Это было красиво: к воротам кладбища подлетели два джипа, из которых выпрыгнули крепкие мужчины в темно-синих комбинезонах и слаженно оцепили место происшествия. В свете фар стало светло как днем. Даже ночные птицы притихли, переполошенные непривычной здесь суетой.

Следом из автомобиля показался Стенли – хмурый, сосредоточенный и в такой же униформе с эмблемой местного отделения Министерства чрезвычайных магических ситуаций – деловитым ежиком, несущим на иголках молнию. Он огляделся и отдал несколько коротких команд. Теперь он совсем не походил на того тюфяка средних лет, которым казался обычно. Это по бумагам Стенли – бабулин секретарь, на деле скорее первый помощник.

После истории с нашествием зомби бабуле вручили орден, а заодно предложили возглавить любой филиал МЧМС. Шума тогда было много, газеты наперебой кричали, что силовики оказались совершенно не готовы к такому повороту событий. А так власти одним ударом убивали двух зайцев: и героиню наградили, и драконицу на службу привлекли. И бабуля не подкачала, сумела-таки навести идеальный порядок во вверенном ей подразделении. А Стенли, спасенный ею в какой-то заварушке, со временем стал ее правой рукой и почти членом семьи.

Тем временем его подчиненные развили бурную деятельность – ставили флажки, кто-то накрыл опасное место силовым куполом, кто-то принялся настраивать аппаратуру…

– Анна, – отрывисто кивнул мне Стенли. Мердок удостоился лишь короткого неприязненного взгляда.

Так я и знала – дорогое начальство непревзойденно в умении достать ближнего до печенок.

– Здравствуйте. – Я через силу улыбнулась.

В другое время я бы обязательно полюбовалась бабулиными «мальчиками», как на подбор высокими и подтянутыми, но точно не в этот раз. От ночной прохлады и пережитого стресса меня начала бить запоздалая дрожь.

А вообще «тридцать три богатыря», как их называли в народе, радовали взор и вызывали повышенное слюноотделение у всех женщин от пятнадцати до шестидесяти пяти. Интересно, бабуля их по конкурсу отбирала?

– Что здесь произошло? – поинтересовался Стенли, окинув взглядом нас с Мердоком и замершего чуть поодаль оборотня.

– Луч Света, – коротко отчитался кто-то из спецов, не отрываясь от приборов.

– Спасибо, Дэриен. – Стенли повернулся к нам. – Все верно?

– Разумеется, – не стал отнекиваться Мердок. – И, дабы избежать вопросов, его применил я. Против призрачных гончих, если вам любопытно.

– Очень. – Стенли обманчиво расслабленно прислонился к воротам. – Особенно – где вы раздобыли заклятие? Вы ведь не некромант.

Его видимое безразличие неуловимо отдавало фальшью.

– Разумеется, – повторил Мердок так же ровно, покосился на меня и стянул пиджак. Набросил мне на плечи и продолжил: – Я обнаружил заклятие при обыске склепа и, само собой, изъял. Как видите, пригодилось.

Каменное выражение лица, прямой взгляд – мол, попробуй докажи, что все было не так! Шел-шел и нашел. Обычная отмазка наших с ним клиентов. Только у Мердока могло и прокатить.

– Понятно, – после долгой паузы ответил Стенли, прищурился и растянул губы в недоброй усмешке. – Вам придется написать объяснительную.

Мердок лишь равнодушно пожал плечами.

– Анна, на пять минут, – попросил Стенли, махнув рукой куда-то в сторону.

Я поплотнее запахнулась в пахнущую Мердоком ткань и, прихрамывая, побрела за ним.

– С вами все в порядке? – первым делом обеспокоенно поинтересовался Стенли. – Не для отчета, на самом деле?

– Ну да, – вздохнула я, кутаясь в пиджак с начальственного плеча. Чего у Мердока не отнять, так это галантности. Я опустилась на ближайшее надгробие, ноги меня уже не держали, да и не до церемоний сейчас. – Только устала. Ну и перепсиховала, конечно… А у вас правда Звезда Авида?

– Ничего себе переход, – усмехнулся Стенли. – Конечно, правда. Это давняя история. Кстати, можно курить. Или дать коньяка?

– Не надо, – замотала головой я и принялась рыться в сумочке.

Первым под руку попался табельный пистолет, и я прикусила губу. Слишком живы воспоминания о той жути.

Надо же, я совсем забыла о куреве! Не иначе как тлетворное влияние Мердока, чей неодобрительный взгляд я чувствовала даже спиной. А, Неназываемый с ним! Прикурила, жадно вдохнула дым и посмотрела на Стенли поверх огонька сигареты.

– О госпоже Марцелине новости есть? – спросил он с затаенным напряжением.

– Нет, – призналась я, сглотнув ком в горле. – До сих пор тишина. Так что там с попыткой проникновения? А то Мердок мне ничего не говорит.

Мы перебрасывались вопросами, как давние друзья, которые не виделись долгие годы. А что? А как? Что нового?

– Попыткой? – переспросил Стенли и отвернулся, словно разглядывая чей-то памятник. – По-моему, попыткой это называть неправильно.

– Но… – Я даже забыла о тихо тлеющей сигарете в пальцах. – Вроде бы ничего не похитили? Значит, вор не достиг поставленной цели.

– Так-то оно так. – Стенли обернулся. В полутьме лицо его выглядело странно, как вырезанная из дерева маска. – Только там ничего и не искали. Пригнали туда трех зомби, которые… в общем, приняли на себя удар охранки. Потом кто-то прошел следом за ними, остановился на пороге, постоял и убрался восвояси. Как будто знал, что там нет того, что ему нужно, понимаете? Он просто ушел. Наряд примчался через четыре минуты, но толку-то?

– Интересно, – признала я.

Только голова наотрез отказывалась соображать и делать выводы. Ясно одно. Раз с Сидоровым не вышло, Кукольник решил проблему в лоб – просто и нагло. Нахальства ему не занимать.

Я спохватилась, что сигарета дотлела уже до фильтра и теперь противно чадила. Раздавила ее каблуком здоровой ноги и неожиданно для самой себя хихикнула. Ничего себе у нас с Мердоком получилась вечерняя прогулка: кладбище, призраки, отважный рыцарь… Романтика!

– Анна, вы точно в порядке? – Бабулин секретарь взял меня за локоть, наклонился и встревоженно заглянул в лицо.

Я кивнула, с трудом сдерживая клокочущий в горле нервный смех.

– Тогда подождите часок, хорошо? Лучше сразу со всем управиться. Бумаги подпишете, а потом мы вас домой отвезем.

Логично, вряд ли такси приедет на кладбище среди ночи.

– Конечно, – согласилась я. – Я тут посижу, ладно?

Стенли кивнул и отправился к своим, а я скинула наконец туфли и поджала ноги. Ночь, луна, ветерок – и полтора десятка красивых мужчин. Что еще нужно женщине для отдыха?..

Дверь снова открыл Немо. При виде меня его радостное лицо поскучнело.

– Здрасьте, – буркнул зомби, распахивая дверь на всю ширь.

Похоже, дрессировки надолго не хватило.

– Тебя Дис оставила меня дожидаться? – спросила я, хромая в прихожую.

Позади тенью следовал Мердок, который вызвался меня проводить. На предложение Стенли просто подождать у калитки, пока я войду, Мердок сухо сообщил, что несет за меня ответственность, а потому намерен сдать домашним с рук на руки.

«Акт приема-передачи составлять будем?» – подумала я с иронией, но вслух произнести не рискнула. С Мердока бы сталось!

– Не-а, – помотал головой Немо и признался бесхитростно: – Розочку!

Имя он произнес с такой нежностью, что в другое время я бы усмехнулась. Теперь меня волновало совсем иное.

– А ее что, до сих пор нет?

Часы в прихожей показывали уже без четверти полночь. Немо душераздирающе вздохнул и отрицательно помотал головой.

Эх, вот умеет же сестренка мужчинам головы крутить – даже мертвецы устоять не могут. Я нога об ногу сбросила туфли и почти упала на табуретку у блюдца. Прибью сестренку! Я нашла в записной книжке нужный номер и торопливо его отстучала.

Мердок остановился у меня за спиной.

– Слшью? – почти сразу отозвались на том конце линии.

Говорившая проглатывала большую часть гласных, так что разобрать ее речь было непросто.

– Здравствуйте, Мэг, – произнесла я торопливо, узнав этот глухой пришептывающий голос. – Это домовой Стравински беспокоит. Ваш хозяин не сообщал, куда собирается сегодня пойти?

– Не, – с запинкой произнесла она. – Ждте.

И исчезла. На заднем фоне слышался какой-то шум: негромкий топот, хлопок двери, затем тишина – и шаги уже кого-то потяжелее.

– Слушаю! – сказал в блюдце Ярый.

– Позовите Розу, пожалуйста! – выпалила я.

Пауза, затем он поинтересовался:

– А с чего вы взяли, что она у меня?

– Вы что, отправили ее домой одну? – разозлилась я.

Мердок успокаивающе положил мне руку на плечо.

– Стрррравински! – прорычал Ярый (обычно он называл меня по имени, но «Аннабель» сложновато прорычать), затем глубоко вздохнул, успокаиваясь, и продолжил уже совсем иным тоном: – Я не видел Розу с сегодняшнего утра. Точнее, уже почти вчерашнего. Поклясться?

– Н-н-нет, – с запинкой выговорила я и с удивлением услышала, каким хриплым стал мой голос. – Я вам верю.

– А что случилось? Вы не знаете, где находится ваша сестра? – встревожился Ярый.

– Не знаю, – признала я тупо и прикрыла глаза.

– Я выезжаю, – коротко бросил Ярый и оборвал звонок.

– Роза сказала, – вдруг заговорил топчущийся у входа зомби, – мама. Выбрать платье. Я с ней! Роза – нет.

Мердок резко повернулся к нему:

– Хочешь сказать, что Роза ушла с матерью?

– Да-а-а! – Немо хлюпнул носом, как обиженный ребенок.

Фух! Я с облегчением перевела дух, но Мердока такой ответ почему-то не устроил.

– Выбирать платье? – продолжил Мердок, явно пытаясь выбирать реплики попроще.

– Ага. – Немо закивал.

– А кто хотел взять тебя с собой? Роза или ее мама?

– Яд-ви-га! – почти пропел зомби, и Мердок вдруг до боли стиснул мое плечо.

– Посмотрите на него, – велел он вполголоса.

– На Немо? – удивилась я.

День выдался очень-очень долгий, и теперь в моей голове, кажется, вместо мозгов была манная каша.

– Именно, – подтвердил он и вдруг спросил громко: – Ядвига – хорошая?

– Да-а-а! – убежденно заявил зомби, просияв. – Лучшая!

Я покосилась на хмурого Мердока, который задумчиво потирал переносицу.

– Полагаю, Стравински, – начал он, заметив мой взгляд, – нам следует пообщаться с вашей экономкой. Немо, позови Дис.

Зомби радостно потопал выполнять поручение.

– Постой, Немо! – окликнула я зомби уже на пороге. – Роза сказала, когда вернется?

– В шесть вечера! – отрапортовал он, и я поняла, что рано обрадовалась.

Мы с Мердоком переглянулись.

– Звоните дежурному, – велел он. – Необходимо объявить розыск.

– А не рано? – засомневалась я и кивнула на блюдце. – Может, сначала позвонить маме? Вдруг Роза осталась у нее ночевать?

Признаюсь, в такой вариант я верила слабо. До сих пор мама прекрасно обходилась семейными ужинами раз в полгода. Даже когда мы с Розой болели, наша биологическая родительница до ночевки у постели дочек не снисходила.

– Можно попробовать, – согласился Мердок с видимым сомнением.

Я сверилась с записной книжкой (мамин номер наизусть я не знала) и быстро отбарабанила нужную комбинацию цифр… Длинные гудки…

После третьего раза я оставила бесплодные попытки. На всякий случай обзвонила больницы – тоже без толку.

Мердок задумчиво смотрел в темное окно, машинально выстукивая пальцами смутно знакомый ритм.

– Я сейчас опрошу друзей Розы, – пообещала я, листая странички блокнота.

– Боюсь, это ничего не даст, – ответил он мрачно.

– «Боюсь»?! – переспросила я недоверчиво.

Мердок веско кивнул:

– Звоните в полицию, Стравински!

Я скрипнула зубами, представив реакцию дежурного. «Как, опять пропала?!» Однако послушно набрала знакомый номер…

Когда на пороге нарисовалась Дис, я уже успела заявить о пропаже Розочки.

– Что надо? – буркнула экономка, переводя взгляд с меня на Мердока. – Сплю я, непонятно, что ли?

Вряд ли она на самом деле уже спала – глаза совершенно не сонные, а в руках она держала толстенную книгу, за которой, похоже, и коротала вечер. «Гномья кухня. Издание сто двадцать восьмое, дополненное и уточненное». Солидным томом можно было при случае оглушить вора (или добиться от него чистосердечного признания – по обстоятельствам).

Глаза Мердока блеснули, и он спросил неожиданно мягко:

– Неужели вы не волновались, что члены семьи до сих пор не вернулись домой?

Гномка вдруг смутилась – отвела взгляд и прикусила губу.

– А чего я должна волноваться? Они взрослые уже, сами разберутся. Мое дело – накормить, напоить да спать уложить.

– Насколько я помню, у гномов совершеннолетие считается с двадцати пяти, – возразил Мердок тем же опасно ласковым тоном. Брр, аж до мурашек пробрало! – Хотя вас занимало лишь благополучие Анны, ведь так? А она уже достигла означенного возраста.

– И что? – Дис приосанилась и покрепче обхватила свою книгу, словно примерялась, как бы настучать ею Мердоку по лбу.

– Постойте, я ничего не понимаю, – вмешалась я и сжала пальцами виски. – Дис, свари мне кофе, пожалуйста.

Она кивнула, однако Мердок возразил:

– Лучше вы сами. В противном случае…

Повисла многозначительная пауза.

– Это вы что удумали? – возмутилась Дис и шагнула вперед. – Чтобы я на мою… на Анну руку подняла?

– Погоди! – Я вскочила, торопясь предотвратить членовредительство, и не сдержала вскрика. Ковылять я кое-как могла, а вот резкие движения делать не стоило.

Меня подхватили под руки с двух сторон.

– Аккуратнее, Стравински, – укоризненно попросил Мердок.

– Где вас угораздило? – проворчала Дис. – Вот с детства умеете вы кругом влезть!

Опираясь на плечо гномки и на локоть дорогого начальства, я добралась до кухни и с облегчением плюхнулась на стул. Неназываемый, ну как же не вовремя…

Кофе в итоге варил Мердок, и на это действо стоило полюбоваться. Ах, как он отмерял молотые зерна и специи! Никаких «на кончике ножа» или «трети чайной ложки», только взвешивать, только миллиграммы!

Дис наблюдала за ним с таким лицом, что к кофе для самого Мердока ее точно не стоило подпускать: не отравит – так плюнет. Потом она фыркнула и утопала к шкафчику, где хранилась аптечка. Вынула бинт и пузырек с какой-то вонючей мазью:

– Ногу надо обработать!

Я кивнула и принялась закатывать штанину. Зато Розочкино зелье от синяков и ушибов подействовало почти сразу: боль поутихла, отдалилась, и даже припухлость спала почти на глазах…

Наконец передо мной появился поднос с чашечкой ароматного напитка, украшенного взбитыми сливками и тонким узором из корицы и какао.

– Мм, спасибо! – от души сказала я, грея пальцы о теплый бок чашки. – А теперь объясните мне, о чем речь, ладно? А то я ничегошеньки не понимаю!

Мердок присел на табуретку напротив.

– Полагаю, – обратился он к гномке, – вам лучше поведать обо всем самой.

Та лишь засопела, вынула из ящика точильный брусок и придвинула к себе стойку с ножами. Противный вжик-вжик-вжик. И такой выразительный взгляд исподлобья…

– Дис, прекрати! – поморщилась я и глотнула кофе. – И расскажите наконец толком!

Мм, если когда-нибудь Мердоку надоест работа следователя, он без труда найдет работу в какой-нибудь кофейне. Если, конечно, посетители не будут жаловаться, что кофе варят по полчаса.

Дис насупилась, оставила в покое нож и сложила руки на коленях:

– Как пожелаете.

Выдержав паузу, Мердок повернулся ко мне и знакомым жестом потер переносицу. – Боюсь, Стравински, едва ли вам понравятся… хм, некоторые моменты.

– Не сахарная, не растаю, – мрачно ответила я и отставила опустевшую чашку. – Вы хотите сказать, что я где-то сглупила?

Мердок заметно колебался, а Дис кусала губы и упорно молчала.

– Едва ли это стоит так называть, – проговорил он наконец и сложил пальцы домиком, опираясь локтями на стол. – Боюсь, в этом деле на вашей проницательности дурно сказывается личный интерес. Во всех прочих вопросах вы показали себя как грамотный и честный полицейский.

– Спасибо, – буркнула я.

Ох, не к добру эти комплименты! Слишком похоже на то, что он пытается подсластить горькую пилюлю.

– Итак, с самого начала расследования я заподозрил, – ровным тоном начал он, – что к этой истории причастен кто-то из ваших домочадцев. По утверждению присутствующей здесь экономки, никто из посторонних лиц за последние две недели в дом не заходил. Откуда же Кукольнику известно, что искомого артефакта в особняке нет? Ведь даже если его не было здесь ранее, кто мешал госпоже Марцелине его перепрятать? Это первое, что меня насторожило. Второй момент мы с вами обсуждали. Согласитесь, похитить госпожу Марцелину не так-то просто, а уж тем паче проделать это без шума. Вероятнее всего похитителю она полностью доверяла. И, наконец, третье – весьма странное поведение экономки, которое вызывало ваше удивление, а значит, не укладывалось в обычные рамки.

Звучало логично – и невероятно.

– Вы считаете, что это Дис? – тусклым голосом спросила я.

– Да как вы!.. – начала гномка гневно и снова цапнула со стола точильный брусок.

Хм, и что она собирается с ним делать?

– Считал, – поправил Мердок. – Особенно когда навел справки и выяснил, что ваша экономка является одновременно и вашей двоюродной тетушкой.

