Чанс мог поклясться, что закрыл глаза всего на мгновение, но когда он открыл их, серые лучи рассвета уже пробивались сквозь плотные шторы. Сначала ему показалось, что прошлая ночь была сном, но тут рядом шевельнулась чья-то теплая ножка.

Он вскочил как ошпаренный:

– Аврора!

Рори лежала рядом, завернувшись в одеяла как в кокон. Чансу сразу стало понятно, почему ночью он замерзал под холодной струей воздуха от кондиционера. Она стащила с него все одеяла!

– Аврора, проснись! – Чанс потряс ее за плечо, пытаясь вытащить свое одеяло. Из этого ничего не вышло, он встал с постели и начал собирать с пола одежду. Надо было вывести Рори из квартиры, пока не проснулись его соседи. Он уже надел очки, трусы, шорты, когда она наконец пошевелилась.

– Ммм…

– Потягиваясь, как котенок, Аврора уселась на кровати, вытянув руки над головой и сладко зевая. Чанс замер, ошеломленный прелестью ее гибкого тела, освещенного первыми лучами утреннего света. Одеяла и простыни упали, обнажив ее грудь и плечи. Медленно опуская руки и улыбаясь, Рори игриво взглянула на него через плечо.

– Доброе утро!

У Чанса язык прилип к нёбу.

– Доброе утро, – с трудом проговорил он.

– Который сейчас час? – спросила она, снова зевая и откидываясь на подушки.

Чанс ошарашенно смотрел на ее обнаженную грудь. Затем усилием воли перевел взгляд на настенные часы и немного успокоился – время было еще достаточно раннее.

– Без пяти пять.

– В таком случае, – протянула она к нему руки, – почему бы тебе не вернуться в постель?

Чанс всем телом потянулся к ней, бессознательно отвечая на желанный призыв, сделал один шаг, но вовремя спохватился:

– Нет, не сейчас.

«Ну может быть, на одну минутку? Нет!» Он отвернулся и стал собирать ее одежду.

– Тебе нужно выйти отсюда, пока соседи не проснулись, иначе скоро все будут обсуждать, как ты утром выходила из моего подъезда.

– Ах вот оно что! – Рори со вздохом взяла у него свои вещи.

– Да, именно так, – сказал Чанс, садясь рядом с ней на постель и поворачивая ее голову к себе за подбородок. – Я бы очень хотел, чтобы ты осталась здесь на весь день, но нам надо подумать о твоей репутации.

– Весь день! Звучит очень заманчиво. – Она обняла его за плечи. – Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя восхитительное тело?

– Пожалуй, несколько худое.

– Нет! Восхитительное!

Не в силах устоять, Чанс коротко поцеловал се в губы. Потом снова, уже медленнее и наконец, закрыв глаза, он окунулся в марево воспоминаний: ее запаха, ее дыхания, ее стонов. Почему все это происходит не с Пейдж? Почему к ней у него нет такого страстного влечения? Он бы с радостью соединил двух этих женщин: идеальная репутация и сдержанность Пейдж и жизнерадостность и страстность Авроры. Почему это невозможно?

Потому что эти качества несоединимы – словно вода и масло. То же будет с ним и Авророй через какое-то время.

С сожалением, камнем повисшим у него в груди, Чанс отстранил Аврору – что было нелегко, когда ее упругие, обнаженные груди касались его груди.

– Тебе действительно надо поскорее уйти. Ты же знаешь, каким маленьким становится Галвестон, когда дело касается сплетен.

– Ну не таким уж и маленьким, – возразила Рори.

– Когда твоя фамилия Чанселлор – именно таким.

– Да, правда. Но если ты один из Бушаров, жизнь научит тебя не обращать внимания на то, что говорят люди.

На секунду Чанс задумался: как это – не обращать ни на что внимания? Его всегда волновало, что о нем думают окружающие, ведь от этого зависели репутация банка и количество клиентов. Скандалы не способствуют успеху в бизнесе. И если Сен-Клеры собираются заниматься бизнесом, им придется несколько изменить образ жизни.

– Аврора. – Он обнял ладонями ее горевшие щеки. – Я не хочу, чтобы люди сплетничали о тебе, прослышав, что ты провела ночь со мной. Поэтому они не должны видеть, как рано утром ты выходишь из моего дома.

– Ты прав. – Взяв его руку, она поцеловала ладонь. Я тоже не хочу все портить. – Она посмотрела ему в глаза – Ведь нам было так хорошо.

Беспокойство Чанса рассеялось словно утренний туман. Разговор, которого он так боялся, был почти позади. Последствия? Ожидания? Он поспешно встал и отступил на шаг назад.

