— Госпожа Анастасия, что же вы так… — всплеснул руками Петро, когда я, еле дойдя до лестницы, опустилась на одну из ступенек и с облегчением прислонилась к перилам.

Шел второй час ночи. Другой день, но тяжесть была той же. Граф Стоун. Николас… Меня Энгин по приказу Соула привез домой, а Вильен вместе с Самюэлем отправились в лекарский дом, куда доставили Сванетти из архива корпуса.

— Вот так… — хрипло выдавила я из себя, посмотрев на него грустно. — Князь уже спит?

— Нет, госпожа Анастасия, — присел Петро рядом со мной, — ждет вас.

— Тогда предупреди, скажи, что я только переоденусь, — тяжело вздохнув, сделала я попытку подняться, тут же упав обратно. Ноги просто не держали.

— Давайте я вам помогу, — тут же подскочил Петро, протянул мне руку. — Не жалеете вы себя, Анастасия Николаевна, — проворчал угрюмо, когда мне с его помощью все-таки удалось встать. — Разве ж можно так…

— Ты мне лучше скажи, где Елизавета Николаевна? — заставляя себя собраться, уточнила я. Раскисать было нельзя, мне еще предстояло заняться Северовым.

— Во дворце, — недовольно качнул головой Петро, глядя на то, как я, пошатываясь, поднимаюсь наверх. — Прислала вестника, что вернется через час. Развлекает императрицу и принца Орана.

— Это хорошо, — кивнула я. — Все! — резко выдохнула я. — Пришли мне Светлану, и отправляйся к князю.

— Как прикажете, Анастасия Николаевна, — пробурчал он.

Заметив улыбку на моем лице, грозно свел брови. Как в детстве…

Когда-то я спросила у него: «Ты мой отец?» — и услышала неожиданный ответ: «Я отец всем, кто живет в этом доме». Так оно и было. Его хватало на нас всех. С его ненавязчивой заботой, справедливостью, умением оказываться рядом, когда был нужен.

— Как попрошу, — приподнявшись на цыпочки, поцеловала я его в щеку. — Нас ждут великие дела! — подбодрила сама себя, направляясь в сторону ведущей на второй этаж лестницы. — Главное, чтобы дождались, — едко усмехнулась, когда в очередной раз качнуло в сторону.

К князю я отправилась только через полчаса, не удержавшись от соблазна смыть с себя пот и ополоснуться прохладной водой. Была надежда, что поможет справиться с усталостью.

Отпустив Светлану отдыхать, спустилась вниз. Судя по тому, что Петро дремал в холле, устроившись в большом кресле — один из моих подарков, на которые было полностью истрачено первое жалование, матушка все еще не появилась.

Постучав в дверь и получив разрешение войти, переступила через порог его комнаты. Не той, в которой его пытались убить, уже другой.

Князь лежал в постели, укрытый тонким одеялом.

— Хоть кто-то в этом доме соблюдает рекомендации, — входя, удовлетворенно произнесла я.

— Я точно следую вашим указаниям, — без малейшего намека на улыбку, отозвался Даниил, приподнимаясь на подушках. Белая рубашка подчеркивала нездоровую бледность, чему я совершенно не удивилась. С его-то раной. — А вот вы… — Князь посмотрел на меня внимательно: — Что случилось?

— Убили графа Стоуна, — не стала я скрывать произошедшего. К тому же, он имел к этим событиям самое прямое отношение. — Есть предположение, что магической удавкой.

— Предположение? — поморщившись от неаккуратного движения, переспросил Северов.

— Заключение экспертов будет утром, — «обрадовала» я его. — И я пришла не для того, чтобы отчитываться, — напомнила, подходя к кровати. — Как вы себя чувствуете?

— Прекрасно! — «искренне» заверил он меня.

— По вам заметно, — откидывая одеяло и приподнимая край рубашки, невольно улыбнулась я. Его старательность в прикрытии собственной лжи выглядела весьма уморительно. — Кто делал перевязку?