– Чего? – глупо спросила я и оторопело посмотрела на Дис. – Это правда?

– Чушь! – Она с силой саданула кулаком по столешнице рядом, отчего подставка с чашками жалобно задребезжала. – Бред!

Интересно, чего он от нее добивается? Ведь не просто же так выложил мне свои подозрения в присутствии самой Дис!

– Если пожелаете, я могу предъявить соответствующие бумаги, – пообещал Мердок. – Дис воспитывала вашего отца, а также являлась его опекуном до совершеннолетия. Вы ведь понимаете, что подобные вещи несложно проверить.

И Дис умолкла. Глаза ее метали молнии, однако спорить она не пыталась, только выразительно похлопывала точильным бруском по ладони.

– Значит, правда. – Я растерянно потерла лоб ладонью. – Честно говоря, не верится. Зачем моей… родственнице работать прислугой? Да еще в нашем доме!

– Для этого имелись резоны, – пожал плечами Мердок. – Близких родственников у Дис больше не осталось, а иной возможности вас воспитывать госпожа Марцелина ей бы не предоставила. К тому же у гномов действует круговая порука, следовательно, за преступление вашего отца должны были расплачиваться все его родственники.

– То есть бабуля приговорила Дис к… таким исправительным работам?! – не поверила я и помотала головой. – Нет, не может быть!

– Разумеется, нет, – не стал спорить Мердок. – Однако клан Дис и вашего отца насчитывал более сорока гномов. И разгневанная драконица, без всяких сомнений, сумела бы на них отыграться. Полагаю, именно это послужило причиной заключения между Дис и госпожой Марцелиной договора, согласно которому Дис обязалась искупить вину за весь клан, проработав на пострадавшую сторону до вашего совершеннолетия. Всему этому в архивах мэрии имеются письменные доказательства.

Так вот откуда он так хорошо знает Каэн! Похоже, он перерыл архивы мэрии просто от и до.

– А двадцать пять мне стукнуло три месяца назад, – напряженно кивнула я. – Неназываемый, осмыслить не могу!

– Простите, – произнес Мердок с некоторой неловкостью. – Надеюсь, вы понимаете, что я заранее знал, что последний драконий артефакт находится у вашей бабушки, а потому постарался выяснить как можно больше о семействе Стравински и домочадцах.

А мне решил рассказать только теперь. Ну-ну.

– Ага, – буркнула я и принялась охлопывать карманы в поисках сигарет.

– Стравински, прекратите! – потребовал Мердок сухо.

– Что прекратить? – рассеянно поинтересовалась я, вынимая пачку.

– Курить и ругаться, – вздохнул Мердок и, перегнувшись через стол, бесцеремонно отобрал у меня сигареты. – Неужели вы полагаете, что это что-то изменит?

– Нет, – вынужденно признала я. – Но мне станет легче.

– Это самообман, Стравински. – Мердок неодобрительно покачал головой и сунул пачку в карман пиджака. – Вам уже предостаточно самообмана.

– Все-то вы лучше знаете, – проворчала я недовольно. Встала, ополоснула под краном чашку (турку Мердок уже вымыл сам, причем до блеска). – Итак, Дис, ты моя двоюродная тетка по отцу, так?

И оперлась копчиком на столешницу.

– Ну так и что? – Гномка выдвинула массивную челюсть. – Я честно выполнила договор. Что дальше?

Мердок поднялся, взял меня за локоть, подвел к стулу и почти силком усадил.

– Да не надо, – запротестовала я. – Я в порядке.

– Боюсь, это еще не все, Ст… Анна.

Похоже, на этом неприятные новости не закончились. Мердок слишком редко называл меня по имени.

Он прошелся по кухне туда-обратно, наконец остановился перед Дис. Выглядел он заметно осунувшимся и напряженным.

Гномка поджала губы и посмотрела на него с вызовом.

– Вы ведь ненавидите Марцелину Стравински? – спросил он негромко. – Равно как и Ядвигу?

– Да! – коротко бросила она. – А за что мне их любить? Прости, девочка.

Я прикусила щеку изнутри и кивнула. Неназываемый, в доме такие страсти кипят, а я ни в зуб ногой! Позорище, а не полицейский.

Мердок чуть склонил голову, не отрывая от моей новоявленной родственницы по отцу внимательного взгляда. Они молча играли в гляделки.

Первой не выдержала я:

– Ладно, с нашими запутанными родственными отношениями все понятно. А что насчет Кукольника и бабули? Честно говоря, я все равно не верю, что это могла сделать Дис.

– Поделитесь соображениями? – дернул уголком губ Мердок. – Или же вы опираетесь лишь, скажем так, на женскую интуицию?

– Пфф! – фыркнула я. – Просто бабуля наверняка стребовала с Дис клятву, ведь так? Не навредить и все такое.

– Однако договор действовал лишь до вашего двадцатипятилетия, – напомнил Мердок.

На губах его играла легкая улыбка. Интересно, чем же он так доволен?

– Насколько я помню основы правоведения, – парировала я, – в таких соглашениях обычно предусмотрено автоматическое продление договора на тех же условиях, если стороны по завершении срока не заявили о желании его расторгнуть. – Я перевела дыхание. Уф, не зря в нас вдалбливали эти формулировки, теперь они просто от зубов отскакивают. И спросила, подняв бровь: – Есть такой пункт в том договоре?

– Разумеется. – Мердок улыбнулся мне. – И секретарь госпожи Марцелины подтвердил, что соответствующего уведомления она пока не получала. Вы молодец, Анна!

Я несколько напряженно кивнула.

– Значит, не Дис?

– Я уже нашла другую работу, – влезла гномка решительно и принялась разглаживать складки ситцевого халата. – Только еще не успела все оформить.

Я просто онемела.

– А вот этим, вероятно, и объяснялись странности в поведении Дис, – доверительно поведал мне Мердок. Он сел и положил руки на стол перед собой. – Итак, подозрения в отношении Дис, поначалу казавшиеся мне столь многообещающими, обернулись…

– Пшиком? – подсказала я.

Он склонил голову и посмотрел мне в глаза:

– Можно и так сказать. Однако это не отменяло прочих резонов. Чем дальше, тем больше я убеждался, что в деле замешан кто-то из членов семьи или доверенных лиц.

Я отвела взгляд, сглотнула и перечислила:

– Я, Роза, Стенли, Дис. Но последних двух мы вроде бы откинули. Кто еще?

Ответить Мердок не успел: в дверь заколотили, притом, судя по всему, ногами.

Я встрепенулась и тут же сообразила, что Роза не стала бы так стучать. Ее любимая роль милой хрупкой девочки плохо сочеталась с топотом и шумом.

Дис успела первой. Я только-только привстала, а гномка уже распахнула дверь.

Ярый ворвался вихрем. Даже какая-нибудь подслеповатая бабулька вряд ли спутала бы его в этот момент с человеком: вишневые губы плотно сжаты, глаза горят нешуточным огнем, а по растрепанным волосам пробегают колкие злые искры. Хотя сравнение некорректное, иные бабульки по зоркости молодым фору дадут.

Хм, неужели его так взволновало исчезновение Розы?! Надо же!

Ярый одним смазанным рывком приблизился ко мне вплотную.

– Что с Розой? – пророкотал он глухо, вперив в меня сверкающий яростью взгляд.

Ох уж эти вспыльчивые огненные! Только бы выплеснуть злость на кого угодно.

– Исчезла, – коротко сообщила я, изо всех сил пытаясь говорить ровно. – Ушла с мамой по магазинам и не вернулась.

– И ты так спокойна? – рявкнул дракон, нависая надо мной.

Мердок дернулся к нему, но я не стала дожидаться помощи. Рывком ухватила Ярого за ворот футболки. Ткань жалобно затрещала, а янтарные глаза дракона удивленно расширились.

– Это. Моя. Сестра! – гаркнула я, пересиливая желание вцепиться ногтями в эту смуглую физиономию. – Я за нее пасть порву. Не смей мне указывать! Понятно?

– Понятно, – проворчал он, осторожно высвобождаясь из моей хватки.

Я отвернулась. Так, Стравински, уймись! Истерика не поможет.

– Вот теперь я верю, что в тебе четверть огненного дракона, – даже с некоторым уважением произнес Ярый, разглядывая порванный ворот.

Я только дернула уголком рта.

– Сейчас не время выяснять степень влияния наследственности на поведение Анны, – сухо заметил Мердок. – Или вы прибыли сюда исключительно с целью сорвать на ком-нибудь свое раздражение?

– Да как ты смеешь?! – прошипел дракон, резко к нему оборачиваясь.

– Так! – решительно заявила я, вклиниваясь между ними. – Стоп. Если вы двое хотите поругаться – идите на улицу. А я поищу Розу сама!

Мердок смерил меня сумрачным взглядом.

– Полагаю, Стравински, – подчеркнуто сдержанно произнес он, – что сами вы не управитесь.

– Не вмешивайся в мужские дела, Аннабель! – поддакнул дракон, и я закатила глаза.

Надо же, какая солидарность!

– Дис, в холодильнике что-нибудь съестное есть? – поинтересовалась я в пространство. Подумала и уточнила: – Желательно мясо.

– А как же! – вскинулась гномка. – Сейчас!

На столе как по волшебству возникали блюда, мисочки, соусники… И последний штрих – кастрюля борща по-гномьи, наваристого, с грибами и фасолью. А к нему пампушки с чесноком и баночка со свежайшей сметаной…

Назревающая ссора мгновенно была забыта.

Ярый откровенно облизнулся, а изголодавшийся Мердок даже сглотнул слюну. Все по тюрьмам, все по ссылкам… то есть по кладбищам. И поесть толком некогда!

От Дис это не ускользнуло, и она сразу подобрела, даже подсунула следователю шмат мяса пожирнее. Я цапнула кусок окорока, ломоть хлеба и отступила в сторону. Мужчины так предсказуемы!

Характер человека легко определить по тому, что и как он ест.

Мердок был аккуратен. Мясо он резал на ровные, как под линейку, кусочки. Голод утолял медленно, чинно и планомерно. Первое, второе и компот, и никак иначе.

Зато Ярый жадно забрасывал в пасть все, на что падал его взгляд. Соленые огурцы он зачем-то густо мазал вареньем, борщ ел со сладкой булкой, а в чай бросил кусок масла. Неприхотлив, как огонь, и так же переменчив.

– Нужно получить ордер, – заметил Мердок, вставая. – Вы позволите воспользоваться вашим аппаратом?

– Ага. – Я кивнула, рассеянно кроша в пальцах хлеб.

– Благодарю. – Мердок слегка поклонился Дис. – Все было чрезвычайно вкусно!

Гномка благосклонно кивнула и забрала со стола опустевшие тарелки.

Мердок прикрыл за собой дверь, и почти сразу из-за нее донеслись приглушенные голоса. Он куда-то названивал, что-то кому-то объяснял, доказывал, требовал…

– Настойчивый тип. – Ярый с видимым удовольствием откусил от бутерброда (колбаса с вареньем, брр!) и проговорил с набитым ртом: – Зануда, но дело свое знает.

– Ага, – вновь согласилась я, смахивая со скатерти крошки. – Будем надеяться.

Вынула сигареты, тупо посмотрела на пачку…

«Только бы с бабулей и Розой все было хорошо! – твердила я про себя. – Пожалуйста, пусть с ними все будет хорошо! Я… Неназываемый, я брошу курить, если они найдутся! Клянусь…»

Небеса безмолвствовали. А, чтоб его! Сама ведь знаю, что надеяться нужно только на себя.

Мердок приоткрыл дверь на кухню и сообщил коротко:

– Можем ехать. Бумаги оформят в течение получаса.

Я торопливо вытерла пальцы, отряхнула юбку и поправила волосы.

– Я готова!

– Боюсь, Стравински, – покачал головой Мердок, – поедем мы с господином Ярым. А вам лучше остаться здесь на случай появления новостей.

– Здесь останется Дис! – возразила я. – И вообще, мы не договорили.

Невыносимо сидеть и ждать. Цедить по одной невыносимо долгие минуты. Прислушиваться и надеяться.

– Стравински, вы намерены спорить? – осведомилось дорогое начальство, подняв брови. – Не время для объяснений.

Я стиснула кулаки, сдерживая резкость. Опустила глаза и попросила тихо:

– Пожалуйста. Я не могу. Я же свихнусь!

Несколько мгновений Мердок молчал, затем разрешил устало:

– Как хотите. Хуже не будет.

«Куда уж хуже?» – мрачно подумала я, перебрасывая сумку через плечо.

От бесчисленных чашек кофе в голове стало пусто и ясно.

Перед глазами словно калейдоскоп: мчащееся по ночному городу такси, полусонный прокурор, фешенебельный дом в центре города, круглые глаза консьержа при виде постановления об обыске…

В лифте, отделанном зеркалами и лакированным деревом, Мердок вдруг взял меня за локоть.

– Стравински, вы как? – спросил он негромко, когда я вскинула на него удивленный взгляд.

– Нормально, – коротко откликнулась я и через силу улыбнулась.

Консьерж с дворником жадно глазели на нас, зато Ярый чуть не насвистывал, демонстрируя безразличие.

Наконец лифт бесшумно остановился и раздвинул двери. А неплохо мама устроилась. Кадки с цветами, полированное дерево, приглушенный свет и ковровые дорожки. Шик, блеск и красота.

– Вы здесь ранее не были? – так же ровно спросил Мердок, одним взглядом охватив все это великолепие.

– Нет. – Я нервно дернула щекой. – Мама нас… не удостаивала.

На душе было мерзко. Минуты утекали одна за другой, а ведь Розу вряд ли прячут тут. Если верить консьержу, мама давно здесь не появлялась.

«Интересно, Мердок правда что-то надеется найти? – подумала я отстраненно. – Или это от безнадеги?»

Сам следователь выглядел вполне уверенным и целеустремленным. Он несколько раз с долгими паузами нажал на кнопку звонка… Тишина.

– Будем ломать дверь? – Ярый, будто примериваясь, стукнул пару раз по толстенной бронированной плите.

Хотя с него сталось бы. Такой и стену по кирпичику разнесет.

Консьерж, видимо, это почуял и заверещал:

– Господа, но зачем? Господа!

Дворник, прихваченный в качестве второго понятого, жался к стене и явно проклинал миг, когда его угораздило попасться мне под руку.

– Тихо! – рявкнул дракон, и бедняга осел прямо на пол, прижимая руку к груди и не сводя с Ярого перепуганного взгляда.

– В этом нет необходимости, – рассеянно откликнулся Мердок, вынул из кармана кожаный футляр и присел на корточки.

Провозился он всего несколько минут. Замок щелкнул, сдаваясь, и ручка повернулась.

– Прошу. – Мердок широким жестом предложил нам войти и спрятал в карман свои очень подозрительные инструменты.

– Надо же, вы и это умеете. – В голосе Ярого впервые прозвучало неприкрытое уважение.

– С кем поведешься, от того и наберешься, – натужно пошутила я.

Мердок не обиделся.

– Именно так, Стравински. – Он галантно пропустил меня вперед. – Именно так.

Стоило перешагнуть через порог, как в прихожей сам собой зажегся свет. Я огляделась. Просторно, роскошно и пусто. Интересно, кто из маминых любовников прикупил ей такое гнездышко?

– Не похоже, что тут кто-то жил как минимум последние недели две, – прокомментировал Ярый, проведя рукой по полочке под зеркалом.

В пыли остался след его ладони. На полу тоже лежал непотревоженный слой пыли.

– Я же вам говорил! – подал голос консьерж. – Госпожа давно не была дома! Даже убирать не велела.

На него никто не обратил внимания.

– Можем приступать, – заметил Мердок сосредоточенно.

Я только кивнула.

– Боюсь, ничего мы здесь не обнаружим, – признал Мердок спустя долгие два часа.

– Да уж. – Я потерла ноющий затылок и распахнула настежь окно.

От красно-черного интерьера уже гудела голова и резало глаза. Как вообще в таком жить?

– Вы можете быть свободны, – бросил Мердок понятым и подошел ко мне.

Я молча смотрела в темень за окном, чуть разбавленную сиянием проспекта поодаль. Скоро начнет светать, и спать уже некогда. Хотя вряд ли я смогла бы уснуть.

Ярый тоже исчез, оставив свет только в прихожей. Вроде бы он говорил, что хочет прихватить из дома что-нибудь из Розочкиных вещей и попытаться взять след.

Странное чувство – мы с Мердоком словно одни во всем мире. Романтика, чтоб ее!

Мердок, к счастью, о моих мыслях не подозревал.

– Стравински, – произнес он с неловкостью и положил руку мне на плечо. – Мы их непременно найдем. Обещаю.

Сглотнув комок в горле, я усмехнулась:

– Спасибо, но не надо меня утешать. Что будем делать дальше?

Мердок вздохнул:

– Думаю, вы не согласитесь отправиться домой и немного отдохнуть?

– Правильно думаете. – Я прикрыла глаза.

Руку он так и не убрал, и это странным образом успокаивало. Даже курить почти не хотелось – только открыть глаза и обнаружить, что все это мне приснилось.

– Тогда нам стоит направиться в РОВД, – предложил он и взял меня за локоть.

– Конечно. – Я понизила голос. – Только сначала скажите. Вы подозревали… Ядвигу, ведь так? Почему?

«Маму» выговорить не получилось.

Следователь молчал, и я оглянулась на него. Плотно сжав губы, он смотрел куда-то вдаль.

– Мердок? – окликнула я тихо.

Он на мгновение смежил веки.

– Видите ли, Стравински, – начал он медленно, – на нее многое указывало. Легкомысленная особа, которая ведет весьма вольный образ жизни. Разъезды, любовники, посторонние доходы… Согласитесь, за всем этим легко замаскировать что угодно. К тому же она удивительно часто стала появляться в вашем доме. Такая настойчивость выглядела подозрительно.

– Согласна. – Я вновь потерла затылок. Надо по дороге остановиться у круглосуточной аптеки, прикупить что-нибудь от головы, а заодно стимуляторами затариться. Иначе я долго без сна не выдержу. – Только почему вы не сказали это раньше? Может, тогда бы Роза… Ладно, это не важно. Что еще?

