Пытать Эдгар не любил, хоть ему и приходилось это делать. Де Риньи тоже не привлекали чужие страдания, но пойманный Кинжал пока что был единственным возможным источником, способным пролить свет на то, что творилось вокруг герцога.
Что касалось Дарка, то его душевные терзания нисколько не беспокоили. Ему отдали приказ, он должен был его выполнить и выполнял со всем старанием. А то, что его старания могли стоить кому-то жизни…
— Он больше ничего не скажет, — де Риньи отошел от висевшего на дыбе Кинжала. Сознание тот потерял далеко не в первый раз, да и приводить его в чувство с каждым последующим становилось все труднее. — Снимите, отлейте водой и отправьте главе гильдии.
— А если подохнет?
Маркграф, уже направившийся к выходу из пыточной, обернулся:
— Значит, отправите главе гильдии труп, — резко бросил он. Кинул еще один взгляд на Кинжала…
Сказал тот немного — магические клятвы не позволили, но кое-что интересное в его словах обнаружилось, подтверждая версию, что все происходящее имело отношение к самому де Борею, а не к его службе на благо короне.
Легче от этого не стало — жизнь второго щита королю была дорога, да и проблем с титулом и владениями не оберешься, если не имеющий наследника герцог вдруг отправится к предкам, но хотя бы какое-то подобие ясности.
— Тебе его не жаль? — де Борей остановился рядом. Наемнику было не больше, чем им.
— Он сам выбрал свою судьбу, — равнодушно ответил де Риньи. Кивнул охраннику и, когда тот открыл дверь, вышел в коридор. — Домой или зальем?
— Домой, — коротко ответил герцог. Свернул в ведущий к лестнице коридор…
Здание, в котором размещались ищейки, скрывалось в саду за Домом Правосудия. Если не знать, то и не найдешь — для посторонних это была закрытая территория. Де Борею, к сожалению, дорога была хорошо знакома. Еще с тех пор, как расследовали убийство его отца.
— Беспокоишься за своего мальчишку?
— Что? — де Борей не сказать, что не понял — не услышал вопроса, думая одновременно и о предстоящей на утро встрече, и о Кинжале, пустой взгляд которого продолжал стоять перед глазами. И ведь знал, что убийца, но… Для себя он принимал честную схватку. — Почему мой?
— Значит, — довольно ухмыльнулся де Риньи, — о том, что он — мальчишка, ты больше не споришь?
— Ему двадцать два… — буркнул де Борей, прекрасно понимая, ради чего Алекс затеял эту перепалку. Помогал ему… Нет, не справиться с нахлынувшими воспоминаниями, просто пережить эти мгновения. — И пока что он — единственный в нашем окружении, кто не начинает лепетать, когда ты оттачиваешь на нем свою язвительность.
— Что верно, то верно, — засмеялся де Риньи, — и, знаешь, мне это нравится.
— Я заметил, — кивнул герцог, поднимаясь на последнюю ступеньку. — Не идет у меня из головы этот наемник, — резко остановился он. Обернулся к другу. — Почему так быстро и демонстративно? С другими…
— С другими не поджимало время, — оборвал его де Риньи. — А с этим… А ведь ты прав… — задумчиво кивнул он, глядя в стену за спиной герцога. — Поджимало время… Кому ты говорил, что намерен как можно скорее решить вопрос с секретарем? — вскинулся маркграф.
— Включая тебя? — голос герцога был ровен, но губы дрогнули еле заметной улыбкой.
— Включая меня, — совершенно серьезно ответил де Риньи. Обогнав, толкнул дверь. Охрана с той стороны отступила, пропуская. — Дорсэ…
— Дорсэ, — послушно повторил де Борей, идя рядом с де Риньи к выходу.
Помещения для допросов и камеры находились в полуподвальном помещении второго корпуса, доступ к которому был лишь у старших ищеек и лиц, облеченных особым доверием короля.
— Эдгар?! — Алекс вновь остановился, с интересом посмотрел на необычно рассеянного друга.
