Возвращались в Академию молча. Шли, глядя себе под ноги, думая, каждый о своем…
Чаем нас Софи все-таки напоила. Вместе с теми самыми пирожными, которые как-то быстро исчезли, стоило нам до них добраться.
А еще мы разговаривали. О книгах, каждая из которых была неизведанным миром. О людях, способных стать нам учителями, если захотим у них учиться. О прошлом, которое не изменить, но память о которой не должна стать тянущим на дно грузом, а быть надежной основой, на которой будет строиться будущее. О настоящем, для которого были не только наши поступки, но и мечты. Об ответственности. За себя, за друзей и близких, за Мир, в котором суждено было родиться. О любви, способной стать и чудом, позволившим взлететь ввысь, и оковами, что навсегда привяжут к земле.
Мы говорили о многом, но еще о большем не было сказано ни слова, но вряд ли кто-то из нас этого не услышал.
Ты и только ты! Лишь ты сам и никто, кроме тебя!
Ни одна Академия не могла этому научить. Только жизнь и…
Талант Софи был не только в способности создавать неповторимые иллюзии и запоминать все, что она когда-либо читала. Ее талант был в способности поделиться мудростью так, чтобы та не казалась чуждой, воспринимаясь частью тебя самого.
И это было чудо! А еще – рубеж, через который мы переступили, принимая правила другой – взрослой жизни.
– Я уже начал беспокоиться, – встретил нас у ворот Паэль. – Где вас…
В чем-то был прав. До ночи еще далеко, но уже вечерело, укладывая вокруг сумрачные тени.
– У тетушки, – перебил его Рауль.
– Софи? – показалось, что с надеждой, спросил старший из элиан. Когда Рауль кивнул, улыбнулся. Не сказать, что спокойно, но увереннее – точно. – Как она?
– Обворожительна, как всегда, – ответил Рауль, пропуская вперед Лауру и Ивара.
Паэль проводил их взглядом, посмотрев на нас, вопросительно приподнял бровь.
Рауль, улыбнувшись, кивнул. Я – пожала плечом. Мол, а ты разве ожидал чего-то другого?
– А она, правда, ваша бабушка? – отвлекая от парочки, поинтересовался вдруг Дак.
– Прабабушка! – не без гордости ответил Паэль.
– Удивительная женщина! – вполне серьезно заметил Дак, похоже, все еще находясь под впечатлением от встречи.
Впрочем, не он один. Я и сама чувствовала, как много дала нам Софи. Мужество. Силу. Желание…
– Ты Лайета не видел? – зная, что уже не отступлю, приблизилась я к Паэлю.
– Так он же вернулся в клан, – ошарашил элиан. – Ты не знала? – остановился он, глядя на меня с тревогой.
Я – не знала. Более того, я надеялась…
В доме Софи показалось, что теперь у меня есть все основания верить в лучшее, но теперь…
– Что же делать?! – растерялась я. На миг. – Мне нужно найти Абигора.
– А зачем меня искать? – выступил он из-за угла. Окинул нашу компанию быстрым взглядом, чуть дольше задержавшись на Лауре и Иваре, который приобнял ее, заявляя на девушку свои права. – Здесь я, – усмехнулся он, давая понять, что еще ничего не закончилось.
С этим он ошибся. Я видела это по мягкому, тихому счастью, что светилось в глазах Лауры, по уверенности Ивара, которому сейчас все было по плечу.
– Ты можешь открыть портал в Нижний Мир? – отвлекая внимание черного, быстрым шагом направилась я к нему. – Сейчас! Немедленно! – Кровь во мне бурлила, требуя действий. Сила билась крыльями за спиной.
О том, что все не так, как мне хотелось, догадалась еще до того, как Абигор начал говорить. Достаточно было встретиться взглядам, оценить позу, в которой было что-то от безысходности.
– Он закрыт, – так и не отстранившись от стены, у которой стоял, качнул он головой. – Никто из черных не может вернуться.
– Закрыт? – опередил меня подошедший Паэль.
– Да, – кивнув, подтвердил Абигор, – и это странно.
– Ничего странного, – поднялся со стоявшей в начале аллеи скамейки Кеннет. Подошел… весь такой опасный, неукротимый… Я бы и поверила, если бы и в его глазах не видела обреченность. – Как только они вошли в Храм, возможность перемещения закрылась для всех, кроме тех, кто имеет право.
– Кроме Повелителей? – чувствуя, как голос меня подводит, хрипло спросила я.
Вместо ответа Кеннет качнул головой.
Подсказка. Те, кто имеет право…
– Извини, малышка, – разделяя со мной настигнувшее меня откровение, тронул за плечо Кеннет, – но уже ничего не изменить. Все произойдет так, как произойдет.
Сглотнув вставший в горле ком, скинула его руку:
– Нет! – И повторила, на этот раз твердо: – Нет! – Отошла. Сделала несколько шагов, вернулась…
Уже ничего не изменить!