— Лекарь, — не помедлил он с ответом. А взгляд честный-честный…

— Кровило? — нахмурилась я.

— Совсем немного, — был вынужден признаться князь, но смотреть продолжал так, что верить ему точно не стоило.

— И это никак не связано с несостоявшейся дуэлью виконта Джакса, — продолжила я за него. — Нотаций читать не буду, вы достаточно опытны, чтобы думать о последствиях, — не дала я высказаться, возвращая рубашку на место.

Несмотря на отсутствие бодрости, оказалось достаточно увидеть его полуобнаженное тело, чтобы мысли приняли совершенно иное направление. Упругая кожа, прекрасно очерченные мышцы, рождавшие желание проверить, не показалось ли мне это великолепие. И запах. Запах здорового сильного мужчины, способный свести с ума любую нормальную женщину.

— Вашему следователю не стоило связываться с графом Шуйским, — изменив шутливому тону, довольно серьезно заметил князь, весьма своевременно вытягивая меня из грез о собственной персоне. — Он о последствиях точно не думал.

— Я передам ваши слова Самюэлю, — стараясь не смотреть на Северова, кивнула я, давая понять, что приняла сказанное к сведению. — А теперь расслабьтесь и закройте глаза. Я обновлю заклинание.

— Вы уверены, что справитесь? — имея на то все основания, поинтересовался князь.

Его взгляд остановился на моих руках… я то сжимала, то разжимала кулаки, поддавшись уже другим эмоциям. Упоминание Шуйского всколыхнули не самые лучшие воспоминания. Да и злость на Сэма, как оказалось, так и не прошла.

И ведь знала, что без должных на то оснований напрашиваться на дуэль Самюэль точно бы не стал, да и не дошло скорее всего — положение графа Джакс при императоре фактически гарантировало благоприятный исход событий, но беспокойство за друга не отступало.

— Уверена, — довольно убедительно заверила я. Впрочем, действительно надеялась на лучшее. — Закрывайте глаза.

На этот раз князь спорить не стал. Лег удобнее, протянув в мою сторону руку. Контакт был не обязателен, но в моем состоянии так проще.

Я присела на край постели — не самое лучшее положение, но стоя опасалась потерять равновесие, медленно выдохнула, столь же не торопясь вдохнула, отстраняясь от всего, что могло стать помехой. Лишь он и я…

Он и…

Я открыла глаза, тут же наткнувшись на насмешливый взгляд.

— Доброе утро, Анастасия Николаевна, — улыбнулся Северов, чуть приподняв голову. — Выглядите намного лучше.

— Вы — тоже, — не осталась я в долгу, пряча за ехидством смущение. — И давно я посягнула на вашу половину? — поинтересовалась, шевельнув затекшей шеей.

— Не очень, — заверил меня князь. — Сначала вы были образцом добродетели, предпочтя держаться подальше от меня. Но потом, когда скинули одеяло, воюя с кем-то мне неизвестным, и вам стало прохладно, скромность вас покинула.

— Понятно, — поморщилась я. От неудобной позы тело затекло, отказываясь повиноваться и мстя болезненными мурашками. — А просто разбудить вы никак не могли? — добавила угрюмо, только бы не видеть довольную ухмылку на его губах.

Что ж, имел полное право. Я не только уснула во время целительской процедуры, но и использовала вместо подушки его руку.

— Не мог, — убежденно ответил он. — Не в моих правилах отказывать в подобных мелочах столь привлекательным барышням.

— И часто с вами подобное случается, раз успело стать правилом? — парировала я, поднимаясь. Шторы на окнах плотно закрыты, если бы не часы, и не поймешь, что уже раннее утро.

— Иногда для понимания хватает и одного, — опустив освобожденную мною руку, улыбнулся он.

