— Хаки! Бьярн! На вышку, бегом! Торм за мной! Только аккуратно, — Унай идя первым, уже издалека увидел, что стало с его отцом и остальными. Мальчишек немедленно нужно было отвлечь от созерцания страшного зрелища. Его сердце сжалось от тоскливой боли. Отец лежал с развороченной грудью и оторванной рукой. Его голова была неестественно вывернута. Всё тело в крови, будто он попал под кровавый дождь, который лил весь день. С трудом, оторвав взгляд от тела отца, Унай хрипло прикрикнул на близнецов:

— Хаки! Поднимись на ту вышку, где был Митро, может там остались стрелы или ещё что-то! Как осмотришься бегом к Бьярну!

Сеча была страшная. Туши тарков валялись вокруг кучки погибших воинов. Видимо когда поток нападавших иссяк, защитники сошли со стены и плотным строем ударили в спину разбредающимся по селищу тварям, тем самым, отвлекая тех от женщин и детей. Но всех сдержать не удалось, и они вошли внутрь, оставив неудобную добычу своим соплеменникам.

От Митро и Лотама мало что осталось. Остатки их тел тоже лежали вниз. Наверное, стрелы закончились, и они спустились поддержать товарищей в строю. Легкий кожаный доспех не уберег их от когтей и клыков тарков. Но перед смертью храбрецы забрали несколько жизней, прежде чем их не растерзали.

Самая большая куча серых тел лежала возле Торольва Камня. Тот полулежал, полусидел, опершись на свою здоровую секиру. На его могучей шее зияла страшная рваная рана, но Унаю показалось, что Торольв умер от потери крови, добив последнего тарка. Походив вокруг побоища, тела Торби так и не нашли. Это обнадёживало. Унай только на миг представил себе, как они останутся одни без старших, наедине с неизвестностью, его даже передёрнуло. А вдруг тарки снова придут? Что будет с шестью детьми, думать не хотелось… Унай отвлёкшись от созерцания мертвых тел, крикнул:

— Бьярн! Что видно?!

— За стеной пусто! Внутри тоже тихо! Хотя…  — Бьярн, щурясь, посмотрел в сторону, где были кладовые общины и большой хлев для волов. Кажется, в хлеву что-то неладно!

— Хаки! Что у тебя?!

— Пара стрел и всё, — хрипло произнёс Хаки, смотрящий на то, что осталось от его отца и старшего брата. Унай, переборов в себе желание упасть возле тела отца и зарыдать, стал тормошить замерших и убитых горем мальчишек.

— Оба вниз! Торм бери гарпун полегче! Торм! Торм!

Мальчишка стоял над телом брата и казалось, ничего не слышал. По его щекам текли слёзы, оставляя после себя на черном от сажи и пыли лице, маленькие мокрые дорожки. Он вздрагивал всем телом и тихо подвывал, будто маленький медвежонок оставшийся без матери. Унай подойдя к Торму, обнял того левой рукой и стал успокаивать.

— Всё… Всё… Они погибли как герои спасая нас… Ты слышишь? — шептал он мелко дрожащему мальчику на ухо. Они уже за Берегом… С Творцом… Они ушли показав нам как это нужно делать… Понимаешь… Бьярн увидел что-то в стороне хлева… Может там остались тарки… Слышишь… Нам нужно идти туда и посмотреть что там… Мы должны защитить Унну и Лайну, как это сделали наши отцы и братья…

Услышав о тарках, Торм сильно вздрогнул и посмотрел в глаза Унаю. В его взгляде не было испуга или страха. На Уная смотрел жаждущий крови зверёныш.

— Ты прав, брат, — Торм отстранившись от Уная, наклонился к телу брата и достал из ножен его кинжал. В руках мальчика кинжал казался небольшим мечом. Затем Торм подошел к телу убитого тарка лежавшего немного поодаль и стал вырезать торчавший из груди того гарпун. За этим занятием его и застали уже спустившиеся с вышек близнецы.

