Сквозь занавески детской пробивался приглушенный свет.

— Спокойной ночи, милые, — пробормотала Ванесса, садясь за руль и выезжая на улицу. — Доброй ночи, спите спокойно. — Она вздохнула. — Поцелуйте от меня вашего папу на сон грядущий…

Ванесса знала, что сегодня исполнилось бы шестнадцать, как Мэри и Брендан живут вместе, если бы неизлечимая болезнь не свела Мэри в могилу. С тех пор как это произошло, она добровольно взяла на себя заботу о девочках — забирала их из школы, готовила обеды, водила по магазинам. Ванесса хотела дать Брендану возможность побыть одному. Поплакать немного, если ему это необходимо.

Мужчина тоже имеет такое право.

Ее не удивило бы, если бы сегодня он выглядел расстроенным. Ванесса ожидала от него чего угодно, но то, как Брендан себя повел, обескуражило ее. Что с ним произошло? Почему он так странно на нее смотрел?

Ванесса поехала по направлению к своему коттеджу. Небольшой домик, полученный ею в наследство от бабушки, стоял на берегу реки в том самом месте штата Коннектикут, который прозвали «Тихий уголок». Многие годы агенты по недвижимости снова и снова пытались уговорить ее продать коттедж или хотя бы сдать его на летние месяцы. Дома, подобные этому, приносят невероятный доход, утверждали они. Но деньги не волновали Ванессу. Ей хотелось иметь удобный коттедж, чтобы жить в нем и чтобы обеспечить комфорт своей сестре Дорис.

Ванесса свернула на свою улицу. Небо быстро темнело, но фонари ярко освещали тротуары и домики, выстроившиеся по обеим сторонам дороги. Шум и суета города почти не достигали этих мест. Здесь все еще сохранился почти деревенский размеренный уклад жизни. Здесь каждый знал своих соседей. С точки зрения Ванессы, это было прекрасное место для жизни.

Ванесса вышла из машины, взяв мягкую кожаную сумку, элегантную и в то же время достаточно вместительную, чтобы носить в ней книги. Ей еще нужно было подготовиться к завтрашним урокам: Ванесса работала учительницей в подготовительном классе. Она, Мэри и Брендан в свое время учились в педагогическом колледже, готовясь стать преподавателями. А потом Мэри заболела, и ей пришлось уволиться. Ванесса любила свою работу. Она любила школу, любила учеников. А общение с Люси Рассел научило ее еще лучше понимать малышей.

Ванесса достала ключи, открыла замок и вошла в дом. Зажгла свет в гостиной. Домик был так мал, что гостиная одновременно служила и столовой. Также здесь имелась крохотная кухонька, две спальни, ванная и прачечная. С противоположной стороны дома находилась терраса, которую пристроил ее дед. Однако даже зимой здесь было тепло и уютно. Террасу облюбовали растения, превратив в самую настоящую оранжерею. За террасой располагался ухоженный сад — с декоративными кустами, дорожками, посыпанными мелким гравием, и фонтанчиком — предмет особой гордости Ванессы.

Даже сейчас, в сентябре, когда дни становились все короче и холоднее, сад пестрел цветами и свежей травой.

Ванесса бросила сумку на диван и снова вышла на улицу. Дойдя до соседнего дома, она постучала в дверь и вошла, зная, что ее ждут.

— Может, сыграем еще партию? — услышала она голос престарелой миссис Маршалл. — Что скажешь?

— Но мне нужно идти. Уже поздно, — ответила Дорис.

В результате травмы, полученной при рождении, она выросла умственно неполноценной. И после смерти их матери все заботы о Дорис легли на плечи Ванессы.

— Ванесса? — Глаза Дорис засияли от радости при виде старшей сестры, вошедшей в гостиную.

Дорис и миссис Маршалл играли в настольную игру, по очереди бросая кубик на кофейный столик и передвигая фишки по картонному полю. Работал телевизор, из которого доносились звуки выстрелов, — показывали вестерн. Однако никому в комнате, кажется, не было дела до приключений героев на Диком Западе.