— Да, наверное, — расправляя ладонями помявшееся платье, невпопад заметила я. — Вы меня извините, — я все-таки посмотрела ему в глаза, — я действительно вымоталась.

— Извинить? — садясь, как-то удивленно протянул он. — После всего, что произошло?

— Произошло? — непонимающе оглянулась я на него. — Ах, да! — воскликнула я спустя секунду. — Я же отлежала вам руку!

— Именно так, — согнув укрытые одеялом ноги в коленях, подтвердил он мое предположение. — И теперь вы просто обязаны выйти за меня замуж! — совершенно серьезно продолжил он.

— Я?! За вас?! — возмущенно переспросила я, чувствуя, насколько неоднозначной стала эта шутливая перепалка.

Его взгляд был теплым, мягким, но я видела, что там, за внешней расслабленностью, пряталась решимость. Единственное, чего не понимала, кому или чему она предназначалась.

— Вы меня скомпрометировали, — с теми же интонациями продолжил он. И даже бровь приподнял, словно это могло помочь.

— И перед кем же? — уточнила я, только теперь обратив внимание на то, что была укрыта другим одеялом. — Петро?

— Да, — тяжело вздохнув, кивнул князь.

— Я ему заплачу за молчание, — твердо пообещала я. — А если откажется, у меня есть ковер.

— Это все меняет, — не сдержавшись, засмеялся князь.

Я была вынуждена улыбнуться тоже, настолько заразительно звучал его смех.

Расслабилась я зря, Северов тут же воспользовался моментом, чтобы оставить последнее слово за собой:

— Это ничего не меняет, Анастасия Николаевна, — с явным нажимом произнес он. И повторил, как если бы хотел, чтобы я запомнила: — Ничего!

Убеждать князя в обратном, я не стала. Млеть от его слов — тоже.

Наступивший день не избавил от проблем ушедшего. И это для меня сейчас было значительно важнее…

* * *

Несмотря на то, что вернулась очень поздно, матушка решила составить мне компанию за завтраком и теперь сидела напротив, рассказывая о своем визите в императорский дворец и время от времени сладко зевала, прикрывая рот ладошкой.

Я, вяло копаясь в тарелке, делала вид, что верю в ее наигранную веселость и внимательно слушаю все, о чем она говорит. До приезда Энгина, который должен был сопроводить меня в департамент, оставалось полчаса. Главное, продержаться.

О том, что это был единственный выходной за последние полторы декады, я старалась даже не вспоминать. Обидно, но таковы реалии моей службы.

— Да, Аль Абар очень интересный мужчина, — поддакнула я матушке, которая с воодушевлением делилась мнением своих приятельниц о советнике принца Орана. — Я удивляюсь, как его не растерзали на балу местные красотки.

— Фи, Настенька! — шаловливо протянула Елизавета Николаевна. Ее выдал опасливый взгляд, который она бросила на Любочку.

Мы обе прекрасно понимали, что прячется за внешне привычным антуражем. Вопросы, на которые жизнь требовала дать ответы.

— Люба, — воспользовалась я мгновением тишины, — соберите завтрак для Вильена.

— Он уже…

— Соберите, пожалуйста, — повторила я тверже, намекая, что ее присутствие в столовой более нежелательно.

— Как прикажете, Анастасия Николаевна, — скромно опустив глазки и присев в полупоклоне, отозвалась Любочка и выскочила за дверь.

— Ты уверена? — вся веселость слетела с матушки, как шелуха, оставив после себя тут же ставшее отчетливым напряжением.

— Хотите посоветоваться с князем? — отодвинув тарелку и нервно отбросив салфетку, несдержанно поинтересовалась я. Сглотнув, качнула головой. Сожалея… — Простите…

— Спрашивай, — вздохнула она и, подбадривая, чуть заметно улыбнулась.

Всего лишь слово…

Для одного было уже поздно, для второго…

Я не раз ловила себя на том, что прислушиваюсь к каждому шороху, ожидая вестника, который поставит точку и для Николаса. В его вину, хоть и были на то все основания, я так и не поверила.

