неназываемый, какой же он все-таки зануда!

– Чай будете? Кажется, еще оставались бутерброды и шоколадные кексы, – предложила я через плечо, ковыряясь ключом в замке.

Мердок вошел за мной следом, запер дверь на засов (и правильно, не хватало только очередных жалобщиков!) и повернулся ко мне, сложив руки на груди:

– Слушаю вас, Стравински.

Я вздохнула. Интересно, что так испортило ему настроение?

– Включите чайник, пожалуйста, – попросила я смиренно.

Пожалуй, курить пока не буду – не стоит дразнить дракона в его пещере.

Мердок нахмурился, однако просьбу выполнил.

– Вы раздобыли что-то действительно впечатляющее? – поторопил он, когда я зарылась в столе в поисках съестного.

Я вздохнула, смиряясь с судьбой, и задвинула ящик.

– Если кратко… Тот оборотень, который сторожит Капустенное кладбище, – это сын доктора Ясной. И, думаю, его отец – наш Басюн.

Мердок принялся прохаживаться по кабинету, заложив руки за спину.

– Вы уверены, Стравински? – поинтересовался он, вышагивая туда и обратно. – Разумеется, я не сомневаюсь в вашей компетентности, однако убеждены ли вы, что ошибка исключена?

Я пожала плечами:

– Документы я не видела, так что все возможно. Но юноша очень похож на Басюна, прямо одно лицо. Кстати, Басюн вообще-то не скрывает свою связь с Ясной. Может, это не имеет отношения к Кукольнику. Но уж очень все сходится, согласитесь!

– Соглашусь, – неохотно признал Мердок, наконец остановившись возле моего стола. – Весьма подозрительные обстоятельства.

– А вы что узнали? – жадно спросила я.

Интересно все же, что его так гнетет. По хмурой мине Мердока не скажешь, что он рад моим удачным поискам. Вряд ли он так расстроился из-за Басюна. И мы ведь заранее знали, что замешан кто-то из своих.

– Ничего особенного, – отмахнулся он. – Разве что убедился, что вряд ли к этой истории причастен Стенли.

– Почему? – спросила я, тщательно скрывая облегчение.

– Весьма затруднительно практиковать некромантию после наложения Звезды Авида, – пояснил он ровным тоном.

– О-о-о, – потрясенно протянула я. Блок на некромантию, надо же! – Постойте, он же при мне пытался упокоить Немо!

– Вероятнее всего, намеревался воспользоваться артефактом, – пожал плечами Мердок. – Блок на нем подлинный, и документы на сей счет тоже в порядке. Поэтому примем за аксиому, что с зомби управлялся не Стенли.

– Слава Неназываемому! – вздохнула я.

– Увы, относительно господина Ульва особыми успехами я похвастать не могу, – продолжил Мердок тем же безразличным тоном. – Однако есть и хорошие новости. Господин Сидоров очнулся благодаря вмешательству вашей сестры.

– Отлично. – Я сбросила под столом туфли и на мгновение прикрыла глаза.

Какое блаженство!

– Немедленно отправляемся к нему, – заметил Мердок, испортив мне весь кайф. – Это действительно срочно.

Чайник громко клацнул. Пожалуй, сделаю я лучше кофе. Этот день тянется так долго, и еще неизвестно, чем и где закончится.

Поминая про себя неугомонного Мердока незлым тихим словом, я нехотя влезла в опостылевшие туфли и поковыляла к чайнику…

Этим вечером рецидивист Сидоров очень напоминал цыпленка. Во-первых, его лицо еще отливало нездоровой желтизной, а во-вторых, госпожа Соловьева хлопотала вокруг него, как курица-наседка:

– Ванечка, может, тебе еще бульона принести? Или молока?

– Чаю, – хрипловато ответил Сидоров, натягивая одеяло повыше.

– Доктор не разрешил, – растерялась заботливая невеста. – Я водички тебе принесу, ладно?

И упорхнула, бросив на меня неприязненный взгляд.

– Говорят, – как бы извиняясь, заметил Сидоров и потер саднящее горло, – я очнулся благодаря очаровательной девушке…

– Это моя сестра, – пояснила я, опускаясь на стул у его постели. – Видно, Розочка произвела на вашу невесту незабываемое впечатление.

– Именно. – Сидоров разгладил складки одеяла.

