Александр Иванович, к счастью, оказался на месте.
– Марина! – обрадовался он. – А я собирался тебе звонить…
Марина облегченно вздохнула. Она побаивалась следователя, хотя он и был ее давним другом. Очень уж грозным становился его голос, когда он одергивал ее, если она неуклюже вмешивалась в дела, связанные с его работой. Он никогда ей ничего не объяснял, опасаясь утечки информации, и Марина безоговорочно оправдывала его, принимая правила игры – или правила жизни? – которые заставляли его поступать так, а не иначе.
– Что-то случилось? – поинтересовалась Марина, давая возможность следователю начать разговор. Свои проблемы Марина решила отложить на «потом».
– Не знаю. Может, и случилось, – ответил Магринов. – Я нигде не могу найти Николая Андреевича. Он тебе не звонил?
– Нет, – ответила Марина. – Но ведь ты сам запретил нам любые контакты…
– И правильно сделал! – Голос Александра Ивановича приближался к опасной черте, после которой Марина обычно прекращала разговор и становилась просто испуганной слушательницей.
– Ты можешь не кричать? Ты еще способен нормально разговаривать? – неожиданно для себя самой спросила Марина.
Магринов, похоже, растерялся. Несколько секунд длилось молчание, потом Марина услышала глухой вздох и слова:
– Извини, подруга, сорвался…
– Ладно, прощаю, – Марина говорила с грустью, одной только интонацией давая понять, что огорчена и расстроена тем, что Магринов пытался вести разговор на повышенных тонах.
– Скажи лучше, что я могу сделать, – сказала она совсем уж примирительно.
– Не могла бы ты съездить к нему на работу и на месте узнать, что все-таки происходит? – попросил Магринов. – А потом сразу же приезжай ко мне, нам лучше не общаться по телефону…
– Договорились. Съезжу, – сказала Марина.
– Только не откладывай, ладно? – добавил следователь. – У меня дурные предчувствия…
– Не будем о предчувствиях! – заметила Марина. – Они бывают связаны с переменой погоды…
– И ты туда же… – Магринову было не до шуток.
– Съезжу, сказала ведь… Как только с делами разберусь, сразу же и поеду…
– Я жду, – Магринов повесил трубку.
Марина поняла, что ему сейчас не до убийства Ершова. Что-то в плане по защите Серегина не сработало, что-то сложилось не так, как они задумали. Но что? Гадать было бесполезно, да и бессмысленно. Надо было срочно выяснять, где же Серегин, почему не звонит, что с ним случилось…
Она решительно сняла трубку и набрала номер Серегина на работе. Надя, любезная секретарша Николая Андреевича, ответила, что директора нет на месте, а когда будет – ей неизвестно. Марина позвонила на мобильный. «Абонент недоступен», – ответили ей который раз за это утро, и можно было подумать, что все абоненты отключили свои телефоны или объявили бойкот сотовой связи…
«Придется ехать, а вечером сидеть допоздна», – Марина убрала в стол деловые бумаги, выключила компьютер и накинула свою лиловую шубку. Уходя, она сказала Лене, что едет в Дом моды «Тренд» и вернется после обеда.
Ее машина стояла во дворе многоэтажного жилого дома, в котором на втором этаже, сразу над магазинами, располагались офисные помещения – редакции и торгового дома, которому эти магазины принадлежали, как, впрочем, и сам журнал. Машин во дворе парковалось так много, что Марина всегда со страхом думала, что ее машину запрут и она не сможет во время выехать. На сей раз все обошлось, никто не преграждал ей путь, и Марина без труда вырулила на остававшуюся свободной проезжую часть. Нырнула под арку и оказалась в потоке автомобилей, в несколько рядов мчащихся по шумному Садовому кольцу.