— Я выиграла! Выиграла! — закричала Дорис, размахивая рукой с зажатым в ней кубиком перед носом Ванессы. — Вот видишь, я выиграла! — Она бросила взгляд на свою партнершу. — Миссис Маршалл говорит, что я хорошо играю.

Седоволосая женщина улыбнулась ей.

— Ты лучший игрок, которого я знаю. И это правда!

Престарелая миссис Маршалл стала для Ванессы даром Небес. Будучи на пенсии, она проводила большую часть времени дома и не возражала, когда Дорис составляла ей компанию. Более того, она охотно присматривала за девушкой, когда это было необходимо.

— Ты готова идти домой? — спросила Ванесса сестру. — Уже почти девять, а мне еще надо подготовиться к завтрашним занятиям.

— А мне надо принять душ, — сообщила Дорис миссис Маршалл, округляя глаза. — Завтра работать.

Она действительно работала — уборщицей в той же школе, что и Ванесса, и очень этим гордилась. Нанять Дорис предложил Брендан, за что Ванесса была ему благодарна. Прежде Дорис служила на небольшом предприятии, использующем труд умственно неполноценных людей. Однако там ей не нравилось.

В школе же она легко справлялась со своими обязанностями: мыла пол, подметала двор, поливала цветы. Дорис радовало не только то, что у нее есть настоящая работа — она очень любила детей, и те платили ей взаимностью. В школе никому и в голову не могло прийти обидеть Дорис или указать ей на ее неполноценность. Работа и общение с людьми позволяли ей осознать, что она самостоятельный человек, такой же, как все остальные. А поскольку Дорис и Ванесса были одни на белом свете, дети в школе стали их семьей.

— Спасибо, что не позволили ей скучать, — сказала Ванесса, как всегда осторожно подбирая слова, чтобы не дать сестре понять, что ее опекают. Дорис относилась к подобным вещам очень чувствительно и мечтала доказать, что вполне независима.

— Ты знаешь, что мне нравится компания Дорис. — Миссис Маршалл неторопливо поднялась. — Когда я вижу ее свежее личико, то начинаю чувствовать себя моложе.

— Спасибо. Но нам пора возвращаться домой, — сказала Ванесса, целуя старую женщину в щеку. — Увидимся завтра.

— До завтра. — Дорис, чмокнув миссис Маршалл в другую щеку.

Миссис Маршалл улыбнулась.

— Спокойной ночи, милые. Заприте за собой дверь, пожалуйста.

— Непременно, — отозвалась Ванесса, увлекая сестру за собой.

Выйдя на улицу, Дорис поежилась.

— Ну и холодно же здесь!

— Ну, не то чтобы холодно, но прохладно, — ответила Ванесса и кивком указала на старый дуб, чья листва облетала с веток, устилая мостовую шуршащим ковром. — Видишь, листья падают. Пришла осень.

— И мы скоро будем есть тыкву, — сообщила Дорис, радостно потирая руки.

— Верно. А еще купим яблок и испечем яблочный пирог. — Говоря это, Ванесса открыла дверь дома, пропуская сестру вперед.

— И будет Хэллоуин, — добавила Дорис. — Мы оденемся привидениями и станем говорить всем «бу-у».

Глаза девушки были полны того же восторга, которым светились лица Кэтти и Люси, когда они говорили о Хэллоуине. Да и сама Ванесса тоже любила этот праздник.

Она заперла входную дверь и сказала сестре:

— Иди в душ, а потом ложись в постель.

— Ты почитаешь?

Ванесса посмотрела на нее с сожалением.

— Дорис, уже поздно.

— Ну пожалуйста. — Дорис молитвенно сложила руки. — Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Я быстро помоюсь.

— Ладно, но мойся как следует. С мылом и мочалкой. Я серьезно.

— Хорошо. Я управлюсь за секундочку!

Ванесса взяла свою сумку и отнесла в гостиную, где собиралась готовиться к завтрашнему уроку.

— Королева Алиса на праздник зовет, — напевала Дорис, идя по коридору и пританцовывая. Ее короткие волосы подпрыгивали в такт движением.