— Извини, — герцог потер виски. — Понимаю, о чем ты спрашиваешь, но в голове все перепуталось. Устал я, третьи сутки без сна…
— И не скажешь, — хмыкнул де Риньи, но тут же поднял руки, вроде как сдаваясь. — Это была шутка. А если серьезно, — кивнул он проходившему мимо дежурному, — то все, что терпело, потерпит и до утра. Охрана выставлена, все свои задачи знают…
— Звучит, как предложение провести эту ночь в постели, — улыбнулся де Борей. Но не так, как это было за ужином, вводя окружающих в заблуждение, а действительно устало. Сначала непонятная история с секретарем, потом покушение на него, затем — второе…
Карета ждала их у крыльца. Карета и четверо всадников в одинаково безликой форме серого цвета.
Пока ехали, практически не разговаривали. Вспоминать о допросе никому из них не хотелось, а загадывать на будущее…
Лишь один раз де Риньи нарушил молчание. Повод был тем же… мальчишка:
— Как думаешь, он справился?
Герцог открыл глаза — у всего был свой предел, качнул головой:
— Приедем, увидим.
В дом они вошли, когда уже пробило полночь. Дворецкий встретил, спросил, не подать ли чай, но оба отказались. Последние дни действительно оказались слишком насыщенными. Если была возможность отдохнуть…
— Лонье еще в приемной?
Де Борей, уже подойдя к лестнице, остановился в ожидании ответа на заданный Алексом вопрос.
— Час назад ушел к себе. Попросил подать молоко.
— Мальчишка… — хмыкнув, дернул плечом Алекс. — Приемная закрыта?
— Нет, ваше сиятельство, — ответил дворецкий. — Вас проводить?
— Иди, отдыхай, — отпустил его де Борей. Когда слуга скрылся из вида, склонив голову к плечу, спросил с иронией: — Хочешь посмотреть?
— Не откажусь, — так же, лукаво, отозвался де Риньи. Потом внимательно посмотрел на друга: — Неужели не интересно?
— Нет, — поморщился тот. Почты за эти три недели набралось более чем достаточно, — но твое любопытство неудовлетворенным не оставлю.
В коридоре второго этажа был полумрак, ковры скрывали шаги, добавляя таинственности. И не важно, что дом знаком настолько, что можно пройти с закрытыми глазами, не тронув ни одной подставки с хрупкими статуэтками, ни изысканных напольных ваз.
Де Риньи шел первым, но у самой двери приемной, с которой начинался кабинет, герцог обогнал друга, не дав коснуться ручки.
— Подожди, — остановился он. Наклонился. Потом, выпрямившись, отступил. — Весьма неплохо для магесса…
— Щит? — тут же уточнил де Риньи. Сам он был боевиком, хоть и неплохо разбирался в смежных дисциплинах.
— Мелкая сеть, — прищурился де Борей, рассматривая плетение. — Небольшой фейерверк для того, кто потревожит до утра. — Потом засмеялся… довольно. — А мальчишка с юмором…
— Это ты о чем? — нахмурился де Риньи, почуяв подвох.
— Точно хочешь об этом знать? — сквозь смех поинтересовался герцог.
— Теперь — точно, — взгляд маркграфа стал кровожадным.
— Тогда, смотри, — де Борей сделал еще шаг назад, заставив отойти и де Риньи. Затем свел перед собой руки, потер ладонью об ладонь и, когда между ними пробилась тонкая полоска света, начал разводить. Медленно, осторожно, словно растягивал тончайшую паутину…
Сеть была золотистой. Мелкие ячейки переплетались между собой, соединяясь похожими на узелки звездочками. Ряды свивались, собираясь в полотно. Цеплялись за одну стену, широкой лентой стремились к другой…
— Я его…
Де Риньи дернулся, но герцог сдвинулся, не дав ему сделать и шага. Развел руки еще шире, полностью раскрыв сверкающую сеть, в центре которой, оскалив пасть, "сидел" злобный пес. Глаза дикие, клыки напоказ, на брылях пена…
А чтобы совсем без сомнений, кто именно воодушевил мальчишку на подобное художество, на шипастом ошейнике псины красовалась выведенная с любовью кличка: Алекс…
***
Писем было много. Значительно больше, чем я видела утром. То ли где-то еще лежали, то ли…
Посчитав, что последнее особого значения не имеет, я взялась за работу. Сбросив большую часть конвертов в кресло, начала раскладывать на столе те, что остались.