– Я пойду принесу документы из кабинета, пока ты одеваешься.

Документы валялись па полу рядом с диваном. Собирая их Чанс старался не думать о том, что в соседней комнате находится женщина, с которой он только что провел самую восхитительную ночь в своей жизни. Она заслуживает мужчину, который хотел бы от нее больше, чем только удовлетворения своих фантазий, мужчину, который видел бы в ней свою подругу и жену.

Запихивая документы в конверт, он чувствовал себя полнейшей свиньей. Что касается Пейдж, Чанс боялся даже думать об этом, он лишь благодарил небо за то, что они еще не встречались с ней официально, ведь тогда прошлая ночь была бы не просто потерей контроля и нарушением общественной морали – это было бы настоящее предательство.

Раздражение Чанса росло по мере того, как бумаги все труднее влезали в конверт. Все еще сражаясь с кипой документов, он вышел из кабинета и, столкнувшись с Авророй в прихожей, выронил конверт из рук.

Выругавшись, Чанс снова принялся собирать рассыпавшиеся по полулисты. Рори опустилась рядом с ним на корточки. Они почти касались друг друга коленями.

– Извини. – Аврора рассмеялась, но заметила, что Чанс не находит в ситуации ничего смешного. Сегодня утром все в его жизни смешалось так же, как эти бумаги на полу.

– Ну вот, – уже немного спокойнее проворчал Чанс, становясь на колени, – теперь все опять перемешалось.

– Не беспокойся об этом. Дома я приведу все в порядок.

– Да, но ты теперь ни за что не засунешь все это обратно в конверт! Как это мы умудрились вчера это сделать?

– Правило коробки, – весело сказала она, такая бодрая и живая – ну просто утренняя пташка, тогда как Чанс просыпался полностью лишь после пары чашек кофе.

– Какой коробки?

– Ты разве не замечал, что когда вынимаешь что-то из коробки, оно как будто становится больше? – Она сморщила нос так соблазнительно, как только она умела это делать. – Я уверена, что вещи меняют форму в тот момент, когда мы извлекаем их из футляра.

– Возможно, это и так, – сказал Чанс, рассеянно подавая ей последнюю бумагу.

– Когда мы увидимся в следующий раз? В банке? – спросила она, поднимаясь на ноги. На ней были шортики и блузка, но он тщетно пытался отогнать от себя ее ночной образ.

– Да, конечно. – Чанс потер глаза, мечтая о кофе. – Я представлю тебя Брайану Джеффризу, первому вице-президенту отдела коммерческих и частных кредитов. Он назначит вам инспектора, который будет заниматься вашей ссудой.

– Я бы все-таки хотела, чтобы этим занимался ты.

– Как бы нам этого ни хотелось, мы не сможем повлиять на принятое решение, – объяснял Чанс, направляясь к входной двери. – Ссуды таких размеров должны быть утверждены целым рядом чиновников, и не только в Галвестоне, но во всех отделениях банковской сети. Когда они все рассмотрят прошение, состоится телеконференция, каждый выскажет свои соображения и пройдет голосование.

– Ого, – прошептала Рори. – Как ты думаешь, они утвердят?

– Не знаю.

Они остановились у двери, и Чанс с тоской подумал, что сейчас ему придется открыть ее и отпустить Аврору. Теперь, когда проект был закончен, у них не было предлога встречаться.

– Мы хорошо поработали, и прошение выглядит более чем обоснованным. С цифрами все в порядке, но отсутствие у тебя какого-либо опыта в предпринимательской деятельности все же будет против тебя.

– Но ты замолвишь за нас словечко? – Она взяла его за руку и с надеждой посмотрела в глаза.

– Разумеется.

В ее глазах было столько тревоги, что ему захотелось обнять ее и утешить, сказать, что все будет отлично.

Они постояли минуту, молча глядя друг на друга. Наконец Рори робко улыбнулась:

– Поцелуешь меня на прощание?

При мысли о расставании кошки скребли у Чанса на сердце, он взял ее за плечи и поцеловал. Как бы он хотел, чтобы этот последний поцелуй длился вечно!

Короткое время, отпущенное им, подошло к концу.

Сожаление тяжестью давило на его плечи, но он с усилием оторвал губы и заставил себя улыбнуться.

– Увидимся в банке.

Аврора тоже улыбнулась в ответ – так, как только она могла улыбаться: будто свет лился изнутри, от сердца.

– До встречи. – Поцеловав свою ладонь, она приложила ее к щеке Чанса, и он закрыл глаза, чтобы навсегда сохранить в памяти это волшебное прикосновение.