«Надеюсь, пробок не будет», – подумала она, радуясь тому, что может ехать, не сбавляя скорость. Но радость ее была преждевременной: уже через пару минут движение остановилось и она едва не влетела в затормозивший перед нею джип. «Надо быть осторожней, – подумала Марина. – Могла ведь и врезаться…»
Движение заклинило как раз возле Смоленского пассажа. Еще недавно здесь, на последнем этаже нового торгового дома, под стеклянным куполом крыши, проходила Неделя моды. Марина с удовольствием вспоминала приятную тревогу перед показом каждой новой коллекции, торопливые перемещения зрителей из одного зала в другой, короткие перекуры и мимолетное общение с коллегами, которое давало и новую информацию, и возможность посплетничать об успехах и провалах наиболее известных персонажей модной тусовки. Ее забавляло, с какой трогательной скрупулезностью организаторы занимались рассадкой в зале своих гостей – то, какие места были зарезервированы для звездных личностей и представителей тех или иных изданий, означало на самом деле не столько уровень их истинного авторитета и популярности, сколько надежды устроителей показов на то, что их оценки коллекций и самого мероприятия будут по меньшей мере доброжелательными. Увы, так бывало далеко не всегда: капризные звезды и мстительные журналисты не прощали обиды, главной из которых было недостаточное – как им казалось – внимание к их оправданным и даже заслуженным амбициям. В отместку они могли так ославить «обидчика», что он вынужден был потом долго и унизительно оправдываться и всячески заглаживать свою вину…
Ну вот, поехали… Марина вела машину осторожно, стараясь соблюдать дистанцию, хотя джип, ехавший перед ней, давно уже умчался вперед, искусно и нагло лавируя в потоке машин. Миновав Крымский мост, она выехала на Ленинский проспект и через пятнадцать минут была в Доме моды Серегина.
В нарушение всяческих правил, по которым Дому моды полагалось иметь роскошные витрины с шикарно одетыми манекенами, «Тренд» сдал свои витрины в аренду находящемуся в соседнем подъезде мебельному магазину. Еще недавно Марина считала это великой и ничем не оправданной глупостью, а теперь знала, что все это – естественное продолжение политики сиротства, которой Серегин следовал последовательно и неукоснительно. Вход в Дом моды был со двора: скромная дверь и скромная вывеска. Марина набрала код домофона и услышала басистый голос вахтера. Дверь открылась, и Марина вошла в холл, который отличался элегантной немногословностью.
Стены холла были окрашены не белой краской, как это теперь принято в большинстве московских офисов, а краской синей – того «королевского» оттенка, который так высоко ценят любители хороших картин: именно на этом глубоком, сияющем сапфировом фоне живопись оживала, а позолоченные рамы выглядели одновременно и роскошно и изысканно. В холле картин не было – не дворцовые покои! – зато висело огромное зеркало, заключенное в строгую, как бы позолоченную, раму. Вахтер размещался у самого входа – за элегантной стойкой, которая скрывала мониторы наружного наблюдения и другие современные устройства, обеспечивающие охрану Дома и связь, как внутри самого офиса, так и с городскими объектами. Когда-то Серегин демонстрировал Марине работу всех этих замечательных устройств, которые позволяли директору чувствовать себя в безопасности по крайней мере в своем офисе. Вахтер знал Марину и вышел ей навстречу, чтобы пожать руку.
– Хозяина нет, – сообщил он доверительно.
– Знаю, Надя сказала, – ответила Марина и решительно направилась к директорскому кабинету.
Надя, рослая энергичная брюнетка, всегда такая собранная и деловитая, пребывала в панике, которую даже не пыталась скрыть.
– Ничего не могу понять! – воскликнула она вместо приветствия. – Николая Андреевича нет уже второй день. Пришлось отменить все встречи… Даже не позвонил! И дома никто не отвечает… Как сквозь землю провалился…
Марина сняла дубленку, повесила ее на вешалку возле двери и сказала нейтральным, почти будничным тоном:
– Надя, попытайтесь успокоиться… Прошу вас… И давайте зайдем в кабинет Николая Андреевича, надо поговорить…
Надя приподняла голову, откинула назад длинные иссиня-черные волосы и внимательно посмотрела на Марину.
– Вы что-то знаете, Марина Петровна? – с надеждой спросила она.
Марина ничего не ответила. Вслед за Надей она прошла в просторный серегинский кабинет и сразу же направилась к письменному столу. Села в высокое вращающееся кресло – «кресло руководителя», как называлось оно в магазинах офисной мебели. У нее в кабинете было точно такое же…
Марина почувствовала, что Надя как-то странно смотрит на нее – осуждающе, ревниво, удивленно?
– Не осуждайте меня, Надя, за то, что я села на его место, – сказала Марина, стараясь снять возникшее напряжение. – Я хочу попытаться найти хоть какие-то следы, которые позволили бы объяснить причины странного исчезновения Николая Андреевича, понять, что же случилось… Я не меньше вас встревожена! Давайте вместе проанализируем ситуацию и решим, что делать…
Надя слегка успокоилась и тоже присела к столу.
– Не будем предпринимать ничего, что могло бы повредить делу… Сначала попробуем разобраться сами, – еще раз повторила Марина – не столько для Нади, сколько для себя.
– Попробуем, – согласилась Надя. И вздохнула.
