Андрейка сидит на подоконнике, обхватив колени руками. Так теплее. На улице сумерки, людей видно плохо, неясные фигуры выплывают из темноты. Потом попадают в полоску света тусклого фонаря и опять скрываются в темноте. Но папу Андрейка не пропустит. Он точно знает, когда во двор выбежит большая лохматая собака, за ней, тяжело ступая, выйдет толстый дяденька. Потом, цокая каблучками, пробежит девушка с длинными волосами. И тогда точно появится папа. Время на часах Андрейка еще не выучил, да ему и не надо, он сам знает, когда папа приходит с работы. Скорей бы дождаться!

Когда Андрейка ходит в детский сад, время бежит незаметно. Поиграли, поспали, погуляли, и папа пришел. Но сейчас в саду карантин, Андрейка сидит дома с мамой. Мама на кухне со своими сестрами, тетей Верой и тетей Надей.

Они монотонно бубнят, что-то непонятное. Если не прислушиваться, будто мухи жужжат и стучатся о стекло. Мама тоже бубнит и всхлипывает. Андрейка больше не пугается маминых слез, привык. Только, когда был совсем маленьким, начинал плакать за компанию, но на его плач обращал внимание только папа. Привык, что у мамы всегда что-то болит, что разговаривает она только с сестрами. А папе – или жалуется, или плачет. Андрейку мама почти не замечает. Он давно знает, что стал виновником всех бед, потому что родился и отнял у мамы здоровье. А папа виноват, что хотел Андрейкиного рождения.

Очень хочется есть, в животе призывно урчит, но пока не придет папа, еды не будет. Андрейка за сегодня съел только кашу, папа до работы сварил, кусок хлеба и одно яблоко. Мама не готовит. Ей может стать плохо от жара плиты, от запаха пищи, и, вообще, лучше бы ей прилечь. Придет муж с работы и приготовит чего-нибудь.

А что если решиться на поход в кухню? Там было еще одно маленькое яблоко. Андрейка, заранее насупившись, идет в кухню.

– Любаша, я вот узнала от одной женщины, ее невестки, двоюродная сестра шурина ездила в Рязань к старице Евдокии. Прям, все как рукой сняло!

– Правильно Вера говорит, может, на тебе порча, Любочка, или сглаз!

– Вот-вот. Что говоришь, у тебя болит-то?

Мама промокает глаза и отвечает дрожащим голосом:

– Слабость у меня, ноги не идут, руки не подымаются. Голова – то болит, то кружится. А недавно так сердце заколотилось: дыхания – нет, в глазах – темно.

Тети охают, качают головами.

– Мы же тебя, Любаша, отговаривали. Что ты так рано замуж вышла? Да и ладно бы просто жили, ан нет, ребенок понадобился! Вот и подорвала здоровье.

– Да-а, и никому дела нет до моих мучений! Леонид ушел себе на работу, а я тут, хоть помирать ложись!

Андрейка бочком протиснулся к холодильнику.

– Чего тебе?

– Яблоко взять.

– Взял, так и иди.

Тети неодобрительно смотрят на племянника.

– Вот ведь, ребенок понадобился! Нет, чтобы подумать, каково жене последнее здоровье потерять!

Андрейка опять забился в уголок на подоконнике. Собака уже бегает во дворе, вон и дяденька толстый вышел. Теперь до папы чуть-чуть осталось. Идет! Идет! Сутулая фигура мелькнула в полоске света. Андрейка бежит к двери, прижимается щекой к холодной обивке. Слышно, как остановился лифт, шаги, поворачивается ключ в замке.

Андрейка обхватывает папу крепко-крепко, утыкается носом в старую куртку.

Папа улыбается:

– Ну чего, сынок, голодный?

– Очень, – шепчет Андрейка

– Сейчас картошки с тобой нажарим, с лучком!

Андрейка сглатывает слюну. Слова-то какие вкусные: «картошка с лучком».

– Кто у нас? Тетки притащились?

Андрейка кивает. Папа открывает дверь кухни.

– Ребенок голодный. Сидят, языки чешут!

Тети вскакивают из-за стола. Мама начинает плакать.

– Ишь, пришел неизвестно когда, и сразу кричать! Про еду подумал, а что жена еле дышит, ему и подумать некогда! Ребенок у него голодный! Не надо было детей заводить, раз уж о жене позаботиться не можешь!

