Конечно, больного, точнее умершего, доктор спасти не смог. Хотя и пыхтел изо всех сил. Он же не мог себе представить, что вот так запросто трупики теряются. Врач пока находился в стадии «медик-выпусник» и многих нюансов профессии не знал. Чуть позже, в вечерних новостях, он увидел, что люди теряют гораздо более ценные вещи. И не только вещи.

Из зомбоящика раздавалось:

— Сегодня почтовая служба Царя на трассе Путенбург — Вологда посеяла порядка трёх миллионов рублей, — комментировал событие корреспондент. — Сотрудники не заметили, как дверь открылась и на асфальт выпали денежные мешки.

По другому каналу вещали, как мужчинка из-за пристрастия к спиртному потерял целую семью. Он получил развод и лишился родительских прав. Это куда посерьёзней. Здесь уж точно не связка ключей. Ну и совсем мало каналов, показывали, как теряет честь наше Правительство:

— Взятки, бездействие и беспредел, — так выражались единичные журналисты. У остальных имелась свобода слова.

Однако ни один телеканал, ни одна радиостанция или средство печатной информации, не рассказало, как у нас теряется личность.

Человеческая личность. Она сливается с серой массой и уже практически отсутствует как класс. Хотя зачем нам личность? Стадом-то баранов управлять легче.

По коридору шли Михалыч и его старый товарищ Михаил Пулькин (именуемый среди друзей просто — Маркович), тоже, кстати, отличный от других человек. Они открывали дверь приёмника и беседовали.

— Представляешь, Маркович, — жестикулировал академик. — Мы живём в двадцать первом веке. Новая эра. Новое развитие. Космос исползан настолько, что уже появились первые космические туристы. А лет через десять планируется массовое посещение земной орбиты, с видом на Луну. Представляешь?

— Ну, представляю, — подтвердил собеседник, который тоже хотел в космос.

— Наряду с туристами идут сверхзвуковые самолёты, — продолжал Михалыч. — То, что в восемнадцатом веке проезжалось за месяц, сегодня можно преодолеть за несколько часов.

— Ну да, — соглашался Маркович. — Сам тут давеча в Таиланде загорал.

— И самолёты, и Землю можно наблюдать по цифровому телевидению. Чудо, да и только. Да, чего говорить то, — наш товарищ вскинул руками. — Цивилизация шагнула настолько далеко, что уже клонировали человека, понимаешь? Клонировали!

— Понимаю, — подтвердил собеседник и контратаковал. — А ты это к чему клонишь?

— Да к тому, что теперь, для сравнения, возьми нашу ГБ. — академик сделал остановку.

— Ну и..? — растерялся Маркович.

Михалыч больше не томил приятеля:

— Смотри. Лаборанта у нас нет, — он повёл глазами по коридору, который был пуст, как бы подтверждая, что лаборанта действительно нет. — А раз нет лаборанта, то в приёмнике — внимание! — невролог смотрит ликвор на свет!

— Да ладно! — поразился Михаил. — Город же пять миллионов душ!

— Это ещё цветочки. Идём дальше, — успокоил академик и продолжил декламировать проблемы. — Ультразвукового исследования также нет. Рентген по праздникам. Гастроскопия не далее шести вечера, а позже сам, — выдохнул он. — Нет, я, конечно, понимаю, что грамотно собранный анамнез — уже половина диагноза. Но позвольте. А как же подтверждение диагноза? Куда девать диффдиагностику? Прокурора, наконец? А он ведь тоже человек.

— Не знаю.

— Во-о-т. А ты говоришь, покойного человека потеряли. Тьфу!

— Как потеряли? — встрепенулся собеседник, не успевший ещё услышать историю про усопшего в лифте.

— Потом расскажу, — пообещал Михалыч. — Ты лучше послушай, какую фишку, тут на днях, коллеги со «скорой помощи» выкинули.

— Валяй.

— Приехала к нам неотлога. Водитель проводил пациента до смотровой, сел обратно в машину и уехал. Мы в непонятном состоянии заглядываем в смотровую. Читаем направление, оставленное рядом с больным. А там: «врач» — зачёркнут, «фельдшер» — напрочь зачёркнут, а внизу рукой дописано: «водитель Матвеев». Водитель!

Академик, тяжело выдохнув, остановился у окна. По дороге от больнички шустро семенила начмед Татьяна Шняговна. Ну вот и крысы бегут с тонущего корабля. Размышления прервал Маркович.

— Так что получается? На «ноль три» тоже персонала не хватает?

— Получается. — вздохнул Михалыч и кончил фразой из комедии «Гараж»: — И у нас не может быть хорошей работы. Бывает удовлетворительная или неудовлетворительная.

Тут из-за угла вышла заведующая Вена Летальевна.

— А, Михал Сердеевич, — воскликнула она. — Поскольку вы сегодня дежурите, то имейте в виду: рентген и лаборант не работают.

— Дак как так-то? — удивился док, но оказался низвергнут на самые лопатки, когда Летальевна добавила:

— И завтра тоже.

… XXI век.