— Что было в тех письмах? — негромко спросила я, положив на стол монетку с уже прикрепленным к нему заклинанием тишины.

Каких именно, Елизавета Николаевна уточнять не стала:

— Переписка Юлии Вертановой и князя Леонида.

— Которую ваша подруга оставила вам на хранение, — кивнула я, принимая ответ. — Они были любовниками?

— Не все так просто… — вздохнула матушка. Решительно посмотрела на меня, словно собираясь отстаивать честь своей подруги.

Это она зря. Обвинять в чем-либо Юлию Вертанову я не собиралась. Не после тех мыслей, от которых не могла избавиться глядя на князя.

Мужчины императорского рода Ровелина отличались особым шармом, в котором мужественность переплеталась с ироничностью, ум — с силой. Северов хоть и относился к боковой ветви императорского древа, подходил под это описание в полной мере. Насколько мне было известно, Леонид — тоже.

— Наследный князь в то время еще не был женат, — как я и предположила, бросилась она на защиту подруги, — а в Юлию трудно было не влюбиться. В отличие от Ольги, красота которой воспринималась дерзкой, внешность ее сестры отличалась мягкостью, а сама она казалась нежной и ранимой.

— Настолько, что однажды князь не смог устоять перед ее очарованием, — с теми же, насмешливыми интонациями, продолжила я комментировать слова Елизаветы Николаевна. Не потому, что хотела обидеть… так было проще. И не только мне.

— Мы были молоды и безрассудны, — улыбнулась матушка, давая понять, что мои мысли не стали для нее секретом. — Леонид всячески добивался внимания Юлии. Император пытался остановить сына — невесту для него уже присмотрели, но наследник не слушал отца, сгорая от своего чувства. Нет, — поспешила она меня уверить, — ни о каком браке речь не шла, не того уровня полета была наша птичка, но это не мешало ему осаждать крепость по имени Юлия Вертанова со всей тщательностью великого стратега.

Что ж… злой иронии в нашем общении было хоть отбавляй.

— И чем же все закончилось? — поторопила я ее. Подробности меня сейчас интересовали меньше, чем сама суть.

— Попыткой похищения, — ничуть не удивила меня матушка, — к которой ни князь Леонид, ни император Владислав никакого отношения не имели. И вот тогда стало понятно, что Юлия приглянулась не только наследнику. И этот второй, неизвестный соперник, готов пойти на многое, лишь бы заполучить себе любимую женщину.

— Попыткой? — переспросила я, интересуясь подробностями. Стоило признать, что я, хоть и не желала того, но увлеклась событиями прошлого.

— Приблизительно в это время в степи был убит граф Вертанов, и Ольга вернулась к матери. Попытка похищения оказалась неудачной именно благодаря ей.

— Дикая кошка…

— Она всегда была такой… — На этот раз улыбка матушки показалась мне грустной. — Ольга и придумала тот план. Воспользоваться покровительством султана Мурада, чтобы избежать опасности.

— Спасти сестру и вернуться к своему возлюбленному, — вновь не удержалась я.

Елизавета Николаевна словно и не заметила моего сарказма:

— Граф Вертанов воспитывал свою младшую дочь скорее как воина. В мире жеманных манер ей было тесно.

— Хорошо, — предпочла я пропустить этот момент, — Юлия и Ольга Вертанова отправились в Изаир, к султану Мураду. И он их принял, несмотря на разницу в законах и отношениях к женщинам?

Матушка вздохнула, но… начав говорить, она должна была продолжить:

— Ходили слухи о том, что граф Вертанов оказал султану какую-то важную услугу, за которую Мурад поклялся стать кунай-то для его дочери.

— Даже так! — удивленно вскинулась я. Качнула головой, когда Елизавета Николаевна решила что-то добавить. — Меня больше интересует Юлия Вертанова и ее ребенок.