Марина не поняла, чего было больше в этом вздохе – облегчения или безнадежности…
Стол Серегина был свободным от бумаг – как у всякого опытного руководителя, привыкшего хранить свои секреты от случайного любопытного взгляда. Марина и сама поступала так же, хотя ее – редакционные – секреты трудно было сравнить с тем, что называют «коммерческой тайной». Марина попыталась открыть ящики стола – они были заперты.
– А ежедневник он всегда носит с собой, – понимающе откликнулась Надя.
– Это я знаю, – ответила ей Марина. – Давайте посмотрим ваши записи, проверим, что у Серегина было намечено на этот день…
Надя стремительно поднялась из-за стола и вышла в приемную. Через минуту она вернулась с толстым потрепанным блокнотом в руках.
– Вот, – сказала она. – Вчера… С утра он должен был провести переговоры с поставщиками тканей, после обеда к нему пришли байеры – один московский, два – из Тюмени и один приехал из Самары… Все они думали, что Серегин опаздывает и вот-вот придет, но так и ушли ни с чем… Еще его ждали наш главный бухгалтер, экономист и начальник производства… А сегодня… Сегодня я позвонила Николаю Андреевичу домой, потом на мобильный и затем отменила все назначенные встречи…
– А что он планировал на сегодня? – спросила Марина.
– С утра – визит в банк, потом к нему должны были прийти из благотворительного фонда, позже – главный инженер швейной фабрики из Воронежа, вслед за ним – один известный модельер… Я всем уже позвонила… Сказала, что сообщу, когда ситуация прояснится…
– Вы так и сказали – «ситуация прояснится»? – уточнила Марина.
– Нет, конечно! – взволнованно воскликнула Надя. – Я просто сказала, что встреча переносится, принесла извинения, обещала, что обязательно позвоню…
– Вы все сделали правильно, – похвалила ее Марина. – Вы не дадите мне ваш блокнот – я хотела бы сделать кое-какие выписки…
– Пожалуйста…
Надя протянула Марине блокнот, и Марина переписала в свою записную книжку расписание Серегина на последние два дня. Перелистала несколько предыдущих страниц. На что она надеялась? Думала, что найдет ссылки на ЗАО «Эндшпиль»? Фамилии Говорова и Костина? Их в записях не было. Не было в блокноте и ее собственной фамилии – в планах на тот день, когда Серегин приезжал к ней в редакцию…
– Он сообщал вам о всех своих встречах? – спросила она Надю.
– Нет, что вы! – воскликнула Надя. – Он был такой таинственный…
– Таинственный? – удивилась Марина. – Что значит таинственный?
Надя смутилась.
– Я, наверное, неточно выразилась… Просто он никогда ничего не говорил о своих планах… О том, куда едет, с кем встречается… Говорил, если что-то срочное, звоните на мобильный… Или – буду после трех… И все. Никто ничего не знал. То ли Николай Андреевич никому не доверял, то ли просто не любил говорить о своих делах…
– У него ведь и зама не было?
– Не было. Каждый вел свой участок работы, а за все отвечал он сам… Только он и знал реальное положение дел… – В словах Нади чувствовалась некая давно отболевшая обида.
– Прелестная картина! – горько заметила Марина.
Ситуация казалась тупиковой. Скорее всего она и была такой – во всяком случае, для самого Дома моды. Он не просто остался без хозяина, что не так уж редко случается в нашей беспокойной, с криминальным оттенком жизни, он лишился общего руководства, что со временем несомненно парализует работу предприятия. «Умный, осторожный, а этого не предусмотрел», – Марина понимала, что и сама она – всего лишь человек со стороны.
Она вернула Наде блокнот.
– Ему кто-нибудь звонил? – спросила Марина, уже ни на что не рассчитывая.
– Звонков было много… Но все обычные, я даже перестала записывать… – Надя стремилась поскорее завершить разговор. – По личным вопросам ему звонят напрямую, минуя меня… Или на мобильный…
– Ясно… – сказала Марина. – Никакой информации! Думаю, завтра надо обращаться в милицию, объявлять Николая Андреевича в розыск… Если за это время ничего не прояснится…
– Скорей бы уж… – снова вздохнула Надя. – Я просто не знаю, что говорить людям… И навредить боюсь – сами понимаете, в бизнесе надо уметь соблюдать спокойствие. Да и Николай Андреевич не простит мне паники…
– Если случится что-то необычное, звоните… – сказала Марина. – У вас есть все мои телефоны…
– Спасибо, Марина Петровна, – поблагодарила Надя. – Буду ждать вашего звонка…
Марина накинула дубленку и вышла из серегинского офиса.
Да, все оказалось хуже, чем она могла предположить.