Приглашение, приглашение, приглашение… от первого же, попавшегося письма с особой, так называемой личной пометкой, пахло духами. Повертев конверт в руках — почерк был приятным, как и аромат, отложила на самый край. Снова приглашение, опять приглашение… Навыки работы с почтой у меня были — в свое время не только помогала дяде, но и подрабатывала на кафедре, так что дело спорилось, кучка быстро уменьшалась. И не важно, что это было самым простым. Главное — начать.
Спустя полчаса вся корреспонденция оказалась разложена по стопкам. Более тридцати приглашений, большинство из которых уже перестало быть актуальными. Восемь личных писем, семь из которых пропахли духами. Десять — с отчетами от управляющего принадлежащего герцогу замка. Еще дважды по столько же — жалобы и прошения.
С личной корреспонденцией секретари разбирались только по особому распоряжению, поэтому их я сразу отодвинула в сторону. Кроме единственного, непахучего письма, которое вызвало у меня безотчетное чувство тревоги. Магия в нем отсутствовала, такие вещи ощущаются на уровне чутья, но…
Магии в нем точно не было, с этим я вряд ли ошиблась, однако имелись и иные способы воздействия, против которых и сильный щит не устоит. Мой братец, например, мог не только заговорить, но и "записать", заставив подчиниться, выведя на бумаге лишь несколько слов. А тут…
Я зажгла магический огонек, посмотрела послание на свет. Бумага хоть и плотная, но кое-что разобрать можно. Всего один листок, да и тот исписан наполовину…
Посчитав, что беспокойство — достаточное основание для принятия некоторых мер предосторожности, убрала письмо в стол. Подумав, повесила на ящик простенькую защиту-предупреждение, но и это не усмирило зудящего червячка, продолжавшего настаивать, что уже сделанного мало. Скормив ему обещание окутать приемную сетью, перешла к следующей кучке, в которой лежали отчеты управляющего. Вынув оформленные по единому образцу послания, проверила даты, выбросила ставшие ненужными конверты. Внесла все данные в найденный в шкафу журнал, потратив на это еще почти час времени. Показателей было много, каждую цифру выводила старательно, чтобы казначею, к которому все это попадет, не нашлось, к чему придраться.
Прошения и жалобы зарегистрировала в отдельном талмуде. Первых было большинство. На выезд, на брак, на наречение имени, на ссуду. Жалоб — три. Две на одного и того же виконта, который своевольно увеличил размер подати в поселениях. Одна — на командира отряда стражи, испортившего девку и отказавшегося жениться.
Посмеявшись над герцогом, которому предстояло с этим разбираться, перешла к приглашениям. На часах уже приближалось к десяти, да и день оказался насыщенным на события, но отправиться спать, значит, признать свое поражение. Я сказала, что разберу…
— Господин Лонье…
Я вскинулась, открыла глаза…
— Господин Лонье, уже одиннадцать. Поздно.
— Да… да… — еще не до конца понимая, о чем идет речь, оторвала я голову от стола. Не без труда выпрямилась, ожидая подвоха, окинула все вокруг быстрым взглядом…
Четыре аккуратные стопочки, два открытых журнала и несколько исписанных листов бумаги с вариантами извинений, на одном из которых я и заснула.
— Господин Дорсэ, — посмотрела я на дворецкого, — не могли бы вы рассказать мне об этих людях? — потянулась я за отложенными в сторону приглашениями. — Что их связывает…
— … с его светлостью, — одобрительно кивнул он, закончив за меня. — С удовольствием помогу, но уже завтра. А сегодня вам надлежит отправляться спать. Время позднее.
— Спать? — схватившись за перо, переспросила я. Фраза, способная дать понять, что герцог, несмотря на всю витиеватость высказанных сожалений о несостоявшемся визите, на самом деле не испытывает не малейших угрызений совести, легла на бумагу, идеально вписавшись в остальной текст. — Простите, что? — поставив точку и довольно улыбнувшись — долго же она мне не давалась, вновь посмотрела я на дворецкого.