Папино лицо темнеет, губы становятся узкими.

– А ну пошли вон, кликуши чертовы! Без вас тошно!

Андрейка со страхом прячется за папину спину, тетки подскакивают и словно растворяются в воздухе, были и нету.

Мама закидывает назад голову:

– Ой, дышать не могу… ой, плохо мне, в глазах темнеет…

Папа молча ставит сковороду на огонь. У него подрагивают руки. Мама стонет и сползает с табуретки на пол.

– Cынок, ты картошку пока в раковину клади, я почищу. Сейчас только врача маме вызову. А ты не бойся, все хорошо будет.

Андрейка и не боится, привык. Приехали врачи, старенькая тетя и дяденька с чемоданчиком. Мама лежит в комнате на диване. Андрейка остался на кухне, чего ему там делать? Он пытается сам чистить картошку. Во какая картошина! Мокрая и скользкая, так и норовит выпрыгнуть из рук и покатиться под стол. И как это папа ловко с ними управляется?

Старенькая тетя врач и дядя с чемоданчиком уходят.

– Ну вот, сынок, мама поспит пока, ей укол сделали. А мы сейчас поужинаем и сказку дочитаем про «Дюймовочку».

– Еще колготину надо зашить, – деловито сообщает Андрейка.

– Зашьем, куда денемся?

Андрейка с восхищением смотрит на папу. Вот он какой, замечательный, все может. И картошку с луком, и кашу, и колготки зашить, и вообще.

Карантин кончился. Андрейка снова ходит в сад. Там уже серьезные занятия начались. А как же? Осенью он будет такой большой, что пойдет в школу. Папин друг, дядя Илья, обещал купить настоящий портфель, как у его сына Кости. Дядя Илья понимает толк в портфелях, Костя-то уже второклассник.

Мама по-прежнему слоняется по квартире или лежит в спальне, задернув занавески. Ее раздражает любой шорох, от него может заболеть голова, и случится приступ, который она не переживет. Папа спит на диване в гостиной, старая Андрейкина кровать возле него. Вот и хорошо! Даже в темноте не страшно, папа всегда рядом.

Тетки, наверное приходят днем, когда мама одна дома, при папе приходить боятся. Вечерами мама слезливым голосом рассказывает, что врачи не хотят ее лечить. Им лишь бы отмахнуться от умирающего. Не хотят направление давать в больницу, иди, мол, дома помирай, лишь бы ответственность спихнуть. Бездушные люди! Такие же бездушные, как ее муж. Ему ведь все равно, что она свое здоровье надорвала по его милости. Вот если бы он не настаивал на рождении ребенка, она была бы здорова. Ей рассказывали, в одном поселке, где-то на Алтае, живет старец Даниил. К нему многие едут, даже знаменитости. Старец только посмотрит на человека и сразу видит, от чего болезнь. Сам делает лекарства и читает специальные заговоры. Многие, излечившись, так и не уходят от старца, живут рядом и становятся его учениками. Вот, если бы к нему поехать, наверняка бы выздоровела. Она точно знает, что от врачей помощи не дождешься, а старец вылечит. Может, ее кто-нибудь сглазил? Или порчу навел? Разве врачам объяснишь. Надо ехать к старцу, а то умрет, и никому дела нету.

Папа вяло машет рукой:

– Да делай ты что хочешь. Со своими сестрами-кликушами советуйся, со мной не надо.

Мама уехала. Андрейка и папа стали жить вдвоем. И очень даже хорошо они живут. Андрейка все-таки научился чистить картошку. А еще он сам может ходить в булочную и за молоком. Даже стирать немного умеет, в тазике. А шить пока не выходит, пробовал, получается какая-то культяпка. Зато умеет пол мыть в кухне, надо только, чтобы папа тряпку отжал, а то с нее воды много льется.

По выходным папа с Андрейкой ходят гулять в парк. Или в гости к дяде Илье. Там можно поиграть с Костей. А еще – Костина мама, тетя Валя, делает пирожки. Пирожки очень вкусные. Откусишь мягкое тесто, и выползает варенье, тут уж не зевай, слизывай, а то упадет на коленку. Хорошая у Кости мама. Она и с собой дает пирожки, в пакете. Андрейка несет их сам, пакет «потеет», потому что пирожки теплые.