— Готовы? — спросил Унай у троих мальчишек молча глядевших на него. В их глазах не было страха, Торм же с ног до головы перепачкавшись в крови тарка, вытаскивая глубоко засевший гарпун, вообще выглядел зловеще.

— Я с Тормом впереди, а вы двое сзади прикрываете спины, — давал последние указания Унай.

— А ежели их много будет? Что тогда? — спросил переступающий с ноги на ногу Хаки. Торм только кровожадно ухмыльнулся, сжимая окровавленный гарпун в правой руке.

— Тогда врассыпную и бьём их издалека, но это только когда нам край, — спокойно объяснял Унай. Нужно сделать так, чтобы нас никто не усмотрел. Ясно?

— Тебя это в первый черед касается, — Унай ткнул пальцем в грудь Торма. На что тот только темно хмыкнул.

Пока дошли до хлева обнаружили тело Торби. Он лежал, прислонившись к стене хлева. В руках меч. Левая нога по колено оторвана. Рядом с ним немного поодаль оставляя кровавый след и остатки внутренностей, по земле полз трясущийся, но всё ещё живой тарк. Здоровенными лапами он упорно загребал землю, пытаясь отползти подальше от уже умершего воина. Его била крупная дрожь. Когда Торм вонзил свой гарпун в затылок зверя, его тело сделало ещё несколько конвульсивных движений и затихло.

Пока добивали тарка услышали громкое захлёбывающееся мычание, доносящееся из хлева. Войдя во двор, огороженный крепкими жердями вокруг, мальчишки оказались рядом с дверьми. Внутри хлева бесились волы бья копытами по стенам сарая. Ещё был слышен противный чавкающий звук, от которого у Уная пробежали мурашки по спине.

— Хаки и Бьярн! На крышу. Дальше знаете, что делать. Что бы там не происходило внизу — вас это не касается. Ваше дело бить по таркам, если они выскочат. Старайтесь бить наверняка — чтоб скорее подохли. Торм, ты тоже на крышу у тебя два гарпуна. Только ты из нас двоих сможешь сильно их метнуть. А я погляжу, что там внутри.

Подождав, когда мальчишки тихо заберутся на крышу хлева и удобно устроятся Унай тихо ступая, приблизился к распахнутой выломанной двери, из которой доносилось равномерное чавканье. Волы по-прежнему бесились и мычали, бья копытами о деревянный настил и стены хлева. Благодаря этому шуму все смогли занять свои места, не боясь быть услышанными.

Тихо ступая и держа меч наготове, Унай медленно присел и заглянул внутрь хлева. Довольно большое сооружение было рассчитано на шесть или семь голов крупного скота. Всего же в селище было четыре вола да три месяца назад родившийся телёнок. Общего любимца детворы назвали Рыжиком. Раньше всех телят мужчины уводили на ярмарки, так как четырёх взрослых волов: трёх коров и быка, было абсолютно достаточно. Но Рыжика решили оставить — он был подарком на свадьбу Торби и Лайны. Телёнок, в отличие от своих серых папы и мамы имел тёмно-рыжий окрас, за что и был прозван Рыжиком. Раньше водить волов на выпас по верхней широкой тропе было скучно, но после рождения забавного рыжего телёнка мальчишки сами распределяли очередь между собой, лишь бы провести весь день с новорожденным.

Место малыша в хлеву находилось в самом конце рядом с его мамкой. И сейчас сердце Уная сжалось от страшного предчувствия, потому как именно из дальнего угла доносилось противное чавканье.

Глаза мальчика понемногу привыкли к темноте, и он смог разглядеть сидящего к нему спиной чавкающего тарка. У его ног лежал растерзанный Рыжик. Тело телёнка вздрагивало с каждым рывком здоровенных лап, отрывающих новые куски мяса. Унай удержавшись от вскрика, медленно обвел взглядом хлев. Больше никого. Тарк был один. И только бесившиеся и мычащие волы, чувствуя запах крови, громко раздували ноздри.