Тот наблюдал за мной с легкой гордостью, прям как за ребенком, прекрасно справившимся со своим заданием.
Мишель де Ланье это вряд ли бы понравилось, да и Мишель Лонье не считал, что ему требуется поддержка, но если первая нашла бы чем ответить на подобную оценку ее способностей быть самостоятельной, то второй предпочел промолчать. Пари, чужой дом с его порядками…
— Я прикажу принести вам в комнату молоко, — проигнорировав мой вопрос, произнес господин Дорсэ. — Заканчивайте и спускайтесь.
Спорить я не стала. Убрала оставшиеся бумаги, вспомнив о подозрительном письме, сплела сеть, в последний момент добавив в нее изображение дядиного любимца, волкодава Лекса. И только закрыв дверь и подвесив заклинание, заметила ошибку в кличке пса. Посмеявшись — такие ассоциации просто так не возникают, решила ничего не исправлять. Ни герцог, ни тем более маркграф ночью в кабинет не пойдут, а к завтраку развеется само.
Все остальное запечатлелось в памяти лишь отрывками. Комната, теплое молоко с медом, ванна, грубая длинная рубаха вместо тончайшей ночной рубашки, подушка и…
Из сна меня вырвал осторожный стук, словно кто-то легко, ногтем, бил по стеклу. Звук был знаком, поэтому я, не открывая глаз, поднялась с постели, добралась до окна и, сдвинув створку, впустила наглого метаморфа внутрь. Так же, продолжая спать, вернулась к постели и, забравшись под одеяло, продолжила спать.
Бригитта мое поведение сочла за приглашение и, раскопав щелочку, легла в ноги. Я попыталась дернуться — ее шерстка оказалась прохладной и даже чуточку влажной, но была вынуждена замереть, когда это вредное отродье нырнуло под рубашку и вытянулось, устроившись у живота.
— Тогда разбудишь в половину восьмого, — смирилась я с ее самоуправством.
Та что-то процокала в ответ и тоже затихла.
Ровно в половину восьмого я была вынуждена сорваться с постели, потому что когда в твою кожу впиваются острые коготки, оставаться безучастной выдержки не хватает.
— Ты что творишь?! — запутавшись в одеяле и свалившись на пол, заорала я. — Тебя кто такому научил?!
Бригитта, растянувшись на краю постели, безмолвствовала, но смотрела на меня так, что и не ошибешься.
— Ты хочешь сказать, что это я? — потерев ушибленный бок, уже несколько более миролюбиво уточнила я.
Та, соглашаясь, фыркнула.
Мотнув головой — не могло такого быть, вынужденно замерла, тут же отведя взгляд от довольной белки. Было! Где-то полгода тому назад, во время очередного появления Агжея в Академии, где я училась. Причина была банальна — его похождения, после которых он отсыпался в моей комнате. В один прекрасный момент мне надоело, что брата либо нет, либо он дрыхнет, и я решила подговорить Бригитту испортить ему очередное развлечение. Убеждать ее в необходимости подобного вредительства не пришлось, белка к пакостям всегда относилась положительно, если только подкормить орехами, закрепляя договоренность.
В ту ночь Академия не спала. Проявив инициативу, Бригитта решила попугать не брата, а девушку, с которой он развлекался, в самый ответственный момент вцепившись коготками в ее ягодицу.
Посягнувшую на честь девушки тварь из Нижнего мира искали до утра. Как и следовало ожидать, не нашли…
— Я, так я, — тяжело вздохнула я, выбираясь из одеяла. — Тебя Агжей отправил или сама пришла? — осмотрев царапины на животе, ворчливо поинтересовалась я.
Та склонила голову, мол, делать мне нечего, по ночам тебя разыскивать.
— Значит, Агжей… — протянула я обидчиво. — И что ему еще надо?
Вместо ответа Бригитта спрыгнула ко мне и растянулась на полу, подставляя брюшко, чтобы почесали.