Мама домой не приезжает. Два раза в месяц присылает телеграммы с единственной фразой: «Вышли денег», о сыне ни слова. Несколько раз папа ходил с Андрейкой на почту деньги переводить. Потом перестал. Пришли мамины сестры, стали ругать папу, что жену забросил, денег не дает. Папа велел Андрейке уйти в комнату, не слушать взрослые разговоры. А толку? Взрослые сами так кричали, наверное, и у соседей слышно было. Зато Андрейка узнал, что папа когда женился, был дурак дураком, сопляк, только что из армии. Где у него глаза были, когда он попал в эту семейку кликуш? Польстился, что девушка-домоседка. Думал, скромная, домовитая жена получится, мать заботливая. А что вышло? Одна радость в жизни, сынишка, и то все нервы измотали – зачем ребенка хотел? Да по нему, пусть жена вообще не возвращается, а живет с такими же ненормальными, как сама! Или с любимыми сестрицами. А с него хватит! И Андрейке такой мамаши не надо! Он, Леонид, подает на развод, и кончено!

Тетки визжали, вот, сначала заморил молодую девушку, инвалидом сделал, а теперь бросает? Крик в коридоре продолжался, пока соседка, баба Лиза, не пригрозила вызвать милицию.

Почти через месяц, в начале августа, папе пришла повестка в милицию. Андрейка бы и знать не знал, но папа занервничал. Вдруг тетки подали на него заявление и хотят отобрать сына? Папа пошел в милицию с дядей Ильей. Андрейку поселили в комнате с Костиком. Тете Вале велели никому дверь не открывать, и Косте строгонастрого запрещено во дворе рассказывать, что Андрейка живет у них.

Мальчишек толком в подробности не посвящали, но по нервозному состоянию взрослых и так понятно – опасность. Костя даже предложил Андрейке прятаться в шкафу, а сам вооружился игрушечным ружьем и разгуливал с ним по квартире.

Папа с дядей Ильей пришли домой только под вечер. Взрослые долго сидели на кухне. Разговаривали тихо, слышно было только как тетя Валя ойкала. Костя предложил тихонько встать у двери и послушать. Андрейка не решился, стыдно.

Костик мало что понял из разговоров. Вроде, Андрейкиному папе надо куда-то ехать, и Андрейка поживет у них еще несколько дней, но в шкафу можно больше не сидеть, а даже гулять выходить, никто его у папы забирать не будет.

Папа ходил с Андрейкой на работу оформлять отпуск за свой счет. На работе все ему сочувствовали, Андрейке давали конфеты, гладили по голове и смотрели с жалостью.

Андрейка так и не узнал, что произошло на самом деле. Лишь малость по отрывочным фразам взрослых, неосторожно произнесенными при нем. Милиция задержала каких-то сектантов и маму. Кого-то будут судить и посадят в тюрьму. А в секте было много людей, они стали кричать и разбегаться в разные стороны. Некоторых милиционеры ловили и везли в больницу. Андрейкина мама тоже убегала и попала под машину.

Андрейка не знал, что такое секта, но наверняка плохое, раз милиция их арестовала. Понять, что мамы больше не будет, он не мог. Для него ее, вроде как, и никогда не было. Помнит только темно-синий длинный халат с коричневыми кружочками, постоянные слезы и жалобы на здоровье. И свое постоянное чувство вины, не родился бы, мама была бы здорова.

Наконец-то вернулся папа, и стали жить опять, как и раньше. Даже интереснее. Скоро в первый класс идти. Ходили покупать форму, всякие полезные и нужные для школы вещи. Только портфель не покупали, давно договорились, дядя Илья сам выберет. Бегали с Костей смотреть на школу. Костя показывал на окна и пояснял: «Это директора кабинет, тут – музыка, там – спортивный зал».

Хорошо, что у Андрейки есть такой знающий старший товарищ. И из детского сада в эту школу много друзей идет. Вон и Павлик, и Дима, и Катя с Машей.

Папа предложил погулять в парке, но не вдвоем, а взять с собой одного хорошего человека, ну так, для знакомства. «Хороший человек» оказался тетенькой. Первое, что бросилось Андрейке в глаза, ярко-зеленый сарафан с белыми ромашками. Тетеньку звали Неля. Андрейка украдкой ее рассматривал. Неля ему понравилась, веселая. Папа старался спину выпрямить, улыбался, смешные истории рассказывал. Андрейке показалось, что папа нарочно старается, что бы Неля смеялась. Тогда у нее начинали подрагивать в ушах серьги с красными камушками, и смешно подпрыгивала выбившаяся из прически прядка. Андрейке тоже хотелось Нелю смешить. Когда папа ушел за мороженым, он начал придумывать какие-то истории, которых и не было никогда. Но, наверное, это было смешно, Неля ведь смеялась.

