Но, скажу прямо, не вся флотская служба санатории да курорты. Обычно это и трудовые будни, с не менее трудовыми выходными между ними. Особенно, если ты — просто морской офицер.

В один такой трудовой день, а вернее в трудовую субботу, заступил дежурным по СРВ самый положительный офицер части, Юрий Александрович. Заступил себе и заступил. Чего там. Чёрт уж с ним, что всю неделю батрачил словно ишак: проверка с флота, взятие проб с контура атомного генератора лодки, молодое пополнение и так далее и тому всё подобное; так ещё и в субботу его назначили старшим на ПХД (для кого это Парково-Хозяйственный День, а для кого и такой Понимаешь X… ах не Хороший День). А опосля ПХД, на вот, неси вахту.

«Опять воскресенье пропало, — с горечью подумал Юрий Александрович. — Чай не мальчик уже, третьего ранга буду, а всё равно две выходные вахты в месяц», — развивалась его мысль, не имея дальнейшего хода, поскольку думай не думай, а хватай кобуру и смотри за СРВ.

Проведя проверку и получив отчёты от контролёров на ПРК и от дежурного по казарме, Юрий Александрович хотел уже, было, откинуться в кресле и немного соснуть. Не то чтобы он сильно хотел спать, вовсе нет. Просто накопившаяся недельная усталость совсем неприятно разливалась по телу, и девать её было некуда.

«Остальным-то лепота: смотрят себе чемпионат мира по футболу в Германии, пьют пивасик и в ус не дуют, — захлёстывали мысли его остывающую голову (во время сна кровоснабжение к голове уменьшается втрое, поэтому она и остывает, напоминает автор). — А у меня только один канал показывает, и тот с оружейной комнатой, будь она трижды неладна…», — широко зевнул Юрий Александрович. Вместе с ним так же широко зевнула мысль и куда-то исчезла: дежурный по СРВ всё-таки уснул. Из радиопередатчика, висящего на стене, тихо изливалась «Боже, Царя храни», которую станция «Маяк» крутила третий раз за день.

Не прошло и десяти минут, как раздался телефонный звонок. Юрия Александровича словно пассатижами вытащили из рая: только же, казалось, закрыл веки. «Кого там ещё нелёгкая? — очнулся дежурный. — И в субботу не поспать», — мелькнуло у него в голове. Но в трубку мозг озвучил другую фразу:

— Дежурный по СРБ капитан третьего ранга Унылов, — чётко прогорланил он.

— А, Юрий Александрович. Это Тамерзлан звонит, — ответила ему трубка.

— Товарищ командир, за время моего дежурства происшествий не случилось. Замечаний нет, — выпалил Проснувшийся положенную Уставом фразу.

— Есть, — принял доклад Тамерзлан. — Как дежурство? Всё спокойно?

«Чего это он интересуется в первом часу ночи?» — прошмыгнуло в голове Юрия Александровича. Ответ же оказался иным:

— Так точно, тащ командир. Замечаний нет.

— Да, да, я понял. А как у нас вообще обстановка? — снова озадачил его Тамерзлан.

«Точно неспроста спрашивает. Может это из-за помощника. Так она всего-то на пятнадцать минут опоздала, да и то об этом никто не знает», думал дежурный, говоря в трубку:

— Да, всё тихо, тащ командир. Всё в порядке.

«Всё в порядке» было сказано на полтона ниже, нежели «Тащ командир».

— Ясно… — Командир чуть умолк, как будто думал и опять поинтересовался, — а в казарме как, всё спокойно?

«Здрасьте, приплыли», мозг Юрия Александровича окончательно проснулся: «Сто пудов, какая-нибудь матросня опять нажралась и с увала не вернулась, а дежурный по казарме, собака мичман, мне не доложил. Или ещё хуже: сержанты-контрактники подрались в городке с кем-нибудь и сидят теперь в комендатуре, а командиру первому сообщили. Вот черти!».

— Всё спокойно. По списку столько-то, налицо столько-то. Лиц незаконно отсутствующих нет. Отбой произведён по распорядку дня, — выпалил дежурный, готовый порвать мичмана на портянки, если всё так, как он думает.

— Ясно-ясно. А на девятом ПРК как дела? Тихо всё? — гнул свою линию Тамерзлан.

«Ах, вон, где собака зарыта. Опять эти два дембеля, наверное, что-нибудь учудили. Тогда ведь говорил, что нельзя их на вахту в выходной ставить, да ещё и вместе. Ну, я им покажу морскую соль, если что!». Голова Юрия Александровича уже начинала закипать.

— Всё тихо, тащ командир, полчаса назад там сам был, — честно ответил дежурный, холодея в затылке.

— А на восьмом? Порядок? — не унимался Тамерзлан.

«Ну, блин, солёный перец. Неужели опять старпом

Злыбин с лодки шёл и до матроса докопался. Небось, сразу командиру нашему настучал. Я бы ему……. Мысли Унылова ходили ходуном.

— Лучше всех. Восьмой — это же мой. У меня там всегда порядок, — поручился Юрий Александрович в отверстие трубки, как-то по-детски улыбаясь, словно его было видно.

— А на втором как служба? — вопросом на ответ послышалось из другого отверстия трубки.

«Эх, мать моя женщина, легионеры Египетские, как же я сразу не догадался. Тьфу ты!». Юрий Александрович вспотел в момент. В его голове сразу вспомнилась картина двухгодичной давности. Тогда, в субботу, контрактники с лодки выпивали с их матросами прямо на ПРК, поскольку оно самое дальнее от штаба. А ветер был сильный. Даже штормовой. А лодку они не закрепили, как следует, вот и оторвало её от пирса. И всё бы ничего (даже при таком раскладе), только прибило оторвавшуюся посудину к противоположному пирсу, а там тральщик. Разумеется, как итог— тральщик восстановлению не подлежал. Хорошо хоть не погиб никто. Тогда, вроде, истязали всех, вплоть до командующего дивизией. «Не дай Боже, — взмолился дежурный, — до пенсии ещё два года».

— Да, ничего особенного. Служат, — почти прошептал Юрий Александрович. — Простите, товарищ командир, а в чём дело-то, случилось чего? — спросил он, сам поражаясь своей смелости.

— Да нет, в принципе. Просто я лежал в ванной, и вдруг мне показалось, что с СРБ что-то не в порядке. Ну, раз всё хорошо, тогда спокойной ночи, Юрий Александрович, — командир повесил трубку, не дождавшись ответного прощания.

Эмоции, копившиеся в голове Унылова, достигнув критической массы, выплеснулись во внешний мир. Непроизвольно слетевшее с губ дежурного слово «МУДАК» ещё долго гуляло и по штабу, и по девятому ПРК, и по восьмому, и стучалось в окна казармы, и ещё куда-то, но его почти никто не услышал — вся СРБ спала, спала крепким, мирным и сладким военно-морским сном.