– У нас не слишком много времени, – заметил Мердок, останавливаясь за моей спиной. – Так что предлагаю поговорить по существу.

– Как скажете. – Сидоров сгорбился. – Клянусь вам всем святым, меня подставили. Я обещал Лиле завязать и намеревался сдержать свое обещание. А тут вдруг… Обидно же!

– То есть вы не крали? – строго спросила я. – Откуда же на месте преступления ваши следы? Только не говорите, что все подделали и подбросили!

– Да нет. – Сидоров глубоко вздохнул. – Думаю, вы отлично понимаете, что никто не хочет брать на работу рецидивиста. А я ведь в самом деле намеревался исправиться! Домом обзавестись, работой, детишками…

В голосе Сидорова послышалась глухая тоска.

Надо же, он правда хотел бросить воровать! Интересно, это влияние невесты или просто подкрадывающаяся старость и загубленное в тюрьмах здоровье?

– Понимаю, – вздохнула я. – А почему вы не пришли ко мне?

– Полагал, что вы считаете меня конченым человеком и не станете со мной возиться, – признался он хмуро. – Вот и мыкался по вакансиям, получая везде от ворот поворот. Однажды меня зазвал к себе сосед, Ихтиар, и начал соблазнять весьма денежным заказом…

– И? – подбодрила я, чуть подавшись вперед. – Что дальше?

– Я отказался, – будничным тоном сказал Сидоров. – Я дал слово Лиле и не собирался его нарушать. Сказал почти в шутку, что охотно бы согласился на законную работу, если бы он ее предложил…

– И он предложил? – догадалась я. – Позже?

Сидоров кивнул:

– Спустя несколько дней. Речь шла о небольшой подработке. Он и говорит, нашел я тебе, Сидоров, небольшую подработку. Требовалось завести и перегнать на другую площадку сломанный экскаватор. В указанном месте меня встретил мужчина, который представился хозяином.

– Гном? – быстро уточнила я.

– Нет, – покачал головой Сидоров. – Человек, около сорока. Очень худой, долговязый. И я ничего дурного не заподозрил. А когда вернулся домой, водяной мне прислал записку. Мол, ты попался, теперь или делай что говорят, или пойдешь снова по этапу. И постскриптум – в полицию обращаться не стоит, там есть свой человек.

Мы с Мердоком переглянулись. Как говорится, ларчик просто открывался.

– А что вам вообще предлагали? – осведомился Мердок. – Посвящали ли вас в суть предстоящего дела?

– Лишь в общих чертах, – повел угловатыми плечами рецидивист. – Требовалось проникнуть в дом и вынести артефакт.

– И что вы предприняли? – отрывисто спросил Мердок.

В голосе его слышалось явственное напряжение. С чего бы?

Постойте… Я тряхнула головой, в которой никак не умещалась простая и очевидная мысль. Неужели Сидорова пытались подрядить влезть к нам домой? Или в офис бабули? Или мы с Мердоком вообще ошибаемся и к этой истории Кукольник не причастен?

– Я собирался пойти к вам, – хмуро признался Сидоров. – Однако сразу побоялся, решил расспросить того тролленка. Он ведь в курсе этой истории и общался с вами.

– То есть, – медленно произнесла я, – вы хотели выяснить, не продалась ли я Кукольнику?

– Поймите, я ведь не знал, как поступить! – Сидоров саданул небольшим, но крепеньким кулаком по одеялу. – Поэтому и опоздал. Вернулся домой, а там меня уже ждали.

Дверь в палату распахнулась, и влетел недовольный врач.

– Больному нужен покой! – с порога строго заявил он.

– Будьте любезны, доктор, еще два вопроса, – попросил Мердок негромко и вновь повернулся к Сидорову: – Кто вас отравил, вы также не имеете представления?

Тот мотнул головой:

– Меня… кхм, в уборную повели. По возвращении обнаружил на столе передачу от Лили.

– Полагаю… – начал Мердок.

– А откуда Ихтиар это все знал? – не выдержала я.

Сидоров посмотрел на меня как на умственно отсталую, и даже сбился на блатную речь:

– Он же стукач! Все об этом в курсе. Лягушек своих и червяков везде посылает, вынюхивает…

– Все, – перебил доктор, за спиной которого маячила госпожа Соловьева со стаканом воды. – На сегодня посещения окончены.

Пришлось уходить восвояси.

А спину жег подозрительный взгляд Лили Соловьевой. Вдруг мы посягнем на ее сокровище?