Потом ели мороженое, которое от жары таяло так быстро, что Андрейка все шорты закапал. И Неля несколько раз капнула на свой ромашковый сарафан. Андрейка стал ее учить как отстирать пятна, он ведь давно сам стирает, может и советы давать. Неля выслушала серьезно, покивала головой и пообещала как-нибудь показать Андрейке хитрый способ стирки, чтобы белье не тереть, а то ткань портится.

Андрейка сам предложил, чтобы Неля в гости приходила. Он деловито водил ее по квартире, вот эту полку папа сделал, Андрейка только помогал вешать. Вот дверца была сломана, папа чинил, а он – Андрейка сам весь шкафчик покрасил. Неля посетовала, что, к сожалению, ни полки повесить, ни дверки чинить она не умеет. Но зато умеет печь пироги и готовить еще много разных вкусностей.

– А пироги с вареньем? – уточнил Андрейка

– С чем хочешь. Любые могу, – убедительно ответила Неля.

И, действительно, пришла пораньше, и они вместе с Андрейкой напекли пирогов. Тесто месить тяжело, без Андрейки она могла не справиться.

Неля стала приходить каждый день. Вечером папа ее провожал. Как-то Андрейка не выдержал и сказал:

– Теть Нель, что ты ходишь туда-сюда? Оставалась бы лучше совсем!

Сначала папа и Неля растерялись, а потом начали смеяться. И она осталась.

К первому сентября дядя Илья, как и обещал, принес красивый портфель. Почти такой же важный и солидный, как у Кости. Андрейка немного волновался, торопил папу, боялся опоздать и не найти свой класс. Неля провожать не пошла, сказала, что у нее секретное дело.

Первый день пролетел незаметно. Водили по школе. Показали столовую. На большой перемене давали бутерброд с сыром и какао. Парта Андрейке досталась третья в первом ряду. Соседка, девочка Кира, с косичками и в очках. Учительница – пожилая, зовут Клавдия Семеновна.

Андрейка думал, что пойдет домой один, папа – на работе, но, выйдя на крыльцо, увидел в толпе родителей Нелю. Почему-то стало приятно. Неля была в белой кофточке и, вместо постоянного «хвостика», волосы были распущены и закручены крупными кольцами. Андрейка украдкой поглядывал на одноклассников – заметили, какая нарядная, красивая тетя за ним пришла.

Вот оно Нелино секретное дело! В комнате накрыт большой стол. И гости пришли – дядя Илья, тетя Валя и Костик. Ребята сидели важные, их праздник отмечают. Андрейка подумал, что это первый праздник в его жизни. Наверное, потому, что он теперь взрослый, а малышам праздников не делают.

Скоро зима, каникулы будут. Вот как быстро время летит, когда в школу ходишь. Андрейка старательно выводит заглавную букву «А», петелька получается кривая, а надо целую строчку написать. Еще стишок выучить, но он легкий, он его еще на уроке запомнил. Ох, пальцы устали, компоту что ли выпить для подкрепления?.. Андрейка идет на кухню.

– Теть Нель, компот еще остался?

– Остался, Андрейка, садись, передохни маленько, блинчика съешь. Хорошие получились.

Неля достает из шкафа тарелку и, вдруг охнув, сгибается пополам. Андрейка испуганно вскакивает из-за стола. Неля бледная, как простыня, на лбу блестят капельки пота.

– Ты чего, теть Нель? Чего ты?

– Ты сам блинчик положи, хорошо? Я сейчас, ты сам…

Неля зажимает рот рукой и бежит в туалет. Слышно, что ее тошнит. На Андрейку наваливается тоска – такая большая и страшная, что, кажется, он стал меньше ростом. Все, все! Пожил хорошо и хватит. Все, конец! Теперь Неля будет лежать целыми днями в спальне с задернутыми шторами и стонать. Будет плакать и жаловаться на постоянные болезни. Найдет себе синий халат с коричневыми кружочками. Папа опять будет сутулый и уставший. И есть они будут только вечером – картошку с луком. Все это уже было. Ну не хочет Андрейка опять такой жизни, не хочет! Он почти никогда не ревел, не по-мужски это, но, увидев бледное Нелино лицо с темными кругами под глазами, Андрейка заплакал. Охватила тоска, безысходность. Андрейке показалось, что в квартире стало тускло и сумрачно. Ничего хорошего теперь ждать не нужно, не будет хорошего-то.