Одна часть меня соглашалась – поздно, но другая…
Память она, как мудрость, знает, что лучше, то стирая куски прошлого, то делая их яркими, четкими, словно все происходит здесь и сейчас.
Ночь прорыва, когда мы познакомились с Лайетом. Его ненавязчивая поддержка и забота. Сильные руки, которыми он поднимал, перетаскивал, перекладывал… Его глаза, в которых были внимание и уверенность, что такого больше не должно повториться. Его случайные прикосновения, когда он торопливо отводил взгляд.
Наши проделки… Тщательно продуманные планы, которые заставлял переделывать, пока не считал, что учли все возможные последствия. Его присутствие за спиной, дававшее уверенность, что у нас все получится. Мягкая, успокаивающая улыбка, когда что-то выходило не так.
Совместные тренировки. Терпение, с которым он вновь и вновь повторял сложные щиты, добиваясь их идеального исполнения.
Прогулки… Вдвоем мы оставались редко, но даже в компании друзей он предпочитал держаться поблизости. Вряд ли защищая, скорее уж чувствуя то же, что и я – единение, потребность быть вместе.
Ничего из этого я не пропустила: видела, слышала, замечала. Просто…
Пока не потеряешь, не поймешь… Это было про меня!
– Элькиль? – развернулась я к Паэлю, заметив, с каким напряжением смотрят на меня остальные.
Тот поморщился, но качнул головой – не его Мир.
– Бриня? Бригитта? – перевела взгляд на Кеннета.
Тот повторил движение головой, давая понять, что вариантов действительно нет.
– Должен быть выход! – не согласилась я.
– А аркаин? – неожиданно подала голос Лаура. – Аркаин? – повторила, глядя на меня широко открытыми глазами.
Расстегнув куртку, вытащила цепочку. Камень светился, грел руку теплом…
Аркаин Лайета сиял, давая ему то самое право, которого не было у меня.
– Тебе придется с этим смириться, малышка, – Кеннет опередил Абигора, на этот раз прижимая меня к себе. – Это – его решение, не тебе с ним спорить.
– Не мне? – оттолкнув черного, зло закричала я. – А кому? Тебе? Ему? – кивнула на молчавшего Абигора. – Или – им? – показала на видневшееся здание главного корпуса. – Кто дал ему право?! Кто дал вам всем право распоряжаться моей жизнью, моими чувствами, моим будущим?! – уже суше, жестче, спросила я, продолжая сжимать аркаин в ладони.
– Прости, малышка, но…
– Я – не малышка! – ткнув Кеннету пальцем в грудь, холодно произнесла я. – И я остановлю их, чего бы мне это не стоило!
Его взгляд говорил, что ему очень хотелось мне поверить, но…
– Я хочу побыть одна, – добавила я и, резко развернувшись, направилась в парк.
Это было неправильно – они все за меня переживали, но…
Эта история была только нашей. Моей и Лайета.
Мы ее начали, нам ее и заканчивать.
* * *
Тишина парка меня не успокоила. Мысли метались, от накатывавшего отчаяния подступали слезы.
А еще и воображение… Я четко, словно это происходило прямо перед моими глазами, видела зал Храма, в который меня вытягивал Рашас. Видела колонны необычного алого цвета с тонкими розовыми и желтоватыми прожилками. Уже темное, но еще не осыпанное звездами небо. И двух ярдари, одному из которых предстояло сегодня уступить.
– Мишель, – на очередном повороте заступил мне дорогу Алекс. – Мишель! – когда я попыталась обойти, положил он мне руку на плечо. – Он просил передать тебе письмо.
Сдвинувшись, молча приняла протянутый мне лист бумаги. Развернула.
… пусть свобода станет для тебя счастьем…
Захотелось завыть, но вместо этого я вновь свернула лист и… разорвала его, пусть и таким, но действием, выдирая из себя ярость. Раскидала клочки бумаги, с какой-то неожиданной радостью наблюдая, как они разлетаются, как ложатся на землю…
Будь моя воля…
… пусть счастье станет для тебя свободой…
Будь моя воля, написала бы именно так!
– Ты – знал? – подняла я взгляд на Алекса.
Вопреки ожиданиям, де Риньи выглядел непрошибаемо спокойным.
Впрочем, в его умении держать лицо, я никогда и не сомневалась.
– Он – ярдари. Это было его решение, – без малейшего намека на эмоции, произнес Алекс.
– Вы называли себя его друзьями! – не обвиняя, но напоминая, заметила я.
На этот раз Алекс предпочел промолчать. Да и что он мог сказать? То, что они сделали все, что могли? Что должны были, но не сумели быть с ним рядом? Что для него, как и для меня…
Я знала все, что он мог бы, но не стал говорить. Как знала и о том, что имел полное право добавить, о чем спросить…
Что сделала я?! Пыталась ли…
– Прости, – чуть слышно прошептала я. Оглянулась, ощутив чужое внимание.