Прежде чем продолжить, матушка поднялась из-за стола, прошлась по столовой. Как ни старалась выглядеть спокойной, ее эмоциями буквально захлестывало, заставляя чувствовать себя сопричастной тем событиям.

Впрочем, о сопричастности говорить не приходилось, их последствия напрямую касались нас всех.

— О том, что беременна, Юлия узнала уже в степи, — остановившись напротив окна, произнесла матушка. Вышло хрипло, надсадно. — Написала мне, но письмо затерялось, я как раз перебиралась из Ровелина в Аркар. О его существовании узнала из следующей весточки, которую привез Ибрагим. У Юлии родилась дочь.

— Вы тогда и познакомились с Аль Абаром? — поинтересовалась я, давая ей мгновение передышки.

— Да, — кивнула Елизавета Николаевна. — Он еще не раз брал на себя роль курьера, вместе с посланиями для меня привозя и письма для князя Леонида, которые я передавала через дипломатов.

— И в одном из них были приметы девочки, — поморщилась я.

Все так просто и очевидно, но…

Не мне было судить.

— Не совсем, — поправила меня матушка. — Эта весточка предназначалась мне, но я…

— Вы решили, что отец ребенка должен знать, — я вновь взяла на себя труд закончить фразу за нее. — Приметы?

Матушка с ответом не помедлила:

— Слегка сросшиеся второй и третий пальчики на ноге, как и у самого князя Леонида. Зеленые глаза, как у Юлии, и россыпь из пяти маленьких родинок на правом плече, еще одно доказательство того, что отцом девочки был именно наследник.

— И это — все? — не поверила я.

Елизавета Николаевна развела руками:

— Уже позже Юлия писала, что девочка похожа на княгиню Розалию, бабушку князя Леонида, но чем именно, не уточняла.

— Хорошо, — поднялась я. Не из вежливости. Тело, чувствуя сгущающееся напряжение, требовало движения. — Как получилось, что дочь Юлии Вертановой оказалась в Марикарде?

— А вот тут я могу только предполагать, — вздохнула матушка, отходя к окну. Отдернула тяжелую ткань портьеры, оперлась на широкий подоконник. — В одном из последних писем подруга написала, что ей придется покинуть дворец Мурада. Что-то связанное с ухудшением отношений между империей и султанатом. Спрашивала, смогу ли я укрыть ее и детей, если некуда будет податься. Я ответила, что — конечно. Император Ассель, у которого я просила за Юлию, был не против дать ей свое покровительство. А за несколько дней до того, как из-за эпидемии черной лихорадки закрыли Марикард, я получила вестника. В нем был крик о помощи…

— Вы сказали — детей? — нахмурилась я, понимая, что пропустила что-то важное.

Матушка не шевельнулась, но я видела, насколько тяжело ей далась эта неподвижность:

— Ее дочь и близнецов Ольги, — не обернувшись, глухо произнесла она.

Вот тебе и дикая кошка…

— Подождите, — насторожилась я, — но ведь Ольга Вертанова была женой султана Мурада?!

Елизавета Николаевна обернулась только теперь:

— Ольга Вертанова находилась под защитой султана Мурада. А еще она была воином, а женщины-воины степи женами не становятся.

— Вот как? — обескураженно протянула я, пытаясь соотнести слова Аль Абара и сказанное матушкой. — А как же дети?

— Дети принадлежат роду отца, — как-то… многозначительно отозвалась она, пристально глядя на меня. Но…

Вот это «но» меня совершенно не интересовало. Не сейчас, когда разум и так отказывался воспринимать все спокойно и отстраненно:

— Еще один вопрос, — перебила я ее. — О том, кто преследовал Юлию Вертанову, что-нибудь известно? Были какие-либо подозрения?