Но папа, к удивлению Андрейки, не помрачнел. Продолжал так же улыбаться и радоваться, и на Нелю смотрел веселыми глазами. Хотя несколько раз Неля бледнела и бежала в ванную, скорчившись пополам. Андрейка ждал, что папино лицо опять примет брезгливо-скучное выражение, но этого не происходило.

Попросить папу жить опять вдвоем, Андрейка не решался. От этого было еще тоскливее. К Неле он стал относиться настороженно. Перестал крутиться вокруг нее в кухне. Не хотел, чтобы встречала после школы. Старался быстро сделать уроки и уйти гулять. Гулял долго, до папиного прихода.

Как-то вечером, Андрейка дожидался папу во дворе. Но домой сразу не пошли, папа сказал, есть разговор. Сидели на лавочке у подъезда. Андрейка слушал, что теперь надо Неле больше помогать, чтобы не таскала тяжелое, и вообще. Она сейчас чувствует себя не очень. Но это скоро пройдет, и все будет замечательно, потому что родится в их семье ребятенок. Мальчик или девочка. А детишки – это здорово!

Андрейка все понял по-своему. Значит так, Неля теперь постоянно будет охать и жаловаться. Потом родится малыш, который будет виноват, что она плохо себя чувствует. Ведь он, Андрейка, родился и сразу стал виноватым. И он почувствовал острую жалость к не родившемуся еще ребенку. Ну уж нет! С Нелей все понятно, а малыша он в обиду не даст! Он сам будет за ним ухаживать, а Неля может лежать в спальне и даже надеть синий халат с коричневыми горошками, плакать и жаловаться. Андрейка уже взрослый, сообразит, чем покормить брата или сестру. И никому не даст в обиду маленького человечка.

Пухленькая Неля становилась все толще. Ходила, переваливаясь с боку на бок, как уточка. Вроде не жаловалась на здоровье, не ныла. Но Андрейка все равно был настороже. Хотя по прежнему и в гости ходили, и к себе приглашали, и гуляли в парке по выходным. Но Андрейка не мог себя заставить расслабиться и воспринимать Нелю как раньше.

Неля чувствовала, что мальчик переменился, думала, ревнует отца к будущему малышу. Старалась проявить к пасынку больше внимания. Андрейка от ее заботы отгораживался, и Неля отступала.

Как-то ночью папа разбудил Андрейку.

– Сыночек, сынок, проснись, Андрейка. Мы сейчас с Нелей в больницу поедем, если я задержусь, ты не бойся. К тебе утром тетя Валя придет. Все хорошо будет, сынок, ты, главное, не бойся.

Андрейка спросонья плохо соображал. Понял только два слова, Неля и больница. Ну вот и дождался! Сейчас врачи приедут с чемоданчиком и начнется.

Папа аккуратно поддерживал Нелю под руку. Она пыталась улыбнуться Андрейке, но охнула и тихонько застонала. Андрейка накрылся одеялом с головой, притворился спящим. Тоже еще, улыбается! Иди-иди в больницу и охай там, а у нас не надо, у нас уже охали.

Папа вернулся только к обеду. Взъерошенный, веселый, схватил Андрейку на руки и закружил!

– Парнишка у нас родился! Еще один парень! Младший брат!

– А как его зовут? – оторопело спросил Андрейка.

– Никак еще не зовут, не придумали. Привезем домой, тогда и решим.

Ну и ну! Родился человек, а имени нету. Не будет Андрейкин брат, каким-то безымянным малышом.

– Поехали, пап, заберем его.

– Да нельзя сразу забирать, – засмеялся папа. – Маленького и Нелю выпишут только через пять дней.

Ну, Нелю-то, положим, могут и не выписывать. А братика пусть отдают, новости какие! Это их парнишка, и нечего! Пришлось смириться. Не положено отдавать маленьких ребят сразу. Да и дел оказывается столько! Надо малышу место приготовить, кроватку, коляску и разные специальные штучки, без которых крохотным ребятам не обойтись. Вот это уже интересно, стимул появился. Папа, если хочет, может сидеть около стонущей и плачущей Нели. А Андрейка сам займется братишкой.

