— Мне пора, — сказал Колин.

Мы стояли на веранде. Он обнял мою мать, попрощался с Маргарет и кивнул Люку. Свет с кухни почти не освещал его лица, и я включила лампу. Я хотела хорошо его видеть, хотела, чтобы он видел меня.

— Твой отец позвонил мне сразу после того, как ты исчезла с Люком, и тогда всё рассказал мне. Я клянусь, Мо, прежде я ничего не знал об ФБР, в противном случае, сказал бы тебе. До того момента я думал, что он лишь пытается найти способ освободить тебя от сделки, это всё. Поменяться с тобой местами.

— Так он и сделал, — тихо сказала я.

Он осторожно прикоснулся к моей щеке.

— Он был прав. Ты хорошо справилась.

Я потёрла глаза, в которые от избытка слёз, казалось, попал песок.

— Это ты вернулся. Не следовало тебе этого делать.

— Сколько раз тебе говорить, я хочу, чтобы ты была в безопасности. И счастлива, — он заглянул через моё плечо в дом. — Ты могла бы поехать с нами, если хочешь. Мы смогли бы начать где-нибудь заново. Быть счастливыми.

Я попыталась улыбнуться, но не смогла.

— Однажды ты сказал, что всегда хотел спокойной жизни. Ещё помнишь?

Он кивнул.

— Ты её заслужил, — сказала я. — Я желаю её для тебя. Очень.

— Но не для себя, верно? — он на мгновение закрыл глаза, и боль явно читалась на его лице. Что-то внутри меня перевернулось, и я снова заплакала. — Я так и думал, что ты так скажешь.

— Я хочу, чтобы у тебя была по-настоящему прекрасная жизнь, понимаешь?

Он нежно поцеловал меня, и его губы на моих казались такими твёрдыми и надёжными.

— Я попытаюсь сделать её такой. Но… пообещай мне одно, Мо.

— Что?

— Что твоя жизнь будет великолепной. Делай всё то, что ты никогда не могла сделать и даже больше, — он тихо рассмеялся. — Задай такой жар Люку, какой только сможешь. То есть сильный. Мне ли это не знать.

— Договорились, — сказала я.

Он кивнул и вышел на улицу один. Я осталась стоять на лестнице. Мне было холодно, и я, обхватив себя руками, смотрела, как он уходит. Он ещё раз обернулся, а я на прощание помахала рукой, понимая, что вижу его в последний раз.

Затем он исчез.

Я выключила свет, села в темноте на древний плетёный диванчик, прислушиваясь к тающему снегу, стекающему по желобу и молилась: Богу, магии, судьбе или к кому-либо ещё, кто, возможно, меня слушал. Чтобы Колин был в безопасности, счастлив и не возненавидел меня.

Через некоторое время на веранду вышел Люк и сел на другом конце дивана.

— Он просил тебя пойти с ним?

— Да.

Он теребил подлокотник дивана, отломил дряблый кусок ротанга и поджёг его, как крошечную свечу.

— Ты хочешь пойти с ним?

— Я здесь, — сказала я, наблюдая, как пламя отбрасывает тени на его лицо. — Как сам думаешь?

Он пожал одним плечом.

— Думаю, ты сейчас нужна своей маме. Но в конечном итоге…

Я сосредоточилась, толкнула достаточно магии в нашу связь, чтобы сделать её видимой и подняла руку, так что между нами засветилась тонкая серебренная нить.

— Я выбираю тебя, — сказала я. — Тебя и меня. Навсегда.

Позже, после того, как с серьёзным лицом и заученным сочувствием пришла полиция, после того, как нас навестил отец Армандо, чтобы помолиться и дать свидетельство, после того, как моя мать ушла наверх одна, отказавшись от какой-либо помощи, я лежала на диване, положив голову на колени Люка и переплетя пальцы с его.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказала Маргарет. — Ты всё это время была такой сильной, но завтра, когда она всё осмыслит, ты понадобишься матери даже ещё больше.

— Я думаю, она знала наперёд, — пробормотала я. — Она уже всё время знала, что это временно.

— Но она ведь строила планы, — сказал Люк. — Хотела расширить ресторан, говорила о будущем. Зачем ей это делать, если она думала, что этого никогда не будет?

— Возможно, именно потому, что боялась, что это никогда не наступит? Так, будто полагала, что, если только сделать всё идеально, то это будет навсегда. Я не знаю, что теперь случиться с рестораном.

