С осени, когда сестра Донна назначила мне испытательный срок и пригрозила забрать членство в Национальном сообществе почёта, я больше не прогуливала школу. Но когда Лена пошла на урок, я осталась в часовне, вдыхая запах пчелиного воска и камня. Я зажгла ритуальную свечу для Верити и вторую для Ковальского. Моя рука так сильно дрожала, что спичка почти потухла.

А затем я уселась на церковную скамейку, размышляя о Колине и ломая голову над вопросом, как бы мне всё исправить. Но я ничего не смогла придумать — ничего, что могло бы проломить ледяную стену гнева, которой он себя окружил. Она казалась такой непроницаемой, что я даже не знала, с какой стороны подступиться.

Благоразумный человек дал бы ему время оттаять. Но сейчас февраль, оттепель будет ещё не скоро. Я должна позаботиться о том, чтобы Колин и я снова могли доверять друг другу, прежде, чем исчезнет всё остальное.

Наверное, он сейчас в Слайсе, а если не там, то в Моргане. Я содрогнулась при мысли, что Колин может высказать Билли свое мнение. Или, возможно, он дома, поднимает гантели или заканчивает какую-то столярную работу. Я его знала. Я могла разыскать его и заставить выслушать. Рано или поздно, он со мной поговорит. Мы найдем какое-то решение.

Поэтому я выскользнула из часовни и направилась на север, к автобусной остановке, надеясь, что именно в этот момент никто в школе не будет смотреть в окно.

Я ещё и пятнадцати метров не прошла, как ко мне присоединился Люк.

— Пошла погулять?

— Дай угадаю. Ниобе?

— Она просто немного беспокоилась. Ведь знаешь, в конце концов, Антон ещё разгуливает на свободе? Только потому, что Сумрачные больше не могут тебя выследить, ещё не означает, что ты в безопасности.

— Мне сейчас наплевать на Антона.

— Не стоит так к этому относиться. Этот тип охотится за тобой.

Я остановилась на углу. Максимум десять минут, и приедет автобус.

Люк нахмурился.

— В самом деле, Мышонок! Ты действительно настолько упряма, что даже не попросишь меня побыть шофером? — он протянул руку. — Куда направимся?

Я немного подумала.

— В Слайс. Но ты должен нас скрыть, идёт?

— А я так хотел высадить тебя посреди улицы, да при этом может ещё и фейерверк выпустить, — он снова посмотрел на меня. — Все так плохо?

Что-то в моей груди болело так сильно, что я не могла дышать. В конце концов я сказала:

— Очень.

Люк больше ничего не сказал, просто взял меня за руку и провел в Межпространство.

Я втянула голову и вошла в лишь частично отремонтированный ресторан.

Рабочие, среди них и мой отец, спешили туда-сюда, а шум электрических приборов — пил, гвоздомётов, ленточношлифовальных ручных машин — был просто оглушительным.

Колина не было видно, но мой отец заметил меня с другого конца комнаты.

— Разве ты не должна быть в школе? — перекричал он шум.

— Я ищу Колина.

Он покачал головой и показал жестом следовать за ним на улицу. Шум немного стих, и мой отец сказал:

— Лучше не говори с ним сейчас.

— Куда он пошел? В Морган?

— Нет. Он был здесь утром, и мы поговорили пару минут. Потом он ушел. Он не сказал куда собирается, но точно не в Морган, — он покачал головой. — Возвращайся в школу. Если Доннелли захочет поговорить с тобой, то поговорит. Если ты будешь настаивать, то он лишь ещё больше разозлится.

— Ты даёшь мне советы, как строить отношения? Серьезно?

Но он не был тем, кто все рассказал Колину, напомнила я себе. У него каждый день был шанс предупредить его или подключить в качестве помощника. Но он позволил, чтобы я разрешила проблему по-своему, хотя мой способ определенно был дурацким.