— Вымогательница, — хмыкнула я, провела пальцами по мягкой шерстке. Белка заурчала, как кошка. Повернулась одним боком, другим. Закрыла глазки-бусинки, млея от ласки…
Я уже и забыла о брате, наслаждаясь тишиной и покоем, когда задела тоненькую цепочку-ошейник. Ладонь тут же окутало сиянием, потом — теплом узнавания и прямо передо мной вспыхнули строчки отправленного Агжеем сообщения: "У герцога опасно. Немедленно возвращайся домой".
Брат был прав — опасно, но дело было уже даже не в пари. Я успела увязнуть в этой истории и сбегать, не разобравшись во всем до конца, не собиралась…
***
Я собиралась спокойно позавтракать в комнате, тем более правила это позволяли, но за десять минут до девяти в дверь постучал дворецкий и предупредил, что меня будут ждать в столовой. Пришлось быстро одеваться, выпроваживать Бригитту и отправляться на встречу с герцогом.
Про их разговор с де Риньи я совершенно забыла, так что появление маркграфа, который вошел в комнату следом, стало для меня полной неожиданностью. А вот он…
— Ваше сиятельство, — вежливо склонила я голову, пряча за приветствием судорожный вздох. Несмотря на ироничную улыбку, к которой уже начала привыкать, сам он воспринимался обнаженным клинком. Слишком острый, слишком опасный. — Ваша светлость, — радуясь появлению герцога, поклонилась я уже ниже.
— Карету подадут в десять тридцать, — ответив мне кивком, де Борей прошел к своему стулу. — У тебя есть парадный костюм?
— Да, ваша светлость, — дождавшись, когда сядет и маркграф, заняла я свое место. — О чем мне еще надлежит знать?
— Встреча связана с желанием градоначальника организовать благотворительную ярмарку в день летнего солнцестояния. Деньги, вырученные с продажи, предполагается пустить на открытие в бедном районе школы для младших детей.
Говоря, де Борей дал знак к началу завтрака, так что пока он заканчивал фразу, перед нами уже успели поставить тарелки с горячим.
— Насколько я понимаю, речь пойдет о безопасности… важных персон? — не сдержавшись, я втянула носом аромат приготовленного с приправами мяса, вырвавшегося, когда маркграф поднял прикрывавший его блюдо клош.
— Вас хорошо учат, — вопреки сказанному, герцог одарил меня не только поощрительной улыбкой, но и внимательным, изучающим взглядом. — Если захочешь что-нибудь предложить…
— …сначала очень хорошо подумай, стоит ли это делать, — весьма нескромно, перебив, закончил за него де Риньи.
Посчитав, что маркграф просто не выспался — вернулись они явно позже, чем я отправилась отдыхать, сделала вид, что ничего не услышала. Подняла клош…
Судя по тому, как посмотрел на де Риньи герцог, в курсе этой проделки своего друга он не был.
— Ваша светлость, — каши я всегда любила, а уж против такой, с кусочками застывших в сахарном сиропе фруктов, тем более ничего не имела, — я могу спросить?
Герцог, заметив, что я не просто взялась за ложку, но даже вроде как сделала это с воодушевлением, несколько расслабился:
— Да, конечно.
— Вы еще не поднимались в кабинет?
В моем понимании ни одно из слов по отдельности, ни вместе, не несли в себе ничего предосудительного, поэтому, когда после вопроса в столовой наступила тяжелая, удушающая тишина, невольно вскинулась, тут же напоровшись на раздраженный взгляд де Риньи.
— Я сказал что-то не то? — не стала я гадать.
— С чем связан твой интерес? — герцог весьма нескромно встрял в нашу безмолвную дуэль.
— Меня беспокоит одно из писем с пометкой лично, — не без труда опустила я глаза. Медленно выдохнула, усмиряя взбесившееся дыхание, и лишь после этого посмотрела на герцога, который с любопытством наблюдал за нами.
Справившись с желанием подняться и сбежать, продолжила, радуясь, что брат оставил для меня лазейку, которой я всегда могла воспользоваться:
— Мне показалось, что его писал заклинатель…
— Что?!
Сглотнув, вжалась в спинку стула. Нет, раздраженным де Риньи не был, да и взбешенным — тоже, но вот это тихое: "Что?!", выглядело настолько страшно, что я мгновенно сообразила, чем была выставленная передо мной каша.
