Вот так змея на шинели может стать причиной семейных разборок и нескольких ушибов. Не существовало бы шинелей, то никаких проблем бы тоже не было. Вернее, я хотел сказать, что если бы не зима, то не пришлось бы надевать шинель, и капитан медицинской службы остался бы незамеченным.

Да и в целом лето много лучше зимы. И лишь только единственная вещь сразу делает зиму вне конкуренции — новогодние праздники. Ни один другой праздник нельзя сравнить с этим поистине мировым гулянием. Подарки в такие дни превосходят по своему объёму суммарный запас всех остальных подарков в году. Хотя… не в сувенирах счастье.

Самое главное, что люди возлагают на Новый Год крайне много надежд и загадывают уйму желаний. И если загадать желания как следует, то они непременно сбудутся. Это определённо время чудес. Самых различных чудес.

Прямое доказательство тому, что Новый Год — время чудес, это история одного дежурства молодого неоперившегося лейтенанта медицинской службы в качестве врача по оказанию неотложной помощи в гарнизоне Северного флота.

Название того гарнизона, находившегося вблизи от нашего Мухосраньска, связано с водоемами, небольшими по размерам и разбросанными по всей округе. Дабы Вы прочувствовали всю значимость происходящего, позвольте вести повествование от первого лица (того самого лейтенанта), с которым я имел честь немного поработать, за что ему и выражаю искреннюю признательность — спасибо, Валера.

Заступил я на дежурство. Дежурство моё уникально было уже потому, что проходило оно с 31 декабря 19.. года на 1 января 19…го. Дежурство, как и положено, суточное, поэтому и предполагал я его провести по-новогоднему, хоть как-то скрасив отсутствие елки, деда Мороза, праздничной атрибутики и прочей мишуры, которая может придать торжественность всему происходящему.

Варианты закосить (заболтать, отмазаться и прочее) столь ответственно мероприятие не рассматривались: молодой, неженатый, первого года службы и т. д. и т. п. Разве, что на губу (губа = гауптвахта = военный изолятор) загреметь (хрен редьки не слаще) или заболеть внезапно, таинственной болезнью.

Но последняя тема вообще не рассматривалась. «Больной док — типа как голодный кок! Не может быть!» — штатная фраза любого начальника, да и сослуживцев-медиков не хотелось подводить.

Поэтому, смирившись с неизбежным и захватив с собой всё, что предполагается по такому торжественному случаю, ранним морозным утром последнего дня года уходящего я бодрой походкой двинул в гарнизонный госпиталь исполнять свой служебный долг: на встречу с такими же «счастливчиками», которым выпала фишка подежурить в столь чудесный день.

Команда подобралась нормальная: дежурный врач по госпиталю, медсестры — все ребята адекватные, как и большинство представителей мира медицины. И сразу после заступления мы стали планировать, как проведем новогодние волшебные сутки… Но жизнь внесла свои коррективы.

Сразу хочу отметить, что врач по гарнизону должен быть моторизован, то есть параллельно с ним заступает дежурная машина, с водителем, естественно, которая обеспечивает доставку этого самого врача в любую точку гарнизона и транспортировку больных в лечебное учреждение.

Но любой мало-мальски здравомыслящий человек будет, мягко говоря, слегка удивлен, когда узнает, что в то время транспорт для этих целей выделялся всеми частями гарнизона по графику (спецмашин для этих целей то ли не хватало, то ли все сломались одномоментно, то ли великие начальники так решили).

Представляете моё удивление и легкий шок, когда боец первого года службы (водила то бишь) с гордостью доложил, что заступил на дежурство на автокране. Да-да именно на автокране, на базе автомашины «КрАЗ». Абсолютно все, кто находился в госпитале, включая кухарку, дружно выбежали посмотреть на данное чудо отечественного автопрома и сочувственными взглядами и вздохами в мой адрес пытались выразить свою поддержку (как потом выяснилось, заступали и самосвалы, и бензовозы). Как и кого можно на нем транспортировать мне в голову не приходило, да и самому в него страшновато было залезать, если честно, тем более — зимой да ещё с таким невероятно опытным водителем. А кто сказал, что будет легко!!! Все молчали.

Не буду пересказывать всякие мелочи про обожженные от петард лица и брови, разорванные губы — то ли в драке, то ли после мощного поцелуя, вывихи и ушибы народа, начавшего отмечать Новый Год с самого утра. Это дежурная мелочевка праздничных дней. На фоне такой возни особо выделяются два случая, которые красным пунктиром прошли через дежурные сутки.

