Кстати, к слову, о дурацких положениях. В быту таковые тоже случаются, но проходят они тише и на уровень командования флота не выходят. Тем не менее, смеётся, всё равно, вся база и иже с ней прилегающие мирные граждане.

К примеру, как выжить в маленьком военном городке? Нет, это я вас спрашиваю, как выжить? Не имеете представления? Вот и я затрудняюсь с однозначным ответом. Может быть, удариться в торговлю, как многие товарищи россияне? Только ни в коем случае не за прилавок, продавцом. Утомительно. И со своим бизнесом также много мороки. Нет. Попробуйте лучше себя в свободных продажах, так сказать, в роли домашнего коммивояжёра.

Прежде всего, самым первым делом, осмотритесь на текущих местах. Твёрдо убеждён, что Вы найдёте много добра, которое Вам уже, в этой жизни, не пригодится и на тот свет забрать не удастся. А вот добрым людям такое добро может и снадобиться, на некоторое время хотя бы.

Знаю наверняка — у любого человека всегда есть какой-нибудь хлам, абсолютно ему не нужный, но для выброски непригодный. Можете головой не мотать: у Вас он тоже имеется. Итак, если и у Вас такой обнаружится (а он, я подчёркиваю, обнаружится), тогда смело пишите объявление: о том, что хлам найденный продаётся. После чего несите это самое объявление на уличную доску тех же самых объявлений (как вы уже поняли, в военном городке нет ни газет, ни Интернета) и приделывайте тщательно на клей «Момент». Только не надо по-морскому: «Продам телевизор. 5 кг вес. Цвет — похож на чёрный. Габариты уставные. Кнопки каналов и антенный выход. Провод электропитания в комплекте. Цена — непонятно какая. Самовывоз…». Нет, нет, нет. Думайте головой. Как это сделали мои знакомые друзья.

Имелся у них замечательный итальянский холодильник. В хорошем состоянии: двухкамерный, с полочками, с дверцами, с отделением для яйца, всё как положено. Только один минус: фреон не работал. В одно прекрасное время холодильник сказал: «Баста» и перестал морозить. Его тотчас же лишили продуктов питания, что никоим образом не помогло делу, и он стал стоять мёртвым грузом. Мешать не мешает, но место занимает. Кладовку из него сделать было бы неблагородно, вот и решились продавать такое чудовище.

А что необходимо для продажи холодильника? Так точно — исключительно грамотная реклама. Реклама товара, ведь насколько нам всем известно, из школьного курса экономики, — мощный двигатель торговли.

Дело сбыта сломанной электротехники — шаг ответственный, и друзья мои составили отличное от других объявление. Нарисовали объект продажи. Придали ему чёткие контуры и формы соответствующие. Приделали ручки и ножки, снабдили лучезарной улыбкой и удобрили всё это примерно следующим текстом:

«Я большой и преданный хранитель прохлады и свежести, родом из солнечной Италии. Ищу ласкового хозяина, для верной и долгой службы. В настоящее время я немного болен, но недуг мой поправим. Жду Вас с нетерпением и жгучим обожанием».

На следующий день отбою от покупателей не было, хоть аукцион устраивай. Холодный друг ушёл в один момент или, как любят говорить, «с руками чуть не оторвали».

Узнали про такое финансовое обогащение, не обременённое налогами, другие мои знакомые. Супружеская пара. После непродолжительных целенаправленных поисков они нашли в кладовой машинку, ненужного им потребления. Машинка эта была швейная, брэндовой (в значении вроде бы «известной», но уж очень похоже на бредовой) фирмы «ZINGER», с более чем полусотней программ. Даже нитку в иголку сама вставляла. Но пользы супругам она не приносила. Шить они не умели, да и магазина тканей в городке отродясь не было. На семейном совете единогласно решили продать машинку кустарным методом.