Когда он открыл глаза, ее уже не было – только легкий аромат цветов витал в воздухе.

Солнце робко окрасило небо на востоке в нежно-розовый цвет, когда Рори подъехала к дому. Откидной верх джипа был опущен, и свежий утренний бриз играл ее волосами, а она распевала вместе с Бонни Райт легкомысленную песенку о влюбленной девушке. Рори не помнила, когда в последний раз она чувствовала себя так легко и беззаботно. Будущее раскинулось перед ней, как чистое утреннее небо, столько счастья и столько возможностей: свой бизнес, новый дом, Чанс…

Въехав под навес рядом с домом, она не сразу выключила двигатель, дослушивая песню. Конечно, неизвестно, что ждет их с Чансом и чем закончится вся эта история, но чем-то все-таки это должно закончиться?

– А что же любовь, любо-овь? – пропела Рори улыбаясь. «Да, как насчет любви?» – подумала она и заглушила двигатель. Это было бы неплохо.

Наступила тишина, и Рори вспомнила, что еще очень рано. Она решила незаметно прокрасться в дом и немножко поспать, пока не прозвенел будильник Эллисон. Неожиданно дверь скрипнула, и Рори, вздрогнув, повернулась, чтобы бесшумно прикрыть дверь.

– Рори! – громко прошептала Эллисон у нее за спиной.

– Ох! – Она повернулась к Эллисон. Сэди тявкнула в знак приветствия, встав на задние лапки и виляя хвостиком.

– Шшш! – Эллисон посмотрела, в сторону комнаты брата. – Где ты была? Нет. Подожди. Давай отойдем подальше, пока Эдриан не проснулся и не засыпал тебя вопросами. – Эллисон буквально втащила Рори в их общую спальню. – Я чуть с ума не сошла. Я не знала, что сказать Эдриану, если он догадается, что ты не вернулась домой, а я даже не знаю, где тебя угораздило заночевать. Ты же знаешь правила – если не ночуешь дома, обязательно звони.

Рори содрогнулась при мысли о прослушивании одной из полуторачасовых лекций Эдриана.

– Итак, – сказала Элли, плотно закрывая за собой дверь, – колись.

– Я все тебе расскажу… позже. – Рори упала на свою кровать у окна, счастливая, но бесконечно уставшая.

– Э нет, рассказывай сейчас. – Эллисон села рядом с ней на кровать, и Сэди последовала ее примеру, так что стало довольно тесно. – Ты хоть знаешь, как я волновалась? Я даже звонила в полицию, чтобы узнать, не было ли автокатастроф.

– Неправда, ты не звонила! – Рори села на постели, уставившись на сестру и почувствовав себя виноватой. Еще бы! Ведь Эллисон пришлось звонить в полицию, пока она спала сладким сном в постели Чанса.

– Ты была с Оливером Чанселлором, ведь так?

– Ну… да! – призналась Рори, чувствуя себя самой ужасной сестрой в мире.

– Рори! – вскричала Эллисон, хотя в голосе ее уже почти не было упрека. – Почему ты не позвонила?

– Я… я заснула.

Элли строго посмотрела на нее. Потом расстроенно вздохнула:

– Значит, вы с Чансом… мм?

Рори кивнула, стараясь не улыбнуться, но счастье распирало ее, словно воздушный шарик.

– Я полагаю, не стоит спрашивать тебя, как ты к нему относишься?

– О, Элли, он самый замечательный человек на свете! – Рори кинулась к сестре с распростертыми объятиями. – Он умный и добрый и такой милый! Мне нравится, как он постоянно поправляет очки на носу. И как он аккуратно убирает бумаги на своем столе. Мне нравятся его строгие рубашки, всегда застегнутые под горлышко, хотя в спортивных майках и шортах он гораздо сексуальнее. У меня дыхание перехватывает, когда он смотрит на меня. А на кухне он такой беспомощный. А как он целуется! Мне просто нравится… он сам. – Рори в первый раз открыто призналась в этом себе и ощутила свое счастье так полно, что, казалось, сейчас улетит в небо прямо через потолок. Раскинув руки в стороны, она громко объявила: – Я люблю Оливера Чанселлора!

Эти слова были для Эллисон словно соль на старую рану, нанесенную ей много лет назад вот таким же умным, милым и добрым человеком. Хотя признание сестры не должно было ее удивить, ведь Рори уже две недели сияла, как начищенный чайник. Эллисон утешала себя тем, что сестра должна сама пройти через то, что Эллисон пережила много лет назад.

– Так, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал не очень расстроенно, – а он что к тебе чувствует?