В этот час сквер у больницы был тих и пуст. Откуда-то доносились приглушенные голоса и стук посуды. Видимо, у пациентов как раз время ужина.

Мердок махнул рукой в сторону пустующей лавочки. Я послушно опустилась на жесткое сиденье и, подумав, сбросила туфли. Уф, как же хорошо! Теперь можно и перекурить.

– Так что дальше будем делать? – поинтересовалась я, вынимая из сумочки новую пачку.

Что-то в последнее время я действительно много курю… Но хотелось хоть как-то перебить отдающий антисептиками больничный дух. Мердок покосился на меня, но промолчал, только губы сжал. А ведь он пари проиграл! Я немного повеселела – переспорить этого всезнайку было приятно – и чиркнула спичкой.

– Поговорим с Чандлером насчет Басюна? – предложила я, затягиваясь. – С доказательствами пока негусто, но уже ясно, в каком направлении копать.

– Боюсь, Стравински, – медленно проговорил Мердок, – в версии о причастности Басюна слишком много натяжек.

– Почему? – не поняла я. – Все как раз отлично складывается. Такой себе семейный подряд. Сын добывает тела, мама поднимает их в качестве зомби, а отец использует для своих целей. О, кстати! Ярый же говорил, драконьи артефакты как-то там помогают со вторым обликом. Может, поэтому они Басюну и понадобились?

Мердок задумчиво прохаживался туда-сюда по чахлому больничному скверику. Затем с сожалением хмыкнул, повернулся и опустился на лавочку рядом. Еще и руку положил на спинку позади меня.

Я от неожиданности чуть дымом не подавилась.

– Многое в эту схему не укладывается, – произнес он, повернувшись ко мне вполоборота. – Зачем кому-то из означенных лиц привлекать ваше внимание? Ведь к семейству Стравински они отношения не имеют. Далее, весьма странно, что Басюн и Ясная, по вашим словам, не скрывают своих отношений. Кроме того, зачем им понадобилось совершать кражи именно в том районе, где работает Басюн?

– Ну, Ясная-то в другом. Может, они как раз хотели, чтобы на нее ничто не указывало? – предположила я неуверенно, уже понимая, что Мердок прав.

Он пожал плечами и продолжил безжалостно:

– Однако это не объясняет ни похищения мадам Цацуевой, которая, по словам ее сестры, приветствовала похитителя как знакомого. Ни отравления Сидорова, поскольку у Басюна не было возможности отравить его пищу. Ни вовлечения в преступную деятельность водяного Ихтиара, который едва ли мог быть знаком с замначальника РОВД, патанатомом или охранником кладбища. Слишком много неувязок.

– Может, им еще найдутся объяснения? – предположила я со слабой надеждой.

Мердок лишь взглянул на меня, и я поспешила погасить сигарету.

– А так все хорошо складывалось… – тоскливо сказала я. – Значит, Чандлер?

– Полностью отбрасывать версию Басюна не следует. – Мердок привычно потер переносицу и поправил узел галстука. – Однако тогда следует отыскать иную взаимосвязь между всеми этими событиями.

– Так что теперь будем делать?

Я поймала себя на том, что с удовольствием принюхиваюсь к одеколону Мердока, и подавила малодушный порыв отпрянуть. Если девушке начинает нравиться, как пахнет от ее начальника, ждите беды.

– Боюсь, – Мердок взглянул на часы, стрелки которых показывали начало восьмого, – что сегодня пообщаться с Ихтиаром нам уже не удастся. В такое время в изолятор нас никто не пустит. Так что беседу с ним придется отложить на завтра.

Я вздохнула, признавая его правоту. А как бы хотелось рвануть по следу! Даже усталость куда-то делась, только натертые ноги по-прежнему саднили.

– Однако кое-что необходимо предпринять уже сегодня, – продолжил Мердок.

– И что? – Я подобралась и вопросительно на него посмотрела.

– Наведаться на кладбище, – сообщил он просто. – Даже сомнительную версию следует проверить.

– Отличная мысль, – немного подумав, одобрила я. – Призраки точно в курсе. Понятно, что раньше нам бы не дали ордер. Но теперь, думаю, получится.

– Кхм. – Мердок взглянул на меня удивленно. – Боюсь, я лишь намеревался обыскать кладбище в поисках следов обрядов и похищенных лиц. А что подразумевали вы?