Я понятия не имела, будет ли она теперь цепляться за него ещё больше, как за якорь, который последние двенадцать лет поддерживал её, или он станет ей слишком сильно напоминать обо всём, что пошло не так, отягощать и потопит в горе.

— У неё достаточно времени, чтобы принять решение, — сказала Маргарет, сложив руки на коленях. — Теперь тебе нужно поспать.

— Закрой глаза, Мышонок, я останусь с тобой столько, сколько захочешь.

У меня слипались глаза, а Люк натянул мне на плечи вязанное крючком одеяло. Было слишком больно думать об отце и смотреть на сцены, пробегающие перед внутренним взором, поэтому я настроилась на магию, позволила ей направлять свои мысли, так что они блуждали вдоль Линий в поисках чего-то, что сможет притупить острые края моего горя.

Вместо этого, я увидела зал собраний, в котором Кварторы сидели на своих красивых стульях, а перед ними новый стол, похожий на чистый лист. Они были в полном составе, готовые ознаменовать новую эру для Дуг.

Магия была в безопасности, пророчество о Разрушительном потоке предотвращено, Серафимы побеждены… Они застыли, словно в живой картине: Доминик всё ещё в качестве главы, Сабина независимая и бдительная рядом с ним, Орла мелочная, пекущаяся о том, чтобы её голос был услышан, и Паскаль как всегда рассеянный.

На краю сцены находился разбитый стол, куски которого всё ещё лежали так же беспорядочно, как мы оставили их после пророчества Маргарет. Снова меня охватила скорбь — ещё один символ, показывающий всё то, что мы потеряли. Но магия отреагировала не соответственно.

Вместо этого, она заставила течь мою кровь быстрее, перекрыв печаль тоской.

Я зашевелилась, потому что мне не понравилось это чувство, но магия становилась всё настойчивее. Я открыла глаза, надеясь таким образом прогнать образы.

— Тссс…, - Люк погладил меня по голове, но я решительно села. — Что случилось?

— Магия. Она чего-то хочет.

Одобрение расцвело во мне, словно цветок.

— Скорее всего, она хочет, чтобы ты вздремнула.

— Нет. Мы не могли бы пойти в зал собраний?

— В тебе проснулась потребность потягаться с Кварторами?

— Это касается стола, Люк. Я должна отремонтировать стол.

— Он сломан уже много дней. Ещё от одного, вреда не будет.

— Пожалуйста, — попросила я. — Отведи меня в зал собраний. Я должна сама увидеть его.

— Маман?

— Я останусь с мамой Мо, — сказала она. — Удачи, Мо.

Зал собраний был почти полностью восстановлен. Только ещё сломанный стол напоминал о нападении Сумрачных.

— Сын мой, — сказал Доминик, когда мы подошли ближе. — Маура. Мы можем как-то вам помочь? — сдержанное сочувствие в его тоне дало понять, что он знает о случившимся с моим отцом.

— Нет, — ответила я и отпустила руку Люка, чтобы встать на колени рядом с чёрным деревом.

— Мы как раз хотели начать инаугурацию Сабины, — сказал он. — Мы вам рады, и вы можете присутствовать, но нам хотелось бы уже приступить к делу.

Я не ответила. Вместо этого, я изучала символы, пытаясь понять то, как они взаимодействуют с магией. Один за другим, Кварторы встали со своих мест и пересекли сцену. Первым был Паскаль, который разглядывал меня через свои очки.

— Мышонок? — спросил Люк. — Что ты делаешь?

Я чувствовала, что Кварторы обмениваются взглядами, пытаясь прийти к соглашению, стоит ли позволить мне сделать то, что я хочу.

— Я могу его отремонтировать, — объяснила я. — Магия хочет, чтобы я отремонтировала его. Ведь именно об этом и говорила твоя мать: слушай и говори.

Люк обхватил меня рукой.

— Тебе не нужно исправлять всё. Иногда мы не можем этого сделать, понимаешь? Иногда нужно просто смириться. Есть вещи, которых невозможно добиться даже с помощью магии. Ты же это знаешь.

Я прислонилась лбом к его груди. Сломан, значит сломан. Он прав. Не было никакого способа отремонтировать этот стол. Но я могла бы создать новый.

Новый стол. Новый совет Кварторов. Новая эра, как и предсказала Маргарет.

— Ты мне доверяешь? — я говорила тихо, всё ещё прижимаясь лицом к его груди под подбородком.

— Конечно.

— Я знаю, чего ожидает от меня магия, но мне нужна твоя помощь.

Он посмотрел мне в глаза, странно спокойный и абсолютно уверенный.

— Я полностью в твоём распоряжении.