– Не знаю, – сказала Рори, опускаясь на подушку с потерянным видом, но радость быстро вернулась к ней, – я только знаю, что нам хорошо вместе! Мы уравновешиваем друг друга, Элли. Правда, он, по-моему, этого не понимает. Кроме того, он вбил себе в голову, что должен жениться на какой-то Пейдж. – Рори сморщила нос.

– Он помолвлен с другой? – Элли старалась оставаться спокойной, но ее материнский инстинкт подсказывал ей желание разорвать Оливера Чанселлора на мелкие кусочки.

– Нет! – Рори поспешила оправдать Чанса, ясно увидев жажду крови в глазах сестры. – Они даже не встречаются. Ты можешь в это поверить?

– Нет, я пока мало что понимаю.

– Вообще-то, по-моему, это Чанс ничего не понимает. Дело в том, что в его чересчур организованной голове существует убеждение, что Пейдж была бы для него идеальной женой. Поэтому, когда он решит, что время пришло, он повстречается с ней сколько-то для порядка, сделает предложение, они купят подходящий дом и будет у них идеальная семья с двумя детьми, собакой и кошкой.

Эллисон встала и подошла к окну. Небо из розового стало золотым, и день обещал быть ясным и теплым. Возможно, неправильно было бы сравнивать теперешнюю ситуацию Рори с той ситуацией, в которой она сама оказалась много лет назад, но сходство было слишком явным. И это отчаянное, безрассудное выражение глаз Рори было так похоже на то, что она сама когда-то чувствовала. Давно, когда еще не знала, как-жестока может быть любовь.

– Ничего нет плохого в том, что человек хочет спокойной, нормальной жизни.

– Спокойной – это одно, – возразила Рори, – а скучной – совсем другое.

– Как ты похожа на маму! – Такой она помнила ее – полной жизни, энергии и любви. Эллисон прислонилась лбом к стеклу, пытаясь не давать воли грустным воспоминаниям. – Не всем нужны для счастья постоянные волнения и восторги.

– Я знаю это, – тихо сказала Рори, – но если бы Чанс был влюблен в эту таинственную Пейдж – это опять же было бы одно. Но ведь он не влюблен. Я думаю… Мне кажется, что он влюблен в меня. Так же, как и я в него. По крайней мере он мог бы влюбиться в меня. Только вот никто не написал в его календаре: «Сегодня влюбиться в Аврору Сен-Клер». Поэтому он не расслабится и не позволит этому случиться. А мне бы так этого хотелось, ведь только я могу сделать его счастливым. Я нужна ему, Элли. Я нужна ему, чтобы показать, что жизнь нельзя планировать от рождения до старости. Иногда нужно просто жить.

– Но ты забываешь, – прищурилась Элли, – что он один из них, Рори. Люди его класса живут по другим правилам.

Наступила тишина. Элли чувствовала тяжелый взгляд сестры у себя на спине.

– Ты думаешь, он такой же, как Питер, ведь так? – Слова холодным лезвием врезались в сердце Элли. – Нет, он не такой. Он никогда не станет меня обманывать, чтобы…

Рори замолчала, так как эта тема была запретной в их доме вот уже десять лет. Питер обманул ее сестру, соблазнил, а потом хвастался своей победой по всему городу. Все это вряд ли было подходящей темой для обсуждения между ними. Так, они никогда не обсуждали кровавые кулаки Эдриана и синяки Питера. Рори знала, что против Эдриана было выдвинуто обвинение в нападении, но дело замяли – спасибо тете, которая шантажировала отца Питера письмами из Нью-Йорка про какую-то актрисочку, с которой он покутил когда-то в Бруклине.

Поддержка семьи, конечно, помогла Эллисон справиться со своим горем, но в ее сердце навсегда осталась рана: она знала теперь, что отпрыски галвестонской элиты не женятся на девушках из бедных семей. Они могут поразвлечься с ними для собственного удовольствия, но и не подумают жениться.

– Эллисон! – Рори подошла к сестре и обняла ее за плечи. – Чанс не пользовался мной. Это правда. Прошу тебя, не будь к нему пристрастна и позволь мне побыть счастливой.

– Для тебя я готова на все. – Все еще не расставшись со своими страхами, Эллисон тоже обняла сестру. – Но будь осторожна, Рори. Не позволяй себе привязаться к нему слишком сильно, это сделает тебя уязвимой. Пусть все будет как будет, хорошо?

– Конечно. – Улыбаясь, Рори посмотрела на нее, и по глазам сестры Элли поняла, что уже опоздала со своим предупреждением. Если уж Рори влюбится в Оливера Чанселлора, то она влюбится в него без памяти и всем сердцем.