Местью!
За что мстил, я тоже поняла. За допущенную ошибку в кличке дядюшкиного любимца, которую он принял на свой счет…
— Мне показалось, что его писал заклинатель, — повторила, напомнив себе еще раз, что я не только Мишель Лонье, дворянин из разорившегося рода, но и Мишель де Ланье, собиравшаяся выиграть для брата это идиотское пари.
— Откуда такое предположение? — герцог отбросил салфетку, давая понять, что на этом завтрак можно считать завершенным, встал.
— У меня на курсе два заклинателя, — чувствуя, как взгляд де Риньи прижимает к земле, поднялась я. — Один — сильный, второй — со слабыми способностями. Мы тренировались… совместно. Они — заклинать, мы — выставлять щиты.
— Мы, это кто? — де Риньи продолжил сидеть, разглядывая меня… нет, потроша меня взглядом.
— Это имеет отношение к делу?! — огрызнулась я, понимая, что если не отвечать на его выпады, то еще немного и Мишеля Лонье можно списывать со счетов. Вряд ли мямля и рохля долго продержится на этом месте.
— Он прав, — герцог слегка остудил пыл маркграфа. — Идем, — направился он к выходу из столовой.
С тоской посмотрев на оставленную кашу, последовала за ним. Если так будет продолжаться…
— Что заставило тебя насторожиться? — герцог остановился у лестницы, дожидаясь нас с де Риньи.
Прежде чем ответить, оглянулась:
— Я под арестом? — с вызовом посмотрела на маркграфа.
— А есть за что? — тут же нашелся он. Да еще и улыбнулся… сыто-сыто.
— Рядом с вам ни в чем нельзя быть уверенным, — парировала я, уперто глядя на него исподлобья. — Музыка.
— Что? — протянули они одновременно.
— Музыка, — повернулась я к герцогу. — Заклинатели используют ритм. Я слышу его, как музыку. Чем сильнее заклинатель, тем четче воспринимается мелодия. Эта была рваной, отрывочной, словно ее собирали из разных музыкальных кусочков, из чего я сделал вывод, либо отправитель слабо владеет своим даром, либо он вообще самоучка.
— А это откуда? — герцог склонил голову к плечу, рассматривая меня с явным исследовательским интересом.
Я вновь оглянулась — подобный взгляд больше подошел бы де Риньи, но… за спиной было все еще хуже. Меня уже не просто препарировали и изучили, но и пытались понять, к чему можно приспособить.
— Мне еще целый год учиться, — опустив голову, пробурчала я.
Не знаю, как там насчет золотых, но… Когда они узнают, что я — девушка, мне лучше оказаться как можно дальше… от них обоих.
— А он — мальчик сообразительный, — довольно протянул де Риньи.
— Я — не мальчик! — не поднимая головы, огрызнулась я. И ведь не соврала.
— Ну, так ведь не девочка… — грубо пошутил де Риньи и сам же засмеялся.
— А вдруг… — прошептала я, продолжая рассматривать носки сапог. — А что касается выводов, — подняла голову, — то ритм — сильный, наполненный, как у марша, а мелодия бледная, только тоску навести. Поэтому и подумал, что заклинатель сильный, а пользоваться тем, что дано, не умеет.
— А вот это уже серьезно, — выступил из-за моей спины де Риньи.
— Кто у нас есть…
Я сглотнула… боюсь, получилось шумно, потому что герцог оборвал фразу и нахмурился. Маркграф перевел взгляд с него на меня, потом обратно…
— Де Ланье… — обронил он с ухмылкой. — Вы ведь одной крови? — де Риньи приподнял мне пальцем подбородок. — А я-то смотрю и не могу понять, кого ты мне напоминаешь. Мимолетно так… словно видел давно.
— Этой одной крови с наперсток и осталось, — поморщилась я. И вроде как даже слегка шмыгнула носом.
— Он о твоем существовании знает? — взгляд де Риньи продолжил резать меня на куски.
— Я знаю о его существовании, — отступив и опустив голову, зло бросила я.