— А разве отцы не должны так поступать? — спросил он. Я отвернулась, собираясь уйти, а он схватил меня за руку. — Мне не нравиться, что ты встречаешься с Доннели. Но ты для него важна. Он присмотрит за тобой, когда я не смогу. Поэтому не порть отношения, слишком сильно наседая на него. Ведь это как раз именно то, что привело к неприятностям.

Я вырвалась и прошла к задней части здания, где меня ждал Люк.

Он присмотрит за тобой, когда я не смогу. Я замедлила шаги, снег скрипел у меня под ногами. Он думает, что делает именно это: приглядывает за нами, снова присоединившись к мафии?

— Не повезло? — спросил Люк.

— Попробуем у него дома.

Там Колина тоже не было. Я стучала в дверь, пока не заболели костяшки пальцев, но не последовало никакой реакции. Грузовика тоже не было видно. Как я себя убеждала, Колин не мог уехать из города. Единственное, что он никогда не сделает, это покинет город, как бы сильно не сердился. Он не оставит Тесс.

— В дом инвалидов, — сказала я. — Он у своей сестры.

— Мышонок, я с удовольствием проведу тебя туда, куда пожелаешь, но может в этот раз тебе всё-таки лучше послушаться отца и немного подождать, прежде чем врываться туда.

— Ты подслушивал?

— У меня просто очень хороший слух.

— Магический слух.

— Это тоже самое, — сказал он не задумываясь. — Однако твой отец прав. А я пришёл навестить тебя не из вежливости.

— А разве ты когда приходил просто так? Что случилось?

— Церемония выбора преемника начинается сегодня вечером. Ты готова?

— Я тренировалась с Ниобой, — напряжённо сказала я.

Уголки его рта приподнялись вверх.

— Я слышал об этом. С удовольствием бы посмотрел, как ты надрала задницу Констанции.

— Тебе она действительно не нравиться, я права? Я думала, что ты проявляешь больше сострадания из-за…

— Из-за Тео? Конечно. Но сострадание — это одно, а вот баловать её — совсем другое. Ты рисковала жизнью, чтобы спасти эту девчонку, а она только и делает, что критикует тебя. Возможно ты чувствуешь себя достаточно виноватой, чтобы смириться с этим, но мне это не к чему.

— Она скорбит.

— Она избалована, — подчеркнул он. — И она доставляет неприятности.

От холода у меня стучали зубы.

— Пожалуйста, перенеси меня в дом инвалидов.

— Я сказал, куда пожелаешь, — прорычал он. — Ко мне домой, на тропический остров, в Париж. А ты хочешь в дом инвалидов!

Но он все равно перенёс меня.

Так как Люк нас скрыл, было легко прошмыгнуть через коридоры и найти палату Тесс. Дом инвалидов был светлым и просторным. В коридоре на столах стояли свежие цветы, а на стенах висели картины, нарисованные акварелью.

— Тебе необязательно заходить со мной, — сказала я. — Думаю, Колин не оценит ещё большую компанию.

— А я и не ожидал этого, — он похлопал меня по запястью и прошёл в сектор ожидания. — Позови, когда понадоблюсь.

Я выпрямилась, постучала в дверь и открыла её, в то время, как магия нервно двигалась во мне туда-сюда.

— Мы не… О, — когда Колин увидел меня, нейтральная учтивость на его лице сменилась отталкивающей холодностью. — Чего ты хочешь?

Прощение. Шанс всё объяснить. Способ идти вперёд. Но всё это показалось мне неважным по сравнению с представшим моему взору зрелищем. Колин сидел в кресле в цветочек напротив худенькой девочки в инвалидном кресле.

У неё были такие же, как у Колина волосы цвета мёда и серые глаза, но вместо его выделяющихся черт, изящно очерченный, острый подбородок и курносый нос, так что она казалось почти эфирной. На ней были одеты розовая футболка с длинным рукавом и белые, спортивные штаны. На ногах пушистые тапочки, выглядящие совершенно новыми. Она наблюдала за мной краем глаза.