— Опять эту книгу? — проворчала Ванесса. — Мы же читали ее совсем недавно! — крикнула она сестре, прежде чем та скрылась в ванной, и вздохнула: конечно же она будет читать «Алису в Зазеркалье» снова и снова, лишь бы Дорис была довольна.

Ожидая, пока сестра выйдет из ванной, Ванесса отправилась в кухню и поставила чайник. Вдруг перед ее мысленным взором предстал Брендан. Он стоял перед ней, глядя ей в глаза, и на его лице читалось то странное выражение, которое она заметила нынче вечером. Брендан смотрел так, будто видел ее впервые в жизни.

Зашипел чайник. Ванесса вздрогнула, отвлекаясь от своих мыслей. Она повернулась, чтобы достать чашку, и вдруг замерла, снова вернувшись воспоминаниями к Брендану.

— Доброе утро, Елена, — приветливо сказала Ванесса, входя здание школы на следующее утро.

— Доброе утро, мисс Линделл.

Ванесса улыбнулась и подошла к столу Елены. В школе все преподаватели и представители администрации, как правило, называли друг друга по имени, вплоть до директора. Все, кроме Елены Гилберт, которая настаивала, что обращаться к учителям следует так же, как это делают дети. Она работала секретаршей Брендана более года, была знакома с ним почти четыре — и все еще называла его «доктор Рассел».

Ванесса приколола на блузку карточку со своим именем и собиралась уже отправиться в свой класс, когда в кабинет вошел Брендан.

— Доброе утро, — сказала Ванесса.

Он замер и посмотрел на нее так, словно увидел привидение. Это выглядело настолько забавно, что Ванесса едва не расхохоталась.

— Брендан, — спросила она, — с тобой все в порядке?

Он нервным движением поправил свой бордовый галстук. Брендан всегда носил бордовые галстуки, правда этот был украшен узором из крошечных звездочек.

— Да, со мной все отлично. — Он повернулся боком, проходя мимо нее, и задел локтем коробку с бумагами.

Ванесса машинально подхватить коробку и рассмеялась, дружески похлопав его по руке.

— Надо быть осторожнее.

Лицо Брендана окаменело.

— Прошу прощения. — Он снова сделал попытку пройти мимо нее, и на этот раз ему это удалось.

Ванесса проводила его взглядом. Что же с ним такое происходит? Он всегда прекрасно контролировал себя.

Брендан Рассел никогда не задел бы коробки с бумагами. Брендан Рассел всегда был чисто выбрит и тщательно причесан. Брендан Рассел все делал по часам. Словом, этот человек был педантом до мозга костей. Так что же случилось?

Брендан вошел в свой кабинет, и Ванесса подумала: а не пойти ли за ним? Может, стоит выяснить, что происходит. Однако ей нужно было идти на урок. Она видела, что дети уже спешат через вестибюль, чтобы успеть разойтись по классам, прежде чем прозвенит звонок.

Бросив последний взгляд в сторону открытой двери кабинета директора, она видела, что Брендан сидел за своим столом. Что-то в его позе насторожило ее. Тогда Ванесса прошла мимо стола Елены и заглянула в кабинет.

— Точно все в порядке?

Он резко обернулся. У него дернулась рука, и ручка, которой Брендан что-то писал, оставила на листе длинный росчерк.

— Да.

— И с девочками тоже? — допытывалась она, глядя на Брендана.

— Все отлично.

Она не поверила. Но ей нужно было отправляться в класс, и времени на расспросы уже не оставалось.

— Ладно, — сказала Ванесса с сомнением в голосе, — тогда дай мне знать, если что-то понадобится тебе или девочкам.

Брендан с некоторым удивлением взглянул на испорченный лист, словно только сейчас заметил неровную черную линию, пересекавшую текст.

— Конечно, — отозвался он, не поднимая глаз.

Ванессе показалось странным и то, что сейчас он не посмотрел на нее. Они всегда были хорошими друзьями, а после того как умерла Мэри, стали еще ближе. Однако Брендан был не тем человеком, который станет плакаться в жилетку кому бы то ни было, даже лучшему другу. Но он знал, что может положиться на нее.