— Но визит в Ратушу придется отменить, — задумчиво протянул герцог, словно все это время размышлял о своем. — И отправь кого-нибудь к де Ланье. А пока…
— Я могу попросить подать завтрак в мою комнату, — воспользовалась я паузой.
— Завтрак? В комнату? — брови герцога сошлись к переносице, сделав его похожим на дядюшку, когда тот был недоволен нашим с братом поведением.
Я уже собиралась выслушать нотацию, когда герцог… весьма многозначительно ухмыльнулся:
— А пока мы ждем де Ланье, можно спокойно позавтракать. — И, добавил… глядя на меня: — В хорошей компании.
И ведь не поспоришь. Ни с одним, ни… с другим.
***
Агжей бросил на меня такой взгляд, что я тут же поторопилась скрыться за спиной де Риньи. Маркграф, конечно, еще тот… прохиндей, но с братом я сейчас предпочла бы не связываться.
— Граф…
— Ваша светлость… — довольно холодно ответил Агжей, склонил голову.
— Я могу рассчитывать на вашу помощь? — жестко прихватив за руку, герцог заставил меня выйти из укрытия и встать рядом с маркграфом.
— Что здесь делает этот мальчишка?
— Вы — знакомы? — де Риньи был само обаяние.
— Мишель Лонье, служил у дяди помощником секретаря, — в мою сторону Агжей даже не посмотрел.
— И это — все? — в голосе маркрафа явно слышалось недоверие.
— Вы хотите узнать, имеет ли отношение Лонье к роду де Ланье? Да, имеет, но весьма незначительное. Что-то еще?
— Я повторю свой вопрос, — герцог выглядел непробиваемо спокойным, — я могу рассчитывать на вашу помощь?
— В чем, ваша светлость? — Агжей чуть сдвинулся, чтобы даже случайно не задеть меня взглядом. — Ваше послание не позволило предположить причину затруднений, а присутствие здесь…
— Этот, как вы назвали, мальчишка, считает, что одно из личных писем, полученных его светлостью, написано заклинателем, — прикрыв меня собой, выступил вперед де Риньи.
— Значит, он пристроился к вам секретарем, — кивнул в такт своим словам брат. — Но в заклинателях он разбирается, — продолжил, посмотрев на герцога, — так что вряд ли ошибся. Да, ваша светлость, вы можете рассчитывать на мою помощь.
— Тогда поднимемся в приемную, — герцог отступил, сделав приглашающий жест. Вот только относился он не к брату, а ко мне, так неосторожно выглянувшей из-за спины де Риньи.
Пришлось выйти из-за укрытия и, пройдя мимо Агжея, продолжавшего принципиально смотреть в другую сторону, начать подниматься по лестнице.
— Давно он у вас?
— Со вчерашнего дня, — отозвался герцог. — Вас что-то…
— Нет, ваша светлость, — не дал ему закончить брат. — Дядя был им доволен, просто…
— Не ожидали увидеть? — встрял в их разговор де Риньи.
— Скажем так… у нас сложные взаимоотношения.
— Заметно, — ухмыльнулся де Риньи. — И это…
— Я отбил у него девушку, — не оглядываясь, скромно заметила я.
— Что?! — это опять был де Риньи.
— Я отбил у него девушку, — оглянувшись, повторила я. — Он приезжал в Академию, помогал на курсе заклинателей, ну и…
В том, что мы с братом оговаривали, ничего подобного не было, но ведь никто не запрещал немного импровизации. Тем более что нечто схожеее действительно имело место… с моей близкой подругой, которая предпочла провести вечер со мной в библиотеке, а не с ним на свидании. Брат долго дулся, но простил нас обеих до следующего раза, когда Лаура вновь осталась со мной, а не пошла с ним.
— Это как? — обогнав остальных, де Риньи пристроился рядом.
— А не надо всех мерить по одной, — небрежно бросила я. — Он думал, что она увидит и тут же растает от его внимания, а Лаура — девушка серьезная.
— Это еще ничего не значит! — не произнес — промурлыкал Агжей. — У меня еще целый год.
— Хочешь поспорить? — остановившись, развернулась я.
