Когда на следующее утро Скотт спустился в столовую, то обнаружил там только Эллисон.

— Привет. А где остальные? — удивился он.

Элли расставляла на буфете тарелки. Услышав его голос, она повернулась.

— Привет. Ты сегодня рано.

— Правда? — Он бросил озадаченный взгляд на часы и убедился, что она права. — Действительно. Чудеса! А кофе уже готов?

— Как раз сейчас варю. Могу принести тебе чашечку.

— Вот и замечательно. — Пододвинув к себе стул, Скотт пристроил возле тарелки блокнот, который предусмотрительно взял с собой. Сюжет, пришедший ему накануне в голову, захватил его до такой степени, что он работал над ним добрых полночи и заставил себя прерваться, только когда уже стало светать. Схватив ручку, Скотт принялся править и вносить дополнения в очередную главу, которую, по многолетней привычке, он писал какими-то ему одному понятными иероглифами. Потом, попозже, он перенесет ее в компьютер.

С головой погрузившись в стремительно разворачивающееся действие и диалоги героев, Скотт едва слышал, как переговариваются Аврора и Чанс, помогая Эллисон с завтраком. Постояльцы входили и уходили, но Скотт ничего не замечал — ни голосов, ни смеха, ни звяканья тарелок.

Как ни странно, к действительности Скотта заставила вернуться воцарившаяся в комнате тишина. Подняв голову, он с удивлением обнаружил, что они с Эллисон снова остались в столовой одни, только в этот раз на столе громоздились тарелки с остатками завтрака.

— Добро пожаловать. Рада, что ты вернулся, — улыбнулась Эллисон, ловко убирая со стола грязную посуду. — Может, принести тебе пирожков к кофе?

Взгляд Скотта устремился к буфету.

— О черт… кажется, я остался без завтрака!

— Сейчас принесу тебе немного датского печенья. — Эллисон, обрадовавшись, бросилась за корзинкой с печеньем.

— Спасибо. — Скотте кряхтением покрутил головой, стараясь размять затекшие мышцы. — Кстати, давно пора посмотреть, как там Хлоя. — Он нахмурился. Ему пришло в голову, что племянница вполне могла спуститься вниз и позавтракать, а он, мысленно погрузившись со своими героями в теплые воды у берегов Южной Америки, даже не заметил этого. — Я пропустил ее?

— Нет. Она еще не спускалась.

Скотт бросил озадаченный взгляд в сторону лестницы, гадая, чем сейчас занята дрянная девчонка: нежится в постели или просто спит? Прошлым вечером, когда он заглянул к ней сказать «доброй ночи», она пребывала в отвратительном настроении. Собственно говоря, в комнате он ее не нашел — Хлоя сидела в музыкальном салоне, а по телевизору шло очередное шоу. Он выключил телевизор и объявил ей, что никаких передач не будет, пока он не получит написанного объяснения. Потом он повез ее в город ужинать, а по дороге вынужден был выслушивать бесконечное нытье и жалобы по поводу его жестокосердия.

Решив, что дождется племянницу, Скотт опять уткнулся в рукопись. Именно в этот момент Хлоя с грохотом скатилась по лестнице.

— Легка на помине! — хмыкнул Скотт, захлопывая блокнот. — Встала, значит.

— Угу. И умираю с голоду, — с энтузиазмом объявила Хлоя.

— Написала свое объяснение?

— Все десять страниц! — похвасталась она, протягивая ему пачку листов. — Господи, неужели я опоздала на завтрак?

Эллисон поставила перед ними блюдо с булочками.

— Горячее уже съели. Но осталась куча всякой выпечки, фрукты и йогурт. Так что не стесняйся.

Хлоя вприпрыжку помчалась к буфету и принялась накладывать себе на тарелку одну булочку задругой, а Скотт быстро пробежал глазами ее объяснение. Хлоя написала его в виде эссе, а ниже поместила целый список того, что могло с ней случиться, при этом предусмотрительно пронумеровала все страницы — видимо, чтобы вышло точно десять, как он просил.

— Ладно, пятерки не будет, но четверку с плюсом я тебе поставлю — за то, что правильно написала слово «восьмидесятилетний».

— Ты ставишь мне отметку? — Глаза Хлои округлились. — Черт… четверка с плюсом! Это покруче, чем в школе!

Перегнувшись через стол, Скотт вернул Хлое стопку исписанных листков и ловким движением сдернул с ее головы бейсболку.

— Эй! — возмутилась девочка, попытавшись отобрать ее, но Скотт проворно спрятал бейсболку за спину.

— Никаких головных уборов за столом!