— Я хотела убедиться, что с тобой всё в порядке.

Похоже он не собирался выталкивать меня из палаты силой, поэтому я осмелилась сделать ещё одни шаг вперёд.

— Я в порядке, так что можешь идти.

Я проигнорировала его, завороженно глядя на девушку передо собой.

— Здравствуй Тесс.

Она не отреагировала, и я сделала ещё один шаг вперёд.

— Я Мо. Рада с тобой познакомиться.

— Она знает кто ты.

— Ты рассказывал ей обо мне?

Я задавалась вопросом, хорошо это или плохо.

— Да. Просто уйди, хорошо.

— Уйду. Я только хотела…

— Что? Поглазеть? Ещё больше поковыряться в моём прошлом? — его голос был словно хлыст, и пальцы Тесс беспокойно задвигались на коленях. — Ты её расстроила.

— Это не я тут кричу, — сказала я.

Он повернулся ко мне спиной и тихо заговорил с Тесс, в то время, как её взгляд блуждал по комнате. Розовые стены, аккуратно заправленная больничная койка, в ногах которой лежало сложенное, светло-розовое шерстяное одеяло. Розовые розы стояли в серебреной вазе на столе, а белые занавески были раздвинуты, открывая вид во двор. В пределах видимости висела кормушка для птиц, наполовину заполненная зёрнами.

— Ну? — спросил он, не смотря на меня.

— Мило. Всё очень… розовое.

— Ей нравилось розовое. Розовое, Барби и птицы.

Нравилось. Потому что девушка в инвалидном кресле, согласно папки, которую я читала прошлой осенью, не разговаривала с тех пор, как ей исполнилось шесть. С нападения Гаскилла Тесс была в состояние ступора и почти не на кого не реагировала, даже на Колина. Вот уже как десять лет она была поймана в самой себе.

Глаза Тесс переместились от меня к окну, и я последовала за её взглядом. На подоконнике был выстроен ряд небольших, деревянных фигурок. Крошечные летящие птицы, искусно вырезанные — каждая из них принадлежала другому виду. Некоторые были раскрашены, некоторые промаслены или покрыты лаком. Несколько совершенно не обработаны.

— Ты вырезал их для неё.

— Раньше она всегда бегала за птицами. Выходила на улицу с крошками хлеба и пыталась их поймать, хотела, чтобы они научили её летать, — он бросил на меня взгляд. — Иди домой, Мо.

Пальцы Тесс дёрнулись в сторону подоконника. Колин осторожно взял фигурку колибри, положил ей на ладонь и сжал пальцы. Она что-то пролепетала ей, выдуманные слова, и при этом звуке во мне что-то шевельнулось.

— Я сделала это не для того, чтобы причинить тебе боль, — сказала я.

— А я так и не считал. Я почти уверен, что ты вообще не думала об мне.

— Это несправедливо.

— Несправедливо? И ты стоишь тут, перед моей сестрой и говоришь о «несправедливости»?

— Нет. Мне очень жаль, Колин, то, что я сделала и то, что случилось с тобой и твоей семьёй. Я сожалею, что не послушала и злоупотребила твоим доверием. Я была не права, и мне очень жаль, — я уставилась на лампу, пока не справилась со слезами. — Но я не буду извиняться за то, что заключила сделку с Билли и не собираюсь от неё отказываться. Скажи мне только… как мне всё исправить.

— Не всё можно исправить, — сказал он уставшим голосом и с омрачёнными глазами. — Сейчас тебе лучше уйти.

Я прижала руки к животу, с трудом сдерживая себя.

— Конечно. Уйти. Была рада познакомиться с тобой, Тесс.

Она не отреагировала, продолжая смотреть на колибри, которую её пальцы обхватили словно клетка.

— Птичка действительно красивая. Твой брат невероятен.

А затем я ушла, потому что больше нечего было сказать.