Осторожно чтобы не потревожить правое плечо, которое болело все больше и больше, Унай отполз на шаг от двери и постарался тихонько прикрыть её. К его облегчению это ему удалось сделать. Подперев дверь здоровым поленом, мальчик отошел ещё на один шаг и поднял голову. С крыши на него тревожно смотрели три пары глаз с немым вопросом.

— Один тарк. Рыжика жрёт сволочь, — сообщил Унай.

— Вот тварь…

— Что будем делать? — спросил Хаки.

— Я подпер дверь поленом — это его задержит на некоторое время. Сделаем вот как. Я обвяжу полено вон той верёвкой и отойду подальше к центру двора. Немного пошумлю, и когда он будет биться в дверь — выдерну полено. Он выскочит на меня, а вы сверху ударите ему в спину, пока я буду его отвлекать. Всё понятно?

— Я с тобой, — упрямо буркнул Торм, намереваясь спрыгнуть с крыши.

— Даже и не думай, — строго произнёс Унай. Твои два гарпуна должны вонзиться ему в спину иначе пока Хаки и Бьярн забросают его своими стрелами, он нас всех порвёт. Ты понял?

— Я очень надеюсь на вас, — стараясь скрыть дрожь в голосе, произнёс Унай и добавил: — Братья.

Не мешкая более, он направился к стене хлева, где на крюке висел моток верёвки. Обмотав её вокруг бревна подпирающего двери, что было не так просто сделать одной рукой, правое плечо постоянно беспокоило его, Унай сделал шагов двадцать и остановился.

— Ну, что? Готовы? — спросил он у мальчишек, сгрудившихся на крыше над самым выходом. Те дружно кивнули.

— Начали! Эй! Урод! Ты слышишь меня, тварь! Выползай, отрыжка Падшего! — Унай кричал. Сперва не громко, а затем всё сильнее и сильнее. Крик помогал сбросить с себя огромное напряжение. Сначала ничего не происходило, но тут в хлеву раздался страшный холодящий кожу рёв. Унай невольно взглянул на своих товарищей, которые одновременно вздрагивали с каждым рёвом.

Всё пошло не так запланировали мальчишки. Тарк просто, казалось, не замечая преграды, вынес двери вместе с бревном и выскочил во двор. Он был страшен. Очень страшен. Мерзкая пасть и вся волосатая грудь в крови. Тарк был в ярости. Унай стоя в каких-то двадцати шагах от твари весь похолодел от ужаса.

Уже светало. Это, наверное, и спасло Уная от немедленной смерти. Зверь выскочил из тёмного хлева во двор, как раз в тот момент, когда солнце показало свои первые лучи… Тарк водивший своей окровавленной мордой по сторонам вдруг сделал непростительную ошибку — он прикрыл глаза своим локтем.

— Бей!

Этого мига растерявшимся мальчишкам хватило, чтобы сделать по одному выстрелу и броску.

В спину замешкавшегося тарка вонзились две стрелы, а через мгновение — гарпун. Громкий рёв боли разнёсся по селищу. Раненный тарк мгновенно обернулся, чтобы расквитаться со своими обидчиками, но никого не увидел за своей спиной. Это дало время близнецам выпустить ещё по одной стреле, а Торму метнуть второй гарпун. Стрелы Хаки и Бьярна удачно пробили грудь тарка, но видимо не достигли сердца. А вот гарпун, брошенный Тормом вонзился в правую ключицу, развернув зверя и опрокинув его наземь. Пока разъярённый тарк захлёбываясь выл на земле, озверело, пытаясь вырвать из плеча гарпун, делая только больнее себе. Близнецы успели выпустить ещё несколько смертоносных убийц в ворочающуюся в пыли тварь.

Унай придя в себя от завораживающего зрелища, побежал к начинающему затихать зверю. Удары тетивы прекратились, а по стене уже спускался рычащий Торм с кинжалом в руке.

— Стрел больше нет! — крикнул Бьярн.