– Разумеется, вы помните, что возле дома Цацуевой обнаружили следы лишь ваши и зомби?

– Ага. – Я кивнула и поморщилась. – И еще Хельги, но он не в счет.

– Мы предположили, что отпечатки могли быть зачищены. – Мердок вдруг привлек меня к себе и осторожно снял заколку с волос.

Я вздрогнула и затаила дыхание.

– Однако могло быть и другое объяснение, – продолжил он, бережно массируя мне затылок. – Ведь ауры близких родственников весьма схожи… На эту мысль натолкнули меня вы, Стравински.

– Я? – растерянно переспросила я, чтобы хоть что-то сказать.

Мысли разбегались, как тараканы. Хотелось просто закрыть глаза и блаженствовать.

– Разумеется, вы. – Мердок остановился, не убирая рук. – Помните, на кладбище вы сказали, что талант Розы не должен воздействовать на мертвых?

– Мм, – протянула я, пытаясь собраться. – Да, что-то такое помню… И что?

От его дыхания на шее шевелились волоски – щекотно и дразняще.

Мердок глубоко вздохнул – и отстранился.

– Привязанность зомби к хозяину могла перенестись на близких хозяина, которые обладают схожей аурой. В обычных обстоятельствах такого не происходит, однако тут могли сыграть роль особые способности Розы. Понимаете?

– Ага. – Я обхватила себя руками, вдруг ощутив, что от окна тянет прохладой. Зато в голове заметно прояснилось. – Постойте, но ведь мама не может быть некромантом! Она же тоже дракон, хоть и… хм, неполноценный.

– Однако ничто не мешало некроманту передать ей возможность управлять зомби, – пожал плечами Мердок.

– М-да, – выговорила я, оценив перспективы. – Честно говоря, о таком я не подумала. Хотя нет, все равно. Не могу представить маму с зомби. – Я пролепетала, копируя мамины сюсюкающие интонации: – Ах, это так… ужасно, так отвратительно! – И уже нормальным голосом спросила: – Вы можете такое представить?

– Разумеется, могу, – невозмутимо ответил Мердок и вдруг скупо улыбнулся. – Признаюсь, я тоже долго не мог поверить, узнав, из какой гадости производят зелья, которыми пользуются косметологи.

– Да уж, – через силу усмехнулась я. – Улитки, пиявки, эмбрионы…

– Вот именно, – согласился он уже без улыбки. – А Ядвига постоянно имеет с ними дело. Поэтому, боюсь, вам потребуется изыскать более уважительные причины. Брезгливость тут определенно не годится.

Я помолчала.

– Значит, мама?.. Но зачем ей?

– Боюсь, пока мы можем лишь предполагать. – В негромком голосе Мердока звучало сочувствие. – Возможно, она решила помочь возлюбленному либо же ей попросту предложили значительную денежную сумму.

– Не складывается, – перебила я. – Мы же вроде бы решили, что Кукольник не стал бы нанимать кого-то со стороны. А насчет возлюбленного… У Басюна и так есть жена и любовница, а Чандлер вообще примерный семьянин!

– Стравински, не будьте так наивны, – вздохнул Мердок. – Согласитесь, имея одну любовницу, вполне можно завести вторую. Особенно если речь идет о… хм, коте. А верный муж однажды может не устоять перед соблазном. Никто от этого не застрахован.

– Ну… наверное, – неохотно признала я и обернулась к дорогому начальству. – Ладно, спасибо за объяснения. Поехали в райотдел?

– Разумеется, – после паузы произнес он и протянул руку.

Я замерла… Но он лишь притворил окно, почти касаясь моего плеча.

При виде нас молоденький дежурный в райотделе просиял:

– Следователь Мердок! Вам сообщение!

И протянул замусоленную, покрытую жирными пятнами бумажку. Бутерброды он в нее заворачивал, что ли? Видно, впопыхах записал на первом, что попалось под руку.

Мердок бросил на нее единственный взгляд, и его хмурое лицо просветлело.

– Едем, Стравински!

Он сунул мне записку и рванул обратно на улицу. Я уже на ходу прочитала: «Роза в первой городской больнице. В порядке. Дис».

На мгновение прикрыла глаза от нахлынувшего облегчения… и чуть не пропахала носом асфальт.

– Осторожнее! – Мердок заботливо придержал меня за плечи.

– Спасибо, – пробормотала я.

И заметила в окошке полного любопытства дежурного. Завтра нас ждут очередные сплетни. А, к Неназываемому! Не впервой…

Мердок пронесся по больнице ураганом.

Он словно заранее знал, кому улыбнуться, при виде кого нахмуриться, а кому и удостоверение под нос сунуть.

А я чуть не приплясывала от нетерпения, так хотелось поскорей увидеть сестру и убедиться, что с ней все хорошо.

Оказалось, что Розу доставили в больницу без сознания и без документов, так что с родственниками связались, когда она очнулась. От негромкого скрипа двери Роза открыла глаза и чуть шевельнула лежащей поверх одеяла рукой:

– Привет.

Под дивными зелеными очами залегли тени, личико бледное, темные волосы всклокочены. Розочка выглядела такой маленькой, такой несчастной – и все равно очаровательной.

– Привет, – сдавленно проговорила я в ответ. – Как ты?

– В порядке. – Она с трудом улыбнулась обветренными губами. – Меня ограбили, представляешь?

Я медленно покачала головой и опустилась на стул у ее постели.

– Что ты помнишь? – мягко спросила я, взяв сестру за руку.

– Да ничего такого. – Роза поднесла вторую ладонь ко лбу. – Мы ходили по магазинам, потом решили перекусить в кафе. Я взяла сок и салат, а потом… не знаю! Проснулась уже тут. Представляешь, у меня все забрали: сумочку, цепочку, даже сережку из пупка!

Глаза Розы влажно блестели.

– Не переживай, все будет в порядке. – Я сжала руку сестры и, наклонившись, чмокнула ее в лоб. – Врачи говорят, ты скоро поправишься.

– Забери меня отсюда, – попросила Роза, как маленькая девочка. – Пожалуйста.

– Обязательно, – пообещала я, вставая. – Как только разрешит доктор. У тебя всего лишь небольшое отравление, это ненадолго.

По словам врачей, ей подлили что-то вроде клофелина – малоприятно, но не опасно. Хорошо еще, что бессознательную Розу обнаружили патрульные, а не какие-нибудь пьяные отморозки!

– Бу! – Она надула губы и тут же, поморщившись, поднесла руку ко рту. Сглотнула тяжело и крепко зажмурилась.

Я беспомощно оглянулась, и меня тут же отодвинула в сторону медсестра – само воплощение компетентности.

– Больной вредно долго разговаривать! – заявила она, набирая в шприц какую-то жидкость.

Розочка разве что под одеяло не спряталась. Она с детства ненавидела уколы.

– А может, лучше микстуру? – попросила сестренка со слабой надеждой. – Я боюсь!

Медсестра пропустила жалобу мимо ушей. Вынула вату, пузырек со спиртом и направилась к кровати Розы.

Молча стоявший рядом Мердок подтолкнул меня к выходу.

– Потерпи немного, – попросила я торопливо. – Я постараюсь скорее забрать тебя домой, обещаю!

Роза неуверенно кивнула, не отрывая взгляд от медсестры с ужасным шприцем. Жалобно пискнула, когда иголка проткнула кожу…

И тут в палату ворвался ураган. Точнее, огненный вихрь. Под пылающим взглядом Ярого бедная медсестра попятилась.

– Больной нужен покой! – напомнила она.

Это прозвучало бы куда серьезнее, не срывайся так ее голос.

– Брысь! – рявкнул Ярый, и побледневшая медсестра ринулась прочь из палаты.

Роза смотрела на него во все глаза.

– Что ты тут делаешь? – тоненьким голоском спросила она.

Дракон тяжело опустился рядом с ней на постель, погладил разметавшиеся по подушке волосы:

– Тебя спасаю, – и вдруг легко подхватил ее на руки.

– Не думаю, что это разумно, – подал голос Мердок.

– Розе нужен врач, – поддакнула я, не рискуя, впрочем, приближаться.

Дракон явно был не в себе – спалит не задумываясь. Глаза его горели шалым недобрым огнем, а волосы потрескивали и змеями шевелились вокруг головы.

– Мое сокровищ-щ-ще, – прошипел он Розе и вспрыгнул-взлетел на подоконник.

Жалобно задребезжали оконные рамы, распахнутые одним рывком… и кто-то на улице отчаянно завизжал. Было отчего: в начинающем светлеть небе парил огненный дракон, держа в лапах беспомощное тело невинной девы…

Когда пять минут спустя в палату ворвались полусонный охранник с парочкой докторов покрепче, Ярый уже давным-давно скрылся.

Я как раз успела закрыть окно, а Мердок – застелить постель (наверное, он не выносил даже вида беспорядка).

Группа поддержки растерянно остановилась, а охранник дрожащей рукой навел на Мердока пистолет (по виду газовый).

Следователь с сомнением посмотрел на эту, с позволения сказать, угрозу и продемонстрировал удостоверение.

– Ой! – Охранник зарделся и заметался, не зная, куда девать оружие.

И в конце концов спрятал его за спину. Еще бы ножкой шаркнул.

– А куда подевалась пациентка? – спросил один из докторов, огненно-рыжий и конопатый.

– Ее жених забрал. – Я развела руками.

– А говорили – дракон! – Доктор подозрительно прищурился.

– Ну что поделать, если ее жених – дракон и есть? – Я улыбнулась. – У каждого свои недостатки!

Я торопливо, взатяг, курила на крыльце больницы. В голове полная каша, в чувствах сумятица.

– Значит, и правда мама, – сказала я, не глядя на Мердока.

– Вероятно, – согласился он. – Однако в этой истории пока имеется множество прорех.

– Например? – вяло спросила я.

Мердок отодвинулся и пояснил:

– Например, непонятно, кому и зачем потребовалось привлекать внимание к семейству Стравински, если в преступлениях Кукольника замешан один из членов семьи?

– Я подумаю об этом позже, – пообещала я, раздавив окурок каблуком. – Честно говоря, голова вообще не варит.

– Отдыхайте, Стравински, – вздохнул Мердок. – Пойдемте. Я попросил вызвать нам такси.

Я кивнула, смяла опустевшую пачку и бросила ее в урну.

– Говорят, – сказала я невпопад, – что драконы – ужасные собственники.

– Именно так. – Мердок чуть заметно улыбнулся. – Мало что может так разъярить дракона, как посягательство на его сокровища.

– Да уж. – Я усмехнулась.

Почему-то теперь первым делом при слове «драконье сокровище» вспоминались вовсе не груды золота и россыпи драгоценных камней, а моя милая сестренка.

«Кажется, Ярый влип!» – с иронией подумала я, спускаясь по ступенькам.

Дома Розочки ожидаемо не оказалось.

– Ну и денек! – с чувством сказала я и со стоном облегчения стянула туфли.

Ах, какое блаженство!

– С Розой все в порядке? – поинтересовалась Дис, теребя бигуди.

Немо не сводил с меня глаз и ловил каждое слово.

– Вполне, – рассеянно отозвалась я и босиком пошлепала на второй этаж.

Рассказывать не хотелось. Думать тоже. Эх, сейчас бы задрыхнуть до полудня! Мечты, мечты. На часах уже почти пять, а значит, спать оставалось часа четыре – к десяти мне велено быть как штык в кабинете Мердока.

Розу мы нашли, но это еще отнюдь не конец. Еще надо отыскать бабулю и мадам Цацуеву, прижучить Кукольника и вернуть драконам похищенные артефакты… Работы – непочатый край!

Я взялась за перила… И остановилась так резко, что Дис чуть не уткнулась носом мне в спину.

– Немо! – окликнула я, обернувшись. – Ты говорил, что мама… Ядвига хотела тебя забрать, так?

– Ага. – Зомби энергично закивал.

– А она говорила, зачем?

– Покупки нести, – буркнула Дис. – А то ей не по чину.

Я перевела взгляд на нее, и гномка повысила голос:

– Да, я за ней присматривала, и что? Шастает тут повсюду, вынюхивает! Столько лет носа не казала, а теперь так и кружит, так и кружит… Тьфу!

Я прикусила изнутри щеку и, отодвинув экономку, помчалась вниз. Надеюсь, он уже добрался домой?

Торопливо отстучала на блюдце номер.

– Мердок у аппарата, – отозвался знакомый усталый голос. – Слушаю вас.

– Это Анна Стравински, – представилась я поспешно, боясь забыть, что хотела сказать. – Помните, Немо сказал, что… Ядвига, – на имени матери я непроизвольно спотыкалась, – в общем, она очень хотела его забрать?

– Разумеется, – подтвердил Мердок.

– Значит, это неспроста! Не зря же раньше Стеллочка его захапать пыталась, а теперь и Ядвига. Думаю, Немо как-то может вывести на Кукольника, и тот это знает. Надо только понять как. И я почти уверена, что Ядвига могла бы почуять бабулино сокровище. Поэтому она сюда и шастала!

Слова путались в голове, а язык ворочался с трудом.

– Идите спать, Стравински, – велел Мердок мягко. – Вам не помешает что-нибудь успокоительное.

И короткие гудки…

– Дис, будь другом, налей коньяка! – попросила я, раздраженно звякнула блюдцем и поплелась-таки в спальню.

К десяти я примчалась в райотдел.

Кофе плескался где-то на уровне ушей, зато пропала апатия и тупая тяжесть в голове. Я на ходу кивнула все тому же молоденькому дежурному и направилась к турникету.

– Домовой, подождите! – окликнул меня дежурный. – Передайте, пожалуйста, следователю Мердоку, что к нему пришли! А то он на звонки не отвечает.

– Кто? – Я обернулась. – В смысле кто пришел?

В холле сидели только две девушки в одинаковых свободных сарафанах.

– Не узнаешь? – широко улыбнулась одна, откинув с лица длинные выбеленные волосы, и встала.

Захотелось протереть глаза.

– Раздвоенный Хвост? Блестящая Чешуйка? Что вы тут делаете?!

– Тебя ждем. – Вторая русалка принялась накручивать на палец очень знакомые бусы.

Ее волосы тоже заметно посветлели, но все равно слегка отливали зеленцой.

– Ходатайство у нас! – сообщила первая важно.

– И записочка! – пискнула вторая.

– Так. – Я помотала головой. – Давайте помедленнее. Во-первых, как вы тут оказались?

– А что, нельзя? – усмехнулась первая.

– Я имею в виду, так далеко от водоема, – уточнила я. – Да и ног у вас раньше не было.

– Так то раньше. – Та, что с бусами, застенчиво опустила глаза. – А теперь есть!

– На срок не больше шести часов в сутки, – вздохнула первая. – Дорого, конечно, но качественно.

– Зато не мокрохвостые! – приосанилась вторая. – Мы теперь – двоякодышащие, вот! Пусть даже в кредит.

– И еще придется постоянно увлажняющий спрей для жабр покупать!

– Заклятие? – Я наконец начала соображать. – Чтобы получить человеческий облик? Но зачем?!

– А кому мы нужны в нашей реке? – рассудительно вздохнула первая.

– А так у Ихтиара жить сможем, – потупилась вторая.

Я поневоле усмехнулась. Да, обстоятельно девушки подошли к устройству личного счастья, ничего не скажешь!

– Так Ихтиару же грозит срок, – напомнила я. – Неужели ждать будете?

– Лучше, – серьезно ответила первая и протянула мне чуть попахивающую рыбой бумагу.

Я быстренько ее просмотрела. Надо же, ходатайство о передаче водяного Ихтиара на поруки трудового коллектива реки Бирюзовой!

Если у русалок все получится, то у Ихтиара есть шанс избежать ответственности за свои фокусы. Конечно, если его участие ограничивалось слежкой и прочей мелочовкой.

– И когда вы только успели? – покачала головой я. – Я же только вчера после обеда вам обо всем рассказала.

Русалки синхронно вздохнули:

– Замуж захочешь – и не так раскорячишься!

За перегородкой сдавленно засмеялся дежурный, мигом вернув меня в реальность.

– Понятно, я передам следователю, – кивнула я и свернула бумагу рулончиком. – Подождите тут.

– Постой! Еще же записка! Вот! – И та, что с бусиками, сунула мне в руку клочок газеты.

Только три слова, торопливо накорябанные чем-то похожим на карандаш для губ:

«Спасите меня! Цацуева».

– Где вы это взяли? – медленно спросила я, чувствуя, как внутри поднимается знакомый злой азарт.

– Так в клинике же! – захлопала глазами русалка. – Мы в очереди сидели. Разговорились с одной, вот она и попросила вам передать.

– Еще и обрадовалась так, чуть не плакала, как про вас услышала! – подхватила ее подруга.

– А с какой стати вы ей обо мне рассказывали? – не поняла я, осторожно, как величайшую драгоценность, пряча бумажку в сумку.

– Ну… – Та, что с бусиками, зарозовелась. – Мы же рассказали, зачем туда пришли… Про Ихтиара и все такое.

– А она говорит, мол, спасайте, девочки! Чуть не в ноги нам упала!

– Клиника, говорите? – Я похлопала себя свернутым в трубку ходатайством по ладони. – Название и адрес помните?

– А как же! – вскинулась та, что с бусиками.

– Ближайшие пять лет мы его точно не забудем, – вздохнула первая. – Пока долг выплатим.

Вот она, драма нашего времени! Замуж в кредит…

Мердок мучил Ихтиара. Нет, он не совал водяному иголки под ногти, не стращал карой небесной и неотвратимым земным правосудием.

Всего лишь вдумчиво и дотошно задавал вопросы. Не знаю, кто как, а лично я бы точно его покусала – после десятого повторения одного и того же на другой лад.

При моем появлении Ихтиар встрепенулся и жалобно заверещал:

– Домовой Стравински! Спасите-помогите!

– Тихо, – попросила я, демонстративно заткнув уши. Он кивнул и насупился, а я продолжила: – Во-первых, здравствуйте. А во-вторых, с чего вы взяли, что я стану вам помогать?

– Но вы же домовой!

Я вздохнула. В словах Ихтиара был свой резон.

– Это не значит, что вы можете творить что хотите.

