Неприятно, конечно, что эмоции взяли вверх надо мной. Пусть и спокойно. Пусть и не орал. Но всё же нельзя ругаться с больными. Нельзя. И дело даже не в эстетике. Ведь все эти споры и распри отвлекают первым делом от основного, чем ценен каждый врач, — диагностики. Ведь в медицине первое дело — это правильный диагноз. Если имеется подобный, то дальше всё уже не столь сложно. А вот диагностика…

Поступил к нам в больничку мужик с животом. С животом не в смысле толстый там или, не приведи бог, беременный, а в смысле с диагнозом «острый живот».

Пришли хирурги. Опросили, собрали подробный анамнез и даже осмотрели. Нигде не болит. Кишки не свистят. И даже ЭКГ настолько в норме, что коллеги поняли это и без меня. В общем, как говорится, показаний для госпитализации нет. Хирург сел писать выписную справку. Мужик, в принципе, и сам рад. Кому же хочется в бесплатной больничке лежать? Тем более, когда ничего не болит. Сидит, никого не трогает, ждёт своего эпикриза.

Но не повезло ему. Как говорится, «не хотите по-хорошему, будем лечить». Мимо смотровой шла лаборантка. Она тоже работала до восьми и уже собиралась уходить. Однако подозрительный запах ацетона (а запах ацетона всегда подозрителен, если вы только маникюром не занимаетесь. — Примеч. авт.) остановил медработницу. Ловким движением руки она схватила мужчинку и взяла у него кровь на глюкозу. Цифры поразили даже санитарку, которая в медицине знала лишь про йодовую сеточку. В общем, у мужчины сахар оказался 28 миллимоль на литр, при норме 3,3–5,5. Сахарный диабет. Впервые. Кто бы мог подумать?

Поэтому я и говорю: диагностика!