– Ну… – Я немного смутилась. – Согласна, вряд ли кто-то стал бы искать там бабулю и Цацуеву. Но вообще-то я подумала, что если тела выкапывали из могил или хоронили пустые гробы, то уж кто-кто, а призраки об этом знают.

Мердок вдруг улыбнулся – тепло и одобрительно.

– Превосходно. Вы молодец, Стравински! Я подумывал об эксгумации всех недавно захороненных тел, однако предложенный вами вариант много проще и, что немаловажно, куда тише.

– Ну да, – усмехнулась я, надевая туфли. – Для эксгумации нужна куча согласований, да и вони будет много. Особенно если мы все-таки ошиблись.

Мердок поднялся и галантно подал мне руку.

– Нам следует поспешить. Я немедленно займусь необходимыми разрешениями на обыск. И, Стравински… Боюсь, ваш наряд не слишком подходит для прогулки по кладбищу.

Я пожала плечами, с некоторой неловкостью принимая его помощь.

– Как скажете.

Можно подумать, его щегольской костюм и блестящие туфли для этого подходили больше!

В свете заходящего солнца кладбище выглядело жутковато. Алый горизонт, длинные тени от памятников на могилах – и тишина…

Я разглядывала клумбу и переминалась с ноги на ногу, а Мердок тем временем допекал Кота Ученого. Первым делом он предъявил тому ордер и свое удостоверение (то самое, второе!), от гербов и печатей на котором в глазах зарябило даже у меня.

Затем потребовал строго:

– Прошу вас принять человеческий облик.

– Зачем? – огрызнулся оборотень, раздраженно стегая себя по бокам хвостом. – У вас же ордер на обыск, мррр? Так я вам искать не мешаю!

– Хм. – Мердок вперил в него внимательный взгляд. – Что ж, у вас имеются весьма веские причины отказаться от сотрудничества со следствием.

С минуту Кот Ученый переваривал этот шедевр канцелярита, затем фыркнул и без предупреждения перекинулся в юношу.

Мердок повернулся ко мне:

– Узнаете, Стравински? Возможно, ему следует пройтись либо повернуться?

Я фыркнула (ага, еще попрыгать и показать зубы!), но вслух сказала только:

– Узнаю. Это Василий Ясный, сын доктора Ясной.

Понятно, что такое, с позволения сказать, «опознание» годилось только для морального давления, но Мердоку того и надо было.

Юноша вытаращился на меня. Так странно было видеть знакомые ярко-зеленые глазищи на молодом лице. Интересно, в кошачьем облике он не особо смахивает на отца (во всяком случае, мастью – Басюн вроде бы черный, а этот черно-белый), а в человеческом – просто копия. Хотя в наследственности оборотней я не сильна.

– Вы что, спросить не могли? – выдавил он наконец. – Я бы вам и так сказал.

– Нам следовало убедиться, – туманно ответил Мердок.

– Так что, убедились? – спросил Кот Ученый хмуро. – Можно обратно?

Мердок кивнул, и оборотень снова сменил облик.

– Ходят тут всякие, заниматься не дают, – недовольно пробормотал он, дергая хвостом и ушами. – Мряу!

Мое дорогое начальство пропустило упрек мимо ушей.

– Кстати. Помнится, вы утверждали, что находитесь здесь постоянно. А как же ваши отлучки в город? Отрицать бессмысленно, вас видели.

– Ну да. – Он повел хвостом из стороны в сторону. – Почти постоянно. Ну, пару раз в неделю выбираюсь помыться, и все. Что тут криминального?

Объяснение звучало логично, не подкопаешься. На кладбище ведь наверняка нет нормальных условий проживания. Не вылизываться же бедному оборотню, как какому-то уличному коту?! Ну а профсоюз оборотней не дремлет.

Выходит, мне повезло, что я его увидела. Хотя мы бы все равно на него вышли, только чуть позже, бабки у подъезда дали достаточно зацепок.

– Может, уже пойдем? – предложила я, глядя на клонящееся к западу солнце. – Скоро стемнеет, а до темноты надо хоть осмотреться.

Мердок приблизился к воротам и опытным взором окинул ровные ряды захоронений.

– Любопытно, где здесь старые склепы?

– Да в старой части, – подсказал Кот Ученый, махнув лапой куда-то вдаль.