Водяной скуксился, сгорбился и задрожал губами:

– Мучайте меня, бейте, пытайте! Пользуйтесь моей беспомощностью и одиночеством!

Ихтиар смахнул слезу со щеки, а я бессердечно усмехнулась:

– Ну не такой уж вы и одинокий… – Шагнув вперед, я осторожно положила на стол перед Мердоком то самое ходатайство и записку Цацуевой. – Это передали русалки. Вы их наверняка помните.

Взглядом попросила Мердока мне не мешать и присела на уже привычное место.

– Послушайте, Ихтиар, я действительно могу вам кое-чем помочь…

Слезы высохли как по волшебству.

– Так помогайте!

Мердок кашлянул и отвернулся.

– Не так быстро. – Я улыбнулась. – Вы можете выйти на поруки, но эта статья применяется только к тем, кто чистосердечно раскаялся и активно помогал следствию и суду в установлении истины по делу. Все бумаги уже готовы, им можно дать ход в любой момент. И две очаровательные русалки вас уже дожидаются. Теперь решение за вами. Вы меня понимаете, Ихтиар?

– А иначе нельзя? – плаксиво спросил он, ковыряя ногтем стул.

Хм, на его месте я бы не стала этого делать – вон как Мердок сразу нахмурился.

– Нельзя! – отрезала я. – Ну же, Ихтиар, решайтесь!

Он оттопырил нижнюю губу, тряхнул волосами и махнул рукой:

– Ладно. Только не обманите меня, домовой.

– Об этом можете не волноваться, – заговорил Мердок, разглаживая слегка помятое ходатайство. – Нам нужен Кукольник, а вовсе не вы.

– Ну так, – водяной, казалось, вот-вот заплачет, – я о Кукольнике же ничего и не знаю. Мими клянусь, ничего!

Он всхлипнул. Видимо, разлука с любимой лягушкой была тяжела.

Интересно, а куда Мердок ее подевал? Надеюсь, не в сейф к прочим вещдокам спрятал. Все-таки живая тварь, жалко.

– Рассказывайте что знаете! – велел Мердок и даже чуть-чуть подался вперед. – Для начала – откуда у вас краденые украшения?

– Мне за информацию заплатили! – с ноткой гордости сообщил Ихтиар. – Я разговор подслушал… Ну ладно, ладно, не я – Мими. Эта мымра Цацуева говорила, что она завтра же сходит в райотдел и все выяснит. Сказала, кристалл у нее есть, с записями. Про Кукольника!

Мы с Мердоком переглянулись, и он еле заметно кивнул. Показания сестры Цацуевой и наши догадки можно считать проверенными.

– Продолжайте!

Водяной важно поднял тонкий палец и признался застенчиво:

– Ну я и решил подзаработать… У меня же алименты! А жить на что-то надо…

– Значит, бриллианты за информацию? – уточнила я с сомнением.

Он закивал.

– Как Цацуева исчезла, я сначала не понял. А потом испугался. У меня же ранимая натура! Я не перенесу насилия над личностью!..

Ну вот, опять завел старую песню.

– А кому вы передали информацию? – перебила я. – Кукольник ведь не сам по себе об этом узнал!

Водяной опешил.

– Так Нике, как всегда! – растерянно ляпнул он, хлопая белесыми ресницами, и я в сердцах помянула Неназываемого.

– Полагаю, Стравински, вы знаете, о ком речь? – поинтересовался Мердок, постукивая пальцами по столу.

– Наверное. – Я заставила себя встряхнуться и уточнила: – Ника – продавщица из магазина?

– Ну да! А вы что, не знали?

Я прикусила щеку. К стыду своему, нет, хотя домовому полагается на своем участке знать все и обо всех.

Мердок пристально наблюдал за Ихтиаром, пытаясь уловить тень лжи.

– Расскажите, кто именно передал вам оговоренную плату и при каких обстоятельствах.

– Так я не в курсе. – Водяной зябко поджал ноги. – Ну магазин же круглосуточный! Я мою малышку Мими к ней с запиской послал. Мол, про Кукольника сведения есть, интересует? Я же сам все узнал, имел право! Часа через два приехал мужик какой-то. Спросил невежливо так, что я хочу взамен… Даже выпить отказался!

Я хмыкнула. Негодяй какой! Небось и о тяжкой доле Ихтиара говорить не захотел.

Водяной насупился и забормотал торопливо:

– А еще он меня с Сидоровым поговорить попросил. Ну, посредником нанял, чтобы я ему кое-что передал насчет работы… Я и брякнул, что хочу бриллианты. А он говорит – без вопросов, через Нику передам. Утром и передал, все честь по чести.

– Вы его разглядели? – быстро спросила я.

– Не-а. – Ихтиар шмыгнул носом. – Здоровый такой, в шапке на всю рожу, и походка еще такая, приметная. Косолапил он заметно. А больше я правда ничего не знаю! Темно ж было! И Сидорову этому я сказал только то, что велено! А о чем там речь и что к чему, не знаю я. Мими клянусь, ничегошеньки не знаю!

И просительно заглянул мне в глаза.

Мердок не собирался так легко сдаваться.

– Вы именно поэтому сказали, что видели у дома Цацуевой женщину?

– Так она же и правда была! – Водяной обеими руками подтянул трусы повыше. – Так что не Кукольник это!

«Это еще как знать», – подумала я и покосилась на Мердока.

– Необходимо составить протокол, – решил он, вынимая бумагу и печатную машинку.

– Как вам вообще такое в голову взбрело, Ихтиар?! – не выдержала я. – В смысле слежка эта, бриллианты…

– Ну… – Он потупился и признался шепотом: – Я детективы люблю. Читал, как их прятали в воде, ну и вот…

Я тихо застонала и прикрыла глаза.

Еще один ценитель детективного жанра на мою голову!

Попытки нытья Мердок пресекал сразу, так что с Ихтиаром управились быстро.

В итоге водяной надулся (ах, какие жестокие люди, не понимают его тонкой душевной организации!), однако поделать ничего не мог.

– На этом все. – Мердок подписал протокол и любовно осмотрел результат своих трудов, безупречный до последней запятой. – Стравински, насколько я понимаю, эти дамы, – он похлопал ладонью по ходатайству, – дожидаются внизу?

– Ага, – подтвердила я.

Честно говоря, последние полчаса я сидела как на иголках. Сколько можно копаться?

– Превосходно. Будьте так любезны, пригласите их сюда.

– Ой, там что, эти… русалки, да? – всполошился вдруг Ихтиар. – А я же в таком виде! А можно как-то… ну…

Он вцепился обеими руками в резинку трусов и засмущался, как девица.

– Не переживайте. – Я походя потрепала сконфуженного беднягу по плечу. – Вы выглядите просто отлично!

– Правда? – Он доверчиво распахнул глаза, и мне пришлось приложить усилия, чтобы подавить неуместную улыбку.

– Само собой! – заверила я и сбежала.

Завидев меня, русалки встрепенулись. Та, что с бусами, выпалила взволнованно:

– Ну как? Получилось?

Вторая ограничилась напряженным взглядом.

– Да, – коротко сообщила я, и они сразу заметно расслабились. – Пойдемте. Заодно и познакомитесь.

Признаюсь, я даже немного беспокоилась. Казалось бы, какое мне дело, понравятся они друг другу или нет? Тем более что меня ждали дела поважнее. Цацуева там изнывает, а мы дурью маемся!

– Вот! – Я резко распахнула дверь в кабинет Мердока. – Знакомьтесь. Блестящая Чешуйка, Раздвоенный Хвост, позвольте вам представить водяного Ихтиара. Ихтиар, это те самые очаровательные русалки, благодаря которым у вас есть шанс выйти на свободу.

Пока они приглядывались друг к другу (та, что с бусиками, розовела и глупо хихикала, зато вторая хмурилась), я подошла к Мердоку и поинтересовалась тихо:

– Мы скоро поедем за Цацуевой и Никой?

– Терпение, Стравински, – хмыкнул Мердок. – Вы ведь понимаете, что без доказательной базы у нас нет ни малейшего шанса вызволить одну и привлечь к ответственности другую. Письменные доказательства – щит и меч следователя.

– Ясно, – не стала спорить я, смиряясь с судьбой.

Не стоит вставать между юристом и его бумажками!

Клиника «Жемчужина» располагалась на южной, заповедной оконечности Орлиного острова.

Добраться сюда можно либо вплавь, по примеру русалок, либо по мосту, соединяющему берега Бирюзовой. Ну или на собственной яхте, благо причал имеется.

– Пафосное местечко, – протянула я, обозрев из-под руки корпуса, отделанные бело-розовым мрамором, и парк с фонтанами, статуями и фигурно выстриженными кустами. – Кажется, раньше это был санаторий.

Мердок мои слова никак не прокомментировал.

– Будьте так любезны, – обратился он к охраннику, предъявив свое удостоверение и санкцию на обыск, – укажите нам, где можно найти главного врача?

– Нету его, – буркнул тот, не торопясь отпирать замки.

А прорваться через ворота силой шансов у нас не было. Мердок не рискнул просить людей у начальства, так что в «Жемчужину» мы явились вдвоем на такси.

Высоченный забор вокруг с колючей проволокой поверху скорее подошел бы колонии, а не косметической клинике.

– В таком случае пригласите лицо, которое временно исполняет его обязанности, – невыносимо серьезно попросил Мердок.

Охранник с видимым трудом уразумел смысл этой фразы и напрягся еще сильнее:

– Не велено!

Мердок улыбнулся, и на месте охранника я бы забилась куда-нибудь подальше.

– Мы сделали все возможное. Возвращаемся в город, Стравински! Необходимо заручиться силовой поддержкой. Думаю, ваша бабушка не откажет?

Охранник побледнел еще на моей фамилии, а на «бабушке» почти позеленел и квакнул:

– Нет! Не надо! Я позвоню!

И стремительно скрылся в будке.

Об исчезновении бабули он то ли не был осведомлен, то ли считал это обычной газетной уткой.

– Я вам что, пугало? – шепотом возмутилась я.

Мердок пожал плечами, продолжая любоваться птичками, солнышком и лесом.

– Это был самый простой способ добиться желаемого. К тому же, – он вдруг усмехнулся, – в данном случае пугалом выступали не вы, а ваша уважаемая бабушка.

Вот что бы ласкового ему на это сказать?

Мы торчали у ворот, как два дерева среди поля. В окне будки виднелся охранник, который что-то втолковывал по блюдцу. А Мердок расхаживал туда-сюда, заложив руки за спину. Я со скуки попыталась пройтись за ним хвостиком (вдруг это как-то помогает думать?), но Мердок тут же остановился и осведомился сухо:

– Вы что-то хотели, Стравински?

– Ага, – согласилась я из чистой вредности. – Вы же мне вопрос проспорили, помните?

Он помрачнел, однако спорить не стал:

– Разумеется. И о чем же вы хотели меня спросить?

Сначала я хотела полюбопытствовать, откуда него деньги. Ведь не в полиции же Мердок их заработал! Только вряд ли там что-то занятное. Или наследство, или удачная женитьба. Скорее первое, чувствуется в нем порода.

Мердок, отвернувшись, смотрел на ельник. Ровные ряды деревьев выдавали искусственность посадок, но все равно получался оазис зелени среди городской пыли и шума.

– Не томите, Стравински. – Он покачивался с носков на пятки. – Задавайте уже ваш вопрос.

А неплохой у него профиль: прямой нос, высокий лоб, мужественный подбородок… Хм.

– Почему вы так боитесь воздействия… ну, короче, приворотов?

Мердок сжал губы, глядя на меня с явной досадой. Я улыбнулась в ответ и развела руками. Вот такой у меня интерес. Невежливо, а что поделать?

– Дело в том, – произнес Мердок наконец, – что я из весьма… хм, обеспеченной семьи. Отец был отчаянно влюблен в мою покойную мать. Увы, она не ответила на его чувства…

Он запнулся, а я договорила тихо-тихо:

– Он ее… приворожил?

Мердок кивнул и посмотрел на меня. Под внимательными темными глазами пролегли усталые морщинки.

Я прикусила губу. А я ведь еще посмеивалась, как он шарахается от Розочки!

Мердок словно подслушал мои мысли:

– Воздействие вашей сестры куда мягче. Она источает очарование, которому сложно противиться. А механизм действия полноценного приворота существенно грубее… и опаснее. Впрочем, вам об этом наверняка известно.

– Само собой. Приворот приравнивается к изнасилованию.

– Именно. – Мердок протянул руку и сорвал прошлогоднюю шишку. – Только действует куда менее явно, что позволяет высшему обществу смотреть на такие вещи сквозь пальцы. К тому же влияние его растянуто по времени. Моя мать успела родить четырех сыновей, прежде чем…

– Извините, – выдавила я. – Я не нарочно.

Интересно, не потому ли Мердок пошел в полицию? От родни подальше, и есть возможность помочь таким, как его мать.

– Разумеется, нет, – согласился он, осмотрел шишку и ловким броском отправил ее в полет через ворота. – Вы просто весьма проницательны.

– Спасибо, – сказала я, хотя комплиментом это не прозвучало.

За тихим стуком шишки последовало «ой» и парочка непечатных слов.

– Глаз-алмаз! – похвалила я вполголоса, и Мердок хмыкнул.

Мы заговорщицки переглянулись, и он приложил палец к губам. Я кивнула и прислушалась.

– Что… какого… что им надо?! – нервно вопрошал незнакомый голос.

Его обладателя скрывали сплошные металлические ворота.

– Я не знаю, – бубнил охранник. – Они бумажки показали. Ордер и корочки с печатями.

– С печатями, говоришь? – Незнакомый тип задумался. – Ладно, посмотрим, что там у него за печати.

В окошке появились щекастая физиономия и торс, навевающий мысли о мягких подушках и печеном сале.

– Вы главный врач сего заведения? – осведомился Мердок с заметным скепсисом.

– Нет, но я за него. Замглавврача Красапетов. Что вы хотели?

Мердок скромно улыбнулся и махнул удостоверением:

– Мы ищем пациентку, мадам Цацуеву.

– О, но ведь у нас полная анонимность! – всплеснул руками доктор. – Откуда же нам знать, может, такой здесь вообще никогда не было?

Мердок продолжал доброжелательно улыбаться:

– Боюсь, в таком случае мы будем вынуждены осмотреть всех ваших пациентов. Тогда придется официально устанавливать их личность…

Доктора от такой перспективы перекосило. Он уже понял, что с Мердока сталось бы согнать всех, как барашков, пересчитать по головам и выстроить по ранжиру.

– Но так нельзя! Клиника пострадает! А ведь к нам едут со всей страны!

– Разумеется, пострадает, – не стал спорить Мердок. – К тому же, боюсь, у налоговой инспекции также могут возникнуть вопросы как к вам, так и к вашим пациентам. Более того, наш долг – не скрывать прискорбные факты от общественности. Надеюсь, вы понимаете, о чем речь?

Упитанный доктор заметно побледнел:

– Д-да. Давайте договоримся, а? Мы ведь взрослые, серьезные люди, а взрослые люди всегда сумеют договориться…

Он резво отпер калитку и встал на пороге, сложив на груди пухлые ручки.

– Вам наши требования понятны. Итак, мадам Цацуева находится у вас? Только не ссылайтесь на анонимность. Ваши пациенты ведь подписывают договор, не так ли? И в нем наверняка содержатся паспортные данные.

Мердока с места не сдвинешь – ни в прямом смысле, ни в переносном.

– Да, – нехотя признался доктор. – Моя пациентка.

– Превосходно. – Мердок вновь позволил себе скупо улыбнуться. – За четверть часа она вполне успеет собрать вещи. А мы тем временем подождем ее здесь.

– Но, – не на шутку всполошился доктор Красапетов, – она же оплатила курс на две недели! Липосакция, коррекция фигуры и омолаживающие процедуры. Как же?!

Надеюсь, он не диетолог. Вот уж кто точно не годится на роль живой рекламы здорового образа жизни. Щечки, как у хомяка, а из-под халата предательски выпирает брюшко.

– Через четверть часа мадам Цацуева должна быть здесь! – отрезал Мердок непреклонно. – В противном случае я предъявлю вам обвинение в ее похищении, благо уголовное дело уже заведено. И предприму все ранее перечисленные действия. Время пошло. Пойдемте, Стравински, подождем в тени.

И, ухватив меня за локоть, направился в лесопосадку. Я оглянулась на ходу. Доктор хватал воздух ртом, словно карась-переросток, и пялился нам вслед. Затем он схватился за голову и бодро, высоко подбрасывая коленки, ускакал куда-то на территорию.

Мердок демонстративно взглянул на часы, засекая время.

Таксист в машине прикрыл лицо газеткой и, кажется, дремал.

А я вынула сигареты и приготовилась ждать…

Прошло ровно двенадцать минут, когда вновь загрохотали ворота. Из них, заметно горбясь и шаркая ногами, вышла женщина в бесформенном балахоне. Разглядев ее изнуренное лицо, я чуть не проглотила сигарету.

Это была тень, призрак великолепной мадам Цацуевой.

– Что они с вами сделали?! – потрясенно спросила я.

Пышущая жизнью толстушка уменьшилась вдвое, и теперь на ней обвисла не только одежда, но и кожа. Налитая грудь сдулась, от румянца на щеках не осталось и следа, да еще и брыли как у бульдога!

– Мы не закончили работу! – возмутился доктор Красапетов, выглядывая из-за все еще необъятной «кормы» мадам Цацуевой. – Мы вот это все уберем… убрали бы!

– У вас не будет такой возможности. – Мердок склонил голову. – Мадам Цацуева, я следователь Мердок. Пройдемте.

Только теперь женщина подняла взгляд.

– Д-да! – выговорила она и покачнулась.

Мердок ухватил ее под локоть, а я добыла из сумки припрятанную на всякий пожарный шоколадку.

– Возьмите! – и протянула ей всю плитку.

Думаю, с этого момента у меня не было более верного друга.

– Теперь все? – Доктор смерил бывшую пациентку мрачным взглядом.

Прямо на его глазах она обращала в прах работу врачей. Все, что достигнуто непосильным трудом!..