Агжей. Эдгар. Херлиф. Паэль. Рауль. Ивар. Дак. Лаура. Крайн…
– У него еще было время… – теряясь в этой тишине, в этих направленных на меня взглядах, в их желании меня поддержать, выдавила я из себя. – Почему именно теперь?! Почему?! – спросила я с надеждой, что вот сейчас, в это мгновение, станет все понятно.
– Этот бой отменяет ваше с Рашасом пари. Делает его недействительным.
– Что?! – вскинулась я. И ведь предполагала…
…проиграете, и я вызову Лайета в Большой круг и убью, а вас сделаю своей наложницей…
Нельзя вызвать в Большой круг и убить того, кто и так уже мертв…
– Рашас больше не сможет на тебя претендовать, – подтвердил Алекс мою догадку. – Пари…
– Не надо! – остановила я де Риньи. – Не говори больше ничего! – зажала я уши и закрыла глаза.
Он все продумал, все решил… Единственно, о чем забыл, это спросить у меня, хочу ли такой судьбы?
Я – не хотела. Ни тогда, ни теперь, но…
– Я вернусь к себе, – вновь посмотрев на Алекса, вздохнула я. – Позвольте мне просто побыть одной.
– Хорошо, – отступил он в сторону. Когда прошла мимо, произнес уже в спину: – Теперь ты свободна сделать свой выбор. Но я продолжаю надеяться…
Я тоже продолжала надеяться…
– Нет, – остановилась, но не развернулась я. – Прости, но я не люблю тебя.
– А его?
На этот раз я обернулась. Посмотрела на глядевшего на меня с напряжением Алекса.
– Да, я люблю его, – ответила не ему – себе. – Люблю!
– Тогда чего ты ждешь?! – неожиданно повысил он голос. – Мы – не можем, ты…
Наверное, вот этого… отчаянного, до краев наполненного верой не в кого-то там, а именно в меня, и не хватало. Не для понимания, для осознания, кто я!
Не Повелительница. Не Избранница. Та, которая любила!
Как там говорил Рашас… Ускользающая иллюзия. Миг, когда возможно все. Артефакт, способный сделать ярдари непобедимым.
Главное, пробиться, все остальное…
Под удивленным взглядом Алекса, бросилась назад. Подбежала, остановилась напротив Рауля.
– Подарок твоего отца. Что это?
Тот непонимающе нахмурился, потом посмотрел на брата…
– Артефакт желания, – пришел тот на помощь, не давая мне в очередной раз сорваться в пучину отчаяния. – Артефакт желания! – закричал он, схватив меня за плечи. Подхватил. Закружил. Потом, поставив на ноги, чуть наклонившись, посмотрел в глаза. – Одно желание, но такое, чтобы не тени сомнений! Так, чтобы ничего другого!
Артефакт Первых… Похоже, искренность и вера для них были основой всего.
– Спасибо! – легко коснулась я губами щеки Паэля и, радостно смеясь, побежала к корпусу, в котором нас разместили.
Несмотря на вечер, а может, именно поэтому, на аллеях было многолюдно. То с одной, то с другой стороны раздавались голоса, слышался смех. Меня пытались остановить, о чем-то спрашивали, но я только мотала головой, продолжая бежать дальше.
Едва не сбив кого-то из дежуривших воинов, залетела в холл, бросилась к лестнице. На этаже оказалась, перепрыгивая через ступеньку.
– Мишель? – неожиданно появилась у меня на пути Эриара.
Схватив ее за руки, закружила…
– Алекс – твой! Главное, будьте счастливы!
– Мишель?! – пыталась она меня остановить.
Безуспешно! Остановить меня сейчас не смог бы никто!
То, что я чувствовала, эйфорией не было. Это было…
Это было, как стать в один миг всем. Солнцем. Землей. Водой. Каждой травинкой и букашкой. Играющим в ветвях деревьев ветром. Льющимся дождем. Кидающим огонь в небо вулканом.
Это было, как быть вчера, сегодня, завтра…
Все в один миг, сгорая в сиянии полностью пробудившегося аркаина, и вновь возраждаясь в тепле кхары, разливавшей вокруг мягкий и нежный свет.
Изменилось все тоже в один миг. Сердце пробило дикой болью, перед глазами все потемнело…
– Мишель! – не дав упасть, подхватила меня Эриара.
– Нет! – закричала я. Вырвалась, кинулась к своей комнате.
Как влетела внутрь, не помнила. Бросилась к столу, в ящике которого лежал подарок элькиля.
Пальцы дрожали, но я, умоляя кхару спасти, уберечь, сорвала ткань, освобождая замотанную в нее книгу.
Это даже книгой не было. Две обшитие синим бархатом обложки и лист бумаги между ними.