— Оставайтесь на месте! — прикрикнул на них Унай, пытающийся нанести хотя бы один удар по вертящемуся на земле тарку. Тварь скулила и визжала, пытаясь подняться и дотянуться своими окровавленными лапами до своего обидчика. Унай делая неуклюжие выпады кроксом в левой руке, всё никак не мог дотянуться до зверя. Спустившийся Торм с кинжалом в правой руке, ожидая удобного момента, готовился к выпаду. И тут тарку удалось подняться. Кровь текла с него ручьём. На том месте, где он только что лежал, растеклась огромная тёмная лужа. Из его спины, груди, плечей и лап торчали обломки стрел и гарпунов. Унай заметил ещё один обломок гарпуна, торчащий у того из-под рёбер — прощальный подарок Торби. Маленькие, налитые кровью глазки смотрели прямо на Уная. Монстр увидев, наконец, того, кто его терзает. Он попытался дотянуться до обидчика своей левой лапой. Именно этого момента ожидал Торм. Он, держа перед собой обеими руками кинжал брата, прыгнул всем телом на спину твари, вонзая острое лезвие тому под лопатку по самую рукоять. Зверь заревел от боли схватившись левой лапой за грудь, а правой пытаясь отмахнуться от нападавшего. Но Торм резво нырнул под лапу разворачивающемуся тарку. И тот не причинил никакого вреда мальчику. Унай больше не медлил. Он подскочил к отвлёкшемуся на Торма зверю и вонзил со всей силы тому в шею свой острый крокс.

Тарк рухнул на землю, продолжая конвульсивно дёргаться, разгребая лапами землю вокруг себя. Через мгновение он застыл, испустив дух.

— Вот живучая тварь! — кровожадно лыбясь прохрипел Торм. Он уже сидел рядом с близнецами на крыше, охватив обеими руками колени.

— Я что-то раньше не замечал за тобой такой прыти, — весело ухмыляясь, бросил ему Унай.

Все весело рассмеялись. «Я наверное схожу с ума, — думал Унай, глядя на смеющиеся чумазые рожи своих друзей. Я ведь мог погибнуть только что, а сам ржу как будто наелся красных грибов».

— Мы победили его, братья, — выдёргивая крокс из трупа тарка, сказал Унай. Мы победили!

* * *

Дней не считали. Дни и ночи летели, будто стаи серых уток в поисках тёплых мест. Прошла седмица, может — две, а то и все три со времени той злой и кровавой ночи. Свет и тьма слились в один миг пролетевший незаметно. Они выжили, несмотря на тот страшный бой, несмотря на то, что остались совсем одни посреди этого безжалостного и сурового мира. Без отцов, без матерей, без старших братьев — совсем одни. Но все-таки живы!

За прошедшие дни плечо Уная перестало болеть, и он уже мог безболезненно двигать рукой, нагибаться и приседать. Унна эта маленькая семилетняя девочка, выходила его. Оказалось, её отец Нобли Седой, уже зиму как передавал своей дочери науку исцелять. Она знала, где лежат все сушеные травы и зелья отца, и что самое важное она уже умела некоторые из них использовать по назначению.

Весной девочка надолго уходила со старейшиной в лес собирать разные корешки, коренья, травы. Просто раньше это мало кто замечал, а теперь вот пригодилось.

Вообще Унай за последнее время понял, что раньше очень многого не замечал. Не замечал он, как было хорошо, когда были живы родители. Он, конечно, чувствовал теплоту их любви к нему, но никогда не задумывался над этим. Не замечал он и того, как сильно его любит Лайна, с которой он всегда ругался и завсегда силился при любом удобном случае изготовить ей какую-нибудь пакость. Смерть отца и матери сблизила их. Очень сблизила.

Он всегда считал что Торм — забияка и совсем ещё маленький, но за эти дни, начиная с той кровавой ночи, Унай разглядел в младшем сыне Варольда Медведя настоящего друга и товарища. Хаки и Бьярн тоже показали себя храбрецами и сейчас, наверное, их отец и мать, стоящие около Творца гордятся ими…

То как собирали, с помощью запряженных волов, останки родных вспоминать не хотелось. Не было желания вспоминать и то, как справляли тризну по ним всем. Унай тогда мало уже что понимал — боль притупила всего чувства и мысли. Помнилось только, как он смотрел сквозь слёзы на глазах на вздымающийся ввысь к небесам огромный похоронный костёр. От пламени отрывались яркие искорки и улетали высоко в ночное небо, словно это были души их родных стремящиеся на встречу с Творцом.