— Хочу! — поднялся он еще на одну ступеньку, оказавшись напротив меня. — На что? Монет, как я понимаю, у тебя нет.
— Зато я знаю, почему у тебя не получается щит Береся, — злорадно улыбнулась я.
— Хорошо, — после недолгого размышления кивнул Агжей. Этот щит, разработанный дядей и мной, у него действительно не получался. Крошечная ошибка, которую повторял раз за разом, — что взамен?
— А мы вам не мешаем? — как-то, на мой взгляд, вяло, полюбопытствовал герцог.
— Ваша светлость… — воскликнули мы одновременно. Получилось довольно жалобно.
— А мне интересно, — пришел нам на помощь де Риньи.
— А… — махнул рукой де Борей. Поднялся на второй этаж, там и остановился, дожидаясь, когда мы разберемся с пари.
— Так что взамен? — повторил брат.
Глазки блестящие… с легкой позолотой, выдающей его азарт. Да и щеки раскраснелись, избавив от надменности и чопорности.
— Путешествие в Верхний мир, — мило улыбнулась я.
— Что? — подался Агжей вперед.
— Ты оплачиваешь мне путешествие в Верхний мир, — пожала я плечом. — Составлять компанию не обязательно.
— А выглядел таким скромным… — вроде как посетовал де Риньи.
— Он — магесс, — хмыкнул сверху де Борей. — А ты… мальчишка, да мальчишка…
— Согласен, — глядя угрюмо, протянул руку брат. — Ваше сиятельство, будьте свидетелем.
— Страсть к спорам рано или поздно вас подведет, — вздохнув, подошел тот к нам. — Я правильно понял, что если графу удастся соблазнить известную вам обоим девушку по имени…
— … Лаура, — подсказала я, подавая свою ладонь.
— … Лаура, — продолжил де Риньи, — то ты показываешь ему ошибку в плетении некоего щита Береся?
— Да, — произнесли мы одновременно с братом.
— Если же графу не удастся соблазнить эту девицу, то он должен оплатить тебе путешествие в Верхний мир?
— Да! — на этот раз у нас получилось еще более слаженно.
— Свидетельствую, — де Риньи положил свою ладонь поверх наших. — Теперь мы можем разобраться с письмом? — заметил он с наигранной укоризной.
— Прошу меня простить, — тут же убрала я задорную улыбку со своего лица и поспешила подняться наверх. Обошла герцога, поймав себя на том, что вот этот его прищур мне совершенно не нравится, и направилась к кабинету.
Защитное плетение, которое оставила, уже полностью истаяло, висела лишь тоненькая ниточка. Вроде как предупреждение, что не все так, как хотелось бы…
Открыв дверь, внутрь вошла первой. За ночь в приемной ничего не изменилось, да и не могло, но я все равно осмотрелась. Все на своих местах… Аккуратные стопки писем. Идеально заточенные карандаши, которые я выставила в своем любимом порядке. Лист, на котором уснула, так и лежавший, чуть свесившись с края стола…
И все-таки что-то было не так…
Не сделав последнего шага, я отступила назад, тут же наткнувшись на оказавшегося позади брата.
— Уведи его светлость, — не терпящим возражения тоном бросил он и, перехватив за руку, отбросил меня к двери.
Я хотела поспорить, что из всех нас наиболее сильный щит именно герцог, но тут, наконец, поняла, что же меня насторожило.
— Назад! — закричала я, буквально врезавшись в заходившего в комнату де Риньи. Резко захлопнула дверь и, продолжая кричать, оттолкнула герцога обратно к лестнице.
Не знаю, что именно понял из моих воплей маркграф, но сделал то, что не удалось мне — отпихнул де Борея, сбросив его на ступеньки.
А потом начался кошмар. Сначала по ушам ударило низким гулом, потом изнутри разорвало истошным, на грани слуха, воем, а потом расползлось липким туманом, в котором наполненный чужой волей шепот требовал: "Убей, убей, убей…."
Но я продолжала держать тот самый щит Береся, одно из немногих плетений, способных хоть немного заглушить сработавшую ловушку заклинателя и надеяться, что брат, знал, что делал…