– Почти. – Мердок испытующе разглядывал суетливого доктора. – Только один вопрос. Не работает ли у вас некая Ядвига Стравински?

Красапетов опешил. Затем пошевелил губами, прочистил горло и произнес:

– Я не имею право разглашать сведения о персонале. Пишите запрос!

Я прикусила губу. Слова не требовались – выражение лица доктора было достаточно красноречиво.

Мердок кивнул, словно не ожидал ничего иного, и прохладно поблагодарил:

– Признателен за помощь. До свидания!

Проглотив шоколадку, мадам Цацуева оживилась и приободрилась.

– Итак, – не выдержал Мердок и полуобернулся. Мы с Цацуевой устроились на заднем сиденье, а он на переднем. – Что вы можете рассказать об обстоятельствах своего исчезновения? И, разумеется, о вашем похитителе.

– Ничего! – Она подняла подбородок, но губы ее дрожали. – Я сама сюда приехала. Просто я хотела домой, а меня не пускали.

– Ничего? – опасно мягким тоном переспросил Мердок. – А знаете ли вы, что я расследую ваше похищение? Если вы уехали сюда по доброй воле, не удосужившись предупредить близких, то должны понимать, что из-за вашей безалаберности была напрасно потрачена масса ресурсов, в том числе на производство экспертиз.

Я прикусила губу, пряча улыбку. Как там? Ищут пожарные, ищет полиция…

Мердок, конечно, прав, но Цацуева выглядела такой бледной и несчастной, что язык не поворачивался ее упрекать. Хотя ее версия, прямо скажем, шита белыми нитками.

– А что за женщина пришла к вам той ночью? – вмешалась я. – Моя мама? В смысле Ядвига Стравински?

Бедняга Цацуева побелела, покраснела и снова побелела.

– Что за вопросы? Какое вам дело до моих гостей?!

Вид надменный, зато в голосе неприкрытый страх.

Мердок молчал, признавая, что я лучше знаю «своих» жильцов.

– Мадам Цацуева, – вкрадчиво произнесла я, – а ведь Хельги обвинили в вашем похищении…

– Что? – вскинулась она. – Да как вы смеете?!

О, это снова была настоящая мадам Цацуева – тигрица, защищающая своего тигренка… то есть тролленка.

– Это не мы, – вздохнула я. – Но теперь вы понимаете, сколько проблем у всех из-за вашей пропажи.

Она отвернулась. Дрогнул подбородок (уже единственный!), и мадам призналась тихо:

– Я не могу сказать. На мне заклятие.

И отогнула широкий рукав, обнажая запястье. Вены словно перечеркнуты несколькими символами, вписанными в круг. Среди них была и знакомая фигура человечка.

Я шепотом выругалась, а Мердок, одарив меня укоризненным взглядом, заметил:

– Насколько мне известно, подобные заклятия накладываются исключительно с согласия… хм, объекта.

Мадам Цацуева расправила плечи:

– Я согласилась.

– Но зачем?! – не выдержала я. – Только не говорите, что взамен вам предложили эту клинику!

На обвисших щеках Цацуевой зарделись пятна.

– Не скажу. Я таки ничего вам не скажу!

– Основное нам известно и так, – возразил Мердок и скомандовал водителю: – Едем на Абрикосовую, семь. Знаете, где это?

– Найдем, – флегматично пообещал тот.

– Лучше сначала на угол Абрикосовой и Виноградной, – поправила я и полюбопытствовала: – Мадам Цацуева, а что будет, если вы расскажете?

Она повела плечами и отвернулась к окошку:

– Я облысею и покроюсь прыщами, если уж вам так интересно!

Не сдержавшись, я фыркнула. Страшная угроза!

– Не смейте! – тут же взвилась Цацуева. В покое и безопасности к ней стремительно возвращались привычные манеры. – Да я жаловаться буду!

– В этом нет необходимости, – примирительно заметил Мердок. – Итак, мы получили косвенное подтверждение, что у вас имелась информация о некоем лице, – при таксисте он тщательно подбирал слова, – которой вы не стали делиться с правоохранительными органами.

– Да. – Цацуева дрогнула подбородком и призналась: – Я же тогда, у троллей, Петю узнала… А он мне раньше звонил, как в город приехал. Сказал, что хочет забрать документы, которые на хранение оставлял. Но пропал…

Видимо, об этом рассказывать не запрещалось. Собственно, именно поэтому такие заклятия теперь применяют редко. Слишком много нюансов надо учесть, ведь действует только прямой запрет «тебе нельзя говорить, что…», а это открывает широкое поле для намеков и недомолвок.

– И вы заинтересовались. – В тоне Мердока вопроса не было.

– Да! – Мадам посмотрела на него с вызовом. – Я знала, что Петя в чем-то замешан. Я таки нашла ту штуку и… Я хотела пойти в прокуратуру. Потом, когда все выясню. Но я не знала, к кому обратиться! У любого могло быть рыльце в пушку… Я побоялась.

Надо же, даже у этой пробивной дамы есть инстинкт самосохранения!

– И вы согласились обменять информацию на… хм, курс омоложения и похудения. И, таким образом, на определенный срок исчезнуть… Должен признать, весьма остроумно. Только любопытно, откуда вы знаете Ядвигу?

Цацуева привычно повела плечами:

– Она училась в одном классе с моей сестрой. Ядвига все время списывала у нее сочинения по литературе и диктанты, а взамен разглаживала волосы, она это умеет, и делилась косметикой.

– Полагаю, когда Ядвига стала косметологом, вы с сестрой сделались ее клиентами?

Мадам кивнула.

Интересно, понимает ли она, что эта странная дружба спасла ей жизнь? Ведь прикончить Цацуеву было бы куда проще, чем прятать в расчете, что потом ее информация (да еще и без доказательств) уже никому не будет интересна.

– Мне непонятно только одно, – влезла я. – Если все это было полюбовно, то зачем вы просили о помощи?

– Я хотела… кушать. – Последнее слово она произнесла почти стыдливо. – Я не думала, что это будет так тяжело. А меня не выпускали, представляете?! Какое они имели право?

Пока Цацуева негодовала и клеймила коварных врачей, которые силой заставляли ее худеть, я изо всех сил пыталась не рассмеяться.

Я-то думала, что забор вокруг клиники от воров. А выходит, это чтобы пациенты не разбегались!

– Да зачем оно вам вообще надо было? – спросила я, перебив гневный монолог Цацуевой. – У вас же и так все в порядке. И замужем вы были не раз, и Хельги вас любит…

Цацуева осеклась на полуслове и затеребила ворот платья.

– Вы не понимаете. Хельги – он такой… такой! А я уже старая и толстая. И его родители наверняка будут против!

– Так вот зачем вы написали на него заявление! – осенило меня. – Вы хотели, чтобы у них не было выбора?

Она застенчиво кивнула, а я, не выдержав, рассмеялась.

Цацуева отвернулась, обиженно поджав губы. Мердок молча смотрел в окно, но я могла поклясться, что он не пропустил ни единого слова.

– Приехали! – сообщил таксист и затормозил у берлоги троллей.

– Я не могу! – заметалась вдруг Цацуева. – Давайте к седьмому дому по Абрикосовой!

– Не выдумывайте. – Я похлопала ее по плечу. – Все равно ведь Хельги вас увидит. Только расстроится, что вы от него прячетесь. Надо хоть передать ему, что вы нашлись.

Я вышла из такси и заколотила в дверь, привычно выкликая:

– Хозяева! Эй, хозяева! Это Анна Стравински!

– Заходите! – раздался из глубин дома грубый голос тролля.

Уф, кажется, нам повезло и у Хельги сегодня выходной.

– Хельги! – позвала я громче. – Выйди, пожалуйста. Тут мадам Цацуева.

Мгновение – и громкий топот. Хельги мчался, не видя никого и ничего.

Я едва успела отскочить, а то еще снес бы с пути в порыве чувств.

– Натали! – просиял он, завидев переминающуюся у такси Цацуеву. – Натали-и-и-и!

Подскочил, схватил на руки, закружил… и вдруг помрачнел.

– Кто это сделал? – Он осторожно, как хрустальную, поставил возлюбленную на землю и тревожно заглянул ей в лицо. – Я убью их! – И сжал пудовые кулаки.

– Не надо, – непривычно ласково попросила она, гладя его лицо. – Все в порядке. Я поправлюсь. Ты же меня и такой любишь?

– Люблю! – твердо заявил тролль. – Женюсь! Пойдем!

И, решительно подхватив Цацуеву на руки, утопал в дом. О зрителях он явно забыл. Да он обо всем на свете забыл! Участь саблезубых кроликов была предрешена…

– Весьма трогательная сцена, – заметил Мердок за моей спиной.

– Да, – коротко отозвалась я.

Иронизировать не хотелось. В конце концов, разве не ради этого я работаю? Чтобы находить, спасать и помогать. Чтобы видеть такую чистую радость и знать, что теперь все будет хорошо.

Только я никогда не признаю это вслух. Не люблю пафоса.

– Куда теперь? – спросила я и пнула выросший между плитками подорожник.

– Самое время наведаться к… Нике, ведь так? – Мердок рассеянно кивнул бабке Марье, уже прилипшей носом к забору. – Боюсь, хм… спасение мадам Цацуевой нам мало что прояснило.

Я только пожала плечами и направилась к такси.

На магазине красовалась кривоватая табличка «Переучет». Вокруг неприкаянными тенями слонялись местные пропойцы. В мутных озерцах их глаз мелькнул и погас слабый интерес.

В стороне, в беседке под абрикосами, резались в домино дяденьки в вытянутых на коленках трениках и полосатых майках. На столике перед ними стояли запотевшие бутылки, к которым алкоголиков тянуло, как мух на мед. Впрочем, они только тяжко вздыхали и накручивали круги.

– Любопытно, – заметил Мердок, гадливо рассматривая пыльную и засиженную мухами витрину.

– Что именно? – Я хмуро посмотрела на обшарпанную вывеску магазина.

«Мечта» в сочетании с «переучетом» выглядела… концептуально.

– Стравински, можете ли вы выяснить, как давно отсутствует продавщица?

– Само собой. – Я выбралась из такси и направилась прямиком к беседке. – Здравствуйте!

– И тебе не болеть, красавица! – Пожилой интеллигентный мужчина поднял голову и улыбнулся. Несмотря на затрапезную одежду, у него буквально на лице было написано минимум о двух высших образованиях.

– Пиво будешь? – деловито предложил второй, протянув руку к запечатанной бутылке.

– Ты что, Матрос? – ужаснулся первый. – Как можно даме предлагать пиво?

Я улыбнулась. В лицо я их узнала, хотя живут они не на моем участке. Просто в частном секторе магазины попадаются нечасто, а тут такая удобная беседка.

– Спасибо. В другое время не отказалась бы. Но, увы, начальство бдит. – Я красноречиво указала глазами на Мердока.

– Сочувствую. – Названный Матросом отставил пиво и воззрился на меня. – Так ты по делу?

– Да. Можно я присяду?

Он кивнул и подвинулся.

– Садись, красавица, – отечески улыбнулся интеллигент. – И какое у тебя дело?

– Я Нику ищу, – призналась я. – Я местный домовой, Анна Стравински.

Надеюсь, это их не отпугнет. На уголовников не похожи, скорее на пенсионеров, изредка сбегающих от строгих жен и шебутных внуков.

– То-то, я смотрю, лицо знакомое, – просиял интеллигент. – Это – Матрос, а я – Василич. Будем знакомы!

Я торжественно пожала протянутые руки.

– Так давно Ники нет? – напомнила я свой вопрос.

– Второй день, – коротко сообщил Матрос.

– Точно! – подтвердил Василич. – В тот день задержали водяного. Мы как раз… наблюдали. Не очень внимательно.

Он чуть смутился. Судя по всему, наблюдение велось сквозь стаканы с чем-то покрепче пива, и к тому моменту оба наблюдателя были уже тепленькие.

– А потом Ника как выскочит! – подхватил Матрос. – Прилепила эту писульку и учесала.

– Матрос, что за выражения при даме? – укорил интеллигент. – Но в целом так и было.

– Понятно, – хмыкнула я и спросила со слабой надеждой: – А вы, случайно, не знаете, где живет Ника?

– Случайно знаем, – усмехнулся Матрос. – В соседнем со мной дворе живет, на Грушевой.

Я кивнула. Теперь понятно, почему он с другом ходит в этот магазин. К знакомой же!

– А дом какой?

– Тринадцатый, – охотно ответил он. – Да только тебе Нику там искать без толку. Умотала она куда-то со своим хахалем. С того самого дня и не появлялась.

Эх, опять тупик!

– А этого ее… хахаля вы знаете? – спросила я, не особо рассчитывая на положительный ответ. – Описать можете?

– Уж извини. – Матрос пожал плечами и ловко откупорил бутылку. – Мельком только видел. Медведь такой!

– Медведь? – медленно повторила я. Нет, не может быть! – Понятно, спасибо.

Я побрела к такси. Да ну, мало ли оборотней в Ёжинске? И вообще, может, это просто фигура речи…

– Стравински, что с вами? – встревожился Мердок, когда я забралась в салон.

Я глубоко вздохнула и пересказала ему все услышанное.

– Любопытно. – Следователь потер переносицу. – Это можно считать косвенными доказательствами.

– Да толку-то с них?! – Не выдержав, я стянула резинку с волос и, прикрыв глаза, прижалась затылком к подголовнику. – Сплошные намеки и косвенные доказательства!

– Не скажите, – возразил Мердок наставительно. – Стравински, временами вы слишком прямолинейны и нетерпеливы. Вам подавай только чистосердечные признания.

– Ага, – согласилась я устало. – Так что делать будем?

Водитель тоже насторожил уши.

– Самое время заглянуть в архив, – решил Мердок и скомандовал: – Сталелитейная, восемнадцать.

Водитель кивнул и вдарил по газам…

В архиве нас никто не ждал. Табличка на запертой двери лаконично гласила: «Обед с тринадцати ноль-ноль до четырнадцати ноль-ноль», а стрелки часов едва отмерили четверть второго. Не везет нам сегодня. Куда ни поедем, упираемся в закрытые двери.

Впрочем, Мердока такие мелочи никогда не останавливали. Он поднял руку и настойчиво постучал. Раз, другой, третий… пауза и снова стук.

Минут через пять из-за двери крикнули недовольно:

– У нас обед!

– Это Мердок! – повысил голос следователь и еще раз постучал, непрозрачно намекая, что будет ломиться, пока не откроют.

Хотя сам Мердок, конечно, выразился бы иначе. Что-то вроде: «Имеется настоятельная необходимость получить определенные сведения!»

Я отступила в сторону, предоставив дорогому начальству самому разбираться с птичками. Лучше было вообще подождать в такси, но интересно же!

За дверью всполошились. Послышались перешептывания, звон, шум, и наконец дверь распахнулась.

На пороге стояла раскрасневшаяся Каэн.

– А мы тут чаем балуемся. – И зачем-то добавила: – С плюшками.

– Рад за вас, – сдержанно откликнулся Мердок. – Простите, что тревожу вас во время отдыха, однако у меня имеется срочное дело.

Я усмехнулась. Угадала!

– Проходи, – нехотя посторонилась Каэн.

Меня она не заметила, а может, умышленно проигнорировала.

Я вынула сигареты и отправилась на свежий воздух.

Нагло устроившись под табличкой «Не курить!», украшенной черепом и скрещенными костями, я чиркнула спичкой. Втянула горьковатый дым и слепо уставилась на аккуратный цветник.

Мердок прав: потихоньку картина складывается, только по-прежнему никаких предположений, куда могли подевать бабулю. Надеюсь, не зря он так ломился в архив. Похоже, у него есть кое-какие догадки, которыми он не торопится делиться.

Да ладно, Неназываемый с ним! Пусть играет в гениального сыщика и простоватую помощницу. Лишь бы помогло…

Мердок появился, когда я уже докуривала вторую.

– Стравински, – чуть поморщился он, разгоняя клубы дыма перед моим лицом. – Неужели вам самой не противно употреблять эту гадость?

Я только пожала плечами. Могла бы догадаться, что, проиграв пари, Мердок не остановится. Он всего лишь зайдет с другой стороны.

– Что-нибудь выяснили? – осведомилась я, загасив сигарету.

– Боюсь, пока нет. – Он сжал пальцами переносицу и признался вдруг: – Голова болит.

– Заглянем в аптеку? – предложила я участливо.

Следователь вздохнул:

– Нужно работать. К тому же лекарства все равно не действуют.

– И много вы наработаете в таком состоянии?

Мердок дернул уголком губ, потирая висок:

– Вы еще скажите, что необходимо правильно питаться и регулярно отдыхать.

– И скажу, – пожала плечами я. – Между прочим, это чистая правда. Слушайте, а давайте поедем ко мне домой? Перекусите, отдохнете немного, я вам массаж сделаю…

Мердок приоткрыл глаза и почему-то усмехнулся:

– Вы умеете уговаривать, Стравински! Едем.

И мы поехали…

А дома нас ждал сюрприз. В гостиной, куда нас проводил сияющий Немо, сидели Ярый с Розочкой. Сестренка что-то восторженно щебетала. А Ярый лениво улыбался, краем уха слушая ее болтовню. Зато взглядом следил за ней неотступно.

– Добрый день, – сдержанно поприветствовала я.

– Добрый, – откликнулся Ярый, подобравшись, и смерил нас взглядом. – Надеюсь, есть новости?

– В определенном смысле, – расплывчато ответил Мердок, опускаясь в кресло. – А у вас?

– Сначала обед! – решительно заявила я. – Роза, будь добра, позови Дис.

– Давай вдвоем! – Сестренка вскочила и схватила меня за руку. – А мальчики пока пошушукаются.

«Мальчики» переглянулись, но насладиться выражением их лиц мне не дала Роза. Она буквально выволокла меня в коридор (и откуда в этом нежном создании такая силища?) и спросила в лоб:

– Так что у тебя с ним?

Я закатила глаза:

– Роза, ну какая сейчас разница? Надо найти бабулю и…

– Глупости! – отмахнулась сестренка и поправила шелковый бант на груди. – Если ты так будешь думать, то никогда не выйдешь замуж.

Я пожала плечами. Не сказать, чтобы эта перспектива так уж удручала.