Только завершились вводные инструктажи, произошла смена предыдущей вахты, как в приемной госпиталя раздается звонок. Взволнованный женский голос: «Срочно приезжайте к дому офицеров (ДОФу), моему мужу плохо, он в машине не может сдвинуться с места!»

Заводим наш внедорожник-«чемергес» и мчимся к «умирающему». Чтобы не испугать народ, паркуемся за зданием ДОФа. Нахожу звонившую тетку в соседнем магазине, она еще пытается какие-то покупки предновогодние делать.

Показывает машину; действительно, наблюдаю веселую картину: на водительском месте сидит бледно-зеленый мужик, ноги на руле, руками обхватил живот, на внешние раздражители, типа моего голоса, реагирует слабо. Понятно, что его надо как-то транспортировать в лечебное учреждение.

Я и жена заболевшего находим группу добровольных помощников, готовых перенести пострадавшего из «Жигулей» к нашей машине «скорой помощи». Еле-еле вытаскиваем его и прямо в позе эмбриона тащим его на руках через площадь к дежурному «КрАЗу».

Кто никогда не имел такого удовольствия покататься на данной модели автомобиля, хочу отметить, что в него и здоровый человек с трудом залезает, а здесь — согнувшийся пополам «эмбрион». Кое-как, со второй попытки, забросили «младенца» в кабину, мне осталось место на подножке. Вперед!

Примчались с ветерком (на подножке я отлично его ощутил), та же история с выгрузкой. Только здесь — специально обученные бойцы из числа выздоравливающих, да еще с носилками, так что плюсы вынимания тела существовали налицо.

Мужчине сильно повезло, пару раз он был близок к кувырку в свежевыпавший снег. Вообще, забегая вперед, скажу: он оказался сильно везучим в этот день.

Выгрузили клиента в приемном отделении, уложили на кушетку. Срочно нужна консультация хирурга! Необходимо отметить, что помимо дежурной смены, по гарнизону заступали так называемые дежуранты, т. е. врачи-специалисты, которые находились дома, но, если что, то прибывали в расположение госпиталя.

А с хирургами получилось вот что. Как раз недели за полторы до описываемых событий в гарнизон прибыл новоиспеченный эскулап Федя Апендюх — майор с подводной лодки, который где-то обучился на хирурга, но где именно — не помнил даже сам лично. Пока решался вопрос с его жильем, он временно существовал в госпитале. Поэтому вопрос с дежурным хирургом даже не обсуждался, и находился он под боком.

Сразу же вызвали Федю в приемное отделение. По его виду и поведению стало понятно, что он, видимо, уже начал потихоньку отмечать наступающие праздники, но был бодр и готов тут же вылечить полгородка самыми радикальными способами.

Осмотр заболевшего много времени не занял. Вердикт: «Дискинезия желчевыводящих путей». Шарахнули (ударно влили) больному какую-то литическую смесь + баралгин, с верой в лучшее. Вера своё назначение оправдала: через полчаса наш товарищ порозовел, заулыбался и стал проситься домой. А кому охота Новый год отмечать в приемном отделении госпиталя, находясь под непонятным наблюдением? Посему, был осмотрен Федором повторно и, с легкой руки, отпущен на все четыре стороны, не считая вертикальных направлений.

Мелкая суета «съела» полдня, появилась даже возможность посмотреть предновогодние юмористические передачи… Но ненадолго. В приемном раздается очередной звонок, мне передают трубку. «На проводе» Миша Лоскутов, начмед морской подлодки: «Дружище, приезжай. У моего сослуживца проблемы. Видимо, нужна консультация хирурга».

Подъезжаем на вышеупомянутом автокране по указанному адресу. Захожу в квартиру. Опа, жёваный гальюн! На диване лежит наш вылечившийся утренний пациент. Только лицо уже темно-серого цвета. И глаза осунуты.

253

«Очень похоже на прободную язву желудка», — подводит итоги осмотра Миша. Я в этом уже не сомневаюсь, практически. Тем более что мы, начмеды подлодок, — все хирурги, в некоторой степени, по крайней мере, так написано в сертификате специалиста.

Повторяем утренний маневр по забросу пациента в транспортное средство. Навыки не утрачены — больной утрамбован, и даже мне находится место в кабине.

В госпитале, после повторного осмотра, становится ясно — без операции не обойтись. Нужно собирать операционную бригаду: ассистента хирурга, анестезиолога и его помощницу, операционную сестру, санитарку, а еще рентгенолога и лаборанта. Вот так! Все это я должен сделать быстро. Всех оповестить и доставить.