… одно желание, но такое, чтобы не тени сомнений! Так, чтобы ничего другого…
Схватив перо, на мгновение задумалась. Одно желание…
У меня действительно было только одно желание.
Быть там, где он!
* * *
Храм Судьбы был наследием Первых. Место, куда приходили предки… Не снисходить до просьб – судить по делам.
Все по слову их…
Древние законы мироздания. Нарушишь…
О последствиях такой глупости лучше было и не думать.
Лайет и не думал. Не думал ни тогда, когда бросал вызов, ни теперь, когда пришло время отвечать за собственные слова.
Невидимые стражи расступились, пропуская. Стена тумана осталась за спиной, отрезая от того, что могло, но уже никогда не случится.
Рядом раздался тяжелый вздох, за ним последовал еще один, и еще… предстерегая, умоляя, но Лайет, ни на миг не засомневавшись, перешагнул и последнюю черту, вступив под ажурные своды.
Прошел к скрытой в темноте статуе, низко поклонился, прикоснувшись к стопам далекого предка.
Когда-то их было двенадцать. Осталось три.
Если он ошибся…
Когда Лайет выпрямился, глаза Первого, признавшего Ночь своей силой, смотрели на него с уверенностью и спокойствием. То, что начато, должно быть завершено.
Теперь уже не ими – им!
Он развернулся за мгновение до того, как в Храм стремительно вошел Шерес. Под завыванье ветра сделал несколько шагов, остановился резко, словно напоровшись на незримую преграду.
– Ты торопишь события! – прокричал Зимний, перебивая неистовство стихии.
В белых, льдисто-прозрачных глазах метелью клубилась ярость. Длинные, не сдерживаемые венцом волосы, ослепительно сверкали, как сверкает под ярким светом взявшийся морозцем снег.
Лайета обдало колючим холодом, алые с прожилками колонны заискрились изморозью…
– Это было мое решение, – даже не шевельнувшись, равнодушно произнес он. Тьма послушно подступила, закрывая от с трудом сдерживаемого гнева ярдари клана Зимних. – Выбор сделан!
– Мальчишка! – подавшись вперед, прорычал Шерес. – Ты…
– Это мне впору бушевать, – выступил из-за одной из очерчивающих линию Храма колонн Рашас. Изморозь ручьем стекла на белый мрамор. Вода зашипела… – Это не твою игру он разрушил своим своеволием, – пройдя мимо Шереса, сбросил огненный подбитый алым плащ. – Не в твой план влез, лишив последней надежды! – продолжил, повысив голос. – Не с тобой собрался тягаться…
Вырвавшийся из-под его ног огонь лизнул пол, рванул вверх, вставая рядами несокрушимых стражей…
– В твой план? – иронично улыбнулся Лайет, как и Рашас, скидывая плащ.
Тьма подхватила, соткалась в мужскую фигуру, как две капли воды похожую на Лайета, набросила плащ ему… себе на плечи. Повернулась… направо, налево… словно разглядывала себя в невидимом зеркале. Потом удовлетворенно кивнула и заступила за спину ярдари, демонстрируя всем готовность служить.
– Шерес прав, ты еще мал… – дождавшись, когда Ночь закончит свои любования, бросил Рашас.
– Собственные подвиги застят взгляд? – избавляясь от камзола, на этот раз язвительно усмехнулся Лайет. – Не тебе ли было столько же, когда вызвал дядю в Большой круг.
– Он был слаб, – скривился, уже несколько тише произнес Рашас. И хотел бы поспорить…
– Кто слаб, а кто силен, определил бой, – с той же насмешкой заметил Лайет. Оставшись в одной рубашке, подал камзол своей созданной из тьмы копии. – Где Говард? – проходя в центр зала, уже другим тоном спросил он.
Равный среди равных?
Рашас посмотрел на все еще ярившегося Шереса. Тот сначала качнул головой, но под взглядом Рашаса все-таки кивнул:
– Сейчас приведут.
– Это хорошо, – Лайет неторопливо опустился на мраморный пол, поджал под себя ноги. – Мне есть, что ему сказать.
– Тебе не кажется, что мы чего-то не понимаем? – с намеком на издевку, поинтересовался у Шереса Рашас.
– Мальчик показывает зубы, – отозвался тот. Потом повел рукой… снежная карусель опала, легкой поземкой легка ему под ноги. – Ты был таким же.
– У меня имелись для этого все основания, – холодно отрезал Рашас. Оглянулся.
Лайет посмотрел туда же…
Этих троих ввели в Храм воины Зимнего. Говарда и двух сопровождавших его изгоев.
– Ты хотел ему что-то сказать, – повернувшись к Лайету, напомнил огненный.
– Не я, – мягко улыбнувшись, ответил Лайет. – Она.
Рашас непонимающе вскинулся, но тут же, усмехнувшись, отступил в сторону.