— Но я думала, это касается только мальчишек! — фыркнула Хлоя.

— Раз ты одеваешься как мальчишка, значит, изволь соблюдать те же правила. И не сутулься!

— Черт! — буркнула Хлоя, но послушно выпрямилась. Скотт заметил, что Эллисон, продолжая убирать со стола, изо всех сил кусает губы, чтобы не рассмеяться. Устроившись поудобнее в кресле, он маленькими глотками потягивал кофе, гадая про себя, как он протянет следующие две недели.

— Итак, Хлоя, как насчет того, чтобы помочь мне с новой книгой?

Глаза племянницы подозрительно сузились.

— Что значит — помочь?

— Провести кое-какие изыскания. Понимаешь, мне нужно хорошо представлять себе, что такое поиски затонувшего клада. Вот я и подумал — почему бы не начать с обследования затонувшего в бухте корабля? — подмигнул Скотт.

— Ух ты! Круто! По рукам!

Эллисон с интересом покосилась в их сторону.

— Правильно ли я поняла, что действие этого твоего нового романа будет происходить у нас, в Галвестоне?

— И да и нет, — ответил Скотт. — Галвестон, увы, не настолько далеко, чтобы стать местом всех тех захватывающих приключений, которые я задумал. Поэтому я решил перенести остров куда-нибудь поближе к побережью Южной Америки. Ну и прихватить заодно семейное привидение — если вы, конечно, не возражаете.

— Так и спрашивай Маргариту с Джеком, а не меня, — усмехнулась Эллисон.

— Я склонен считать, что Маргарита нисколько не против. Что же до Джека, то я спрошу его, когда мы отыщем его судно.

— Погодите-ка, — нахмурилась Хлоя. — Что это за разговоры о призраках?

— Остров и бухту по легенде охраняют два призрака, — объяснил Скотт. — А поскольку при жизни они любили друг друга, то считается, что они ищут способ соединиться вновь, прежде чем отойти в вечность.

— Правда? — Хлоя вытаращила глаза. — Вот это клево! Итак, дядя Скотт, когда отправляемся? Я готова!

— Как только ты покончишь с завтраком. Но сначала нужно проверить снаряжение.

— Мы сдаем в аренду снаряжение для дайвинга, — сказала Эллисон. Потом покосилась на Хлою. — Если у вас есть сертификат.

— А я получила сертификат аквалангиста еще на прошлый день рождения! — с нескрываемой гордостью объявила Хлоя. — Когда мне наконец-то исполнилось двенадцать!

— Значит, все в порядке. — Эллисон окинула девочку внимательным взглядом, словно прикидывая на глаз ее размер. — Если тебе нужен костюм, думаю, мой вполне подойдет. — Она повернулась к Скотту. — Спросить у Эйдриана, может, он согласится дать тебе на время свой?

— Нет, — буркнул Скотт, представив себе, как «обрадуется» ее драгоценный братец. Еще, чего доброго, насует туда свинцовых пластин… или для верности откачает кислород из баллонов. — Я предпочитаю погружаться в плавках.

— Ты серьезно? — нахмурилась Элли. — В гидрокостюме будет намного теплее.

— Абсолютно серьезно. — Он повернулся к Хлое. — Поплаваем с аквалангами, а потом нужно будет сходить в библиотеку — порыться в книгах в поисках достаточно правдоподобного упоминания о каком-нибудь затонувшем кладе, чтобы дать новый толчок сюжету.

— А почему бы тебе не использовать легенду о затонувших сокровищах Лафита? — поинтересовалась Эллисон.

— Тех самых, что, согласно преданию, отправились на дно вместе с судном капитана Джека? — Скотт покачал головой. — Нет, мне нужно что-то более определенное, чем мифический сундук с не менее мифическими испанскими дублонами.

— Ну хорошо, — не унималась Эллисон, — но ведь легенда о сокровищах Лафита и их связь с историей Маргариты и капитана Джека существует по меньшей мере в двух вариантах. Одно сокровище — наследство, которое досталось Джеку от деда, в свое время плававшего вместе с Лафитом. Но ведь, кроме него, было и другое — знаменитое ожерелье Маргариты, сделанное из огромных грушевидных жемчужин и некогда принадлежавшее самому Жану Лафиту. Она получила его в подарок от повивальной бабки Буду, принимавшей роды у ее матери, — это был дар, обладавший колдовскими чарами. Вместе с благословением повивальной бабки оно наделяло Маргариту магической силой.

— Да что ты говоришь? Ну-ка погоди. — Заинтересовавшись, Скотт навострил уши. — Давай-ка по порядку. Во-первых, откуда ты все это знаешь?

