Так что, дорогой мой читатель, и самих докторов могут подстерегать разного рода неприятности. Причём, халатности здесь я не нахожу. Отчасти виноват и сам пострадавший врач, поскольку об имеющейся аллергии у себя мог и знать хоть что-нибудь.

А коллега его, взявшийся за брюшистый скальпель, просто не подумал о такой банальщине, поскольку случается она редко, и люди, как правило, о своей непереносимости лекарств знают. Тем более уж целый капитан медицинской службы.

Кстати, знаете, чем глобально отличается морской капитан от флотского капитана медицинской службы? Да, практически ничем: форма у них обоюдно чёрная и обувь одинаково неуставная, поскольку у Министерства Охраны уставная кончилась давно и в ближайшее время на складах не появится.

Есть, конечно, полоса на погонах, которая у моряка жёлтая, а у медика, как правило, красная. Но полоса эта малозаметна, а для дальтоников, скорее всего, практически неразличима. Кроме того, у морских инженеров и финансистов данная полоса тоже красного цвета. Так что это не есть определяющее отличие между морским капитаном и медицинским.

Можно, естественно, вспомнить ещё кучу субъективных признаков: медики никогда никуда не торопятся (исключение: в операционную), походка их легка, а форма лишь стесняет свободу их столь грациозным движениям. Но и последнее отличие, к сожалению, видно лишь исключительно опытным глазом.

Однако не волнуйтесь, пожалуйста, дорогой читатель, распознать, кто есть кто, Вы сможете спокойно, причём, без присутствия посторонней помощи или дополнительной литературы.

Дело в том, что имеется-таки одно незыблемое отличие, которое однозначно выдаёт нас, медиков, в толпе идущих Вам навстречу моряков — это медички на погонах. Собой эти медички представляют главный символ медицинского мира — змею, обвивающуюся вокруг чаши. Именно обвивающаяся змея и даёт нам негласный приоритет, поскольку военный, заметив её, думает: «А, вот и доктор идёт, «нон- комбатант», лучше его не трогать, себе дешевле будет».

Правда, иногда, помимо добрых дел, она может и злую шутку сыграть с Вами, если Вы наденете её на свои погоны, многоуважаемый читатель.

Было это дело на Камчатке. Приходит один раз морской капитан со службы домой раньше положенного времени. А Вы же в курсе, чем заканчиваются такие приходы домой в маленьких военных городках? Правильно: тем, что прибывший ранее господин любовник не успевает покинуть территорию, которая, для него, в момент становится вражеской.

Именно так и случилось на текущий раз: молодой человек, находившийся у жены морского капитана, так сказать, с неофициальным визитом, не знал, куда деть своё очаровательное тело, не испорченное никакими наркотиками типа никотина, смолы и прочими веществами, входящими в состав обычной сигареты. Он не курил. По крайней мере, до того самого случая.

Великолепно. Жена морского капитана сама была далеко не промах и, помимо хорошей физической формы, ещё отличалась живым умом и быстрой сообразительностью. Слишком быстрой.

Капитан-супруг лишь успел снять с усталых плеч свою шинель, а жёнушка уже нашла выход из столь неожиданно возникшей угрозы распада семьи. Удачно симулировав приступ стенокардии или, как её называли раньше, «грудной жабы», она срочно отправила мужа в медслужбу, чтобы он там взял каких-нибудь лекарств (аптеку в военном городке тяжело найти, даже опытному вояке).

Обеспокоившись не на шутку здоровьем любимой спутницы жизни, морской капитан в охапку схватил шинель и пулей выбежал из дома, на ходу очумело застёгивая пуговицы. Военный патруль терпеть не может расстегнутые пуговицы, даже если у Вас болят желудочки и бессовестно прёт экстрасисголия, уж поверьте.

Промчавшись, словно тайфун, в другой конец военного городка, посланный муж, достиг места своего назначения. Буквально ворвавшись в медпункт, чуть не сорвав дверь с петель, он натолкнулся на скучающего фельдшера, мирно потягивающего вечерний чай:

— Дайте, пожалуйста, что-нибудь: у жены плохо с сердцем! — выпалил капитан, тяжёло дыша полной грудью.

Ответом ему стал удивлённый взгляд фельдшера. Удивлённый, если не сказать больше. Кружка вернулась на стол. Фельдшер на стул. Ни одного слова он так и не произнёс. Молчал, как партизан.

— Ну, чего же Вы ждёте? Лекарства от сердца есть?! — чуть ли не плача начал терять самообладание морской капитан, представляя, как плохо сейчас супруге.

— Э… неужели Вы не знаете, какие именно пре-па-ра-ты Вам нужны? — обрёл, наконец, дар речи оторванный от чая медработник.

— Да, откуда же мне знать? Я что, на доктора похож, что ли?! — перешёл на крик капитан, багровея словно бык. Он уже видел жену, бьющуюся в агонии.

— Похожи… Ещё как похожи… — закивал головой непонимающий фельдшер. — Вы же капитан медицинской службы! — зачарованно моргая, он, сам того не понимая, полностью открыл оппоненту суровую действительность.

— Как… ой медицинской службы?.. — в свою очередь заморгал капитан, и тут же его глаз непроизвольно упал на собственные погоны. Подняв и отряхнув выпавший глаз, он всмотрелся в плечо, как будто видел его в самый что ни на есть первый раз.

Как ярко-бурая тряпка, через весь погон проходила красная полоса, а в верхней части красовалась ОНА, та самая гладкая и символическая змея, которая, лукаво скользя, извивалась вокруг чаши.

За небольшой промежуток времени вся картина событий прояснилась, и сознание у капитана помутилось. На тот же промежуток. Змея зашевелила головой и игриво произнесла: «Ну, как, рога фуражку носить не мешают?». При этом она абсолютно не двигала своим клювом (или на человеческий манер — ртом), но капитан готов был хоть на Уставе поклясться, что змея на погоне именно так сказала и никак иначе. Склизкая предательница же, радуясь, что прошипела гадость, бесшумно уползла в карман чёрной шинели.

— Фуражку, значит, — сказал «рогоносец» никому. — Медицинской службы, значит. Ну, я вам покажу медицинскую службу! — и псевдодоктор выбежал на улицу так же резво, как и вбежал….

Озадаченный фельдшер стоял ещё некоторое время, обдумывая, что бы могли значить последние возбуждённые слова капитана. Ответ напросился сам собой, и он стал приступообразно смеяться, периодически смахивая слёзы, которые точно горошины катились из его весёлых медицинских глаз и, извиваясь по щекам как змеи, быстро падали на серый кафельный пол медпункта.