Тьма нетерпеливым движением сбросила с плеч плащ… когда он растекся черным пятном, кинула поверх и камзол, который продолжала держать в руках. Потом закрутилась в туманную спираль, в глубине которой засияли звезды, растеклась, чтобы вновь собраться, но уже в другую фигуру.
Понять, чей образ приняла Ночь, было несложно. И не важно, что у той, с кого создавала себя, была короткая стрижка, а ее волосы оказались собраны в две струящиеся по спине косы, да одна предпочитала мужской костюм, а вторая предпочла подсвеченное искрами платье.
Коснувшись Лайета рукой, Ночь прошла мимо Рашаса, не одарив того даже взглядом. Приблизилась к Говарду, остановилась напротив.
Сорвавшись, звонко упала на пол капля. Вскрикнула где-то вдалеке птица…
– Я никогда не буду твоей… – наклонившись вперед, стелющимся шепотом протянула Ночь.
И эхо повторило… не буду… не буду… твоей…
Говард дернулся, но отступил, когда Ночь, предостерегая, качнула головой.
С этим противником не ему было тягаться.
– Она сказала свое слово! – когда звук растаял, унеся с собой и тьму, поднялся Лайет. Вынул из пустоты иссиня-черный клинок. – Я, ярдари Лайет, вызываю тебя, ярдари Рашас, в Большой круг. Мое слово нерушимо! И да будут порукой тому стихии!
– Я, ярдари Рашас, – поднимая огненный меч и делая шаг к появившемуся в центре зала кругу, – принимаю твой вызов, ярдари Лайет. И пусть достанется победа сильнейшему.
– И пусть достанется победа сильнейшему, – отошел в сторону Шерес. На миг опустил голову, когда поднял, зимы больше не было в его глазах. – Отпустить стихии…
По правилам Большого круга в Храме сражались люди… не деркари.
Шаг. Еще шаг…
Лайет хорошо знал это чувство. Предвкушение. Жгучее желание сорваться в движение и…
Рашас был не тем противником, в бой с которым стоило кидаться безоглядно.
– Ты ведь что-то задумал? – ‘уйдя’ в противоположную сторону, протянул Рашас.
– Не меряй меня по себе, – откликнулся Лайет, не глазами – всем телом следя за тем, как мягко, вытанцовывая, ступал огненный. Как он там, внутри себя, начал, но так и не закончил атаку, ощущая, что он, Лайет, к ней уже готов.
– Мальчишка… – делая следующий шаг, насмешливо бросил Рашас. Поднял руки, развел их, позволяя лезвию прочертить в воздухе дорожку.
– Позер, – хмыкнул в ответ Лайет, качнувшись вперед.
Клинки встретились… прикосновение было едва ли не ласковым, разлетелись…
Ярдари Рашас был сильнее и опытнее, но…
Ярдари Рашаса в Большом круге не было, лишь человек и его оружие, что если и не уравнивало их шансы, то хотя бы давало их.
– Если ты отступишься, я убью тебя, – все с той же невесомой улыбкой на губах, произнес Рашас, заканчивая очередной полукруг.
– Жаль, не могу обещать тебе того же, – не отвел взгляда Лайет. Сделал выпад…
Бросок Рашаса он не пропустил, успел уйти в сторону.
– Тебя хорошо учили, – едва ли не удовлетворенно протянул Рашас, продолжая свой издевательский путь по кругу.
– Я рад, что ты это оценил, – небрежно усмехнулся Лайет. Повел рукой, позволяя мечу обрисовать что-то похожее на цепочку. – Ты должен его помнить. Дирик. Черный, служивший деду и лишивший себя жизни, скрывая дорогу ко мне.
Рашас кивнул. Помнил…
Удар. Еще удар… Пот стекал по лицу, кровь по вспоротому мечом Рашаса боку.
Но разве это имело значение? Здесь и сейчас…
Выпад. Отойти. Снова шагнуть вперед, успев мотнуть головой, разбрызгивая вокруг капли с влажных волос.
За звоном мечей слов не слышно, но язвительное: ‘Мальчишка’, накатывало вновь и вновь, било в уши…
Еще шаг. Еще… Раны у одного. Раны у другого.
Предки будут довольны. Большой круг принял достойных противников.
Рашас отступил, бросил короткий взгляд на разрезанный клинком рукав, посмотрел на него с удивлением. Мол, опять?!
Всего лишь передышка. Миг, чтобы хватануть пересохшими губами воздух, впихнуть его в глотку.
Удар. Снова удар. Удар!
В голове гудело. Кровь заливала глаза, струйка пота бежала по спине. Внутри дрожжало от приходившей на смену куражу усталости.
– Уступи… – прохрипел Рашас, когда мечи в очередной раз вцепились друг в друга, а взгляды встретились в их перекрестье, продолжая битву.