Составлением рекламного объявления стал заниматься супруг, как старший по званию (у супруги вообще звания не было). Нарисовал он её. Приделал, по аналогии, человеческие конечности. Нет, ручки-ножки у него получились здорово, с анатомической точностью, а вот сама машинка вышла как-то не очень. Когда я смотрел на это художество, было такое ощущение, что смотришь на изображение человека, а у тебя проблемы с глазами, типа центральной катаракты: в середине мутно, а по краям ясно. Хотя, если включить воображение, то в нарисованном легко распознавался истерзанный службой военный морячок.

Но это оказалось ещё полбеды. Далее же, по задумке, должен был идти рекламный текст. И он шёл. Приводить страшно, но придётся:

«Я портной мастер на все руки. Умею шить, штопать, кроить, узоры делать. А при большом желании могу и погладить и постирать. Приходите ко мне. Вся работа почти даром».

Жена почитала такое безобразие и в протест, на мужа. Лист вырывала, и идеи привносить пыталась. Всё напрасно, глава семейства держался стойко и, ссылаясь на оригинальность, с пути намеченного не свернул.

На следующий же день, как объявление развесили на всеувидение, за машинкой пришёл мужик, с двумя полными кулями. Здоровенный такой детина, издалека похожий на платяной полированный шкаф. Головой он упирался в лампочку, а в плечах смело перекрывал весь дверной проём и ещё полкосяка в придачу.

Открывает дверь муж. Детина ставит тюки на пол и, с трудом ворочая языком, будто тот весил килограмма три, говорит:

— А я по объявлению.

— По какому объявлению? — хлоп-хлоп глазами, не понимает составитель.

— Ну, как же? По тому самому, на доске объявлений, — уточняет, видимо имевший дело с вояками, детина.

— На доске объявлений? — силится понять, его, супруг, но, видно сразу, у него это плохо получается. Происходит заминка.

— Подшиваю, крою, стираю, — начинает, в свою очередь, недоумевать пришедший с кулями «шкафчик».

— Нет, мы такого объявления не давали, — чувствуя неладное, неуверенно упирается неопытный рекламодатель. В это время, из спальни, доносится пронзительный озорной хохот. Супруга, слышавшая разговор сначала, перестала сдерживать эмоции. Участвующие в беседе мужчины её не замечают: каждый всё ещё тужится понять оппонента. Понимание к ним не приходит по причине прямолинейности мозговых извилин у одного и отсутствия опыта общения с флотскими у второго. Живя в одном городке, собеседники существовали в разных мирах.

— Я — портной мастер на все руки, — почти дословно напоминает детина текст написанного, пытаясь всё-таки всучить свои тюки, как будто контейнеры с проказой.

— Я рад, что Вы — портной мастер на все руки. Я-то здесь причём? — совсем запутался виновник данной паутины, машинально отпихивая ногой тяжёлые пакеты.

— Да, не я мастер, а Вы, — тычет пальцем пришедший. — Так было в Вашем объявлении написано! — начинает багроветь детина, помышляя, что жену было бы легче заставить справиться с нестиранными кулями одежды, чем домашнего мастера, шомпол ему в ухо.

— Ах, это, — проясняется псевдопортной. — He-а, я не мастер. Это мы машинку швейную продаём. Понимаете? А делать мы ничего не умеем, — окончательно сознаётся «писатель».

Дикий смех из соседней комнаты прервал этот милый светский разговор. Супруга просто билась в истерике от смеха, обливаясь страусиными слезами, которые по щекам стекали в уши. Такое захочешь, специально не придумаешь. Успокоилась она, когда детина уже дошёл до своего дома, по прежнему негодуя, почему «портной» отказался взять его вещи, отмазавшись продажей швейной машинки. Вот и верь рекламным объявлениям.

А муж всё не понимал, что же такого он неправильно сделал, откуда взялся детина и почему столь громко смеялась благоверная. Вот так, не успев начаться, сорвалась его портновская карьера. Что тут скажешь? А сказать тут и нечего.