Только мобильной связи еще в помине не было. В бубен, правда, чтобы кого-то вызвать, уже не стучали, но стационарные телефоны — великая редкость. Только для привилегированных. В то же время, в кабине авто помимо меня помещался только один человек. Поэтому я взял список адресов и помчался всех оповещать и доставлять. А до Нового Года оставалось 3 целых 5 десятых часа…

Русское гостеприимство известно всем, но особенно оно обостряется, когда ты уже слегка принямши и к тебе внезапно заявляется коллега. Все мои рассказы о срочности предстоящей операции и необходимости оповещения остальных медработников терялись в радостных восторгах хозяев очередной посещаемой квартиры, а отказ по-нашему проводить навсегда уходящий год тут же рождал категорический отказ куда-либо пребывать. Поэтому к концу маршрута я уже был слегка навеселе, сыт до отвала и предстоящая операция не казалась такой тяжелой.

Собрались все, кроме ассистента хирурга. Его я не нашел. Зато нарисовался другой помощник — Паша Москитов. Еще один начмед с лодки, который ровно, как и все остальные, совершенно забыл, каким образом выглядит абдоминальный больной, а тем более — с прободной язвой. Он зашел поздравить дежурную вахту с наступающим. Конечно, у него с собой было. А кто же ходит поздравлять с пустыми руками? Как сейчас помню — болгарское бренди «Солнечный берег». Вот под бренди мы и уговорили его помочь неопытному начинающему ординатору.

Надо отметить, что Паша хирургию любил, на отделении часто бывал и старался ассистировать и оперировать по возможности, пусть и не на брюшной полости.

Из всех собравшихся вокруг новогоднего операционного стола более-менее соображающим оказался Коля Первомуров — начальник клинического отделения поликлиники, анестезиолог по совместительству.

Мне выпала свободная минутка, и я забежал посмотреть, как продвигаются дела. По случайному совпадению, я попал на самое начало увлекательной операции.

Пашка уже обработал операционное поле и обложился простынями. Остроконечный скальпель в руке хирурга — первый разрез. Все нормально. Подбадривая друг друга, дошли до брюшины. Бац, пауза! Все, как один, ждут дальнейших действий Феди Апендюха. Осмотревшись по сторонам, словно ожидая подвоха, он неловко берет скальпель, растирая его между пальцев. Вжик, вжик — скользит медицинский ножичек по брюшине, да и органы внутренние повредить не сложно. Пауза. Все в каком-то стопоре.

Наученная опытом, находится операционная сестра. Протягивает ведущему хирургу желобоватый зонд и подсказывает, типа, проковыряй дырочку, вставляй зонд и потом, по нему, спокойно и безопасно, режь сколько душе угодно.

А как её эту дырку сделать? Так можно и кишку в придачу насквозь продырявить. В лучшем случае. Все стоят, как заколдованные. Учтите наше состояние. Промили спиртика в крови и без анализов обнаружить можно. И тут ситуацию реально спасает Коля Первомуров. Видимо вспомнив нативные пособия по классике.

Но, чтобы не скомпрометировать Федора (медицинская этика), отошел в сторону и как бы в никуда: «Зажим, ножницы…Зажим, ножницы…» Все сделали вид, что услышал только Федя. Операция продолжилась.

И тут больному опять невероятно повезло очередной раз. Язвенный дефект вывалился прямо в операционную рану. «Обнаружена язва!», — громко заявил Федя, чуть не заоравший от радости на всё отделение.

«Поздравляю ребята!», — с легким сарказмом отпрепарировал (это как отпарировал, только по-медицински) Коля. Даже трудно представить, если бы язва оказалась с обратной стороны или ещё какие-нибудь залепухи (они же подставы) по ходу дела появились!!

Поняв, что критическая ситуация миновала, я вернулся в приемное отделение, к праздничному столу, манившему своим обильным количеством снеди. Там уже было все готово: фужеры полны и до Нового Года оставалось 25 минут…

Мы только приподняли сосуды, чтобы, наконец, проводить уходящий год, как резко распахнулась входная дверь, впустившая внутрь ворох снега. Секундная мысль, что это к нам пришёл Дед Мороз и подарочки принёс, исчезла столь же быстро, как и появилась.

Вбегает нетрезвый мужик: «Помогите, я убил своего брата!!!»… выдохнул он. «Но, мне кажется, что он еще немного живой»…

Брови наверх, стаканы в исходное, сумку «неотложки» в зубы, вперед.

Подъехали на убойном авто к дому, квартира на пятом этаже. Захожу. Посреди комнаты наблюдаю группу сильно «хороших» мужиков человек так из шести. Тихонько расходятся в стороны. На полу седьмой, в сознании, пытается мне что-то объяснить на пальцах. В белой майке отчетливо видны два отверстия, крови немного.