— Маргарита писала об этом в своем дневнике. — Отставив в сторону стопку грязных тарелок, Элли уселась рядом с Хлоей.

— Маргарита вела дневник? — Скотт открыл блокнот и принялся лихорадочно строчить.

— Даже несколько. У нас хранятся оригиналы; они написаны по-французски, но моя бабушка в свое время перевела их на английский.

— Ладно. А теперь поподробнее об этом ожерелье.

— Мать Маргариты была… — Эллисон запнулась и растерянно уставилась на Хлою.

— Профессионалкой, — подсказал Скотт, отлично зная, что на самом деле та была попросту французской проституткой.

— Именно, — с облегчением кивнула Эллисон. — Она с самого начала собиралась избавиться от ребенка, отдав его в приют. Но одна старуха, посвященная в тайны Буду и принимавшая у нее роды, воспротивилась этому, поскольку боялась, что ребенку будет там плохо. Поэтому, дав девочке имя Маргарита, что означает «жемчужина», она благословила ее и сказала: «Тому, кто завладеет этой жемчужиной, будет всегда сопутствовать удача!» А потом повесила на шею ребенку ожерелье из грушевидных жемчужин, строго наказав матери, что оно должно принадлежать девочке, потому как иначе ее заклятие утратит свою волшебную силу.

— Так вот, значит, откуда пошло поверье, что Маргарита приносит удачу. — Скотт покачал головой, поспешно делая заметки у себя в блокноте. — Странно… мне никогда не доводилось слышать всю историю целиком.

Эллисон кивнула.

— Жадность заставила мать Маргариты оставить ребенка у себя. Возможно, решила проверить, будет ли иметь силу заклятие старой колдуньи. Хотите верьте, хотите нет, но богатый владелец… заведения, в котором работала мать Маргариты, внезапно без памяти влюбился в нее и снял для нее роскошный дом, где она и поселилась. Его состояние росло с каждым днем, поэтому мать Маргариты рассказала ему историю о своей дочери, которая приносит удачу всем, кто рядом. Что, вероятно, и побудило того оставить обеих под своим покровительством. Существует еще множество историй о том, как Маргарита приносила удачу любому, кто оказывался рядом с ней. Зато для нее самой это было не благословение свыше, а самое настоящее проклятие.

— Почему? — спросила Хлоя. Ее широко открытые глаза горели любопытством.

— Потому что по мере того как разносилась весть о волшебном даре Маргариты, все больше людей старались подружиться с ней в надежде, что они тут же разбогатеют. Но худшим из них оказался Генри Лерош, который упорно обхаживал ее, делая вид, что до смерти влюблен. Внутренний голос подсказывал Маргарите не доверять ему, но Генри не сдавался. Он клялся ей в вечной любви, пока Маргарита не согласилась стать его женой. Она и в самом деле поверила, что он искренне любит ее, однако в первую же брачную ночь Генри сбросил личину страстного любовника и все ее иллюзии развеялись как дым. Узнав, что он лгал ей, Маргарита пригрозила, что аннулирует брак. Однако Генри жестоко избил ее, сказав, что отныне она принадлежит ему, а он, мол, никогда не отпустит ее. Маргарита была сломлена не только физически, но и морально. В ту ночь она дала себе слово, что больше никогда не поверит ни одной клятве в любви.

— А потом она встретила Джека Кингсли, — вмешался Скотт.

— Да, но ему пришлось немало потрудиться, чтобы убедить Маргариту в том, что он искренне любит ее, — ведь она еще не забыла тех, кто лгал ей и использовал ее всю жизнь.

Хлоя с растерянным видом обернулась к Скотту, словно спрашивая: неужели все это правда?

— Давайте вернемся к ожерелью. — Скотту до смерти не хотелось сейчас обсуждать Генри Лероша, да еще в присутствии Хлои. Хватит с нее и того, что Джон Лерош оказался ее родным дедом. К чему девочке знать, что среди ее ближайших родственников был еще один негодяй, не стеснявшийся поднимать руку на жену?

— Хорошо, — кивнула Элли. — В своем дневнике Маргарита описывает одно из своих свиданий с Джеком, во время которого он спросил ее о жемчужном ожерелье. Рассказав ему историю ожерелья, она поинтересовалась, правда ли то, что и у него тоже есть сокровище, которое некогда принадлежало Лафиту. Джек рассмеялся и сказал — да, знаменитый пират оставил ему перед смертью одну вещицу, и с тех пор она всегда находится в капитанской каюте.