– Нет! – сипло выдохнул Лайет. Вывернулся, кинулся вперед, пытаясь двинуть ногой Рашасу в живот, тут же отскочил, когда тот отклонился и замахнулся, заканчивая движение…
Нутро прожгло огнем как раз в этот момент. Пробило, впившись под ребра и уйдя вверх. Разлилось жаром.
От неожиданности Лайет дернулся, но тут же замер, медленно, преодолевая накатившую лавиной слабость, развернулся, выпустив меч из ставшей вялой руки…
Тот упал… гул, как набат, ударил в своды, отразилился, заметался, пока не затих, повиснув тяжелой, похожей на смерть тишиной.
– Я не оставил ей выбора, – вытирая о штанину отмеченный его кровью кинжал, брезгливо произнес Говар. Убрав оружие в ножны, равнодушно посмотрел на Лайет. – Ночь ошиблась. Она будет моей.
Как вспыхнул аркаин, раскидывая вокруг себя клочки темного пламени, взорвался снопом искр, Лайет уже не увидел.
Как шагнул к нему Рашас, пытаясь поймать безвольное тело, тоже…
* * *
– Нет! – закричала я, сбив Рашаса и бросаясь к падавшему Лайету. Не удержав, вместе с ним опустилась на залитый кровью пол. – Нет! – из горла вырвался то ли хрип, то ли… вой.
– Ты опоздала, – не язвительно – с тем равнодушием, которое сродни высокомерию, произнес Говард. – Ты…
Он отшатнулся сам, стоило мне только поднять голову и встретиться с ним взглядом. Побледнел, сделал шаг назад.
Не устояв на ногах, рухнул, тут же попытавшись встать…
– Мишель, – привлекая внимание, коснулся моего плеча Рашас.
Я вздрогнула, посмотрела на Огненного. Тот убрал руку, поднялся.
&nnbsp;- Он еще жив, – то ли отвлекая, то ли пытаясь о чем-то сказать, произнес Шерес. Сделал шаг…
– Не подходи! – крикнул ему Рашас. Сам тоже отступил, еще и выставил ладонь вперед, словно пытаясь защититься.
Не знаю, что именно увидел во мне, но сама себя я в этом миг ощущала силой. Холодной. Бездушной. Безудержной. Способной карать и…
Эта мысль была не моей, чужой. Она мелькнула и пропала, оставив лишь осознание потери, понимание, что не успела, не уберегла!
Страх вновь всколыхнул гнев. Окутал все вокруг тьмою. Кто-то завыл, запричитал… требуя взять жизни за жизнь.
Желание встать и крушить все, до чего дотянусь, было невыносимым, но слабый вздох Лайета сбил его, вновь возвращая к тому, что было главным.
Лайет!
Его жизнь!
Наша любовь…
Все это было похоже на калейдоскоп, в котором я терялась и… теряла. Происходящее становилось то четким до рези в глазах, то расплывалось, лишая существование смысла.
Чтобы вернуть миру хоть намек на устойчивость, схватилась за Лайета. Приподняв ему голову, коснулась губами лба, веря, что однажды мне уже удалось вернуть его оттуда, откуда не возвращаются, удастся и на этот раз. Чуть отстранившись, провела ладонью по волосам…
– Люблю тебя…
Вырвавшиеся слова ударили в голову хмелем, как после вина. Пол под нами качнулся, порыв ветра заставил трепетать невидимые колокольчики, нежным звуком окутав все вокруг.
– Кхара! – с каким-то восторгом прошептал так и застывший неподалеку Рашас.
– Кхара, – показалось, что с облегчением вздохнул Шерас.
Злость опять подступила к самому горлу, но вместо этого я вновь наклонилась к Лайету. Будь здесь Лаура…
– Пошлите за целителем! – крикнула я, не понимая, почему они до сих пор не сделали этого сами. Опустив его голову, схватилась за кинжал, разрезала остатки рубашки, тут же бессильно выронив оружие.
Раны. Раны. Раны… Где-то лишь разорванная кожа, где-то…
– Лайет! – заорала, не зная, с чего начинать. Все было настолько ужасно, что от всколыхнувшейся еще недавно веры в себя и свои возможности справиться с бедой не осталось и следа.
Слезы туманили взгляд, тот растекался кровавыми потеками, собирался лужицами под его неподвижным телом.
– Я люблю тебя… – сорвалось с губ то ли признанием, то ли… остатками надежды. Слетело потребностью повторять вновь и вновь, пока не услышит, не откроет глаза, не произнесет в ответ.
– Сила кхары велика. Она…
Да как он смел?!
Я дернула рукой, останавливая. Поднималась медленно, натужно. Сначала встала на одно колено, покачнувшись, оперлась ладонью о теплый от крови Лайета мрамор.
Ощутив под пальцами липкое, подняла ладонь…
– Нет!!!
Это был уже не крик, это было…
То страшное, что наполнило меня до краев, разлетелось тьмой, ощущением потери, безысходностью, ставшей приговором им всем.