Ну и пришлось побегать! Заходили к тете Зое из соседнего подъезда, забрали смешную кроватку, из которой уже вырос тети Зоин сын Павлик. Коляску ходили покупать новую. Андрейка спорил, сердился, что за коляски такие? То коричневая, то зеленая, как болотная тина. Как брат будет в такой страшненькой коляске ездить? Отыскали темно-бордовую, хоть получше на вид. Потом обедали у тети Вали, она целый список дала, что надо купить. Два дня бегали по магазинам. Устали так, что заснули на диване, прямо в одежде. Убирали квартиру, чисто-начисто. Занавески в прачечную отнесли. Двигали в спальне мебель, маленькая кроватка никак не хотела вставать ровно. Ели всухомятку и кое-как. И папа, и Андрейка осунулись, под глазами – синяки.

Ходили к больнице, навещать Нелю. Вовнутрь не пускали, надо стоять под окнами и ждать. Неля высунулась в окно – веселая, улыбается, на больную не похожа. Но Андрейка решил не расслабляться. Мало ли? Неля показывала в окно завернутый в белое сверточек, такой маленький, поверить, что это настоящий человек, Андрейка не мог.

Встречать братика поехали втроем, папа Андрейка и дядя Илья. Тетя Валя осталась накрывать стол, а Костик был в деревне у бабушки.

Взрослые сидят за столом. Смеются, поздравляют Нелю и папу. Андрейка тихонько вышел в спальню. Там в кроватке, лежит настоящий маленький человек. Такой крошечный, как девчоночьи куклы. Его и в руки-то брать страшно, вдруг сломаешь игрушечную руку, или больно сделаешь. Андрейка боязливо гладит пальцем маленькую голову.

– Ты спи, спи, я тебя не брошу. Я уже большой, вон какой взрослый.

За столом продолжаются разговоры и поздравления. Андрейка выпрямился, чтобы казаться выше ростом, и серьезно, как непослушным ученикам, сказал:

– Вы бы потише говорили. Коля-то спит.

Взрослые удивленно переглядываются, тетя Валя, прикрыв рот ладонью, смеется.

Дядя Илья переспрашивает:

– Какой Коля?

– Брат мой, Коля, спит.

– Так вы пацана Николаем что ли назвали?

Неля с папой не успевают ответить.

– Да, – кивает Андрейка, – он у нас Николай.

Взрослые опять смеются.

– Ну а что, Коля хорошее имя. Пусть будет, как Андрейка придумал.

Андрейка сидит за столом важный, это его братик, он ему имя придумал, и он о малыше позаботится. Уж Коля не будет сидеть на подоконнике и грустно ждать папу.

Ну и жизнь началась с появлением младшего брата! Андрейке все время казалось, что обращаются с Колей не правильно. Чего же он плачет? Крошечная мордашка становится красной и такой жалобной, что у Андрейки за компанию кривятся губы.

– Теть Нель, ты, может, ему больно сделала? А, может, он есть хочет или болит что-нибудь?

Сначала Неля радовалась, что Андрейка так привязался к братику, а потом стала чувствовать себя неразумной девчонкой, которой помыкает свекровь.

Купали Колю в маленькой розовой ванночке. Неля придерживала малыша, Андрейка торжественно водил по телу мягкой губкой, словно вытирал баснословно дорогую хрупкую вещь. С папой ходили в ЗАГС регистрировать Колю. Андрейка внимательно читал выданный документ: Кочетов Николай Леонидович. Мать – Кочетова Нелли Сергеевна, отец – Кочетов Леонид Петрович. Вот какой теперь Колюнька важный, свой документ получил.

Осенью, когда Андрейка пошел во второй класс, Неля хотя бы на полдня избавлялась от навязчивой опеки. Да еще уроки надо делать и два раза в неделю на спортивные занятия ходить. Но Андрейка уроки старался сделать побыстрее, а устные задания учил возле Колиной кроватки. А что, может, и брату интересно слушать, что читает Андрейка.

Во дворе Неле завидовали. Вот это помощник! Редко какая девчонка так с младшим возится. А Нельке хоть в магазин, хоть в гости. После школы Андрейка и погулять с маленьким сходит, и дома посидит. Повезло ей со старшим! Андрейка не понимал, что это его так все нахваливают? Он же не с чужим мальчишкой возится. Это его братик.