— Погоди-ка, — перебил Эллисон Скотт. — Он держал сокровище Лафита в своей каюте?! Но как же случилось, что его не ограбила его собственная команда?

— Не знаю. Говорю только то, что прочитала в дневнике Маргариты.

— Черт возьми! Какой сюжет! — воскликнул Скотт. — Сокровища, историческая подоплека, да еще вдобавок ожерелье, которое обладает магической силой. Мой редактор просто в три узла завяжется, чтобы заполучить его. Наверное, ты не согласишься дать мне прочитать дневники Маргариты? Жаль, ведь она-то, так сказать, и является истинной героиней всей этой истории.

Эллисон колебалась.

— Н-не знаю, — замялась она. — Видишь ли, мы всегда считали, что это касается только членов нашей семьи.

— Клянусь, что отнесусь к ним с величайшим почтением.

— Ладно, я подумаю, — кивнула Эллисон.

— А пока, может, проверим снаряжение для дайвинга? — повернулся Скотт к племяннице.

К тому времени как Эллисон со Скоттом и Хлоей отправилась на пирс, стало уже заметно теплее.

— Здесь у нас хранится практически все, что вам нужно, — объяснила она, когда они взобрались с берега на деревянный причал.

Волны лениво облизывали старые деревянные сваи и с раздраженным шипением откатывались назад. В самом конце пристани, на крышке ларя, сделанного в форме скамьи, устроился большой пеликан. Элли пришлось согнать его, чтобы откинуть крышку.

— Первые двадцать футов вода довольно мутная, — продолжала она. — Затем становится заметно чище. А уже ниже сорока футов видимость великолепная. Конечно, в зависимости оттого, улеглось ли волнение после вчерашнего шторма.

— А какая глубина в бухте? — поинтересовался Скотт.

— Почти шестьдесят футов — больше, чем в любом месте залива Галвестон, — ответила Эллисон. — Корабль должен лежать где-то прямо перед нами, он затонул в самой середине бухты. Эта цепь, — указала она на цепь, уходившую в воду под небольшим углом, — приведет вас прямо к нему. На ней сделаны метки с указанием глубины — это чтобы вам было легче вернуться. Что же до самого судна, то оно лежит на боку, его сильно занесло илом, но, думаю, вам удастся увидеть не только остатки кубрика, но и квартердек.

— А почему судно оказалось под слоем ила? — спросила Хлоя, натягивая гидрокостюм.

Скотт бросил на племянницу уничтожающий взгляд.

— Тебе приходилось слышать о великом урагане?!

— Нет. А что — должна была? — хмыкнула Хлоя. Скотт выразительно округлил глаза.

— Так, мне все ясно. Следующая тема твоего сочинения — ураган, который некогда едва не стер Галвестон с лица Земли.

Сбросив с себя рубашку, Скотт повернулся к Эллисон спиной, и та закусила губу, не в силах отвести от него глаз.

Зрелище его обнаженного тела со скульптурно выступающими мышцами заставило ее потерять дар речи — и это как раз когда она снова поздравила себя с тем, с какой легкостью им обоим удалось вернуться к привычным ролям хозяйки гостиницы и постояльца. И вот он стоит перед ней, и солнце играет на его бронзовой от загара коже, под которой перекатываются мускулы, а она сама едва сдерживается, чтобы не коснуться их языком.

Скотт покосился на Эллисон через плечо:

— Поможешь мне нацепить всю эту сбрую?

— О… прости. — Улыбаясь и краснея, она подняла баллоны с кислородом, чтобы он смог просунуть руки в лямки. — Жаль, что ты не позволил мне попросить у Эйдриана его костюм. В плавках ты мгновенно замерзнешь.

— Ну, не думаю, что вода такая уж ледяная.

— Посмотрим, что ты скажешь, когда опустишься футов на шестьдесят, — усмехнулась Элли.

Он взглянул на нее в упор, и на губах его появилась уже знакомая ей усмешка.

— Я крепче, чем поначалу может показаться. Взгляд Скотта остановился на губах Элли, и он едва не застонал — так ему захотелось поцеловать ее.

— Дядя Скотт, так мы идем или нет?!

— Да. Конечно. — Заставив себя отвернуться, Скотт надел маску, всунул за ремень дыхательную трубку и зажал зубами клапан регулировки подачи кислорода. Потом, придерживая маску и трубку руками, шагнул с пирса в воду. Целый столб брызг взметнулся вверх. Вынырнув на поверхность, Скотт помахал Эллисон, давая понять, что с ним все в порядке, и сделал знак Хлое следовать за ним.