Говарда впечатало в ближайшую колонну. Изгоев, которых я заметила лишь теперь, изломанными куклами вынесло за границы Храма.
Все жизни за его одну! Все, до кого дотянусь…
Шереса сбило, протянуло по полу, а вот Рашас сумел устоять. Дышал тяжело, но продолжал держаться на ногах, наклонившись вперед и не сдаваясь перед моей яростью.
Лишь трепало волосы, да одежды взмывали крыльями…
– Сила кхары велика, – преодолевая негодование стихии, сделал он шаг вперед, – и только ей решать, станет она надеждой или отчаянием. Тебе решать…
– Мне?! – то ли с недоумением, то ли с иронией посмотрела я на него. Потом отшатнулась, лишь теперь замечая то, что если и виделось раньше, то не с такой очевидностью.
Рашас был на грани. Грани жизни и смерти. Грани между возможностью сохранить этот Мир или дать ему погибнуть.
Перевела взгляд на уже успевшего подняться Шереса, на котором была та же печать неизбежности.
След той черты, на которой они оба застыли.
Оглянулась на лежавшего на полу Лайета…
Надеждой или отчаянием?!
Он сказал: ‘Тебе решать…’
Сейчас бы вновь закричать, чтобы хоть на этот, краткий миг, избавиться от разрывавших меня эмоций, но на этот раз я не заорала, не завыла, принимая предложенный Рашасем путь.
Решать было нечего! Если я могла спасти Лайета…
– Кхара, это – любовь? – вновь посмотрев на Огненного, спросила я уже другим тоном.
– Нет, – качнул он головой. – Это – ее способность совершать невозможное.
– Что невозможное должна совершить я, чтобы он остался жив?
– Верить себе, – склонив голову, отступил он.
– Верить? – переспросила я. Так просто…
Просто – не было.
Видеть перед собой израненное, измученное тело и… верить!
Взглядом цепляться за кровавые потеки и… верить!
Прислушиваться к едва ощутимому дыханию и… верить!
Знать, что уже ничего не изменить, но пролжать верить!
Не имея сил – верить!
Потеряв надежду – верить!
Остановившись…
…верить, верить, верить…
Опустившись на колени, сглотнула вставший в горле предательский ком. Не без труда улыбнулась, заставляя себя видеть другого Лайета… сильного, уверенного, способного быть надежным, верным, понимающим.
Того Лайета, ради которого готова была отправиться за кхарой и стать ею.
Моего Лайета!
– Люблю тебя! – не с верой – уверенностью произнесла я. – Люблю…
– …тебя, – закончил он за меня едва слышно. Открыл глаза… мутные, все еще затянутые болью, но уже живые. – Люблю…
Совершить невозможное?!
Для нас с Лайетом это было не трудно.
Главное… верить!
ЭПИЛОГ
Три месяца пролетели, как один день.
Три до неузнаваемости изменивших наши жизни месяца.
– Вы уверены, что мы с вами на прошлом занятии обсуждали именно это? – не без иронии посмотрел на меня Безами.
Поспешив отвести взгляд – у герцога получалось одной фразой заставить забыть о том, кем я была, уткнулась в лежавший передо мной лист из будущей выпускной работы.
Давая себе возможность отвлечься, прочитала первую строчку. Щеки тут же залило краской от воспоминаний, что именно я спрятала в папку с дипломом.
И все так не вовремя вернувшийся Рашас…
– Прошу меня простить, – пролепетала я, представляя, как будет смеяться Феникс, когда расскажу ей, чем закончился наш тайный поход в закрытую часть библиотеки Огненного.
Безами отошел от стола. Дойдя до окна, остановился там, предпочтя глядеть на раскинувшийся с той стороны парк, а не на меня:
– Я понимаю, госпожа ар Карзи, что ваше недавнее замужество… – Он не закончил сам. Обернулся.
Герцог Безами был приятным мужчиной. Неприятным было то прошлое, в котором он когда-то был нашим врагом.
– Такое больше не повторится, – твердо произнесла я, искренне надеясь на благоразумие Безами.
О том, что я – Избранница ярдари Ночных, ему было известно. О третьей кхаре, закрывшей Печать на Двери, тоже. Как и о заключенных между ярдари и королями это Мира мирных договорах, в которых стояла и моя подпись.
Ему много о чем было известно…
– Я завидую вам, – сбивая меня с толку, неожиданно произнес он. – У вас еще все впереди.
– А у вас? – не совсем понимая, о чем именно он сказал, спросила я.
Ответил Безами не сразу. Сначала улыбнулся… легко, словно своим мыслям, потом качнул головой:
– На сегодня все, – так и оставив меня в неведении, бросил он, вновь отворачиваясь к окну. – К нашей следующей встрече вы должны закончить практическую часть работы. Обратите внимание…
Выйти, а не выскочить из аудитории у меня получилось. Я даже не хлопнула дверью, хоть и очень хотелось, но это было все, на что хватило моей выдержки. Оказавшись в коридоре, я кинулась прочь из учебного корпуса, торопясь как можно скорее оказаться там, где не будет свидетелей начинающейся истерики.