— Подозрения?! — воскликнула она с неожиданной яростью. — Доказательств никаких, но в том, что это были князь Ринат с его дружком, графом Шуйким, я совершенно уверена.

Я, заметив, как в столовую заглянула Любочка, только кивнула.

Все возвращалось к подслушанному мною ночному разговору. Аль Абар, князь Ринат и…

О том, что у Ольги Вертановой, чьей дочерью я предположительно была, родились близнецы, я не упустила…

* * *

Энгин попытался поделиться последними новостями, но я не позволила, лишь уточнила, могут ли они подождать до департамента или нет. Те — могли, давая мне возможность еще раз погрузиться в рассказанное матушкой.

С одной стороны — ничего необычного, что-то подобное время от времени где-то и с кем-то происходило, с другой… ко мне оно имело непосредственное отношение, так что заставляло воспринимать более серьезно.

Юлия Вертанова — юная красавица, очаровавшая наследного князя. Ее сестра — Ольга, которая предпочла путь воина… Их дети… Князь Ринат, стремившийся избавиться от ребенка женщины, которой жаждал обладать…

Я собиралась найти свою двоюродную сестру раньше, чем это сделают другие. Дело чести.

— Так и собираешься молчать? — уже у самого кабинета остановил меня Энгин, сделав еще одну попытку разговорить.

Коридоры департаменты были пусты, только в дежурке на первом этаже развлекалась игрой в ведьма-ведьма оперативная группа. Нас они если и увидели, то сделали вид, что не заметили. И лишь Допрос, пристроившийся на полу у самого порога, поднял морду и проводил задумчивым взглядом.

— Так и собираюсь, — толкнула я руку, которой он уперся в стену, преграждая мне путь. Второй прижимал к себе коробку с завтраком. — Все потом.

— Настя, — перехватил он меня за плечо. — Ты мне не доверяешь?

Вопрос был риторическим. Особенно, в свете того, что мне о нем было известно.

— Давай обойдемся без любовных признаний, — попросила я, не торопясь освободиться.

— Почему? — улыбнулся он, вроде как не понимая, о чем именно я сказала. — Ты мне нравишься.

— И не более того, — криво усмехнулась я. — Даже твой отец признал безуспешность первоначального плана.

— И зачем ты такая проницательная?! — обиженно протянул он, потом, неожиданно крепко прижал к себе. — Но если ты передумаешь…

— Я тебе сообщу, — пообещала я, отстраняясь.

В груди что-то ёкнуло — кафтан не позволял прочувствовать рельеф, но ощущение сильного, крепкого тела было волнительным, но я заставила это «что-то» заткнуться.

Не будь князя…

Все шло к тому, что всех мужчин, встречавшихся на жизненном пути, я буду сравнивать с ним. Почти одержимость…

— Настя… — на этот раз Энгин смотрел на меня вполне серьезно. — Ты самая лучшая девушка…

— … которую ты когда-либо встречал, — закончила я за него. — Идем, не будем терять времени.

На этот раз младший Паррей возражать не стал, и даже сам открыл дверь, пропуская меня в кабинет.

Сэм и Виль были уже там. Оба спали, используя вместо подушек пустые папки для дел.

— Давно? — шепотом поинтересовалась я у Энгина.

— Пару часов, — вместо Паррея отозвался Виль, поднимая голову. — О, завтрак! — тут же взбодрился он, заметив коробку в руках Энгина. — Настя, я тебя уже люблю!

— Вообще-то, она — моя невеста, — мрачно заметил Сэм.

— Я бы на твоем месте отказалась от этой мысли, — вроде как с энтузиазмом хмыкнула я, подходя к своему столу. — Что у нас нового?

— Задержаны Шаес и Кармир, — опередил всех Энгин. — В доме графа Стоуна службой Безопасности был произведен обыск, найдены расписки, подтверждающие, что оба принимали дурь.

— Оперативно! — криво усмехнулась я. — Ты ими и занимался?

