Разумеется, метод с использованием опустившейся, грязной и пахнущей личности, прозванный впоследствии как «медик на замену», вещь достаточно эффективная, но, к сожалению, отнюдь не панацейная. Через какое-то время клиент приходит в себя и вновь звонит эскулапикам. Вот как лечить подобное? Бомжа-то постоянно с собой таскать не будешь. Да и молоко нынче недёшево стоит. Нет. Здесь требуется что-то понадёжнее. Настолько надёжное, чтобы, как говорится, раз и навсегда. Как, например, способ, изобретённый нашим главным товарищем, академиком всей «скорой помощи» и смежных медпунктов, несравненным дядей Славой Здобриковым.

Утро на подстанции. Тишь да гладь. Пик ночных вызовов растворился в рассвете, а дневные пациенты пока ещё спят. Поэтому у медработников есть в запасе полтора-два часа, дабы прийти в себя, попить кофе и заполнить необходимую (для начальства) документацию. Дядя Слава только что отзавтракал и теперь решил хоть немного почитать. В коридоре, ведущем в комнату отдыха, он столкнулся с начальником. Лицо последнего оказалось одето в маску раздражения и бешенства.

— Забирай своего водилу-чертилу к ядрёной матери! А то я его ненароком прямо здесь введу в искусственную кому, — прорычал заведующий яростно.

— А в чём, собственно, дело? — удивился наш товарищ, которому только на работе не хватало маразматических проявлений.

— Собака криволапая. Что б ему столько жратвы в глотку засунули! — Завподстанцией уже начинал бурлить. — Ну кто его, дебилоида, просил?

Дядя Слава, отключивший головной мозг до начала первого вызова, постепенно начал сознавать, что речь идёт не о чём ином, как об аквариуме. И млад, и стар на подстанции знал, словно молитву, тот факт, что начальник Владислав Артурович является беспрецедентным фанатом-рыбочником. У него даже и фамилия соответствующая была — Карасёв. Исходя из оного, исключительно наивысшая каста медучреждения могла подойти к огромному столитровому аквариуму, стоявшему в просторной водительской кухне, и посыпать малую щепотку сухого корма. Придерживаясь самых строгих правил трясущегося поблизости заведующего, разумеется.

— Полбанки вбухал! Ну не затупок? — Карасёв перешёл на морскую терминологию. — Спрячьте его от меня подальше, не то вызывать «скорую» придётся к нам!

И начальник в десятый раз стал рассказывать всем желающим (а попутно и нежелающим), как нерадивый водитель чуть не уморил его ненаглядных жаброносцев, всыпав им половину банки сухого корма. Виновный, стоявший чуть поодаль в коридоре, пытался оправдываться, но меч правосудия хлестал жёстко. Очевидно, самого инцидента Карасёв не видел, но природным нюхом сразу догадался, как далёкий от ихтиологии подчинённый, вместо того чтобы двумя пальцами схватить щепотку, потряс над аквариумом целой банкой. Результат — это порядочный кусок слежавшихся циклопов и дафний, осуществивших массовое купание.

— Уйди гнида, а то зашибу! — не мог урезониться начальник, бросив вслед за криком пару молний в сторону водителя.

— Владислав Артурович, — невозмутимым голосом обратился к заведующему дядя Слава. — Ну что вы из-за мелочи орёте, как на пожаре? Максимум, что грозит вашим рыбкам, так это несварение. Сделайте клизму там или альмагельчиком попоите. Ситуация не критическая. А вот от ваших визгов невроз может накрыть всю подстанцию. И здесь, я вас уверяю, последствия будут более печальные.

Оставив заведующего с открытым (но молчащим) ртом, уставший Славик не стал дальше ожидать развития ситуации, а прямо пошёл к диспетчерской. Душа чуяла, первый вызов должен быть маразматическим. Так случалось всегда, когда утром разлетались крики Карасёва. Примета. Вот и сейчас академик сразу пошёл узнавать: кому уже там не терпится, дабы выложить все идиотские идеи на него.

В диспетчерской даже удивились.

— О-о-о, на ловца и зверь бежит, — радостно воскликнули коллеги. — Вячеслав Алексеевич, вам вызов. Наша постоянная клиентка с Космонавтов.

— С Космонавтов?

— Да, та пенсионерка, которая достала всех настолько, что даже родной сын из её «трёшки» сбежал.

— А-а-а, начинаю припоминать, — дядя Слава взял бланк вызова. — Я, похоже, у неё давно не был.

— Да. Целых две недели, — подтвердили в диспетчерской.

— Чё это? — с лёгким сарказмом удивился наш товарищ. — Откуда такой гуманизм?

— Интерны, — сухо констатировали коллеги, дав понять академику, что ничего личного. — Двухнедельный цикл. Как обычно. Их и посылали.

— Ясно, — выдохнул наш эскулап, выходя обратно в поисках водителя. Последний сидел на кресле вблизи пожарного крана, сливаясь с рядом стоявшим папоротником. Без прицельной концентрации взгляда обнаружить провинившегося антирыбочника не позволялось никоим образом.