Тарков вывезли за стену и сбросили в море, а тех, что лежали снаружи под стенами решили пока оставить. Пусть лежат и отпугивают незваных гостей. Унай не совсем был уверен в правильности того, что они делают. Хотя старшие ведь вывешивали черепа на кольях, дабы они отпугивали злых духов слуг Падшего. Справедливо рассудив, что лишних костей для острастки не помешает, мальчишки оставили несколько мертвых тарков недалеко от стен.

По прошествии двух дней на широкой верхней тропе появились два тарка. Неведомо то ли вид мертвых тварей подействовал, то ли высота стен. Они покрутились возле ворот, понюхали землю и уже начавшие гнить останки их соплеменников, порычали, поскалились на ворота, развернулись и побрели по малой тропе прочь от селища. Наблюдавшие с замершими от страха сердцами с вышек мальчишки облегченно вздыхая, спустились вниз.

Спешно был собран военный совет, на котором присутствовали все дети и было решено убить непрошенных гостей, чтобы потом они не привели других. Ловушка, приготовленная ещё взрослыми мужами в скальном проходе сработала удачно, правда удалось привалить только одного, второй не отличался смелостью и поспешил убраться подальше. Но это ему не помогло.

Маленькая тропка, ведущая со скального уступа, где был устроен обвал, тянулась поверху наружу. Как только тарк вышел из прохода к старым лодкам в бухте сверху на его голову Торм сбросил здоровый острый камень, размозживший тому всю голову с одного удара. Первый попавший под обвал тарк был ещё жив, когда всё тот же Торм тем же острым камнем добил рычащую, пытающуюся выбраться из-под камней тварь.

Трупы не убрали по тем же причинам. Дети ещё целый день и целую ночь ждали, что враг заявится к ним в селище. Но этого так и не произошло — ни на утро, ни на следующий день, ни через седмицу.

Запасов еды хватало. Ледник был полон мяса, а в сараях у каждого была мука, мёд и много еще всего, чего должно было хватить надолго одной девятнадцатилетней девушке, четверым мальчишкам и семилетней девочке.

Главенство Уная ещё больше усилилось, потому, как он всё делал правильно в меру его способностей. Да и после нескольких схваток с тарками: сперва во дворе хлева, а затем на тропе, очень сблизила мальчиков и сплотила их как настоящих защитников своего дома.

Всё было тихо и спокойно. Унай взяв с собой Бьярна и оставив Торма и Хаки стеречь селище, даже осмелился на вылазку к Смотряку на верхней тропе, по которой видимо и пришли тогда тарки.

К тому времени плечо Уная уже не болело, и он уже мог нормально передвигаться и если понадобиться сбежать от преследования. Спустя несколько дней вылазку повторили, а затем прошлись и по малой тропе. Всё было тихо. Тарков не было видно. Когда Унай уже было, уверовал, что всё обошлось, и Падший забыл об их селище утром прибежал Хаки, бывший в дозоре с Тормом на Смотряке.

— На малой тропе со стороны леса показались чужаки! — мальчик учащенно дышал. Его голос еле заметно дрожал от волнения.

— Тарки? — Унай старался не показывать своего беспокойства.

— Непонятно… Из-за густого тумана не видно… Мы с Тормом не стали ждать пока они выйдут к морю, а решили бежать сюда… Иначе не успели бы…  — виновато отрапортовал Хаки.

— Сколько их?

— Больше дюжины…

— Вы всё сделали правильно.

Стараясь казаться спокойным и холодным, Унай, спешно надевал отцову кожаную броню с металлическими бляхами. Забросив ножны с кроксом за спину, и подхватив тяжелый отцовский щит, он вышел из дома. Хаки шел за ним по пятам, держа отцов охотничий лук в правой руке.