Рори увидела Чанса, как только, сопровождаемая Эдрианом и Эллисон, перешагнула через порог банка. Чанс стоял у конторки и разговаривал с одной из девушек-консультантов. Ее поразил его вид. После двух недель общения, когда она видела его исключительно в шортах и футболках, Рори почти забыла, как важно и пугающе он выглядит в строгом деловом костюме.

А как раскованно он держался в стенах своего банка, словно был посвящен в какую-то тайну!

При виде Чанса сердце Рори забилось сильнее. Он поднял глаза, и их взгляды встретились. Ее тело затрепетало при воспоминании о его прикосновениях и поцелуях. Он чуть заметно улыбнулся ей, но затем его лицо потемнело, приобрело серьезное выражение, и он отвернулся. Что-то сказав девушке-консультанту, он обошел конторку, чтобы поприветствовать пришедших.

Чанс пожал руку брату и кивнул сестрам. Рори ждала, что он улыбнется ей, заметив, с какой тщательностью она оделась сегодня – широкие брюки цвета хаки и голубая рубашка. Она даже убрала волосы в аккуратный хвостик. Но он вел себя так, будто ее вовсе и не было рядом.

– Я рад, что все вы смогли прийти сегодня, – сказал он, обращаясь к Эдриану. – Брайан предпочитает говорить сразу со всеми просителями, особенно когда речь идет о крупной ссуде.

– Никто из нас не согласился бы это пропустить, – ответил Эдриан, – и мы очень благодарны тебе за помощь.

– Не стоит говорить об этом. – Чанс жестом пригласил их пройти за ним и направился в коридор, где располагались кабинеты.

Эдриан поинтересовался, видел ли Чанс вчерашний матч «Астроса». Чанс промычал в ответ что-то про помощь Авроре с проектом, и Эллисон с сочувствием посмотрела на сестру.

Аврора улыбнулась, пытаясь уверить Элли, что все правильно. Чанс просто старается вести себя предусмотрительно. Он вовсе не испорченный богатый мальчишка, как Питер, и не использует людей, чтобы потом хвастаться и унижать их.

И все же семечко сомнения было заронено в сердце Рори. Не стыдится ли Чанс того, что произошло между ними вчера ночью? Может быть, он боится, что все узнают про это? Но все уж точно узнают, если они будут продолжать встречаться – а именно так Рори представляла себе дальнейшее развитие событий.

А вдруг Чанс не захочет больше видеть ее? Вдруг это не входит в его планы? Или он хочет встречаться с ней тайно? Но об этом ему лучше и не помышлять, а то она устроит ему такой нагоняй! Она никогда не будет ничьей тайной любовницей!

– Вот мы и пришли, – объявил Чанс, когда они дошли до открытой двери в середине коридора. – Брайан! – обратился он к человеку, сидевшему за письменным столом. – К тебе Сен-Клеры.

– Да-да.

Высокий темноволосый мужчина встал из-за стела, поправляя свей старомодный полосатый галстук. У него было худое вытянутое лицо, черные волосы у вискоз подернуты сединой.

– Рад вас видеть. – В его голосе были незнакомые холодные интонации, выдававшие в нем северянина, а официальная манера держаться заставила Аврору насторожиться. Когда с представлениями было покончено, Чанс собрался уходить.

– Подожди, – попросила она и вышла с ним в коридор. Она внимательно изучала его лицо, но не видела глаз – он смотрел себе под ноги. – Что-то не так?

– Нет, что ты, все в норме, – сказал Чанс, поправляя очки. На сердце у Авроры стало тяжело: Еще этим утром он не хотел отпускать ее, а сейчас не решается даже взглянуть ей в глаза.

– Ты позвонишь мне?

Он колебался всего мгновение.

– Кредитной комиссии понадобится несколько дней, чтобы принять решение.

Его равнодушный тон был для нее словно пощечина.

– Все ясно, – холодно сказала Рори. – Что ж, тогда, я полагаю, мне следует тебя отпустить.

Она отвернулась. Ноги у нее были ватными, колени дрожали.

– Аврора!

Она оглянулась и встретила его взгляд. Чанс напряженно и взволнованно всматривался в ее лицо, будто хотел сказать что-то, чего нельзя было выразить словами. Потом вздохнул и грустно улыбнулся:

– Удачи тебе.

– Спасибо. – Она снова повернулась и пошла, кожей чувствуя, как он смотрит ей вслед, и повторяя себе снова и снова, что она ошибается. Чанс сейчас просто пожелал ей удачи, а вечером он обязательно позвонит ей. И все будет хорошо.

Но сердце сжималось от тоски.