– Ты что?! – ужаснулась Роза. – Так нельзя! Как бы устроить вам свидание? По-моему, он тебе подходит!

Я не рискнула спросить, по каким таинственным параметрам она это определила.

– Роза, ну сама подумай, какие сейчас свидания? Вот найдем бабулю, тогда и посмотрим.

Попытка воззвать к разуму сестры с треском провалилась.

– Ну да, – надула губы она. – Найдете, а потом он фьють – и умчится расследовать новое дело.

Определенная логика в этом была. Пришлось зайти с другой стороны:

– Роза, мне правда сейчас не до того. К тому же, можно сказать, свидание у нас уже было.

– Честно?! – Она восторженно округлила глаза и захлопала в ладоши.

– Честно, – вздохнула я, даже почти не соврав.

Прогулка на теплоходе, купание с русалками и променад по кладбищу – суровая полицейская романтика!

– Картина происходящего более-менее понятна, – говорил Мердок, отдав должное отличному обеду. Он вкратце описал результаты наших изысканий. – Однако по-прежнему невыясненными остаются два момента. Во-первых, местонахождение госпожи Марцелины. Во-вторых, неизвестно, получил ли Кукольник последний артефакт.

– А я думаю, бабулю никто не похищал! – неожиданно серьезно заявила Роза.

Заметив удивленный взгляд Мердока, она спохватилась, соблазнительно улыбнулась и захлопала ресничками.

Мердока ожидаемо перекосило, и я поспешила отвлечь внимание:

– Почему ты так решила, Роза?

И взглядом попросила сестру не хулиганить.

– Ой, ну ведь глупо же! Бабуля спешила на ковер-самолет, зачем ей куда-то ехать с мамой? Бабуля бы ее и слушать не стала! И вообще, как можно удержать бабулю?!

Мердок с Ярым переглянулись.

– Весьма логично, – негромко заметил Мердок, потерев затылок. – К тому же госпожа Ядвига – весьма яркая и красивая женщина, которую вряд ли могли не заметить даже в толпе.

Дракон усмехнулся и потрепал невесту по плечу.

– Согласен. Устами младенца глаголет истина.

– Я не младенец! – надулась Розочка.

– Ты моя малышка. – Ярый на мгновение привлек ее к себе, и Розочка вновь заулыбалась.

Что ни говори, а с женщинами он обращаться умеет.

– Вероятно, ее удерживают с помощью наркотика. – Мердок чуть поморщился. – А вот касательно похищения догадок у меня пока нет. Едва ли можно было незаметно и без сопротивления ввести наркотик знаменитой Марцелине Стравински.

– Зато ее можно было отозвать в сторону! – вдруг озарило меня. Я в возбуждении вскочила, чуть не опрокинув чашку с кофе. – Послушайте, если к бабуле подошел кто-то из моего начальства и сказал, что со мной что-то случилась… Она бы села в машину, ничего не заподозрив, ведь так? А там вкололи что-нибудь убойное и… Против лома нет приема!

Ярый звонко щелкнул пальцами:

– А ведь правда! Так просто!

– Вы молодец, Стравински, – тепло улыбнулся мне Мердок.

А Роза просто взяла меня за руку.

Радость моя была недолгой. Догадки – это отлично, только нам пора бы нарыть что-то посущественнее.

– Осталось выяснить, кто из них – Чандлер или Басюн, – вздохнула я и залпом выпила кофе. – Идеи есть?

– Разумеется, – ошарашил меня Мердок. – Помните, вы сказали, что Немо в прошлом явно был связан с Кукольником?

Я неуверенно кивнула:

– Ну да.

– Я направил запрос в полицейский архив, чтобы выяснить, с кем из фигурантов дела ранее работал Беликов. Официальные данные нам так быстро не предоставят, однако по блюдцу вполне могут продиктовать.

– Если только Немо и Кукольник были знакомы именно по работе, – заметила я, ухватив слабый момент.

– Безусловно. – Мердок пожал плечами. – Однако это представляется самым логичным, особенно в свете тех статей, по которым он был судим.

– Думаете, он действовал не сам? – Я всерьез задумалась. – А ведь точно! Он же совсем недавно освободился. Неудивительно, что решил навестить подельника, а тот его и прикончил.

В порыве чувств я хлопнула в ладоши.

Ярый поморщился:

– Это все превосходно. Но не объясняет главного – где Марцелина и артефакт?

– Кстати, – вспомнила я и взяла со стола пирожное. Есть не хотелось, но так хоть руки заняты. А то я скоро ногти начну грызть. – Что насчет рыбок? Вы получили результаты экспертизы?

– Боюсь, что гипотеза не подтвердилась, – лаконично сообщил Мердок и отвернулся, постукивая пальцами по подлокотнику. – Надо искать другие указания на цели Кукольника.

– Да плевать на цели! – жестко заявил Ярый. – Надо любой ценой найти артефакты!

Я чуть не прикусила язык, когда до меня наконец дошло, что ему обещала бабуля за внуков. Вот же гад чешуйчатый! От Ярого выражение моего лица не ускользнуло.

– Сокровище мое, – прошептал он на ухо Розе. – Иди к себе, милая, хорошо? Ты такой нежный цветочек, такие гадости не для твоих ушей.

Сестренка смущенно потупилась, стрельнула в него лукавым взглядом и вскочила:

– Тогда всем до встречи! Бай!

И убежала.

– Говорите! – велела я, наливая себе еще кофе.

– О чем? – поднял брови Ярый.

– Не изображайте оскорбленную невинность, – отмахнулась я. – Я не спрашиваю, зачем вам сдался водный артефакт. И так понятно. Хранитель артефакта – это власть и положение. Скажите лучше, зачем он понадобился Кукольнику? А главное, зачем ему нужна бабуля?

– Тоже для ритуала, – заявил он, не задумываясь, и я поперхнулась кофе.

– Так. – Я со стуком отставила чашку. – Вы думаете, бабуля – жертва?

– Ты сама это сказала, – пожал плечами Ярый. Он упорно называл меня по имени и на «ты», игнорируя мои попытки держать дистанцию. – Поэтому Марцелину надо найти как можно скорее.

– Легко сказать! – Я запрокинула голову, разглядывая побелку на потолке. Неназываемый, только этого не хватало! – Но как?

Ярый пожал плечами и развалился в кресле.

– Жаль, что ты не полноценный дракон, Аннабель, – произнес он почти лениво. – Мы умеем искать своих, но это работает только с кровной родней.

– Очень интересно, – устало ответила я. – А толку-то?

Мердок нахмурился, постукивая указательным пальцем по плотно сжатым губам:

– Стравински, известно ли вам, какова природа ваших способностей по поиску ценностей?

– А попроще? – вздохнула я. – Честно говоря, я уже плохо соображаю.

Мердок сощурил глаза и выпрямился еще сильнее, хотя и так походил на проглотившего швабру питона.

– Проще говоря, – отчеканил он, – драконы умеют искать то, что им дорого, – свои сокровища и близких людей. А вы, насколько помню, – исключительно ценности? Откуда такие ограничения? Быть может, вы просто не пробовали?

Звучало бредово.

– И это он называет «попроще», – пробормотал Ярый вполголоса.

Мердок его проигнорировал.

– Так что, Стравински? – настойчиво произнес он, не отрывая от меня внимательного взгляда. – Попытаетесь или продолжите… сопли жевать?

Ярый даже присвистнул, а я невольно усмехнулась.

– Трогательно, – хмыкнула я. – Я о попытке взять меня на слабо́. Но толку-то? Я уже говорила, что умею искать только сокровища. Если бы я умела находить людей, я бы попыталась раньше.

– Господин дракон, – Ярому достался хмурый взгляд, – может, скажем так, поделиться опытом.

– Ха! – скептически фыркнул тот, ничуть не проникшись. – У нее энергии на такой поиск не хватит.

– А вы не можете… хм, поделиться? – уточнил Мердок тут же, а Ярый вдруг засмеялся.

– Рад, что у вас столь хорошее настроение, – сухо заметил Мердок. – Осмелюсь напомнить, что с высокой степенью вероятности ваш пропавший артефакт находится там же, где и госпожа Марцелина. Так что содействовать следствию в ваших интересах.

– Зануда, – констатировал дракон почти весело, и на его губах зазмеилась улыбка. – Как бы так понятнее объяснить… Нельзя передавать энергию просто так. Там какие-то механизмы естественной блокировки, я не вникал в детали. Обойти их можно только с помощью особого ритуала, которого я, кстати, не знаю. Или во время секса. Ясно? – Он развязно мне подмигнул.

Я уже открыла рот, но Мердок меня опередил.

– Ваша невеста этого не одобрит, – ледяным тоном произнес он. – Поэтому давайте обойдемся без столь сомнительных экспериментов.

– Ну как хотите, – пожал плечами Ярый. – Мое дело предложить.

Глаза его смеялись. Шут гороховый!

Эх, как жаль, что Роза мне тут не поможет. Папа-инкуб дал ей в наследство возможность принимать и отдавать силу, но это работает только с противоположным полом.

– Я попробую! – Я хлопнула по подлокотникам кресла и поднялась. – Сама. Попытка не пытка, так?

Кивнула Мердоку и вышла…

В коридоре я на минуту прислонилась спиной к стене и прикрыла глаза. Неназываемый, как же я устала! Ладно. Найдем бабулю, и я сразу возьму отпуск. Сбегу недели на две к теплому морю, понежусь на солнышке… И пусть только попробуют не дать! Я вздохнула и не без труда отлепилась от стенки. Не раскисать! Стравински я или нет?!

К моему возвращению в гостиной царила идиллия. Грязная посуда со стола была убрана, Мердок внимательно изучал книжные полки, а Ярый рассеянно глядел в окно. И только легкая асимметрия в чертах лица дракона и распухшее ухо следователя выдавали, что не все так гладко.

Я сделала вид, что ничего не заметила. К чему лезть не в свое дело?

– Вот. – Я вывалила на стол бабулины пожитки. – Это не сокровища, конечно. Но бабуля эти вещи любит.

Чего тут только не было! Серебряная ложка и зубная щетка, костяной гребешок с инкрустацией и тапки-зайчики… Рядом легла карта города и области.

Ярый с трудом удерживал серьезную мину.

– Дерзай, Аннабель! – только и сказал он.

– Стравински, – Мердок выглядел встревоженным, – надеюсь, для вас это не опасно?

Я легкомысленно пожала плечами. Опасно, не опасно, какая разница? Бабулю я в беде не брошу!

Перебирать «сокровища» оказалось неожиданно приятно. В них как будто еще сохранялось уютное тепло. Я зажмурилась, продолжая на ощупь разбирать бабулины вещи. Где же ты, бабуля? Где тебя искать?

Нет ответа…

Я пробовала раз за разом. Тянулась за истончившейся нитью связи… А в руках оставались лишь обрывки. В отчаянии я до крови прикусила губу. Не получается!

– Шшш, – прошептал мне на ухо знакомый мягкий голос. – У вас все получится. Не торопитесь.

Мердок ободряюще сжал мое плечо, и я попыталась улыбнуться, не открывая глаз. Больно!

Я слизнула выступившую на губе капельку крови и попробовала снова поймать ускользающее чувство сродства. Есть! Я лихорадочно ухватилась за проблеск знакомой ауры. Ближе, еще ближе…

Перед глазами вдруг потемнело.

«Юго-запад, где-то на окраинах!» – успела подумать я и провалилась в темноту.

В чувство меня привело осторожное похлопывание по щекам.

– Стравински, очнитесь же! – Мердок потряс меня за плечо и сжал запястье, пытаясь нащупать пульс. – Ну же, Стравински!

– Кто же так будит девушку? – Голос Ярого лучился иронией, как старые могильники магией.

– Попробуйте сами! – огрызнулся Мердок, и в голосе его больше не было привычной сдержанности.

– Поцеловать Аннабель? – усмехнулся Ярый. – Только если пообещаете не лезть в драку. С меня на сегодня хватит.

– Прекратите! – А вот теперь в тоне Мердока скользнул знакомый холодок. – Если хотите помочь, извольте вызвать врача.

– Не надо, – попросила я и с трудом открыла глаза. – Я в порядке.

– Нашла что-нибудь? – Ярый мигом посерьезнел.

– Д-да. – Я потерла лоб и с помощью дорогого начальства кое-как села. Хм, а кто перенес меня на диван? – Окраины на юго-западе Ёжинска. По-моему, где-то в Заречье.

– Негусто, – поморщился дракон. – Но, если честно, я вообще не ожидал, что у тебя получится.

– И что нам это дает? Заречье большое.

Чувствовала я себя препаскудно. Голова кружилась, временами накатывала противная липкая слабость, так что настроение тоже было мерзким.

– В нашей ситуации любая подсказка ценна, – не согласился Мердок, сидящий на корточках возле дивана. Он сжал мои пальцы и ободряюще улыбнулся: – Вы молодец, Стравински. Теперь у нас имеется достаточно четкое указание на область поисков.

– Вдвоем? – Я облизнула пересохшие губы и поморщилась. – Да там месяц можно рыскать! Там же куча мест, где можно хоть слона спрятать! Заводы, общаги, еще свалка неподалеку…

– Втроем, – поправил Ярый. – Кстати, насчет слона я оценил, но дракон все же побольше.

– Почему же втроем? – Мердок поднялся и улыбнулся краем губ. – Полагаю, теперь вполне можно привлечь все силы полиции.

– А приказ кто подпишет? – поинтересовалась я, осторожно ощупывая гудящую голову. – Чандлер или Басюн?

– Я, – очень просто ответил Мердок, не оценив иронии. – Не тревожьтесь, у меня вполне достаточно полномочий, и областной прокуратуре об этом прекрасно известно. – И попросил, не оборачиваясь: – Будьте так любезны, господин Ярый, принесите воды!

– Как прикажете, – насмешливо поклонился дракон и исчез.

А я попыталась встать и с тихим стоном осела обратно. Надо же было так выложиться!

– Стравински, – тяжелый взгляд Мердока остановился на мне, – думаю, вам лучше остаться.

– Это приказ? – угрюмо спросила я, глядя на него исподлобья. – Кстати, мой рабочий день скоро закончится. А в свободное время я могу делать что хочу.

Мердок тяжко вздохнул. Присел на диван рядом со мной и пожаловался куда-то в пространство:

– Ужасающе своевольна! Что прикажете делать с такими подчиненными?

Ответить на провокационный вопрос я не успела. В комнату вихрем ворвалась Розочка, вооруженная десятком каких-то склянок и пузырьков. За ее спиной виднелась внушительная фигура дракона.

– Анна, ты с ума сошла! Как можно так рисковать?!

Сестра кинулась ко мне, а Ярый остался стоять в дверях, снисходительно улыбаясь.

Оценив мой унылый вид, Роза тут же развила бурную деятельность: что-то отмеряла, смешивала в стакане порошки и жидкости, осторожно водила стеклянной палочкой, бормоча то ли проклятия, то ли заклинания…

Лекарство побурело, потом пожелтело и резковато запахло аммиаком.

– Я не буду это пить! – выпалила я, стараясь не разжимать зубы.

– Не капризничай! – сурово отчитывала госпожа будущий фармацевт-зельевар.

Перемигнулась с Мердоком, и в четыре руки они сумели-таки напичкать меня этой дрянью.

– Гадость, – отплевываясь, прошипела я. – Роза, я тебе это припомню!

Сестренка только отмахнулась:

– Это же лекарство! Зато тебе очень скоро станет лучше.

И ведь действительно стало, не придерешься.

Размашисто шагая, Мердок вихрем ворвался в райотдел. По-моему, он тоже тайком хлебнул Розочкиных зелий, уж очень стал деятелен и бодр. Хотя у Мердока хватит упорства на голом энтузиазме несколько ночей не спать.

Я держалась в кильватере, предоставляя дорогому начальству самому сносить препятствия. Уж не знаю, чего намешала Роза в свое зелье, но ради такого эффекта я готова была глотать даже куриный помет. В голове стало легко и словно прохладно, а мысли сделались кристально ясными. Жаль, что такие зелья нельзя принимать часто. Зато перед экзаменами самое то, можно дня два скакать бодрым козликом… а после сутки лежать пластом и тихо мечтать сдохнуть.

Но это будет потом, а пока мы с Мердоком готовы были сдвинуть горы.

– Господин следователь! – привстал с места щуплый дежурный. – Вас искал следователь МакНаг. И еще просили срочно позвонить вот по этому номеру.

Он протянул в окошко яркий листок с несколькими цифрами.

– Благодарю, – откликнулся Мердок, аккуратно пряча его в карман. – Кстати, не подскажете, кто из начальства на месте?

– Никого, – развел руками паренек. – Замначальника на больничном, а господин полковник в командировке.

– Превосходно, – резюмировал Мердок, вогнав дежурного в ступор.

Он прошагал мимо, а я послала оцепеневшему бедняге извиняющуюся улыбку.

МакНаг блаженствовал в жаркой духоте своего кабинета, закинув ноги на стол, и шипел-насвистывал какую-то мелодию.

Сегодня он почему-то напялил национальную юбку, и вид открывался очень… занимательный.

Я кашлянула. Смутить меня сложно, но Мердок вон помрачнел, как грозовая туча.

– А, Мердок и С-с-стравинс-с-ски! – МакНаг приветливо махнул и спустил ноги. – Прос-с-стите, ус-с-стал. Проходите!

– Вы хотели меня видеть? – поинтересовался Мердок с порога. – Прошу прощения, но в данный момент я весьма занят.

– Ничего, я ненадолго. – МакНаг понизил голос. – Интерес-с-сные с-с-сведения. Вам понравитс-с-ся.

– Слушаю, – коротко согласился Мердок, закрывая дверь.

Я устроилась на стуле в уголке, а Мердок сел напротив хозяина кабинета.

– Нас-с-счет отравления С-с-сидорова, – деловито произнес змеелюд. – Оно показалос-с-сь мне с-с-странным… Знакомым, – после паузы уточнил он. – Я помнил, что с-с-совс-с-сем недавно с-с-слышал о похожем. В общем, навел я с-с-справки. И правда, было у нас-с-с подобное дело. Точно такое же яблоко с-с-с нервно-паралитичес-с-ским ядом. Только уголовное производс-с-ство закрыли по примирению с-с-сторон. Там покушение было, никто не пос-с-страдал. Потерпевшая с-с-сгоряча заявила в полицию, но потом забрала заявление.