Сэм посмотрел на меня укоризненно, мол, к чему глупые вопросы. Виль предпочел не услышать. Как и Энгин.

Кивнув, что и без слов понятно, перешла к более животрепещущему:

— Их уже допрашивали?

— Да, — коротко ответил Паррей, но, заметив, как я нахмурилась, тут же добавил: — Но только по дури.

— Я смогу посмотреть протоколы? — Его пояснение мало успокоило, но тут как раз тот случай, когда начальству виднее. Без разрешения Соула вряд ли обошлось.

— Да, — достал он из внутреннего кармана несколько листов, протянул мне. — Но с этим я советую повременить, — явно на что-то намекая, продолжил он. И взгляд стал хитрый-хитрый.

— Хочешь предложить что-то более интересно? — хмуро поинтересовалась, присаживаясь на стул.

Первым отреагировал на мой тон не Энгин, а Виль. Отвлекся от содержимого коробки, положил на край стола папку, на которой не так давно спал. Сэм был вторым, многозначительно усмехнувшись, и, ответ на мой вопросительный взгляд, опустив глаза.

— Я еще не говорила, что сегодня не в духе? — посмотрев на Паррея, уточнила я. Надеялась, что получилось достаточно многозначительно, чтобы послужить предостережением.

Моя завуалированная угроза не осталась незамеченной. Взяв папку со стола Виля, Энгин переложил ее на мой стол, а сам отошел к окну, устроившись на подоконнике.

Усложнять себе жизнь попыткой разгадать причины их весьма странного поведения я не стала, просто достала несколько листочков, которые оказались протоколом допроса, начала читать…

Остановилась уже спустя несколько секунд, переведя обескураженный взгляд с наблюдающего за мной Самюэля на скалящегося в ухмылке Энгина.

— Я правильно понимаю… — произнесла с трудом, сглотнув вставший в горле ком.

— Читай! — без малейшего сочувствия к моей растерянности, потребовал Паррей, продолжая все так же загадочно улыбаться.

Я кивнула, признавая его правоту, но надолго меня не хватило. К той строчке, на которой споткнулась, добавилось всего две.

— Нет, так дело не пойдет, — подошел ко мне Энгин, забрал бумаги, вновь вернулся к окну. — Так, — не глядя на меня, начал он, — это мы пропустим. Это — не интересно, это ты и так знаешь…

— Энгин! — прошипела я, стерев выступившие слезы.

И ведь не сказать, что сентиментальна, да и служба закалила, научив избавляться от ненужных эмоций, но тут сдержаться оказалось сложно.

— Значит, так… — словно и не услышав очередной угрозы в моем исполнении, продолжил он скользить взглядом по строчкам. — Протокол допроса потерпевшего Николаса Сванетти… Нет, это ты уже прочитала… Вот! — воскликнул он, наконец. — Впервые подозрение, что ко мне было применено заклинание подчинения, появилось четыре дня назад. По просьбе следователя Самюэля Джакс я сверял его рабочие записи с собственными заметками, когда понял, что не помню собственных действий в некоторые из тех моментов, о которых он упоминал в отчетах. Изначально данному факту значения не придал, списав на усталость, но в течение ближайшего дня подобное повторилось. При анализе последних событий удалось установить и точку подчинения. Произошло это…

— Подожди, — справившись с волнением, остановила я Энгина, когда он назвал дату.

Порывисто поднялась, подошла к двери, качнулась с пятки на носок и обратно, направилась к окну, но наткнувшись на понимающий взгляд Паррея, остановилась.

Следующая ночь после попытки проникновения в посольство…

Заглядывать в собственные заметки не пришлось, помнила достаточно хорошо. Осмотр консульского отдела, показавшееся слишком ранним утро, коробка с пирожными, принесенная курьером от имени Николаса Сванетти. Его появление в этом кабинете, те несколько минут, когда мы остались одни и его слова: «Я знаю, в чем именно был не прав и собираюсь все исправить».