Выходя в коридор, Ванесса кинула взгляд через плечо и поймала его взгляд…

Когда она вышла, Брендан опустил голову на скрещенные руки, коснувшись лбом прохладной поверхности стола. Он не мог поверить, что только что чуть не опрокинул на пол коробку с бумагами, потому что засмотрелся на Ванессу. Он не мог поверить, что позволил ей заподозрить неладное. Брендан взял лист, на котором писал, разорвал его и выкинул в корзину, вынул из стопки бумаги другой и начал все заново…

Он плохо спал этой ночью, которую провел в кресле. Ему снились странные сны. Он видел Мэри и Ванессу на пляже — обе женщины смеялись и звали его к себе. Ему снилась Мэри, сидящая напротив него в кресле, поджав под себя ноги… А потом он увидел себя и Мэри, празднующих годовщину их свадьбы. Но, когда он повернулся к жене, чтобы предложить бокал шампанского, перед ним оказалась Ванесса. Сон был настолько реальный, что он даже ощутил тепло ее руки, которой она словно бы невзначай коснулась его пальцев, беря бокал. Он уловил даже легкий цветочный аромат ее духов, всегда витающий там, где она бывала — в ее машине, в ее доме, даже в классной комнате.

Этот сон заставил Брендана почувствовать себя предателем. Он грезит о другой женщине! Никогда за все годы супружества он не помышлял ни о ком, кроме Мэри, — ему это было просто не нужно. Во сне же он и Ванесса вроде бы не делали ничего предосудительного, но их объединяло чувство. Желание…

Брендан ощутил, как жарко запылали его щеки, и вскочил со стула. И тут прозвенел звонок. Пора произнести утреннюю речь, спохватился он, и это вытеснило из его головы мысли о Ванессе, и о сладком запахе, исходящем от нее.

— Утренняя речь, — напомнила Елена, появляясь словно ниоткуда.

Брендан окинул ее взглядом всю — от высоких каблуков до круглых очков, делающих секретаршу похожей на стрекозу. Она была одета в шелковую черную юбку длиной ниже колена и в белую блузку с пышным бантом под подбородком. Подобные наряды, должно быть, носила моя бабушка, невольно подумал Брендан. Хотя Елена была примерно одних с ним лет, казалось, будто она намного старше. Впечатление еще более усиливали ее чопорность и высокопарность.

— Спасибо. Вы подготовили бумаги, которые я просил?

Елена захлопала ресницами.

— Я положила их вам на стол, доктор Рассел. — Ее манеры и речь забавляли его, однако она была аккуратной и исполнительной — как и положено хорошей секретарше.

Брендан зачитал по радио короткую речь, как он делал это каждое утро. Заканчивая выступление, он всегда приводил высказывание, принадлежащее какому-нибудь знаменитому деятелю прошлого или современности. Иногда цитаты были серьезными, иногда — смешными. Иногда их целью было подчеркнуть необходимость образования, а иногда они были о жизни в целом. Но, кажется, всем нравилось то, что он говорил.

Рабочий день Брендан провел, выполняя повседневные обязанности… и размышляя о письме Мэри. О том, что она написала по поводу Ванессы.

Было три часа дня, когда он вышел из кабинета с единственной целью — немного пройтись, чтобы сменить обстановку. Может быть, так ему удастся выбросить Ванессу из головы. Выбросить из головы слова Мэри.

«Я хочу, чтобы ты начал встречаться с Ванессой… Мне кажется, Брендан, что ты сумеешь полюбить ее… Одним словом, я хочу, чтобы ты женился на ней…»

Идея была абсолютно абсурдной, и Брендан сознавал это. Беда заключалась в том, что в конце письма Мэри умоляла его дать ей слово, что он попробует исполнить ее просьбу. Едва прочитав эти слова, написанные умершей женой, он твердо решил не давать никаких обещаний — ни вслух, ни мысленно. Но во второй раз, когда он перечитывал письмо после того, как девочки легли спать, обещание помимо воли сорвалось с его губ. Не в силах сопротивляться, Брендан произнес: «Я даю слово»…