Кажется, он уже успокоился и даже повеселел. Вот уж отходчивый характер у оборотня, даже Мердок не сумел его всерьез донять (хотя я в начальство верю, и будь у него чуть больше времени…).

– Их всего три сохранилось, – продолжил Кот Ученый, гостеприимно распахивая ворота. – Ну и развалины. Только вы лучше до темноты заканчивайте, ладно? Я тут и сам ночью стараюсь не бродить. Или вас проводить?

– Благодарю. – Мердок чуть склонил голову и отказался: – Мы сами найдем дорогу. И, боюсь, вынуждены будем задержаться.

– Ну как хотите, – не стал спорить кот-переросток. – Мое дело предупредить.

– А как же вы охраняете кладбище ночью? – удивилась я. – Снаружи?

– Ну да. Сюда же ночью никто не ходит, – развел лапами оборотень. – Я по периметру пару раз обхожу, на всякий случай. Но вообще вон, видите, на ограде заклятие? Я его включаю, когда стемнеет. И еще когда отлучаюсь в город.

Я присмотрелась. На ограде висят какие-то амулеты, на столбах магические символы…

– И как ваше руководство к этому относится? – поинтересовался Мердок, поддев ногой какой-то камушек.

Ой, не камушек – череп. Судя по размеру, кроличий. Хм, неужели Кот Ученый за собой даже кости не прибирает?

– Мне прямо сказали, чтобы ночью туда ни ногой, – признался Кот Ученый. – Кладбище старое, неупокоенных душ полно. То воет, то стонет… Понятно, в мэрию уже сто раз жалобы писали и просили прислать некроманта, а толку-то? В общем, ровно в девять я включаю охранку. Если не успеете, стучите в ворота, я тут подожду. Хотя лучше бы вам вообще завтра с утра подойти.

Мы с Мердоком переглянулись. Идея здесь переночевать и расспросить призраков уже не казалась мне столь блестящей. А куда деваться? Труба зовет.

– Благодарим за информацию, – вежливо произнес Мердок. – Однако откладывать следственные действия мы не вправе. Стравински, за мной!

Он бесстрашно ступил на дорогу за воротами и двигался вперед с целеустремленностью бульдозера, а я изо всех сил пыталась не отставать. Переодеться-то я переоделась, а вот с обувкой не повезло. У мокасин, которые валялись в моем кабинете как раз для таких случаев, отклеилась подошва. А домой Мердок заезжать не велел – дескать, надо успеть до темноты. Вот и ковыляла я по грунтовке на каблуках…

Поначалу с интересом крутила головой, рассматривая заросшие капустой ряды могил по обе стороны тропы, но это занятие мне быстро наскучило. И почему-то мне было не по себе. Не получалось отделаться от сомнений. Конечно, в школе полиции меня учили управляться с призраками, но нам преподавали только теорию.

Суд показания призраков не принимал, зато как источники оперативной информации они порой бывали бесценны. Только на моем участке пока никого не убивали, так что из условно неупокоенных душ у меня числился только пес Блэки. А нам нужны именно неупокоенные – призывать духов мы не вправе, и это под силу лишь опытному некроманту.

– Думаете, Кот Ученый не замешан? – не выдержала я.

– Сложно судить об этом достоверно, – откликнулся Мердок рассеянно. – По моему скромному мнению, нет. Однако я могу ошибаться. А вы как полагаете?

И оглянулся на меня. Выглядел он усталым и странно сосредоточенным, а строгий темно-серый костюм в надвигающихся сумерках казался траурно-черным.

– Не похоже, – покачала головой я, зябко передернув плечами. Привидится же такое! – Или он гениальный актер, или правда не чувствует себя виноватым. Понятно, ему не хотелось, чтобы мы тут рылись, но он не сильно расстроился.

– Следовательно, – вздохнул Мердок, – вряд ли мы обнаружим здесь что-то любопытное. Однако необходимо проверить хотя бы для проформы. Для начала проверим старые склепы.

– И допросим призраков, – напомнила я, стараясь ступать осторожнее. Не хватало еще ногу подвернуть! – Только, если честно, ночевать тут мне что-то не хочется.

– Надеюсь, мы успеем вызвать хотя бы одного-двух до темноты. – Мердок наконец углядел что-то интересное и ускорил шаг. – А более и не потребуется.