Андрейка с удивлением замечал, что братишка быстро растет. Вчера еще лежал на спинке, а сегодня сам поворачивается. То бессильно ронял голову, лежа на животике, а теперь приподнимается на руках и вертит головенкой во все стороны. Согласиться, что все ребятишки развиваются так же, Андрейка не хотел. Колюня – особенный.

В классе поначалу посмеивались, ну и парень! Всю перемену о малявке рассказывает. Но Андрейка на слюнтяя не похож, при случае и подраться может, в футбольную секцию ходит. Наверное, просто брат у него действительно необыкновенный. Учительница ставит его в пример. Вот как Андрюша Кочетов помогает своей маме ухаживать за малышом. И не правда! Во-первых, Неля никакая не мама, а во-вторых, ему нравится с братиком возиться, и помощь тут не причем. Андрейка вообще не решился бы назвать Нелю мамой.

Конечно, он к ней привык и даже успокаиваться начал, вроде Неля не ноет, о болезнях не говорит. Добродушная, заботливая. Не жалуется, что маленький Коля отнял у нее здоровье и силы, а качает его на руках, напевая уютные «Баюшки». С Андрейкой ласковая, и папа стал молодой, красивый и веселый. Словом, повезло им с Нелей. Но назвать ее мамой не получается. Трудно, стеснительно, и вообще…

Когда Андрейка играет с Колей, спрашивает:

– Где папа?

Малыш смотрит на папу и смешно машет ручками. Если спросить, где Неля? – начинает беспомощно озираться. Почему-то Андрейке легко спросить братишку: где мама? Вроде он про Колину маму говорит, а не про свою.

Однажды ночью Андрейка проснулся от Колиного плача. Неля обычно быстро его успокаивает, а сейчас малыш плачет долго и очень жалобно. Андрейка услышал, что Неля ушла с ним в кухню.

– Теть Нель, а чего ты из комнаты ушла?

– Папу жалко, ему вставать рано, завтра у них комиссия. А у Коли зубик растет, он уснуть не может.

У малыша покраснело личико, на голове капустный лист – жар снять. Такой весь несчастный, больно ему.

– Иди ко мне в комнату, теть Нель, по очереди покачаем.

Долго сидели на Андрейкином диване, передавали Колю на руки друг другу. Андрейка бегал за свежим листом капусты, старый лист нагрелся и скукожился. Неля напевала бесконечные «Люленьки, гуленьки, баиньки-заиньки». Андрейка такие песни не знал, начал петь на самодельный мотив: «Белая бере-е-е-е-за, под моим окно-о-м. Принакрылась сне-е-е-гом, точно серебро-о-ом…» Коля тихонько скулил, глаза у него закрывались. Андрейка не заметил, как уснул сам. Разбудил испуганный папа. Утром он не смог никого найти, и вдруг в Андрейкиной комнате «картина». На диване, сидя, спит Неля, положив голову ей на колени, спит Андрейка, и Коля посапывает, свернувшись калачиком у Нели на животе. Какая-то куча мала.

Все уроки Андрейка клевал носом. Клавдия Семеновна даже спросила: «Ты не заболел, Кочетов?»

Коля опять повеселел, вырос маленький зуб, перестал его мучить. Он с удовольствием мусолил баранку. Добрый парнишка, все время норовил со старшим братом поделиться. Андрейка от угощения отказывался. Но было приятно.

Одноклассники и ребята во дворе настолько привыкли, что Андрейка выходит гулять с коляской или рассказывает, какой забавный у него брат, что принимали такое поведение, как должное. Вот и в октябрята, когда принимали, учили в правилах, что помогают младшим.

Андрейкин друг, Вова Марусяк, решил тоже заботиться о младшей сестре Варьке. Правда, Варьке уже четыре года, ну и ладно, лучше поздно, чем никогда. Варька, не получив от вернувшегося из школы брата дежурный подзатыльник, а напротив, получив яблоко, (забыл его на перемене съесть). На всякий случай испугалась, спряталась под кровать и тихонько яблоко схрумкала. Брат, может, потом по затылку даст, а яблочка-то уже нету.

Несколько раз Андрейке казалось, что видел во дворе теток, маминых сестер. Папе говорить не стал, вдруг обознался, хотя настроение испортилось.