Очевидно, его сны связаны именно с этим. И именно поэтому он не мог теперь перестать думать о Ванессе. Потому что дал обещание своей жене. Наиболее логичным казалось рассказать обо всем Ванессе вечером, за чашкой чаю… А затем отправиться в свою комнату и сказать, обращаясь к своей мертвой жене, что ничего не случилось и не могло случиться. Никакой искры между ним и Ванессой не проскочило. Мэри поняла бы, что значит «искра»…

Брендан обнаружил, что идет мимо комнаты уборщицы, мимо библиотеки — туда, где располагаются младшие классы. Куда его притягивало, как магнитом.

Он завернул за угол… и чуть было не упал на Ванессу, которая, стоя на коленях, раскладывала на полу коридора детские рисунки.

— Эй, осторожнее! — воскликнула она, поднимая глаза и улыбаясь. Ванесса всегда улыбалась.

— Что это ты делаешь? — поинтересовался Брендан и сунул руки в карманы брюк, потому что не знал, куда их девать.

Неожиданно его внимание привлекли носки собственных ботинок. Казалось, ничего интереснее просто нет на свете. В последнее время в присутствии Ванессы с ним нередко случалось нечто подобное.

Она чуть сдвинулась в сторону, компонуя картинки.

— Мы сегодня рисовали акварелью. Просто прелесть, верно?

Он посмотрел через ее плечо.

— Прелесть.

— Слушай, я сегодня снова звонила насчет цветных мелков, и мне опять дали от ворот поворот. Сказали, что мелков нет, только гуашь. — Она бросила на него возмущенный взгляд. — Гуашь! Как тебе это нравится?

Ее светлые волосы растрепались и торчали во все стороны, как у девчонки-сорванца. Но при этом Ванесса отнюдь не походила на девчонку. Она выглядела весьма и весьма… сексуально.

Брендан засунул руки поглубже в карманы.

— Я позабочусь об этом завтра. Оставь мне номер телефона.

— Отлично!

Подняв с пола рисунки, Ванесса принялась развешивать их на стене. Ее пальцы были выпачканы цветными красками.

Из класса донесся шум детских голосов и последние наставления, которые давала малышам помощница Ванессы, Энни, перед тем как они разойдутся по домам. Если он собирался покончить со всем этим, то следовало делать это немедленно.

— Э-э-э… — начал Брендан.

Она, словно не слыша его, произнесла на одном дыхании:

— Дорис просила меня сегодня отвезти ее на озеро — покормить уток. Я не нашла книгу, которую просила Сара. Но если она ей все еще нужна, я могу вечером поискать еще раз.

— Не думаю, что это так срочно. Книга нужна Саре, потому что ей задали прочить ее в рамках программы по литературе, а она не слишком-то охотно делает подобные вещи… — Брендан понял, что говорит что-то не то, и резко замолчал. Потом глубоко вздохнул и решился: — Ванесса, может, сходим поужинать в пятницу вечером?

Она вскинула на него глаза. Лист с нарисованным на нем румяным яблоком замер в ее руках. Ванесса не колебалась ни секунды.

— Конечно. Это было бы чудесно.

Она улыбнулась, и Брендан расслабился. В конце концов все складывалось не так уж плохо.

— Отлично. Встретимся в семь в твоем любимом ресторанчике, идет? — Это будет свидание, ведь Мэри хотела именно этого. — Тебя не затруднит приехать на своей машине, чтобы я мог в случае чего уехать домой? — спросил он.

— Конечно нет. Договорились.

Дверь класса распахнулась, и дети высыпали в вестибюль.

— Автобус уже ждет, — сказала им Ванесса. — Идемте, я вас провожу.

Она ушла вместе со своими семнадцатью питомцами, в числе которых была и Люси, а Брендан отправился обратно в свой кабинет. Теперь он сунул руки в карманы просто потому, что ему так хотелось. Вдобавок он принялся насвистывать какой-то веселый мотивчик.

Брендан не мог припомнить, когда в последний раз у него было так легко на душе.