Пропажа картины в Эрмитаже 22 марта 2001 года «Бассейн в гареме». Все сенсы слышали сообщение, было объявлено вознаграждение за помощь расследованию. Приезжаю в Санкт-Петербург. Там целая ассоциация сенсов. Мне говорят, что мы работаем только по интересу. Вопрос – по какому? Вот вам возможность развернуться: и интерес государственный, и деньги. Что нужно еще, простите? И что я вижу. Сидит группа вооруженных, оснащенных всякой техникой, готовых выехать в любую минуту людей в Эрмитаже с грустными-грустными лицами, и я понимаю, что у них ничего нет. Они умные люди (дело происходит в начале апреля), и они понимают, что картина давно уплыла и здесь хоть тресни, но ее уже не вернешь, но по закону они должны этим заниматься. Приезжаю в Москву, собираю экспертов, выясняем информацию. Отдаем в Эрмитаж, там следует только один вопрос: как вынесли картину в три часа дня? А просто: в кармане брюк свернутой в рулон. Человек не садился ни в машину, ни брал такси, а шел пешком до места назначения. При дальнейшем просмотре видим, что картина ушла из города морем (на фантоме картины капли воды и струящийся пар – паром). Видна дата «ухода» – 25 марта 2001 года. Смотрим страны. У всех вышло все разное. Но в основном Европа – имеется ввиду заказчик кражи. Видели дом, где находилась картина на тот момент, еще не в раме, не дошла до заказчика, лежала на столе. К сожалению, не в Европе. Больше по этому поводу сказать ничего не могу. Но я уверена в одном, что в таком случае, когда обращаются за помощью, если бы человек двадцать позвонили в течение двух дней и сказали бы, что они видят, слышат, чувствуют, картину можно было бы задержать в стране до лучших времен и перекрыть хотя бы на время, необходимое для более тщательного расследования, канал «ухода» подобных ценностей. Неужели в стране, где в каждой газете насчитывается реклама до двадцати центров, не нашлось двадцати сенсов, способных помочь следствию? Или всем нужны только деньги?