«Только бы не хлопнуться!» – сердито подумала я, ковыляя следом. И, конечно, тут же угодила каблуком в скрытую травой ямку. Нога подвернулась, и я со вскриком повалилась вперед…

Спас меня Мердок. И как только успел?

– Стравински, – укоризненно произнес он, придерживая меня за талию, – прошу, будьте осторожнее.

– Постараюсь, – сдавленно пообещала я, пытаясь наступить на поврежденную ногу. – Уй!

Мердок вздохнул и, наскоро оглядевшись, подхватил меня на руки. Несколько шагов – и он бережно опустил меня на скамейку возле «поминального» столика.

До ближайшего склепа оставалось метров пятьдесят. Выглядели старые захоронения довольно мрачными и обшарпанными, а самое дальнее вообще, кажется, было в аварийном состоянии.

– Вам придется подождать здесь, – непререкаемо заявил Мердок.

– Я же должна вам помогать, – возразила я, морщась от боли.

Мердок поднял брови и скрестил руки на груди.

– Неужели вы полагаете, Стравински, что я не сумею управиться с этим сам? Уверяю вас, у меня имеется соответствующий опыт. А вот у вас его нет. Ведь так?

– Да. – Я насупилась и потерла щиколотку. Ногу прострелило болью.

Признавать, что меня мучает банальное любопытство, было как-то неудобно и… непрофессионально.

– Тогда давайте мне… хм, орудия труда. – Мердок требовательно протянул руку. – Я быстрее управлюсь сам. К тому же это безопаснее.

Он прав, не стоит показывать потусторонним сущностям свою слабость, они от этого дуреют.

– Ладно, – вздохнула я, честя себя на все корки, и вручила ему свою сумку.

Я обняла себя за плечи и оперлась спиной о столик. Повезло, что хоть не пришлось усаживаться прямо на могилку. Ведь додумалась сунуться на кладбище в таких туфлях! Знала же, какие здесь дороги, но понадеялась на авось. Надо было дождаться Мердока в такси.

Запоздалая умная мысль, понятно, уже ничем помочь не могла. Оставалось только беспомощно наблюдать за удаляющимся быстрыми шагами мужчиной.

Дамская сумочка в его руках выглядела нелепо, только смеяться совсем не хотелось.

Справился Мердок действительно быстро (видимо, призраки были готовы ответить на любые вопросы, лишь бы он поскорее отвязался). Солнце только-только успело скрыться за горизонтом, когда из вросшего в землю каменного мавзолея показался Мердок, подсвечивая себе путь небольшим фонариком. Он посмотрел в мою сторону и отрицательно покачал головой.

Я вздохнула. Неназываемый, ну почему?! Мало того что так глупо получилось, так еще и без толку!

Дождавшись Мердока, я попыталась подняться. Сжала зубы, чтобы не вскрикнуть. Похоже на растяжение: ступить больно и нога заметно распухла.

– Прекратите, Стравински! Не время геройствовать.

– Так что там? – жадно спросила я, ухватившись за его локоть для опоры. – Призраки явились?

– Разумеется, – хмуро ответил следователь. – И, по их словам, пустых могил здесь нет. Следов магических обрядов и присутствия посторонних лиц также не выявлено.

– Ясно, – понурилась я.

А такая была хорошая версия!

Мердок вздохнул и, легко подняв меня на руки, направился к выходу. Я перебросила заметно полегчавшую сумочку через плечо и обхватила его за шею.

До ворот мы не дошли. Откуда-то сбоку послышался угрожающий рык, которому вторило глухое ворчание впереди.

Мердок быстро огляделся – и опустил меня прямо на плиту на ближайшей могиле. Мрамор за день нагрелся и все еще оставался теплым, но меня пробил озноб. Брр. Темно, тихо, что-то жутковато клацает… А мы торчим среди зарослей капусты, как украшенная зеленью дичь на блюде. Я поежилась и нащупала в сумке табельное оружие. Вряд ли оно поможет в такой ситуации, но как-то спокойнее.

Мердок напряженно всматривался в темноту, ведя лучом фонарика по кругу. Узкий луч света выхватывал надгробия, венки, странно зловещие ветки кустов… И удушающий запах увядших цветов и пыли.

Я все же вынула пистолет и огляделась. Темень хоть глаз выколи! И невольно вскрикнула.

«Интересно, – подумала я, стискивая бесполезное оружие, – а Кот Ученый в курсе, что за твари у него тут водятся?»