— Антоныч? — голосом пошарил по коридору дядя Слава. — Где ты?

Кусты шевельнулись, и мимикренец Сергей Антонович отделился от растения. Взглянув на нашего товарища, он сразу понял, что больные зовут. Отлично. Значит, какое-то время не нужно будет прятаться от сумасшедшего заведующего и его маниакального желания кого-нибудь отпрепарировать. Проследовав за дядей Славой, водитель занял законное место за баранкой, и они тронулись в путь.

Разумеется, уже с порога бабка начала осыпать энцефалопатией. Она открыто выносила мозг и требовала вылечить её от всего. Академик тем не менее вёл себя спокойно, прописав нужные таблетки, и даже уколол требуемую магнезию. Не успел он ретироваться, как по рации поступил повторный вызов. Туда же. Благо отъехали всего три квартала. Ладно. Развернулись. Швартовый к подъезду. Чуть-чуть возмущённый дядя Слава держал звонок до самого открытия, но бабулька сделала святые глаза и уверенно заявила, что медиков она вызвала впервые. Вновь таблетки и любимая магнезия. Потом ещё. В итоге чашу терпения пересилило то, что за два часа наш академик трижды побывал у пенсионерки. На четвёртый визит Славик, давно вынашивавший свой план оздоровления хромого на голову населения, решил перейти к плану «Б». Сия метода, если помните, не только отличается неким радикализмом, но и имеет стойкий продолжительный эффект. Иными словами, переходя к неклассическому подходу в лечении, дядя Слава не без удовольствия достал заранее припрятанный волшебный шприц. Внутри поместились два старых, прекрасно работающих препарата. Аминазин и фуросемид. Иными словами, транквилизатор и мочегонка. Или, если не по-мудрёному, то вырубающее и писюняхи. В медицинском мире данная смесь получила тривиальное название: чистый сон младенца. Вот и дядя Слава сразу решил опробовать новый метод.

— Раздевайтесь, — отдал он вторую по любимости среди докторов фразу и набрал волшебный шприцик.

Ничего не подозревающая бабулька отработанным движением стащила не первой свежести труселя и пала навзничь попой вверх. Академик прицельным уколом проткнул дряблую кожу и с клиническим удовольствием проследил, как лечебная смесь исчезает в недрах правого полупопия.

— Всё, — констатировал он и направился к двери. — Не кашляйте.

Через полчаса старушку рубануло. По-чёрному рубануло. В течение трёх часов всё, что она способна была сделать, так это дотянуться трясущейся рукой до тумбочки, дабы хоть немного попить водички. Оклемавшись через указанное время, бабуля чувствовала себя, словно с похмелья. Голова кружилась, во рту сушило, и всё тело колыхало. Тем не менее она решила полностью излечиться от маразма и через три пятнадцать после инцидента вновь умудрилась набрать избитые «03». Дядя Слава ждал этого вызова. Искренне ждал, с нетерпением. Так ждут, наверное, любимую девушку на втором или третьем свидании, когда дело уже подходит к поцелуйчикам и обнимашечкам. Так и наш академик. Прибыв к старушке, он смастерил «сон младенца» и, бережно смазав полупопие, вонзил шприц внутримышечно.

Немного помявшись, он сунул руку в карман и, достав настойку чего-то, налил пенсионерке мензурочку. Последняя, удивившись столь заботливому доктору, хлопнула тинктуру и, жадно облизав губы, радостно заулыбалась.

— Теперь прощайте, — махнул Славик эндоскопом, растворяясь в глубине коридора. Настойка оказалась не чем иным, как фенолфталеином — безвредным красителем, который, однако, прекрасно расслабляет кишечник. Нетрудно представить, в какой среде проснётся злостная бабуся.

Покончив с пострадавшей, наш товарищ лёгкой поступью вернулся к машине и, бросив водителю «Домой», победоносно развалился на сиденье. Не успел дядя Слава переступить порог подстанции, как его повторно потрясли утренние вопли начальника:

— Ах же вы, дегенераты квадратоголовые! Кто же вам выдал халаты-то с дипломами? — Карасёв отчитывал трёх интернов, видимо, первый день попавших (реально попавших) на подстанцию. — Вам же даже утки выносить доверить нельзя. Кто же вас в институт-то пустил? Только шесть лет зря потратили. Причём не свои шесть лет, а преподавательские, ибо бесформенный овощ не знает цену времени. Принесите мне ваши дипломчики, я там быстро ошибочку в специальности исправлю, заменив последнюю букву на «г». Да, да, именно так, поскольку вы не врачи, а враги! Вот на фига вы в аквариуме свет включили?! Только я уложил их на послеобеденный сон, так нет. Пришли и ручонки свои похотливые сразу запихали к выключателю. Ну разве не идиоты.

Славик не мог больше слушать начальника. Он молча разделся, открыл чемоданчик, набрал волшебную смесь и пошёл лечить больного. Больного Карасёва…

Постскриптум. Бабулька, очнувшись в мокро-каловой кровати, резко ощутила полное излечение от признаков маразма. С тех пор «скорая помощь» не получала от неё ни одной заявки.