Торм и Бьярн уже ждали их у ворот, а со стороны дома старосты бежали взволнованные Лайна и Унна. Торм был одет примерно также как и Унай, только броня ему досталась от Парта Длинного найденная у того в доме, так как брони его братьев и отца были ещё слишком огромны, а вот Партова через зиму будет как раз в пору. Сын Медведя также как и Унай держал круглый деревянный щит, за спиной у него висели три костяных гарпуна, а за поясом небольшой метательный топорик и кинжал Торольва.

Близнецы вооружились охотничьими луками их отца и брата, потому что боевые составные монстры были для них ещё слишком туговаты. Стрел было много, гарпунов тоже. Оставалось только продержаться и выжить.

— Лайна! — Унай посмотрел в глаза сестре. Ты знаешь, что делать.

Девушка только понимающе кивнула и быстро побежала, таща за собой упирающуюся Унну, в сторону их дома. Они давно уже решили, что если враг покажется у ворот, то Лайна и Унна должны будут спрятаться в подвале. Там они загодя приготовили достаточно пищи и воды, на случай если всё-таки враг войдёт в селище. На стенах от них всё равно проку не будет, а так был хоть какой-то шанс, что они спасутся.

— Хаки! Бьярн! На вышку! Вдвоём на одну! Стрелы готовы?

— Да!

— Торм, мы с тобой на стену. Да поможет нам Творец!

Молчаливый Торм только кивнул в ответ и быстро побежал к лестнице у стены, отчего вся его сбруя весело загремела и забренчала.

— Как договаривались — никому не высовываться раньше времени! Ждём до последнего! Хаки! Спрячь башку!

Ожидание было томительным. Если они правильно рассчитали, то чужаки должны были появиться совсем скоро. Унай глядел в прорезь между брёвен следя за широким валуном, скрывающим вход в скальный проход, не забывая поглядывать на дорогу ведущую вдоль стены на верхнюю тропу к Смотряку. Падший знает, откуда могут нагрянуть непрошенные гости! Сын десятника всем телом ощущал нетерпение мальчишек. «Только бы не наделали ошибок! — думал он, поражаясь тем самым себе самому. Ведь я же такой же мальчишка как и они! О чем я думаю?!» Стараясь отбросить панические мысли, он сосредоточился на тропе.

Их ожидание было вознаграждено. На тропе появилась странная фигура. То ли человек, то ли зверь, казалось, Унай смотрит на чьё-то отражение в неспокойной воде. Незнакомое существо будто перетекало с места на место. Вот оно вроде бы только что находилось около валуна — одно мгновение и оно уже рядом со стеной. От ворот селища до выхода из скального перехода было примерно триста шагов. Так вот странное существо преодолело это расстояние казалось в несколько ударов сердца. Торм даже невольно охнул от неожиданности. За что схлопотал лёгкий тычок кулака в бок от Уная.

Существо мгновенно отреагировало на шум со стены и прикрылось щитом. Да, Унаю не показалось, это был действительно щит, а из-за щита показав своё острое жало, выглядывал темный клинок. Лёгкое наваждение уже постепенно спадало и вместо странного существа на тропе перед воротами стоял воин. Он медленно опустил свой меч и немного приоткрыл своё лицо и грудь. Унай нервно глотая слюну, сперва подумал, что это злой дух карри преобразился в получеловека полузверя и пришел покарать жалких людишек. Затем, присмотревшись, он понял, что это всего лишь шлем очень хорошей работы. Но до чего похож на оскал свирепого карри!

Близнецы на вышке в отличие от Уная и Торма оказались более впечатлительными. Не утерпевши, они выглянули из своего укрытия, быстро натянули луки и выпустили по стреле в странного воя.

Унай не успел ничего сделать. Две смерти жаждущие крови летели на встречу своей добыче. Только добыча оказалась намного проворнее чем охотницы. Вой просто, казалось, даже лениво, отбил их своим круглым щитом, и крикнул на чисто лоримском, примешивая странные слова из незнакомого языка:

— Эй! Побаловались и хватит! Свои мы! Открывай ворота!