Я встала и подошла к столу, за которым сидели Кварторы. Это была сплошная, массивная поверхность из чёрного дерева, гладкая и плоская. Я чувствовала покалывание в позвоночнике, прямо там, куда положил руку Люк.

— На него имеют право только Кварторы, — прогремел Доминик. — Я один из первых кто признает, что ты можешь позволить себе больше вольностей, чем большинство других, но некоторые вещи просто не предназначены для тебя.

— Однако эта, как раз-таки предназначена, — сказала я. — Молчи, Доминик. Говорю я.

Я закрыла глаза и перед моим внутренним взором появились изящные, переплетённые линии символов, такие ясные и чистые, как будто были настоящими. Не глядя, я скопировала их аккуратными, целенаправленными штрихами на поверхность стола и стала ждать, что магия их узнает.

Люк вздрогнул, и когда я открыла глаза, то увидела, что в том месте, где я нарисовала, прорвался свет: крошечные лучики там, где мой палец прикоснулся к столу, маленькие, словно пылинки. Я наклонилась вперёд и легонько дунула, и опилки улетели прочь. Это было скорее нацарапано, чем вырезано, но метка была неизгладимой.

— Ещё раз, — прошептал Люк, как будто боялся меня отвлечь. Ему не нужно было беспокоиться. Я скопировала символ и полностью открылась Линиям, которые вдоль и поперёк пересекали комнату, так что моя рука дрожала от протекающей мощи. Талант Люка поддерживал мой собственный, и слова начали принимать форму.

Сначала магия была какой-то рассеянной, размытой по краям, как силуэт, вырезанный из чёрной бумаги, который держишь слишком далеко от света. Но я потянулась, всем телом прислушиваясь к тому, что говорит магия, и сила стала резче, сосредоточилась на одном фокусе, и когда я прикоснулась к столу, слово преобразовалось. Каждый раз, когда я проводила по нему рукой, отделялось всё больше опилок, резьба становилась всё отчётливее, а свет казался светлее.

Но рисунок был устойчивый. Он был красивый и излучал силу, но не хотел двигаться. У него не было того же живого чувства, как в старом столе.

Магия заставляла меня нарисовать ещё больше фигур, и я начала продвигаться вдоль стола, создавая все те буквы, которые подсказывала магия. Символы из каждого Дома, для каждого элемента. Некоторые были похожи на заклинания, которые я выучила для церемонии выбора преемника, в то время как другие совершенно новыми.

Я почувствовала, что Кварторы придвинулись ближе и услышала их растерянные голоса, но не стала вслушиваться. Всё, что я хотела слушать, это магию. Всё остальное отвлекло бы меня и изменило символы, которые я вырезала в столе. Мои руки дрожали от напряжения, а дыхание было неровным и отрывистым. Люк снабдил меня подъёмной силой, таким образом позволив продолжить тяжёлую работу.

Время шло, а я двигалась вокруг стола, наклонилась даже до самого низа, к массивным ножкам. Моя уверенность в себе росла с каждой завершённой буквой, а свет лился, освещая даже самый отдалённый уголок зала собраний. Когда я вырезала последний символ, мой разум успокоился и опустел, и я устало прислонилась к Люку. Но магия ещё не закончила. Символы застыли и не двигались. Им нужно было что-то ещё.

Им нужен был мой голос.

Я выбрала те, которые были мне больше всего знакомы — символы, которым научила меня Ниобе — и начала их декламировать. Несмотря на мою запинающуюся, неуклюжую речь они стали ярче. Чем дольше я говорила, тем легче было произносить слова, даже такие, которые я ещё никогда не слышала раньше. Они так легко слетали с моих уст, как молитвы по чёткам, и я поняла, что магия подарила мне язык Дуг. Я понимала его теперь безупречно, с тем же абсолютным пониманием, которое развила вследствие Разрушительного потока и моей связи с магией.

Но в этот раз не было опасности потеряться, потому что магия была глубоко внутри меня, в одно и тоже время бесконечная и ограниченная. Не нужно было теряться в магии, чтобы чего-то достичь, а просто позволить ей направлять себя.

Магии был нужен мой голос, чтобы пробудить символы к жизни, ясные, совершенные и сияющие. Мои слова — точный перевод потребностей магии, укоренились и начали расти. Пока я говорила, я извлекала силу из Линий и направляла её в символы. Шаг за шагом, они пробуждались. В каждом отдельном пульсировала магия, словно биение сердца и придавала ему особый оттенок: рубиново-красный для огня, сапфировый для воды, изумрудно-зелёный для земли, золотой для воздуха.