В нашу с Лаурой комнату я буквально влетела. Бросив папку с выпускной работой на стол, упала на кровать и только тогда расхохоталась.
– Мишель… – подойдя, обеспокоенно тронула меня за плечо Лаура.
Отдыхавшая после ночной вылазки Бригитта, тыкаясь влажным носом в шею, пристроилась с другой стороны,
– Подожди… – всхлипывая, попросила я.
Бедный герцог Безами. Бедная я.
– Мишель! – моя подруга терпением не отличалась.
– На столе… – выдохнула я, старательно пытаясь не представлять себе физиономию герцога, когда он вчитывался в написанное на бумаге.
Получалось плохо. Легкая растерянность, недоумение, заинтересованность…
Присев, перетащила Бригитту к себе на колени и только после этого посмотрела на подругу, которая по мере чтения выглядела все задумчивее.
– Это – что? – сведя брови к переносице, повернулась она ко мне.
Я бы поверила, но ее выдавал лукавый взгляд.
Три до неузнаваемости изменивших наши жизни месяца…
Лаура и Ивар собираются пожениться летом. Приглашали нас.
С отцом Ивар не сказать, что помирился, но оба учатся находить компромиссы, что, как мне кажется, идет им на пользу.
Дак перестал маяться от неразделенной любви, которую, похоже, сам себе и придумал, и нашел девчонку с факультета артефакторов.
Академия время от времени сотрясается от их проделок, но… до нашей славы им еще очень далеко.
Геран к учебе так и не вернулся, предпочтя отправиться в путешествие. Оставалось надеяться, что он найдет там успокоение и сумеет начать свою жизнь заново.
Эдгар де Борей все-таки получил согласие короля на брак, чему мы все искренне радовались. Уж кто-кто, а он свое счастье точно заслужил.
Де Ашкер, как-то незаметно ушедший во всей этой истории на второй план, неожиданно для всех решил оставить службу в королевской страже и теперь преподает в Кентриле.
О причине подобных изменений поведал Агжей, вот только новостью для меня это не стало. Видела его с целительницей… Маленькая, худенькая, но глазищи такие, что глянешь и пропадешь.
Он, видимо, и пропал.
Рауль и младшая принцесса Лаешка – жених и невеста, что тоже ни для кого из нашей компании сюрпризом не стало. Паэль…
Говоря о Паэле, тут же приходили на память братец и Алекс де Риньи. Неразлучная троица. То элиан к нам, то эти двое к элианам. И ведь явно неспроста, но на все мои вопросы Агжей неизменно отвечал, что маленьким девочкам в дела взрослых мужчин лезть не стоит.
Потерю Лауры он перенес легко.
Так казалось…
Как и в случае с Гераном, я могла лишь надеяться, что однажды ему повезет. И ему. И Алексу. И…
Воспоминание об Абигоре возвращало меня к Лайету, Шересу и Рашасу.
Почему Лайет отказывал мне в праве искать кхару, я догадалась сама. Не каждая из Избранниц была готова принять подобную силу, Лайет не хотел подвергать меня такому риску, предпочтя рисковать самому.
С Шересом и его возлюбленной мы подружились. Холодным и отстраненным ярдари Зимних только казался, оказавшись еще тем авантюристом и любителем приключений.
А вот отношения с Рашасом у меня были сложными. Нет, на советах встречались частенько, но…
Ради чего Огненный заставил принять пари, было понятно, но я так и не сумела забыть испытанный мною ужас, когда увидела умирающего Лайета, и ту потеряннность, когда ощутила в себе безудержную, похожую на бескрайность силу кхары.
И не важно, что хорошо все, что хорошо заканчивается. Этому интригану еще долго предстоит испытывать на себе последствия моей мести.
– Мишель? – заметив, что я не спешу удовлетворять ее любопытство, поторопила меня Лаура. – Три стакана муки. Половина стакана меда. Щепотка соли…
– Рецепт любимого печенья Рашаса, которое пекла его мама, – с трудом сдерживая улыбку, произнесла я.
– Зачем? – не поняла Лаура.
– Говорят, сейчас это модно, печь самим… – со всей искренностью, на которую была способна, ответила я.
– Модно? – не поверив, переспросила Лаура. Потом ухмыльнулась, явно представляя, какие из ингредиентов, чем можно заменить и медленно опустила голову, давая понять, что готова поучаствовать и в этом.
А я, глядя на подругу и видя ее радость, вдруг осознала то, о чем сказал Безами.
Жизнь действительно продолжалась. И в этой жизни у нас все было еще впереди!
Конец