Мердок стремительно обернулся, и от луча фонарика два светящихся силуэта чуть отступили назад, во тьму.

– Любопытно, – заметил он, встав так, чтобы заслонить меня спиной, – откуда здесь призрачные гончие?

От этого названия веяло жутью. Считалось, что призрачных гончих можно вызвать и натравить. Только пользуются этим редко. Закон рассматривает их призыв как убийство с отягчающими, за что светит вышка. К тому же заклинателю не так-то просто подчинить этих тварей, тут мстящая свекрови домохозяйка не справится.

Зато у жертвы очень мало шансов на спасение. Поможет только магия. Очень специфическая магия.

– Откуда я знаю? – огрызнулась я нервно, сдвинувшись в сторону, чтобы видеть нападающих. – Интересно, их кто-то натравил или они… дикие?

Толку-то, что Мердок по-рыцарски закрыл меня собой? Эти твари схарчат нас обоих и не подавятся.

– Полагаете, тоже на кроликов охотятся? – Судя по голосу, Мердок усмехнулся, по-прежнему ведя лучом фонарика.

Это не то чтобы помогало, но хоть заставляло псов медлить.

Два вытянутых собачьих силуэта, негромко ворча, вновь стали потихоньку приближаться.

Они никуда не торопились – наскакивали, отступали, кружили. Еще бы, бежать-то нам некуда.

– Самое время воспользоваться вашими способностями, – негромко предложил Мердок, когда расстояние сократилось метров до пяти.

Невозмутим, хладнокровен, сдержан при любых обстоятельствах – в этом весь Мердок.

– Какими еще способностями? – нервно откликнулась я, наблюдая за неторопливым приближением зверей. – Блэки меня слушается, но он же воспитанный домашний пес!

А свечи, пентаграммы и всякая простенькая магия действуют на обычных призраков, а не на таких тварей.

– Очарованием, – коротко ответил Мердок.

– Да нет никакого очарования! – резко ответила я. – Это Розочка у нас… одаренная. Хотя у нее тоже с мертвяками не получается. А я могу только рыкнуть, но вряд ли это поможет.

Мердок оглянулся, пристально посмотрел мне в лицо, словно проверяя, не шучу ли я.

Я сдвинулась еще правее, чтобы он не перекрывал мне видимость, и подняла пистолет. Толку от него не будет, но не сдаваться же без боя!

И зарычала, изо всех сил подражая бабуле. Ну давай же, драконья магия! Только сколько во мне той магии? Бабуля бы их с костями сожрала (если у призраков есть кости), а я могла только судорожно сжимать оружие.

Псы приостановились, плюхнулись на задницы, но не ушли. Один заинтересованно повел носом, второй задумчиво облизнулся. Они не спешили – до рассвета еще добрых часов восемь.

Мердок глубоко вздохнул и вынул из нагрудного кармана какую-то небольшую вещицу.

– Закройте глаза, Стравински! – велел он, занеся руку вверх, и я послушно зажмурилась изо всех сил.

Короткое слово, ослепительная вспышка и жалобный визг…

– По-моему, – хрипло сказала я, когда все закончилось, – Луч Света относится к запрещенным заклинаниям.

– Вы совершенно правы, – не стал спорить Мердок, шаря лучом фонарика меж надгробий.

Вокруг снова было тихо и пусто. Еще бы, эта убойная штука уничтожает любую нежить в радиусе ста метров. А попутно так возмущает магический фон, что на долгие недели место ее применения становится приманкой для всякой пакости, которая слетается к нему, как мошкара к костру. Такой себе луч света в мрачном царстве.

– И вы его использовали?

Эта мысль никак не умещалась в голове. Мердок и подпольная некромантия?!

– Боюсь, Стравински, у вас возникло обо мне превратное суждение, – начал он, подхватывая меня на руки. – Разумеется, я обзавелся оружием на самый крайний случай. Пусть это не слишком законопослушно, зато, полагаю, разумно. Неужели вы считаете, что мне следовало добропорядочно дать себя съесть?

Его обычное занудство сейчас странным образом успокаивало, даже умиротворяло.

– Нет, – хмыкнула я, втихомолку утыкаясь лицом в его пиджак. – Просто не ожидала. Теперь придется вызывать бабулиных мальчиков, так?

Мердок молча кивнул, прижал меня покрепче и зашагал к выходу. Нас ждала веселенькая ночка…