На тот момент о заклинании речь не шла и все, сказанное и сделанное им, было искренним, настоящим.

Подчинивший Николаса об этом его стремлении не знал…

Все это происходило у меня на глазах, а я… я просто радовалась, что попытка Сванетти вернуть меня не продвинулась дальше каждодневного презента из кондитерской.

Я вновь перевела взгляд на Энгина… зацепиться, чтобы не проваливаться в воспоминания. Изменить — невозможно, если только исправлять.

Поведение мага больше вопросов не вызывало, как и его задача — находясь в нашей группе, делиться информацией о том, как продвигается дело. Впрочем, вряд ли Николас им сильно помог, мы не могли похвалиться особыми успехами.

— Настя… — попытался отвлечь меня Сэм, но я даже не оглянулась.

Опять Николас, опять он обнимал меня, прижимая к себе…

Неспроста!

— Что тебя тревожит? — Виль, оставив мясной рулет, который передала ему Любочка, поднялся из-за стола и подошел ко мне.

— Слепок, — озвучила я причину своего беспокойства. — Мой полный слепок, который использовали, чтобы снять охранку в доме.

— И что слепок? — Сэм тоже предпочел оказаться рядом, в отличие от так и не сдвинувшегося с места Энгина.

— У нас осталось двое подозреваемых, и только один из них мог проверить соответствие слепка, хранившегося в корпусе.

— Кто? — глухо уточнил Самюэль. Скулы затвердели, взгляд стал нехорошим…

— Кармир, — вместо меня ответил Энгин. — Он встретил Настасью у входа в департамент. Стоял достаточно близко, чтобы сверить.

— Я…

— Помолчи, — оборвала я Сэма, хоть и сама была зла настолько, что попадись он мне сейчас… — Заклинание подчинения самому снять невозможно, — посмотрела я на Энгина.

Тот демонстративно медленно перевернул лист, сосредоточенно свел брови к переносице, как если бы искал нужное место:

— Вот! — с энтузиазмом воскликнул он, столь нехитрым способом пытаясь разрядить обстановку. — Чтобы снизить уровень примененного заклинания, я использовал способ, о котором прочел когда-то в Хрониках боевых магов. Во время работы с пленными степняками они заметили, что воздействие подчинения значительно уменьшается после наложения заклинания правды.

— Архив магического корпуса, — как-то… горько усмехнувшись, прокомментировал его слова Виль, — второй стеллаж, восьмая полка. Теперь хоть понятно, что он делал на стремянке и почему свалился.

Я кивнула, сообразив, о чем именно он говорил. Хвостик, связка из команд, которая позволяла заклинателю контролировать свою жертву. Счет шел на секунды, кто быстрее. Судя по тому, что Николас был жив, удача и мастерство оказались на его стороне.

— Как он? — чувствуя, как горлу вновь подбирается ком, спросила я.

— Умер, — улыбнулся мне Энгин. Когда я, сглотнув, сделала шаг в его сторону, поднял руки в защитном жесте. — Ты же понимаешь, что так будет лучше…

— Я — понимаю, — резко выдохнула я, — но, может, стоит хоть немного пожалеть мои нервы?!

— Получил сотрясение, сломал руку, недоволен тем, что его провели, как мальчишку… — Энгин все-таки последовал моему совету.

— Провели, как мальчишку?! — повторила я, посмотрев теперь уже на Виля. — У Сванетти — шестой, у Кармира — пятый…

— Зато леди Верьер немного не дотягивает до седьмого, — тут же «порадовал» он меня. — А еще, насколько мне известно, именно Кармир познакомил ее с Шаесом.

Вздохнув — несмотря на то, что кое-какие моменты начали проясняться, вопросов оставалось еще ой, как много. И если я хотела…

Я не просто хотела. Я собиралась сделать все возможное, чтобы разоблачить всех, кто был связан с этим делом…