Чтобы как-то разрядить обстановку, задаю вопрос: «А почему две дырки?» Братуха пострадавшего находится сразу: «Один раз за себя, другой за жену!»

За мужиками наблюдаю виновницу разборки. Состояние такое, как у всех мужиков вместе взятых. Видимо, так и не сообразив, что произошло, она протягивает мне полную рюмку.

В это время вбегают милиционеры. Первым делом хватают меня: «Вы свидетель, нужны ваши показания». Я им: «Да у меня клиент отходит, какой нахерь свидетель, вон банду опрашивайте!» А сам прикидываю, как же пострадавшего быстрее в госпиталь доставить, пока он не окочурился. Надо сказать, что основная задача дежурного — побыстрее доставить «клиента» в стационар и передать в любом состоянии, но естественного живого — себе дешевле будет. А дальше не твоя гайка.

Носилок нет, помощников нет, сил у меня тоже немного, сколько мужчинке осталось — одному Богу известно. Собираю в кучу собутыльников, в две шеренги по три человека, на надплечья водружаем раненого (почему-то вперед ногами, но на это никто не обращает должного внимания). Двинули, менты на подстраховке.

Качнулись, а чего ожидать — в каждом минимум по 0,7 водочки. «Так, — говорю, — ребята, если кореша вашего угробим, сядем все!» Дальше двигались, как по струнке. В трезвом виде такие чудеса координации не проявить. Уверяю.

Спустились: в «КрАЗ», естественно, чел не влезает. Договариваюсь с органами правопорядка, загружаем его на заднее сидение дежурного «бобика», поехали. В суматохе и не заметил, что пролетело два часа уже нового года.

Путь наш пролегал через центральную площадь, и народ к этому времени стал подтягиваться к ёлке. Ни сирена, ни мигалки не произвели должного впечатления на отдыхающих. Каждый, кто попадался на нашем пути, считал своим долгом перегородить дорогу и смачно зарядить снежком в лобовое стекло. Видимо, все свято верили, что милиция создана «служить и защищать».

Кое-как доехали. За это время у товарища проснулся условный рвотный рефлекс. Машину отмывали дня три… Быстро в приемник, на кушетку. Хорошо, не надо никого вызывать, все здесь. Воодушевленный Федя Апендюх, вооружившись пуговчатым зондом, точно рапирой, произвел ревизию ран. «Ранения не проникающие», — объявил он и пошел делать запись в амбулаторный журнал.

Мы с Колей решили подстраховаться и более тщательно проделали эту процедуру: зонд тут же ушел в брюшную полость, да и давление стало подозрительно падать…

Пока сестра готовила операционную, стерилизуя инструментарий, мы решили промыть челу желудок. Вот в книжках все четко написано и кажется таким простым, а как на деле… Вызвали другую сестру, вооружились кружкой Эсмарха и стали воду во внутрь заливать. Влили литра три…

«А как она обратно выливается?» — задаю я наивный вопрос: мне можно спрашивать, я лейтенант. «По зонду» — неуверенно отвечает сестричка.

Добавляем еще литр — ничего… «По пищеводу, мимо зонда» — предполагает Коля Первомуров, ведущий анестезиолог гарнизона. Добавляем еще литр, пусто… Забыв о ранениях, пытаемся развернуть-повернуть клиента… Ничего.

В конце-концов решили, что зонд все-таки необходимо вытащить… Такого я не видел никогда — ни до, ни после. Фонтаны Петергофа отдыхают! Смотровую отмывали неделю… Как мужик не дал дуба после наших экзекуций, я не понимаю. Живучим оказался…

Ну, а дальше уже не очень интересно. Под утро началась вторая операция, но мне было уже пофиг все. Другими словами: до лампочки!

В приемном девушки отдали мне мой бокал шампанского, пару засохших бутербродов, какой-то салатик. Я все это быстро оприходовал и пошел домой спать. Заступила новая дежурная смена…

Кстати, мужик находился под наркозом часов двенадцать. В брюхе кровило, найти не могли, вызвали хирургов из центрального госпиталя флота — города Северогорска, что-то сделали… Из наркоза он так и не вышел… Вот так.

А с язвенником мы потом встретились через восемь лет в Питере, совершенно случайно он оказался давним приятелем моей жены (мир тесная штука). Все собравшиеся с интересом слушали мой рассказ, особенно прооперированный товарищ, который вновь осознал, как же ему повезло в те чудесные новогодние праздники.