– Почему же я ни о чем таком не слышал? – нахмурился Мердок, выстукивая пальцами по колену.

Я кашлянула и негромко пояснила, когда мужчины дружно ко мне обернулись:

– Вам расписывают только самые сложные дела. А если там все очевидно, да еще и дело быстро закрыли…

«А еще вы не заглядываете в курилку, – добавила я про себя, – поэтому не знаете местных сплетен!»

Судя по блеснувшему взгляду Мердока, об остальном он догадался и сам.

– Выяснили, откуда было взято орудие преступления? – спросил он резко. – И было ли оно изготовлено в единственном экземпляре?

– Выяс-с-снили, – кивнул МакНаг. Пластика у него все же нечеловеческая – шея гнется так, словно в ней вообще нет костей. – Мачеха с-с-сама изготовила, падчерицу хотела отравить. Она фармацевт с-с-со с-с-стажем, так что ничего с-с-сложного. Яблоко было одно, и по документам вс-с-се вещдоки уничтожены. Я с-с-сам видел протокол. Кс-с-стати, яд тот же, я уточнил.

Мердок сузил глаза и чуть подался вперед:

– Кто расследовал дело?

– Маленький Джо, – ляпнул МакНаг. Скулы его окрасились румянцем, и он торопливо поправился: – С-с-следователь Литтл.

Маленький Джо – один из реликтов райотдела. Чаще всего следователи выдерживают пять – десять лет, а потом сбегают в адвокаты или судьи. Заочное юридическое образование следователи получают бесплатно и, отбарабанив положенный срок на благо государства, редко задерживаются в родных пенатах. Как говорится, наша служба и опасна, и сложна…

А вот Джо Литтл выдержал, и со временем меланхоличный пожилой следователь стал местной достопримечательностью вроде бюста в красном уголке.

– Благодарю, – отрывисто кивнул Мердок и поднялся. – Не подскажете, где я могу его найти?

– Он в отпус-с-ске, – завистливо вздохнул МакНаг. – На пляже греетс-с-ся. Но я ему дозвонилс-с-ся и рас-с-спрос-с-сил.

Мердок вновь опустился на место:

– И что именно он вам рассказал? Заверил, что уничтожил вещдоки?

– Он… – МакНаг с деланым смущением пригладил волосы. – В конце концов призналс-с-ся, что забыл. Протокол с-с-сос-с-ставил, а уже когда с-с-сдавал ключи перед отпус-с-ском, обнаружил в кармане яблоко. Говорит, возвращаться не с-с-стал, выкинул прямо там, в дежурке. Напис-с-сано в протоколе «уничтожено путем помещения в мус-с-сорный контейнер», и по факту так и ес-с-сть.

Он развел руками.

– Понятно, – коротко бросил Мердок. – Значит, в дежурке… Все же, боюсь, придется звонить следователю, дабы узнать, чья смена была в тот день. Также меня интересует, был ли вещдок надлежаще упакован.

– Попытаюс-с-сь ответить, – скромно улыбнулся МакНаг. – Я выяс-с-снил. Дежурил Потапыч. Яблоко было в пакетике с-с-с с-с-соответс-с-ствующей надпис-с-сью и помечено как яд.

– Превосходно! – от души похвалил Мердок. – Ваша работа выше всяких похвал.

А я прикусила все еще ноющую губу. Выходит, не зря я его заподозрила, еще когда услышала о приятеле Ники! А интересно, кстати, водяной его опознает? Конечно, ночной гость прятал лицо, но фигуру и, главное, походку, скрыть сложнее. Что-то такое Ихтиар говорил…

И Сидорова отравить ему труда не составляло.

Значит, все же Потапыч!

Но как же муторно-то…

В своем кабинете Мердок сразу направился к блюдцу, а я вынула из сумочки сигареты.

Мердок уже привычным жестом извлек из стола пепельницу, я благодарно кивнула и чиркнула спичкой.

Я вдыхала горький дым и отстраненно слушала разговор.

– Добрый вечер, – произнес Мердок. – Будьте добры, пригласите Каэн… Здравствуй еще раз. Для меня имеется информация?.. Слушаю…

Она возбужденно чирикала что-то неразборчивое, а я курила и смотрела в окно. Ни азарта, ни злости я не чувствовала. Только горечь и отвращение.

Мердок кратко поблагодарил Каэн за ударную работу и сбросил звонок. Потер переносицу и взглянул на меня.

Под ложечкой неприятно заныло, и я, погасив сигарету, тут же вынула еще одну. Помяла в пальцах и спросила, не поднимая глаз:

– Так что там?

– Поступили сведения из архива, – зачем-то объяснил очевидное Мердок. – Беликов служил в Каменском РОВД вместе с Чандлером, Потапычем и… Ульвом.

Я выругалась – крепко, не стесняясь. Мердок молчал, не глядя на меня.

Теперь все наконец-то сложилось. Ясно, почему Чандлер пытался повесить на меня всех собак и зачем отдал Стеллочке дело Цацуевой, и даже как он перевозил зомби в другие области. Ну кто будет проверять машину начальника РОВД?! И некромант вполне законно под рукой… Хорошо устроился, гад! Всю кодлу сюда перетащил.

С Потапычем все тоже понятно. Оборотни очень преданные.

– Значит, все-таки Ульв. – Собственный хриплый голос неприятно резанул по нервам. – И Чандлер с Потапычем.

– По всей видимости, – согласился Мердок, выравнивая под линейку стопки бумаг на столе. Наверное, это его успокаивало. – Я сожалею.

– Не надо. – Я со злостью раздавила так и не зажженную сигарету. – Вот же!..

От ярости меня буквально трясло. Я вскочила, прошлась по кабинету. Ладно Потапыч с Чандлером, но Ульв?! Все это время мне улыбался, разговаривал – и втихомолку предавал? А может, он вообще специально со мной подружился? Почву готовил, мразь!

– Пойдемте к нему! – проговорила я глухим от злости голосом.

– Стравински, успокойтесь, – попросил Мердок негромко. – Для начала необходимо объявить в розыск Потапыча и Чандлера, поскольку последний наверняка не просто так столь своевременно уехал в командировку. Полагаю, это важнее.

Я кивнула и села, сжав пальцы на ремешке сумочки. Надеюсь, Ульв будет сопротивляться, и я смогу его застрелить. Плевать, что потом придется заполнить кучу бумаг и месяца два давать объяснения.

Ну как он мог?!

В морге царили покой (кое для кого даже вечный) и цветы. Негромко играла музыка, и мужской голос задорно напевал: «Если б я был дракон…»

Затем хозяин услышал скрип двери и выключил музыку.

– Кто там? – поинтересовался он откуда-то из густого переплетения лиан.

– Следователь Мердок и домовой Стравински! – официально назвался Мердок. – Будьте любезны, покажитесь.

– О, как сурово. – В мелодичном голосе эльфа звучала насмешка.

Колыхнулись, как от легкого ветерка, стволы, и чуть в отдалении мелькнул тонкий силуэт.

– Проходите, присаживайтесь. Чай будете?

Где-то зашумела, закипая, вода. Звякнула чашка о блюдце. Тренькнула ложечка.

Такие знакомые звуки. Сколько раз я сидела тут, пила чай и болтала о пустяках? Сто, двести?

– Стравински, не надо, – тихо попросил Мердок, больно сжав мое плечо. – Думаю, все не столь однозначно, как вам представляется.

– А что тут может быть неоднозначного? – через силу усмехнулась я.

– Хотя бы то, что мне до сих пор неясно, кто и зачем отправлял вам посылки от Кукольника, – пояснил он тем же наставительным тоном. – Вряд ли в этом можно заподозрить Чандлера или Потапыча, согласитесь?

– Да уж. – Я дернула плечом. – И зачем бы?

– Чтобы ты присмотрелась к своей семье.

Звонкий голос Ульва заставил меня вздрогнуть.

Друг, уже бывший, легко проскользнул меж лиан и остановился в паре метров от нас.

– Полагаю, вы хотите сказать, что это дело ваших рук? – Удивленным Мердок не выглядел. – У вас имелись веские причины так поступать?

Тонкие, четко обрисованные губы эльфа дрогнули – не в улыбке, в оскале.

– Более чем. – Голос его прозвенел льдом. – Только рассказать о них я вам не смогу.

Ульв поднял руку, как бы невзначай обнажая запястье… на котором темнели подозрительно знакомые письмена.

Я поинтересовалась с горькой иронией:

– Заклятие на прыщи и облысение?

А что, утонченному эльфу такое как серпом по… хм.

Зеленые глаза Ульва блеснули.

– Думай что хочешь, – сдержанно откликнулся он, поправляя манжету. – Только господин следователь с тобой не согласится, ведь так?

К моему удивлению, Мердок коротко кивнул:

– Именно так. Но как вы догадались?

Ульв чуть склонил голову к плечу:

– Ты слишком правильный. Играть бы не стал, арестовал бы сразу. А ты заговорил о своих сомнениях.

– Боюсь, – вздохнул Мердок, – мне в любом случае придется вас арестовать. Кукольник вас вынудил?

Неужели в голосе Мердока прозвучало сочувствие?

– Не совсем, – покачал златовласой головой прекрасный эльф. – Так или иначе, он свои обещания выполнил, так что я должен выполнить свои.

Темные глаза Мердока блеснули.

Ага, выходит, это была ловушка! Он подбросил Ульву вроде как шанс «отмазаться», но тот им не воспользовался.

– Значит, это правда. – Мердок сжал пальцами переносицу. – И что же, если не секрет, обещал вам Чандлер?

Услышав имя, Ульв еле заметно вздрогнул.

– То есть вы действительно все знаете, – устало произнес он и плавно повел рукой. – Проходите, поговорим.

И скользнул к знакомой полянке. Мы переглянулись и потопали следом… Мердок в своем строгом костюме выглядел на цветочной полянке как рояль в кустах: красиво, солидно и совершенно неуместно.

– Чаю? – гостеприимно предложил Ульв, грациозно опускаясь на поросший изумрудной травой холмик.

Ему бы ландшафтным дизайном заняться, цены б ему не было! Хотя если под холмиком прячется очередное тело, то вряд ли заказчики бы такое одобрили.

– Благодарю. – Мердок вежливо принял из рук хозяина чашку, но пить не стал.

Я отрицательно мотнула головой и осталась стоять.

Ульв пригубил чай и чуть заметно улыбнулся.

– Так что ты хочешь услышать? – произнес он, глядя Мердоку в глаза. – О цене моей верности? Цена проста – жизнь. Жизнь и свобода. А взамен я должен был помочь Кукольнику. Точнее, стать одним из них. Только мне не нравилось то, что они делают. Думаешь, я придумал, как обойти клятву? Да, это так. Я не мог рассказать о Кукольнике. Но намекнуть, подкинуть идею, мягко направить… – Голос эльфа журчал как ручеек.

– Это было весьма умно, – мягко согласился Мердок, машинально проводя пальцем по ободку чашки. – Привлечь внимание к семье Стравински. Подкинуть нам Немо… господина Беликова, который рано или поздно должен был вывести нас на прошлое Чандлера. Ведь вы намеренно направили его тем вечером на участок Стравински, я уверен. Кражи именно в нашем районе тоже являлись частью плана?

Ульв звонко рассмеялся и, отпив еще чая, на мгновение согласно опустил веки.

– Это так, – легко отозвался он. – Жаль только, что вы не сообразили еще раз проверить, отчего умер Немо. Скажу по секрету, рана нанесена ему уже посмертно, и рисунок на теле тоже. А ты, Ани, – он перевел на меня укоризненный взгляд, – так и не вспомнила песню!

– Какую песню? – буркнула я.

Голова шла кругом. Интересно, а не отсюда ли его запои? Угрызения совести и все такое…

– Вот эту. – Ульв с улыбкой щелкнул пальцами, и откуда-то полилась музыка.

Припев заставил меня оцепенеть. «На ковре-самолете, мимо радуги…»

– Это было в записке о бабуле! – выпалила я, и улыбка Ульва стала шире.

– Ты умная девочка, Ани. – Он вдруг в один миг очутился рядом и взял меня за руку. – Прости, что так вышло.

Ульв осторожно сжал мои пальцы и вдруг, охнув, покачнулся.

– Что с тобой? – перепугалась я, пытаясь удержать оседающее тело. – Ульв!

Мердок подоспел быстро. Вдвоем мы уложили Ульва на траву. Он слабо улыбнулся:

– Все в порядке…

Его глаза закатились, а из уголка губ потек ручеек слюны. А Мердок зачем-то схватил недопитую чашку Ульва.

– Стравински, «скорую»! – рявкнул он, понюхав напиток. – Это яд.

Я отрывисто кивнула и ринулась к блюдцу….

Когда подоспели врачи, Ульв еще был жив, хотя и без сознания.

– Но зачем? – выдохнула я, провожая глазами носилки с его безвольным телом. – Зачем он это сделал?

Прогнозы врачей были неутешительны, хотя шансы еще оставались.

– А вы не поняли? – Мердок сжал пальцами переносицу и вздохнул. – Думаю, он говорил не о своей жизни. По всей видимости, Чандлер помог кому-то из близких Ульва. Вероятнее всего, речь шла об освобождении от уголовной ответственности. Я уже направил соответствующие запросы, так что скоро мы будем это знать. И, смею предположить, его попросту подставили – по истории Сидорова чувствуется, что это неоднократно отработанная схема. А взамен за свою помощь Кукольник потребовал службу и залогом верности наверняка сделал жизнь родственника Ульва, потому тот и предпочел умереть сам. Очень жаль.

– Может, его еще откачают, – возразила я упрямо и вынула сигареты. – Погодите, если это все дело рук Чандлера, Потапыча и Ульва, то откуда взялись остальные?

– Остальные? – переспросил Мердок рассеянно. – Уточните, о ком речь.

– Ну… – Я прикурила и перечислила навскидку: – Курьер, которого видела Роза. И тот тип в гараже, с которым разговаривал Сидоров… Мы ведь их так и не нашли!

Мердок усмехнулся и иронически поднял бровь:

– Разве вы до сих пор не поняли? Это были зомби, которых с этой целью задействовал Ульв. Впоследствии их попросту упокоили. Или же использовали, скажем, при проникновении в офис МЧМС.

Курить мне сразу расхотелось.

– И что дальше? – буркнула я, с каким-то остервенением раздавив сигарету каблуком.

Сколько всякого… нехорошего всплыло!

Мердок вдруг улыбнулся одними глазами.

– Помните фразу: «Ищите женщину»? Поехали, Стравински!

Операция «Ищите бабушку» протекала довольно вяло. РОВД будоражили слухи. Ульва в больнице уже хватило бы на полгода обсуждений, а тут еще розыск Потапыча с Чандлером… М-да.

Мердок раздумчиво прошелся вдоль жиденького ряда «ловцов». Его постоянно дергали областные чины и прокуратура, а полицейские не слишком рвались на ночь глядя обшаривать промышленные районы, еще и машин не хватало.

– Задача ясна? – поинтересовался Мердок, явно отчаявшись вбить в головы полицейских хоть чуточку старания.

– Так точно, – нестройно прошелестела шеренга.

Я стояла в отдалении, но все равно ловила на себе косые взгляды. И ничего хорошего они мне не сулили. Да и в курилке коллеги держались особняком.

Мердок-то уедет, а мне как прикажете работать? Меня записали то ли в его холуи, то ли в любовницы. Я помяла в пальцах незажженную сигарету и спрятала обратно.

К Неназываемому! Главное – спасти бабулю, остальное мелочи.

– Господин следователь, разрешите обратиться! – мрачно произнесла я, остановившись в шаге от дорогого начальства.

– Разрешаю.

– Предлагаю привлечь к розыскным мероприятиям… – Я запнулась, чуть не ляпнув «бабулиных мальчиков», – МЧМС. Я могу связаться со Стенли.

– Отличная мысль! – похвалил Мердок бодро. Вот уж кому служебного рвения хватало с лихвой. – Занимайтесь.

Я кивнула и поспешила сбежать.

Понятное дело, Стенли не отказал. Двадцать минут спустя в распоряжение Мердока прибыло два с половиной десятка бравых молодцов, и уж на этих-то было любо-дорого посмотреть. Чтобы их мотивировать, хватило коротенького спича на тему «Какая-то сволочь украла нашу любимую Марцелину!» Положим, не какая-то, а вполне конкретная сволочь, однако в детали Мердок не вдавался.

Удалые эмчеэмэсники и понурые полицейские разбрелись по назначенным квадратам. А нам оставалось только ждать…

От сигарет тошнило, варить кофе Мердок мне не доверял (как же, без весов не годится!), так что я дежурила на блюдце.

Отмечала на карте уже обшаренные участки, направляла, передавала сообщения… Аппарат чуть не лопался от такой нагрузки.

– Стравински, передохните немного. – Мердок поставил передо мной очередную кружку и уселся в кресло для посетителей. Его собственное, поближе к блюдцу, оккупировала я. – Полагаю, не стоит интересоваться успехами?

– Пока ничего. – Я передернула плечами и глотнула кофе. Единственным светлым пятном в бесконечной монотонной работе оказался звонок из больницы. Доктор заверил, что Ульв выкарабкается. – Да там поисков на неделю! А если Кукольник уже раздобыл-таки тот артефакт? Он же может прямо сегодня…

«Убить бабулю» повисло в воздухе.

Ну а смысл тянуть? Чандлер ведь уже наверняка в курсе, что мы у него на хвосте. Постарается закончить начатое как можно скорее.

А там можно на власти надавить через те же драконьи кланы – ради вожделенных артефактов они пойдут на многое. Да и у Чандлера явно покровители в верхах имеются, не зря ведь судили тогда одного Беликова…

– Стравински. – Мердок вздохнул, сжал переносицу и произнес негромко: – Не стану вас заверять, что все будет в порядке. Вы не ребенок и давно все понимаете.

– Ага, – буркнула я, разглядывая кофейную гущу.