И ещё кое-что.

Что-то новое.

Что-то, что магия и я создали вместе.

Некоторые символы — самые сложные формы из всех, те, на которые Кварторы зачарованно уставились — сверкали как алмазы. Они начали двигаться и скользить по поверхности стола, ускорились и волнообразно передали эффект другим буквам, пока не окунули всех нас в цветной вихрь, а резьба неслась теперь по крышке стола слишком быстро, чтобы ещё можно было отличать символы друг от друга.

Живые. Теперь они были живыми: часть жизненной силы магии и часть моей жизненной силы удерживалась в столе. Я поняла, что теперь у меня есть место за столом. Магия и её язык так же глубоко отпечатались в моей душе, как и на столе. С самого начала я была предназначена для этого момента, для этого задания.

В конце концов, желание напевать исчезло, слова замерли, а движение символов стало менее беспокойным. Орла в трепете и восхищении вздохнула, в то время, как Паскаль и Сабина разглядывали знаки. Мои ноги подкосились, и Люк отвёл меня к одному из стульев Кварторов.

— Спасибо, — прокаркала я, потирая горло.

— Ты изменила магию, — обвинил меня Доминик. — В очередной раз.

Я покачала головой. Линии были такими сильными и гибкими, как никогда, источник постоянный и мощный. Но я говорила достаточно; Доминик может подождать.

Паскаль, однако, уже всё понял.

— Ты заново создала стол.

Я кивнула.

— Тогда совет Кварторов восстановлен, — сказал Доминик. — Как раз вовремя.

— Не восстановлен, — объяснил Паскаль, встречаясь с моим взглядом. — Заново создан.

Орла жеманно нахмурилась.

— Как и стол.

Сабина всё ещё разглядывала символы.

— Некоторые из них не согласуются ни с одним из Домов, — сказала она. — Они происходят прямо из источника.

— Источник живой, — сказала я. — Пока существуют Дуги, вы относились к магии, как к электростанции, а не как к живому существу. Это неправильно. Она хочет вам помочь, но ей нужен голос. Маги нужен кто-то, кто будет её защищать, потому что вы поклялись защищать свой собственный Дом.

Я больше не могла говорить и посмотрела на Паскаля, чтобы он продолжил.

— Она избрала Мауру. С созданием нового стола, был также заново создан совет Кварторов. Дома больше не единственные, кто имеет право на Кварторов. Маура теперь тоже занимает одно место.

— Она отказалась от места, — запротестовал Доминик. — Она не захотела служить в качестве матриарха. А теперь создала себе новую должность?

— Ты её не слушал? — спросил Люк. — Она не может представлять какой-то один Дом, потому что связана со всеми. Это означало бы дисбаланс. Но теперь…

— Теперь её пост привязан не к Дому, а к самой магии, — сказала Сабина.

Я, по очереди, посмотрела на каждого из них.

— Отныне магия имеет право голоса во всём, что вы делаете, в том, как регулируются дела.

— Магия…, - начал Доминик, но я поднялась со стула и выстроилась прямо перед ним со скрещенными на груди руками.

— Магия говорит через меня. Ты можешь либо приспособиться, либо передать бразды правления Люку.

Люк рядом со мной вздрогнул.

— Я бы предпочёл ещё подождать с этим, если ты не против.

Доминик нахмурился.

— Что, если с тобой что-нибудь случиться? Что, если Серафимы перегруппируются? Ты не бессмертна.

Я прикоснулась к тому месту на плече, где в меня попала пуля, и увидела, что под ногтями у меня всё ещё есть высохшая кровь.

— Определённо не бессмертна.

— Наследование, — предложила Сабина. — Так же, как и с любым другим постом. Будем выбирать с помощью церемонии или пророчества. Или же наследник.

— Об этом нам ещё долго не нужно будет беспокоиться, — сказала я. — А что касается Серафимов… Они зависели от Антона. Он был движущей силой, стоящей за ними. Увидеть, как он уничтожил самого себя, было эффективным методом положить движению конец. Всё сводится к следующему: мне всё равно, как вы это назовёте, Кварторами или конгрессом или высшим советом мистической абракадабры, но у магии теперь есть там место, а я её представитель. Отныне все решения, которые вы примите, должны учитывать волю магии. Мы должны следовать по этому новому пути, потому что в противном случае, не будет введено совсем никаких улучшений.

Один за другим Кварторы кивнули, Доминик и Орла с явным нежеланием, Паскаль и Сабина совершенно зачарованные. Новая эра началась.