В семье готовились к приему гостей. Домашний праздник. Андрейкин папа стал не просто бригадир, а начальник цеха. Неля сказала, отметим, гостей позовем. Пошли в магазин с Колей. Покупок много надо сделать. В овощном огромная очередь, помидоры дают.

Тут без Андрейки не обойтись. Продавщица – мама одноклассницы Люси, Андрейка ей нравится, а Нелю она не знает. Он оставил Нелю с коляской в маленьком сквере за магазином и решительно двинулся к прилавку.

Конечно, продавщица, тетя Наташа, его узнала, похвалила за прилежание и насыпала в сетку два кило помидоров, без очереди.

Андрейка шел к скверу с сумками, тяжеловато, даже спину колесом согнул. И вдруг увидел теток. Одетые во все черное, они кружили вокруг Нели, как две злобные вороны. Андрейка прибавил шагу.

– Поглядите-ка, люди, что же это делается? Разлучница проклятая, разбила семью, увела чужого мужа! Довела мать до могилы, а теперь за ребенка взялась. Кукушка! Своего кукушонка подсунула, а родное дитя из гнезда вон.

На крики начали собираться любопытные. Увидев зрителей, тетки еще приободрились.

– Ой, сестричка наша бедная! Лежит в сырой землице страдалица. Умывается на том свете слезами, как ее сыночек живет. Как его, сиротку, тиранят, и отец родной – изверг, и мачеха.

Неля совершенно растерялась, она выхватила Колю из коляски, прижала к себе. Коля испугался за компанию и заревел на весь двор.

В толпе переговаривались любопытные бабуси: «Вон та с ребенком вроде мужика увела.

– Да нет, она ребеночка нагуляла и подменила детей, чтобы муж не узнал.

– А эти тетки-то кто? – Может, свекровь с подругой?

– А муж-то где? – Да, наверное, помер, или к другой ушел.

– А сирота кто?

– Наверное, в детдом сдали.

Андрейка кинулся к Неле. Там Коля, он плачет! Там Неля – добрая, хорошая, родная! Папы нет. Значит, он обязан защищать свою семью от проклятых теток. Андрейка решительно распихал столпившихся зевак и встал, стараясь заслонить Нелю с ревущим малышом.

– Вот наш сиротинушка бедный! Вот, с сумками таскается. Другие-то ребятишки играют да бегают. А он надрывается, всю работу на него взвалили, а матери-то нет заступиться. Отцу-пьянице все равно! Молодую жену до могилы довел, теперь за сыночка принялся! Сирота-сиротинушка наш, горемычный!

Андрейкино лицо покраснело от еле сдерживаемой злости. Губы сжал в узкую полоску, как перед дракой.

– Какой я вам сиротинка! У меня родители есть – и папа, и мама! А вы все врете, врете! И папа мой – не пьяница, и братик у меня – родной! И мама моя – лучше всех! А вы… вы… кликуши!

Тетки отпрянули от Андрейки, попятились и словно растворились в толпе зевак. Люди начали расходиться, и чего стояли? У всех дела есть. Мало ли психов по улице ходит? Прицепились к женщине с двумя детьми. Чего только не бывает.

Андрейка наконец-то решился посмотреть на Нелю. Она так и не сдвинулась с места, продолжала стоять, прижав к себе Колю. Неля пыталась улыбнуться, и вдруг на щеку скатилась слеза, такая большая, как дождевая капля. Неля торопливо вытерла глаза ладонью, как маленькая девчонка.

– Спасибо тебе, спасибо, Андрейка.

Да за что спасибо? Он же своих защищал, ведь папа поступил бы так же. Андрейка почему-то смутился, хмурил брови, потом улыбался, потом зачем-то поправил матрасик в коляске. Внутри, словно надувался воздушный шар, вот он надуется до конца, лопнет и тогда Андрейка точно не сможет удержаться. Или прыгнет высоковысоко, или будет громко хохотать. Все же назвал он Нелю мамой, выскочило трудное слово! И стало легко, и хорошо. Может, еще раз попробовать?

– Ну, чего мы застряли? Пойдем домой, мам. Коле обедать пора.

Может, у Нели тоже внутри был воздушный шарик? Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. И Коля начал смеяться, закидывая назад голову. Он ничего не понял, но мама веселая, и брат веселый, а что еще нужно для счастья?