Интересно, что там мне пророчат? Наклонила чашку, и коричневая жижа лениво перетекла на другую сторону, меняя рисунок. Вот бы так просто менять и жизнь!

Мердок встал, прошелся по кабинету, затем остановился передо мной.

Я нехотя подняла на него взгляд.

– Прекратите киснуть! – потребовал Мердок жестко. Выглядел он усталым: глаза покраснели и ввалились, галстук сбился набок, щеки потемнели от щетины, а волосы словно корова лизнула. – Делай, что должно, и будь что будет. Помните?

От ответа меня избавило вновь затрезвонившее блюдце.

– Алло, Сосновский РОВД, домовой Стравински слушает.

– Здравствуйте, дорогая! – пророкотал мне на ухо сочный бас Плевалки. – Как дела, Аннушка, как успехи?

– Здравствуйте. – Я невольно улыбнулась и чуть отвернулась от Мердока. – Дела не очень.

– Есть ли новости о вашей уважаемой бабушке? – продолжил расспросы он.

Похоже, слухами земля полнится.

– Бабулю пока не нашли, – сглотнув комок в горле, призналась я.

– Печально, – посочувствовал Плевалка. – А правду тут птичка напела, что ищут ее в Заречье?

– Так и есть. – Я прикрыла глаза, откинув голову на обитую кожей спинку. – Оперативная информация.

Смысл что-то скрывать? Вся юридическая братия в городе уже на ушах стоит.

– Вот оно как. – В низком голосе адвоката слышался грохот далекой лавины. – Вот что, Аннушка. Я тут от вас неподалеку. Давайте загляну? Чайку попьем, посплетничаем. А? Что скажете?

– Заходите, конечно. – Я потерла лоб и неохотно отлепилась от кресла.

– Отлично! Тогда можете ставить чайник. Через десять минут буду.

И он сбросил вызов.

– Что-то случилось? – поинтересовался Мердок напряженно.

– Не знаю, – рассеянно ответила я. – Плевалка напросился на разговор.

– Любопытно, – обронил Мердок.

Я только пожала плечами и действительно принялась заваривать чай.

О появлении Плевалки набатом возвестил его громыхающий бас с первого этажа. Спустя всего минуту адвокат открыл дверь кабинета Мердока.

– Аннушка, деточка! – Адвокат распахнул объятия и на правах старого друга семьи прижал меня к выпирающему брюшку. Свой неизменный портфель он при этом умудрялся легко удерживать за моей спиной. – Как вы тут? Доброго вам вечера, следователь Мердок!

Мердок кивнул, задумчиво покачивая ногой в сверкающем ботинке.

– Да так, – неопределенно ответила я, отстраняясь. – А вас каким ветром к нам занесло?

– Мимо шел. – Старый адвокат лукаво улыбнулся. – Дай, думаю, загляну. Проведаю Аннушку, о делах наших скорбных попытаю.

– Пытайте, – хмыкнула я, наливая ему чая. Тонко и нежно запахло бергамотом. – Вам с сахаром?

– Лучше с печеньем. – Он уселся в ближайшее кресло, зачем-то пристроив портфель между коленями, и принял из моих рук дымящуюся чашку. – Благодарствую.

Я только кивнула, с любопытством ожидая продолжения представления.

Плевалка отхлебнул чая и даже прижмурился от удовольствия. Затем тихонько отставил чашку, снял очки и окинул кабинет внимательным взглядом. Кивнул почему-то и притянул меня за рукав.

Я послушно наклонилась. Не думаю, что Плевалка стал бы затевать такой спектакль просто ради шутки. Наверное, подозревал, что кто-то из полицейских может подслушать…

– Магистральная, три, – шепнул он. – Это стройка. Ищите там.

Сердце бешено заколотилось.

– Откуда вы знаете? – так же негромко спросила я.

– Барин Очумелые Ручки рассказал, – еще тише объяснил Плевалка. Я вытаращила глаза, а он продолжил: – Он хотел нанять Сидорова, а в отделение интенсивной терапии его не пускали и домашний адрес следователь ему не дал. Барин связался со мной, и кое-что в его рассказе меня заинтриговало.

– Что же? – чуть слышно спросила я.

Неподвижный змеиный взгляд Плевалки действовал на нервы.

– Барин сказал, что у него контракт на три дома, так что работы много. Я заметил, что мой клиент вряд ли в ближайшие дни сможет трудиться, а гном только отмахнулся. Мол, это его не волнует. Все равно пока стройку приостановили, потому что котлован зачем-то понадобился полиции.

Я вскинулась, и адвокат усмехнулся.

– Я тоже заинтересовался. – Он подмигнул. – Попросил кое-кого знакомого пошуршать там немного и разузнать, что к чему. Мальчики говорят, видели там вашего дежурного. Понимаете?

– Да. – Я сглотнула, облизала губы и повторила еще раз: – Да. Спасибо!

– Не за что. – Плевалка покровительственно похлопал меня по руке: – Грех не помочь красивой женщине!

– Это вы обо мне или о бабуле? – усмехнулась я.

– Об обеих, конечно. – Адвокат водрузил на нос очки, вновь превращаясь в заурядного дядечку.

– Как мне вас отблагодарить? – искренне спросила я.

Плевалка с удовольствием выпил остывший чай и улыбнулся.

– Позовете потом к вам домой на ужин. Согласны?

– Обязательно, – заверила я.

Вот же хитрый старый змей! К бабуле подбирается?

– Ну, не буду отвлекать. – Он взял портфель и поднялся. – У вас же наверняка куча дел, Аннушка, а?

Блеснул улыбкой, кивнул Мердоку и был таков.

Машина неслась по городу, наплевав на знаки и ограничения скорости. Надрывно завывала сирена, и встречные авто шарахались в стороны.

За руль сел один из бабулиных «мальчиков», второй устроился рядом (остальные отправились на выезд, и не было времени их отзывать), а мы с Мердоком примостились на заднем сиденье.

Я смотрела, как за окном проносились фонари, почти сливаясь в одну светлую полосу. И до боли сжимала пальцы. Только бы успеть, только бы с бабулей было все в порядке!

Мердок молчал, думая о чем-то своем.

Водитель постепенно сбрасывал скорость, а свернув на практически пустую дорогу, снял и мигалку.

– Почти приехали, – бросил в пространство второй, напряженно всматриваясь в мелькание заборов и заводских труб.

– Стравински, – в негромком голосе Мердока звучало предостережение, – пожалуйста, не лезьте на рожон!

– Как получится. – Я пожала плечами, погладив через мягкий бок сумки свой табельный ствол.

Там же лежали «трофейные» алюминиевые цепи, которые Мердок перед самым выходом вынул из сейфа и велел захватить с собой.

– Стравински! – Даже не глядя на Мердока, я знала, что он сейчас хмурится. – Вы никогда не бывали в перестрелке. Велика вероятность, что вы растеряетесь и не сумеете надлежащим образом отреагировать. Я боюсь, что…

– А вы не бойтесь, – невежливо перебила я. – Вы не понимаете? Это же моя семья!

Он тронул меня за плечо. Я нехотя обернулась. В полутьме салона его глаза казались угольно-черными.

– Я не хочу, чтобы вас убили, – очень серьезно сказал он.

– Почему? – брякнула я и тут же прикусила язык.

– Потому что. – Он усмехнулся, отнял у меня сумочку (я даже пикнуть не успела!) и скомандовал водителю: – Приглушите фары.

Свет тут же погас, и машина словно тихо-тихо кралась в темноте. Понятия не имею, как водитель ориентировался в почти непроглядном мраке, но он справился.

– Приехали, – сообщил водитель, притормозив у тянущегося далеко вдоль дороги забора.

Откуда-то снизу пробивался яркий свет, подсвечивая в нем все щели.

– Тихо, они могут быть вооружены, – чуть слышно произнес Мердок.

Бабулины «мальчики» синхронно кивнули, вынули пистолеты и выскользнули наружу.

Я тихонько фыркнула. Зря Мердок волновался: с такой силовой поддержкой мы пройдем без труда.

И накаркала: где-то за пределами освещенного участка взревел мужской голос, послышался шум борьбы. Мгновение, другое – и из темноты выскользнула тень, заставив меня вздрогнуть.

В чем-то Мердок прав. Маловато у меня опыта в таких делах. Был бы ствол, точно палить бы начала…

Напугавшая меня фигура продемонстрировала пустые ладони.

– Я Первый. Второй там медведя заломал.

– Отлично, – скупо похвалил Мердок. – Пусть стережет оборотня. А мы отправимся вниз. Вы зайдете с другой стороны.

И махнул в сторону полускрытого оградой котлована.

Мужчина молча скрылся в темноте.

– Думаете, они внизу? – тихо спросила я и поежилась от прохладного ветерка.

– Разумеется, – пожал плечами Мердок. – Где лучше держать водного дракона?

И жестом велел следовать за ним.

Трава тут уже вымахала мне почти по пояс. Я с трудом пробиралась между лопухами и амброзией, ругая себя на все корки. Могла же сама сообразить! Бабуля без труда разрушит любую стену, просто испарив воду из скрепляющего кирпичи цемента. А вот тут ей не справиться. Толку-то, что часть земли превратится в пыль? Яма от этого мельче не станет, так что бабуля не выберется, даже если очнется…

Мердок впереди резко остановился и приложил палец к губам.

Я осторожно выглянула из-за его плеча.

Картина внизу впечатляла: здоровенный котлован, в центре которого расстелен огромный кусок белой ткани. Прямо на ней нарисована четырехлучевая звезда, посреди которой распласталась связанная фигура в женском платье. Ее распущенные волосы сверкали серебром.

Вокруг расхаживала вторая женщина, что-то чертя вдоль линий звезды.

Чуть в стороне – две бытовки с яркими прожекторами на крыше. Вышло не хуже чем рампа в театре.

Вот женщина что-то сказала и подняла голову…

– Мама! – сдавленно прошептала я.

Мердок крепко сжал мое плечо, и я кивнула. Сглупила, признаю. Просто не ожидала, что мама настолько основательно в этом замешана. Мердок тоже подозревал ее всего лишь в пособничестве… Хотя и бабуля маму явно недооценила.

Мердок поманил меня за собой и шагнул вперед. Спуститься оказалось не так-то просто. Мы кое-как сползли по неровной грунтовке – понятно, порядочно при этом нашумев. Так что внизу нас уже ждали.

– Руки вверх! – рявкнул откуда-то из-за бытовки мужской голос. – Ты, кинь пистолет. Ну! Или я выстрелю!

Пришлось подчиниться. Мердок отбросил оружие, а я просто остановилась.

– А теперь встаньте рядом! – продолжил командовать невидимка.

Я стиснула зубы. А голос-то знакомый!

Из-за угла выступил человек с оружием в руке.

– И кто тут у нас? Мердок и Стравински, я так и знал. Стравински, вам-то чего тихо не сиделось? Ладно Мердок, ему положено вынюхивать, а вы?

– А у меня тут бабуля, – напомнила я угрюмо и уточнила с горькой иронией: – Да и мама тоже. Прямо почти вся семья в сборе.

– Семейный ужин. – Чандлер фыркнул. – Ничего, закончится все, и с мамой вы еще сможете по-родственному обняться. Вот с бабушкой не выйдет.

Кажется, его это действительно забавляло.

– Зачем? – не выдержала я.

Чандлер без труда догадался, о чем речь.

– Мне почти пятьдесят, – не стал кочевряжиться он. – Не хочу стареть. А энергии при обряде выделится столько, что не только Ядвиге на полноценного дракона хватит, а и мне лет до двухсот дотянуть. А там посмотрим…

– Интересно, где вы с мамой познакомились? – спросила я, просто чтобы потянуть время.

– Любопытная, – хмыкнул он. – Ну ладно, раз тебе так интересно. В клинике. Она там работала, а я проходил омолаживающий курс.

Он машинально пригладил поредевшие рыжие волосы.

– Случаем, не в «Жемчужине»? – на этот раз искренне заинтересовалась я.

Это бы многое объясняло.

– Ну да. – Чандлер к чему-то прислушался и скомандовал: – А теперь помолчите. Кажется, Ядвига наконец начинает.

Мы разом посмотрели на занятую ритуалом маму.

Она тем временем воздела руки и что-то прокричала в темное безразличное небо. От лучей звезды медленно, словно нехотя, начало исходить зеленоватое пламя.

Я прикусила губу. Значит, мама совсем свихнулась и решила заиметь вторую ипостась?!

Вдруг Чандлер совсем по-собачьи взвыл, как будто кто-то наступил ему на хвост.

Я оглянулась: мой бывший начальник боролся с Первым, который уже выбил у него из руки пистолет. Оружие тут же подхватил Мердок, и дожидаться результатов спарринга я не стала. Сорвалась с места и со всех ног помчалась к маме и бабуле. Травмированную ногу от такой резкой нагрузки прострелило болью. А, плевать! Не до того.

Мгновения, растянувшиеся вязким киселем. Чей-то крик позади. И все сильнее разгорается колдовское пламя, почти скрыв две фигуры внутри звезды…

На размышления времени не оставалось. Я прыгнула вперед – и взвыла. Чувство было такое, словно я всем телом ударилась о стену.

Я со всей дури саданула по невидимому барьеру кулаком и зашипела, баюкая ушибленную руку.

А мама тем временем уже занесла над жертвой кинжал…

Время замедлилось. Из мешанины звуков и картин сознание выхватывало отдельные фрагменты. Блеск белой ткани под ногами. Треск молний в безоблачном небе. Ядвига, низким голосом поющая заклинания.

И холодный огонь, исходящий от пылающей звезды. А в вершинах ее лучей, наверное, украденные артефакты: справа резной корень неприличной формы, слева небольшой цветок в дешевом пластиковом горшочке, а прямо передо мной… Розочкина сережка из пупка! И они лежали снаружи, за пределами линий!

Решение созрело мгновенно. Быстро наклонившись, я цапнула маленькое колечко. Сжала кулак, и перед глазами словно вспыхнул фейерверк.

Последнее, что я услышала, был отчаянный, почти звериный, крик мамы…

Очнулась я от поцелуя.

Дернулась и тут же затихла: от крепко обнимающего меня мужчины знакомо пахло апельсином и черным перцем…

– Мм… – Улучив паузу, я наконец разлепила веки. – И что это было?

– Лечебные процедуры? – предположил Мердок хрипловато. – Помнится, вы доказывали несомненную пользу поцелуев.

– Тогда надо повторить, – серьезно сказала я. – А то вдруг рецидив?

И все же не выдержала – улыбнулась.

– Непременно, – пообещал Мердок. – Только больше так меня не пугайте, Стравински!

– Постараюсь, – неуверенно пообещала я, пытаясь вспомнить, что произошло.

В голове как-то неприятно гудело, что совсем не помогало думать.

Я завозилась у Мердока на руках (отпускать меня он даже не собирался) и обнаружила, что он сидит на застеленной белой тканью земле и опирается спиной на вагончик-бытовку.

– Неназываемый! – выдохнула я, разом сообразив, где мы и что случилось.

– Не ругайтесь, – укоризненно попросил Мердок.

А я вдруг обнаружила, что в кулаке до сих пор сжимаю ту самую сережку. Даже не верится. Крошечное колечко с синим камушком, а какая в нем силища!

– Что случилось? Как бабуля? Где все? Почему…

– Прошу вас, не так быстро. – Мердок чуть ссутулил плечи. – Уверяю, все в порядке. Как только вы взяли водный артефакт, энергия вырвалась на свободу, и ритуал оказался сорван. По Ядвиге ударило высвобожденной магией, и теперь она стала… скажем так, умственно неполноценным драконом с разумом маленького ребенка и без человеческой ипостаси. Впрочем, алюминиевые путы пришлись очень кстати, и Ядвига надежно стреножена. Полагаю, в дальнейшем ею займутся драконы.

Он мотнул головой куда-то в сторону. Там в отключке валялся крошечный, не больше пони, дракончик.

– А где бабуля? – Я тревожно огляделась.

– Госпожа Марцелина не пострадала, – заверил Мердок. – Она отправилась вместе со своими подчиненными за подмогой. Заодно они отвезут задержанных, поскольку мы все вместе в автомобиль не помещались. А я остался здесь приводить вас в сознание. Кстати, ваша бабушка просила передать, что вы невольно замкнули артефакт на себя, так что теперь он принадлежит вам.

Хм, похоже, все-таки придется бросить курить… Я невольно усмехнулась.

– Какой облом Ярому! Хотя не исключено, что теперь он опять переключится на меня.

– Пусть попробует. – Мердок нахмурился, и я украдкой прижалась к его груди, пряча улыбку.

Надеюсь, это ревность?

– Кстати, Стравински, – продолжил Мердок задумчиво. – Полагаю, ваши таланты для провинции чрезмерно… впечатляющи.

Он широким жестом обвел покореженный котлован. Действительно впечатляло: в стороне валялись выдранные с корнем деревья, вторая бытовка перевернулась набок, а забор вообще снесло.

– И что вы предлагаете? – сдавленно поинтересовалась я.

– Разумеется, перебраться ко мне в столицу, – пожал плечами Мердок, и я потеряла дар речи.

Неожиданный поворот. К такому я точно не была готова.

С другой стороны, в Ёжинске уже не будет все по-прежнему. Дис уволится, Роза выйдет замуж и уедет, потом будет суд над Чандлером, Ульвом и Потапычем… а о маме лучше вообще не вспоминать.

Так, может, стоит начать жизнь с чистого листа? А, была не была! Я кашлянула и сильнее сжала кулак, в котором прятался артефакт.

– Я согласна! Но при одном условии…

– И каком же? – Мердок приподнял бровь.

– Вы наконец станете называть меня по имени! – выпалила я. – И на «ты».

– Нет возражений. – Следователь еле заметно, уголками губ, улыбнулся и обвел мою скулу костяшками пальцев. – Все равно пора отвыкать от этой фамилии.

Это что же, намек?! Я хлопнула глазами и недоверчиво посмотрела на Мердока. Он заботливо поправил накинутый мне на плечи пиджак.

А в конце концов, почему бы и нет? Об этом стоит подумать. Потом, когда все уляжется.

Следствие ведут Мердоки – по-моему, звучит!